Версия для печати темы

Это очень здорово, когда юбилей проходит в компании только родных и самых близких друзей. Как эгоистично это бы ни звучало, но поневоле навеваются мысли о верно пройденном жизненном пути, о собственной доброте и отзывчивости, собравшей вокруг себя стольких хороших людей. И даже будь ты ветеран-джедай, а твои друзья – такие же служители Ордена, скреплённые узами братства и узами Силы, всё равно юбилей в окружении этих людей являлся праздником хоть куда. Хоть когда и хоть всегда, как шутил неугомонный ученик Дьюмона Голмса.
Дьюмон не имел родных в биологическом плане. Именно поэтому, как и у достаточно многих джедаев в юном возрасте, семью ему заменил Орден. Нет, даже не Орден, а Академия Земли, потому что Дьюмон, воспитанный в специфических условиях, среди таких же джедаев-землян, как и он сам, до сих пор считал всех не-землян в Ордене не более чем коллегами по работе. Нет, семьёй ему стали как конкретные люди – от учителя Богдана до ученика Хейта – так и весь крепкий коллектив рыцарей и мастеров Земли в целом. Товарищи, друзья, братья и сёстры, командиры и отдельная категория предателей-перебежчиков – ветеран Дьюмон Голмс прошёл через всех и сохранил их. Кого в живом воплощении, кого в собственном сердце, а кого и захоронённым в памяти…
Будучи творческим человеком, выражавшим эмоции через музыку, он не умел плакать и давно позабыл, что это такое. Наверное, поэтому душа страстно желала вновь познать эту эмоцию, когда хотелось прослезиться от счастья, глядя на единственную радость в жизни – поздравлявших с юбилеем членов семьи. Но слёзы не текли. Быть может, даже для слёз счастья необходима жалость к себе? Или нужно не испытывать эмоции, чтобы затем прослезиться от настоящего давно забытого чувства в своей жизни?
Тринадцать лет назад в жизни Голмса случился переломный момент, заставивший впервые постигнуть предательство. Верный друг, магистр Академии Земли и глава её архивов по имени Детомир повернул световой меч против джедаев и перешёл на сторону ситхов. Действия Детомира, как психологически, так и физически, настолько сильно ранил Дьюмона, что Голмс за тринадцать лет никогда не смог запеть так, как делал это во времена бурной молодости… Что повлияло на него сильнее – ранение, полученное световым мечом в шею или сам факт предательства? Хуже всего стало тогда, когда выяснилось, что Детомир перебежал к ситхам задолго до памятного боя в катакомбах его убежища на Коррибане. Окончательную роль сыграло то, что магистр-джедай Костя Смит, человек, считавший долг джедая святым, а Силу – близким к божеству, - этот человек убил Детомира, поддавшись ненависти и преступив кодекс Ордена.
Раны, полученные во всех проявлениях, изменили жизнь Дьюмона. Из весёлого мужика он превратился в зеркально-печальную копию самого себя и перестал проводить время с друзьями, братьями, сёстрами… Но он остался и прежним Дьюмоном Голмсом, пусть уже ветераном, но всё тем же музыкантом Демоном, душа которого лилась к Силе сквозь чудесную мелодию, сквозь гармонию струн и пальцев рук…
Он был Демоном – тем, кто, в отличие от Смита, называл Великую Силу Великой Музыкой, а рыцарей-джедаев – её Исполнителями и Вокалистами.
- Если думать как вы, - говорил когда-то единственный в жизни Демона ученик, - то ситхи – это Дирижёры. Но кто тогда Композитор?
- Мусульмане называют его Аллахом, - отозвался Голмс, - христиане просто богом. Не очень разбираюсь в современных религиях, Дима. Но я знаю, что существовал лишь один человек, способный думать как я. Это Богдан, мой старый учитель, ныне ушедший в Музыку распевать с другими призраками баллады…
- Богдан – от фразы «бог дан», - засмеялся Дмитрий Хаитов, предпочитавший короткое прозвище Хейт. – Типа, вот он я, народ, встречайте. Бог музыки, бог сцены, бог эффектов! Жаль, что я помню его совсем ребёнком, учитель. Но вы, я уверен, превзошли его, как и полагается ученику, ставшему мастером.
- Надеюсь, Дима. Но больше всего я надеюсь, что нас обоих превзойдёшь ты.
- Вот не надо этого! – возмутился Хейт. – Так говорите, как будто сами являетесь переходным звеном. Ведь сами говорили, что Богдан больше любил появляться на публике, а на заре ветеранства вообще стал галактическим музыкантом. Но вы другой, учитель! Вы любите сидеть в узком кругу, доносить Силу-Музыку до сердец только близких…
- Вот поэтому Богдана я не превзошёл, мой ученик. Он старался достучаться до всех, кто был способен его слышать.
- Но он же и учил вас, что чем больше слушателей, тем меньше эффект от музыки! – упрямо стоял на своём Хейт. – Что чем уже круг, тем больше вероятность, что каждый чувствует себя особенным! Кто знает, быть может, именно благодаря вашим песням родилась фракция джедаев-спецназовцев?
В тот момент Демон впервые почувствовал невероятный прилив гордости за своего ученика. Ведь Хейт всего лишь несколькими предложениями разрешил все сомнения самого Голмса, накопленные после безмятежной смерти ветерана Богдана. Демон, всегда равнявшийся только на учителя, настолько часто задумывался о близости к своей цели, настолько почитал Богдана, первого Скайуокера-землянина, что никогда не рассматривал ни один из своих поступков, как достижение. Он не жил в тени учителя, но отчаянно стремился быть похожим на того самого Богдана Скайуокера, всеобщего любимца, отпрыска Ордена джедаев и Академии Земли сразу, человека-оркестра, способного при помощи Силы найти контакт с музыкальным инструментом любой цивилизации, а также способного поселить свет в любом сердце своими песнями…
Но в сущности самого Демона, как и у многих джедаев-землян, лежала такая цникальная черта, которая делала его непохожими на других. Вспоминая памятный разговор с умницей Хейтом, Демон обращал взор на гостей своего юбилея. Раймус Вакариан ценился как специалист по взрывчатке, и лишь немногие знали, что магистр Академии находил очарование в красоте взрыва, согласно каким-то своим соображениям связывая увлечение с Силой. Илан Торн, магистр-боец, глубоко в душе питавший искреннюю любовь к галактике и к Силе в целом. Заврон, непримечательный в жизни и в служении Силе джедай, но всем сердцем готовый слушать. Алекс Маклауд, человек, которого готовили стать главой Академии, и который на своём посту являлся тем, кого принято было называть Лидером с большой буквы. Голмса же называли демоном-гением, из тех сказок, когда демоны были ещё духами-хранителями; сам себя же он считал бессмертным Исполнителем Великой Музыки, тем, кто в первую очередь обращал собственное восприятие Силы в мелодию и песню, и уже потом доносил своё восприятие людям.
Богдан Скайуокер был виртуозом. Его ученик стал чародеем.
Слушая поздравления семьи, в которой он вырос, Демон чувствовал, что никогда не испытает слёзы счастья, но отныне и навеки больше ветерана это не волновало. Более того, на своём шестидесятилетии он задумал совершить нечто такое, чего не делал тринадцать лет – не просто сыграть семье, но ещё и спеть…
Не хватало лишь нескольких старых друзей, возможно, ещё более уникальных, чем нынешних. Ставший рыцарем сибирский охотник Лонни, бывший джедай и наёмник Хитман, магистр с историческим прозвищем Изгнанник и его ученики Норд и Респан – сердце страстно желало увидеть хотя бы одного из них, хотя бы в виде призрака Силы.
Оставался лишь маленький шанс, что они явятся на песню.
Никто не ожидал, что впервые за многие годы Дьюмон Голмс откроет рот, а изнутри, от самого сердца польются чудесные слова, которые разбавятся волшебными нотами обыкновенной гитары и понесутся к душам окружающих в виде прекрасной, завораживающей, наполненной жизнью Музыке.
Богдан Скайуокер гордился бы своим учеником. Демон знал, что физически не сможет воспроизвести песню. Поэтому единственным вариантом в его положении оставалось петь сквозь Силу.
Учитывая профессиональную принадлежность собравшихся на юбилее, вариант был гениален. Ведь, в конце концов, он и был демоном-гением… И каждым словом своей песни ветеран-джедай Дьюмон Голмс доказывал, что Великая Сила не просто может быть Великой Музыкой, это были равнозначные понятия.
И Великая Сила знала, что Дьюмон прав. Поэтому она заструилась сквозь своего Музыканта с двойной скоростью и понесла его песню к живым существам, придумавшим музыку и способным слушать её так, как не смогут дроиды…