Представляю вашему вниманию небольшое дополнение к Трилогии Трауна

Это первый рассказ из будущего цикла моей "Трауниады"



ВЛАДЫКА СНОВ

Время действия - параллельно с поисками флота "Катаны"

Глава первая – Эндорский артефакт

Имперский звездный разрушитель «Химера» плавно скользил в непроглядной черноте космоса. Краешек восходящего солнца, едва показавшийся из-за ночной стороны безвестной планеты, проплывавшей под днищем огромного корабля, напоминавшего своими очертаниями наконечник гигантской стрелы, окрасил его в оранжево-пурпурные тона. «Химера» совершала плановый обход баз Убиктората. 
Бортовой хронометр показывал пол-одиннадцатого вечера. Гранд-адмирал Траун находился в своем командном центре. Он сидел в высоком кресле в окружении двойного полукольца тактических дисплеев. Если не считать слабого свечения, исходившего от многочисленных голографических скульптур, заполнявших помещение, в нем царил полумрак. Траун задумчиво прикрыл глаза – он вспоминал свой последний разговор с Марой Джейд, когда она назвала его предателем и попыталась задушить при помощи Силы. Забавная была ситуация, он тогда даже немного «подыграл» ей и сделал вид, что пытается ослабить воротник и смахнуть невидимый захват с шеи. На самом деле он догадался, что Сила почти полностью покинула Мару и ее потуги не причинят ему никакого вреда. Траун улыбнулся, вспоминая об этом. Мара Джейд, Клинок Императора и его рука…удивительная женщина, красивая и опасная и такая непоследовательная. Она занимала такое видное положение в Империи, а превратилась в контрабандистку. Он пытался ее понять. Почему службу Империи она променяла на банду Тейлона Каррда? Какой странный поворот карьеры! Очевидно, в ее случае имело место сложное переплетение привязанностей, а это непозволительная роскошь для имперского офицера, нет, ей нельзя доверять.
Гранд-адмирал поднялся с кресла и подошел к одному из огромных, во весь рост, иллюминаторов. Он прижался лбом к холодной транспаристали и всмотрелся в мрак космоса. Где-то там, за тысячи световых лет отсюда лежит его далекая родина, Доминация Чиссов. Он так давно не был там…Траун тряхнул головой, отгоняя от себя тягостные воспоминания, ведь вернуться назад он не мог, у себя на родине он стал изгнанником. Здесь же, на чужбине, он достиг вершины своей карьеры, стал первым лицом Империи. Здесь его уважали и боялись, но боялись вовсе не потому, что он был жесток, а вследствие укоренившейся в Империи привычки испытывать страх перед вышестоящим руководством, а может быть еще и потому, что он был не человеком. Империя была больна ксенофобией, и Траун намеревался решительно бороться с этой болезнью, если конечно ее вообще можно побороть. В той или иной степени ксенофобия присуща всем расам, в том числе и чиссам, его расе. Ксенофобия – это нечто более сложное, чем расизм и простая неприязнь к чужакам, ее истоки находятся за гранью сознания, где-то на уровне инстинктов, а конкретней – инстинкта самосохранения. На поверхности – неприязнь к чужакам и ко всему чужому, а глубоко внутри – страх перед неизвестным.
Адмирал повернулся к своему креслу и его взгляд упал на исаламири, мирно дремавшую под столом. Он наклонился, взял ее на руки и почесал за ушами. Разбуженное животное нехотя приоткрыло один глаз, окинуло хозяина ленивым взглядом и снова уснуло. Траун посадил его себе на плечо и снова подошел к иллюминатору. Он скорее почувствовал, чем услышал, как в комнату кто-то тихо вошел.
- Проходите капитан, – негромко произнес он хорошо поставленным голосом.
Смущаясь оттого, что ему пришлось потревожить начальство в столь поздний час, Гилад Пелеон прошел в центр полутемного помещения и осмотрелся вокруг, но так и не заметил Адмирала. 
- Гранд-адмирал? Сэр? – позвал капитан и тут же заметил пару миндалевидных, горящих алым пламенем глаз, смотревших на него из темноты. Адмирал стоял в неосвещенном углу, его силуэт был едва различим в полумраке, казалось, что его светящиеся глаза парят в воздухе. Траун сделал два шага вперед к более освещенной части комнаты и материализовался перед Пелеоном.
- Сэр, я увидел, что вы еще не удалились ко сну. Получено сообщение с «Мертвой головы». Они столкнулись с повстанцами в системе Эноут и одержали победу.
- Очень хорошо, – удовлетворенно произнес Траун, - каковы потери повстанцев?
- Мон-каламарский фрегат и пять крестокрылов, – ответил капитан и тут же поспешил добавить, памятуя о заинтересованности Адмирала в заполучении вражеской техники, - фрегат получил не слишком серьезные повреждения и вполне подлежит ремонту, в первые же минуты боя у него вышли из строя кормовые отражатели, удачный выстрел турболазеров «Мертвой головы» повредил его гипердвигатель. Весь экипаж взят в плен.
- Наши потери? – поинтересовался Адмирал.
- Два СИД-истребителя.
- Меня интересуют все подробности, капитан.
Траун протянул руку и Пелеон подал ему мини-комп. Адмирал несколько минут молча изучал отчет о ходе сражения. Отсвет дисплея, падавший на его бледно-голубое лицо, придавал ему сероватый оттенок. Пелеон на минуту задумался о том, почему всякий раз при виде Адмирала ему становится как-то не по себе, особенно когда тот смотрит ему в глаза. Может все дело в том, что Пелеон воспринимал его, как человека. Да и трудно было воспринимать его как-то иначе, ведь выглядел-то он почти, как человек, лишь необычные цвета кожи и глаз составляли отличия, но в тоже время невозможно было забыть, что Траун – экзот. Да, выглядит он почти, как человек, но при этом он не человек, было странно это осознавать. Видимо, такая двойственность восприятия и порождала некоторый дискомфорт.
Траун оторвался от мини-компа. 
- Прикажите переправить захваченный фрегат в наши ремонтные доки, капитан.
- А пленники? Что прикажете с ними делать?
Траун немного помолчал, потом тихо сказал:
- Отпустить.
Пелеон недоуменно уставился на начальство.
- Вы не согласны с моим решением, капитан? – спросил Траун, усаживаясь в кресло.
- Нет, сэр, просто это необычно.
- Вы думали, что я велю расстрелять их или сослать на рудники Кессела? – Траун улыбнулся. - Покойный Император или Дарт Вейдер вероятно так бы и поступили, но я не заинтересован в стяжании славы тирана, меня подобные лавры не прельщают. – Траун откинулся на спинку кресла и немного помолчал. - Капитан, мы должны думать о том, что будет с нашей возрожденной Империей, когда мы отвоюем Галактику, а этого осталось недолго ждать, нам следует уже сейчас побеспокоиться о том, чтобы расположить к себе наших будущих подданных. Мы отпустим этих пленников, они вернутся на Корускант и расскажут о том, как гуманно мы с ними обошлись, известие об этом быстро облетит всю Новую Республику. Еще несколько таких случаев – и население Новой Республики перестанет ассоциировать нас с вселенским злом и не будет так категорично настроено против нас.
- Сэр, вы полагаете, что некоторые миры захотят присоединиться к нам добровольно? – спросил Пелеон.
Траун приподнял иссиня-черную бровь.
- А почему нет?
Пелеон не стал спорить. Он обвел комнату взглядом и задержал его на голографических проекциях скульптур.
- Вам нравится? – поинтересовался Траун.
- Да, очень красиво, – вежливо ответил Пелеон. Он гадал, к какой же культуре принадлежат эти произведения искусства. 
- Это работы лучших мастеров Ксиллы – ответил Траун на его невысказанный вопрос, правда, это название ни о чем Пелеону не говорило. Он собирался с духом, но не знал, как начать с Адмиралом разговор на тему, еще десять минут назад, казавшуюся ему очень важной, но теперь он засомневался, стоит ли вообще начинать этот разговор. Но тут Адмирал неожиданно сам пришел ему на помощь:
- Капитан, это ведь не все, что вы собирались мне сказать. Вы пришли ко мне не только за тем, чтобы доложить о сражении.
Пелеон в который раз поразился проницательности Адмирала.
- Да сэр, вы правы. Речь пойдет об одном странном предмете, обнаруженном мной среди обломков, выловленных с орбиты Эндора…после той битвы. 
Поминать Эндорское сражение, закончившееся для Империи позорнейшим поражением, считалось дурным тоном, поэтому без крайней необходимости о нем не говорили. Тогда при Эндоре погибли сам Император, верховный главнокомандующий и лучшие офицеры флота, также было потеряно много единиц военной техники, не говоря уже об уничтожении почти достроенной боевой космической станции и имперского флагмана. Сейчас без упоминания об Эндоре было не обойтись. Пелеон смутился.
- Адмирал, может быть это ничего не значит, может это сущий пустяк и я зря отнимаю у вас время… - начал было он.
- Капитан, на войне не может быть пустяков, важна любая мелочь, – оборвал его Траун. - Говорите, я вас внимательно слушаю. 
Пелеон продолжил:
- Тогда, после сражения, повстанцы позволили нам забрать тела погибших и их вещи, найденные среди обломков сбитых кораблей. У меня были друзья среди погибших, поэтому я отправился на опознание тел и потом зашел посмотреть, какие именно вещи были найдены, думал, может найду что-то, что принадлежало кому-то из них и возьму себе на память. Но ничего такого я не нашел, зато мое внимание привлек вот этот предмет.
Пелеон протянул Трауну небольшой куб. Траун взял его и поднес к глазам. Казалось, куб был отлит из золота, но он был слишком тяжел для золотого предмета таких размеров, скорее всего он был сделан из какого-то прочного сплава и покрыт позолотой. Кроме того, на каждой грани куба были выгравированы не поддающиеся описанию замысловатые узоры, и только одну из них украшал вполне узнаваемый символ - солнце с расходящимися лучами, на концах которых были цифры и буквы, неизвестного Трауну языка. Он покачал куб на ладони – внутри него явно что-то было, значит, он должен как-то открываться. Он стал вертеть его в руках, пытаясь понять, как же его открыть, но на кубе не было никаких замков или кнопок, он казался цельнолитым, не было заметно никаких стыков. 
- Сэр, я не смог его открыть, сколько ни пытался. – сказал Пелеон.
Траун оторвался от созерцания куба и испытующе посмотрел на капитана.
- Почему вы сочли этот предмет странным? 
- По многим причинам, Адмирал. Во-первых, как только я его увидел среди вещей, принадлежавших нашим погибшим офицерам и простым солдатам, я очень удивился – столь дорогостоящей штуке там явно было не место, никому из погибших она не по карману. Во-вторых, когда я подобрал ее и стал рассматривать, у меня возникло множество вопросов, на которые я не мог найти ответы. Например, почему на этой вещице нет ни единой царапины, в то время как все прочие имеют те или иные повреждения или хотя бы следы оплавления и гари. Если это просто сувенир, то зачем его сделали из такого сверхпрочного сплава, что он не пострадал при крушении корабля. Зачем нужно было оснащать сувенирную шкатулку столь хитроумным замком, что невозможно догадаться, как его открыть. Тот, по чьему заказу сделан этот контейнер, явно не хотел, чтобы его смогли открыть те, для кого он не предназначен. Одновременно он позаботился и о том, чтобы его трудно было уничтожить, стало быть внутри него находится нечто очень важное. 
Пелеон немного помолчал и добавил:
- Все вышеперечисленное я счел достаточно серьезным, чтобы оставить этот странный предмет себе и поразмыслить над его тайной. И я не мог допустить, чтобы он попал в руки повстанцев, – Пелеон посмотрел Трауну в глаза, - Адмирал, я думаю, что он мог принадлежать Императору или Владыке Вейдеру.
- Вы поступили правильно, что оставили его себе. Думаю, эта вещица действительно могла принадлежать Палпатину или Вейдеру, – сказал Траун. – Среди тех, кто тогда находился на орбите Эндора, больше не было никого, достаточно состоятельного для того, чтобы владеть вещью такой ценности. Вы пытались ее просканировать?
- Да сэр. Но сканирование лишь подтвердило, что куб полый внутри, ничего больше выяснить не удалось. Я пробовал делать спектральный анализ и исследовать его другими методами, но ничего не вышло. Сплав, из которого он сделан, обладает способностью рассеивать лучи. Я разве что не пробовал просверлить его, боялся, что так я поврежу его содержимое. 
- Надо полагать, Император предусмотрел и этот вариант, – Траун задумчиво прикрыл глаза, – Он не хотел, чтобы его секретом завладел кто-то другой.
- Вы полагаете, что эта вещь принадлежала именно Императору, а не Дарту Вейдеру? – спросил Пелеон.
- Именно так. 
- Но ведь Император находился на «Звезде Смерти» в момент ее взрыва, каким бы сверхпрочным не был бы сплав этого куба, уцелеть при взрыве он все равно бы никак не смог, его бы разнесло на атомы, как и все, что находилось на «Звезде Смерти», – осторожно возразил Пелеон.
- Вы абсолютно правы, капитан. Я не утверждаю, что куб в это время находился у Императора. Вероятней всего, он находился у Вейдера на борту «Палача». Возможно, Вейдер должен был доставить куб Палпатину, но во время сражения он был слишком занят, в результате куб так и не попал на борт «Звезды Смерти», благодаря чему и уцелел.
Пелеон вспомнил, как погиб «Палач» - он столкнулся со «Звездой Смерти» и взорвался. Если обломки корабля успели разлететься достаточно далеко, чтобы их не испарило и не оплавило взрывом боевой станции, то это объясняет, почему странный куб, если он действительно находился на борту «Палача», не получил никаких повреждений. 
- Этот куб – сплошная загадка. Загадки любил Император, а не его правая рука. Вейдер был прямым человеком и не любил загадки, он не мог быть автором идеи куба, но в его тайну наверняка был посвящен. А что это за тайна, нам еще предстоит выяснить и чем скорее, тем лучше, – задумчиво произнес Адмирал Траун.
- Пока мы не догадаемся, как открыть этот куб, мы можем лишь гадать, что скрыто внутри него. Сэр, за пять лет, прошедшие после Эндора, я перебрал множество вариантов. Это может быть все, что угодно: от планов нового сверхоружия и координат какой-то тайной сокровищницы Императора, вроде Горы Тантисс, до механизма судного дня, – предположил капитан Пелеон.
- Механизм судного дня можно отбросить, если бы при помощи этой штуки хотели кого-то убить, она бы уже взорвалась. Какой смысл выставлять таймер на срок, превышающий пять лет?
- А может таймер отключился при столкновении «Палача» со «Звездой Смерти»?
- Нет, это не механизм судного дня, слишком он дорогой вышел. Ведь эти узоры на гранях куба – настоящее произведение искусства. Зачем бомбу заключать в такую красивую и дорогостоящую оболочку? 
- Чтобы подарить ее, как презент, тому, кого хотят убрать. Например, кому-то, кто неравнодушен к искусству, – стоял на своем капитан.
- Вы намекаете, что такая бомба могла предназначаться мне? – Траун улыбнулся. – Это слишком сложный и затратный способ убийства. Гораздо проще было бы нанять охотника за головами.
Адмирал был прав. У Пелеона закончились доводы в пользу механизма судного дня.
Траун вновь принялся разглядывать куб и вертеть его в руках. 
- Эти буквы и цифры на концах солнечных лучей…думаю в них кроется ответ, – произнес он, – вы не пытались выяснить, что это за язык?
- Я показывал эти буквы протокольному дроиду, владеющему шестью миллионами форм коммуникаций, но он не нашел соответствий, – ответил капитан. - Вероятно это какой-то шифр, известный только узкому кругу посвященных.
- Может быть вы правы, – тихо сказал Траун, поглаживая исаламири, обвивавшую его плечи.
- Сэр, меня почему-то не покидает ощущение, что я уже где-то видел этот знак в виде солнца с буквами и цифрами на концах лучей. Может мне это только кажется.
- Не кажется. Если у вас присутствует ощущение дежа вю, значит на то есть причины. 
Траун порылся в ящике стола и извлек инфочип. 
- Возьмите капитан, здесь вы найдете методики улучшения памяти, очень полезная вещь, я сам иногда ими пользуюсь, когда надо вспомнить что-то важное.
Пелеон взял инфочип.
- Спасибо сэр.
- Не стоит. Это я буду благодарить вас, когда вы вспомните, где вы видели этот знак. Вы кому-нибудь еще показывали этот куб?
- Нет, сэр.
Траун удивленно поднял иссиня-черные брови.
- Почему? 
Пелеон заметно смутился.
- Адмирал, мне некому было его показывать. Пока не появились вы, здесь не было никого, кто бы отнесся к моим предположениям серьезно. Если бы я и подошел к кому-то из командования с этой штукой, боюсь, у меня бы ее просто отобрали, как дорогую безделушку, а мои соображения по поводу ее стратегической ценности подняли бы на смех.
- Спасибо за доверие, капитан. Прошу вас и впредь держать в тайне все, что связано с этим Эндорским артефактом. Если вы не возражаете, пусть он пока побудет у меня, я подумаю над тем, как его открыть. 
- Адмирал, если эта вещь принадлежала Императору, то теперь она по праву принадлежит вам.
Траун улыбнулся.
- Спасибо, капитан. Если вы вспомните, где и когда вы видели солнечный знак, прошу вас сообщить мне об этом тотчас же в любое время суток, где бы я ни находился и что бы ни делал.
- Да, сэр.
Траун резко откинулся на спинку кресла, его иссиня-черные волосы разметались по подголовнику, лохматая тварь на его плече пошевелилась, угрожая нарушить безупречность белоснежной гранд-адмиральской униформы своими длинными когтями. Взгляд Адмирала стал мечтательным, в глазах заплясали алые огоньки, а на губах заиграла довольная улыбка.
- У меня такое чувство, капитан, что скоро у нас появится новое оружие, и когда цилиндры Спаарти заработают на полную мощность, – он сделал многозначительную паузу и добавил ледяным тоном, - повстанцам придется совсем худо. Впрочем, победа и так будет наша. С новым оружием или без него.
Пелеон не смог сдержать улыбку, ему нравилась уверенность Адмирала и его настрой на победу.

Глава вторая – Призраки давно умерших

На Бастион опустился вечер, но жизнь в огромном мегаполисе не затихала ни на минуту. Гранд-адмирал Траун стоял на балконе своих апартаментов, располагавшихся на верхнем этаже одного из небоскребов, и любовался видом ночного города. Многочисленные увеселительные заведения только начинали открываться и зазывать огромными светящимися вывесками желающих спустить лишние деньги на всевозможные развлечения. Движение на улицах оставалось таким же плотным, как и днем. Лэндспидеры носились в каньонах между небоскребами, подобно рассерженным насекомым. Из распахнутых окон ресторанов и кантин доносилась музыка, перемежавшаяся криками подгулявших посетителей. Обычная картина мирной жизни.

Казалось, здесь ничто не напоминает о войне, продолжавшейся в Галактике уже много лет. Только лица людей и немногочисленных в новой столице Империи экзотов порой становились напряженными, и в глазах появлялась глубоко затаенная грусть, когда кто-то заводил разговор о войне. Население устало от войны. Траун понимал это, как никто другой. Он надеялся, что вскоре ему удастся положить конец войне, но взбадривать народ и поднимать дух патриотизма необходимо уже сейчас. 
Собственно, этому и было посвящено мероприятие, состоявшееся сегодня днем. Империя отмечала свой главный государственный праздник – очередную годовщину своего образования. В этот день, много лет назад, покойный Император Палпатин, тогда еще Верховный Канцлер, на специально созванном заседании Сената объявил о реорганизации Галактической Республики в Галактическую Империю. При Палпатине День Образования Империи всегда праздновался на широкую ногу, но после Эндорского сражения, когда перевес сил склонился в пользу Альянса Повстанцев, Империи стало не до праздников. После Эндора ее территория постоянно сокращалась, и это негативно отражалось на ее экономике, поэтому приходилось урезать статьи расходов везде, где только можно. В том числе в Империи экономили и на праздниках, последние пять лет их отмечали либо очень скромно, либо вовсе отменяли. Траун же решил возобновить некоторые из старых палпатиновских традиций, например, традицию полноценно отмечать День Образования Империи. Некоторые моффы напрасно пытались его отговорить от этой затеи, в которой они видели лишь бессмысленную трату денег, но Адмирал твердо стоял на своем. Он считал, что настоящий праздник крайне необходим приунывшему народу Империи. Затраты на его проведение вышли немалые, но он того стоил и бюджетные средства не были потрачены впустую. Подданные Империи получили напоминание, что они проживают в милитаристской стране и их есть, кому защитить. 
Но не только подданные Империи получили подобное напоминание – его получили и враги Империи. Траун не сомневался, что до Корусканта дойдут последние имперские новости. Он представлял себе реакцию руководства Новой Республики на известие о том, что имперцы стали столь самоуверенны, что устраивают пышные праздники в разгар войны, успехи в которой, вплоть до недавнего времени, были вовсе не в их пользу. Это известие в сочетании с постоянно множащимися слухами о том, что Империю теперь возглавляет таинственный Адмирал, успевший за короткий срок стяжать себе славу непобедимого гения, должно будет внести в ряды врагов Империи дополнительную деморализующую смуту.
Да, сегодняшний день явно не прошел впустую, хотя для Трауна он выдался тяжелым. График Адмирала был очень плотным и к себе домой он попал всего полчаса назад. С самого утра его мучила сильнейшая головная боль, которую невозможно было снять никакими таблетками. Местные лекарства, рассчитанные на человеческий организм, на него не действовали, а запас чисских у него давно закончился. Если бы не отменное здоровье, позволявшее переносить на ногах все недуги, случавшиеся у него не часто, ему бы пришлось совсем худо. Помимо не прекращавшейся головной боли, Трауну предстояло претерпеть еще одно обстоятельство, представлявшее для него проблему – необходимость целый день находиться на публике, в центре внимания. Едва ли кто-то мог догадаться о том, что гранд-адмирал, которого в любых жизненных обстоятельствах окружала вполне ощутимая аура уверенности и даже некоторой надменности, на самом деле не любил повышенного внимания к своей персоне, особенно если предстояло появляться перед гражданскими. Но сегодня этого было не избежать. Едва его корабль типа «лямбда» успел приземлиться у главного административного здания Бастиона, и его нога коснулась пермакритового покрытия посадочной площадки, как он тут же был окружен толпой чиновников, спешивших засвидетельствовать свое почтение и репортеров, наперебой выкрикивавших вопросы. Особо наглый из них даже умудрился схватить его за рукав, несмотря на плотное кольцо штурмовиков, окружавших Адмирала, за что был смерен уничижительным взглядом пылающих кроваво-красных глаз. До чего же беспардонными бывают гражданские! Никто из военных никогда не позволил бы себе ничего подобного. Траун старался не раздражаться, ведь в течение дня подобные мелкие инциденты могли случиться еще не раз, не говоря уже о более серьезных, так что не стоит портить себе из-за этого настроение. Но остаток дня прошел на удивление спокойно. 
Огромная толпа, собравшаяся на главной площади, приветствовала его радостными криками и аплодисментами – подданные Империи явно любили своего Адмирала. И было за что, ведь он был тем, кто подарил им надежу на победу в войне. 
Праздничные торжества проходили строго по графику. Адмирал остался доволен организацией различных официальных и культурных мероприятий. Одно только огорчило Трауна во время показательного смотра военной техники – вся техника хоть и была надежной, но отнюдь не новой. Выпускать новые виды вооружения Империи сейчас не по карману.… Пока не по карману.
Вечером Адмирал получил несколько десятков приглашений на всевозможные праздничные банкеты от столичной элиты, но отклонил их все, сославшись на государственные дела. 
Наконец, у него появилась возможность попасть в свои апартаменты. Первым делом он принял холодный душ, после чего почувствовал себя намного лучше, даже головная боль, терзавшая его весь день, начала отступать. Траун вышел на балкон подышать свежим воздухом и полюбоваться вечерним небом. Он уже начал забывать как восхитительны закаты и рассветы, если наблюдать их с поверхности планеты, а не с орбиты. В последнее время он мог любоваться преимущественно видами космоса и полосатым полотном гиперпространства. 
Сварливый механический голос оторвал его от созерцания урбанистических красот:
- Сэр, вынужден сообщить вам, что стоять на сквозняке с мокрой головой не самая лучшая идея. Вы подвергаете свое здоровье риску. Весьма вероятно, что вы простудитесь.
Траун скептически посмотрел на своего протокольного дроида:
- Я не простужусь, не говори глупости. К тому же мои волосы уже почти высохли. 
Какие же невыносимые зануды эти протокольные дроиды! 
- Сэр, я всего лишь исполняю свои обязанности, - ответил дроид обиженным тоном.
- Я знаю. Лучше принеси мне выпить чего-нибудь горячего, - попросил Траун.
- Слушаюсь, сэр, - дроид ушел на кухню.
Траун еще немного задержался на балконе, затем прошел в гостиную и расположился в глубоком кресле с высокой спинкой. Спать ему еще не хотелось, и он планировал немного поработать с документами, а пока, вытянув вперед длинные ноги и заложив руки за голову, он наслаждался покоем и уединением. Он разглядывал статуи в стенных нишах и его взгляд случайно скользнул по маленькому стеклянному столику в центре комнаты и остановился на предмете, лежавшем на нем. Это был Эндорский артефакт. Он совсем забыл о нем. Вернее не то, чтобы забыл, просто ему некогда было о нем думать. Неделя, прошедшая с тех пор как, Гилад Пелеон передал ему артефакт, выдалась очень богатой на события.
Траун взял артефакт в руки, достал из ящика тумбочки сильное увеличительное стекло и принялся изучать его. Очень внимательно изучать.
……..
Из задумчивости его вывел звонок в дверь. Траун взглянул на дисплей и увидел лицо позднего визитера. Он открыл дверь:
- Добрый вечер, капитан. Проходите.
- Прошу простить меня, что беспокою вас дома в такой час, - сказал Пелеон.
- Не нужно извиняться, я рад вашему визиту, - ответил Траун, делая упор на слове «рад», - к тому же дом для меня понятие относительное. «Химера» для меня в гораздо большей степени дом, чем эта квартира, в которой я почти не бываю. Я покинул мой флагман только сегодня утром, но мне уже не терпится вернуться обратно. Полагаю, вы чувствуете то же самое.
Пелеон улыбнулся такой созвучности своих и адмиральских мыслей. Он и сам думал о «Химере», как о родном доме. 
- Присаживайтесь, - Траун указал капитану на кресло и сам сел в кресло напротив.
Он втянул носом воздух. От капитана пахло дорогими сигарами:
- Не знал, что вы курите, капитан.
- Я и не курю. Я был у моффа Дисры, там многие курили. Среди гостей я встретил одного человека, с которым много лет назад был на секретном спецзадании. Это было так давно, что я уже почти забыл об этом, но, увидев старого знакомого, сразу же все вспомнил. Это задание, сэр, было связано с той самой планетой, на которой я видел солнечный знак. Поэтому я пришел к вам.
- Что же это за планета? – поинтересовался Траун.
- Я не знаю ее названия, но уверен, что смогу найти к ней путь. Она находится недалеко от системы Легон.
- Легон? – Адмирал удивленно приподнял иссиня-черную бровь и довольно улыбнулся, – Замечательно! Части головоломки становятся на свои места.
- Что вы имеете ввиду, сэр? – спросил Пелеон.
Траун указал ему на маленький предмет на стеклянном столике. Глаза капитана расширились при виде этого предмета – это был Эндорский артефакт … и он был открыт.
- Адмирал…, - тихо произнес Пелеон изменившимся голосом, - вам это удалось…
Капитан изумленно смотрел на Адмирала. Он в течение пяти лет не смог догадаться, как открыть этот ситхов куб, а у Трауна на это ушла всего неделя.
- Я открыл его буквально перед вашим приходом, капитан. Вы словно почувствовали это, - он улыбнулся, - на самом деле все оказалось не так уж сложно. Справиться с этой задачей мне помог мой дроид. Это он определил язык буквенного шифра и сложил буквы в единственно возможное слово. Это слово «Власть».
- Вот этот дроид? – капитан указал на серебристого протокольного дроида, стоявшего в углу, - но я ведь показывал артефакт дроиду точно такой же модели и он не смог определить, что это за язык.
- Не сомневаюсь, что не смог. Дело в том, что у моего дроида не совсем стандартная программа. Когда-то я внес в его память дополнительные программные модули, теперь он знает еще и мертвые языки, - пояснил Траун. 
- Для буквенного шифра на артефакте использован мертвый язык? И что же это за язык? – спросил Пелеон.
- Язык раката, - ответил Адмирал, - поэтому я и сказал, что части головоломки становятся на свои места, когда вы назвали систему Легон.
- Раката? – изумился капитан, - но ведь эта раса давным-давно вымерла. Удивительно, как их язык дошел до наших дней. Если мне не изменяет память, то во времена Старой Республики даже существовал запрет на посещение Легона, считалось, что раката владели чересчур опасными тайнами, следовательно, там не могли вестись археологические раскопки и исследования их культуры.
- Официальные исследования конечно же вряд ли там велись. Но отчаянные любопытные энтузиасты, готовые нарушать любые запреты во имя науки, были во все времена. Их и следует благодарить за те драгоценные крупицы знаний о древних цивилизациях, которые дошли до наших дней, - ответил Траун, - но заслуга сохранения языка раката принадлежит скорее не энтузиастам от науки, - он сделал паузу, - а ситхам.
- Ситхам?
- Да, именно им. Согласно легендам, раката были чрезвычайно чувствительны к Темной Стороне Силы и умели использовать ее для своих целей, как ни одна другая раса в Галактике, они даже могли строить технику, использовавшую энергию Темной Стороны. Наследие раката слишком лакомый кусок для ситхов, они не могли оставить Легон без внимания. Язык раката был известен Императору, это несомненно. 
Пелеон немного помолчал, затем спросил:
- Итак, вы выяснили, что для буквенного шифра был использован язык раката, но я все еще не понял, как это помогло вам открыть куб.
- Рассматривая куб сквозь увеличительное стекло, я обратил внимание, что края бороздок, образующих солнечные лучи слегка оплавлены, как если бы по ним проводили чем-то горячим и очень тонким. Это и подсказало мне, как открыть наш куб. Я взял лазерную зажигалку и отрегулировал ее на минимальную мощность и стал водить по лучам от одной буквы к другой, чтобы получилось слово «Власть», тоже я проделал и с цифрами и наш ларчик взял и открылся, - Траун посмотрел на Пелеона.
- А последовательность цифр? Как вы догадались, какой она должна быть?
- Элементарно, капитан. Зная слово «Власть» это вообще оказалось проще простого. Взгляните внимательно на эти цифры и вы сами поймете.
Пелеон всматривался в цифры, последовательность которых должна быть как-то связана с властью. Внезапно он просиял:
- Да это же дата образования Империи!
Траун улыбнулся:
- Вот видите, капитан, не так уж это и сложно было. Если подумать, то этот шифр чрезвычайно примитивен. Видимо Палпатин считал, что один язык раката представляет собой непреодолимое препятствие, поэтому не стал изобретать сложный шифр для открытия куба.
- Сэр, а что же было внутри него?
- Только это.
Траун указал на небольшую пирамидку на стеклянном столике. Казалось, она тоже была стеклянной.
- Возьмите ее в руки.
Едва Пелеон прикоснулся к пирамиде, как она начала светиться и по ней пошли красно-оранжевые волны, а вокруг образовалось свечение соответствующего спектра. 
- Невероятно…, - прошептал он.
- А у меня она светилась по-другому, - сказал Траун, - смотрите.
Он взял у Пелеона пирамиду. Едва она оказалась в его руках, как красно-оранжевое свечение сменилось на сине-голубое и фиолетовое, а у вершины образовались белые лучи, расходившиеся во все стороны.
- Капитан, вы когда-нибудь видели нечто подобное?
- Нет, сэр. Но я знаю, что холокроны ситхов были в форме пирамид, правда, я никогда не слышал, чтобы они светились.
- Что ж, думаю, назначение этой пирамиды прояснится на месте. Мы немедленно вылетаем на вашу безымянную планету, капитан.
- Адмирал, вы думаете, что в этом есть необходимость? Что дадут вам тайны ситхов? Даже если вы узнаете их, то не сможете ими воспользоваться. Для этого нужно владеть Силой.
- Капитан, вы так уверены, что это именно холокрон и не что иное? Я в этом сомневаюсь, я не думаю, что эта пирамида имеет отношение к ситхам.
- Тогда зачем Император так беспокоился о том, чтобы никто не смог добраться до нее?
- Вот поэтому я и думаю, что это не холокрон. Насколько мне известно, холокроны изготовлялись таким способом, чтобы считать с них информацию мог только владеющий Силой. Значит, нет необходимости помещать их в контейнеры, защищенные кодами, для владеющего Силой закрытый контейнер не проблема – любой ситх или джедай может открыть его либо при помощи Силы, либо при помощи светового меча, если постарается резать очень аккуратно. Однажды, в качестве благодарности за заслуги перед Империей, я был удостоен чести быть допущенным в личные покои Императора. Там я видел холокроны, разложенные на полках. Они были меньше, чем наша пирамида. У меня создалось впечатление, что Палпатин не особо дорожит ими. При желании я мог бы прихватить парочку с собой, пока он отвернулся. Возможно, в них нет ничего ценного для него. Это же очень древние носители информации, вполне вероятно, что информация на них уже давно утратила актуальность для современных ситхов и представляет для них интерес только с точки зрения истории их учения.
Пелеону ничего не оставалось кроме как согласиться с доводами Трауна.
- Подождите меня, я переоденусь, и мы отправимся на «Химеру».
Капитан поднял глаза на Трауна. Он был одет во все черное, отчего казался выше и худощавей. Пелеон был так увлечен вновь открывшимися обстоятельствами дела Эндорского артефакта, что даже не обратил внимания на то, что впервые видит Адмирала без привычной белоснежной униформы. 
Пелеон осмотрелся в гостиной. За исключением нескольких статуй в стенных нишах в комнате больше не было ценных вещей. Мебель была удобной, но не слишком дорогой. После поражающей воображение роскоши дворца моффа Дисры квартира гранд-адмирала выглядела убогим жилищем аскета-отшельника. Капитан был немало удивлен этому, он не ожидал, что Траун столь скромен в быту. Еще его удивило само местонахождение квартиры. Она располагалась вдали от центральных престижных районов, где так любили селиться представители политической и деловой элиты, а также высшие военные чины. Даже окна адмиральской квартиры выходили не на центральную часть. Позже Пелеон узнал отчего так. Оказывается, Траун поселился вдали от центра не только потому, что не выносил шума и суеты, но еще и потому, что ему жутко не нравилась архитектура самого престижного района Бастиона. Он как-то обмолвился, что у хатта-гангстера больше понятия о прекрасном, чем у того из моффов, который утвердил план застройки центра Бастиона.
Пелеон принялся рассматривать статуи. Та, что располагалась в центральной нише, больше всего привлекла его внимание. Было в ней что-то такое, отчего у сурового капитана дрогнуло сердце, что-то пронзительно-трогательное. Он не мог понять, почему именно эта статуя вызывает у него такие чувства. Небольшая, не более сорока сантиметров, фигурка коленопреклоненной женщины в накидке, прижимающей руки к груди, и как бы пытающейся подняться с колен, была выполнена из белого полупрозрачного камня. Внутри статуя, вероятно, была наполнена какой-то люминесцентной субстанцией, дававшей мягкое градиентное свечение от оранжево-карамельного внизу до светло-кремового вверху фигурки. На первый взгляд, она мало чем отличалась от всех прочих, разве что выглядела нарочито просто и незамысловато. Ее черты не были детализированы, в них была какая-то неуловимая размытость, словно им еще только предстояло проявиться. Был ли этот странный эффект вызван разрушительным воздействием времени или недочетом скульптора, либо он изначально задумал создать обезличенный женский образ?
- Она восхитительна, не правда ли? – услышал Пелеон у себя за спиной. Капитан так увлекся созерцанием статуи, что не слышал, как Траун вернулся в гостиную.
- Да, сэр. В ней есть что-то необычное, чего нет в других.
Траун удивленно вскинул бровь и как-то загадочно улыбнулся:
- Поздравляю, капитан, это редко кто замечает. Я не ошибся в вас.
- Спасибо, сэр, - проговорил смущенно Пелеон. От Адмирала не часто можно услышать похвалу. 
- От прочих статуй в моей коллекции эту отличает то, что их создали просто хорошие мастера, а эту, - он сделал паузу и понизил голос, - эту создал гений. Только гений мог передать столь противоречивые чувства в одном-единственном образе: жертвенность, беззащитность, смирение и обреченность и одновременно сила духа, робкий протест, стремление бросить вызов судьбе, подняться с колен. От нее веет удивительным спокойствием и в тоже время в ней присутствует едва уловимая динамика. Столь сложное и органичное переплетение противоречий мог создать только гений, всесторонне изучивший природу чувств и приникший в самые сокровенные глубины таинств души. К сожалению, мне не удалось установить ни его имя, ни расовую принадлежность, ни точную дату создания этого шедевра. Я могу об этом лишь догадываться. Я купил ее на аукционе на Орд-Мантелле, где обычно продают краденые и контрабандные вещицы об истории которых продавцы ничего не знают и не стремятся узнать. 
Траун бросил прощальный взгляд на любимую статуэтку.
- Пойдемте, капитан. Известите мой флагман о моем возвращении.
- Слушаюсь, сэр.
Они поднялись на крышу, где их ждала «лямбда».
У опущенного трапа стоял молоденький энсин в черной флотской форме. Вид у него был праздный и рассеянный. При виде Адмирала он вскочил и встал по стойке «смирно».
- Мы взлетаем, энсин Питерсон, - сказал Траун.
- Куда вас доставить, сэр? 
- На «Химеру».
«Химера» ждала их высоко на орбите Бастиона. Предполагалось, что гранд-адмирал в связи с праздничными торжествами проведет в столице два дня, но к удивлению экипажа флагмана он вернулся на борт на день раньше. 
В ангарном отсеке их встретили лейтенант Шелл и взвод штурмовиков, выстроившийся в две шеренги по обе стороны трапа «лямбды».
Через полчаса «Химера» покинула систему Сартинайниан. Траун спустился на мостик.
- Готов ли мой флагман, капитан? – по протоколу спросил он.
- «Химера» в вашем полном распоряжении, Адмирал, - так же по протоколу ответил Пелеон, - через минуту мы будем готовы перейти на сверхсветовую скорость и к утру будем на месте назначения.
- Отлично. А сейчас нам не помешает хорошо выспаться. Завтра нам предстоит тяжелый день.

Сообщение отредактировал Darth Catherine - 20.5.2009, 0:53