Джедай-защитник вполне себе боевик. Многие сильнейшие джедаи являлись именно защитниками, и не занимались ничем другим прочим.

Но это же выход из положения, ты должен со мной согласиться. Зачем ждать здесь, когда можно встретиться там?

- "Когда сами, в свою очередь, пропадете" - вот что я бы ответил.

Я рад, что могу оказывать на людей свое плодотворное влияние)

Плодотворная дискуссия

Печатая шаг, генерал Ведж Антиллес в сопровождении двух помощников и нескольких охранников, вошел в зал Генерального собрания.
Система Форонадо была освобождена от сил Империи, которые не стали ввязываться в затяжные бои. Очевидно Пеллеон понял, что его карта бита и лучше подобру-поздорову, сохраняя технику и людей. Одноименная планета, столица системы, была занята республиканцами вообще без единого выстрела — имперцы забрали с собой только свои флаги и прочую символику, очевидно опасаясь их осквернения. Правда они предварительно вывели из строя все промышленные объекты, создав тем самым затруднение новым властям. Но в конечном итоге, все это можно было отстроить, отремонтировать, наладить, в общем как-то решить проблему. Президент Новой Республики Мон Мотма назначила на Форонадо временную администрацию, во главе которой встал генерал Ведж Антиллес, который получил эту должность совершенно неожиданно для себя.

Форонадо была промышленно-развитым миром, с многочисленными заводами, фабриками, шахтами и верфями. Входившая в состав Техносоюза, планета, как и вся система, приняла сторону сепаратистов, сражаясь на их стороне. После поражения Конфедерации, Форонадо была включена в состав Империи. Поскольку девяносто пять процентов ее населения составляли люди, оккупационный мог быть не такой жесткий, если бы не ее мятежное прошлое. Впрочем, мофф новообразованного сектора не стремился специально портить жизнь населению, стараясь соблюдать определенный баланс между интересами Империи и всем остальным.

А теперь Империи здесь нет!

Собравшиеся поприветствовали нового, теперь уже республиканского, губернатора, аплодисментами и возгласами одобрения. Антиллес важно занял полагающееся ему высокое место, и приготовился выслушивать вопросы присутствующих делегатов. И эти вопросы посыпались как из дырявого мешка — «Что будет с нашей промышленностью?», «А поднимут ли налоги?», «Когда, наконец, закончиться война?».
Он отвечал на них по мере своей компетенции, но иногда ему на помощь приходили его помощники, подсказывающие ответы на те или иные вопросы, которые генерал-губернатору уже казались через чур назойливыми, а то и каверзными. Его начинал раздражать эта людская толпа, способная только на бессмысленную болтовню. Наконец слово взял уже немолодой мужчина интеллигентного вида, бывший в прошлом, наверное, журналистом или писателем, который, в отличие от всех прочих, задал Веджу совершенно иной вопрос.

— Господин губернатор, — вежливо начал мужчина, — Я не собираюсь у вас спрашивать о шкале заработной платы для населения, которую ваша администрация введет, вероятно, в ближайшем будущем, но меня интересуют вещи более высокого порядка.

Антиллес напрягся, всматриваясь в говорившего делегата. А тот, между тем, продолжал.

— Да, есть вещи гораздо возвышенней, чем естественное желание набить брюхо едой. Я имею в виду Декларацию Восстания против тоталитарного строя Империи, ставшего возможным после грубой узурпации власти бывшим канцлером Палпатином, то есть фактически через совершение гос переворота. Наш лидер, президент демократической Новой Республики, достопочтенная госпожа Мон Мотма, прямо выводила в своем обращении к населению порабощенной галактики попрание самозванным Императором основных прав и свобод граждан, которыми они в полной мере обладали в прежней, ушедшей Старой Республике, сокрушенной в ходе заговора, установившего настоящий фашистский режим. Она говорила о вновь обретённом достоинстве, но у меня есть сомнения… извините, конечно, я не могу ими не поделиться. Сейчас военное время, и наша система, как я понимаю, является прифронтовой. Так вот, я хочу вас спросить — не отразиться ли это положение на нас, на обычных гражданах? Сохраним ли мы свои права на свободу слова и свободу собрания? Наконец, сохраним ли мы возможность критиковать вас за те действия, или же бездействия, которые могут привести к негативу и отрицательному результату. Я прошу ответить вас честно, без увиливаний, без двусмысленности и без недоговоренности, на что были способны прошлые имперские власти. Сепаратисты говорили нам, что в Старой Республики у нас не было прав. Имперцы говорили, что при Конфедерации у нас не было прав. Повстанцы, в свою очередь, говорили то же самое про Империю — и в этом я с ними согласен. Покажите себя открытым и доступным человеком, а не двуличным лжецом. Мы все здесь ждем ясности. Я жду от вас ясности.

Антиллес уже медленно закипал и до этой речи прекраснодушного интеллигента. Ему показалось, что этот чистоплюй назвал его лжецом, приспособленцем и интриганом, неведомо как оказавшимся на вершине власти. Ах, либерал! Ах, каналья! Революцию Достоинства совершили не для того, чтобы любой плебей мог молоть языком все что взбредет ему в тупую башку.

Вскочив со своего кресла, Антиллес в адрес вопрошающего произнес следующее мнение о правах и всем таком прочем

👇18+
https://m.youtube.com/watch?v=XDAtqX-qkqs

Он тот, кто он есть. Его воспитали таким.

Покой — ложь, есть только страсть.

Энакин Скайуокер был постоянно обуреваем самыми различными страстями, в большинстве своем негативными, изменяющими его юную психику.

Совет Ордена, вместе с магистрами Йодой, Мейсом Винду и Оби-Ваном Кеноби заботливо поддерживали молодого человека в таком состоянии много лет.

Через страсть я познаю силу.

Энакин понимал, что только сильное существо имеет все права на реализацию в настоящей жизни. Не даром же большинство населения галактики боялись и не доверяли "джедаям".

А "джедаям" на это было… все равно.

Через силу я познаю могущество.

Он стал очень могущественным "джедаем". Таким могущественным, что вызвал закономерные опасения у своих старших наставников, опасавшихся утратить свою власть над ним.

Они даже хотели лишить его высокого статуса «Избранного», чтобы он больше не смог показывать пример другим молодым людям.

— «Пророчество могли неверно истолковать», — изрек мудрый Йода поэтому поводу.

Через могущество я познаю победу.

Энакин Скайуокер оказался триумфатором в войне, начавшейся в следствии нападения "джедаев" на планету Джеонозис. В пылу сражений и битв, перенесенных страданий и лишений его характер изменился как никогда прежде. Он стал победителем.

Через победу мои оковы будут разрушены.

Оковы прежних высоконравственных понятий, привитых ему в детстве его матерью, таких как дружелюбие, честность, ответственность, благожелательная любознательность, готовность прийти на помощь даже незнакомым ему людям, непосредственность и доброта, оказались разрушены после десяти лет следования пути "джедая".

Сила освободит меня.

Энакин Скайуокер стал свободным, чем вызвал сильную зависть своего учителя Оби-Вана Кеноби, который тоже хотел освободиться.

Ни к чему хорошему это не привело. Да это все знают.

Таким образом на самом деле он был ситхом.

Нужно знать определенно

Нет эмоций - есть покой.

Дарт Вейдер был очень спокойным и уравновешенным человеком, полностью психологически восстановившись после тяжелой жизненной трагедии и не зацикливавшийся на этом.
Так что он может служить для нас примером.

Нет неведения - есть знание.

Дарт Вейдер всегда стремился овладеть как можно большим количеством разнообразных знаний, которые позволили бы ему лучше взаимодействовать с разными аспектами Силы. Но не пренебрегал он и "обычными" дисциплинами, достигая успеха во всем, за что он только брался.
Любые родители были бы очень рады, если бы их любимые чада следовали примеру Вейдера.

Нет страстей - есть ясность мыслей.

У темного лорда совершенно отсутствовали эмоции, способные затуманить разум ненужными и опасными мысле-образами. Его подход к решению вопроса был аккуратным и взвешенным, с изучением как можно большего числа различных вариантов событий.
Это то золотое качество, которое так недостает абсолютному большинству современных людей.

Нет хаоса - есть гармония.

Лорд Вейдер в полной мере гармонизировал с системой Нового Порядка, установившегося в обитаемой галактике, и поднявшей ее на новую цивилизационную ступень развития. Экономика росла, технологии развивались, основная часть подданных Империи вне зависимости от расового происхождения жили сыто и спокойно.
А с хаосом, который нес за собой преступный Альянс повстанцев, он боролся не щадя себя.

Нет смерти - есть Великая Сила.

Лорд Дарт Вейдер всегда помнил это очень хорошо. Помнил о том, что он не вечен, и не стремился обмануть судьбу хитростями, шитыми белыми нитками. Это понимание рождало в нем уверенность в том, что после смерти он просто совершит переход в иную реальность.
В отличие от большинства пугливых мужчин и женщин, Вейдер осознавал и ценность своей жизни, и готовность расстаться с ней.

Таким образом Дарт Вейдер был джедаем.

Если вы согласны с вышеизложенным, значит в вашей подкорке звучит следующая мелодия
https://m.youtube.com/watch?v=cMOI8akrw2s

Просто вы пока не готовы это принять)

Если честно, то я не заморачивался насчет Люка. Я имел ввиду Хэмилла.

Я думал, что он уже умер.

Часть 3 Тайна, оставшаяся тайной

Доклад капитана *Гоула отнюдь не принес успокоение Кеноби. Хотя планета была обследована на семьдесят процентов, все сроки завершения разведки оказались сорваны. Оби-Ван выразил свое недовольство задержками и проволочками — ведь было еще неизвестно, какие сюрпризы оставили после себя отступившие сепаратисты.

— Господин генерал, смею вас заверить — разведка работает не покладая рук, — отвечал на вопросы Кеноби капитан. — Эта планета одна сплошная магнитная аномалия, и к тому же вся изрыта шахтами и естественными пещерами. Нам приходиться чуть ли не самостоятельно обследовать каждое подозрительное место. Дроиды постоянно выходят из строя, не выдерживая нагрузок.

Джедай не позволил смутить себя этими аргументами.

— Напомню вам, что мы не можем затягивать разведывательную операцию, — в свою очередь настаивал Оби-Ван. — Здесь будет находиться передовой форпост сил Республики. Скоро тут развернется ударная группировка флота для наступления в пределы территорий, контролируемых Конфедерацией. Даже если у нас осталось три процента белых пятен, то это уже может быть фатально, а у нас тридцать! Тридцать, господин капитан! Откуда мы знаем, может быть мятежники заранее переоборудовали шахты и припрятали в них, скажем, тактические ракеты — такое вам приходило в голову?

Капитан продолжал стоять навытяжку перед джедаем. Должно быть он был раздосадован тем, что Кеноби устроил ему разнос. Но возразить ему он не мог — обоснованность слов генерала была очевидной. Он мог только произнести.

— Мы удвоим усилия, сэр. Но было бы не плохо получить и подкрепление.

Кеноби вздохнул. Конечно, подкрепление было необходимо. Можно сколько угодно скафнить, подгонять подчиненных, а может и самому отправиться на разведку, но что это даст — мизер? Гоул прав в этом отношении.

— Хорошо, я свяжусь с Корусантом и запрошу помощь, — произнес Оби-Ван. — Но сидеть сложа руки мы не будем. Завтра я со своим учеником отправлюсь ознакомиться с ситуацией на месте. Подготовьте, пожалуйста, маршрут.

— Есть, сэр, — ответил Гоул.

— И еще, — снова обратился к нему Кеноби. — Держите уровень боевой тревоги высоким.

Джедай сделал знак ученику следовать за ним. За все время доклада, Халагад не произнес ни слова. Казалось, он был погружен в собственные раздумья. Оби-Вану не понравилось такое поведение, и он решил задать падавану
несколько вопросов в более подходящей обстановке.
Военный лагерь располагался на горном плато рядом с обрывом. Отсюда открывался красивый вид на лежащую внизу зеленую долину, с колышущимися в вдалеке деревьями и эта картина до боли напоминала события, происходившие десять лет назад на Набу. Та же война и тот же враг. Только война стала масштабней и кровавей, а враг намного сильней, чем был прежде.
На краю обрыва уже был сооружен мостик для наблюдения за атмосферными потоками — огороженная платформа примерно четыре на четыре метра. Одном углу гудел метеорологический аппарат, а рядом с ним дежурил клон. Увидев подходивших джедаев, клон отдал им честь.

— Рядовой, отвлекитесь на некоторое время, — сказал ему Оби-Ван.

— Да, сэр, — ответил клон, и оставил их наедине.

Кеноби взошел на платформу, а следом за ним ступил Вентор. Пройдя по платформе и оперевшись на перила, Оби-Ван, дождавшись когда ученик встанет рядом с ним, произнес.

— Ты не участвовал в сегодняшнем совещании. Вопросы, которые мы поднимали, не являются недостойными твоего внимания, мой ученик. Халагад, ты служишь в армии и должен исполнять возложенные на тебя обязанности.

— Простите, учитель. Просто не хотелось выглядеть глупо в сравнении с вами. Я бы обязательно отмочил что-нибудь несуразное, — как-то неопределенно ответил падаван.

Порывы ветра слегка покачивали платформу, которая порой подозрительно поскрипывала, щекоча нервы. Но на самом деле опасаться было не чего — ее закрепили как надо.

Оби-Ван внимательно посмотрел на своего ученика. Тот по-прежнему был каким-то задумчивым, и судя по ответу, немного рассеянным.

— Странно ты себя ведешь. Соберись, пожалуйста, очисти свой разум от посторонних мыслей, — Кеноби не понимал причину такого состояния ученика.

— Не могу, — прерывисто вздохнул Халагад.

— Почему не можешь? Что-то случилось? Объясни, пожалуйста? — Оби-Ван решил досконально выяснить, что так занимало сознание его ученика.

— Учитель, — Халагад смотрел Оби-Вану прямо в глаза. — Эта война не вечна, хотя мы и не знаем, как скоро она закончится. Но доведется ли нам возвратиться с нее?.. Эх, ладно… Я и не об этом вовсе. Хотел лишь спросить — скажите, вас ждет кто-нибудь там, в мирной жизни?

Удивление джедая было безмерным. Он ожидал услышать что угодно, но только не подобный вопрос. Кеноби даже откашлялся из-за внезапно охватившего горло спазма.

— Что значит «кто-нибудь»? Меня, как и тебя, ждет путь джедая и наши товарищи, которые несут свой долг в равной степени, тоже что и мы.

Халагад начал немного беспокойно прокручивать стальные трубы перил в ладонях, словно не был уверен в правильности спровоцированной им беседы. Он давно хотел поговорить с учителем, но то не выпадало подходящего времени, то он тупил, и просто боялся начинать заводить тему. А эта тема была серьезной, и вряд ли понравилась бы Кеноби, учитывая некоторые обстоятельства его биографии.

— Вы только-только вступаете в период зрелости, учитель, — после некоторых сомнений начинать или нет разговор, все же произнес Халагад, — Вы мудры и обстоятельны, ваши подвиги сделали вас знаменитым, с вами считаются даже члены Совета магистров, а ваш авторитет среди прочих джедаев неоспорим. Но что происходит в вашей собственной жизни? Найдется ли та, что ждет вас обратно? Вы из тех мужчин, что нравятся многим женщинам. Ваша воспитанность, ваше умение держаться, ваш интеллект, ваша реализованность в жизни делают вас в глазах дам очень привлекательным и желанным.
Вы знаете, один философ древности сказал — «Когда женщина любит мужчину, она спасает его душу». Будете ли вы спасены, учитель?

Оби-Ван решил, что он, должно быть, сейчас спит. Он явно спит, и скоро должен проснуться, а все, что он только что услышал, это только часть непонятного сна. И не слишком приятного.
Он подумал про своего первого ученика, Энакина. Скайуокер мог быть каким угодно упрямым, нахальным, и даже в чем-то эгоистичным парнем, но он никогда не лез ему в душу. Подумать только — за десять лет ученичества, бывший падаван так и не додумался воспользоваться своим положением как следует покопаться у него внутри. А этот алдераанец похоже тот еще фрукт. Всего полгода назад его едва представили Кеноби в качестве одаренного претендента в падаваны. Оби-Вана тогда смутил его возраст. Нет, мастер-джедай помнил, что сам был учеником Квай-Гона до двадцати шести, потому что глава Совета Винду, враждовавший с мастером Джинном, никак не давал Кеноби пройти испытания. Но все же в двадцать пять лет оставаться учеником, и быть при этом фактически на равных с тринадцати-четырнадцати летними падаванами, с детьми, в то время как ты сам уже молодой человек… Как-то это нескладно, неудобно, возмутительно даже. Говорят что Халагада нашел приснопамятный мастер Джорус К’баот, и парень уже тогда был старше Энакина, хотя также обладал большой способностью к Силе. Вентор учился не в самом Храме на Корусанте, а где-то на периферии, где именно, Оби-Ван не помнил. Но судьба благоволила ему — он сумел стать джедаем уже во взрослом возрасте, да и упорства ему было не занимать. При первой их встрече, юноша произвел на джедая довольно сильное впечатление, а потом, когда началась война и мастер Вентора погиб, во второй раз Кеноби согласился завершить его обучение, хотя и подумал что, возможно, парню следовало бы пройти Испытания.

Словно встрепенувшись, Оби-Ван веско ответил.

— Падаван, как тебе известно, мы — джедаи — не свободны в своих желаниях и выборе. То, что ты сейчас сказал мне, это прямое и открытое нарушение кодекса. Ты это понимаешь?

Халагад протестующе парировал доводы Кеноби.

— Но жить без какого рода привязанности невозможно, мастер. Вы же и сами это знаете.

— О чем это ты? — недоуменно спросил Оби-Ван.

— Учитель, вы же до сих пор храните добрую память о вашем погибшем наставнике Квай-Гоне?

Эти слова поразили Кеноби еще больше, чем неаккуратно начавшийся разговор до этого. Оби-Ван не помнил, чтобы он каким-то образом ударялся в воспоминания о Квай-Гоне при новом ученике, хотя тот, разумеется, знал об учителе своего мастера. Энакин помнил и любил того высокого джедая в скромном сером пончо, который отнесся к нему по-отечески и помог десятилетнему мальчику освободиться из рабства, так что Оби-Ван порой прибегал к помощи различных историй о Джинне в качестве примера, чтобы с помощью них сделать юного падавана Скайуокера более усидчивым и серьезным к учебе. Такой ход был выигрышным и всегда срабатывал. Но с падаваном Вентором такого точно не было. Оби-Ван уже был опытным джедаем с обширным багажом знаний и умений, для того чтобы обращаться к неизвестному для его нового ученика образу. Возможно они и заговаривали несколько раз о прошлом Кеноби, но вряд ли в этих беседах была какая-то глубина. Или же Халагад был более проницательным?

Оби-Ван недовольно кашлянул в бороду.

— Кодекс требует от джедаев безусловной лояльности друг к другу. Это вполне естественно и понятно. Я храню благожелательные воспоминания о своем первом мастере так же, как ты хранишь о своем. Тем более, что их обоих уже нет в живых. Такое чувство не запрещено, если не подавляет и не отдаляет тебя от следования светлой стороны. Но ты, заговорил совершенно о другом, и нечестно прибегнул к примеру, который лежит совсем в другой плоскости и имеет иную природу, — назидательно произнес он, глядя на Халагада.

Вентор выслушал ответ учителя, но было видно, что он им остался недоволен. Ему казалось, что Оби-Ван прячется за формулировками, не желая ответить честно. Тогда он прибегнул к другому способу добиться желаемого ответа.

— Мне известно, что мастер Квай-Гон много лет состоял в любовной связи с мастером Талой, и даже собирался покинуть Орден, чтобы жениться на ней. Но я сейчас не об этой проблеме, а всего лишь о том, что любовь к женщине, ответившей ему взаимностью, сделала мастера Джинна только сильнее и нравственней, чем он был бы, если бы продолжал следовать кодексу… в этом аспекте.

Оби-Ван не верил своим ушам — вот это откровение. Возможно Кеноби оказался не настолько опытным, чтобы не совершить ошибку чрезмерного сближения. Ученик видимо посчитал, что находится с ним на одной волне, и позволил себе вторгнуться в сферы, которые не касались его никаким образом.

Халагад между тем продолжал.

— Я считаю, что нет ничего запретного и недопустимого в том, чтобы любить другого человека, быть с ним рядом, радоваться вместе с ним, жить… для него.

Еще немного, и Халагада придется командировать на Корусант, где ему бы предстоял серьезнейший разговор с магистрами Совета. Энакин часто оказывался там, теперь настал черед Вентора? Нет, положительно выходит, что учитель из Оби-Вана никакой, раз он не может увлечь своих подопечных полезными знаниями, и те продолжают жить в каких-то вымышленных мирах, не пересекающихся с реальностью.

Он решил прервать разговор, грозивший обернуться неприятными последствиями, и сурово произнес.

— Твои размышления ошибочны, падаван, а приведённые примеры неуместны. Я настоятельно советую тебе перестать думать о чем-то постороннем, настроиться на более позитивный и рабочий лад. Нам нужно будет провести медитацию и укрепить связь со светом.

Халагад грустно кивнул.

— Да, учитель.

— Мы имеем достаточно времени, чтобы светлая сторона Силы подсказала нам верное решение. Идем за мной, — произнес Кеноби и сошел с платформы.

Халагад отправился за ним, как и следовало ученику.

Главная его тайна, которую он хотел бы рассказать, заключалась в том, что он был тайно женат на Тие Органе, сестре короля Бейла Престора Органы и имел ребенка — сына, по имени Ниал. И эта тайна мучила его многие годы, ведь постулаты Ордена очень строги, как и сказал Оби-Ван. Он все равно рассказал бы учителю о своей запретной любви, если бы тот поддался и раскрылся в ответ. Но Кеноби не ответил ничего, отделавшись лишь стандартным внушением.

А значит тайна останется тайной.

Примечания:

*Вымышленный персонаж

Продолжение следует...

Часть 2 Энакин и Шаак Ти

Энакин Скайуокер явился на встречу с магистром Шаак Ти, которая вызвала его по очень срочному делу. Молодой рыцарь оставил свою ученицу Асоку Тано тренироваться в бое на световых мечах с другим спарринг-партнером, падаваном *Майлзом Пироу, которого Энакин обучал приемам формы Джем-Со, и поспешил прибыть к ней на вызов.
Джедай поднялся в лифте на платформу Центральной башни, и прошел по коридору в зал Совета, который сегодня, по счастью, пустовал. Шаак Ти ожидала его стоя у большого окна, осматривая панораму дневного города, но почувствовав его приближение, обернулась ко входу. Энакин переступил порог зала, и поклонился в знак приветствия магистру.


— Добрый день, мастер Ти, — произнес юноша.

— Здравствуй, Энакин, — ответила Шаак Ти и улыбнулась.

После трагической гибели в битве на Джеонозисе Иита Кота, Шаак Ти оказалась наиболее дружески расположенным магистром к новоявленному рыцарю Энакину Скайуокеру. Так вышло, что тогрута довольно много времени проводила в компании канцлера Палпатина, являясь официальным представителем Ордена в правительстве Республики. Между ней и канцлером даже завязалось нечто вроде дружбы, и Палпатин наиболее выделял ее из всех других джедаев, за исключением Энакина. Видя их хорошее отношение друг к другу, Скайуокер в свою очередь проникся уважением и доверием к Ти, и был доволен тем, что не все высокопоставленные джедаи пренебрегали взаимодействием с канцлером. Они немало общались между собой, и Ти, которой так же стал симпатичен молодой джедай, всегда старалась поддержать парня в непростой ситуации, верила в его потенциал, и как однажды недовольно заметил мастер Йода — «Относилась к Скайуокеру лучше, чем его собственный наставник Кеноби».
Энакин при разговоре с ней всегда был покладистым, выполнял все ее указания и поручения, и вообще делал то, о чем его просили. В то же время, с Оби-Ваном у него все чаще и чаще случались напряженные моменты в общении. У Скайуокера всегда был непростой характер, и Кеноби упустил момент, когда его воспитательные усилия перестали действовать на ученика. Отношение же с главой Совета Мейсом Винду у Энакина не заладились с самого начала — темный джедай всегда был недоволен какой бы то ни было активностью Скайуокера, и со временем их отношения только ухудшались. Винду даже не захотел должным образом чествовать падавана при получении им ранга рыцаря на церемонии посвящения, в которой участвовал только формально. Энакин это запомнил. После того как Скайуокер стал учителем девочки-тогруты Асоки Тано, Винду невзлюбил и ее, перенеся на ни в чем не повинного ребенка свою неприязнь ее наставнику. Впоследствии, это негативное отношение сыграет трагическую роль в судьбе самой Тано.

Но сейчас, у Шаак Ти имелся к молодому джедаю серьезный разговор. Впрочем, начался он с весьма посторонних вопросов.

— Как проходит процесс обучения твоей ученицы Асоки Тано? — спросила его Ти.

Энакин оправил сбившийся с плеча табард, и радостно ответил.

— Просто отлично, мастер Ти. Асока Тано уникальный падаван — все схватывает на лету. Бывает, что за ней не уследишь, уж очень она не усидчива.

— Ну, кто бы говорил, Энакин, — заметила мастер. — Но я рада, что все у вас складывается хорошо. Не без шероховатостей, наверное, тем не менее.

— Я думаю, это потому, что Асока тогрута, а эта раса очень способна к обучению и невероятно впечатляет, — заявил Энакин.

— Вот как? — улыбнулась Ти. — Мне приятно что ты такого высокого мнения о моей собственной расе. Спасибо тебе.

Энакин немного опешил, и вдруг ударил себя ладонью по лбу.

— Ну конечно, мастер Ти! Вы ведь тоже тогрута, а я в лицо вам высказал то, что думаю о своей ученице… — от такого кринжа Скайуокер даже покраснел.

Но Шаак Ти только засмеялась, и взяла его за руки.

— Ты не сказал ничего плохого. Наоборот, отозвался благожелательно. Не досадуй на то, что говорил со мной от своего сердца — ты воспринимал меня как личность, и это несмотря на мое внешнее несоответствие с представителями человеческой расы. — Она пошевелила монтраллами. — Это признак зрелости и он радует меня.
Но теперь поговорим о том, для чего я тебя вызвала. Присаживайся вот сюда, — Шаак Ти показала Энакину на кресло самого гранд-мастера Йоды.

Юноша сел в него, а Шаак Ти заняла соседнее кресло Ки-Ади-Манди.

— Я слушаю вас, мастер, — с готовностью проговорил он.

Шаак Ти начала рассказывать ему донесение разведки.

— У нас есть все основания полагать, что командование сепаратистов подготовило ловушку для наших войск на Керенире. Внезапное отступление Тренча внушает тревогу и вызывает подозрение. Это испытанный флотоводец, и я не верю, что он отступил просто так. Мятежники к чему-то готовятся, и готовятся серьезно. Мы предполагаем, что они просто хотят дождаться удобного момента, и ударить по войскам Республики, когда наше внимание будет отвлечено на что-то другое.

Юноша был удивлен услышанным от Ти.

— Но войсками на Керенире командует Оби-Ван! — воскликнул он, в волнении приподнимаясь с кресла.

Джедайка кивнула, подтверждая сказанное.

— Вероятно их главная цель именно Кеноби — его уничтожение или пленение, — сказала она. — А также его падавана, Халагада Вентора. Мы не можем допустить ни гибели/пленения джедаев, ни разгрома республиканских войск. Совет большинством голосов принял решение направить тебя и Асоку к ним на усиление, а также перебросить подкрепление в виде нескольких расчетов противовоздушных ракетных систем. Плюс, истребительную эскадрилью, командовать которой будешь ты.

Энакин по-солдатски вытянулся перед Шаак Ти.

— Готов незамедлительно приступить к выполнению задание.

Мастер тоже встала с места. Ее лицо покинула прежняя веселость, и она серьезно сказала.

— Отправляйся незамедлительно. Силы подкрепления уже сконцентрированы на орбите Корусанта, и ожидают только тебя. Ты готов?

— Так точно! — отрывисто выпалил Энакин, сурово сжав брови.

— Тогда выполняй, — произнесла она.

— Разрешите идти! — отчеканил рыцарь.

Шаак Ти вздохнула. Вот и еще один джедай отправляется в горнило войны. Увидятся ли они снова? На этот вопрос мастер и сама не знала ответа. Конечно, Скайуокер далеко не новичок, и прежде бывал в жестоких передрягах десятки раз. Но если данные разведки все-таки верны, войска Республики на Керенире ожидает мощная мясорубка. Зловещая звезда сепаратистского адмирала Тренча неуклонно восходила в багровом небосводе сражений и битв, прославивших этого вражеского флотоводца. Он не знал пощады к противникам.

— Иди… — внезапно упавшим голосом сказала Ти — И да пребудет с тобой Сила, Энакин.

Где-то в глубине души, женщина признавала себе, что Энакин дорог ей. И дорог не только как соратник-джедай, к которому она уже успела приглядеться. Но дорог как…

— Да пребудет Сила с вами, мастер Ти! — ответил ей молодой рыцарь, прервав ее раздумья, после чего поклонился и вышел из зала Совета.

Примечания:

*Вымышленный персонаж

Продолжение следует...

Часть 1 Новая жизнь

Халагад Вентор
https://i.pinimg.com/736x/8f/7b/1a/8f7b1ab5...ies-footage.jpg

— Халагад! Халагад, вставай!

Довольно бесцеремонный резкий командирский крик, сорвал с постели разоспавшегося молодого человека. Конечно, постелью нельзя назвать походную раскладушку в прямом смысле этого слова, но Халагаду Вентору определенно повезло располагать ею. Другие ютились и в более худших условиях. В один прыжок он очутился перед умывальником, и нажав выпуклую кнопку сбоку портативного гигиенического аппарата, наскоро умылся холодной водой, струйкой набежавшей в его сомкнутые ладони.

— Халагад! — зычный зов раздался совсем рядом с палаткой.

Ученик джедая стоически ожидал появления своего учителя. Откинув полог, внутрь вошел мастер Оби-Ван Кеноби. Возраст его уже приближался к сорока, но он по прежнему был активен в той же степени, в какой был падаваном в свое время, теперь, увы, весьма отдаленное. Светлорусые волосы венчали собой немного осунувшееся лицо, обрамленное небольшой бородой. Но его голубые глаза смотрели упрямо и твердо, и за период гражданской войны в его взгляде появилась даже какая-то жесткость.
Кеноби ответил на приветствие своего падавана, и в свою очередь обратился к нему.

— Почему я должен ходить за тобой? Тебе давно следует находиться в оперативном штабе! — недовольно произнес старший джедай.

Парень замялся.

— Я… Я поздно лег вчера потому, что знакомился с информационными донесениями о положении на фронте, — ответил он, и смутился еще больше.

Оби-Ван только покачал головой, словно не воспринимая этот довод.

— Халагад, ты должен уметь находить время для соблюдения своих обязаностей. Чтение информационного донесения в них не входит. Тебе, конечно никто не запрещает с ними ознакомиться, но это только в том случае, если подобная данность никак не мешает исполнить свой долг. Ты из-за этого поздно лег вчера, я это вижу, и конечно не выспался. А мне ты нужен с ясной головой!

Падаван понурил голову.

— Извините, учитель, — виновато произнес он.

— Гм.. «Извините», — хмыкнул Оби-Ван, и добавил, — У тебя есть три минуты на то, чтобы одеться, и прибыть со мной в штаб по всей форме. Не уляжешся, получиш взыскание и наряд. Начинай! — он засек таймер.

После этих слов, Халагад бросился одевать тунику, а следом за этим, сапоги. С вечера он поставил их рядом с раскладушкой, и видимо случайно задел их, когда спал. Голенища преломились, и его ноги не без труда нашли свой путь вперед. Впрочем, это не заняло не больше минуты. После чего Вентор накинул на себя джедайскую накидку и прицепил к поясу световой меч, который достал из-под подушки.

— Я готов, мастер, — сказал он придирчиво наблюдавшему за ним Оби-Вану. Тот сверился с таймером

— Управился ровно за две минуты. Молодец, — удовлетворенно сказал Кеноби. — А теперь идем.

Они вышли из палатки и направились в штаб. Не смотря на раннее утро, военный лагерь республиканских войск начинал приходить в движение. Шеренги клонов уже выходили на построение и перекличку. В воздухе над их головами прогрохотал тяжело груженый ЛААТ. Он пролетел так близко, что джедаи невольно посмотрели вверх. Небо *Керенира светлело с каждой секундой необычным фиолетовым цветом, обещая подарить еще один прекрасный день. Всего две недели назад на планете хозяйничали сепаратисты, но они сдали ее без боя после того, как общая ситуация на этом участке фронта изменилась не в их пользу. Ее удержание было бесполезной тратой ресурсов, и сепаратистский адмирал Тренч приказал отступать.
Халагад следовал позади Кеноби, стараясь не отставать. Это был его второй учитель за небольшое время, тогда как первый обучающий его джедай — мастер Эверен Эттен погибла в самом начале Сепаратистского кризиса.
Черноволосый и кареглазый, высокий, со слегка смуглым цветом кожи, Халагад являл собой разительный контраст в своем сравнении с Оби-Ваном. Собственно после Энакина Скайуокера, Кеноби не хотел брать себе еще одного ученика, особенно на период войны, но Совет магистров имел на этот счет другую точку зрения. Мастер Ашка Бода, имевший дружеские отношения с Оби-Ваном, также настаивал на том, что негоже такому известному джедаю обделять своим вниманием талантливых падаванов. Тем более что Кеноби раньше немного знал Вентора и его учителя Эттен.
В итоге согласившись, Оби-Ван взял Вентора под свое крыло, и надо сказать, не пожалел. Халагад был выходцем с Алдераана, и довольно поздно стал членом Ордена — в целых семнадцать лет. Рекорд Скайуокера таким образом был побит. Столь зрелый возраст объяснялся просто — по недосмотру мастера-джедая Джоруса К’баота, прибывшего улаживать конфликт между двумя, влиятельными аристократическими семействами — Органа и Антиллес — о талантливом носителе Силы попросту забыли. Халагад уже и не думал, что станет джедаем, готовя себя к карьере клерка в правительстве Алдераана, как нежданно-негаданно он получил еще один шанс. И этот шанс он не упустил.

Они вошли в оперативный штаб. Клон, стоявший на карауле, отдал им честь, пропуская джедаев во-внутрь. Большой голографический стол горел различными изображениями на интерактивной карте. По первому взгляду, можно было легко узнать цифровое изображение разрушителя типа «Венатор», зависшее прямо над красной точкой, обозначенной на участке планеты.

Офицер республиканского флота в звании капитана в нетерпении расхаживал взад-вперед, ожидая прибытия командующего. Неподалеку суетились сотрудники штаба, ежесекудно сверяя поступающие данные и заполняя лакуны. Словом, всюду царила рабочая обстановка.
Капитан, заметив вошедших джедаев, вытынулся по стойке смирно, приложив к каскетке ладонь.

— Здравия желаю, господин генерал, — четко произнес он.

— Вольно, — скомандовал ему Кеноби. — Доложите обстановку, капитан.

Примечания:

*Вымышленная планета

Продолжение следует...

Поиски Гранд-адмирала Трауна? Я думаю, что это выглядит именно так)
https://papik.pro/izobr/uploads/posts/2023-...arikatura-4.jpg

Но в фильме же чернокожих персонажей не показали!

Корунды же восстали против Империи и долго воевали с ней.

https://pluggedin.ru/images/upload/1694453653.jpg

— Энакин, я стою выше тебя!..

Крик Оби-Вана, стоявшего на склоне оврага, мощный и провокационный, стал последней каплей для его бывшего ученика.

Собрав всю свою силу, Энакин совершил большой прыжок с репульсионной платформы, но… совсем не в ту сторону, где Кеноби рассчитывал подловить его, сразив неожиданным выпадом.

Оказавшись на берегу, Энакин продолжил сражение с Оби-Ваном столь же неумолимо и яростно, как и два часа назад на посадочной площадке, когда они впервые скрестили светомечи как враги и противники. Глядя юноше в лицо, джедай с нарастающим страхом видел его мрачную решимость покончить с ним. Словно в калейдоскопе перед глазами Оби-Вана блестками пролетела вся жизнь Скайуокера — вот скромный и доброжелательный мальчик отвечает на вопросы насупившихся магистров Совета, успешно проходит проверку способностей и… получает отказ. А здесь Энакин празднует победу на Набу, в которой он сыграл ключевую роль, уже будучи падаваном с видом серьезным и важным — таким и полагается выглядеть ученику рыцаря-джедая. За секунды проносятся другие события, в прошлом длившиеся невероятно долгими годами жизни и изнуряющих тренировок. Учеба в Храме перемежается с первыми настоящими заданиями, которые принесли тандему Кеноби-Скайуокер известность сначала в джедайской среде, а много позже и в целой Республике. Их многочисленные подвиги сделали Оби-Вана уважаемым и популярным рыцарем даже в Совете магистров, а Энакина… а Энакина не сделали. Что же, он смолчал. Юноша, привыкший к работе чуть ли не с младенческих пеленок, отличался потрясающим трудолюбием. Он довольно скоро стал первым мечом среди всех падаванов Ордена, но вместо справедливого признания своих талантов, Скайуокер получал лишь шушуканье и смешки за спиной, а порой и открытые издевки. Фраза:

— «Он всего лишь раб!», быстро сделалась мемом в ученической среде.

Многие другие даже гнушались, когда Энакин открыто и искренне предлагал им свою дружбу. И парень страдал, понимая свою инаковость, которая выделяла его из всей невообразимой массы словно белую ворону. Лишь несколько учеников, имевших совесть и честь, откликнулись на его призыв, разделив с ним радость и тревоги приятельских отношений. К большому сожалению, они не продлились слишком долго. Некоторые его друзья погибли, выполняя свой долг, с другими же он был разлучен. А один подло предал его в последствии.

Джедай уже порядком утомился, и медленно, шаг за шагом отступал под напором Скайуокера. Юноша сражался уравновешенно и ловко, превосходно владея собой. Кеноби в ужасе взирал на подавляющую мощь Энакина и ничего не мог ей противопоставить. Ему уже начало казаться, что он проигрывает в этой отчаянной схватке. Спутанные волосы, прилипшие к потному лбу лезли в глаза, мешая видеть картину сражения. Правая рука уже начала предательски дрожать, и ему пришлось подкрепить ее левой, и теперь он сражался одвуруч. Энакин, напротив, с поразительной быстротой орудовал светомечом в одной руке, и его синяя молния подавляла молнию Оби-Вана все больше и больше, склоняя его к поражению, которое Кеноби тщетно пытался отсрочить. Энакин был грозным в своем гневе на все, что ему пришлось претерпеть в недавнем прошлом, когда сам глава Совета Мейс Винду обращался с ним грубо и неуважительно перед остальными магистрами, в глазах которых юноша ясно видел недоброжелательность к себе. Магистры не верили ни в него, ни в пророчество об Избранном, они презирали молодого человека, держа только в качестве своего агента при Палпатине. Они, наконец, не считали его джедаем. Скайуокер был для них всего лишь удобным исполнителем до поры до времени, который должен был выследить и уничтожить для них ситхов, только и всего.

Оби-Ван сумел отбить атаку Энакина, и бросился было наутек, но почувствовал сильный удар сапогом себе под седалище. Получив пинок, мужчина перелетел через небольшой валун, торчавший из вулканической почвы, и кувыркнувшись, выронил рукоять меча. Он был ошеломлен падением, но, собравшись, помчался прочь на четвереньках, поднимая облака удушливой пыли. Вслед за ним на камень вскочил Энакин. Световой меч пылал в его руке, издавая устрашающее гудение. Золотистые волосы трепал горячий, почти обжигающий ветер, но ярко-голубые глаза продолжали излучать ледяной холод. Видя фиаско врага, он был спокоен. Необычайно спокоен. Скайуокер словно заново родился в пылу этой битвы. И он мстил — нет, не за Палпатина. Энакин мстил за себя. Учитель предал его, когда намеревался убить своего бывшего ученика. И Кеноби был нераскаявшимся джедаем — тем, кем перестал быть юноша даже в своем собственном понимании.

— Бери свой меч, вставай и сражайся! — громовым голосом произнес ему Энакин.

Притянув себе рукоятку, с перемазанным черной сажей искаженным лицом, Оби-Ван вскочил на ноги. Энакин уже спустился к нему, вынуждая продолжать битву. Кеноби затравленно оглянулся и понял — отсюда не сбежать. Можно попытаться лишь обмануть мстителя, но открыто победить не выйдет. Попробовать второй раз? Оби-Ван так и сделал. В несколько прыжков он поднялся выше Энакина, резко оттолкнулся и прыгнул вверх, намереваясь поразить Скайуокера в спину.

Энакин словно ждал его маневра.

Что?!... Что это?!...

Оби-Ван шмякнулся на землю, ощущая одновременно и легкость и чудовищную боль. Повернув голову, он увидел свои отрубленные ноги. Кеноби больше не чувствовал их, и взвыл так, что его вопль услышали бы и на орбите Мустафара. Он проиграл и был повержен в прах.

Лишившись обеих ног, обрубленный по-колено, он попытался опереться на локоть, затуманивая в разуме боль Силовой завесой. На губах появилась пена — как же больно.

Энакин, в свою очередь, поймал его оружие, и теперь с двумя включенными светомечами подошел к нему.

— Тебе пришел конец, учитель, — властно повторил свою угрозу Скайуокер.

— Нет… Нет… Умоляю, нет! — губы Оби-Вана тряслись. Он выставил вперед руку, словно пытаясь защититься от неминуемой угрозы.

И еще — он боялся глядеть в лицо человеку, которого предал так же, как предал Энакина в свое время падаван Тру Вельд. Тупо глядя на черную, выжженную почву перед глазами, Оби-Ван просто не мог поднять голову.

— Ты хотел убить меня! — гневно крикнул юноша.

Оби-Ван выдохнул — его обуял сильнейший страх, который он прежде никогда не испытывал.

— Да… Признаю это, — пробормотал Кеноби. — Я выполнял приказ Йоды, и не мог ослушаться главы Ордена…

— Ордена предателей и убийц — его больше не существует. Вы развращали все и всех, ваши люди убили юнглингов! — возмущенно заявил Энакин.

Оби-Ван наконец осмелился поднять голову. Он был изумлен — ведь Йода сказал, что это именно Энакин расправился с детьми.

— Но Йода заявил, что ты… — дальше джедай не решился продолжить.

Энакин прищурил глаза, негодуя на явную ложь.

— Один ученик, мальчик, позвал меня. Я хотел вывести детей в безопасное место, но в этот момент привратник из Храма выстрелил в мою сторону из гранатомета. Я сумел увернуться и отскочить. А вот дети… — Энакин сказал это с неподдельной горечью — Дети погибли от взрыва гранаты. И это тоже полностью ваша вина.

Кеноби был потрясен. Он сам видел на храмовых записях, как Энакин на равных сражается против нескольких джедаев и побеждает их. Он не мог убить юнглингов. Йода солгал.

— Что ты сделаешь со мной? — задыхаясь, спросил Оби-Ван Энакина.

— Я убью тебя, — ответил он.

И Кеноби понял, что пришел конец его существованию. Он многое не успел в этой жизни. Не успел съездить еще раз на свою родную планету Стьюджон, хотя планировал сделать это как раз перед началом войны. Не успел стать настоящим мужчиной, хотя женщин рядом с ним было более чем достаточно. Он не успел… Он многое не успел.

Пересиливая себя, он попытался взять себя в руки.

— Тогда не будем тянуть, — прохрипел Оби-Ван, приподнимаясь на руках.

Энакин возложил Оби-Вану на плечи включенные светомечи, взяв его горло в плен гудящей синей энергии.

Их взгляды встретились — один путанный и затравленный, другой ясный и прямой.

— Сделай это — давай! - просипел Кеноби.

Его слова послужили сигналом к действию. Синие молнии соединились и разошлись. Обезглавленное тело рухнуло обратно в прах, а голова, кувыркаясь и подпрыгивая, покатилась вниз по склону.

Юноша выключил мечи, стоя над трупом бывшего учителя. Где-то в глубине души, он не хотел, чтобы случилось то, что случилось. Оби-Ван мог бы стать ему другом, но так и не сумел возложить на себя эти обязанности, облеченные чувством высокого доверия. Он вынудил Скайуокера убить его.

Тяжело вздохнув, Энакин повернулся спиной к останкам Кеноби и отправился искать выход.

Почему в "Новой надежде" не было ни одного негра?

Return of the Jedi - Victory Celebration
https://rur.hitmotop.com/song/63805036

Лесистый Эндор мелькал множеством разнообразных огней. То были отблески огней небесных, падавших из глубин необъятной темной вселенной, которую тщетно хотел подчинить своей воле злой и жестокий тиран Палпатин. Эти отблески, сгоравшие в атмосфере яркими вспышками, прежде являлись частями уничтоженных кораблей военного флота Империи, бесславно погибших в грандиозном сражении, решившей судьбу галактической цивилизации. Отныне всем силам позорнейшего регресса, находящегося в союзе с коварной диктатурой, был нанесен мощный удар. Удар, от которого они не оправятся.

Повстанцы радостно глядели на это невиданное доселе зрелище. Крики радости, испускаемые людьми, перерастали в общий гул, который словно растревоженный пчелиный улей роился над верхушками векового леса. Их маленькие союзники, эвоки, вслед за своими новыми друзьями издавали воинственные кличи, подобные тем, с которыми они преследовали рассеянных в дебрях штурмовиков.

На земле тоже горели огни и звучала музыка из примитивных музыкальных инструментов, принадлежащих племени. Все обнимались и ликовали от того, что долгая война, наконец закончилась. Кто-то запел старую песню, сочиненную еще в то время, когда Палпатин, казалось, окончательно захватил власть в свои руки. Мужчина с восторгом пел — «Демократия восстанет,

Демократия восстанет,

Демократия восстанет вновь!»

Эту песню подхватили окружавшие его боевые друзья, прошедшие долгий путь потерь и поражений, прежде чем достичь зримой, явственной, и такой желанной победы. И свидетельствами этой победы служили костры сожженной техники имперцев — той техники, с помощью которой они навязывали свою свирепую волю свободолюбивым народам, подчиняя и порабощая их.

Молодой джедай Люк Скайуокер присоединился к празднеству. Он счастливо обнялся со своей новообретенной сестрой, Леей Органой. Прежде они были разлучены, но теперь они всегда будут вместе.

— Люк, — нежно проговорила девушка, обнимая ладонями его лицо, усталое и осунувшееся словно от многодневной упорной работы.

— Лея, — ласково ответил он, осторожно обнимая девичий стройный стан.

Они глядели друг на друга так, словно не виделись целую тысячу лет.

— Я очень боялась, что ты погибнешь, — продолжила Лея. Глаза ее сияли влагой, она едва сдерживала слезы, чтобы не разрыдаться, настолько были сильны ее чувства.

— И видишь, я не погиб, — сказал Люк. Он напустил на себя толику важности. — Погиб лишь старый узурпатор, которого сбросил в шахту наш отец.

Лея невольно вздрогнула от произнесенного им слова.

— Отец… Отец… Я не знаю, как скоро я смогу называть его так, — призналась она.

Люк мягко поправил сбившуюся на лоб каштановую прядь волос девушки, и сказал.

— Должно пройти какое-то время. Ты сама решишь для себя. Оби-Ван был прав — только изведав что-то новое, мы сможем это оценить.

Лея обняла брата за шею, и спрятала лицо на его груди. Ей было так приятно и тепло рядом с ним. Они — единственные родственные души, которые умудрились выжить во всех этих злоключениях. Но теперь, это осталось в прошлом. Когда она была маленькой, ее приемный отец, которого она всегда считала настоящим, предрек дочери великое будущее. Лее следовало возвратить в галактику либеральные ценности, столь безжалостно попранные бездушным правителем незаконной Империи, возникшей на обломках драгоценной Старой Республики. А теперь возникнет Новая Республика, являвшаяся ее законной наследницей. Двадцать пять лет тирании и самой худшей формы фашизма рухнули безвозвратно.

Люк в свою очередь вздохнул. Ему тоже было хорошо от осознания того, что Лея его сестра. В прошлом джедаям не разрешалось иметь родных и близких. Считалось, что семейные связи серьезнейшим образом и преимущественно негативно отображаются на обучающихся премудростям Силы молодых учеников.

Сейчас же Люк полностью управлял собой, своими помыслами и ясно видел дальнейший путь — он должен возродить Орден джедаев. Об этом говорили его учителя, Оби-Ван Кеноби и мудрый Йода. Об этом же просил Люка умирающий отец, который отрекся от стороны зла. И молодой человек исполнит возложенные на него надежды, он не имеет права обмануть их.

Они так бы и стояли обнявшись среди этого ночного волшебства, пока из царства грез молодых людей не выдернул насмешливый голос.

— Хей-хей-хей, что это у нас тут — проявление родственных чувств?!

Хан Соло уже успел изрядно выпить, но все еще твердо стоял на ногах, подходя к ним из-за ствола большого дерева.

Посмеиваясь, контрабандист похлопал Люка по плечу.

— Ладно, ладно, прощения прошу за свое вторжение, — заговорил он. — Просто вождь Чирпа созывает всех к праздничному столу. А я вызвался найти и привести вас. А вы это, на меня не сердитесь?

Лея только фыркнула, отмахнувшись от него, но Люк, пожав Хану руку, примирительно произнес.

— Мы и сами хотели уже вернуться назад. Просто затянулось общение, вот и все. Ты же знаешь как у нас получилось — я ведь раньше и не подозревал о том, что у меня есть сестра, хотя и думал иногда над тем, какими были мои настоящие родители.

Ночной ветер трепал их волосы и одежду. Пьяненький Хан нахально протиснулся между ними, и обнял за плечи брата и сестру.

— Вот и хорошо. Вот и славненько, — весело проговорил он. — Ну, идемте же, давайте.

Большой костер встретил их волной жара. Вокруг него сидели герои освободительной войны Лэндо Калриссиан, Ведж Антиллес, Ниен Нунб, и другие. Все оживленно беседовали и обменивались мнениями о произошедшем грандиозном, потрясшим сами основы галактики. Кто-то шутил, а другие смеялись — предметами острот, разумеется, был старый урод в плаще, нашедший свою позорную смерть в реакторе собственной сверхмощной крепости.

— А вот и наши герои! — рявкнул Хан, подтолкнув смущенных вниманием молодых людей на всеобщее обозрение.

Их встретили громкими приветственными криками. Люди были рады видеть джедая и принцессу, ставших символами борьбы за демократию.

— Давайте, давайте — выкажем им большее уважение! Ну же, ребята! — мужчина был главным заводилой, разгоряченно принуждая остальных. — Вы что, уже забыли, кто избавил вас от страха перед палпатиновскими цепными псами, а?

Люк почувствовал, как Лея приблизилась к нему.

— Хан не исправим, — украдкой прошептала ему на ухо девушка. — Мне кажется, что он будет балагурить до глубокой старости, и ни капельки не измениться.

— Ага, — кивнул ей Люк, — Так и есть.

Между тем эвоки, маленькие гуманоиды, похожие на смешных мишек, тащили нечто вроде огромного подноса на первый взгляд бывшего ни чем иным как люком спасательного прохода из АТ-АТ. На подносе дымились громадные порции дымящегося жареного мяса, переложенного какими-то длинными зелеными листьями — видимо в качестве гарнира.

Вождь Чирпа и шаман Логрей весело верещали и гукали, дополняя общий шум и гам. Размахивая лапками, они приглашали дорогих гостей к пиршеству.

Глядя на мясо, Люк почувствовал как у него засосало под ложечкой. Он не ел уже больше суток, и сейчас ему очень хотелось приступить к трапезе.

Хан при виде этого кулинарного великолепия только охнул.

— Ну и ну! Эти пухачи знают, чем меня поддеть.

Лея засмеялась, а повстанцы вокруг довольно загалдели — наконец они наедятся досыта.

Хан достал флягу с бренди, открутил крышку, и подняв флягу над головой, крикнул.

— За победу!

И пригубив, выхлебал бы ее всю, но Лея ловким движением выхватила флягу у него из рук.

— Куда?! А мне?

Конрабандисту невольно пришлось отступить. Но он все равно был доволен.

— Люк, выпьешь с нами? — позвал он джедая.

Но тот только усмехнулся, и покачал головой.

— Джедаи не должны принимать алкоголь и одурманивающие вещества.

Хан аж поперхнулся.

— Кто это сказал — Оби-Ван? — спросил он.

— Да, — ответил юноша. — Но вообще-то, это древний джедайский постулат.

— И спайс нельзя? Даже грамулечку?

— Хан, я же сказал, что нельзя. Да и не хочется честно говоря.

Соло сморщил недовольную рожицу.

— Ну а мясо-то будешь? Что древние джедаи говорят на это счет? Смотри какое добро для нас приготовили! — показал он рукой на импровизированный противень.

Люк поспешил успокоить его.

— Мясо нам можно. Хотя, в прошлые времена были рыцари и мастера, кто придерживался вегетарианства, но ни я, ни мастер Йода его не придерживались. Мастер Кеноби, думаю, тоже.

Сотрапезники уже разбирали аппетитные куски жаркого, и с удовольствием поедали ароматные, брызжущие соком и жиром, сочные куски.

Лея не стала ждать брата и своего молодого человека, и склонившись над противнем, выудила кусок покрасивее.

— Отличная вещь, — проговорила она про себя, и погрузила зубы в прожаренную плоть. Принцесса тоже была страсть как голодна, и сейчас насыщалась, благодарно глядя на танцующих перед пирующими эвоков. Эти малыши так отважно сражались против имперцев, что несомненно заслужили почестей от Альянса повстанцев, но почему-то предпочли довольствоваться более скромной ролью.

Мясо ели Лэндо и Ведж, ели сидевшие рядом с ними пилоты и диверсанты, Нунб сидел на бревне, и уплетал за милую душу. Удовлетворенный едой благодушно орал Чубакка.

Хан подошел к Люку с деревянной тарелкой, наполненной кусками мяса.

— Ну, типа барбекю у нас сегодня. Давай бери, Люк.

Джедай выбрал небольшой приглянувшийся кусок, отправил в рот и тщательно прожевал.

— О, — произнес он, проглотив пищу. — Это очень вкусно.

Хан смачно гыкнул, навернул бренди из фляги, и тоже взял кусок, подцепив его на выкидное лезвие ножа.

— Уммм… Превосходно, — пробубнил он, жуя мясо. — А интересно, бормотуху свою эти эвоки такую же сногсшибательную готовят?

Звуки гомона вокруг примолкли, голодные люди и нелюди активно работали челюстями, разбирая жареные куски с противня, а вождь Чирпа и шаманом Логреем все продолжали танцевать свой танец.

Лея за обе щеки уплела свою порцию. Так необычно она, пожалуй, еще не еле. Но ей было хорошо. Она оглянулась и увидела, что Люк и Ханом тоже едят мясо, и при этом о чем-то беседуют. Интересно, о чем же? Скорее всего о том, что они будут делать после столь неожиданной и славной победы над Империей. Люк недавно просил у Мон Мотмы, главы Альянса, содействия своим планам о воссоздании Ордена джедаев. Ее брат решил продолжить путь отца, который…

Девушка отмахнулась от дурной мысли. Сейчас не до этого.

А Хан? Чем займется Хан потом? Да, сейчас у нее с ним вроде как отношения, но не передумает ли вольный стрелок, да чего уж говорить, преступник, и не рванет ли в какую-нибудь авантюру на край галактики?

Вокруг царила благодать, ночные запахи цветов, обильно росших в деревушке эвоков, были сильнее, чем днем. Ветер временами задувал то сильнее, то слабей, но отдыхающим после тяжелого ратного труда не было зябко. С темного неба продолжали падать далекими яркими звездочками обломки «Звезды Смерти». Они будут падать, наверное, еще не меньше пары недель. Но повстанцев в этих местах уже не будет. Альянс продолжит борьбу за свободу и демократию в тех мирах, где еще сохраняется удушающее присутствие Империи, пока не выбьет ее и оттуда, уничтожив окончательно. Лея уже знала, чем она будет заниматься. Политика влекла ее всегда. Нужно помочь построить демократическую модель правления, почти сокрушенную Палпатином. Но все же возвратившуюся на радость измученному жестоким режимом народу.

Лэндо отяжелев от съеденного мяса, весело балагурил.

— Какую это вкусняшку нам преподнесли наши лохматые друзья. Интересно, что это за дичь?

— В самом деле, — прочавкал Ведж, — Хотелось бы узнать.

Лея отвлеклась от своих мыслей.

— Может это местная разновидность млекопитающих. Какой-нибудь лось, или кабан? — предположила она.

Ее услышал Хан. Он уже изрядно подпил, и у него зачесался язык снова чего-нибудь сострить.

— А ну-ка, Ваше Вашество — потрудитесь разобраться с этим вопросом. Что это еще за местного кабанолося или лосекабана нам подали?

Сидевшие засмеялись, Чубакка, услышав вопрос друга, одобрительно заревел, а Люк только хмыкнул, проглотив очередной кусок барбекю.

— В самом деле, Трипио, — позвала Лея золотистого дроида. — Спроси у вождя Чирпы, чьим мясом нас кормили?

— Да, госпожа, — поклонился дроид, и подошел к переставшим прыгать эвокам.

— Аньгак няру ляк-ляк ду па тиради? — спросил Трипио у Чирпы.

— Нга-нга бубаке го рапама буп тиради. Яуку гам жолуборок каку маргук балгу, — важно подбоченясь, ответил Чирпа.

— Он говорит, что это был сюрприз для вас, как для самых дорогих гостей. Если вы хотите, он может показать останки.

— Ну давай, чего уж там! — зычно крикнул Хан. — Если что, пусть шкуру мне отдадут — накидку из нее сделаю.

Чирпа отдал какой-то приказ, и эвоки засуетились. Логрей не без труда приволок плетеную корзину, накрытую большим пальмовым листом, и поставил рядом с вождем. Чирпа отбросил лист, запустил лапку в корзину и поднял из нее… отрубленную человеческую голову. Он потряс ее за волосы, и омертвевшее лицо, покрытое запекшейся кровью, заплясало бледным призраком прямо перед оторопевшими пирующими. Чирпа толкнул корзинку ногой, та опрокинулась, и из нее выкатились еще несколько голов.

— Гу-гу! — пронзительно завопил один из эвоков, показавшийся из-за спины шамана. Он нахлобучил себе на косматую башку каскетку имперского офицера.

От увиденного и осознанного Лэндо стало плохо, Веджу тоже. Нунб свалился с бревна, а Чубакка в ужасе заорал.

У Леи все летало перед глазами как при сильной корабельной качке. Эвоки накормили из человечиной. Человечиной! Она хотела встать, но не смогла — ноги ее не слушались.

Хан и Люк наоборот, замерли как истуканы, не смея пошевелиться. Мысли обоих были удивительно схожи и лихорадочно метались — фу, какой позор! Они теперь людоеды! Фууу!

— Хан, Хан… — неожиданно раздался плач.

Лея ревела навзрыд. Такое вкусное мясо, и вот…

Похоже, что подобные мысли посетили каждого из прежде пировавших.

Кожа на лице Лэндо из коричневатой, стала серого цвета. Ведж наоборот, побелел еще больше, Нунб не подавал признаков того, что он пришел в сознание, а Чубакка что-то прогундел.

— Уак паргу дибигиро голоп бар. Грянук зизи ирбал га-гу, — заявил Чирпа.

— Этого добра у нас предостаточно. Будем две недели пировать, — перевел Трипио.

Хан что-то нечленораздельное завопил и толкнул Люка. Тот едва не упал, но от толчка пришел в себя, и бросился к Лее. Она продолжала истерично рыдать.

Лэндо и Ведж, другие повстанцы, вскочили на ноги. Проклятье — они совсем позабыли, что оружие оставили в хижинах, которые служили им квартирами. Но перочинные ножи смогут послужить хорошую службу. Последнюю. Они так просто не сдадутся.

— Камба! — вдруг рявкнул Чирпа.

— Успокойтесь, — перевел Трипио, который не понимал всей этой суматохи, вдруг возникшей из ниоткуда. Ну едят эвоки людей, ну и что с того. Они же съели имперцев, думал дроид.

— Бибигил бапип ндага ряпу улапа, — продолжил вождь.

— Это плоть павших врагов, она вкусна, ешьте ее, — снова озвучил мнение Чирпы дроид.

— ААА! — взвыл Хан, и схватился за голову.

— Дугубу ляляк палу тиради зампар гап, — молвил Чирпа, который с интересом наблюдал за балаганом, устроенный новыми друзьями эвоков.

— Вы наши гости, но должны оказывать нам уважение, — повторил Трипио.

— Нам нельзя это есть! — прокричал в отчаяньи Лэндо. — Это запрещено! Это… недопустимо!

— Гум пу тар, — отмахнулся от его слов Чирпа.

— Здесь разрешено! — перевел дроид.

— Нет! — воскликнул поддержавший Лэндо ошарашенный Ведж, — Мы не будем это есть! Вы обманули нас!

— Жоп! — неожиданно мрачно ответил Чирпа, и провел ребром мохнатой лапки себе по горлу.

— Тогда — конец! — пожал плечами дроид. — Госпожа Лея, вам лучше принять его предложение. Вождь Чирпа шутить не любит.

Лея продолжала плакать, пряча лицо на груди обнявшего ее Люка. Вряд ли она слышала чудовищные слова дикаря.

Хан заметил в кустах поблескивавшие в нетерпении глазки остальных эвоков. Он внезапно понял — это была засада. По малейшему приказу Чирпы, их просто перебьют.

— Не дергайтесь, — проговорил он окружающим. - Здесь полно этого зверья!

— Чугук булда, — вполне добродушно произнес Чирпа.

— Будьте благоразумны, — сказал Трипио, и добавил от себя, — Это и я говорю вам, мои дорогие.

Прошло определенное количество времени, прежде чем потрясение в определенной степени устаканилось. На повстанцев было жалко смотреть. Понимание ситуации тяжело им далось — они заклеймили себя несмываем позором. Как с этим жить, пока не знал никто. Но вместе с тем приходило и осознание того, что они вполне могут оказаться на месте несчастных имперцев, и также оказаться на вертеле или в котле с супом, если вызовут недовольство новых знакомых.

— Чего вы от нас хотите? — уныло спросил вождя Хан.

— Хру, парлу ням, лапам паб, — ответствовал Чирпа, махнув лапкой.

— Смеха, веселых улыбок, хорошего настроения, — не отстал от него Трипио.

Люк успокаивал Лею, Хан тревожно озирался по сторонам, а Лэндо, Ведж, Чубакка и прочие повстанцы сидели понурив головы. Нунб продолжал лежать без сознания.

Трипио тревожился за друзей, и решил выступить в качестве парламентера. Он наклонился к Чирпе, и произнес ему на ухо.

— Великий Вождь, мои спутники, несомненно, примут твое милостивое предложение. Но прошу тебя, дай им немного освоиться. В тех мирах, откуда они прибыли, подобное… угощение не приветствуется ни обществом, ни законами. Но они привыкнут. Дай им день-два, и они разделят с тобой праздник.

Эвок повел глазками-пуговками, словно задумываясь над чем-то, и немного погодя ответил.

— Ты прав, Золотой Человек. Я, зря поддался их желанию узнать, мясо какой добычи они так жадно и много съели. Но чем кормить их завтра — еды у нас полно, и охотники, те кто уцелел в битве, не пойдут в лес ради них. Что скажешь? Если мясо не могут пока есть, может они кровь будут пить, которую мы сцедили?

— Кровь?! Вот и отлично, вот и хорошо. — поспешил успокоить вождя Трипио. — Я сообщу им твое решение.

Трипио привлек общее внимание, и рассказал, что повстанцы стали частью племени эвоков, и будут ими, пока не кончится мясо. А завтра у них будет разгрузочный день.

Поняв, что здесь не поспоришь, люди стали угрюмо разбредаться на ночлег, но внутри они терзались как никогда в жизни. Оружие и радиостанцию эвоки припрятали, а значит им точно придется проторчать здесь две проклятые недели.

— Друзья, радуйтесь! Где ваш прежний пыл? — продолжал наперебой утешать всех дроид.

— Сегодня же ночь победы над Империей!

P.S. Через полгода спутник Эндора, где жили эвоки, был подвергнут орбитальной бомбардировке неизвестным флотским соединением, уничтожившей все живое. Раса пушистых существ оказалась уничтоженной почти полностью.

В официальном заявлении правительство Новой Республики обвинило в совершении этого геноцида Империю.

Сериал "Оби-Ван" плох сам по себе. Если бы выпустили полнометражку, то ничего принципиально не изменилось бы. Ну скукожили бы весь тот абсурд и бред до двух с половиной часов, ну и?

Снимать было не нужно полноформатный фильм, а выпускать в прокат тем более. Сделали бы тогда уж сериал, в конце концов. Странная команда концептуалов-сценаристов у Диснея работает.

Зачем вообще искать Его Высокопревосходительство? Он обычно сам находит того, кто ему нужен

Jagged Fel
Ну Соло же провалился, разве нет?

В ход уже пошли второстепенные и фоновые персонажи. После провала фильма о Хане Соло, аудиторию вряд ли заинтересует история другого такого же авантюриста.

К чему приводят расспросы

— У него нет отца, — Шми с явным волнением свела ладони вместе и переплела пальцами, словно бы в мольбе, устремляя на джедая просящий взгляд — верный признак того, что женщина сильно волнуется.

— Нет отца? — с удивлением переспросил Квай-Гон, про себя отмечая эмоциональные перемены в своей собеседнице. Разговор продолжался уже три часа, и все это время Шми любыми правдами и неправдами отнекивалась от прямого ответа, но он каждый раз восклицал — «Нет отца?», и все возвращалось в прежнее русло.


— Госпожа, это решительно невозможно. Простите, но вы не могли зачать ребенка без… эээ… без… ммм… — даже такой блестящий дипломат, как мастер-джедай Квай-Гон Джинн, стушевался и не смог деликатно донести собственное рассуждение до стоявшей перед ним простолюдинки. И тоже уже третий час. Он хотел лишь сказать, что беременность в ее случае явно не обошлась без мужского участия. Вопрос, кем являлся этот неведомый представитель сильного пола, был совсем не праздным. Количество мидихлориан в крови Энакина несказанно удивило джедая. Мальчик был феноменально одарен, превосходя в этом отношении самого гранд-мастера Йоду. И установить, наконец, факт того, кто приходился отцом Энакину, было просто необходимо.

— Гмкмхкм… — продолжал мяться Квай-Гон.

Теперь он в свою очередь многозначительно поглядывал на Шми, надеясь, что та поймет его затруднение. Выглядел он, должно быть, при этом довольно нелепо. А между тем время, отпущенное им на беседу, уходило. Палящее солнце на горизонте клонилось к закату. Скоро должны были вернуться Энакин с работы, и Уотто со своего магазина.

— Да был! Был он! — словно в отчаянии всплеснула руками Шми. Видно невеселые воспоминания посетили ее в этот момент, и она резко отвернулась.

Квай-Гон замер, словно ожидал услышать какое-то невероятное откровение, судьбоносное для всей галактики и старой доброй Республики. И Ордена Джедаев.

— Красивый был, зараза! — отрывисто проговорила Шми, не позволяя себе горестно всхлипнуть, — Все называли его Блондинчиком — его настоящее имя я не знаю. Пилотом он был, залетным в наших краях. Не смогла я тогда удержаться от чувств. Он обещал мне прилететь через неделю и помочь кое с чем, денег дать, после того как мы… ну вы понимаете. А сам навсегда свинтил, гад!

Джедай, стоящий за ее спиной, тихонько выдохнул и мысленно возблагодарил Силу. Наконец-то «тайна» рождения Энакина была раскрыта.

Джедай таким и должен быть

Шаг за шагом, приближаясь к намеченной цели, я издалека почувствовал мамино присутствие в одной из юрт стойбища, принадлежавшего песчанным разбойникам. Прячась в тенях барханов, опасаясь зорких глаз часовых, несущих караульную службу, я приблизился именно к той, в которой, как подсказывала мне Сила, находилась моя мать. С детства мне приходилось слышал о свирепых повелителях этих мрачных, бесплодных пустошей, об их безрассудной отваге, как воинов, но также и о бесчеловечной жестокости, как мучителей и убийц, способных дать фору любому пыточных дел мастеру Джаббы-хатта, чья власть распространялась на островки цивилизованной жизни, посреди безбрежного моря красно-желтого песка, вкрапленными кое-где серыми скалами давно развалившихся гор.

Достав свой светомеч, я аккуратным и быстрым движением вырезал в тонкой войлочной стене вырез, достаточный для того, чтобы протиснуться в него без помех. Я внутри жилища тускена, и здесь воняет так, будто пол устлан навозными лепешками бант. Мои глаза устремляются к темной фигуре, несомненно человеческой, — хотя я знал, какой кошмар может меня ждать, и внутренне готовился к этому, ужасная картина, увиденная мною, поразила меня словно гром. Привязанная за руки к перекладинам, на которых охотники племени обычно сушили шкуры добытых ими трофеев, моя мать висела спиной ко мне. На нее была небрежно накинута какая-то мешковина, очевидно, брошенная кем-то из тех, кто удовлетворив свое чудовищное желание поиздеваться над несчастной женщиной, отправился разгуливать где-нибудь неподалеку, играя с прирученными охотничьими зверями, или сидеть у костра, петь песни и варить бешбармак.

Я опрометью бросился к ней, и бережно освободил ее руки от пут — неужели она умерла?! Мои глаза увлажнились, когда я увидел изможденное, все в кровоподтеках, но бесконечно милое для меня родное лицо мамы. Мама… Должно быть она почувствовала доброе обращение, веки ее приоткрылись, и вместо гнусной морды дикаря-садиста она к своей кроткой радости и надежде узнала меня.

— Эни?..

Мною любимый тихий голос. Сколько же ты вытерпела за этот черный месяц горя и зла, пока находилась в тускенском плену? Даже после всего, что ты перенесла, твой голос не сломался, не стал хриплым от постоянных криков боли, когда бы перепившимся самогоном пьяным аборигенам вздумалось себя развлечь, терзая твое святое тело. Этот голос обращался ко мне много раз в прежней моей жизни, был моим мудрым советником, еще даже когда я себя не помнил — ведь мама пела мне колыбельные песни, чтобы ее сынок лучше засыпал и видел светлые сны. В этих снах мама и я были свободными и весело смеялись, радуясь теплому дню. И все были счастливы — даже, казалось, вечно недовольный Уотто.

Но я просыпался, и видел только глинобитный потолок над головой. И мне хотелось плакать от отчаяния, ведь я хотел вернуться в прежний мир. Но я не мог. Не мог показать перед тобой свою ничтожную слабость — ты хорошо научила меня. Это ты объяснила, что мужчина не должен быть слабым. А сейчас я джедай — стал ли я силен, или наоборот, ослаб по их меркам? Я двоедушен, гневлив, мелочен — я тот, кем не был никогда, благодаря твоим наставлениям, и твоей ежеминутной заботе обо мне, мама. Никогда до того момента, как меня взяли в ученики на далекой-далекой планете. Далекой от тебя. И мне запретили о тебе даже говорить. Даже думать. Поддавшись сложившимся условиям, я предал свою мать, к чему так настойчиво призывали меня старшие джедаи. Ведь отказ от родителей, запрещение контактов с ними, якобы служит только лучшему, и способствует качественному обучению. Вот мой учитель, Оби-Ван Кеноби, не знает своих родных, и этим доволен.

А я так не могу. Не желаю!

Мама ты вселила в меня веру в справедливость. Веру в то, что нужно помогать попавшим в беду, быть неравнодушным. «Все беды в галактике от того, что никто никому не помогает». Это твои золотые слова, которые я запомнил на всю жизнь, но с некоторых пор перестал им следовать. Теперь я понимаю, что мне не следовало оставлять тебя. Даже тот высокий джедай, Квай-Гон Джинн, которому ты поверила, когда вручала под его опеку самое дорогое в жизни, наверное не смог бы мне помочь. Но он был добрым человеком, который погиб, спасая других, в то время, как прочие его соратники, с легкостью и даже облегчением отправившие его в эту опасную миссию, остались заседать в Совете сидя в мягких, теплых креслах.

Ее пальцы робко коснулись моего подбородка, прошлись по губам и огладили скулу — словно мама хотела убедиться в том, реален ли я, и не подвели ли ее чувства.

— Эни, это ты?.. — вновь произнесла она, вглядываясь в мое лицо. Но в ней нет удивления. Ей лишь достаточно было убедиться, что я не галлюцинация, не призрак, не плод ее измученного воображения.

— Это я, мама.

Слеза скатывается по щеке — я не смог удержать эту маленькую каплю моей жестокой тоски по родному существу. Я целую ее грубые пальцы и ладони привыкшие к тяжелой работе, с обветренной, потрескавшейся кожей, в мозолях. В последние пять лет, когда она стала женой местного фермера, Клигга Ларса, и ей не надо было столько много трудиться, как прежде, мама все равно старалась сделать как можно больше, успеть всюду — прибрать, помыть, приготовить завтрак, обед и ужин для новой семьи. Поработать на огороде под палящим солнцем, или починить порванную одежду. Ты могла все. Это был твой долг, к которому ты, пусть и против своей воли, привыкла. Привыкла через силу. И этот долг был твоим самым настоящим спутником жизни, даже когда он стал необязательным.

А вот я свой сыновий долг перед тобой не исполнил.

— Я ждала тебя, Эни. Я знала, что ты придешь.

Она переходит на прерывистый шепот, понимая, что ее могут услышать снаружи кто-нибудь из ее мучителей. Она не хочет подвергать меня опасности. Нет, милая мама, это я сейчас опасен.

— Ты так изменился, но я, все равно угадываю моего прежнего малыша, пусть ты вырос и раздался в плечах.

Она с любовью, ласково продолжает поглаживать меня своей теплой ладонью по лицу, словно это помогает лучше запоминать другого меня.

— Мама, прости. Я спасу тебя, чего бы мне этого не стоило.

Мешковина оказалась порванной женской одеждой, и сползает с нее, когда я с большой осторожностью укладываю маму на шкуру. Она неловко пытается поправить платье, и я замечаю ее ноги, по которым тянутся высохшие бурые следы ее страданий. Внезапно чудовищнейшая догадка осенила меня — этим скотам оказалась мало причинять ей внешние муки. Они изнасиловали ее! Они изнасиловали мою мать!

Я едва не лишился рассудка.

Не глядя, я поправил сползшую ткань, чтобы скрыть от моих глаз то, что сын никогда не должен наблюдать. Меня поймет любой здравомыслящий человек. Пусть опорочено, изуродовано, но это материнское лоно, давшее мне жизнь, и ее естество останется для меня навсегда запретным и сокральным.

— Я благословляю тебя, сыночек…

— Мама, сейчас мы покинем это место зла. Клигг едва не погиб, когда отправился со своим отрядом спасать тебя. Он выжил, но был серьезно ранен.

Я ее укутываю, и пока занят этой возней, в моей голове ходуном ходчя мысли, словно мельничные крылья — тень, просвет, тень, просвет. Нужно торопиться, пока и в самом деле сюда кто-нибудь не нагрянул.

— Мама, постарайся пошевелиться — нужно понять, болит ли у тебя что-нибудь, — обращаюсь к ней, стараясь говорить ровным голосом.

Тише, чем прежде, она отвечает, глядя мне прямо в глаза.

— Будь счастлив, сынок.

Что? Что это?... Короткая дрожь пробегает по ее телу, и она внезапно тяжелеет в мои объятьях.


— Мама! — громко шепчу я.

Она как будто уснула спокойным, безмятежным сном, словно после того, как с облегчением закончила трудную работу.

— Мама! — почти кричу я, сильно рискуя быть обнаруженным, но мне уже на это наплевать.

Вот и рухнула последняя защита, которая оберегала меня своими молитвами, обращаясь к неведомым небесам. Прервалась кровная связь, которая значит больше, чем что бы то ни было. Я вспомнил, что когда я чинил мотор от пода какому-то клиенту, бандитской наружности, тот скучая и прохаживаясь с места на место, и наблюдая, невзначай спросил меня.

— Малек, а мать у тебя есть?

— Да, сэр, — важно ответил ему я, — Она тоже работает в лавке господина Уотто.

Тот хмыкает, тряся в руках фенькой.

— Ну так береги ее. Мать — это святое, что может быть в жизни человека. Когда ты вырастешь, баб у тебя много может быть, а мать только одна. Так-то, — цыкнул он сквозь зубы.

Мать у меня была одна, и ее у меня забрали. Я полностью кладу перед собой ее бездыханное тело, отпуская дорогую часть себя. Но я вернусь. Вернусь очень скоро.

Я не смог спасти тебя — но я за тебя отомщу. За десятки, а может быть за сотни загубленных жизней, сгинувших в этой пустой стороне, и отпетых одним ночным ветром, который спешит по-утру доставить очередную трагическую весть, тем, кто отчаянно ждет хоть малейшего известия о тех, кто пропали в недобрую пору, но по пути теряет ее и ищет среди барханов и ущелий, не находя и постепенно забывая о ней до тех пор, пока очередной отряд замотанных в тряпки головорезов вооруженных до зубов, в уродливых шлемах-масках, вновь выйдет на охоту за дичью. За любой дичью. Какая попадется.

Сегодня этому будет положен конец.

…Я беру светомеч в руки, и откидываю полог, делая решительный шаг наружу. Такая вот справедливость.

Примечания:

David Julyan, OST The cabin in the wood - Youth
https://m.youtube.com/watch?v=8C7dHQXA8NQ