- Таким образом, капитан, самым важным в нашей следующий операции будет третий этап, - Траун поправил сползшую с плеча исаламири, сосредоточенно изображающую живой воротник, и продолжил, не меняя тона. - Надеюсь, вы сможете обеспечить его выполнение силами «Гонителя» и «Разящего».

Пеллеон печально кивнул гранд-адмиралу. После двух часов монотонной лекции у него уже не осталось сил на что-то другое. Тем более, чисс сам попросил капитана прекратить поддакивать после примерно пятидесятого повторения «Да, сэр».

Гилад начинал подозревать, что бесконечное выражение согласия, сумевшее вывести из себя даже обычно невозмутимого Трауна, куда больше в свое время раздражало лорда Вейдера. И если гранд-адмиралу можно было возразить без явного риска для жизни (уязвленную высокомерным ответом гордость Пеллеон пока решил не учитывать), то ситх слова «нет» не понимал вообще. Дело должно быть сделано назначенным исполнителем. Его преемником или преемником его преемника. Или отменено приказом Императора, на крайний случай.

Гилад снова вздохнул, который раз примиряясь со своей участью. Оспаривать решения начальства, как он уже успел убедиться за эти жалкие три месяца, было совершенно бесполезно.

Любой, даже самый дикий на первый взгляд, план неизменно приводил к блестящей победе. Поначалу капитан был этому рад, но сейчас, распробовав вкус службы под началом красноглазого экзота, все чаще думал о том, что гранд-адмиралу неплохо бы пару раз ошибиться по мелочи. Полезно для поддержания комфортного психологического климата в экипаже «Химеры», да и всех подчиненных Трауну войсках. Разумеется, точной формулировки из «Краткого курса прикладной психологии для младшего командного состава» Пеллеон за давностью лет не помнил, но на краю сознания крутилось нечто подобное. Выраженное, впрочем, совершенно другими словами, в приличном обществе не принятыми.

- Да, сэр, конечно, сэр, - невпопад произнес капитан, сбив чисса с мысли.
Траун долю секунды смотрел прямо перед собой, пытаясь сосредоточиться и вспомнить, о чем таком важном он только что говорил. Но последняя фраза, даже несколько раз прокрученная в памяти, беспомощно обрывалась на середине, не желая завершаться изящным выводом.

Мысленно застонав и посчитав до десяти в лучших традициях карридской Академии, чисс отметил про себя необходимость вплетать в речь слова-маячки, после которых подчиненные должны высказывать свое мнение. В противном случае конструктивное обсуждение сводилось просто к бесконечным киваниям. Чего допускать было никак нельзя.
Неделю назад он предпринял очередную попытку обучить приземленного Пеллеона искусству свободного полета мысли, но капитан, над которым довлели тридцать лет безупречной службы и крайне консервативные для кореллианца убеждения, упорно брел в своих суждениях по скучной земле. И никакие намеки, плавно перераставшие в прямые указания подумать самостоятельно и посмотреть на проблему с разных точек зрения, ситуацию исправить не смогли.

Траун прикрыл веки, пытаясь спрятать неожиданный для себя самого всплеск раздражения. Пеллеон всего лишь человек. Терпеливый, неглупый, но не блестящий. Сам чисс предпочел бы в качестве собеседника кого-то вроде покойного гранд-моффа Внешних Регионов.

Пикировки с Таркиным доставляли гранд-адмиралу массу удовольствия, сопряженного с ощутимым риском. Он бы не отказался иметь такого человека в собственном штабе и даже некоторое время гадал, не сохранился ли у Императора клон Уилхуффа, но по здравом размышлении отверг эту мысль. Хорошего исполнителя из обладателя такого характера сделать было невозможно, поэтому приходилось обходиться теми ресурсами, которые удалось добыть.

Жаль, что при этом приходилось жертвовать разминкой для ума, но с другой стороны – разве он не обходился своим собственным обществом те несколько лет, которые пришлось потратить на ссылку? Правда, длительное отсутствие собеседников сыграло с ним дурную шутку, приучив вести беседы с тенью. И даже теперь, по прошествии столь длительного промежутка времени, Траун иногда ловил себя на желании высказать некоторые соображения вслух. Тем более что общество Пеллеона к этому располагало, как ничье другое. Рукх, телохранитель-ногри, не снисходил даже до жалкого «угу», необходимого для поддержания ровного тока рассуждений.

Гранд-адмирал принудил себя собраться и продолжить инструктаж. Так или иначе, но он своего добьется, и если не через месяц, то через год заставит Гилада оторваться от бренной земли и взлететь. Иначе, как подозревал чисс, ему придется, или искать другого капитана на флагман, или действительно начать разговаривать с собой вслух. О последствиях, которые может повлечь за собой такое эксцентричное поведение, Траун старался не думать.

Рукх, равномерно шлепающий по дюрастилу бесконечного коридора «Химеры», не подозревал, что новый хозяин снизошел до мыслей о его скромной персоне. Телохранителя такие мелочи не беспокоили.

Он должен был беречь жизнь хозяина, неукоснительно выполняя волю Повелителя Вейдера, передавшего весь народ ногри на попечение Трауна. Должен был следить за здоровьем хозяина, имевшего скверную привычку засиживать допоздна за разглядыванием странных побрякушек из чужих миров, следить за качеством его питания, пробуя все подозрительные продукты. И, наконец, ухаживать за его мерзким зверем.

Нельзя было позволить, чтобы безмозглая тварь под название исаламири испортила своими загнутыми когтями безупречную белизну сукна гранд-адмиральского мундира. Из этой необходимости логично вытекали различные рутинные дела, сопровождающие уход за любым животным, будь оно хоть нетопыркой, хоть ранкором. Кормить, убирать, мыть, лечить и так далее.

Не далее как вчера Рукх потратил несколько часов на художественное обпиливание острых когтей зверушки, следя за тем, чтобы она сохранила возможность пользоваться ими по прямому назначению, но не могла никому и ничему повредить. Для осуществления этой непростой задачи Рукху пришлось пожертвовать одним из своих любимых жилетов. Ткань любой другой принадлежащей ему вещи была слишком грубой и не подходила для тестирования, как и шкура самого ногри. И теперь телохранитель гранд-адмирала напряженно решал вопрос о донесении до ведома своего нового хозяина необходимости выделить его верному рабу новый предмет одежды.

Увлекшись построением вежливой фразы (что не мешало ему все так же внимательно осматривать коридор), Рукх машинально сбавил шаг, неосторожно подставив кончик своего короткого хвоста под сверкающий сапог Трауна.

Задумавшийся над своими проблемами чисс едва слышно охнул, споткнувшись о внезапно возникшую на пути преграду, дав тем самым повод Пеллеону подхватить потерявшее равновесие начальство под локоть.
- Рукх! – казалось, одно единственное слово вобрало в себя все раздражение, снедавшее Трауна, став квинтэссенцией отвращения и порицания.
Ногри виновато сгорбился, почти припав к полу в пародии на поклон.
- Прошу прощения, мой господин, - пронзительно мяукнул он, удачно подобранным тембром голоса сводя разговор на нет. Выслушивать оправдания телохранителя чисс терпеть не мог, поскольку они были пыткой для его музыкального слуха. А оправдываться Рукху приходилось в начале службы практически каждый день.

Траун мрачно глянул на серокожего убийцу и подавил вздох вместе с недостойным воспитанного чисса желанием пинком заставить телохранителя продолжить движение. Но Рукх уже сам сообразил, чего от него хотят, вскочив на ноги и бодро зашлепав вперед. Надо было отдать ему должное – дистанцию он тоже догадался увеличить.
«Крылья, ноги», - с отвращением думал ногри, против ожиданий гранд-адмирала прекрасно знавший о попытках Трауна научить Пеллеона думать творчески, - «как все это глупо. Главное в любом разумном существе – хвост!»

Конечно, Рукх не имел при этом в виду тот кусок плоти, который позволялся безмозглой твари вроде исаламири цепляться за ветки, и даже не ту нежно любимую и лелеемую часть собственного тела, которую ему придется мазать этим вечером целебным отваром. Нет, он вкладывал в это ёмкое слово весь груз прошлых поступков и суждений, неизменно сопровождающих деятельность его сородичей, имперцев и даже Повелителя Вейдера.
Хотя как раз к последнему Рукх претензий не имел, и иметь не собирался. Ситх слишком доходчиво объяснил, что в его случае критика является неуместной роскошью и сурово карается. Поэтому ногри тщательно задавил едва родившееся сомнение и принялся думать над другой проблемой, касавшейся неких весьма интересных сведений, поступивших на Хоногр с Корусканта. Информация касалась отравления планеты и требовала тщательного обдумывания. И, разумеется, наблюдения за поведением его нового хозяина.

Рукх зубасто улыбнулся в предвкушении новой охоты и снова принялся вслушиваться в монолог Трауна. Возможно, он, простой телохранитель, никогда не будет блестящим стратегом, но вот хорошим тактиком он быть был обязан. В первую очередь – самому себе.