Тусклый свет одинокого люминесцентного стержня мигал и подрагивал, превращая мрачную спальню в театр теней. Желтоватые отблески и темные провалы прыгали по резным панелям стен, ползали по корешкам древних переплётов на книжной полке, забирались в складки тяжелых занавесей. И странным контрастом с вечным танцем света и тени - неподвижное распростертое тело на широкой кровати. Сухие жилистые руки замерли, сложенные на застывшей груди; резкие черты лица в отблесках светильника заострились еще больше, превращаясь в химерную маску. Время от времени отсветы падали в дальний угол комнаты, выхватывая из темноты очертания ещё одного человека, который сжался в кресле, обхватив голову руками.

Час назад сердце Дарта Аллидуса, последнего повелителя ситхов, остановилось навсегда.

На протяжении последних восьми сотен лет ситхи погибали от рук своих учеников. Взяв от наставника все и дополнив знания собственным опытом, ученик бросал учителю вызов - и, как правило, побеждал. В противном случае ученик терял жизнь, а учитель искал нового последователя. Выживали исключительно сильнейшие, и потому династия Бейна крепла от поколения к поколению.

Теперь же древняя традиция прервалась.

Человек, скорчившийся в кресле возле смертного ложа Аллидуса, был его учеником; но учитель погиб не от его рук. Аллидуса сжёг изнутри яд диоксис. Обычный человек погиб бы почти мгновенно, а ситх боролся больше недели. И всё же даже Тёмная Сторона не дала ему достаточно могущества, чтобы остаться в живых.

Аллидус умирал медленно, неспособный ни заснуть, ни потерять сознание. К концу четвёртого дня, оставив надежду, он приказал своему ученику, Дарту Индигнусу, убить его. И тот отказался. Убийство ослабевшего, наполовину разбитого параличом учителя не несло чести, не демонстрировало могущества ученика и не делало его достойным наследником титула Повелителя Тьмы. Потому Индигнус оставил судьбу учителя на попечение Силы. Если Аллидус достаточно силён - он поправится. Если нет - значит, он был недостоин жить.

Аллидус оказался недостоин.

Пальцы Индигнуса сжались крепче, до боли вцепляясь в короткие темные волосы; стиснутые веки дрожали. Была еще одна причина не убивать учителя; причина, о которой ситху лучше никогда не говорить. Несмотря на немалые успехи и силу, Индигнус всё ещё не справился с одним существенным недостатком. Он всё ещё был слишком привязан к учителю.

Индигнус в совершенстве владел множеством различных техник, лучше всего отточив умение выпивать жизнь, но принимать решения в одиночку опасался. Полжизни советы и наставления Аллидуса направляли его, помогали выбрать единственно верный путь, а теперь... Теперь молодой ситх остался один. Не отделившись от учителя сознательно, не пройдя последнего испытания. Индигнус не представлял, как сможет самостоятельно завершить обучение.

Изо рта вырвался судорожный выдох. Наконец отняв руки от лица, Индигнус взглянул на бездыханное тело учителя; Аллидус казался обманчиво спокойным, как и при жизни, - словно прилег отдохнуть на минуту. Вот только рассредоточенная аура его заполняла сейчас все помещение, не концентрируясь в теле. Резкие тени прыгали по неподвижному лицу, ни на миг не прекращая свой жуткий танец; Индигнус задержал дыхание, и зловещая тишина усилила чувство пустоты.

Перед смертью учитель дал ему последние наставления и поручения: предать тело погребальному огню, изучить несколько трактатов, в охоте за которыми Аллидус и пожертвовал жизнью, встретиться с парой связных, чтобы окончательно взять на себя дела... и найти ученика.

Последний пункт оказался самым сложным. За прошедшие десять лет обучения Индигнус ни разу всерьёз не задумался о собственном преемнике. Было еще слишком рано даже для финального испытания, не то что для поиска нового ученика... Молодой ситх не только не знал, как обучать наследника: он даже не имел представления, откуда начать поиски достойных кандидатов. И задав вопрос Аллидусу, Индигнус впервые в жизни не получил ответа.

Только суровые слова: "Обучение собственного ученика будет твоим испытанием. Не подведи меня".

Теперь Аллидус замолчал навсегда, и судьба Ордена Ситхов легла на юношеские плечи Дарта Индигнуса, последнего Повелителя Тьмы. А значит, он должен суметь найти ученика. Иначе восемь столетий окажутся потрачены зря.




Ардан едва поспевал за своим механическим спутником. Дроид был выше мальчика вдвое и мерял грязный пермакритовый тротуар широкими, размашистыми шагами. Неоновые огни слабо отсвечивали от тусклого хромированного корпуса, под ногами то и дело звенели пустые бутылки; а местный люд продолжал пьянку, полулежа на тротуаре и не обращая на странную парочку никакого внимания.

- Стой, Диди! Я устал!

- Отрицательно, - ровно прогудел дроид, не поворачивая головы. - Слишком опасно.

- Мне плевать, - плаксиво проговорил Ардан. - Эй! Я же человек! Ты не сечешь, что я не могу бежать вечно? Если я задохнусь и не смогу идти, нас тем более спалят!

"Диди" не ответил. Как любой медицинский дроид, он отлично знал возможности организма шестилетнего ребёнка человеческой расы. Достаточно, чтобы не сбавлять шага и продолжать двигаться к укрытию. Шанс убежать есть всегда. Шанса выстоять против полудюжины разъярённых здоровенных гуманоидов, не обладая значительной физической силой, быть не может. Хорошо хоть на этой улице, кроме пьяниц, никого нет; гуманоиды наверняка все еще продираются через плотную толпу на рынке в двух кварталах отсюда.

- Не могу больше, - прохныкал Ардан, размазывая слёзы по щеке кулаком с зажатыми в нём кредитками. Вокодер Диди издал что-то похожее на презрительное фырканье.

- А придётся. Иначе у тебя даже не будет времени подумать, у кого можно воровать, а у кого нельзя.

- Откуда ж я знал... - попытался оправдаться мальчик.

- Не разговаривай и дыши ровнее. Иначе и до следующего угла не добежишь, - посоветовал дроид, по-прежнему не оборачиваясь. Ардан обиженно засопел за спиной, но послушался. За полгода, проведенные с Диди, он уже уяснил, что слушаться советов меддроида относительно собственного тела бывает очень полезно. - Считай шаги. Вдох на четыре шага, два шага пауза, выдох - шесть, опять пауза.

Сосредоточиться на дыхании и количестве шагов, когда за тобой гонятся бандиты, - не самая лёгкая задача, но Ардан снова не стал спорить. Только всхлипнул, шмыгнул носом и открыл пошире рот, чтобы легче было дышать. Во рту уже пересыхало, но это была такая мелочь... по сравнению с тем, что может быть, если их догонят.

Ардан отлично знал, что это такое - когда тебя бьют. Когда он ещё жил в приёмной семье, побои от старшего брата были привычным делом. Не каждый день, конечно. Это было бы слишком подозрительно - каждый день падать с лестницы, крыши или наталкиваться на грабителей, и отчим мог бы понять, что постоянные ушибы, вывихи и ссадины младший, приёмный ребёнок получает отнюдь не в результате несчастных случаев. Тем не менее, "несчастные случаи" происходили достаточно часто, чтобы мальчишка решился сбежать из дома. И не просто сбежать, а прихватить с собой все деньги ненавистного старшего брата, а самому ему подкинуть в постель ядовитого жука. По правде говоря, Ардан не был уверен, что жук действительно ядовитый, но ему отчего-то очень этого хотелось. Проверить, так ли это, мальчику уже не было суждено - к тому моменту, когда брат мог вернуться домой, Ардан уже был на другом конце города. И возвращаться не собирался.

Но если сбежать от брата долгое время казалось невозможным, и оставалось учиться терпеть и строить мысленные планы кровавой мести - то сейчас главной целью Ардана стало любой ценой избегать побоев. Не самый ценный навык для уличного воришки в цивилизованных местах, где нет никого агрессивнее полицейских с парализаторами; но трущобы Фондора назвать оплотом цивилизации просто не поворачивался язык. Ардан порой подозревал, что полиции здесь не то что не существует - её никогда не было, и никому даже не приходило в голову её организовать. Во всяком случае, он ни разу не видел ни одного, даже самого захудалого дроида или ополченца, который бы отвечал за что-либо, подобное правопорядку. Законы каждый устанавливал для себя сам - и чем ты сильнее, тем больше людей будут жить по твоим законам. Силой шестилетний мальчишка похвастаться никак не мог. Приходилось полагаться на ловкость, скрытность, скорость и способность уворачиваться от бластерных выстрелов. Последнее казалось необъяснимым, но было очень полезным. За всё время воровской жизни в Ардана никто не сумел попасть. Пьяницы, конечно, стреляют не очень метко, но шанс получить шальной заряд всегда есть; однако Ардан за долю секунды до попадания угадывал, куда придётся выстрел, и успевал увернуться.

Головорезы, гнавшиеся за Арданом и Диди сейчас, бластерами вооружены не были; но мальчик благоразумно считал, что в случае чего от дальнобойного оружия он увернётся с большей вероятностью, чем от виброклинка, пролетающего возле головы, или от неожиданно приставленного к спине ножа. Он не раз видел, как пьяные бандиты убивают друг друга. Мальчишка давно не боялся за этим наблюдать - наоборот, это давало ценные знания об основных боевых приёмах и видах оружия местной шпаны. Ножи, кастеты, "розочки" из разбитых бутылок, выдранные неизвестно откуда куски арматуры... здесь, в трущобах, оружием ближнего боя могло стать что угодно. Да и дальнего боя тоже - метание бутылок в голову противника было неизменной традицией всех пьяных драк.

Ардан зазевался и едва не пропустил очередной поворот. Воришка пробежал бы мимо, если бы цепкая механическая рука Диди не схватила его за шиворот грязной рваной рубахи и не утянула в подворотню. Здесь было меньше неоновых вывесок, меньше шума - и ни одной живой души. С трудом удержав равновесие, Ардан снова бросился бежать за дроидом.

- Далеко ещё? - буркнул мальчик, пытаясь сохранить только было наладившийся ритм дыхания. Ему давно не приходилось бегать на такие длинные дистанции. Обычно зашкаливающий в крови жертв алкоголь мешал заметить кражу.

- Недалеко, - туманно отозвался Диди. - Мы и так неплохо оторвались. Они сейчас, должно быть, как раз заканчивают крушить рынок. Скажи спасибо, что они не на спидере, иначе ты уже был бы мёртв.

Мёртвым Ардан быть не хотел; он слабо представлял себе, что они чувствуют, но внешний вид местных убитых вызывал ассоциации только с болью от побоев и с той гранью, когда от неё теряешь сознание. Когда уже отключился, боли нет, но вот до этого... а умирать, по представлениям мальчика, было ещё хуже. Так что он буркнул "спасибо", вызвав очередную имитацию фырканья со стороны дроида, и продолжил бежать, втягивая и выпуская воздух шумно, словно ездовое животное. Отросшие, растрепанные черные волосы липли к взмокшему лбу и шее.

Диди не соврал; метров через двести он остановился и вытянул палец. Ардан резко затормозил, хрипло втянув в себя воздух; прямо рядом с беглецами в стене красовался черный провал.

- Лезь сюда.

Ардан с опаской засунул голову в дыру; размера дыры хватало, чтобы пролезли оба сообщника, и оттуда даже не воняло, но это не прибавляло доверия. Круглые бирюзовые глаза мальчика таращились, силясь разглядеть хоть что-нибудь.

- Ты уверен?

- Лезь, сейчас не время ориентироваться на твои перинатальные матрицы и фобии, - отрезал Диди и для пущего энтузиазма подтолкнул мальчика коленом, пропихивая внутрь, затем, прежде чем Ардан успел что-либо сказать или сделать, залез следом и опустил на дыру какую-то заслонку.

- Что ты тво...

Ардан замолк, когда Диди включил прожекторы в своих глазах, чтобы мальчик смог что-либо разглядеть. Разглядывать, впрочем, оказалось особо нечего: потрескавшиеся стены, заваленный обвалившейся штукатуркой и прочим хламом пол. Никакой мебели или техники. Зато выяснилось, что здесь без труда можно было выпрямиться и спокойно идти, а не ползти на карачках, как подумал мальчик сперва. Ардан потянулся, уперся ладонями в колени и уставился на безэмоциональное, плоское лицо Диди снизу вверх. В тишине тяжелое дыхание после пробежки било по ушам.

- Ну и... куда она ведёт?

- На уровень ниже, - ответил дроид. - Согласно моим схемам, чуть дальше будет пандус, а затем старый механический лифт. Должен быть исправным, по идее.

- Они не допрут искать нас на других уровнях, - подхватил мальчишка, выпрямляясь. - Диди, ты - гений! Только расскажи, чем тот уровень отличается от этого.

Дроид и его малолетний компаньон не спеша зашагали вглубь коридора. Мусор шуршал под ногами.

- В этом районе он заброшен. Освещения почти нет. Вентиляции почти нет. Душно, смог. Майноки летают - доедают остатки кабелей.

- Расчудесно! - присвистнул Ардан. - И надолго мы туда?

- Думаю, суток хватит. Они как раз успеют напиться достаточно, чтобы забыть не только твоё лицо, а и сам факт твоего существования.

- А жрать мы там что будем?

С момента побега из дому вопрос "что поесть" для Ардана всегда был особо животрепещущим. Но если в бандитских трущобах можно было украсть деньги на еду, а то и саму еду, то в заброшенном районе даже наличие денег никак не поможет наполнить желудок. Если там и оставалось что-то съедобное - время давно его уничтожило.

- Будь ты экзогортом, я бы посоветовал тебе майнока. Но силиконовая еда тебе не подходит.

- Меньше заумностей, Диди! - оборвал мальчик, помотав лохматой головой. - Я всё равно не разбираюсь в этих твоих белках, жирах и силиконах. Ты только сломаешь мне голову.

- Скорее починю - всё-таки это моя первостепенная программа, - бросил Диди, сворачивая налево. Свет прожекторов прорезал тьму всего на пару метров, так что резкий и довольно крутой наклон оказался рядом совсем неожиданно. - Как я и говорил - пандус. Осторожнее.

- Я и так осторожен, - огрызнулся мальчишка, замедлив шаг и придерживаясь рукой за дроида, чтобы не поскользнуться и не покатиться кубарем вниз вместе с мусором. - Жучье мясо, как же неудобно... Так всё-таки, ты не ответил. Что насчёт жратвы?

- Скажи спасибо, что я думаю за тебя, - прогудел Диди, - и что я положил в твой рюкзак немного сухпая. На сегодня тебе должно хватить. Если будешь экономен.

- Ты шарился в моих шмотках?

- В отличие от тебя, я не вор. Также я не дроид-полицейский, а потому украденное тобой возвращать хозяевам не собираюсь. Отсюда вывод: я ничего не трогал, только положил еду.

- Да ладно, я тебе доверяю в этом, - буркнул Ардан и улыбнулся, пытаясь как-то скрасить свой недовольный вид, который дроид вполне мог принять на свой счёт. На самом деле воришка был зол в первую очередь на себя и на бандитов, а потом уже - на Диди. На себя - что недостаточно осторожен и недостаточно удачлив, чтобы всё время оставаться незамеченным; на бандитов - что так невовремя очнулись и так несправедливо и некстати пекутся о своих деньгах; на Диди - что не выражает должной степени сочувствия и заставляет Ардана выкладываться на пределе физических возможностей. Бегать, не есть, дышать выхлопными газами, клубящимися на нижних уровнях... Возможно, эти испытания в конечном счёте делали мальчишку сильнее, но всё, о чём он думал сейчас, пытаясь восстановить дыхание после кросса, - так это о том, что всё это ужасно выматывало. Что будет потом, не так важно; важно то, что сейчас, после погони, Ардан чувствовал себя страшно уставшим, дыхание было шумным и тяжёлым, в груди горело. А отдышаться никак не получалось - воздух в коридоре был спёртым и вонял плесенью, что казалось совсем уж странным при сухих с виду стенах.

К счастью для Ардана, лифт оказался недалеко; прямо в конце спуска маячила массивная ржавая решетка, за ней - ещё одна. Сбоку торчала панель с круглой кнопкой; краска на панели давно растрескалась и местами облупилась, но всё ещё удавалось разглядеть жёлтые и чёрные косые полосы.

- А оно... оно ещё пашет? - осторожно поинтересовался Ардан, с опаской глядя на ненадёжную конструкцию. Диди подошёл к панели; круглые глаза дроида замерли, сканируя устройство.

- Удивишься, но должно работать. - С этими словами дроид наклонился и легко поднял сперва внешнюю решетку, - отъехав вверх, та издала щелчок и застопорилась, - а затем внутреннюю. - Залезай.

Освещение в кабине не работало. Воришка с опаской покосился на лифт, но спорить не стал. Залез внутрь, встал на носки и немного покачался, оценивая прочность пола.

- Он нас выдержит? Выглядит хреново.

Вместо ответа Диди тоже забрался в кабину; механическая рука телескопически вытянулась наружу и нажала на кнопку. Диди спрятал руку обратно. Над головой что-то затарахтело, кабина лифта покачнулась. Ардан вскрикнул и упал, прижавшись к полу.

- Трусишка, - констатировал дроид. Лифт ещё раз покачнулся, заставив Ардана крепче вцепиться в пол и зажмуриться. - Так все лифты себя ведут. Мы не падаем, мы спускаемся.

Воришка помотал головой. Лифт снова тряхнуло, на этот раз сильнее, и кабина с мерным гудением поползла вниз.

- Вот видишь? Уже едем, - продолжал Диди. - Вставай. Если поранишь ладонь об эти ржавые решетки, придётся отрезать руку. Здесь всё кишит микробами.

Микробами никакого ребенка не напугаешь, а вот угроза отрезать руку, пусть и высказанная в мягкой форме, подействовала; Ардан взялся за стену и медленно, неуверенно поднялся на ноги. Затем вцепился в Диди - как в самый безопасный в данный момент объект.

- Так лучше? - участливо поинтересовался дроид.

- Теперь я знаю, что ненавижу лифты, - буркнул Ардан, теснее прижимаясь к Диди. Дроид положил прохладную металлическую ладонь мальчику на спину.

- По дороге обратно поненавидишь ещё раз.

- Не-е-ет... - простонал мальчишка. - Может, всё-таки есть другой путь?

- Ну, ты можешь остаться жить внизу, если хочешь.

- А хоть бы и так, - огрызнулся Ардан, пряча лицо на хромированной груди дроида. Во всяком случае, темный и страшный нижний уровень пока был просто сказкой-страшилкой, в отличие от лифта, который покачивался и угрожающе гремел прямо сейчас. Отсутствие освещения не добавляло веры в исправность лифта.

- Не вопрос. - В электронном голосе Диди не было и намёка на иронию. - Если ты готов искать в заброшенном районе еду сам - это твой выбор.

Мальчик обиженно молчал. Диди был прав, но признавать это совершенно не хотелось.

- Значит, сейчас я отвожу тебя вниз и возвращаюсь, а ты остаёшься, - прогудел дроид спустя какое-то время. Ардан резко вскинул голову и распахнул глаза.

- Ты рехнулся?!

- Отрицательно. - Воистину, только дроид способен издеваться с абсолютно серьёзными интонациями. - Ты захотел жить внизу. А моя программа предписывает выполнять желания органических существ.

- Я же не это имел в виду... - Ардан захныкал, не найдя лучшего аргумента. У Диди был просто-таки дар доводить других до бессильной злобы своей логикой и манерой цепляться к словам. Во всяком случае, Ардана во время споров с механическим напарником это чувство посещало регулярно. Спорить мальчик не умел, и, не сумев убедить собеседника в первую же минуту, отчаивался, не зная, как доказать свою правоту. Не то чтобы он надеялся, что слёзы разжалобят Диди и заставят согласиться, - от обиды их просто невозможно было сдержать. В такие моменты хотелось убежать куда-нибудь и не видеть злорадствующего Диди вовсе, и пару раз Ардан именно так и делал - и попадал в очередную передрягу, из которой его выручал всё тот же дроид. После чего, естественно, общение с Диди становилось ещё менее приятным.

Лифт с грохотом остановился, заставив Ардана вскрикнуть и вцепиться в дроида ещё крепче.

- Приехали, - невозмутимо констатировал Диди. После нескольких бесплодных попыток осторожно отцепить от себя ребёнка дроид протянул вперед руки и снова поднял решетки. - Вылезай.

Ардан отрицательно помотал головой и спрятал лицо, уткнувшись в тускло переливающийся металлический корпус дроида.

- А если я начну вылезать, а лифт обвалится? И я упаду?

- Конечно, куда лучше, если крыша лифта упадёт на тебя и раздавит, - заметил Диди, выволакивая мальчишку из ржавой кабины. - Видишь? Ничего не обвалилось и ты не упал. И вообще, пора бы уже и привыкнуть. С твоим-то образом жизни.

Ардан уже не слушал; он вглядывался в темноту и в светлые круги от прожекторов дроида на полу. Словно никуда и не спускались - тот же мусор, та же штукатурка, тот же спертый воздух с привкусом плесени. Разве что, может быть, уровнем выше всё-таки было самую малость посвежее.

- Пошли, - подтолкнул мальчика в спину Диди, - выйдем на улицу.

- А, так это ещё не улица? - удивился Ардан. За время поездки в лифте он уже и забыл, что находится в здании, - настолько сосредоточился на том, чтобы не упасть на дрожащем ржавом полу. Впрочем, свойство Ардана сосредотачиваться исключительно на происходящем в данный момент и быть крайне рассеянным относительно событий прошлого и будущего уже давно не удивляло его спутника. Так что Диди, вопреки обыкновению, просто промолчал, не утруждая себя сочинением очередных язвительных замечаний.

Выход на улицу оказался проломом в стене вроде того, через который дроид и мальчишка влезли в здание уровнем выше; только этот был побольше и ничем не закрывался, а за ним вместо сияющей неоновыми вывесками и люминесцентными фонарями улицы висела чернота, и воздух возле пролома оставался мертвенно-неподвижным. Ардан помахал у лица ладонью.

- Расчудесный воздух, - проворчал он. - Целые сутки таким дышать - это же рехнуться можно.

Диди изобразил красноречивый вздох.

- А еще десять минут назад ты хотел здесь жить. Посмотрим на твоё желание к завтрашнему дню.

Ардан рыкнул, словно разозлённый щенок, но ничего не ответил - не хотелось нарываться на очередную порцию ехидства, нравоучений и вырывания слов из контекста. Убежать и спрятаться от обидчика сейчас было некуда, так что пришлось молча шагать за дроидом - и слава лунам, что просто шагать, а не бежать, задыхаясь и пытаясь одновременно сосчитать шаги, вдохи и выдохи и не потерять из виду напарника.

- Надеюсь, ты знаешь, где здесь можно сносно перекантоваться, - буркнул мальчик через несколько минут.

В голосе Диди зазвучало нескрываемое превосходство:

- Скажи спасибо, что я всегда думаю о таких вещах за тебя.

С момента смерти Дарта Аллидуса, последнего истинного повелителя ситхов, прошло два месяца. Как и завещал учитель, его тело превратилось в горстку пепла, которую ученик заключил в небольшой сосуд с узким горлышком, высеченный из цельного куска пермакрита. В горлышко сосуда Индигнус поместил кристалл светового меча учителя, запечатал дюрафиллом, который обычно использовался для заделывания трещин в корабельных корпусах, и наложил на своеобразную пробку заклятье - чтобы всё, что осталось от Аллидуса, охраняла сама Темная Сторона. Отдав дань уважения учителю, Индигнус поставил сосуд в одной из стенных ниш опустевшей спальни Аллидуса. С тех пор он завел привычку каждый день медитировать, глядя на сосуд и задавая вопросы Силе - словно разговаривал с учителем. Иногда в смутных потоках темной Силы мерещился ответ, чудился едва слышимый неразборчивый голос - слов различить не удавалось, только интонацию: то ирония, то теплота, то упрёк. Упрёк звучал в призрачном голосе чаще всего, и Индигнус понимал, почему. Ловить образы и смутные видения будущего можно бесконечно, но время не стоит на месте. Чем дольше он тянет с поисками и обучением последователя - тем дальше отодвигает собственное становление и тем под больший риск ставит само существование Ордена Ситхов.

Предшественники Индигнуса старались выбирать себе в ученики личностей более-менее зрелых, имеющих свои, особые взгляды на жизнь - и при этом не испорченных джедайскими идеалами. И на то были свои причины. Из ребенка легче выковать то, что нужно, сокращается процесс ломки - но итогом становится то, жертвой чего был сам Индигнус. Несамостоятельность и зависимость. Или же, как другая крайность, ученик впадал в безумие, постоянно находясь на грани с самого детства.

Поиск зрелого существа, чувствительного к Силе и проигнорированного джедаями, требовал долгих лет наблюдения и осторожного прощупывания. Индигнус этих лет в распоряжении не имел. Не найдя в записях учителя никаких намеков на возможных последователей, молодой ситх решил пойти другим путем.

Все же склонить на сторону Тьмы джедая.

За столетия так называемого процветания, в отсутствие необходимости борьбы, Орден Джедаев перестал совершенствоваться - поколение за поколением ситхи убеждались в этом. Он медленно, но верно прогнивал изнутри, разрушаемый ростками конфликтов и разногласий. Несколько несогласных Индигнус уже на примете имел - по долгу дипломатических и торговых дел учителя ему нередко приходилось пересекаться с джедаями, и некоторых можно было найти... интересными. Отрадное разнообразие на фоне одинаковой, словно заводской, правильности джедаев.

Индигнус принялся прощупывать старые наметки. Ничего не значащие встречи в разных уголках Галактики - то в образе торговца, то дипломата; иногда даже джедая. Заменить алый кристалл в световом мече на светло-зелёный, скрыть свою Тьму в Силе, отрастить усы и бородку, вставить в тёмно-карие глаза фиолетовые линзы и взять другое имя - и вот он уже один из многотысячного ордена, где никто не знает абсолютно всех по имени, кроме, разве что, Высшего Совета. Индигнус был достаточно благоразумен, чтобы держаться от Совета подальше.

Кандидаты отсеивались один за другим, вселяя в ситха все более гнетущее чувство разочарования. Те, кого он знал еще падаванами, юными, горячими, мечущимися из крайности в крайность, успели вырасти - и превратиться либо в косных и фанатичных рыцарей, либо во флегматичных, отстраненных от всего сущего монахов, не проявляющих даже доли тех амбиций, которые виделись раньше. Маскировка не позволяла прощупывать собеседника активно, но отсутствие искры Индигнус отличал от умения искусно ее скрывать сразу.

Более старшие джедаи со временем не слишком менялись. У них была другая почва для жесткого отбора. Глупость, слабость, отсутствие внутреннего стержня... Стержень все равно пришлось бы сломать - чтобы выковать заново. Но невозможно выковать то, чего никогда не существовало.

Ответ пришел с неожиданной стороны. Индигнус прилетел на Корускант под личиной джедая для встречи с рыцарем, с которыми они считались хорошими друзьями - тви'леком Кар'улом Джартом. Кар'ул был невероятно рад встрече, без умолку болтал о своем многообещающем падаване - человеческом мальчике по имени Ярий Тай; судя по рассказу, мальчик был даже более подходящим кандидатом, чем его наставник, и Индигнус уже думал было ненавязчиво намекнуть, что не против с ним познакомиться - как Кар'ул неожиданно пригласил "друга" на спарринг.

- Давай, мы уже восемь лет знакомы, а ни разу так и не потренировались вместе! - подбивал тви'лек, глядя на Индигнуса горящими голубыми глазами - почти того же оттенка, что и его ухоженная кожа. Кончики его головных отростков-лекку подрагивали от возбуждения.

Индигнус согласился. Он никогда не рисковал приходить в Храм, хотя и не сомневался, что сможет укрыться от большинства джедаев; приглашение Кар'ула стало для молодого ситха своего рода вызовом, пусть и относительно безопасным. Выбранный тви'леком тренировочный зал находился далеко от башни Совета и покоев магистров. Пару часов там можно провести незамеченным.

Тренировка действительно прошла спокойно; Индигнус ожидал, что скрывать свою Тьму в бою будет сложнее, но для поединка с Кар'улом не пришлось призывать Силу ни для чего, кроме управления мечом и пары безобидных толчков. Время от времени Кар'ул брал передышку; тогда Индигнус забавы ради сражался с другими джедаями - и так столкнулся с рыцарем Талис Паикс.

Внушительный потенциал Силы в ней почти не выдавал себя - сперва Индигнус не обратил на девушку никакого внимания и заинтересовался лишь после нескольких минут поединка. У Талис хватало амбиций - она получала удовольствие от спарринга и вместе с тем старалась получить превосходство над противником, в ее стиле боя было больше атакующих элементов, чем защитных. Индигнус прекрасно знал о строгом отношении Ордена к личным вопросам - и тем приятнее было его удивление, когда Талис принялась открыто флиртовать.

- М-м, секундочку, - мурлыкала она с полуулыбкой и изящным движением поправляла сбившийся воротник или упавший на лицо непослушный локон, не отводя взгляда чуть раскосых светло-зеленых глаз от глаз соперника.

Она была очень хороша собой. Под грубой, невзрачной джедайской робой отчетливо выдавалась высокая грудь, ритмично покачивались в такт движениям округлые бедра. Обманчиво тонкие и холеные руки уверенно сжимали рукоять меча и направляли Силу. Пухлые щеки и полные, сочные губы приковывали к себе взгляд. Распущенные волосы цвета светлой меди крупными локонами падали на плечи.

Все больше раскрывая Талис в поединке, Индигнус наконец понял, почему принять приглашение Кар'ула оказалось так легко. Его вела Сила.

Самой сложной задачей было вытащить домоседку Талис из Храма. Но здесь Индигнус позволил себе не торопиться и действовать последовательно и осторожно. Сперва тайные свидания в кантине неподалёку от Храма, все продолжительнее и чаще; затем пара-тройка своеобразных побегов, когда ситх и его потенциальная ученица по нескольку дней проводили вместе, вдали от Храма, в гостиницах и на съёмных квартирах; а через месяц такой жизни, осторожно заговорив про бегство от Ордена ради жизни вдвоём, Индигнус получил согласие.




- Ты всё-таки сделала это!

Талис улыбнулась, изогнув тонкую, как ниточка, бровь. Мягкий свет утреннего солнца и отсветы от пастельных стен гостиничного номера придавали чертам лица девушки особую нежность.

- Ты уверена, что тебя никто не будет искать?

Рыцарь смешно фыркнула, обвивая тонкими руками шею Индигнуса.

- Формально я в отпуске на месяц, чтобы решить кое-какие дела на Дануре. К тому же я совершенно случайно потеряла храмовый комлинк, - Талис невинно захлопала ресницами.

- Вот уж не подумал бы, что ты способна на такую авантюру, - хохотнул Индигнус, привлекая девушку к себе за талию. Та легонько толкнула любовника в плечо, второй рукой стараясь отцепить его ладонь.

- Нобс, прекрати это, - несмотря на отрицание, на лице Талис играла улыбка, а в голосе не было ни капли раздражения.

- Что прекратить? - искренне удивился ситх, с прищуром глядя в зелёные глаза будущей ученицы и поглаживая её плечо. Талис упёрлась обеими ладонями ему в грудь и мягко надавила, пытаясь отстраниться или оттолкнуть. Индигнус заинтересованно наблюдал за её бесплодными и не слишком усердными попытками.

- Уфф... - девушка наконец обессиленно опустила руки и с лёгким упрёком уставилась в скрытые фиолетовыми линзами глаза ситха. - Ты невозможный. Ты в курсе?

Индигнус кивнул, чмокнул Талис в нос (при этом она скорчила забавную рожицу) и не без сожаления отпустил. Рыцарь покачала головой с выразительным вздохом.

- Чуть не задушил, - хихикнула она, усаживаясь на круглый молочного цвета пуф возле стены. Забросив ногу на ногу, Талис сложила ладони на колене, снова вздохнула и уставилась на Индигнуса. - Ну и? Что ты хотел мне рассказать?

Индигнус уселся перед ней на пол, скрестив ноги, словно для медитации.

- Ты когда-нибудь интересовалась техниками Силы... вне основной учебной программы Ордена?

- Ну, допустим, - согласилась Талис, склонив голову набок. Весело прищуренные светло-зеленые глаза продолжали изучать лицо Индигнуса.

- Какими именно?

- Всё тебе расскажи! - девушка устроилась поудобнее на мягком сиденье. - Ладно, если без шуток - изучала некоторые атакующие техники, которые почему-то принято считать исключительно ситскими. Удушение, например... По-моему, джедаи многое теряют, полагаясь во время атаки исключительно на световой меч.

- Ты читаешь мои мысли! - Индигнус изобразил изумление настолько правдоподобно, что почти сам поверил в него. - Я тоже их изучал, пока был вдали от Ордена. Конечно, информации об этом мало, какие-то крохи, и те попадались случайно... Но мне было очень интересно.

- И что же ты узнал? - мелодично протянула Талис, наклоняясь к ситху и подпирая подбородок безупречно ухоженной рукой. В раскосых глазах промелькнул огонёк интереса.

Индигнус подался навстречу и заговорщицки прошептал:

- Смотри сюда...

Кончики пальцев ситха засветились, затем на них затрещали электрические разряды. Одной рукой ситх коснулся колена Талис, и она с тихим вскриком подпрыгнула - скорее от неожиданности, чем от боли. Индигнус умел генерировать молнии смертоносной мощности, но пока не собирался об этом говорить - для демонстрации было достаточно даже небольшой искорки.

- Что это?!

- Это - Молнии Силы! - с гордостью произнёс Индигнус, внутренне давясь смехом. Если жалкая искра так впечатлила взрослого небесталанного рыцаря-джедая, то можно представить качество защиты воинов Света от подобных атак... "М-да". - Правда, больше у меня пока, хоть убей, не получается. Или описание, которое я нашёл, неполное, или я просто на это не способен... - Индигнус с наигранной печалью вздохнул.

- Покажешь описание мне? - с любопытством предложила Талис. - Может, у меня получится.

- Давай, - обрадованно подхватил ситх. Талис не уловила ни намёка на его настоящие эмоции - уж что-что, а скрывать мысли на инстинктивном уровне Индигнус научился уже в первый год знакомства с Аллидусом. Старому учителю доставляло удовольствие время от времени вслух анализировать разные аспекты жизни ученика, которые тот хотел бы оставить при себе. Причем, что характерно, приправляя анализ ехидными комментариями, от которых хотелось разорвать горячо любимого и уважаемого наставника на месте.

Индигнус порылся в карманах и выудил небольшой скомканный листок флимсипласта. Расправив и по возможности разгладив, протянул девушке.

- Вот. Я немного не понял здесь, - он ткнул в первое попавшееся предложение.

- Дай прочитать, - Талис нетерпеливо оттолкнула его руку и наклонилась почти вплотную к флимси, разглядывая текст. Не отрывая взгляда от букв, девушка приподняла ладонь, сосредоточилась, стараясь выполнить инструкции; через пару минут на самых кончиках её пальцев начали трещать невидимые микроразряды. Не прекращая их генерировать, джедай прочитала текст ещё раз от начала до конца, затем взглянула на руку, нахмурилась, но так и не получила ни одной видимой искры.

- Наверное, текст неполный, - посетовал Индигнус. - Ведь если верить истории, то сравнительно мощный разряд мог выдать любой ситх, даже самый захудалый...

- Или техника черпает Силу из темных эмоций, - предположила Талис, снова пробегая глазами по невнятным строкам. - Видишь? - длинный ноготь, покрытый зелёным лаком, ткнулся в какое-то слово. - Здесь сказано, что нужно использовать свою ненависть и направлять на врага. А мы так не можем. Нужно придумать какой-то способ получить молнии, не прибегая к разрушительным эмоциям, и тогда у нас получится нечто большее.

"Пока ещё не готова", - с досадой подумал Индигнус. Но он готов был ждать. Попробовав мощь на вкус, Талис уже не захочет её терять. И в конце концов, когда её эксперименты по обучению тёмным техникам через светлую сторону Силы провалятся - она обратится к Тьме, чтобы обрести могущество. И обратится искренне, будучи убеждённой, что ей это нужно. А это сделает девушку куда более полезной и верной ученицей, чем если вынудить её принять сторону Тьмы силой.

Он накрыл руки Талис своими и потянулся навстречу девушке.

- Есть идеи, как это сделать? - шепнул юноша, придвигаясь почти вплотную. Талис не поддавалась на приманку, но и не пыталась отстраниться; только прищурила глаза и хитро улыбнулась.

- Я попробую использовать светлые чувства, - прошептала Талис в ответ. В следующий момент она обхватила ладонями щёки Индигнуса и резко прильнула к его губам. Ситх с удивлением отметил, что от пальцев девушки исходил слабый электрический ток - слишком слабый, чтобы причинить боль, но достаточный, чтобы мышцы лица свело судорогой и невозможно было ни ответить на поцелуй, ни отвернуться. А ученица-то и впрямь способная...

Наконец Талис отстранилась и удовлетворённо посмотрела в сощуренные от спазма глаза Индигнуса; при этом ладони её по-прежнему лежали на его щеках, а от кончиков пальцев продолжал струиться разряд.

- Что может быть сильнее поцелуя, которого ты не можешь избежать?..

Девушка опустила руки и склонила голову набок в ожидании ответа. Ситх покачал головой и погладил пальцами подбородок Талис, не отрывая взгляда от ее раскрасневшихся губ.

- Ты когда-нибудь перестанешь удивлять меня, фелинкс?

Талис хихикнула и чмокнула Индигнуса в щёку - словно в награду за хорошее поведение.

- Разве что когда ты слишком привыкнешь удивляться.




На Корусканте они надолго не задержались. Даже в таком многомиллиардном городе, как разросшаяся на всю поверхность планеты столица, был риск наткнуться на других джедаев; а всё время жить в тайне не хотели ни Индигнус, ни Талис. Правда, тайна была у каждого своя. Талис не желала скрывать их с Индигнусом отношения от окружающих, а ситх - свою Тьму от Талис.

Жить в скрытности он привык с самого начала обучения. Аллидус приучил воспитанника мыслить и действовать исходя из того, что время ситхов ещё не настало, что если они раскроются сейчас, то могут проиграть. Что идти напролом - устаревшая тактика, и путём хитрости и интриг можно добиться куда большего. Что каждому существу во Вселенной следует показывать только то, что можешь позволить ему использовать против тебя. И до сих пор ученик справлялся. Он мог без труда скрыть свою сущность от закадычных приятелей детства, знавших его, казалось, как свои пять пальцев; от напарников и партнёров в новых делах, которые при этом твёрдо были уверены, что ничего крепче и доверительнее их союза быть не может; от любовниц, которые чаще всего были либо временным развлечением, либо связующим звеном в очередной операции. Но с Талис... с ней всё было иначе.

После выходки с электризованным поцелуем Индигнусу захотелось рассказать ей всё. Всё о Тёмной Стороне, чтобы увидеть, какие ещё необычные способы её применения Талис найдёт. Всё о себе, чтобы... и здесь крылась главная загвоздка. Индигнус упорно твердил себе, что она идеальная ученица, и потому раскрытие карт поможет быстрее начать обучение. Он не хотел признавать даже перед самим собой, что дело отнюдь не в обучении. Что само желание учить Талис вызвано не её незаурядными способностями, а непреодолимой тягой, которую он испытывал к ней.

Впервые за долгое время Индигнус предпочёл не вдумываться в суть происходящего и принять всё таким, каким хотел видеть.

Перебрав с десяток более-менее подходящих для нового места жительства планет, для начала беглецы остановились на Рейте. С детства привыкшая к буйной природе сельскохозяйственного Данура Талис непременно хотела отправиться на планету, которая напоминала бы ей дом. Индигнус не стал спорить и принял первое же предложение - недостатка в средствах для путешествий он не испытывал, и в целом для него не имело значения, где находиться. Соблазн показать Талис поместье покойного Аллидуса, конечно, был огромен. Но время пока не настало.

Ситх недооценил любовницу, ожидая, что она быстро откажется от идеи обучения темным техникам через свет и покой. Талис была достаточно упорной, чтобы, ухватившись за какое-то дело, стараться довести его до конца несмотря ни на что. Почти все время пути от Корусканта до Региона Экспансии, где находилась Рейта, рыцарь промедитировала над смятым куском флимсипласта со скудным и невнятным описанием молний Силы. Индигнус наблюдал, сидя возле стены каюты напротив девушки. Время от времени на её пальцах зарождалось голубоватое сияние, и ситх уже подсознательно ожидал успеха... но за несколько секунд до того, как сияние угасало, исходящие от Талис в Силе волны безмятежности давали понять, что ничего не выйдет. Она, похоже, даже не задумывалась о том, чтобы использовать Тёмную Сторону.

- Всё никак? - сочувственно спросил Индигнус, когда после очередной неудачи Талис открыла глаза и устало вздохнула.

- Как видишь, - девушка провела рукой по вьющимся волосам. - Сила молчит. Наверное, нужно больше времени...

"Нужно больше ненависти", - с досадой подумал Индигнус.

- Может, всё-таки попробовать с эмоциями? Пусть даже и с негативными! - предложил он, придавая голосу нерешительные интонации. - Ведь одна только сила чувств никого не делает ситхом и не ведёт на Тёмную Сторону! Посмотри, - он взял её ладошки в свои, - разве то, что мы друг друга любим, привело нас во Тьму?

Талис склонила голову набок и скептически подняла тонкую бровь.

- А ведь Совет всё время твердит, что все привязанности только туда и ведут, - заметил ситх, поглаживая мягкие руки девушки.

- Вот именно, Нобс, - проговорила она так, словно объясняла прописные истины маленькому ребёнку. - Любовь - это привязанность. Ненависть - это отторжение. Возможно, в бою я буду чувствовать что-то похожее, но сейчас я не хочу никого отторгать. Кого мне ненавидеть? Тебя за то, что ты такой болван? - рыцарь хихикнула. - Или себя за то, что сбежала из Ордена с тобой через месяц знакомства? Или джедаев за то, что до сих пор не заметили, что мы встречаемся?

Индигнус изобразил неопределенную гримасу.

- Отвечай! - потребовала Талис. - Не то обижусь.

- Не надо обижаться, - спохватился юноша, крепче сжимая ладони любовницы. Хуже обиды Талис для него ничего невозможно было придумать. Об этом Индигнус тоже не задумывался.

- Тогда отвечай, - хитро улыбнулась она.

- Ну, Молнии Силы - боевая техника. Так?

- Ну, допустим.

- Ты сама сказала, что в бою испытываешь ненависть. Значит, можно её направить, чтобы получить молнии.

- Ты вообще меня слушаешь? - возмутилась девушка. - Я сказала, что, возможно, буду чувствовать её в бою. Возможно. Для этого нужны личные счёты. Очень личные. Мне не за что ненавидеть тускенов, от которых придётся отбиваться в пустыне. Не за что ненавидеть аклая, который может напасть на меня на Фелуции. Вот если перед этим они причинят вред моим близким... - Талис сощурилась, - тогда, возможно, я буду их ненавидеть.

- Ты можешь ненавидеть кого-то, с кем у тебя личные счёты, и думать об этом во время боя, - предложил Индигнус. "Ох, Тьма... да как же с ней тяжело. Но не объяснять же ей сходу, насколько всё это условно".

Талис фыркнула и выдернула руки из ладоней любовника.

- Да не хочу я никого ненавидеть! Почему ты пытаешься меня заставить?

Ситх уставился на джедайку округлившимися от удивления глазами.

- Если ты так хорошо представляешь себе всё это - почему сам не попробуешь? - продолжала Талис раздражённо. - А если ты пробовал и это не работает - то зачем подбивать меня делать то, что мне противно?

Возмущение, раздражение, желание спорить... всё это можно было элементарно превратить в гнев и всё-таки заставить Талис сделать то, что от неё требовалось. Спокойствие джедая уже нарушено, остается лишь подтолкнуть колеблющийся разум в нужную сторону... но Индигнусу было неожиданно неприятно видеть её недовольство.

- Извини, фелинкс, - виновато произнёс он, пытаясь снова поймать руки девушки. Талис усердно сопротивлялась. - Не хотел тебя злить. Правда, не хотел. Вообще я пробовал сам... но вышло не очень.

- Я не хочу, чтобы ты кого-то ненавидел, - проговорила джедай уже гораздо спокойнее. Теперь она сама схватила Индигнуса за руки. - Может, ну их, эти молнии? Мы ведь не собираемся воевать... во всяком случае, пока. Пока я просто хочу быть с тобой... и хочу, чтобы нам было хорошо.

Талис подобралась поближе и положила голову на плечо юноше.

- Только ты, я и никакой ненависти... - промурлыкала она, прикрывая глаза.

- Никакой ненависти, - хмуро согласился Индигнус.

"Вот только тебе придётся изменить своё мнение. Я сделаю тебя ученицей ситха, хочешь ты того или нет".

- Сними рубашку.

Ардан буркнул что-то невнятное, но спорить не стал. Снимать одежду, впрочем, тоже - просто приподнял и отвернулся, разглядывая очертания скудно обставленной комнаты в свете прожекторов дроида. Когда-то - десятки лет назад - это была забегаловка или скромная квартира. Хозяин даже не забрал с собой вещей: на прикроватной тумбочке под многолетним слоем пыли сиротливо ютились чашка и разбитый электронный бинокль, на вешалке в углу серым комом маячили какие-то тряпки. С помощью встроенного пульверизатора Диди немного увлажнил воздух, чтобы пыль меньше мешала дышать, и убежище оказалось вполне сносным.

Диди протянул правую руку к груди мальчика; гладкий металл на кончиках пальцев машины отодвинулся, обнажая миниатюрные микрофоны, и дроид установил их в определенных точках - справа и слева чуть ниже ключицы, ещё чуть ниже слева, затем под левым соском и внизу грудины. На какое-то время Диди так и замер.

- Скоро ты там? - нетерпеливо спросил Ардан. - У тебя пальцы холодные.

- Хорошо, согрею.

Голос Диди прозвучал как-то озабоченно; он даже забыл отпустить обычную язвительную шутку и в самом деле согрел свои пальцы до температуры человеческого тела. Наконец определив в этих точках всё, что хотел, дроид снова изменил вид манипуляторов; из ладони выдвинулся шестой палец, микрофоны ушли вглубь, а вместо них выдвинулись плоские тонкие диски. На этот раз Диди расположил их по дуге справа налево, плотно прижав к телу. Прошло ещё полминуты.

- Можешь одеваться, - медик убрал манипуляторы, придавая конечности прежний вид человеческой руки. - Очень попрошу тебя в следующий раз воровать так, чтобы тебя не заметили и не пришлось убегать.

Ардан скорчил недовольную гримасу и одёрнул грязную и потрёпанную рубаху.

- То беги быстрее, то не беги. Ты бы уже решил, что мне можно и чего нельзя.

- Бег для тебя более прогностически благоприятен, чем множественные ножевые ранения, - если бы Диди был человеком, он бы пожал плечами.

- Опять твои заумные слова... - Ардан схватился за лохматую голову. - Ты можешь говорить со мной по-человечески? Я же не дроид!

- Просто делай, что я скажу, - посоветовал Диди, - это у тебя получается лучше, чем думать.

Мальчик насупился и обиженно засопел; отвернувшись от напарника, он принялся бродить по комнате, разглядывая стены и мебель. В мертвенной тишине шелест шагов звучал жутковато.

- Ну, и долго нам ещё тут киснуть? - проворчал Ардан через пару минут, когда желание поупрямиться утихло.

- Можешь вылезти прямо сейчас, - флегматично предложил дроид. - Насильно тебя никто не держит. Я предлагал провести здесь сутки. Пока мы искали подходящее убежище, прошло два часа. Делай выводы.

- Ясно, - буркнул мальчик и плюхнулся на пыльную продавленную тахту. Тахта скрипнула, но ничего катастрофического не произошло. Только поднявшееся облачко пыли угодило Ардану прямо в нос и заставило громко чихнуть.

- Пыль бы вытер сначала, - резонно заметил Диди. Мальчик скривил гримасу, небрежно вытерев нос рукой.

- Я? А я думал, что это дроиды должны служить людям и делать всё для своих хозяев.

- Хозяев! - Диди изобразил фырканье и не сдвинулся с места. - Хозяин дроида - это тот, кто законно приобрёл его, получил в подарок или унаследовал от прошлого законного владельца. Ты не подходишь ни под одно из этих требований.

- С каких это пор тебя парит закон? - ворчливо спросил Ардан. Видя, что Диди даже не собирается помогать, воришка слез с тахты и принялся обшаривать ящики полуразвалившегося комода в поисках тряпки.

- С таких, как меня безосновательно объявляют частной собственностью, - голос Диди звучал монотонно и слегка скучающе.

- Я о тебе ни слова не сказал! - возмутился мальчишка, громко хлопнув ящиком. - Я говорил о дроидах вообще!

- Ну да, - согласился Диди. - Здесь ведь так много дроидов.

Ардан тем временем выудил подозрительного вида засохшую тряпку и осторожно понюхал; запах заставил мальчика скривиться, но ничего лучше не нашлось. Ардан поднялся на ноги и вытянул шею, вглядываясь в тусклые отсветы от глаз Диди.

- Ищешь воду в заброшенной двадцать лет назад квартире? - участливо поинтересовался дроид. Ардан нахмурился. Больше всего он сейчас жалел о том, что глаза не могут заменить бластер, иначе в голове Диди уже образовалась бы дырка.

- Может, у них есть бухло, тоже сойдёт, - буркнул воришка, щурясь в темноту.

- Ну, ищи, - всё так же равнодушно отозвался дроид. Его фоторецепторы горели более приглушённым светом, чем обычно. - А я немного поэкономлю энергию, иначе надолго не хватит. Учти, будешь буянить или попытаешься сбежать - замечу.

- Ну вот опять ты... - завопил было Ардан, но глаза Диди уже начали гаснуть. Мальчик со злости пнул дроида, но реакции не последовало. Даже в спящем режиме Диди был весьма избирательным в отношении внешних раздражителей. - Расчудесно...

Не став утруждать себя поисками "бухла" или другой жидкости, которой можно было бы отчистить пыль, Ардан несколько раз плюнул на тахту и принялся елозить по ней тряпкой, фыркая и чихая от поднимающейся пыли. Наконец более-менее удовлетворившись результатом, маленький вор швырнул тряпку в напарника и улёгся на отчищенное место, свернувшись клубочком и одним глазом поглядывая на неподвижного Диди. Фоторецепторы дроида погасли окончательно.

Ардан никак не переставал удивляться почти человеческому ехидству и несносности Диди. За свою короткую жизнь воришка видел разных дроидов. В приюте были дроиды-повара, дроиды-нянечки и, конечно, меддроиды; все они напоминали уставших от жизни ветеранов труда - с ними невозможно было разговаривать ни о чём, кроме их непосредственных обязанностей. У семьи Плагаров, в которой он прожил год и сбежал из-за побоев от старшего брата, имелся дроид-уборщик, который и вовсе не издавал осмысленных звуков. Все дроиды, которых Ардан знал раньше, были машинами как снаружи, так и внутри. Они служили людям и выполняли свои функции: больше ничего. Ни чувства юмора, ни авантюризма, ни инициативы. Диди не напоминал их даже отдаленно.

Однажды мальчишка спросил своего компаньона об этом; к удивлению Ардана, вместо очередного едкого комментария Диди охотно рассказал свою историю.

Изначально созданный как прототип дроида-хирурга в Ubrikkian Steamworks на Куате, DD-0C, как его в то время звали, был куплен руководством орбитальной верфи Фондора; однако инциденты, требовавшие хирургического вмешательства, происходили редко, так что основной его задачей стали профилактические осмотры работников. Ничего интересного - измерение роста и веса, проверка зрения и рефлексов, стандартные анализы крови, мониторинг наиболее распространенных хронических заболеваний. Впрочем, жаловаться на неинтересную работу DD-0C даже и не думал - он просто делал то, для чего его создали, как и миллиарды других дроидов по всей галактике. И, скорее всего, как и миллиарды других дроидов, он отработал бы положенный срок эксплуатации и отправился в утиль, но судьба распорядилась иначе.

На восьмой год службы Диди на верфи появился новый сотрудник - весёлый, бесшабашный механик Риз Вертер. У него было две странности: он любил присваивать себе разные никому не нужные мелочи и иногда со скуки вместе с очередным обновлением программного обеспечения дроидов добавлял разные модификации. Язвительным характером Диди обязан именно ему - в один из техосмотров Риз решил, что если врач вместо монотонного "снимите майку, дышите, не дышите" будет имитировать человеческие эмоции и шутить, то диспансеризация станет менее скучной для работников. Некоторым нововведение понравилось, некоторым - нет, но, так или иначе, история закончилась плачевно. Диди посоветовал начальнице бухгалтерского отдела "меньше жрать, чтобы не походить на жирного шаака", после чего Вертера уволили, а самого дроида отправили на поверхность планеты вместе с хламом, чтобы переплавить - начальница была в таком бешенстве, что категорически возражала против перепрограммирования и требовала уничтожить дроида.

Так бесславно и закончилось бы существование Диди, если бы не очередной непредсказуемый поворот событий. Грузовой корабль, в котором перевозили дроида, разбился, место крушения никто не искал (всё равно ни хлам, ни изношенный корабль не несли никакой ценности, а людей на борту не было); в результате Диди на несколько лет оказался в заточении.

Однако лежащее без присмотра добро бесхозным долго не бывает. Спустя неопределённое количество времени на корабль наткнулись мусорщики. Разумеется, целёхонький дроид был для них великолепным приобретением; Диди отчистили, заменили источник питания и снова запустили. Функции медицинского дроида оказались абсолютно невостребованными: Диди использовали в качестве помощника в сортировке мусора, штатного юмориста, разносчика пива - в общем, он делал что угодно, кроме своей первоочередной задачи. Благодаря мусорщикам Диди и попал на нижние уровни: кто-то взял его с собой в паб, чтобы слушать шутки во время пьянки, да там и забыл.

Возвращаться Диди не стал - во-первых, по закону мусорщики не могли считаться его хозяевами, а следовательно, возвращаться к ним не было причин; во-вторых, Диди просто этого не хотел. Вшитых Ризом улучшений искусственного интеллекта вполне хватало для самостоятельной жизни; технология не была революционной, эти улучшения во многом были переняты у дроидов-наёмников, способных выслеживать цель и под прикрытием взаимодействовать со множеством людей на пути к цели, самостоятельно выбирая тактику. Нынешней целью Диди был поиск хозяина или компаньона, с которым он мог бы реализовать свою первостепенную программу и который не вызывал бы негативных импульсов в его ядре поведения.

Какое-то время Диди бродил по нижним уровням, время от времени прибиваясь то к одной, то к другой компании, но ни с кем надолго не задерживался. Пока не встретил Ардана.

Чем воришка так заинтересовал дроида и почему тот каждый день повторял одни и те же манипуляции, прикладывая пальцы к его груди - оставалось загадкой. Загадкой для Ардана, разумеется. Сколько он ни пытался узнать об этом у Диди - тот либо называл какие-то непонятные термины, либо отмахивался и говорил, что сам решит, что с этим делать. И в конце концов Ардан забыл о своём интересе, привыкнув как к постоянному присутствию дроида, так и к процедуре. Вдвоём на нижних уровнях было и безопаснее, и веселее. Сейчас, по прошествии полугода, воришка и представить себе не мог жизни без своего механического спутника, в постоянном одиночестве.




Ардан успел выспаться, найти фонарик, перекусить, ещё раз выспаться, похныкать и несколько раз пнуть Диди, но дроид по-прежнему не реагировал. Поскольку оранжевый огонёк активации на груди медика исправно горел, вывод можно было сделать лишь один - сутки ещё не прошли, и пока они не пройдут, Диди просыпаться не собирается.

- Почему на тебе хотя бы хронометра нет? - проворчал Ардан, в очередной раз пиная дроида и возвращаясь на тахту. Не дождавшись ответа, мальчишка подцепил с пола свой рюкзак, выудил из него огрызки цветных мелков для рисования и принялся корябать на пыльной стене рядом с тахтой картинку. Корявый кружок, овал, несколько палочек с завитушками на концах - человечек. В руке человечка ещё одна палочка, от неё во все стороны идут лучи - палка светится. Человечек - синим мелком, палка - красным.

Придирчиво оглядев своё творение в свете фонарика, Ардан высунул язык и принялся дорисовывать человечку плащ с капюшоном. Вышло больше похоже на квадратик и ещё один кружок поверх "головы". Завершающим штрихом стала хитрая ухмылка.

Полюбовавшись тем, что вышло, Ардан снова заскучал. Поразмыслив немного, он достал из рюкзака остатки концентратов и принялся грызть. Сухой мясной брикет успел уменьшиться наполовину, когда фоторецепторы Диди загорелись прежним белым светом; голова дроида повернулась к мальчишке.

- Поздравляю, сутки прошли, - сообщил Диди. Ардан радостно вскочил с тахты, чуть не выронив брикет. - Ты ешь, ешь. Спешить некуда.

Механическая голова повернулась ещё немного, внимательнее разглядывая рисунок.

- Какой прекрасный калека на стене.

- Шпашибо, я штаралша, - с набитым ртом буркнул Ардан. - Только не нафо рашкаживать мне его диагноши, хорошо?

Великим художником Ардан себя не считал, но критика Диди от этого не становилась менее обидной. Тем более что критика обычно заключалась в перечислении всех болезней, которые могли бы придать человеку такие же визуальные отличия от нормы, как у нарисованных персонажей. То, что шестилетний ребёнок физически не способен идеально соблюдать пропорции тела на рисунке, до дроида почему-то не доходило.

Диди изобразил скучающий вздох, но промолчал. Тем временем мальчишка успел доесть, отряхнуть крошки с ладоней и застегнуть рюкзак. Затем выжидающе уставился на дроида.

- Ну что, пошли? Я уже дышать не могу от этой пыли, - проговорил Ардан весело.

- Ещё бы, - прозвенел голос дроида. - Пошли.

- Расчудесно! - воришка вскочил с тахты, резво забросил рюкзак за спину и натянул лямки на плечи. - Веди, я не помню, где выход. Там везде темно, как в заднице.




Диди осторожно отодвинул заслонку над дырой в стене и высунул голову на улицу.

- Ну, по крайней мере, засады нет, - флегматично произнёс дроид. Неловко подтянув когда-то блестящие, а теперь заляпанные грязью тонкие хромированные конечности, он выбрался наружу. Вслед за напарником вылез и Ардан; отряхнув одежду, он с наслаждением вдохнул полной грудью.

- Свежий воздух! - голос мальчика звучал так радостно и мечтательно, будто Ардан оказался не в прокуренном и задымленном переулке, а на горной лужайке дикой девственной планеты. - Я уже успел соскучиться.

- Надеюсь, головорезы по тебе не соскучились, - мерно прогудел Диди, шагая вперёд. Ардан, спохватившись, бросился следом. - Я думаю, нам стоит хотя бы неделю не соваться в те края, где ты на них наткнулся.

- Угу, - согласился воришка, подстраиваясь под широкий шаг дроида. - Есть мысли насчёт других кантин? У меня уже почти нет жрачки, а у тебя сдохли батарейки.

- Ну, положим, не сдохли, и не батарейки, а аккумуляторы... - в голосе Диди не было никаких эмоций. - Но деньги нам действительно нужны. Как насчёт "Нексу в стельку"? Там тебе обычно везёт.

- Давай!

"Нексу в стельку" своё название оправдывала с лихвой - там заседали самые закоренелые пьяницы района, которые напивались именно что в стельку, употребляя такое количество алкоголя, которое свалило бы даже нексу. Единственным трезвым существом там был дроид-официант: даже хозяин заведения не упускал случая употребить стакан-другой, а случай выпадал часто. Более идеального места для воровства в нижнем Фондоре, наверное, просто не существовало. Заметить грязного низкорослого мальчишку было некому. Многие клиенты засыпали за столом, а кто не спал - заботился только о своей кружке, не глядя, что происходит за соседними столиками. Пресловутый трезвый дроид всегда был занят разносом выпивки, а поскольку хозяина его техническое состояние не волновало уже долгие годы, то очень многое механический официант упускал из виду. Единственная причина, по которой Ардан не мог промышлять в "Нексу" постоянно - бармен успевал опустошить карманы посетителей раньше.

Однако сегодня, похоже, выдался удачный день. Оставив Диди снаружи, мальчишка шмыгнул внутрь, предусмотрительно зажав нос - прямо перед входом красовалась лужа инопланетной блевотины с характерным запахом. Ардан благоразумно ретировался подальше от лужи и под гул бесконечных тостов и ругани пробрался к дальним столикам, где похрапывало несколько уже "готовеньких" людей.

Спрятавшись за стулом, воришка осторожно запустил руку в ближайший чужой карман, пошарил там и выудил пару кредиток. Обладатель кармана продолжал мирно храпеть. Он был уже настолько пьян, что не почувствовал бы даже конец света, - не то что крохотную детскую ручку, шарящую по одежде. Через пару минут все спящие за столиком остались без единого кредита, а всё их добро перекочевало к Ардану.

- Лёгкие деньги, - пробормотал он с хитрой ухмылкой. Вместе с украденным накануне набралось чуть больше сорока кредитов - достаточно, чтобы пару дней сносно питаться. Но на подзарядку для Диди не хватит.

Мальчишка согнулся и под стульями прополз на противоположную сторону кантины, по-прежнему стараясь не приближаться к луже и не обращая внимания на ругань, хохот и звон кружек над головой. Наконец выбрав самую пьяную, как ему показалось, компанию, Ардан принялся поочерёдно совать руки в карманы новых жертв.

- Лёгкие деньги! - прошептал мальчик снова, выудив вместо очередной десятки или пятёрки целую сотню. - Этого же хватит на...

Что-то резко схватило воришку за шиворот и вздернуло на ноги. Выпавшие из руки кредитки улетели под стол.

- На что хватит, малыш? - поинтересовался кто-то вполне чётким и трезвым голосом над головой Ардана.

Подняв взгляд, мальчик уставился в странные, белые, без зрачков и радужек, глаза. Глаза принадлежали высокому арканиану; Ардан мог поклясться, что минуту назад этого типа в кантине не было. Длинные, до пояса, белоснежные волосы гуманоида были гладко зачёсаны назад, только пара прядей небрежно падала на высокий лоб; утончённые черты лица, прямой нос, тонкие губы, светлая кожа и спокойно-задумчивый прищур выдавали в нём аристократа. Неброская одежда позволяла слиться с толпой; выделялись только фигурные наплечники и безукоризненно чистые высокие сапоги на каблуке. На поясе незнакомца висела свёрнутая плеть, которой Ардан не придал особого значения - мало ли чем развлекаются пьяницы. Хотя на пьяницу этот тип определенно не походил.

- Твои родители не говорили тебе, что красть нехорошо? - прозвенел голос арканиана прямо над ухом мальчика, возвращая его к реальности. Не разжимая хватки, незнакомец уселся на свободный стул. Белые глаза пристально смотрели на воришку.

- А тебе какое дело? - буркнул Ардан. - С чего ты решил, что я вор? Иди дальше бухай.

Арканиан прицокнул языком.

- Ай-ай-ай. Как ты нехорошо себя ведёшь... пожалуй, твоим родителям стоит тебя наказать. - Глаза незнакомца сузились. - И за воровство, и за хамство... ты такой невоспитанный.

- Отпусти меня! - выпалил Ардан, добавив пару крепких словечек. Арканиан нахмурился; спустя пару секунд взгляд его снова стал задумчивым.

- Скажи, где ты живёшь, и я тебя туда отведу. Тебе опасно одному оставаться здесь. Видишь, чему тебя тут научили? Твоей маме бы такие слова не понравились...

- Нигде я не живу, и мамы у меня нет, - злобно прошипел Ардан, - но это не твоё дело, так что отпусти по-хорошему.

- И что ты мне сделаешь, дитя моё? - голос арканиана звучал скучающе.

- А вот это!

Ардан брыкнул ногой, пытаясь достать до незнакомца, затем извернулся и впился зубами в руку. Глаза арканиана болезненно сощурились, брови сошлись к переносице. Однако воротник воришки он не выпустил.

- Отвратительно себя ведёшь...

Свободная рука незнакомца потянулась к поясу, снимая плеть. Затем слегка тряхнула, заставляя хлопушку на конце плети свистнуть в воздухе.

Глаза Ардана расширились.

- Если не хочешь познакомиться с этим ближе, больше так не делай, - наставительно и почти что с отеческой добротой произнёс арканиан. - Ты ведь не хочешь этого, правда?

- Ты... - Ардан осёкся, скрипнув зубами. Как бы сильно он сейчас ни ненавидел странного гуманоида, страх побоев в случае опасности всё ещё пересиливал другие чувства. - Ладно, хорошо, больше не буду.

Мальчишка рассчитывал, что теперь его точно отпустят; но арканиан не спешил. Продолжая держать Ардана за шиворот одной рукой, второй он повесил плеть на место и выудил из внутреннего кармана плаща ошейник с поводком. Глаза Ардана расширились, тело напряженно замерло.

- Ты рехнулся?!

Арканиан опять нахмурился.

- Ты только что обещал вести себя хорошо, - напомнил он. - А поскольку ты моя собственность, я жду от тебя исполнения обещаний.

Брови мальчика взлетели вверх. Собственность?! Он не ослышался? Как это он может быть чьей-то собственностью, если он человек?!

- Я не вещь! - возмутился Ардан. - Люди не могут быть собственностью! Что за бред ты...

Арканиан спокойно защёлкнул кодовый замок ошейника на его шее, крепче намотал поводок на руку и отпустил воротник. Затем всё с той же задумчивостью посмотрел в бирюзовые глаза Ардана; от страха и удивления они казались огромными.

- Могут, малыш, - усмехнулся незнакомец. - Ещё как могут.

Над Бридой, скромным поселком в пригороде столицы Рейты, опускался ясный прохладный вечер. Такие вечера бывают только на диких и сельскохозяйственных планетах, где темпы жизни совсем иные, чем в шумных мегаполисах. На Корусканте с наступлением темноты жизнь только начинается. Поверхность планеты вспыхивает огнями всех цветов, и галактическая столица превращается в гигантский зеркальный шар в центре вселенской сцены. А изнутри... изнутри огни расцветают еще ярче. Сияющие всеми цветами видимого (а для некоторых рас - и инфракрасного, и ультрафиолетового) спектра здания и тротуары кажутся зачарованными неведомым волшебством даже тем, кто смотрит на них изо дня в день с самого рождения. Серые, гладкие и скучноватые днём, вечером стены небоскрёбов превращаются в переливающиеся драгоценные кристаллы.

Но здесь, на Рейте, не было ни небоскрёбов, ни сияющих тротуаров. Зато везде, куда ни кинь взгляд - настоящая земля, настоящая трава, настоящие цветы, кусты и деревья, которые на Корусканте можно увидеть только в оранжереях и искусственных садах зажиточных граждан. Здесь вечерний ветер шевелил настоящие листья, и можно было слушать их шелест - настоящий, живой, а не воссозданный в цифровом формате. Здесь со стороны пастбищ раздавалось утробное мычание нерф, не желающих покидать сочную траву и возвращаться в стойло. Закатное солнце гладило стены невысоких кирпичных домиков лучами цвета янтаря сквозь листву деревьев.

В комнату съёмного поместья, служившую Индигнусу кабинетом, этот свет не проникал.

Тяжёлые вишнёвые занавеси были наглухо задернуты; в кабинете воцарилась тьма, и только оранжево-алый, как ситский клинок, люминесцентный светильник скудно освещал страницы старинной книги. Настоящие флимсипластовые страницы, пожелтевшие и истрепанные от времени. Молодой ситх склонился над книгой, жадно вглядываясь в буквы, рассматривая их скорее сквозь Силу, чем глазами. На самом деле в светильнике не было никакой нужды.

Не было нужды и во тьме.

Вся эта мрачная колдовская атмосфера предназначалась для Талис, которая могла войти в любой момент.

Финансовые возможности Индигнуса позволяли купить далеко не одно поместье, но он намеренно ограничился съёмным жильём. Сказочное богатство вызвало бы у Талис массу вопросов, а к правдивым ответам она, как день за днём убеждался ситх, была совершенно не готова. В их отношениях всё чаще проскакивала напряжённость, всё чаще возникали размолвки. Причина размолвок оставалась неизменной - тёмные практики Силы. Талис не собиралась так легко сдаваться и по-прежнему много медитировала, пытаясь добиться нужного результата через энергию Света. Импульсивная и амбициозная, она обладала невероятным терпением и, казалось, была готова вечно плавать в океане Силы в поисках ответа, напрочь игнорируя прямой и очевидный путь ситха.

Индигнус решил избрать другую тактику.

Он больше не заговаривал с Талис о тёмных эмоциях, притворно согласившись с тем, что в случае успеха её идея станет прорывом. Предоставив девушке медитации над молниями, сам он погрузился в изучение тех самых ситских трактатов, из-за которых погиб Аллидус. О своих занятиях Индигнус девушке не сообщал - но и скрываться не собирался. Прикрыв старомодную, с петлями дверь кабинета и не запирая замков, ситх погружался в древние тайны. Сперва просто читая, затем потихоньку сбрасывая покров и применяя новые знания. Вне кабинета он по-прежнему был беглым джедаем Нобсом Милесом со среднестатистической серой аурой посредственного чувствующего. Но внутри, за прикрытой дверью, серость темнела с каждым разом всё сильнее и сильнее, постепенно приближаясь к темно-алому зареву.

Рано или поздно Талис должна почувствовать. Она будет переживать за любимого и войдёт, чтобы остановить его. Выхода уже не будет...

Во всяком случае, Индигнус на это очень надеялся.

"...Джедаи правы в одном: привязанность губительна. Им проще отречься от привязанностей вовсе и не допускать их, чем учиться терять. Ситх должен научиться относиться к объекту привязанности как к заменимой вещи. Поэтому учитель должен лишать ученика всего, что ему дорого, пока тот не научится легко расставаться с желаемым. В конечном счёте ученик убивает учителя, разрубая последнюю цепь привязанности".

Последняя фраза будто ужалила Индигнуса. Последняя цепь разорвалась сама - слишком рано. Он ведь ещё столькому не научился, столько не спросил... В горле кольнула иголка неуверенности.

Индигнус потряс головой, потёр лоб. Не сейчас. Он всё делает правильно, он уже расположил к себе Талис, уже заставил её сбежать из Храма, уже заинтересовал тёмными техниками Силы - осталось лишь изменить её мышление, навсегда разорвав вбитые джедаями убогие рамки. Учитель здесь совершенно не нужен. Скоро Дарт Индигнус сам станет учителем. Если он начнёт сомневаться в себе - он проиграет. От привязанности, от несамостоятельности нужно избавляться.

Ведь как-то Индигнус прожил без учителя последние четыре месяца. Состояние на ветер не пустил, джедаям не раскрылся, почти завербовал ученицу. Значит, способен обойтись и без Аллидуса.

"Не стоит опасаться силы привязанности, как джедаи. Не стоит опасаться страданий, связанных с потерей объекта привязанности. Нужно научиться принимать потерю как нечто должное, а эмоциями, которые она вызывает, подпитывать своё могущество. Нужно уметь овладеть этими эмоциями и направить их в нужное русло..."

- Солнце, как ты там? - раздался беззаботный голос Талис из-за двери. Индигнус медленно поднял голову и прислушался к своим чувствам. Нет... не похоже, чтобы она заметила что-то необычное. Ситх чуть-чуть приоткрыл покров Силы, выпуская часть тьмы наружу.

- Я занят, - отозвался он, следя за тем, чтобы голос не был таким нежным, как обычно, но вместе с тем и не звучал грубо и жёстко. Вышло всё равно слишком ласково, чтобы вызвать подозрение.

- Я соскучилась, - капризно ответила Талис. Послышался толчок в дверь, механическая ручка повернулась, но джедай не спешила входить. - Тебе что, работа важнее, чем я?

Индигнус нахмурился. Он так тщательно спланировал всё представление, и теперь... теперь он не хотел, чтобы Талис входила. Линии вероятностей моментально сплелись в клубок, слегка распустились, показывая наиболее вероятную картину - картину очередной ссоры. Очень и очень серьезной.

"Научиться легко расставаться с тем, что дорого"...

Юноша скосил глаза на раскрытый на столе трактат. Талис - объект привязанности. Тьма - то, что может его отнять. И теперь Индигнус колеблется, потому что ещё не готов терять.

И он называет себя ситхом?..

Злость на самого себя сработала раньше замешкавшегося в нерешительности разума; покров резко расплылся, пропуская чёрно-красные брызги настоящей ауры Индигнуса наружу. В ответ из-за двери повеяло чужим страхом и тревогой.

- Ты в порядке? - теперь девушка говорила взволнованно; дверь начала приоткрываться, потихоньку, со скрипом. Индигнус снова не ответил, улавливая исходящие от Талис вибрации в Силе. Не то чтобы она дрожала от ужаса, но тревога ощущалась явно. В девушке боролись два чувства: желание убежать и спрятаться - и желание прийти на помощь.

Она всё ещё считает любимого джедаем и потому уверена, что он попал в беду...

Дверь заскрипела громче, громче; внутрь пополз белый луч, ослепительно-яркий в темноте кабинета. Луч разрастался, становился шире и наконец залил худощавую спину Индигнуса, его гладкие темно-каштановые волосы, массивный деревянный стол и раскрытую книгу.

- Нобс, ты... в порядке? - голос Талис звучал напряженно, словно что-то плотное сдавило ей горло.

Ситх повернул голову к любимой и улыбнулся - той же беззаботной улыбкой, что и всегда. При виде Талис тьма в Силе вокруг него немного рассеялась. Да и разве может быть иначе, когда она рядом - стройная, в облегающем платье вместо мешковатой джедайской робы, взволнованная, словно перед первым свиданием?

- Конечно, всё хорошо, фелинкс, - проговорил Индигнус нежно. - Иди ко мне.

Он приглашающе протянул ладонь; но Талис по-прежнему неподвижно стояла на пороге. Свет из коридора обтекал ее сзади, обрисовывая тонкую талию, просвечивал между бедер сквозь подол короткого зеленого платья. Отблески оранжевого светильника падали на лицо и грудь девушки, придавая им что-то темное и таинственное одновременно.

- Не обманывай меня... - тонкие брови Талис сошлись к переносице. - С тобой что-то не так. Я чувствую Тёмную Сторону...

Индигнус кивнул, словно речь шла о чём-то обыденном, и сложил руки на коленях.

- Тебе не стоит с ней экспериментировать...

- Почему?

Талис запнулась и посмотрела на трактат. В оранжевых отсветах ее глаза казались непривычно темными.

- Эта книга... что это? Ты никогда мне её не показывал. В ней сильна Тёмная Сторона...

- Потому что это артефакт Тёмной Стороны, - терпеливо, словно на школьном уроке, ответил Индигнус. Взгляд девушки метнулся обратно на его лицо.

- Почему ты мне не сказал? Тебе не стоит изучать его в одиночку, это опасно!

Индигнус поднялся и сделал шаг к любимой. Кажется, прочитанное начало усваиваться - вопреки обыкновению, сейчас ее недовольство только распаляло огонь в его душе.

- Поверь, фелинкс... я знаю, что с этим делать. - Ситх усмехнулся, окончательно сбрасывая покров. Талис отшатнулась, свет из коридора залил испуганное лицо.

- Ты... нет! Нобс, прекрати!

- Меня зовут Дарт Индигнус, - юноша едва сдерживал смех. Еще шаг, ближе к выходу, ближе к свету - такая глупая иллюзия. - Извини, что не сказал раньше... ты бы всё равно не поверила.

- Я и сейчас не верю! - в отчаянии воскликнула Талис, отступая назад. - Нобс, выбрось эту книгу. Она сводит тебя с ума. Теперь ты вообразил себя ситхом... но ты ведь не ситх, ты не умеешь обращаться с Тёмной Стороной. Она погубит тебя!

- Не умею?

Индигнус не выдержал и засмеялся в полный голос. Затем приподнял руки, направляя кисти на Талис.

- Ошибаешься...

С пальцев юноши с шипением сорвался фонтан ослепительных голубых молний. Ситх не атаковал девушку; молнии сверкнули в сантиметрах от плеч Талис, и вздумай она шевельнуться, обязательно попала бы под удар. Пермакритовая стена за ее спиной треснула сразу в двух местах. Джедай взвизгнула, зажмурилась и зажала уши.

Это продолжалось всего несколько секунд; Индигнус опустил руки.

- Всё ещё не веришь?

Талис открыла глаза и отняла ладони от ушей; её дыхание участилось от испуга, и без того аристократически светлая кожа стала ещё бледнее.

- Не верю... - повторила она, поднимая застывший взгляд на Индигнуса. Ладони Талис в отчаянии прижались к груди. - Ты используешь Тёмную Сторону, чтобы получить больше силы... но ты не ситх. Я тебя знаю как свои пять пальцев, Нобс! Прекрати это и выбрось книгу, пока с тобой не произошло непоправимое!

Ситх прищурил глаза и нахмурился.

- Почему самый дорогой человек мне не верит?

- Потому что ты не владеешь собой, Нобс... - с горечью ответила девушка. Ее напряженные плечи опустились, возле светло-зеленых глаз пролегли болезненные морщинки. - Потому что ты не осознаёшь, что происходит. Тебе задурили голову, и ты поверил, что ты великий ситх... но это не так!

Одиночный ленивый разряд, направленный в живот, отбросил Талис к стене. Прямая атака от любимого застала девушку врасплох; ударившись спиной и не удержав равновесия, джедай со сдавленным возгласом неуклюже грохнулась наземь.

- Это так, - заверил Индигнус, подходя ближе. В прищуренных, отвыкших от света глазах не было и намека на ненависть - только грусть и обида. - Почему ты не хочешь принять меня таким, какой я есть?

Талис прижала ушибленную руку к губам и, сморщившись, подняла взгляд на юношу.

- Я принимаю тебя как есть, Нобс, - серьёзно проговорила джедай. - И хочу, чтобы ты таким и оставался. Ты бы никогда не ударил меня.

- Да неужели, - хохотнул Индигнус и выпустил в Талис ещё несколько разрядов - несильных, причиняющих только боль, но не вред. Девушка сжалась, невольно выставив руки, словно перепуганный ребенок - но от Темной Стороны это защитить не могло.

- Прекрати! Это не смешно!

- Защищайся, - весело сказал ситх. Ещё один разряд. В Силе Индигнус отчетливо видел, что джедай начинает злиться... - Вспомни наш спарринг в Храме. Тогда ты была готова бить в ответ! Где твой запал?

- Ах ты... - Талис запнулась, сверля любовника взглядом в звенящей тишине коридора. Затем глубоко вдохнула и выдохнула; юноша ощутил, как резко схлынул её гнев. - Значит, теперь ты решил разозлить меня напрямую? Ты знал, что я разозлюсь от этого, и нарочно стал провоцировать меня.

Девушка не спеша поднялась и резкими движениями отряхнула пыль со струящегося зеленого шелка. Индигнус наблюдал с интересом.

- Я сто раз говорила тебе - я не хочу использовать ненависть, чтобы получить силу. Но тебе наплевать на мои желания. Ты стал на путь Тьмы и хочешь, чтобы я была там же... - Талис хмуро посмотрела в глаза ситху. - В таком случае, я не собираюсь тебя больше уговаривать.

- И?

- Я просто тебя оставлю.

Индигнус застыл, резко и шумно выдохнув через ноздри. Сначала его оставил учитель. Теперь она...

- Нет. Не оставишь.

Талис покачала головой. Ее локоны немного растрепались и казались еще пышнее, чем обычно.

- Так будет лучше для нас обоих... ты сможешь заниматься своими тёмными делами дальше, я не выдам тебя джедаям. Обещаю... Если ты сам не выдашь себя воплями "я - Владыка Ситх" на каждом углу, никто не узнает о том, что с тобой случилось. А я больше не хочу всё это слушать...

Юноша помотал головой, проморгался, убеждаясь, что это не сон. Он ожидал чего угодно. Бешенства, атаки, слёз, истерик, угроз, криков - но не спокойного обещания уйти. Он привык к Талис и ради неё был готов почти на всё. И никогда не допускал мысли, что принципы джедая, которым Талис раньше не стремилась полностью следовать, окажутся для неё важнее любовника.

- Нет... - голос юноши стал непривычно низким и угрожающим. Джедай вздрогнула и сделала шаг назад. - Никуда ты не уйдёшь!

На этот раз девушка успела выставить щит Силы, и направленный прямо в грудь толчок не сбил ее с ног, а лишь заставил пошатнуться. Талис подняла голову, инстинктивно вскинув руку в попытке закрыться.

- Да что с тобой?!

- Не уйдёшь...

Индигнус резко перехватил руку; Талис вскрикнула.

- Ты мне руку сломаешь, дурак! - взвизгнула джедай. - Отпусти по-хорошему, я не хочу причинять тебе боль!

Вместо этого юноша сжал и второе запястье Талис, окончательно блокируя все попытки вырваться. Зелёные глаза снова полыхнули негодованием. Извернувшись, джедай пнула Индигнуса в колено носком туфельки; затем попыталась свести руки, чтобы достать до пальцев юноши и отцепить их. Бесполезно. Чисто физически она была гораздо слабее противника, а Силу применять явно не хотела. "Не хочешь причинить мне боль? Значит, ты тоже не хочешь меня потерять. А значит, я добьюсь своего!"

Талис продолжала извиваться и вырываться, словно дикая кошка; но бесконечно сопротивляться без помощи Силы она не могла. Движения становились всё более вялыми, тяжёлое дыхание выдавало усталость. Наконец джедай остановилась, шумно хватая воздух ртом и глядя на Индигнуса почти что с ненавистью.

- Ты сердишься на меня, не так ли? - попытался ситх раззадорить девушку. Талис презрительно фыркнула. - Не сдерживайся. Выплесни свою ярость, убей меня!

В ответ любовница с размаху пнула его коленом в пах. Расчёт оказался верным - от боли и неожиданности руки Индигнуса разжались, и Талис оказалась на свободе. Не успев перевести дыхание, ситх получил увесистую звонкую пощёчину.

- Дурак... - тяжело дыша, произнесла Талис. На её раскрасневшемся лице замерла смесь упрёка, страха и злости. - Дурак!

Индигнус не отвечал. Он по-прежнему стоял неподвижно, согнувшись пополам и шумно хватая воздух ртом. Прошло полминуты.

- Значит, по-хорошему ты не хочешь... - медленно, растягивая каждый звук, угрожающе произнёс ситх. Что-то в его голосе заставило Талис отшатнуться и сделать шаг назад; когда он поднял голову, джедай отступила ещё дальше, прижавшись спиной к холодной пермакритовой стене. Вместо привычных добрых темно-фиолетовых глаз любимого человека на Талис смотрели розово-красные глаза дикого хищника. Смертельно опасного и разъярённого болью.

- Нобс... - голос девушки снова стал сдавленным, в нём задрожали нотки страха. Впервые за все время Талис испугалась по-настоящему. И впервые Индигнус не чувствовал желания успокоить её. Наоборот... Лицо ситха исказила зловещая улыбка.

- Нет. Не Нобс.

Индигнус вытянул левую руку и растопырил пальцы, словно держа невидимый шар; затем резко сжал кулак и рванул к себе. Талис пошатнулась, захлебнулась воздухом, в глазах застыло удивление. Она ожидала, что Индигнус попытается сбить её с ног телекинезом, но вместо этого... он просто высасывал из неё силы. Каждый вдох давался девушке с явным трудом, на лбу выступил холодный пот, кожа побледнела ещё больше; не удержавшись, Талис упала на колени. А ситх не останавливался, наблюдая, как её плечи начинают дрожать, как под глазами вырисовываются синюшные круги, как кожа лица из бледной становится землистой... сам же Индигнус, наоборот, выглядел всё более бодрым и полным сил. На обычно бледных щеках его даже проявился здоровый румянец.

Наконец ситх почувствовал лёгкое головокружение - верный признак пресыщения. Он опустил руку, прекращая воздействие.

- Передумала? - участливо поинтересовался Индигнус. Талис медленно, с очевидным усилием подняла голову и устало взглянула любовнику в глаза. Вид у джедая был такой, словно она не спала и не ела по меньшей мере недели две. Причём без поддержки Силы.

- Ты... - хрипло прошептала она. Облизнула пересохшие губы и продолжила: - Ты не ситх...

Индигнус присел рядом и схватил её за подбородок, приподнимая голову. Талис уже и не пыталась сопротивляться.

- Ты веришь в это после того, что я с тобой сейчас сделал?

Талис вяло кивнула; её голова едва не упала на грудь. Индигнус покачал головой.

- Будь я джедаем, только вкусившим Тёмную Сторону и не умеющим с ней обращаться, - заговорил юноша уже спокойно и ласково, пальцами свободной руки нежно убирая с лица девушки пряди волос, - ты бы смогла закрыться. Ты бы прочитала все мои мысли и предсказала мои действия по ним, а не по движениям. Как видишь... практики ситхов не ограничиваются телекинезом и красивыми штучками вроде молний.

- Дурак, - устало и беззлобно выдохнула Талис. Ситх усмехнулся и жадно поцеловал её в пересохшие, с трещинами губы.

- Ничего. Ты научишься не спорить со мной. Это только начало.




Больше не было нужды в фальшивых именах, съемных квартирах и скрытности. На следующий же день после ссоры Индигнус перебрался обратно в резиденцию учителя на Телосе - поместье Лаута. Перебрался, разумеется, вместе с Талис. Любые возражения со стороны девушки теперь пресекались высасыванием энергии. Поддерживая джедая в полубессознательном состоянии, ситх не только мог спокойно перевозить её, но и избавился от уймы лишних вопросов и значительно сократил дорогу. Слова "везу тяжелобольную девушку в госпиталь" расчищали космические пути лучше любых паролей и пропусков.

Вместо космопорта Индигнус сразу направил корабль в ангар Лауты. Ангар представлял собой неглубокий круглый карьер, выложенный кирпично-красной пермакритовой плиткой; между плитами пробивалась ярко-зеленая трава, такая же, как на газоне вокруг карьера. Розоватые рассветные лучи гладили газон и дальнюю стену карьера; внизу, в тени, уже ожидало несколько дроидов из дворцовой обслуги с репульсорными носилками для Талис. Давать ей достаточно сил, чтобы идти, было слишком опасно.

Выключив двигатели и опустив трап, Индигнус отправился в каюту экстренной помощи - проследить за дроидами. В этом не было никакой необходимости, юноше просто хотелось быть рядом с Талис. Даже сейчас, когда она почти ненавидела его, а он убивал её своими руками. В гиперпространстве, поручив управление автопилоту, он постоянно сидел возле девушки, вглядываясь в спокойное мертвенно-бледное лицо и находя в этой болезненной немощи красоту и беззащитность. Талис всегда была сильной, слишком сильной, чтобы позволить защищать себя. Сейчас, когда она абсолютно беспомощна, когда Индигнус целиком и полностью ответственен за её жизнь, Талис стала прекраснее, чем когда-либо. Конечно, это не может продолжаться вечно. Рано или поздно, когда она согласится стать ученицей ситха, придётся вернуть ей силы; а затем она станет сильнее учителя и убьёт его. Но сейчас... сейчас Индигнус ловил каждый момент сладкой подневольности Талис.

Бледные веки с непрокрашенными, светлыми ресницами вздрогнули; ситх усмехнулся, заметив движение.

- Какой же ты дурак... - раздался еле слышный шёпот. Улыбка Индигнуса стала шире, он наклонился и поцеловал Талис в прохладный лоб.

- Возможно. Но так надо... в конце концов ты поймёшь, что я прав.

- Дурак... - глухо повторила Талис, не в состоянии осмыслить слова любовника и вразумительно ответить.

В каюту вкатили носилки; не дожидаясь дроидов, Индигнус сам переложил девушку с койки с помощью Силы. Затем опять наклонился к самому её лицу и прошептал:

- Видишь, насколько я могу тебя контролировать? Ты тоже так сможешь, если станешь ситхом... И научишься от этого защищаться...

- Нет... - протяжно выдохнула Талис и замолчала, впав в полудрёму-полуобморок. Пропищав что-то недовольное, меддроид направил носилки к выходу. Индигнус отправился следом.

Талис могла считать себя пленницей, но комната, куда ее привезли, походила скорее не на тюрьму, а на спальню для почетных гостей. Свет из огромных окон бесконечно отражался от полированных стенных панелей из натурального дерева - небывалая роскошь даже для Рейты. За окнами угадывались кружевные тени садовых деревьев. Посередине высокого потолка красовалась хрустальная люстра, на стенах парами висели бесчисленные светильники - они могли работать в трёх режимах, давая белый, алый или ультрафиолетовый свет. В центре спальни возвышалась огромная кровать с балдахином, застеленная алым шёлковым бельём. На неё Талис и уложили.

"Ей такое и не снилось. Когда она привыкнет так жить, то не захочет другой жизни. И тогда она будет моей... ученицей".

Индигнус присел рядом, провёл по щеке Талис пальцем, вливая энергию - совсем чуть-чуть, так, чтобы хватало только на разговор. Повинуясь воле ситха, пленница медленно открыла глаза и сфокусировалась на лице любовника.

- Доброе утро, фелинкс, - ласково проговорил тот и опять поцеловал Талис в лоб. Тонкие выцветшие брови болезненно сморщились.

- Нобс... - шепнула Талис. - Когда же ты перестанешь дурачиться?..

Индигнус приподнял руку, и кончики его пальцев засветились, затрещали голубоватыми разрядами. Девушка вздрогнула, сощурилась.

- Прекрати...

Разряды погасли.

- Тебе нравится здесь, фелинкс?

Взгляд Талис принялся рассеянно блуждать по комнате, выхватывая предметы необычного интерьера и подолгу задерживаясь на самых ярких. На миг в зелёных глазах блеснуло удивление; взгляды любовников снова встретились.

- Меня не сведёт с ума клетка из ауродиума...

- Посмотрим, - усмехнулся Индигнус.

Вдох - выдох. Шаг, два, три, четыре. Два алых клинка сплелись в воздухе в пылающую плазменную завесу, сверкали молнии, воздух вздрагивал от толчков и рывков Силы, с грохотом летали из конца в конец зала тренировочные дроиды и их обломки.

Они нечасто тренировались вместе. В последнее время - все реже и реже. Поэтому сейчас Сакрум сражался с полной отдачей, стараясь прочувствовать и запомнить каждый момент, выцедить мельчайшие крупицы полезных знаний. Бой начался совершенно случайно: ученик вернулся с очередного задания, искал учителя, чтобы доложить... и неожиданно нашел не в библиотеке, не в зале для медитаций и даже не в лаборатории, а в тренировочном зале, с мечом, против троих дроидов.

- Хочешь присоединиться ко мне, мой мальчик? - спросил Индигнус, и отказаться от такого предложения было невозможно.

Сакрум был в более сложных условиях. Механическая правая рука не могла испускать молнии, и приходилось довольствоваться левой; не вышло бы и поглощать жизнь, да и щит и ускорение Силы давались с трудом. Впрочем, Сакрум давно приспособился. Простым телекинезом он мог добиться не меньшего, чем сложными атаками, а выносливость компенсировала недостатки защиты.

И несмотря ни на что, в бою он не уступал учителю.

Щит Силы ослаблял нещадно палящие разряды молний, а невероятная, закаленная двумя десятилетиями обучения выносливость к боли сводила на нет эффект того, что все-таки достигало цели; Сакрум не переставал чувствовать, когда принимал удар, но боль не сбивала с концентрации, даже не отнимала внимания - она уже подсознательно преобразовывалась в Силу, и ученик возвращал учителю его же импульс. Сила обрушивалась на руки Индигнуса, заставляя прекратить молнии и защищаться, чтобы не дать раскрошить кости; а тем временем Сакрум испускал разряды из пальцев левой руки, гораздо менее мощные, чем у учителя, но метящие точно по болевым точкам. И, в отличие от молний Индигнуса, находящие отклик.

- Ну, я думаю, хватит на сегодня, - Индигнус деактивировал меч и вытер взмокший лоб, восстанавливая дыхание. Сакрум не чувствовал усталости и готов был продолжать, но учителю то ли надоело, то ли бой его и вправду вымотал. - Ты делаешь успехи, мальчик мой.

- Спасибо, учитель, - Сакрум склонил голову, поднял снова, заглядывая в темные глаза учителя. - Может, нам стоит больше тренироваться вместе? Уверен, есть еще техники, которым я мог бы у вас научиться.

Индигнус на ученика уже не смотрел - он вешал рукоять меча на пояс и одергивал сбившуюся робу.

- Да-да, возможно, - рассеянно проговорил он. Сакрум с беспокойством сморщил брови; учитель поднял голову. - Расскажи сначала, как прошло задание.

Он опустился на прохладный каменный пол, скрестив ноги; ученик последовал его примеру.

- Хорошо. Я продлил наш контракт с Фортом еще на пять лет, - произнес Сакрум. - Что касается ситского культа на Акурии II, к сожалению, они не могут быть нам полезны. Их "общение с духами" основано исключительно на употреблении "палочек смерти".

Бледное, тронутое морщинами лицо Индигнуса приняло разочарованное выражение.

- Их лидер, впрочем, действительно был чувствителен к Темной стороне, - продолжал ученик. - Но даже распотрошив его разум, я не увидел, чтобы он когда-либо всерьез общался с духами Силы. Возможно, у него и был потенциал к обучению, но все, чего он добился - это убеждение других культистов.

- В общем, у нас по-прежнему нет ничего, - подытожил Индигнус печально. Сакрум кивнул.

- Мне жаль, учитель.


***

- Ну, что могу сказать. Все функционирует нормально, - произнес Диди. Выдвинувшиеся из кончиков пальцев миниатюрные иголки исследовали механическую руку Сакрума, поочередно прикасаясь к поршням и сервомоторам; иногда между иголкой и протезом проскакивали голубые искры, и пальцы пациента непроизвольно вздрагивали.

- Скучно, - улыбнулся ситх. - Чем больше у меня механических деталей, тем лучше мое здоровье, если верить твоим словам.

Желтые светящиеся глаза дроида уставились на него.

- Конечно. Так и должно быть. Я бы предпочел, чтобы ты сразу родился дроидом.

Сакрум покачал головой, сощурил глаза.

- И оставил тебя без работы?

Работы с единственным пациентом у Диди и вправду хватало. Чем дальше, тем больше. Если когда-то дроид переживал, что не реализовал себя как хирург, то теперь упущение было в полной мере исправлено: две установки механического сердца, протезирование руки, ноги, плечевого сустава - все собственноручно, пусть и с ассистентами, и все безупречно. Теперь за работой всех этих деталей, их синхронизацией с телом и мозгом - особенно мозгом, во избежание кибернетического психоза, - нужно было тщательно следить.

Была у работы Диди и другая часть - поддерживать сознание ученика во время наказаний. Но этим приходилось заниматься все реже и реже. С одной стороны, Сакрум становился выносливее и уже не отключался, какой бы сильной ни была боль. С другой - все реже Индигнус испытывал необходимость эту боль причинять. Все реже такая необходимость возникала в принципе. Все меньше смысла было в самой боли, хотя все процедуры Диди, конечно, проводил без малейшего намека на обезболивание. Но больше по традиции.

- С тобой без работы я точно не останусь, - ответил дроид ворчливо, отнимая руку и втягивая иголки обратно. Вместо них выдвинулись электроды, и Диди приложил их к груди ситха слева по привычной дуге - разве что теперь ему приходилось расставлять пальцы шире, чем в детстве.

Усмехнувшись, Сакрум прикрыл глаза и откинулся затылком на спинку простого кожаного кресла.

Пять лет прошло с тех пор, как он выкупил себя, и Диди удалил ненавистный рабский чип. Конечно, чип был последним, что реально имело значение: первым был Хир, детские воспоминания о котором со временем только обострялись, затем - отношение учителя, и только потом - физическое доказательство рабства, незаметное, дремлющее где-то внутри. И с удалением чипа разорвалось последнее, что удерживало его в рабстве.

По крайней мере, так он думал сначала.

Но долгожданной власти над собой Сакрум все равно не обрел. Он по-прежнему выполнял приказы, по-прежнему отчитывался наставнику о каждом шаге, по-прежнему терпел суровые наказания за ошибки... и по-прежнему бросал все силы на то, чтобы помочь Индигнусу найти способ избавиться от Аллидуса. Неизвестно, выкуп из рабства был тому причиной, что-то переломилось в самом учителе или просто время пришло - но все меньше внимания старший ситх уделял обучению Сакрума, все больше времени проводил один, взаперти, над очередным ситским трактатом или артефактом.

Печать была уже года три как забыта. Индигнус перепробовал все доступные кристаллы - ни с одним артефакт не работал как нужно. С некоторыми оказывал такое же жуткое воздействие, как с кристаллом от меча, с некоторыми - переставал работать вовсе... Но никак не удавалось заставить Печать рассеивать духов Силы, а потому от нее пришлось отказаться. Снова начались расследования малейших зацепок - неизменно бесплодные.

Сакрум очень хотел помочь учителю, но чем дальше, тем больше все чувства вытесняла пустота. Раньше у него была цель. Научиться, стать сильнее, отомстить за себя, освободиться. Он добился всего, чего хотел. Он достиг мастерства в Силе и фехтовании. Он разорвал все связи с прошлым - за исключением, пожалуй, Ив, но Сакрум говорил себе, что необязательно уничтожать прошлое физически, можно его просто забыть. Он отомстил всем, кто когда-либо причинял ему боль, и переступил через их трупы, став еще сильнее. Он выкупил себя из рабства, и это поставило в последней цели точку.

Долгожданная свобода оказалась отсутствием цели.

Когда разуму некуда стремиться, он деградирует - это Сакрум четко усвоил еще в детстве, когда они с учителем разбирали историю Ордена Джедаев и анализировали их слабости. Джедаи столетиями не сталкивались с достойным противником, с ситхами. Им незачем было развиваться, некого обгонять, и их Орден потихоньку загнивал изнутри.

Но не то ли самое происходило сейчас с Орденом Ситхов?..

Сакрум старался не дать себе загнить. Он постоянно учился, совершенствовался, подбирал любые крупицы знаний, оттачивал техники в медитациях и тренировках. Но - сам. Учитель все реже помогал ему.

И, видимо, пока жив Дарт Аллидус - так и будет.


***

Бледные веки с морщинами в уголках опущены, грудь вздымается спокойно и размеренно, ладони неподвижно лежат на коленях. Обманчивое впечатление. Покой - это ложь. Есть только страсть.

Внешне Индигнус оставался неподвижным, но внутри кипела буря.

Вот уже пятнадцать лет, как он пытается завершить свое обучение. В полтора раза дольше, чем оно продолжалось... Он чувствовал, что может больше, чем постоянно медитировать над артефактами и периодически, чтобы не терять форму, крушить тренировочных дроидов - но не мог отвлечься от главной цели. Он должен уничтожить Дарта Аллидуса, иначе все, чего он добился, ничего не стоит. Он должен переступить этот рубеж, и только тогда можно будет двигаться дальше.

Тренировка с учеником удивила Индигнуса. Последний раз они с Сакрумом проводили спарринг года два назад, и тогда мальчишка был очевидно слабее, хоть и ненамного; сейчас же они сражались наравне. Индигнус, впрочем, упускал из виду то, что когда он прекратил бой, почувствовав, что с него уже хватит - Сакрум даже не запыхался и готов был продолжать. Хотя ударов принял больше, чем учитель.

В остальном они действительно были наравне.

Мальчик растет и делает успехи. Он многому учится сам - как и положено, ситх не должен быть ученику нянькой. Он много делает для их общего дела, очень много, но все это не значит ничего: средство еще не найдено. Эта мысль вызывала у Индигнуса отчаяние, все более глубокое и резкое, настолько, что из него можно было черпать Силу.

Индигнус медленно выдохнул, чувствуя, как бешено кружится огненный вихрь внутри.

Так не может продолжаться вечно. Он уже переступил ту черту, за которой начинается неуклонное движение к старости, а обрести свободу от учителя, будучи дряхлым - разве в этом есть смысл? Возможно, однажды и придет ситх, который уничтожит учителя, будучи сам в годах почтенных, и долгие годы удержит власть в своих руках, продлевая себе жизнь и мощь Темной стороной Силы... Но не сейчас. Не он. Индигнус это чувствовал. Он должен уничтожить Аллидуса, пока не стало слишком поздно.

Но как?..

Он перепробовал все. Он измотан. Он плохо спит, плохо ест, он постарел и осунулся за последние годы... И все его мысли - лишь об одном. Об этом ли он мечтал, начиная постигать искусство Темной стороны? Утратить себя в поисках противоядия от учителя?..

Буря продолжала кипеть, подпитывая сама себя.

Он должен найти выход. Обязан...


***

- Пошел ты.

Сакрум сидел на каменном полу перед клеткой, глядя сквозь мерцающую силовую завесу. За ней, вздыбив шерсть, пружиной сжался Ментек, брат давно погибшего от Печати пленника. Уже не волчонок - молодой волк, сильный и опасный. Гимнастические поручни в клетке не давали ему зачахнуть в бездействии; проживший в этой клетке почти полжизни, Ментек был крайне опасен. Выпустить - перегрызет глотку.

Но сейчас все, что он мог - бессильно скалить клыки и материться.

Ситх пропустил ругательство мимо ушей.

- Слова не помогут. Крики, слезы - тоже, - произнес он. - Будь ты умнее и сильнее, давно бы уже выбрался.

Ментек приподнял верхнюю губу, показывая клыки. Только губу. Широкий оскал означал бы подчинение. Ментек не желал подчиняться.

- А может, даже убил бы меня, - продолжал Сакрум. - Помнишь, как я убил твоего маленького брата?

Ментек зарычал. Ему незачем знать, что Сакруму было так же больно это делать, как ему самому - наблюдать. Ситху нравилось каждый раз приходить сюда и взращивать в пленнике эмоции - и любоваться ими, такими чистыми, незамутненными и яркими. Кажется, он начинал понимать, почему учитель любил причинять ему боль, находясь рядом. Он сделал первый шаг к пониманию на Зайгеррии, когда был вынужден подпитывать свою Силу чужими смертями и болью страдающих из-за него рабов; тогда эта энергия усваивалась с трудом, сейчас же он чувствовал жажду - и периодически приходил сюда, чтобы утолить ее. Молодой нелваанец был бездонным источником энергии. Такого пленника нельзя убивать.

- Помнишь, как он смотрел на меня, думая, что я пришел с ним поиграть?..

- Хватит!!!

Волк придвинулся ближе, почти вплотную к силовому полю, но все-таки инстинктивно остановился в миллиметре от него. Белоснежные клыки сверкали, глаза гневно горели. Сакрум улыбнулся.

- И это все, на что ты способен? Рычать и скалить зубы? Я разочарован.

Из горла Ментека продолжало раздаваться мерное, утробное рычание. В Силе он пылал от ярости. Но что-то удерживало его - нет, не клетка, что-то внутри, что не давало ему обратить ярость в энергию.

Еще с минуту Сакрум молча наблюдал, продолжая улыбаться. Он знал, как бесит нелваанца его улыбка, и давал ему возможность прочувствовать это бешенство, взрастить четкое желание сорвать улыбку с самодовольного лица ситха, стереть его самого в порошок, раздавить, уничтожить... А затем, почувствовав, что Ментек готов, Сакрум встал и направился к выходу.

Осознанно повернувшись к зверю спиной. Клетка ничего не меняла. Не должна была менять.

Шаг, еще шаг... на третьем шаге смутное чувство сдавило грудь, заставив остановиться. Ситх выставил щит, осторожно прислушиваясь; улыбка стала еще шире.

Сакрум полуобернулся к клетке.

- Уже лучше, - произнес он. Бирюзовые глаза спокойно изучали оскал волка. - Вот только со мной это не сработает.

Ситх опустил взгляд и усмехнулся.

- У меня нет сердца.

И вышел из тюремного блока.


***

Сакрум остановился в дверях зала для медитаций, глядя на неподвижную фигуру учителя и уже подсознательно наблюдая за отпечатком его ауры. В Силе старший ситх казался окруженным огненным вихрем, протуберанцы темно-алой энергии выходили из него и втягивались обратно, беспрерывно двигаясь и преобразуясь. Ритм движений и их уменьшающаяся амплитуда подсказывали, что Индигнус выходит из транса.

- Учитель.

- У? - старший ситх открыл глаза, и тогда только ученик рискнул оторваться от дверного косяка, обойти учителя и сесть перед ним на пол.

- Каково мое следующее задание?

Вот неугомонный мальчишка, усмехнулся Индигнус. Дольше трех дней без заданий выдержать не может...

- Пока не знаю, - ответил старший ситх, запустив пальцы в темные, уже тронутые сединой волосы. - В своих медитациях я приближаюсь к ответу, как мне кажется... но все время стою в шаге от него. Я помедитирую еще несколько дней.

- Мне присоединиться к вам?

- Не думаю, - Индигнус качнул головой. - Ты можешь пока заняться своими делами.

Своими делами, точно. Он же теперь... свободен.

- Я все еще не привык к тому, что у меня могут быть свои дела, - произнес Сакрум после недолгого молчания. Индигнус усмехнулся, и морщинки вокруг его глаз стали еще заметнее.

- Расслабляйся-расслабляйся. Как только закончим с Аллидусом, я возьмусь за тебя всерьез. Спуску не дам.

- Ничего, я выдержу, - пообещал ученик. Индигнус улыбнулся и потрепал его по щеке; волос, чтобы потрепать по ним, уже не было. Сакруму всегда нравилось носить длинные волосы, но однажды противник использовал это как преимущество в бою - ухватился настолько цепко, что пришлось оставить клок в его пальцах, чтобы не попасть под удар. После этого молодой ситх побрился налысо.

- Я знаю.

- В таком случае, иди, - Индигнус опустил руку. - Оставайся на связи, как вернешься - помедитируем вместе, если до того момента я не найду ответ сам.

Сакрум поднялся, положил живую руку учителю на плечо и осторожно сжал.

- Да хранит вас Темная сторона, учитель. Спасибо.

- Да хранит она и тебя, - ответил Индигнус.

Молодой ситх выпрямился и зашагал к выходу, шаги гулко отдавались в пустом шестиугольном зале. И спустя пару шагов Сакрума настигло осознание еще одной вещи. Учитель не спросил, куда он отправится.

Неужели Индигнус настолько сосредоточился на борьбе с Аллидусом, что ученик стал ему не нужен?..

В призрачные обещания "не дать спуску" в будущем верилось все меньше и меньше.


***

В глубине души Сакрум ожидал, что учитель все-таки спросит его перед отлетом. Но этого не произошло.

Целый день после разговора Сакрум бесцельно ходил по дому, размышляя, чего бы он хотел. Он так долго подчинялся и выполнял приказы, что отвык прислушиваться к собственным желаниям; к тому же, как ему казалось, все желания исполнились в тот момент, когда удалили рабский чип. За время обучения он облетел множество планет, побывал в каждом типе климата, видел все основные достопримечательности галактики и путешествовать просто так не видел смысла; идей, как помочь учителю, пока тоже не было.

И наконец Сакрум решился признать перед собой: было еще кое-что, что связывало его с прошлым, что не давало покоя, что оставалось его слабым местом. Удивительно, как за годы учитель не нащупал эту слабость; несколько раз он был в опасной близости от истины, но каждый раз что-то отвращало, не давало понять изъян ученика правильно. Но сам Сакрум про изъян по-прежнему знал.

Изъяном были чувства к Ив.

Они были вместе так мало и так ярко, что с годами разлуки воспоминания не стирались, а становились лишь сильнее; все прекрасное казалось стократ прекраснее, а боль расставания жгла все острее и острее. А также приходило понимание: он позволил причинить себе боль и сбежал с этой болью. Боль нельзя прекратить, но можно обрубить связь с ее источником, чтобы она давала силы, а не отбирала их.

Пережив ночь с этой мыслью, Сакрум окончательно решил лететь на Конкордию.

Индигнус продолжал медитировать, пока ученик собирал вещи, прощался с Диди, погружался на корабль. Они не перекинулись и парой слов: разговор в зале для медитаций накануне сошел за прощание.

Дорога до Конкордии была недолгой, и, как ни странно, в отличие от всех предыдущих миссий, разум Сакрума не был наполнен мыслями о том, что его ждет. Он просто смотрел на синий туннель гиперпространства, размышляя, каким удивительным он казался в детстве и каким привычным стал сейчас. Просто слушал тишину в корабле: за десять лет самостоятельных заданий, без Диди, он привык и к ней. Если чему-то жизнь смогла научить династию Бейна - так это тому, что выживет не только сильнейший, но и наиболее приспособленный.

Сакрум, с детства часто менявший среду обитания, род занятий и климат, научился приспосабливаться. Он привык к болезни, потом - к механическому сердцу, привык к рабству, привык к боли, привыкал к каждой планете, где приходилось подолгу жить - и отвыкал, когда это было нужно. Единственное, к чему не удавалось привыкнуть полностью - к свободе.

Но и к ней он однажды привыкнет.

В вечерней мгле ситх завел корабль на посадку в горах, далеко от ближайшего космопорта и имений клана Эсте. Появляться в клане официально было незачем и даже опасно.

Покров Силы - чтобы не привлекать внимания; невидимым он не сделает, но и не позволит постороннему взгляду зацепиться за носителя, а памяти - удержать его образ. Ускорение Силы - чтобы преодолеть два десятка километров не за четыре часа, а меньше чем за один.

Как и рассчитывал, Сакрум оказался возле дома Главы в то же самое время, в какое они с Ив привыкли встречаться тогда, девять лет назад. Не сбрасывая покрова, ситх остановился под знакомым окном, запрокинул голову; створки были открыты, и за занавеской виднелись смутные силуэты, доносились приглушенные голоса.

Ив была не одна. С мужчиной.

Конечно... Сакрум медленно выдохнул; на удивление, никаких эмоций не было. Он не был первым и не будет последним; она намного старше, наверняка она уже жена и мать. В мандалорском клане найдется боец, который сможет победить ее - потому что женщине, даже такой сильной, нужен победитель.

Ситх ожидал, что оба отправятся в постель; что в этом случае делать дальше, он не представлял - но все оказалось проще. После короткого разговора мужчина ушел; Сакрум прислушивался к тому, как удаляется и слабеет его аура.

А потом бесшумной тенью взвился в воздух - и оказался на подоконнике.

Осторожно отодвинув механическими пальцами тонкую ткань занавески - и тайком пожалев, что сенсоры не могут ощутить ее текстуру, - Сакрум увидел болезненно знакомую картину: стройную обнаженную спину с резкими контурами лопаток и плавным изгибом позвоночника, тугие каштановые локоны - за годы они стали еще длиннее. Ив как раз расчесывала их; расческа в ее пальцах проходилась по волосам медленно, неспешно, прядь за прядью.

Затем замерла.

- Влезать в мое окно - большая ошибка, - произнесла Ив. Ее голос остался таким же мелодичным, но тембр стал немного ниже, проникновеннее.

- Бывают и больше, - отстраненно отозвался Сакрум, отодвигая занавеску и садясь на подоконник. Ив обернулась, и локоны блеснули на свету; зеленые глаза сощурились.

- Я не помню тебя. Ты из другого клана?

Сакрум с досадой отметил, что от этих слов неприятно резануло в душе. Не должно. Этого следовало ожидать. Это для него их странная, болезненная страсть была первой. Для нее он был игрушкой, одним из многих. К тому же он изменился за эти годы... слишком изменился. Окончательно ушла юношеская мягкость черт, исчезли волосы, он стал еще выше ростом, еще мускулистее, а механическую руку и поблескивающий металл ключицы было невозможно не заметить.

Ив повернулась ближе, качнулась в приглушенном свете стенного светильника ее грудь, такая же упругая и соблазнительная, как и раньше; однако женщина тут же встряхнула головой, закрывая грудь волосами - не стыдливо, скорее высокомерно. Он недостоин смотреть.

Сакрум встал, шагнул ближе; закрыв собой светильник, он наклонился, глядя ей в глаза.

- Вспоминай, - произнес он негромко. Нити Силы осторожно протянулись к разуму наследницы, пока только прощупывая, не пытаясь управлять. Ив нахмурила тонкие ниточки бровей; потом ее лицо приняло знакомое высокомерное выражение, уголки губ приподнялись.

- Значит, ты все-таки вернулся, - произнесла она насмешливо. - Только не говори, что все эти годы лишь обо мне и думал.

Сакрум еле заметно вздрогнул; побороть непрошеные чувства удалось сразу же, но от взгляда Ив это не укрылось. Улыбка на полных губах стала еще явственнее.

- Значит, думал. - Ив так знакомо склонила голову набок. - И на что ты надеешься?

Ее тонкие пальцы коснулись его щеки, провели по подбородку. Сакрум прикрыл глаза...

И зацепился за прикосновение, восстанавливая связь. Нити Силы сплетались между их разумами - незаметно, но все плотнее и плотнее. Надавить на чувство собственности, на любовь к чужому подчинению, тронуть уголок памяти, где хранятся воспоминания о том, как им было хорошо вместе... Не больше, никаких грубых внушений. Желание ситх и так видел, осталось разбудить его.

Ив прикоснулась к его лицу и второй рукой, подалась ближе.

- Тебе нечего здесь искать... - прошептала она маняще. Сакрум приоткрыл глаза, поймал ее взгляд, осторожно подтягивая нить желания. - Впрочем...

Наследница привлекла его к себе и выдохнула ему в губы:

- Не зря же ты так далеко летел...

Сакрум снова закрыл глаза, запустил пальцы левой, живой руки в копну темно-каштановых локонов. Поцелуй был совсем не похож на тот, первый, страстный и жестокий; сейчас Ив тянулась к нему, как измученный жаждой путник, который тянется к фляге за последней каплей. И ситх давал ей эту последнюю каплю.

Механическая рука легла на обнаженную спину наследницы, заставив вздрогнуть от прикосновения холодного; блестящие металлические пальцы отчаянно пытались уловить шелк кожи. Пальцы Ив уже скользили по робе на груди ситха, сползли ниже, на пояс; одежда, которая лишь мешала добраться до желаемого, полетела на пол.

Все было иначе. Вообще все. То ли нити кукловода были тому причиной, то ли он действительно возмужал и стал сильнее - но Ив больше не имела над ним власти. Власть теперь целиком была в его руках. Он решал, когда ласкать и когда отстраняться, поддразнивая и заставляя к себе тянуться, когда целовать и когда кусать, когда гладить и когда сжимать - почти до боли, на тонкой, едва уловимой грани.

И решение, каким должен быть финальный аккорд, тоже пришло к нему - внезапно и бесповоротно. Прильнув к шее Ив, - та с чувственным вздохом закрыла глаза и запрокинула голову, - Сакрум вытянул механическую руку в сторону, призывая из вороха одежды меч; холодный металл прижался между ее грудей, снова заставив вздрогнуть, как вздрагивала она от каждого касания прохладных механических пальцев.

Но на сей раз это были не пальцы.

С последним резким движением тела Ив ахнула, выгибаясь в его руках; Сакрум вздрогнул синхронно с ней, и в этот самый миг вспыхнул алый луч, с шипением пронзая сердце наследницы.

И тут же погас.

Ситх медленно отстранился, бережно опустил тело на подушки, восстанавливая сбившееся дыхание. Странно, но он не чувствовал ничего. Ни сожаления, ни горькой радости. Все случилось, как должно было случиться - не более и не менее. В глубине души комком пульсировала боль, но ей давно уже было не под силу затмить разум. Она просто была. Как было и осознание собственной победы. Над Ив, над собой, над привязанностями.

Но кое-что Сакрум победить пока не мог: сомнение.

Только что он чувствовал свою власть над чужой душой, чужим телом, чужой жизнью; теперь же, когда все закончилось, он невольно задался вопросом: была ли она, эта власть? Что из всего этого было его собственным решением? Любить Ив? Нет, она сама взяла от него все, что хотела. Убить ее? Было ли это его решение - или решение десятков и сотен ситхов до него, составлявших все те догмы, по которым он привык жить?

Или все произошедшее - воля Силы, испытание для закалки духа?..

Затянув пояс на робе, Сакрум осторожно дотронулся до темных локонов, бросил последний взгляд на неподвижное лицо, словно пытаясь запомнить каждую его черту, каждую линию.

И скрылся в ночи за окном.

Незамеченным Сакрум покинул владения Эсте, незамеченным вернулся на корабль, незамеченным улетел с планеты. Он не только разорвал одну из последних цепей - он вбил новый гвоздь в гроб Ордена Джедаев. Среди мандалорцев много наемников, клан Эсте - не исключение, у них наверняка есть счеты с джедаями - и на джедаев спишут убийство, как только установят, что оружием был световой меч.

Тем лучше.

Ситх спешил вернуться на Ванкуор. Можно было бы попутешествовать по галактике, завести полезные связи, поискать зацепки... Но Сакрум все еще не привык к свободе, и раз он пообещал учителю скоро вернуться, то искать новые задания не позволял внутренний блок. Он должен вернуться и увидеться с Индигнусом. Помедитировать с ним - как же давно они этого не делали...

Когда Сакрум снова переступил порог зала для медитаций, Индигнус сидел в прежней позе на полу - словно и не двигался все эти дни. Теперь, кроме бушующей бури в душе, вокруг него сплетались линии Силы - Индигнус просматривал вероятности, пытаясь увидеть будущее, найти ответ. И, судя по недовольным вспышкам в ауре, ответ не находился.

Сакрум стоял и ждал, но Индигнус даже не собирался прерываться; он словно и не заметил ученика, течение Силы в зале ни на секунду не изменилось. Сакрум молчал. Нарушать медитацию учителя было бы неучтиво.

Светильники приглушенно мерцали - по одному на каждой из шести стен; в воздухе перед ними медленно танцевала пыль. Ученик постоял еще, дожидаясь хотя бы удобного момента, чтобы послать учителю ментальный импульс: "Я здесь". Момента не было. Сакрум опустил глаза в пол.

А потом развернулся и отправился прочь.

К пленникам на этот раз он не спешил. Просто бродил по пустым темным коридорам, водил пальцами по стенам, прислушиваясь к тому, как по-разному ощущается камень живой и механической рукой. И вспоминал, как в свободные минуты точно так же бродил по коридорам поместья Лаута на Телосе, щупал деревянные стенные панели и тканые обои, подолгу засматривался на вычурные светильники в старинном стиле... Здесь все было иначе: вместо теплого дерева - холодный камень, вместо изысканных светильников - простые лампы, кое-где вмонтированные в стены, кое-где - в потолок.

И все же это был дом. Пожалуй, уже более родной, чем солнечный Телос - здесь Сакрум прожил вдвое дольше. И привык, как привыкал ко всему.

Одна за другой мимо проплывали двери; Сакрум не останавливался. Не хотелось ни в библиотеку, ни в столовую, ни в тренировочный зал, ни в лабораторию... Тянуло к чему-то другому, не древнему, но старому, давно забытому. И возле складов ситх задержался.

Сакрум ступил на порог комнаты, в которой хранились ненужные теперь игрушки, с которыми он начинал учиться: головоломки-вишаи, сотни раз сложенные во все возможные узоры; пластоидные куклы-марионетки, которых он водил до того, как научился управлять живыми существами; обломки тренировочных дроидов, примитивные учебные голокроны для начинающих, пыльные рукояти тренировочных мечей, которыми он сражался и которые собирал и разбирал до того, как создал один, уникальный, свой собственный...

Прислонившись к холодной стене, Сакрум взял в руки одну куклу, провел большим пальцем живой руки по ее гладкому, без каких-либо черт, лицу.

"Чал", - всплыло в памяти имя. Губы ситха дрогнули в улыбке.

А ведь все так прекрасно начиналось. Учитель всегда был рядом, уделял ученику все свободное от бизнеса время... Все было так хорошо, пока мальчик не знал, что Дарт Аллидус жив. Пока учитель и дух не попытались сразиться - и Ардану, тогда еще не имевшему ситского имени, пришлось закрывать Индигнуса собой.

С этого момента изменилось все.

Сакрум осторожно посадил Чала на ближайший ящик и двинулся дальше. Мысли текли в голове размеренно и неспешно, проплывали мимо белые светильники, выхватывая из темноты царапины и трещинки на стенах. Нить, связывающая ученика с учителем в Силе, молчала.

Задержавшись у очередной двери, ситх помедлил, прежде чем толкнуть ее и шагнуть внутрь.

За дверью скрывалась совершенно пустая камера; все ее убранство состояло из выставочного столика в центре. Мягкий приглушенный свет вырисовывал знакомую картину: игра света в прозрачной колбе и мертвое, серое сердце, плавающее в ней.
Сакрум подошел ближе; бирюзовые глаза замерли, глядя на сердце.

И это - тоже часть его жизни. Часть, с которой давно покончено.

Он хотел стать сильным - он стал сильным. Он хотел отомстить - он отомстил, больше ничто не связывает его с прошлым, кроме самого учителя. Он был верен учителю всегда... но чем дальше, тем больше чувствовал себя ненужным. Индигнус потерял интерес к ученику, он потерял даже, кажется, самого себя в призрачной погоне за противоядием от отравы, носившей имя Дарт Аллидус. И чем дальше шли годы, тем менее реальной казалась эта угроза. Поместье на Телосе давно заброшено - новый бизнес оказался удобнее и выгоднее, чем управление фермой издали. Подсылать дроидов уничтожить кувшин Индигнус давно перестал... Кажется, поиск оружия против духов давно стал для него скорее самоцелью, чем средством борьбы с учителем.

Сакрум вздохнул, опустив голову, потом снова поднял, вглядываясь в переплетение безжизненных серых волокон.

Это нужно прекратить. И это должен прекратить Дарт Сакрум - потому что Дарт Индигнус, видимо, уже не в состоянии что-либо сделать.

Повинуясь внезапному порыву, молодой ситх прикрыл глаза, призывая Силу. Странно, но мертвое сердце отозвалось; в Силе оно ощущалось слабым сгустком тумана, таким, какой малыш Ардан представлял себе в начале обучения. Даже, пожалуй, еще меньше и слабее. Сакрум пропустил Силу через себя, через все свое существо, через сгусток напротив. Затем снова. И снова. И снова, чувствуя, как ускоряется течение Силы - так ускоряется ток крови в жилах в такт биению сердца у тех, у кого оно живое.

Сила струилась все быстрее и быстрее - и в один прекрасный момент вспыхнула перед внутренним взором, раскинув калейдоскоп видений. Образы прошлого и будущего сливались вместе; он видел, словно старые голографии, картинки из детдома, из трущоб Фондора, рабский рынок, обучение на Телосе, битву Индигнуса с Аллидусом, ревущего таозина, изуродованный памятник на Кабайре, вспышки клинков - то алого и желтого, то двух алых, то серебристых, страстный шепот в ухо, тяжелые локоны, меч, пронзающий тело; несколько раз ярко вспыхивала Печать, все крупнее и крупнее.

А потом на долю секунды перед глазами вспыхнул кристалл. Прозрачный снаружи, с алой сердцевиной, особым образом ограненный. С одной стороны линии граней стягивались к центру. С другой - расходились в стороны.

Вспыхнул и пропал.

Глаза Сакрума резко открылись. Не ответ ли это? Может быть, отброшенная идея Печати на самом деле не так плоха? Может, действительно кристалл способен отделять душу от тела и рассеивать, если придать ему особую форму?

Сакрум посмотрел на сердце, словно оно должно было знать ответ. Один ответ оно знало наверняка.

Оно знало, куда Сакрум отправится дальше.


***

На этот раз ситх и не пытался беспокоить учителя: в конце концов, сам он может ошибаться, и возможно, именно сейчас Индигнус увидит в медитации то самое долгожданное решение. А он пока попробует свое - новых заданий нет, значит, он волен распорядиться своим свободным временем как пожелает.

А пожелал Сакрум отправиться на AL-628.

Он привычно подвел корабль к базе, привычно вышел на поверхность в скафандре - тот уже не казался таким сковывающим. Внешне астероид не изменился, разве что развалины базы с годами обветшали еще больше. В Силе последствия инцидента, произошедшего десять лет назад, почти стерлись; они еще долго будут отдаваться отголосками, но в конце концов выветрятся полностью. Они уже выветривались - гораздо быстрее, чем можно было предполагать.

Неважно. Они больше не имели значения. Сакрум пришел не за тем.

На этот раз он забрался гораздо глубже; раньше они с учителем останавливались в начале шахты. Сакрум же спустился в самый низ; верной дистанционке пришлось покорпеть над тем, чтобы заставить лифт работать, но в конце концов тряская кабина, глухо вздрогнув, ударилась о пол. Сакрум вышел, освещая себе путь в забое прожекторами шлема. Резкий свет выхватывал из тьмы застывшие скелеты забытой техники, обломки камней, неровные стены прохода и металлические опоры. Время застыло здесь, как и наверху.

Ситх глубоко вздохнул, призывая Силу. И впервые за все визиты сюда Сила отозвалась - почти чисто, почти легко, только слабо раздражая на краю восприятия, но уже не давя и не скручивая разум в тугой узел. Дело, конечно, было не только в том, что астероид успокаивался. Сам Сакрум становился сильнее.

Под новым взглядом гора начинала оживать. Ярче стали неупокоившиеся тени погибших шахтеров; Сакрум в глубине души ожидал увидеть призрак джедая, Кар'ула Джарта, но его не было - наверное, он растворился в Силе, как джедаю и положено. Спокойные волны испускала все еще рабочая техника. А затем, прислушавшись внимательнее, Сакрум уловил то, за чем пришел: сердце горы, ее живые вкрапления, словно мириады звезд среди пустоты.

Кристаллы Бондар.

Он подошел к стене забоя, рассматривая неровный, щербатый узор в резком свете прожекторов; а потом пальцы в бронированных перчатках скафандра вгрызлись в породу, подкрепляемые Силой. Ситх выцарапывал куски камня, отбрасывал их - они беззвучно падали на пол за спиной; царапал новые, крошил скалу, пристально вглядываясь - как глазами, так и в Силе. И в конце концов нашел то, что искал.

Подковырнув пальцем, Сакрум вытащил из скалы кристалл Бондар - точно как в видении, полупрозрачный, с темно-алой сердцевиной. И подходящей формы для огранки - плосковатый, как линза.

Сакрум осторожно сжал кристалл в ладони, чувствуя, как вибрации камня резонируют с его собственными. Лишнее подтверждение тому, что он увидел кристалл в видении не просто так, что кристалл сам воззвал к нему, желая быть найденным. Впрочем, видения Силы - вещь туманная, их легко истолковать ложно, и не так уж невероятен вариант, что камень призван послужить вовсе не сердцем Печати, а чем-то иным. Но проверить стоило.

Ситх опустил кристалл в сумку на поясе и выпрямился, расфокусированно глядя в темноту в глубине забоя. Сила вокруг снова выглядела спокойной: он нашел то, что искал, и больше им с астероидом нечего было друг от друга ждать.

Опустив взгляд и улыбнувшись самому себе, Сакрум зашагал обратно к лифту.


***

- Ты поздно, - недовольно произнес Индигнус. На этот раз Сакрум застал его в кабинете; кабинет на Ванкуоре был обставлен еще мрачнее, чем на Телосе, и старший ситх привычно сидел под тусклым светильником, склонившись к флимсипласту с расчетами и периодически поглядывая на датапад.

Ученик склонил голову, не торопясь садиться.

- Вы сами дали мне несколько дней.

- Но не неделю же, - Индигнус хмуро и пристально посмотрел на ученика. Лицо у учителя было осунувшееся, и без того глубоко посаженные глаза ввалились. - Я рассчитывал, что ты почувствуешь мой выход из медитации и вернешься.

Сакрум помолчал. Бессмысленно упрекать учителя в том, что он не сказал прямо: он и не обязан этого делать - находящийся в подчинении ученик сам должен чувствовать мелочи через связь в Силе. Индигнус предположил, что может не выйти из медитации до возвращения ученика, но к его выходу Сакрум точно должен был вернуться.

Старший ситх приподнял руку, и на кончиках пальцев затрещали пока еще невидимые разряды.

- Пожалуй, мне стоит на всякий случай напомнить тебе твое место... - произнес он хрипло. Сакрум даже не шелохнулся.

- И я приму напоминание. А когда мы с этим закончим, покажу вам, что мне удалось найти.

Индигнус уронил руку, так и не выпустив разряд; обрамленные темными кругами глаза смотрели безнадежно, но с тенью интереса. Того, что ученик в свое свободное время занимался поиском ответа на вопросы учителя, он, конечно, не оценил.

Опустившись в кресло напротив стола, Сакрум выудил из кармана кристалл и протянул Индигнусу на раскрытой ладони.

- Кристалл Бондар? - проговорил тот бесцветным голосом. - И?

- Я думаю, что это недостающий элемент Печати.

Индигнус сморщил брови и покачал головой.

- Я пробовал с кристаллами Бондар. В итоге оглох и ослеп еще на десять минут после того, как Диди убрал кристалл.

- В медитации мне было видение, - возразил Сакрум, опуская кристалл на стол. Оранжевый светильник отбрасывал на неровных гранях смутные отблески. - Не только вид кристалла играет роль, но и огранка. Я видел особую огранку. Возможно, если я смогу ее повторить, то я заставлю Печать работать как нужно.

Помолчав, он перевел взгляд на учителя и добавил:

- Если вы позволите, конечно.

Сакрум поймал себя на мысли, что допустил еще одну ошибку: не спросил, как продвигаются дела у учителя в медитации. Впрочем, если что-то изменилось, он скажет сам.

Индигнус махнул рукой.

- Не похоже, чтобы у нас был выбор... Пробуй, хотя я бы не надеялся на успех.

Сакрум подобрал кристалл со стола, сжал в живой ладони; кристалл был чуть прохладным. Конечно, он рискует, не имея большого опыта в огранке природных кристаллов: синтетическому форму придавала сама Сила. Но вместе с печью для изготовления синтетических кристаллов в поместье был станок для обработки натуральных. Возможности есть. Остается призвать Силу и с ее помощью выполнить все, что нужно.

- В таком случае, я приведу себя в порядок - и приступлю.


***

Механические пальцы сжимали рукоять громоздкой цанги - сложного устройства с множеством винтов и креплений, предназначенного для единственной цели: удержания кристалла при шлифовке. Диск с алмазным напылением под цангой вращался, с шорохом стирая с кристалла все лишнее; Сакрум отстраненно прислушивался, как вибрации передаются с диска на цангу, с цанги на протез, с протеза на живые кости - и поэтому казалось, что диск трется о предплечье ниже локтя, там, где живая рука заканчивалась.

Дроидам доверять такую работу было нельзя. Дроиду не удержать цангу тверже, чем это сделает механическая рука; и дроид, конечно, не прислушивается к подсказкам Силы, чтобы узнать, какой стороной повернуть кристалл в следующий раз, когда приложить его к диску и когда отнять, чувствуя, что срезал достаточно.

Работа шла медленно. Медленно для стороннего наблюдателя, вполне обыкновенно для ситха: искусственный кристалл в печи создавался ничуть не быстрее. К тому же сейчас Сакрума ничто не отвлекало. Его больше не подгоняло мальчишеское желание скорее увидеть результат, не приходил Диди с электрошоком, чтобы попытаться сбить с концентрации; и ситх сосредоточился еще сильнее, чем когда-то - над собственным кристаллом для меча. Сейчас он без труда обходился без еды, воды и сна, полностью погрузившись в Силу и следуя за ее подсказками.

Если прерваться, продолжать будет сложнее. Темная сторона немилосердна к своим последователям, она может не пожелать повторять второй раз.

Сила шепнула, что очередная грань закончена; приподняв цангу, Сакрум повернул регулировочные винты, прислушиваясь к неуловимым подсказкам. Кристалл развернулся новой неограненной поверхностью вниз. Рука с цангой опустилась, кристалл вздрогнул, дотронувшись до шершавой поверхности диска, - и все началось сначала.

Сакрум вздохнул, снова погружаясь в Силу и в вибрацию цанги в руке.

Почему он это делает? Почему работает над ответом сам, а не предоставляет учителю разбираться с собственными проблемами? Он выполнил бы приказ беспрекословно, будь это приказом. Но это - его собственное решение.

Собственное ли?..

Или он, формально став свободным, по-прежнему стремится во всём угодить хозяину?

Он ведь мог бы пойти и другим путем. Мог бы избавиться от Индигнуса и потом решить проблему с Аллидусом сам - вместо того, чтобы смотреть, как учитель стареет и увядает, теряя себя, теряя тот момент расцвета сил, когда победа над ним будет действительно достойной. А вместо этого он помогает учителю исполнить его собственный акт наследования. Вытаскивает из трясины.

Почему?..

Сакрум вздохнул опять.

У Индигнуса должен быть шанс отстоять свою честь. Вот почему.


***

По настоянию Сакрума на время изготовления кристалла Диди серьезно занялся здоровьем учителя. Несколько дней усиленной диеты, умеренных физических упражнений, медитаций исключительно на поднятие собственных сил, а не на поиск ответа - и к моменту, когда новое сердце Печати было готово, Индигнус стал совершенно другим человеком. Круги из-под глаз ушли, лицо посвежело, и на бледных щеках появился румянец.

Встретившись с Индигнусом, как и договаривались, в тюремном блоке, Сакрум улыбнулся; ему действительно приятно было видеть учителя прежним, а не бледной тенью, которой он был в последнее время. Впрочем, бледную тень сейчас больше напоминал сам Сакрум: Сила поддерживала его все дни без воды и пищи, но ресурсы организма все равно истощались.

- Как успехи, мальчик мой? - поинтересовался старший ситх. Учитель с учеником неспешно шли по длинному полутемному коридору вдоль камер; Диди, лязгая металлическими подошвами, молча шагал следом. Он был нужен на случай, если с новым кристаллом воздействие Печати по-прежнему будет губительно.

Вместо ответа Сакрум достал из сумки на поясе кристалл; достал не руками, а Силой, чтобы не оставить отпечатков на идеальных гранях. Кристалл проплыл по воздуху и завис перед лицом Индигнуса, медленно вращаясь.

- Он прекрасен, не правда ли? - Сакрум улыбнулся. На самом деле ему было все равно, что скажет учитель на этот счет. Просто нравились игра света на гранях и темно-алый сгусток внутри.

Индигнус кивнул, растягивая тонкие губы в ответной улыбке.

- Этим он похож на тебя, мой мальчик. Ты тоже стал прекраснее, когда я безжалостно стер все, что было в тебе лишним, и обнажил твою сияющую натуру.

- И научили меня стирать лишнее самостоятельно, - Сакрум снова спрятал кристалл в сумку.

Пройдя еще несколько десятков шагов, они остановились возле одного из мерцающих защитных экранов. В клетке за экраном сидел в медитативной позе молодой миралука; из-за отсутствия глаз не было ясно, медитирует он или просто разглядывает пленителей в Силе. Кроме природного зрения Силы, миралука был немного обучен; обучение было специально направлено на то, чтобы после смерти он сумел сохранить свое сознание. Такое обучение получали большинство пленников, все в разной степени.

- Что ж.

Сакрум снова достал кристалл; медленно пролетев по воздуху, камень приземлился в блестящие пальцы Диди. Во второй руке дроид уже сжимал Печать.

Бирюзовые и карие глаза встретились с желтыми светящимися фоторецепторами дроида.

- Вы уверены? - произнес Диди. Он держал и Печать, и кристалл наготове, но не торопился сближать; силовые поля бросали на его хромированный корпус оранжевые отблески. - Как я уже не раз предупреждал, всегда есть возможность, что даже короткое воздействие окажется необратимым.

Индигнус невесело пожал плечами.

- У нас нет выбора.

- Я бы поспорил с этим утверждением, но ваши молнии могут негативно сказаться на работе моей аппаратуры, - произнес Диди ворчливо. - Поэтому я просто спрошу еще раз. Вы точно уверены?

Оба ситха кивнули одновременно.

Они молча смотрели, как хромированные руки сближаются; Печать зашептала в Силе, чувствуя кристалл рядом, и миралука поднял голову, словно присматриваясь. Остальные пленники притихли; Сакрум и Индигнус невольно задержали дыхание. В мрачной каменной тюрьме повисла гнетущая тишина, нарушаемая только едва различимым гудением силовых полей.

Кристалл соприкоснулся с углублением в центре Печати, встав туда идеально гладко и прочно, словно место для него и было предназначено; и Сила вздрогнула. Вздрогнула - и затихла, не спеша скручиваться в узел.

Сакрум выдохнул, следом за ним - Индигнус. Оба напряженно прислушивались к Силе, пытаясь ощутить первые звоночки искажения, первый импульс, стягивающий линии Силы к печати. Дроид выжидающе смотрел на них, готовый в любой момент разорвать связь.

Ничего не происходило.

Молодой ситх протянул руку, и Печать опустилась в нее; ладонь слегка дрогнула под тяжестью. Бирюзовые глаза внимательно изучали кристалл. По-прежнему ничего.

Сакрум поднял взгляд на учителя, спрашивая разрешения. Тот кивнул.

"Иди ко мне..."

Подойдя ближе к клетке, Сакрум поднял Печать, направляя ее кристаллом на миралуку. Пленник замер; у него не было глаз, чтобы понять, смотрит ли он на Печать, но этого и не требовалось.

Все было видно в Силе.

А в Силе все больше нитей тянулось от миралуки к Печати; нити проходили через Печать и рассеивались пылью. Мелкой пылью, которая разлеталась по всему тюремному блоку, проникала сквозь стены, растворялась в горе. Время замедлило свой ход, пленники в других камерах замерли, излучая неровные волны страха. Все быстрее и быстрее текла Сила, все больше проходило через Печать, все меньше оставалось...

Сила вздрогнула еще раз, когда последние ее остатки вырвались из тела - и пленник безвольно упал на пол клетки. Ситхи стояли неподвижно, прислушиваясь. Никаких следов. Даже не осколки - пыль от ауры миралуки уже растворилась в окружающей Силе, перестав существовать как единое целое.

Сакрум медленно повернул голову к учителю.

- Впечатляет, - произнес молодой ситх, опуская Печать. Индигнус все еще выглядел неуверенным.

- Неплохо, - согласился он, сморщив крючковатый нос. - Но этого недостаточно. Нам нужно попробовать и на духах. Мы не можем быть уверены...

- Можем.

Голос Сакрума прозвучал неожиданно жестко, и Индигнус поднял глаза на ученика; тот смотрел исподлобья, неотрывно. И вопреки всему учитель не стал спорить. Что-то изменилось. Теперь Сакрум тоже вкладывал в свои слова Силу, заставляя к ним прислушиваться, не давая мыслям о наказании даже зародиться.

- Мы летим на Телос, - произнес ученик.

Пятнадцать лет... пятнадцать долгих лет прошло с тех пор, как Дарт Индигнус решился бросить своему учителю вызов. Пятнадцать лет с тех пор, как он опрометчиво посчитал себя готовым, способным победить духа Силы, которому сам же помог обрести мощь.

Пятнадцать лет с тех пор, как нога кого-либо из живых ситхов ступала на поверхность Телоса.

И все же, когда Сакрум заводил корабль в запыленный и поросший травой карьер ангара, Индигнус почувствовал себя дома. Словно и не улетали никуда, словно не было всех передряг, испытаний, приключений - будто просто выполнили очередное задание и вернулись.

Шасси мягко спружинили, заставив судно покачнуться; Сакрум сидел неподвижно, не отнимая рук от штурвала. Сила шептала знакомыми голосами, но опасностью не веяло. Никто не набросился с порога, не заволок черным туманом яда, не наслал армию и даже не обрушил переборки корабля на головы непрошеных гостей.

Ничего.

Сакрум наконец опустил руки и повернул голову к Индигнусу; отсветы огоньков приборной панели блеснули на гладком черепе.

- Вы готовы, учитель?

Индигнус не шевелился, сложив руки перед лицом и приложив их к губам. Темные глаза отстраненно смотрели за иллюминатор еще несколько секунд; потом старший ситх ожил, словно очнувшись от сна.

- Я всегда готов, мой мальчик.

Он проверил Печать в поясной сумке и помедлил, прежде чем повесить на шею амулет из иглы таозина. Чтобы использовать Печать, амулет придется снять - но если прийти с ним, это повысит шансы разозлить Аллидуса и вынудить принять зримую форму. И не даст погибнуть, не успев вступить в бой.

Индигнус поднял на ученика глаза.

- Ты все же решил не вмешиваться?

Сакрум покачал головой.

- Это не мой бой, учитель, - он жестко сжал губы. - Я пойду с вами, но бой ваш. Я всегда на вашей стороне, но я запятнал бы вашу честь, не дав вам возможности пройти испытание самому.

Это уже было ложью. Сакрум вложил победный меч в руки Индигнуса, и все, что тому оставалось - использовать его. Но старший ситх об этом сейчас не думал. Долгие годы бесплодных поисков слишком измотали его, чтобы заботиться о таких вещах.

- Ты прав, - тонкие губы Индигнуса дрогнули в улыбке. - За годы изгнания моя память преувеличила мощь моего учителя. Я справлюсь один. Иначе и быть не может.

Они посидели молча еще несколько минут, прежде чем покинуть корабль.

Царившему здесь хаосу, конечно, было не сравниться ни с руинами гробниц на Коррибане, ни даже с развалинами шахтерской базы на астероиде AL-628; но процесс уже начался. Кирпично-красные плиты, устилавшие дно и стены ангара, местами растрескались, местами истерлись; трава пробивалась сквозь трещины, а между плитами и вовсе торчала пышными пучками. Давно не стриженый газон вокруг карьера выглядел дикой степью. Ворота, ведущие внутрь, покрылись тонким узором коррозии, стена вокруг посерела и обветшала. Местами по ней струился плющ; буйная природа Телоса словно сама стремилась похоронить все следы пребывания ситхов.

В общем-то, в конечном счете так и случится. Они вряд ли станут жить здесь, даже уничтожив Аллидуса.

Из-за амулета Индигнус был слеп и глух к Силе, и прислушивался к ней ученик. Никто по-прежнему не нападал, но темную ауру Сакрум уловил - причем уловил дальше от усыпальницы, чем ожидал. Конечно же, старый ситх не терял времени даром, он совершенствовался, учился, готовился покинуть свою невольную тюрьму.

Но встретиться с ним предстояло все же возле урны с прахом.

Внутри дома царило запустение. Деревянные панели потемнели, покрылись толстым слоем пыли, кое-где их тронула плесень. Грибок и пыль отравляли воздух, и Сакрум фильтровал его Силой - для себя и учителя. Особенно для учителя - с амулетом он беззащитен, и может случиться приступ.

- О... мальчик.

Скрипучий голос эхом отдался в ушах Сакрума, вынудив остановиться за несколько десятков шагов до нужной комнаты. Индигнус вопросительно посмотрел на ученика; тот поднял палец, прислушиваясь, сосредоточенно опустил глаза.

- Твой учитель не только дурак, но и трус, что боится открыться Силе - и мне? - поинтересовался Аллидус. Его не было видно, его даже невозможно было ощутить целиком - аура призрака попросту заполняла весь дом, тесно сплетаясь с наполняющей его Силой, колыхаясь в отравленном воздухе и отравляя его еще больше одним своим присутствием.

- Мы хотим удостовериться, что вы честно примете вызов, - произнес Сакрум. Лицо Индигнуса потемнело.

- И поэтому он подставляет тебя и прячется сам? - раздался из ниоткуда смешок. - Неужели ты так глуп, мальчик, что не понимаешь этого?

- Он не прячется, - повторил Сакрум. Индигнус скрипнул зубами, взгляд прыгал по коридору в поисках невидимого противника. Ситх не мог слышать духа, находясь в пузыре пустоты, созданном амулетом, но по ответам ученика и его лицу и так догадывался, что говорится.

- А вы не прячетесь, учитель? - произнес Индигнус наконец. - Почему бы вам не принять видимую форму, если вы так уверены в своем могуществе?

Сакрум выслушал ответ; его брови сдвинулись к переносице.

- Что он говорит?

- Он говорит - неужели вы учились в изгнании пятнадцать лет лишь затем, чтобы теперь униженно просить его принять зримую форму, - ответил ученик. - Говорит, что вы недостаточно сильны. Он предлагает... - Сакрум запнулся и поднял взгляд на учителя. - Он предлагает мне сразиться с ним, а вам посмотреть, как он сломает меня и поставит на колени.

Глаза Индигнуса гневно вспыхнули, зубы скрипнули, губа приподнялась в подобии звериного оскала.

- Ну уж нет, - низким, хриплым голосом произнес ситх. Сжав иглу таозина в руке, он резко дернул, срывая цепочку, и отбросил амулет в угол. - Только я имею право подчинять Дарта Сакрума. Он мой и только мой!

В глазах Индигнуса вспыхнуло яростное желтое пламя, и, выставив щит Силы, он сорвался с ног - вперед, к усыпальнице.


***

Мчась на ускорении Силы, Индигнус мысленно поблагодарил ученика за то, что тот заставил его отдохнуть перед поединком. Сила, которая на Ванкуоре едва поддавалась, сейчас текла легко и стремительно. Впрочем, играл роль еще и гнев - Аллидус умело надавил на чувство собственности Индигнуса, разбудив эмоции более яркие, чем когда-либо, тогда как на Ванкуоре не было ничего, кроме усталости от бесконечных поражений.

Потоки Силы Аллидуса мчались следом, не отставая и концентрируясь на ходу. Индигнус чувствовал, как на щит со всех сторон стекаются струи яда; пока что щит выдерживал без труда, но не стоило надеяться на него слишком долго. Рано или поздно, как и пятнадцать лет назад, щит ослабнет, и второго шанса не будет.

Тяжелая деревянная дверь в усыпальницу оказалась запечатана; мощный толчок Силы ничего не дал. Индигнус развернулся спиной к двери, словно загнанный зверь; грудь ходила ходуном, в глазах пылал неистовый янтарный огонь, в висках стучала кровь. Паники, как ни странно, не было. Даже несмотря на то, что в настоящем сражении с достойным противником ситх не был уже много лет - такие навыки не забываются, тело помнит боевые движения, подсознание помнит, как направлять Силу, мозг активируется, работая стократ быстрее. Все инстинкты, все рефлексы ситха направлены на выживание, и оно сейчас было на кону. Это Индигнус понимал гораздо лучше, чем в прошлую встречу с учителем.

За доли секунды в разуме вспыхнуло решение: изменить щит, перенаправляя атаку яда на печать на двери. Позволить Аллидусу самому разрушить собственные чары.

Мимоходом он подумал, что ему самому пятнадцать лет назад запечатать дверь так и не удалось.

Щит тесно сплелся с Силой, охраняющей вход; чужеродная, враждебная, она не хотела принимать ауру Индигнуса, но многого не требовалось. Щит изменялся, расступался местами, образуя щели и каналы; вместо того, чтобы попадать к жертве, черные струйки текли по каналам, входили прямо в потемневшее от времени дерево, перетекали внутри навидимой защитной стены, понемногу ее подтачивая.

Долго, слишком долго.

Индигнус вслушивался в Силу, пытаясь ощутить Аллидуса - пусть из-за двери невозможно направить Печать на кувшин, но если ощутить энергетический сгусток сознания учителя так, как он ощущался в прошлой битве - можно заставить артефакт работать. Но Аллидус был везде и повсюду, и даже не яд, а само его существо стекалось со всех сторон, пытаясь просочиться сквозь щит, окутать ученика, проникнуть в него и даже, возможно, завладеть его телом, чтобы продолжить жизнь в материальном мире.

"Ну уж нет".

Защита двери рушилась слишком медленно; Индигнус чувствовал, как нарастает напряжение его собственного щита. Он стал сильнее с прошлой встречи, но сильнее стал и Аллидус - и лишь вопрос времени, когда щит падет. И не такого долгого времени. А кроме щита, пока не было ничего - невозможно атаковать дух, рассредоточенный по всему поместью.

Нужно спровоцировать Аллидуса. На "слабо" его не возьмешь, это ясно было и раньше - укол Индигнуса, что Аллидус боится принять зримую форму, был блефом. Дух нужно заставить сконцентрироваться и атаковать сосредоточенно. Тогда лишь все сработает. Невозможно рассеять то, что уже рассеяно. Нынешнюю форму Аллидуса артефакт уловить не сможет.

Индигнус выхватил из поясной сумки Печать, стиснул в пальцах и поднял, выставляя перед собой. В центре ее поблескивал кристалл Бондар, тот самый, ограненный точно как в видении Сакрума.

"Иди ко мне..."

На несколько секунд Сила замерла. Аллидус присматривался к артефакту, рассеянная аура духа свободно плыла через Печать, изучая ее. Индигнус уже было начал надеяться, что учитель поддался зову и сейчас начнется поглощение...

И тут чары на двери рассеялись, и Индигнус, который прижимался к ней спиной, полетел навзничь, отброшенный резким импульсом.

Пальцы разжались, но чудом он сумел нащупать Печать под собой и схватить, пока Аллидус не успел ее отобрать; приподняв голову, Индигнус почувствовал, как чужая Сила перед ним сгущается, свивается в клубок, набирая мощь. Губы еле заметно дрогнули, так и не обозначив улыбку.

Провокация сработала. Теперь остается надеяться, что и Печать сработает.

Порывисто обернувшись, Индигнус увидел в стенной нише кувшин с прахом; от времени он покрылся пылью, но остался на прежнем месте и выглядел точно так же, как и в день предыдущей битвы. И кувшин сразу же дал новую подсказку: как заставить Аллидуса собраться воедино, сфокусироваться достаточно, чтобы можно было уловить его в Печать. По какому ложному следу повести его, чтобы спровоцировать и заставить идти у ученика на поводке.

Сжав артефакт в кулаке, Индигнус взлетел на ноги и рванулся к кувшину; новый импульс ударил в спину, обрушившись пеленой ядовитого дыма на щит. Ситх рухнул на пол, но щит выдержал. За миг до нового удара Сила подсказала, в каком месте сконцентрировать щит - и яд ударил именно туда, на этот раз не пеленой, а плотным комом.

Щит выдержал снова.

Индигнус приподнялся, вскинул Печать, направляя ее на кувшин; Сила тут же обрушилась на его руки, стремясь придавить к полу, и пришлось точно так же вложить Силу в ответ, преодолевая давление. Несколько секунд безмолвно длилось это противостояние; кости едва не хрустели под невероятной тяжестью, но Индигнус, сцепив зубы и черпая в боли Силу, продолжал держать артефакт.

Новый импульс отшвырнул его, впечатав спиной в стену. К счастью, сейчас ситх был погружен достаточно глубоко в Силу, чтобы не утратить концентрации; наоборот, от вспышки боли чувства обострились до предела. В один миг перед глазами Индигнуса явственно и остро предстали все потоки Силы, сплетающиеся в комнате: собственная аура, входящая и выходящая из тела; клок ядовитой тьмы возле кувшина; пульсирующий яркий сгусток, приближающийся снаружи - неотступно следующий за учителем Дарт Сакрум; отголоски ауры сохранившихся в библиотеке ситских артефактов.

А самое главное - растворенные среди них нити давно не виданной, но до боли знакомой ауры. Нити сплетались во все более тугой комок, и, подобно снежному кому, он катился среди множества других линий, подминая их под себя, подбираясь все ближе к Индигнусу, выпуская черные щупальца ядовитого тумана. Щит долго не выдержит.

Сцепив зубы, Индигнус резко вскинул руки, и комок врезался в Печать, прямо в фокусирующий кристалл.

Сила вокруг вздрогнула от удара; Индигнус ожидал, что Печать сразу поглотит призрака, но комок отпрянул, едва не вырвав артефакт из рук. Линии Силы сплелись еще туже, от комка к противнику рванулись новые щупальца яда...

А затем в Силе раздался крик. Яростный, неистовый, такой, что голова словно взорвалась миллионом пульсирующих осколков; сквозь собственную боль Индигнус ощутил эхо чужой - Сакрума, стоявшего то ли за дверью, то ли на пороге, накрыло волной тоже.

Спустя еще секунду он понял, что это был за крик.

Тонкая, почти невидимая, но прочная нить тянулась от комка к фокусирующему кристаллу, к сердцу Печати. Комок бешено вращался, пытаясь втянуть и разорвать ее, но бесполезно - Аллидус уже попал в ловушку, и пути назад не было.

Нельзя было терять ни секунды. Индигнус выпрямил спину, призвал Силу, заставляя собственную энергию течь через Печать, увлекая за собой потоки Силы Аллидуса. Тот закричал снова, комок дернулся, опять вырывая Печать из рук, - и снова Индигнус удержал ее, напитывая Силой с утроенной яростью, стараясь не дать пойманному потоку энергии выскользнуть. Второго шанса не будет. Аллидус не допустит второй ошибки...

Чужая Сила тянулась медленно, тяжело, даже несмотря на мощь артефакта и его резонацию с лучшей способностью Индигнуса; лоб ситха покрылся потом, тело похолодело, отдавая всю энергию, которая не пошла на щит, Печати. Поединок стал напоминать перетягивание каната; на несколько безумно долгих и мучительных секунд силы учителя и ученика уравновесились. Индигнус сосредоточился до предела, одновременно удерживая щит и увещевая Печать, убеждая ее затягивать чужую ауру все сильнее и сильнее. Аллидус упрямо тянул пойманную нить к себе, одновременно атакуя ученика десятками потоков яда; те разбивались о щит, подтачивая его - медленно, но неизбежно.

А затем понемногу, по капле, потоки Силы Аллидуса потекли в Печать. Индигнус сцепил зубы; он чувствовал, как плотная враждебная энергия входит в кристалл, пульсирует внутри, отражаясь от десятков граней, а затем рассеивается на микроскопические частицы и тут же улетает - в воздух, в неизвестность, а может быть, даже в сам Хаос, в который по преданию попадают души умерших ситхов, не сумевших задержаться в этом мире... Сила текла медленно, потом быстрее, быстрее и еще быстрее, комок раскручивался и слабел, втягивая выпущенные ранее ядовитые щупальца - пытаясь хоть как-нибудь себя сохранить.

И осознав, что это не удается, Аллидус издал новый крик в Силе.

У Индигнуса потемнело в глазах, его вжало в стену, но Печать он не выпустил; напротив, боль толчком ударила в Печать, сразу превратившись в Силу - и Печать благодарно отозвалась, рванув Аллидуса к себе. С воплем, разрывающим окружающую Силу на куски, остатки ауры влетели в кристалл, следом влетел темный комок яда, оторванный от кувшина, - а затем бешено пульсирующая в кристалле энергия взорвалась, рассыпавшись на новые и новые микрочастицы.

И Сила замолчала.

Индигнус тяжело опустился на одно колено; до судороги стиснутые пальцы наконец разжались, и Печать выпала на пол, покатилась, став на ребро, и с глухим стуком опрокинулась кристаллом вниз. Краем глаза Индигнус успел заметить на поверхности кристалла мелкую сеть трещин.

- Неужели, - выдохнул ситх. Он напряженно прислушивался к Силе, но не мог уловить и отголоска присутствия Аллидуса. Словно его никогда и не было... - Неужели вышло...

- Я думаю, вышло.

Индигнус поднял голову, приходя в себя; его собственный ученик, Дарт Сакрум, стоял в проходе, скрестив руки на груди. Слегка прищуренные бирюзовые глаза его смотрели на поле битвы нечитаемым взглядом.

Старший ситх вдохнул, выдохнул; на секунду он отрешился от Силы, потом призвал ее снова. Аллидуса нигде не было. Даже кувшин перестал ощущаться артефактом: он больше не излучал Тьму. Он не излучал вообще ничего. Просто пустая дешевая безделушка.

Индигнус поднялся на ноги, запрокинул голову, и невольно из его груди вырвался смех. Эмоции снова пульсировали внутри, наполняя Силой; несмотря на изматывающий бой, он чувствовал себя полным мощи, сильным и энергичным, как никогда. Он победил, по-настоящему победил. Он выполнил то, что должен был выполнить двадцать лет назад, и наконец по праву унаследовал титул Повелителя Ситхов.

Теперь он свободен.

Отсмеявшись и бросив на кувшин последний презрительный взгляд, он подошел к Сакруму; тот так и стоял неподвижно, только поднял глаза на лицо учителя.

- Наконец-то я прошел испытание, мой мальчик, - с улыбкой произнес Индигнус и потянулся, чтобы положить ладонь ученику на плечо. - Наконец-то я...

Сакрум вскинул руку, и холодные металлические пальцы стиснули запястье с неожиданной силой, не давая дотронуться. Индигнус непонимающе моргнул.

- Сакрум?

На лице Сакрума не читалось ничего. Никаких эмоций, хотя в Силе его пылающий огонь не угасал ни на миг. Механические пальцы сжались сильнее, заставив Индигнуса поморщиться от боли.

- Прекрати немедленно, - процедил старший ситх, безуспешно пытаясь освободить руку. - Прекрати, иначе я накажу тебя!

- Вперед.

Голос Сакрума прозвучал холодно. Индигнус нахмурился. Кто-то здесь забывает свое место...

Он поднял свободную руку, сквозь боль распрямил пальцы на пойманной - и усыпальницу озарил поток ослепительных синих молний, с треском ударивших в Сакрума. Индигнус уже видел, как ученик вскрикнет, скорчится от боли, пальцы разожмутся...

Но ничего не произошло. Сакрум лишь слегка прищурил глаза от яркого света, его боль вспыхнула в Силе - но внешне он остался неподвижен.

- Я благодарен вам, учитель, - произнес он; из-за разрядов, сводивших мышцы судорогой, он говорил сквозь зубы. Но даже треск разрядов не мог заглушить его голос. - Я благодарен за ваши уроки. Потому что сейчас, как бы вы ни атаковали меня - нет такой боли, какую я не научился принимать.

Молнии погасли. Индигнус опустил руку, тяжело дыша; желтые глаза бегали по лицу ученика.

- Я кое-что понял, учитель, - продолжал Сакрум, открыто глядя учителю в глаза. Хватка механических пальцев не ослабевала. - Я понял, что рабство - в моей голове. Что пока я сам не приму свободу внутри - никто меня не освободит. Я верой и правдой служил вам все эти годы, я принес вам меч, которым вы могли бы сразить своего учителя, я вложил его в вашу руку - и приняв его, вы лишний раз доказали, что вы не тот, кому мне стоит служить. Вы слабы. Вы недостойны быть ситхом. Никогда не были достойны.

Сила резко стиснула грудную клетку Индигнуса, выдавливая воздух, заставляя ребра трещать; старший ситх распахнул рот, пытаясь вдохнуть, пытаясь сосредоточиться, выставить щит - но Сила Сакрума с легкостью крушила его щит, словно картонную заслонку. То, что яд Аллидуса не смог разрушить за все время битвы, ученик ломал за секунды.

- Вы утратили себя, ожидая, пока победа сама придет к вам в руки, вместо того, чтобы идти к ней, - продолжал Сакрум. Давление нарастало, сквозь зубы Индигнуса прорвался сдавленный стон, голова невольно запрокинулась. - Вы сами забыли то, чему всегда учили меня. И теперь, когда вы прошли испытание и можете передать титул Повелителя по наследству...

В глазах стремительно темнело, ребра трещали, продавливаясь внутрь; в рот хлынула кровь. Пульсирующими толчками вселенная сжималась до одной точки, сдавленная невероятной болью. Невероятной силой. Чужой силой.

- Прощайте, учитель.

Высокие сапоги неспешно меряли пол каменной тюрьмы на Ванкуоре, следом лязгали металлические ноги дроида; эхо шагов отдавалось в пустых стенах. Выходило отсюда двое Повелителей Тьмы, вернулся лишь один - истинный, достойный. Тот, кому суждено продолжить династию Бейна. Тот, кто оказался достаточно силен.

Остановившись перед знакомой клеткой, Сакрум скрестил руки на груди; бирюзовые глаза холодно смотрели на пленника за мерцающим силовым экраном.

- Поднимись.

Пленник оскалил белоснежные клыки, но спорить не стал; выпрямившись, он посмотрел в глаза своему пленителю. Они были примерно одного роста, оба крепкие, мускулистые, широкогрудые. Оба выросли в неволе. Оба потеряли все.

Сакрум вытянул руку, нажимая на кнопку разблокировки; мигнув, экран погас. Черные глаза нелваанца округлились, потом гневно сузились, словно не веря в происходящее. В Силе его сомнение читалось отчетливо: он раздумывает, не включится ли экран и не перерубит ли его пополам, если рвануться к ситху.

Спустя секунду он все-таки рванулся; стены вздрогнули от утробного рыка, мышцы сжались и распрямились, словно пружина, сверкнули острые клыки... И вместо горла вцепились в выставленную вовремя руку, пронзительно скрипнув о металл.

Сакрум тряхнул рукой; Сила надавила на подбородок волка, заставляя разжать челюсти и выпустить добычу. Опустив руку, Сакрум посмотрел Ментеку в глаза; пленника больше ничто не сдерживало, но атаковать второй раз он не стал. Только скалился, гневно сверкая глазами. Покрытые жесткой шерстью плечи поднимались и опускались в такт хриплому дыханию.

- Твоя ненависть - безграничный источник энергии, - произнес Сакрум холодно. - Зачатки Темной стороны в тебе очень сильны. Ты считаешь, что я виноват в твоих бедах, ты считаешь, что я сделал тебя рабом и отнял все. Но рабство - только в твоей голове. Я тоже был рабом. Сила освободила меня. Стань моим учеником - и если у тебя хватит сил и воли, однажды ты станешь свободным тоже.

Ментек скрипнул зубами; угольки глаз продолжали сверлить ситха. Но броситься волк уже не пытался. Он знает, что не будет достаточно быстр и силен. Пока - не будет. Пока что у него нет шансов. Но тем ярче будет его жажда стать сильнее и превзойти учителя, и тем крепче будет их связь - потому что крепче уз кровной мести могут быть только узы Силы, выросшие из них.

- Ты думаешь, что ненавидишь меня, но я научу тебя ненавидеть по-настоящему, - добавил Сакрум. - Я отниму у тебя все, что будет тебе дорого. Все, что будет твой слабостью, я уничтожу, и на месте бывших изъянов ты отрастишь броню, чтобы ничто не могло тебя уязвить. Ты будешь пытаться скрыть слабости от меня, но я узнаю о них - потому что тоже однажды был слаб, и знаю, где искать. Ты ничего не утаишь от меня. Ты ничего не противопоставишь мне. Пока не завершишь обучение.

Взгляд бирюзовых глаз уперся в черные.

- Желаешь ли ты этого?

Волк молчал; тишина наполнилась его хриплым, тяжелым дыханием, жесткая черная грива топорщилась. Сакрум молча ждал. Замерший за его спиной безмолвным истуканом Диди не двигался.

Спустя вечность Ментек шевельнулся. Шумно выдохнув, он опустился на одно колено, голова склонилась.

- Да... - хриплым, низким голосом произнес он, глядя в пол. - Учитель.