Цитата: Я – плохой сон, приятель. Я – то, чем ты был, прежде чем скукожился и сдох. И я не хочу оказаться там, где когда-то был ты,


Наверное, нет большей головной боли для телепродюсера, чем молодежный проект. Конкуренция огромна, основные темы давно известны и использованы, потенциальные герои уже давно превратились в стереотипы, сюжета на серьезную продолжительность отчаянно не хватает. Из идейного кризиса каждый выходит по-своему: русская «Школа» Валерии Гай-Германики – через провокацию и упор на документальный «шок»; американский The O.C. - через роскошь калифорнийской жизни. Британский сериал Skins (в отечественном эфире проходящий под несколько некорректным переводом «Молокососы») пошел своим путем: действие разворачивается не в элитных особняках, но в тихом провинциальном Бристоле, условно-шокирующие моменты совсем не шокируют, а вместо одной конкретной режиссерской стилистики предлагается несвойственное сериалам разнообразие формы. За 19 часовых эпизодов, которые составляют первые два сезона, Skins успевают побывать и трагикомическим фарсом, и мюзиклом, и мелодрамой о смерти, и обрядом посвящения на грани сюрреализма; при этом всегда оставаясь прежде всего психологической драмой взросления.

И драмой по телевизионным стандартам превосходной. Разрабатывая персонажей, которые в самом начале похожи скорее на архетипы, режиссеры и сценаристы в кратчайшие сроки выводят их за рамки двухмерных образов; через последовательное развитие характеров превращают их во вполне правдоподобных героев, каждому из которых можно (и, что особенно важно, по-человечески хочется) сопереживать. Особое достижение Skins заключается в том, что подобной связи между зрителем и персонажами сериал добивается очень быстро, и это - во многом заслуга избранного формата. У каждого из восьми основных персонажей есть «своя» серия, где на первый план выходят его или ее проблемы, получающие в отведенный час мощное сюжетное развитие и раскрывающие мир, в котором выделенный персонаж живет. В то же время фоном проходят второстепенные сюжетные ветки, либо готовящие того или иного героя к своему «бенефису», либо демонстрирующие последствия принятых им или ей ранее решений на жизнь оказавшегося в центре внимания персонажа.

Решение, как кажется, чрезвычайно простое, однако в этой простоте придающее Skins очень многое. Отказ от главного героя и ведущего сюжета, во-первых, позволяет сохранять разнообразие и динамику событий; он постоянно ставит зрителя в новые, ранее знакомые лишь по «заднику» условия. Во-вторых, большую свободу получают режиссеры, вольные в каждой серии работать в своем собственном стиле без риска войти в конфликт со зрительским восприятием, сформированным предыдущим эпизодом. Наконец – и это самое главное – показанные глазами различных персонажей одни и те же события, один глобальный мир через призму их персонального мира работают на правдоподобность этого мира и этих событий. Что характерно, такой подход не мог бы быть воплощен в каком-либо другом виде, кроме телесериала. Или, если точнее, цикла короткометражных фильмов – имеющих общие сквозные темы и сюжеты, однако в своей часовой продолжительности вполне самостоятельных и законченных.

Да, для полноценного восприятия происходящего в кадре нужно хотя бы в определенной мере понимать подоплеку событий и связывающие героев узы, но эта «определенная мера» вполне достижима парой-тройкой вступительных слов. Очень многое из случившегося в прошлом проговаривается в настоящем, облегчая зрительский диалог с эпизодом и поясняя то, что стороннему наблюдателю может показаться непонятным – определяется то важное, что для просмотра и ощущения целостности каждой отдельной серии необходимо. Все остальное заложено в ней самой: и стиль, и главный герой, и сюжет, и динамика, и своя социальная проблематика. Куда ж в молодежном сериале без социальной проблематики.

Но, как уже было сказано, Skins не представляют проблемы как нечто шокирующее. Да, герои 16-18 лет ведут беспорядочную половую жизнь, курят, принимают всякие таблетки, участвуют в бурных попойках, матерятся… и это совершенно нормально (кто бы мог подумать, что я – непьющий, некурящий и не употребляющий наркотики девственник – когда-нибудь напишу подобное)! По внутренней логике сериала куда ненормальнее, например, конфликт религии и сексуальной ориентации, разрушающий дружбу мусульманина Анвара и гомосексуалиста Макси. Куда опаснее угроза навсегда забыть самого себя, встающая перед попавшим под автобус красавцем Тони. Куда страшнее разрушенные семейные отношения между пофигистичным тусовщиком Крисом и его богатым отцом и слабой неуверенной матерью, которые вспоминают о его существовании лишь тогда, когда сын оказывается при смерти. Куда пагубнее страсть мечтательной девочки по кличке Скетч, ради любви способной привязать к кровати свою мать-инвалида.

Казалось бы, положение совершенно безрадостное, однако сериал, при всей своеобразности отдельных эпизодов, постоянно проводит одну общую мысль: как бы все плохо ни было, ситуацию можно исправить или хотя бы пережить, если сделать над собой усилие, как-то изменить самого себя и свою персональную жизнь. Skins дает подросткам – своей целевой аудитории – столь необходимую в данном возрасте поддержку, показывая, что ключ к преодолению всех проблем находится в них самих. Однако, при этом авторы сохраняют честность и призывают молодежь не питать иллюзий. Так, в одной из финальных серий второго сезона экзаменатор, сухая женщина средних лет, заявляет, что «сдача экзамена в большой мере делает жизнь лишь сложнее». И тут же продолжает: «Но есть ряд вещей, делающих это терпимым». На редкость трезвая, и взвешенная в своем оптимизме мысль. Вполне подходящая британскому менталитету и невозможная, например, в той же России, истерично живущей по принципу «все или ничего».

Идеология Skins – идеология взрослого человека, и момент, когда герои к ней приходят, знаменует их переход во взрослую жизнь. Формально она начинается с поступления в институт, но на деле даже проваливший экзамен Анвар, в финале воссоединившись с лучшим другом-гомосексуалистом, выходит на новый уровень мировосприятия, не зависящий ни от вероисповедания, ни от ориентации, ни от социального происхождения, ни даже от возраста и опыта. Для контраста сериал всегда предлагает ряд второстепенных персонажей – неудачливых, озлобленных и сдавшихся на милость обстоятельств; так ли удивительно, что большая часть из них принадлежит к старшему поколению?

Но и им сериал дает шанс достичь внутреннего «взрослого» равновесия – и, при необходимости, помочь в этом другим. Так, слабовольный отец зажатого тихони-очкарика Сида, в нужный момент вставший на защиту бросившей его, но все еще любимой жены, дает отпор и ее пьяному любовнику, и собственному надменному отцу, тем самым наделяя необходимым импульсом самого Сида, который теперь способен сделать усилие над собой и начать новую жизнь. Этот импульс можно было бы даже назвать «импульсом молодости», делающим из запутавшегося в самом себе ребенка сильного и уверенного взрослого…

…Однако, Skins подобных выражений избегает. Сериал всегда остается в рамках реальности, даже позволяя режиссерам играть с образными метафорами и монтажом, а операторам – снимать не документальной ручной камерой (подчас грубой и прямолинейной), но на «развлекательные» камеры высокого разрешения. Четкость основной мысли, свободно воплощаемой художниками в их собственном стиле. Цельность всего произведения при законченности отдельных его фрагментов. Высокий, достойный кинематографа уровень исполнения в «низком» телевизионном формате. Взрослое восприятие молодежного жанра. Казалось бы, парадокс на парадоксе, однако именно в таких парадоксах рождается нечто настоящее, нечто неподдельно живое.

Нечто молодое.