Журналистская Версия

Эра: Старая Республика
Каноничность: CaU

Аннотация:
52 ДБЙ, Набу. Встреча посла Малого Чоммеля Альдера Дрогана и нового сенатора сектора Коса Палпатина драматически прерывается, когда в зале, в котором проходит встреча на высшем уровне, раздается мощный взрыв. По предварительным данным, обе ВИП-персоны мертвы, десятки жертв. Ответственность за теракт не взяла на себя ни одна известная группировка. Оказавшийся на месте событий журналист Гэвин Оулер начинает собственное расследование... Но неожиданно утром следующего дня Кос Палпатин объявляется живым и невридимым - он, по его словам, был похищен незадолго до встречи и содержался неизвестными в парковочном комплексе в двух кварталах от отеля, где произошел взрыв, и был освобожден бойцами Службы Безопасности. Кто погиб во взрыве и почему - он не знает... Гэвин, готовя материал о столь скандальном начале карьеры политической надежды Набу, неожиданно начинает замечать детали, не видные на первый взгляд и постепенно понимает, что именно произошло в тот злополучный вечер. Но кто-то не хочет, чтобы он знал правду и не остановится ни перед чем, лишь бы остановить Гэвина на пути к истине об одной из первых политических игр будущего Императора...

Содержание:
Глава 1

Сообщение отредактировал Ilan Thorn - 2.3.2008, 2:23

Глава 1

-Это лишь первоначальный репортаж с места событий, но, по сообщениям очевидцев трагедии, жертвы исчисляются десятками, и в их числе как посол Дроган, так и сенатор Палпатин. Повторяю: это лишь первоначальный репортаж и пока рано делать выводы. Мы ждем новых подробностей с места взрыва и будем сообщать о них по мере поступления. Гэвин Оулер, специально для НГВ.
Он нервно выдохнул и в очередной раз попытался замедлить сердцебиение. Не получилось.
-Молодец, Гэвин, спасибо, - донесся через микрофон в его ухе голос мягкое женское сопрано режиссера, - Я знаю, что это не твой профиль, но, сам пойми…
Оператор подал знак, что съемки окончены, и Гэвин, усердно пытаясь не оглядываться назад, пошел в направлении выхода из зала. Его все еще слегка шатало, зрение и слух также были далеки от нормы, но в целом до распахнутых настежь дверей из позолоченного дерева, которые сейчас покрывал неровный слой грязи, пыли и, кажется, крови, он добрался быстро. Чтобы хоть как-то связать себя с реальностью, он решил ответить начальству голостанции, все еще не пришедшему в себя после произошедшего. Да, им всем в ближайшие несколько дней кошмары гарантированы. Причем, как во сне, так и наяву.
-Я отлично все понимаю, Дейла. Крайнел погибла, а репортаж кому-то делать надо, ведь так?
Ответа он не дождался: то ли на станции царила полная неразбериха, то ли режиссер обдумывала, являлось ли только что сказанное Гэвином достаточно грубым, чтобы немедленно разорвать с ним связь. И хотя новоявленный голорепортер и не исключал второго, но склонялся все же к первому: катастрофа подобного масштаба должна была поднять на уши даже межгалактические информационные агентства. Что уж говорить о местных сетях?
Гэвин дрожащими руками отсоединил провод от передатчика и снял с уха микрофон, засунув его в карман некогда черного пиджака. Затем прислонился к стене и снова попытался успокоиться, расслабиться, унять дрожь во всем теле. Это еще чудо, что он смог выстоять полминуты перед камерой и не сорваться. Впрочем, нет – не чудо. Скорее, закономерность: уже много раз, когда работа требовала от Гэвина самоотдачи, он жертвовал всем и был готов пойти на все, лишь бы сдать материал в срок, лишь бы не оплошать, лишь бы исполнить свой журналистский долг. Забавная привычка, практически фанатичная. И даже взрыв ей не помеха. Всего-то ослепило, оглушило, треснуло об пол, засыпало грязью и, похоже, сломало пару костей. После такого сами Боги велели выступить с первым репортажем с места событий. И оператор еще попался стойкий малый – тоже, небось, работоголик. Или карьерист. Или режиссер слишком упорно пыталась его заставить включить камеру и снимать творившийся кругом кошмар. Стерва…
Гэвин лишь хмыкнул в ответ черному юмору своих рассуждений и ввалился в ближайшую дверь, которая, как нельзя кстати, вела в туалетную комнату. Она также пострадала от взрыва – одно из двух зеркал, висевших на стене, превратилось в груду осколков на полу, кафель также кое-где облетел, а маленькие круглые лампы на потолке то и дело мигали. Журналист подошел к целому зеркалу и взглянул на себя. Результаты были неутешительны: лицо, хоть и уже повстречавшееся с подсунутыми кем-то добрым салфетками, все еще несло на себе тонкий слой грязи; из-под челки и из носа вились два уже подсохших ручейка крови; волосы, хотя и по последней моде короткие, были в полном беспорядке; пиджак в некоторых местах порван… Лишь глаза были такими же, как и прежде – две живых, ярких, сияющих сферы цвета небес, которые так нередко привлекали к Гэвину дамское внимание.
Он повернул кран, набрал в сложенные «лодочкой» ладони холодной воды и опустил в них лицо. Сразу стало легче – и думать, и осознавать. Он поморгал и повторил процедуру. Так продолжалось до тех пор, пока лицо, наконец, не рассталось с последствиями близкого взрыва, а голова не начала варить, как надо. К этому времени снаружи, судя по шуму, подтянулись «официалы» - служба безопасности, медики, репортеры, которым посчастливилось находится снаружи в момент произошедшей трагедии… Так, стоп, трагедия. Гэвин посмотрел на себя в зеркало и попытался расставить по полочкам, что именно произошло. Неожиданно для него сердце вдруг прекратило скакать галопом, и он, наконец, понял – пора работать всерьез, именно по своему профилю. Он начал вспоминать…



Место: Набу, Тид, отель «Амалш», ресторанный зал на первом этаже
Время: 17:45 (стандартное времяисчисление)
Дата: Восемнадцатое Мелона, 948 год после Руусанской Реформы

…Двери в коридор открываются. Все приглашенные встают из-за столиков. Входит сенатор Кос Палпатин. С ним четыре телохранителя. Они проходят через аплодирующий зал. Палпатин приветственно машет рукой. Со стороны фотографов доносятся вспышки фотоаппаратов. Операторы заняли позиции по углам помещения и снимают происходящее. Палпатин проходит на подиум на другом конце зала, где его ожидает посол Малого Чоммеля Альдер Дроган. Посол произносит приветственную речь. Зал аплодирует. Они обмениваются рукопожатиями. Вспышка, грохот, взрыв. Крики. Паника. Те немногие, кто еще жив, пытаются покинуть помещение. Снаружи пытается пробиться охрана. Больше криков. Толпа, заполонившая соседние залы, также спешит покинуть здание…



Гэвин открыл глаза. В общем и целом, вырисовывалась картина типичного теракта. Но было маловато деталей, надо было вспомнить как можно больше, как можно подробнее, что произошло за эти… Его взгляд упал на хронометр на запястье: 18:02. Значит, взрыв прогремел около десяти минут назад. Но нужно было вспомнить лучше. «Давай, Гэвин, давай» - мысленно приказал себе журналист и вновь закрыл глаза и прислонился к холодной поверхности зеркала.




Место: Набу, Тид, отель «Амалш», ресторанный зал на первом этаже
Время: 17:43 (стандартное времяисчисление)
Дата: Восемнадцатое Мелона, 948 год после Руусанской Реформы

…Гэвин сидит за одним из многих столиков ресторанного зала и общается с каким-то человеком в деловом костюме. Они говорят о предстоящей встрече, о ее причинах и последствиях. Гэвин вскользь упоминает, что посол Малого Чоммеля Альдер Дроган сам некогда метил на место еще не прибывшего действующего сенатора сектора Коса Палпатина. Собеседник отвечает, что в этом нет ничего удивительного, и выпивает бокал красного вина. Двери в южный коридор открываются. Человек в деловом костюме извиняется, достает из кармана пиджака фотоаппарат и исчезает в глубине толпы вставших из-за своих мест людей. Гэвин также встает. Его столик – самый близкий к дверям. Входит сенатор Кос Палпатин – молодой энергичный политик, новая надежда Набу и всего сектора на процветание. Золотистые волосы уже кое-где тронуты сединой, лицо волевое, глаза яркие – очень подходящее сочетание для народного героя, которым его видит родная планета лет через двадцать. С ним четыре телохранителя – все одеты в одинаковые черные костюмы, с одинаковыми затемненными «ободками» на глазах, оружие в кобуре. Двое спереди и двое сзади.
Они проходят через аплодирующий зал. Палпатин приветственно машет рукой. Телохранители старательно рыскают глазами по толпе в поисках возможной угрозы Персоне Номер Один. Со стороны фотографов доносятся вспышки фотоаппаратов. Операторы заняли позиции по углам помещения и снимают происходящее – стало быть, их трое-четверо, не больше. Гэвин отрывает взгляд от вошедшего и осматривает толпу. Зал набит до отказа. В основном, люди – гомоцентрические настроения Палпатина были известны каждому (многие коллеги Гэвина даже пытались раздуть это в скандальные материалы). Также заметны два родианца, один деваронец, один тви’лек, один тальц и еще пара представителей других рас. Все одеты по возможности торжественно. Из журналисткой братии можно было выделить стоящих у стены людей с камерами, замершего у западных дверей бледного молодого анцати и также стоящего у самого подиума недавнего собеседника Гэвина, наводящего камеру на посла Альдера Дрогана – толстого, в чем-то комичного, мужичка лет пятидесяти, лысого и по выражению лица я явно довольного собой. Палпатин поднимается по ступенькам. Аплодисменты не смолкают, а потому сенатор властным взмахом руки призывает аудиторию к тишине. Поблескивая перстнем из драгоценного камня, посол Дроган берет мясистыми пальцами микрофон и произносит приветственную речь, в которой он заявляет, что счастлив, что судьба его планеты теперь в надежных руках Палпатина. Зал аплодирует. Гэвин старательно записывает в предварительно подготовленный блокнот и про себя отмечает, что посол явно льстит своему бывшему конкуренту на пост сенатора.
Они обмениваются рукопожатиями. Столп огня разрывает подиум и опрокидывает всех зрителей. До ушей Гэвина с опозданием доносится грохот взрыва. Его опрокидывает на стул, и он неловко падает на пол. В зале раздаются крики. Те немногие, кто еще жив, медленно встают и в панике пытаются покинуть помещение. Западные двери распахиваются – вбегает охрана с оружием в руках. Крики все больше вытесняются стонами и проклятиями боли. Толпа, заполонявшая залы к западу пытается покинуть здание и поднимается по лестнице на этаж выше. Через эту толпу пытаются протиснуться офицеры Службы Безопасности с поста на первом этаже. Толпа с криками проходит через просторный богато украшенный холл и вываливает наружу…
В течение пяти-семи минут прибывают машины скорой помощи. Королевская Служба Безопасности согласно стандартной процедуре перегораживает выезды из здания и пускает людей внутрь. В это время Гэвин поднимается на ноги. Рядом с ним ошалело стоит оператор Нубианского ГолоВидения, подразделения его новостного агентства, с камерой в руках. Он то и дело трогает свое ухо с микрофоном и водит взглядом по телам, устлавшим пол зала. Неожиданно его взгляд останавливается на Гэвине...



Все, дальнейшее отношения к делу не имеет. Даже того, на чем можно основываться, вполне много. На материал хватит. На ответы Службы Безопасности хватит. Позже, уже с появлением официальных данных, можно будет добавить конкретики и фактов. Но пока придется довольствоваться лишь собственными наблюдениями и догадками. Большего пока от Гэвина не требовалось. Он еще раз умылся и вышел из туалетной комнаты твердым, уверенным, деловым шагом. Ночка предстояла непростая, а с трудностями он боролся исключительно журналистскими методами – «замком по морде». То есть, применимо к этой ситуации, от него требовалось правдиво отвечать на все вопросы и надеяться на то, что кто-нибудь ответит на вопросы твои. А уж вопросов у него накопилось много. И самый главный: что станет с сектором, если двое настолько важных для него людей только что погибли?