Цитата: Вы столько лет берегли его, чтобы он умер в нужный момент, - профессор Снейп

Последний фильм из длящейся вот уже десять лет эпопеи о мальчике-волшебнике Гарри Поттере принадлежит к числу тех немногих картин, которые еще до своего выхода в прокат позволяют мало-мальски подготовленному зрителю (а неподготовленному в зале попросту нечего делать) сформировать вполне определенное представление о том, что он увидит - чтобы затем целиком и полностью оправдать его ожидания. Иными словами, вторые «Дары Смерти» предлагают ровно то, что обещают. Большое финальное противостояние добра и зла? Есть такое. Драконы, взрывы, разрушения, зрелищные панорамы и приличное использование 3D-технологий? Не без этого. Раскрытие всех тайн и завязывание многочисленных распущенных сюжетных ниточек? Более-менее. Завершение сложной и продолжительной истории, в котором найдется место всем еще не упокоенным персонажам и многим из ранее задействованных мест действия? Никак иначе. Зритель не сомневается в том, что пришел на зрелищную экранизацию популярного фэнтезийного романа, профессионально исполненную опытной командой людей с уважением к оригинальному материалу – так все и есть на самом деле. И в этом, казалось бы, идеальном уравнении кроется колоссальная проблема финала дилогии «Гарри Поттер и Дары Смерти».

Да, фильм дает зрителю то, что обязан по контракту, своему литературному происхождению и статусу главного современного киносериала. Но он, впервые за десять лет, даже не пытается дать больше; а того, что есть, если подумать, не так уж и много. Разрекламированная «эпичность» замыкает талантливого режиссера Дэвида Йетса в рамках двухчасового фильма-спецэффекта, где ему – специалисту по камерным, но душевным телевизионным драмам – невыносимо тесно. Необходимость «уважительно» следовать за оригинальным романом, который как раз ощутимо провисал во второй своей половине, давит на сценариста Стивена Кловза и заставляет его заботиться о финальных откровениях и численности задействованных персонажей больше, чем о характерах и сути конфликта. Из-за этого, в свою очередь, тройке исполнителей главных ролей почти нечего играть - посреди грохота взрывов и вспышек от магических перестрелок Рэдклиффу, Гринту и Уотсон достаточно просто яростно сверкать глазами и испуганно разевать рот. То же и с второстепенными ролями: хотя во вторых «Дарах Смерти» задействована большая часть выдающихся британских актеров современности (от Дэвида Тьюлиса и Гэри Олдмана до Мэгги Смит и Джона Херта), появление каждого из них редко когда превышает по продолжительности полторы минуты, а по наполнению - две-три небольшие реплики.

Пожалуй, единственным, кому в фильме действительно уделяется время и чья роль в нем достаточно сложна и противоречива, является Алан Рикман, играющий злого, но доброго (sic!) профессора Снейпа. Но, во-первых, обаяние Рикмана и раньше даже в самых миниатюрных эпизодах предыдущих «Гарри Поттеров» нередко выводило его героя в число наиболее «полнокровных» персонажей фильма; а во-вторых, по воле Джоан Роулинг Снейп неожиданно стал центральной фигурой в интриге сериала в целом и его присутствие необходимо для продвижения сюжета вперед. Формальным продвижением сюжета его функции в сценарии и ограничиваются: хотя новая информация о тайнах мрачного профессора радикально меняет отношение к нему Гарри (в эпилоге он даже называет в честь Снейпа сына!), ни Рэдклифф, ни Кловз, ни Йетс не взялись за раскрытие этого непростого и обладающего мощным драматическим потенциалом мотива. Также практически полностью проигнорирован внутренний конфликт Гарри и его былого заступника светлого мага Дамблдора, который во вторых «Дарах Смерти» проявил себя как значительно более коварный персонажем, нежели казалось раньше. Безусловно, эта сюжетная ветка была недостаточно разработана и в оригинальном романе, но, как уже не раз отмечалось в случае с экранизациями «Гарри Поттера», Стивен Кловз вовсе не обязан повторять ошибок Джоан К. Роулинг. И уж тем более ему не стоит совершать собственных – но, увы, происходящая вот уже третий фильм подряд замена органичного развития персонажей в рамках сюжета на простое проговаривание важных фактов, похоже, стала основой метода Кловза как сценариста.

В предыдущем фильме Дэвиду Йетсу еще удавалось, вне зависимости от качества сценария, наполнить фильм необычными эмоционально-сильными эпизодами и блестящими дополнительными микросюжетами, которые без лишних слов углубляли и небанально развивали отношения между главными героями. Однако, похоже, разделив фильм пополам, режиссер так же разделил и свои приоритеты: достигнув удивительного для данного киносериала драматизма в первой картине, на второй – более боевой - он целиком посвятил себя спецэффектам, оставив сценарную культю Кловза без доработок. Всю крайнюю степень режиссерской самоотдачи иллюстрирует тот факт, что во вторых «Дарах Смерти» практически нет эпизодов без компьютерной графики. Даже простые разговорные сцены Йетс выстраивает так, чтобы блеснуть мастерством художников по эффектам. Например, обычный диалог на лестнице непременно проходит у окна, за которым в ночном небе поднимается магический купол, а в следующей же сцене Гарри получает важную информацию не от кого-либо, а от меланхолично плывущей по темным коридорам призрачной дамы. Да, режиссерское рвение и солидный бюджет в 125 миллионов долларов делают свое дело: вторые «Дары Смерти» выглядят действительно эффектно, школа «Хогвартс» во время сражения разрушается весьма правдоподобно, дракон убедительно парит над Лондоном, колдовской огонь не менее убедительно преследует улетающих на метлах волшебников. И если вдруг не вмешается Майкл Бэй, скорее всего последний «Гарри Поттер» получит свои технические «Оскары». Но не для пары же золотых статуэток снималось завершение истории, на десятилетие определившей мысли и фантазии целого поколения молодежи, росшей вместе с Гарри Поттером, Роном Уизли и Гермионой Грейнджер?

Конечно, нет. По правде говоря, именно это поколение молодежи и нужно винить в большинстве бед последних «Даров Смерти». Это им обещали «эпический конец феноменальной саги». Это для них мимолетные появления мастеров британской актерской школы служат понятными и значимыми отсылками к событиям предыдущих фильмов. Это они узнают лодочную станцию из «Философского камня», подземелье василиска из «Тайной комнаты», мост, впервые появившийся в «Узнике Азкабана», башни, на которых Гарри прятался от дракона в «Кубке огня», лестницу к кабинету прорицания из «Ордена Феникса», стадион, где в «Принце-полукровке» произошел последний матч по квиддитчу. Для них эмоциональная скупость последнего фильма заменена целым шквалом эмоций-воспоминаний о событиях последних десяти лет; и потому они непроизвольно шмыгают носом, когда Гарри уходит в лес, чтобы умереть, а в финале пускают искреннюю слезу, прощаясь с героями своего детства, да и с детством вообще. Тут, наверное, стоило бы язвительно отметить, что ввиду вышеперечисленных факторов ценность вторых «Даров Смерти» как самостоятельного фильма вовсе стремится к нулю (в отличие, кстати, от первой части и до сих пор непревзойденного «Узника Азкабана») и хоть как-то работать лента может только в контексте своих предшественников. Но…

Никто и не обещал самостоятельного фильма. Никто не обещал развитой драмы. Никто не обещал осмысленного присутствия введенных в сюжет исключительно ради отсылок к предыдущим картинам персонажей. Никто не обещал философских дискуссий на загробном «вокзале». Никто не обещал, что грим в эпилоге сделает героев на двадцать лет старше, хотя это подразумевалось. Не обещали, в общем, многого. Но, с другой стороны, обещали главное: что все закончится.

И все закончилось. Нравится это кому-то или нет. Субъективное мнение теперь мало что значит - остается лишь вспоминать последние десять лет. Какое счастливое, однако, было время.