На нижних уровнях Имперского Центра всегда было темно, сыро и плохо пахло. Бедные и беднейшие грызли друг другу глотки за кусок мяса, а преступные банды обзаводились новыми представительствами. Тень верхних уровней, упавшая на эти места сто тысяч лет назад, будто остановила время, и отличить глубины республиканского Корусканта и имперского Центра не представлялось возможным.

Тень эта несла в себе тайны. Это были тайны мелких торговцев наркотиками, которые никогда не говорили, откуда они берут свой товар; это были тайны владельцев невесть откуда взявшихся закусочных, которые вместо крыс и собак клали в свои изделия человечину; это была тайна охотника за головами, прятавшегося от наёмников одного влиятельного хатта и ещё сотни тысяч, миллионы тайн и секретов, которые Вам вряд ли расскажут – скорее перережут горло.

Каждая из этих тайн уникальна, как и их хранители. Каждая нерассказанная история примечательна и поучительна, но услышать их всех не представляется возможным – даже если попробовать, то рано или поздно сойдёшь с ума.



Горзи Скех сидел в углу «Звездной Крысы». Это была маленькая, захудалая кантина где-то в нижних уровнях Корусканта, в которую заходило всего несколько человек и пара наёмников-родианцев, которые обсуждали планы будущих заданий. Но сейчас в кантине никого, кроме толстого бармена-фиорина, отлучившегося по финансовым делам, и Горзи, не было.

Скех был человеком лет сорока, но старый коричневый кожаный плащ, серая шляпа и дикая щетина сильно старили его. В волосах проглядывалась седина; на лице было несколько старых шрамов. Серые, усталые глаза Горзи бегали отпрохода за барной стойкой, из которой должен был выйти фиорин, к бластеру, спрятанному во внутреннем кармане.

Кантина была ужасным местом. Въевшаяся в пол грязь, продырявленные в некоторых местах стены, тусклое освещение, обеспечиваемое старой ионной лампой… Из темноты вылетали всякие мошки, которые отвратительно пищали и не давали сконцентрироваться. В углу, из пролома в полу, выползали крысы, искавшие в кантине какие-нибудь крошки. Даже представить себе сложно, что всё это находилось под огромным, красивым офисным центром, в который каждый день ходят тысячи людей на верхних уровнях.

Скех сидел на своём месте около часа. До него доносились различные голоса из «приёмной» бармена. Владелец кантины кроме продажи спиртного и еды занимался обеспечением безопасности для лиц, прячущихся от закона. Горзи не помнил его имени: то ли Толлмо, то ли Торрпо, однако очень надеялся на то, что ему сумеют уделить хотя бы минутку внимания.

Наконец появились плоды томительного ожидания – бармен показался за стойкой, с довольным лицом пересчитывая кредиты. Он не сразу заметил Горзи, но когда всё же увидел его, лицо фиорина преобразилось, и на нём появился оттенок страха. Скех встал и вежливо протянул бармену руку.

- Ты кто, Скех? – грубым голосом тут же спросил фиорин. Видимо, не хотел казаться слабым.
Горзи попытался изобразить улыбку на лице. Готовая для пожатия рука была спрятана в карман.

- Да, я Горзи Скех. Спасибо, что попросились помочь. – хриплым голосом сказал мужчина.
- Ты лучше скажи спасибо Ширрогу, я перед ним в долгу, - уже будничным тоном сказал фиорин. – Я настаивал на оплате, однако его связи с хаттами сделали тебе услугу, - бармен невесело усмехнулся.

Он жестом повелел Скеху идти за ним. Они прошли в «приёмную». Скех увидел маленькое помещение со скудным освещением, посередине которого стоял старый стол с горой бумаг. В углу стоял полностью изуродованный астромех серии R5, служивший фиорину мусорным ведром. Укрыватель и укрывающийся прошли сквозь кабинет к двери. Открыв её, двое жителей нижних уровней спустились по тёмной лестнице в подвал, где, на одной из стен, находилась абсолютно круглый, чистый металлический люк. Фиорин подошёл к ней и трижды в неё постучал.

Дверь в убежище ему открыла старая трандошанка. Она посмотрела на бармена мутными глазами, не понимая, в чём дело.
- Толлмо, сссачемм ты… так посссдно? – прошипела ящерица.
- Сссаф, тут Ширрог попросил приютить его друга. Сказал, что это важно, - сказал Толлмо. – Он, - указал фиорин на Горзи, - тут бесплатно. Понимаешь? – На слове «бесплатно» он сделал особое ударение.
Трандошанка раскрыла рот от удивления. Скех очень сильно пожалел, что стоял к ней рядом – было видно, что у неё почти не осталось зубов, а из пасти страшно воняло алкоголем.

-Дашше так… Ну, пусссть он проххходит… Твоя кроффать дальше по коридору, последняя ссспраффа, - просвистела Сссаф.
Толлмо вручил Скеху ключ от его комнаты и устало двинулся обратно в кантину, разбираться со старыми делами.
Горзи зашёл в помещение за люком в стене. Это был коридор с множеством дверей по разные стороны от входа в подвал. Пол убежища был удивительно чист, и от него веяло прохладой. Скеху, не видевшему несколько месяцев ничего более чистого и прохладного, хотел лечь на этом полу, но Сссаф, угадавшая мысли человека, окликнула его и указала на его комнату.

Скех открыл похожую на люк у входа дверь в комнату и зашёл в неё. В углу стояла кровать, бывшая единственным элементом мебели в помещении. Рядом с ней стоял унитаз, а рядом с унитазом находилась раковина, такая чистая, что возникало подозрение, будто бы ей никто никогда не пользовался. Однако Скех не обратил внимания на неприглядную комнату. Он закрыл дверь и, словно в последний раз в жизни, кинулся на кровать, не сняв с себя ни шляпы, ни плаща, ни ботинок. А через несколько мгновений Горзи Скех захрапел.
Сны жителей нижних уровней Корусканта бывают разные. Кому-то снится богатая жизнь, кому-то – смерть соседа, а кому-то снятся горы спайса. Сон же Горзи Скеха не был связан с желанием чьей-либо смерти, богатства или наркотиков. Уроженец далёкой планетки на краю Внутреннего кольца видел своё прошлое… Прошлое, которое стало неблагодарным к нему.



Образы детства пролетели быстро. Ферма, степи, речка рядом с домом… И родители.
Он видел стоящих рядом отца и мать, с улыбкой смотревших на Горзи, который, как и подобало маленькому ребёнку, спрашивал про всё на свете. Он получал разные ответы от отца, который был фермером, и от матери, бывшей в те годы школьной учительницей. Из-за этого Горзи часто путался, но пришедшая с годами смышленость расставила всё по полочкам.
Картины раннего детства сменились на воспоминания об отправке на учёбу, в Ризендел. Он видел заплаканное, но счастливое лицо его матери и гордый взгляд отца, который пожелал ему удачи.

… Он чувствовал боль. Потому что теперь его мать рыдает слыша его имя, а отец должен отбиваться от словесных нападок на память о сыне. Скех только мог надеяться, что папа не сломается и не присоединится к армии ненавистников Горзи.

Образы родителей незаметно исчезли, и появились воспоминания об армии. Как он получил повестку, как получил первый бластер, тренировки, споры на то, найдет ли сержант Рив пакет с просроченными удобрениями у себя под кроватью или не найдёт… Горзи даже улыбнулся во сне, ибо именно в казалось бы неотёсанной, небоеспособной армии Балгории он нашёл настоящих друзей. Ник, Балли, Кинс и Горзи Скех – неукротимая четвёрка, боровшаяся против горцев-джеш во времена очередной войны людей с аборигенами планеты…

… Образы друзей исчезли в пламени мыслей и чувств. Однажды, во время мощного налёта джеш на ряды балгорийских солдат, каждый из его друзей пожертвовал своей жизнью ради Скеха, который затем сильно жалел, что не погиб тогда от стрел горцев. Ник встал между десятком стрел джеш и Горзи, и погиб на месте. Барри руководил отступлением солдат и погиб, забрав с собой по меньшей мере сотню горцев. Кинс спрятал раненого Горзи в окопе и отвлёк внимание джеш, прикинувшись сдавшимся солдатом, а затем, когда горцы приблизились к нему, взорвал детонатор у себя под формой.

И все старания друзей могли пойти насмарку, если бы желание Скеха не отправляться к ним в мир иной. С повреждённой ногой он выполз из окопа и принялся расстреливать из бластерной винтовки любого джеша, подошедшего к нему хотя бы на сотню метров. Спрятавшийся за обломком от старого танка местного производства, Горзи с особым усердием стрелял в головы джешей, которые не понимали, кто в них стреляет, а если и понимали, то слишком поздно.

… Сон перенёс его медпункт. Врачи удивлялись тому, как долго продержался Скех, а военные были поражены количеством горцев, которых убил рядовой Скех. Рана в ноге заживала долго, и когда Горзи вышел из госпиталя, его ожидал всеобщее радужное приветствие. Для армии Балгории был нужен символ бесстрашия и воли к победе над горцами, и Горзи Скех оказался идеальным кандидатом. Несколько передач по головиденью Балгории, десяток фотографий рядового Скеха, несколько выступлений генералов армии – и у балгорийцев появился новый герой.

… Ещё год войны. «Капитан Скех», как его все называли, был на вершине славы. Всего несколько мгновений назад обычный солдат, а тут – военачальник, пример для мужчин и предмет воздыхания женщин. Даже джеши были поражены бесстрашием Скеха, который, перестав мстить за своих друзей, решив, что это их не вернёт, смирившийся со своей судьбой героя, самостоятельно ходил в атаки на горцев и убивал их, просто исполняя свой долг. Среди джешей пустили слух, будто Скех – джешеед и убивает горцев голыми руками. Страх перед человеком, убившим тысячи горцев (эта цифра была сильно преувеличена балгорийским правительством), побудил их прекратить войну и заключить мир с людьми.

… Скех мысленно перенёсся на парад в Ризенделе. Он, герой, военачальник, заслуживший уважение своими деяниями даже у горцев, находился рядом с Нолом Гиром, губернатором Балгории. Сухой старик в сером мундире поздравлял его с победой и в конце каждого своего монолога подчёркивал, что войны, длившиеся примерно тысячу лет, были окончены. Люди, которые за всю свою жизнь почувствовали себя в безопасности, счастливые люди, желали целовать, обнимать и благодарить Скеха за всё, что он сделал…

Горзи стал героем для маленькой, безызвестной планеты. Простой, скромный парень, он не считал себя таким, однако ему было приятно такое внимание.

… Горзи вернулся на родную ферму. Он заметил, что она ничуть не изменилась, разве что родители выглядели более счастливыми, чем прежде. Горзи надумывал заняться хозяйством, улучшить оросительную систему поля, починить солнечные батареи…
А потом началась Война клонов…

Горзи помнил, как пошёл добровольцем на Войну. Ему не просто хотелось воевать – он жаждал увидеть Галактику, о которой мечтал с детства. Его не хотели отпускать, но Горзи был твёрд. Проводили героя войны всем Ризенделом, а напоследок пожелали ему поджарить как можно больше дроидов сепаратистов.

Он воевал на многих планетах. Был на Мигито, Кашиике, Корусканте. Видел, как сражались клоны, даже несколько раз перебрасывался словами с джедаями… Даже спас трандошанина от лап разъярённых, по-настоящему диких вуки, которые находились в экстазе после убийства неско. Тот трандошанин, которого звали Ширрог, пообещал после этого помогать Скеху, если тому будет угрожать смертельная опасность
Горзи увидел Галактику – живую, бурлящую, необычайно интересную. Галактику, в которой Балгория словно не существует.

А потом он вернулся на родную планету. И понял, что это – не жизнь.
После Войны, после десятков самых разных планет Горзи казалось, будто все цвета на Балгории потускнели. Будто всё постарело на сто лет: люди, дома, нравы, степи, небо, даже сам Скех. Он чувствовал страшный застой жизни, которая должна была измениться ещё тысячу лет назад. Балгория, планетка на границе Внутреннего Кольца и Региона Эскпансии, словно была выбита из колеи событий, происходивших в Галактике за всё время существования в ней государств. И, что самое страшное, она не стремилась прогнать старость, стереотипы, не впитывала новизну.

Горзи стремился объяснить балгорийцам, что он должен изменить свою жизнь. Сначала речи Скеха слышали только ради интереса, ради событий, происходивших в окружающей Галактике. Однако появлялись те, кто внимательней прислушивался к речам героя, кто находил в них горькую правду жизни и кто хотел изменений. Таких людей становилось всё больше. Постепенно, через нескольких лет после Войны клонов, Горзи собрал вокруг себя солидный костяк из тех, кто жаждал новой жизни.

… Для него события, происходившие после массовых побоищ «прогрессистов», были очень туманны. Во сне появлялись обрывочные образы выступлений, встреч, потасовок… в которых он не принимал участия. Он стал символом новой жизни, но по большей части стал молчать, а его слова сильно коверкались новыми руководителями «прогрессистов», людьми, бывшими лютыми фанатиками своего дела.

… Восстание росло быстро. К поклонникам идей Горзи присоединились не только фермеры, недовольные жизнью, но и джеши, для которых Скех стал эталоном воина и которые готовы были пойти за ним по одному его велению, даже если эти веления исходили лишь от его имени. Многочисленные повстанцы окружили Ризендел. Осада длилась несколько месяцев.

В конце концов в Ризенделе начался голодный бунт. Люди искали еду везде, где было можно. Пытались красть, отбирать, убивать и съедать. Хаос усилился, когда бойцы Горзи проникли в столицу. Голодные нападали на воинов Скеха, словно звери, цепляясь им в шеи. Командиры повстанцев приказали расстреливать каннибалов.

… А вот уже следующую картину Скех помнил отлично. Вот выступал перед повстанцами, пытаясь усмирить их, осуждал действия их руководителей, объяснял людям, что пора перестать убивать. Но никто не послушал Горзи, поскольку всеобщая эйфория от возможной победы на режимом Нола Гира была огромна. Когда Скех ушёл, лидеры мятежников утверждали, что их герой имел в виду не остановку восстания, а продолжение борьбы.

… Случай в Ризенделе получил огласку за пределами Балгории. Нол Гир решил вызвать на помощь Империю, которая была удивлена подобным ходом событий на столь маленькой и тихой планете. В результате на орбиту планеты прилетел «Звёздный Разрушитель»…

… Горзи командовал эвакуацией повстанцев в горы. После обстрела «Разрушителя» при помощи старых, ещё республиканских плазменных пушками крейсер принялся обстреливать населённые пункты планеты. Когда к нему присоединились ещё несколько крейсеров из соседних систем, то наступил настоящий хаос.

Словно расплата за успехи Горзи Скеха, огонь крейсеров разрушил десятки городов, деревень, убил тысячи человек. Когда на поверхность Балгории высадился имперский десант, и появились первые жертвы столкновений, повстанцы сдались. Мечта тысяч людей о новой жизни была исполнена, но эта жизнь была не такой, как предполагалось. Империя, установившая на планете военное положение, начала требовать виновников восстания. И, разумеется, все дружно указали на Горзи Скеха…

… Ему удалось бежать на старом, давно списанном транспортнике, принадлежавшем Ширрогу, который по счастливой случайности вспомнил о своём спасителе и решил его посетить. Он объявился на планете за день до появления «Звёздного Разрушителя», участвовал в эвакуации населения и следовал за Скехом по пятам. Ширрог сразу согласился помочь Скеху в его стремлении убраться с планеты. В космосе за ним в погоню полетело звено ДИ-Истребителей, но Ширрог оказался проворнее. Трандошанин маневрировал так, будто он был птицей средь облаков. В результате корабль вошел в гиперпространство, из которого вылетел на орбиту Корусканта.

… Год жизни в Имперском Центре пронёсся в его сне, словно комета. Это было ужасное, отвратительное время, когда он пытался выжить в этой бурной массе существ. Этот мир, о котором он мечтал, оказался ещё хуже его Балгории, его любимой, некогда тихой планетки. Даже Империя с её военной машиной не могла контролировать происходившее на Корусканте. Банды, убийства, ограбления, пожирающая существ тьма – это наиболее часто видимое в нижних уровнях Имперского Центра… Он был уверен, что его ищут. Что его не оставят в покое. Он чувствовал, будто окружающий мир хотел утащить его обратно, в Балгорию, к тем, кто раньше возносил его, а теперь ненавидит. Потому что он жил и был опасен из-за этого.

… Он бежал по длинной, грязной дороге. Над ним ввысь росли огромные небоскрёбы, чьи вершины исчезали в облаках. От них исходил холод, который словно сковал нижние уровни. Скеху стало тяжело дышать; он упал. Горзи с трудом приподнялся и увидел позади себя лица. Лица тех людей, с которыми он шёл по жизни, кого считал другом, кого ненавидел. Родители, Ник, Балли, Кинс, Нол Гир, клоны, джедаи, имперцы, Ширруг… Каждый из них кричал ему что-то своё, но в их словах скрывался смысл, Горзи не хотел понимать.

Они говорили, чтобы он остановился.

Но он продолжает борьбу.

Пускай его возвели в ранг божества и опустили до предателя и злейшего врага; пускай он оставался символом пустых мечтаний и надежд; пускай он не раз терпел неудачу.
Он продолжает борьбу. В своём сердце он уже одержал победу. И если Галактика не хочет принимать его, то он её заставит это сделать.

Скех проснулся. Прошло уже несколько часов после того, как он словно мертвец упал на кровать и заснул глубоким сном. Он чувствовал, что спал недолго, однако ощущал себя очень бодрым. Такой энергии в нём не было с тех пор, как он покинул Балгорию.
Сев на кровать, он размышлял о своём сне. Думал о том, как ему придётся вернуться на родную планету, что было делом уже решённым. Впрочем, пока у Горзи не было средств к этому, а Ширрога он до поры до времени тревожить не хотел – трандошане бывают очень непонятливы.

В голову Скеха врезалась абсолютно безумная мысль. Такое озарение случается только после недолгого сна, занятого одними сновидениями. Ведь иногда эти сновидения нужны для того, что передать их владельцу некую важную, но скрытую информацию. Главное – надо было её разглядеть…



Герои остаются героями, если погибают до тех пор, пока народ перестанет в нём нуждаться. Горзи Скех не был героем. Он выжил, его оставили волочить существование в изгнании, о чём он сам иногда сильно жалел. Однако печать героя остаётся у человека навсегда, и потому он становится особенным.

Он становится опасным для остальных. Даже если ничего не совершает. Он становится опасным лишь потому, что он существует. Ведь он может повести за собой других…