Часовые пояса, все дела, бла-бла-бла)

Нашел трейлер к несуществующему фильму "Темная башня". Не знаю чем, но меня цепануло. На такую картину я бы побежал в кинотеатр в первых рядах


ЗЫ. Даешь Хэлли Бэри на роль Сюзанны!

Сообщение отредактировал Darth Niemand - 26.3.2011, 17:19

Ммм, нарезки, музыка. Шикааарно)

Рассказ из второй части первой арки комиксной серии "Темная башня", на сей раз читатели знакомятся с таинственной Радугой Мерлина и ее влиянием на историю Срединного мира. Сверстанный snapz'ом вариант рассказа вместе с комиксом можно скачать по ссылке

Радуга Мерлина

В начале времен не было ни миров, ни вселенных, только бурлящая сырая магия Прима. Этот фосфоресцирующий первичный суп мироздания рос, подобно огромной голодной амебе молочного цвета. Она пожирала небытие, журча и что-то шепча в тишине.

Первым из глубин Прима поднялся Ган, дух Темной Башни. Высокий, серо-черный, он вознесся к небесам, и окна, по спирали опоясывавшие Башню, вспыхнули голубым электрическим светом. Вершина Гана была увенчана окнами двенадцати разных цветов: алого, оранжевого, желтого, розового, темно-синего, темно-зеленого, цветов индиго и лайма, голубого, фиолетового, коричневого и жемчужно-серого. Это было красивое зрелище, но центральное верхнее окно продолжало зиять чернотой, подобно самому тодэшу.

И пока Ган тянулся все выше и выше, воды Прима изливались из его центра. Из этой первозданной магии и был сплетен Срединный мир. Пока Башня продолжала расти, Срединный мир распался на множество параллельных реальностей. Ган заставил миры вращаться вокруг себя, подобно бусинам, и тем самым породил время. Время поселилось на этой оси, а из Прима поднялись солнце и луна, чтобы проложить собственный путь по небосводу. Вскоре к ним присоединилась Старая Звезда и ее спутница Южная Звезда. Боги заняли свое место на небосводе, а в глубинах Прима уже зарождались иные создания, куда ужаснее.

Самыми отвратительными из новорожденных детей Прима были чудовищные Великие. У одних из них были тела кальмаров, у других – гигантских многоножек, а третьи походили на огромных двузубых пауков. У всех были хватательные клешни и безобразные провалы ртов, заполненные острыми зубами. И все они были голодны. Но когда Великие начали врать, мошенничать и размножаться, Прим отхлынул. Большинство тварей погибло, в то время как остальные ускользнули в пустоту между мирами и затаились.

Прим отступил, но младшие демоны остались на берегах множественных миров. Некоторые из них задохнулись, но другие адаптировались и освоились. Среди выживших можно было увидеть существ, похожих на людей, но ими не являющихся. Одно из этих непредсказуемых и опасных созданий назвало себя Мерлином.

Хотя Мерлин выглядел как седобородый маг, он был посланцем Прима – порождением первозданной магии. Как и взрастивший его хаос, Мерлин не думал ни о стабильности, ни о порядке. Все, что он делал, он делал лишь в свое удовольствие, предпочитая всему прочему разрушение.

Представляясь могущественным колдуном, Мерлин учил жителей Срединного мира магической философии и ее практическому применению. Он научил их строить проходы между мирами и туннели во времени. Под руководством Мерлина люди построили Доганы – экспериментальные станции, в которых технологии сплавлялись с магией, – где Древние люди создавали разрушительное оружие.

Так родилась могущественная страна, названная Империей. Упиваясь собственной важностью, правители Империи решили наложить лапы на все пространство и время. Чтобы обрести власть над всеми эпохами и измерениями, им необходимо было овладеть самим стержнем бытия. Поэтому они решили перестроить Темную Башню. Когда архитекторы, электрики и строители прибыли в Крайний мир, увиденное поразило их. Башня была не только внушительнее, чем они предполагали, но и камни, из которых она была сотворена, на самом деле являлись застывшей плотью. Но все же они хотели прославиться, поэтому принялись за работу. Однако, как только они нанесли первый удар по величественному зданию, земля содрогнулась. Лучетрясение становилось все сильнее, пока не образовалась трещина, и из нее не повалил густой желтый туман. Но это был не обычный туман. О, нет… Он просачивался из пустоты между мирами, как раз оттуда, где затаились Великие. Все, кто пришел к Башне за славой, разом вскрикнули и попытались убежать, но никому не удалось уйти далеко. Глубины тодэшного тумана извергли Великих.

По всему Срединному миру, словно язвы на ткани реальности, стали открываться червоточины. В Империи произошел раскол – каждая из сторон обвиняла другие в чудовищной ошибке – и случилась война.

Мужчины и женщины пытались спастись от террора, но им негде было скрыться. Животные и растения, оказавшиеся под ядовитым перекрестным огнем, подверглись мутациям, а Срединный мир превратился в зараженные радиацией пустоши. Как же хохотал Мерлин!

Но, несмотря на весь ужас и опустошение, Башня устояла. Накренившись на поврежденный бок, Ган проронил каплю крови, сорвавшейся с его плоти. Капля просочилась в землю у основания Башни, и на этом месте выросла роза. Цветок был розовым снаружи, ярко-алым внутри, а в самом его центре как будто пылало желтое солнце. Поднимаясь в ядовитый воздух, роза начала петь. Повинуясь мелодии, начали появляться новые розы, еще и еще, пока Башня, окруженная теперь полем поющих в унисон цветов, медленно восстанавливалась. По всему Срединному миру облака ядовитого газа начали рассеиваться, и населенный монстрами туман отступил.

Как и земля, род человеческий начал оправляться от катастрофы, заново создавая цивилизацию. Враждующие кланы заключили договор и объединились в баронства. Лидеры баронств собрались для переговоров, в результате которых был создан Альянс. Объединившись, люди Альянса стали сильнее. Они покончили с бандитами, что не давали покоя народу, грабя и мародерствуя. Они охотились на спрятавшихся глубоко под землей мутантов, питавшихся людьми. Они даже соорудили массивную плотину, чтобы сдержать воды Прима. В это время тяжелой борьбы один юный воин прославился своей отвагой в бою и умением воодушевлять людей, наполнять их души надеждой. Имя его было Артур Эльдский. И хотя на боку его красовался меч, что служил еще его предкам, Артур владел новым смертоносным оружием, вселяющим ужас в сердца врагов. Артур называл это револьверами. С их помощью Артур обуздал зло Срединного Мира, в котором снова стали править люди, а не хаос магии.

Но не все были в восторге от этого торжества мира и порядка. Глубоко в пещерах на покатых берегах Прима Мерлин скрипел зубами. Сквозь свой магический шар он наблюдал, как камень за камнем восстанавливается великолепный Гилеад, чтобы Артур – новый король Всех Миров – мог быть здесь коронован.

Мирное время было скучным. Люди, не нападающие друг на друга, были скучными. Перед бессмертным колдуном распростерлась вечность. Мерлин стиснул зубы и оскалился. Самое время для небольшой шалости.

Над неугасимым пламенем, горевшим в его пещере, Мерлин набрал воды Прима в кристалл. Шепча тайные заклинания, он разделил белую магию на двенадцать разноцветных зачарованных нитей. Затем он заключил каждую нить в отдельную сферу. Когда у него в руках осталась только тьма, Мерлин собрал ее в черный шар. В результате каждая из цветных сфер содержала в себе ту или иную форму магии: одна даровала способность к левитации, другая хранила секрет телепатии, третья несла способность путешествовать между мирами, черная же состояла из бесконечной пустоты зла. Закончив, Мерлин простер руки над Радугой-дугой и поместил в сердце каждой сферы по проклятию. Несмотря на то что сама по себе магия не может быть ни хорошей, ни плохой, своим владельцам сферы теперь могли принести лишь горе.

Мэрлин подошел к краю Прима и воздел руки к небу. Он воззвал к своим братьям и сестрам – Великим – и просил их отправиться с ним на коронацию нового короля людей. Приняв обличье мужчин и женщин, они смогли бы отомстить тем, кто пленил их, смогли бы насытиться.

Великие явились. Хотя они восстали из Прима в своих жутких насекомовидных телах, как только воздух коснулся их кожи, толпа отвратительных тварей превратилась в процессию рыцарей и их дам. Женщины были одеты в серебряные платья, сверкавшие, словно чешуя. Мужчины были в доспехах, которые, если не приглядываться, выглядели словно панцири моллюсков. Вооружены они были отравленными трезубцами и длинными копьями, а на их знаменах развевалось Колесо Хаоса. Последней вышла самая древняя из Великих. Как только ее красное, мохнатое восьмирукое тело выбралось из воды, она стала настолько же прекрасной, насколько уродливой была до этого. Одетая в платье и вуаль из алого шелка, она сделала шаг вперед и взяла Мерлина за руку.

В восстановленном Гилеаде торжества были уже в самом разгаре. Артур, в белых одеждах, на своем белом скакуне Лламри, проехал по улицам города. Молодые девушки осыпали короля цветами, мужчины запускали фейерверки, а торговцы продавали торты, украшенные изображением новой короны Всех Миров, тринадцать цветных драгоценных камней которой, - по одному на каждый пролет центрального верхнего окна Темной Башни – заменили разноцветными конфетами.

Под трубы герольдов Артура проводили в тронный зал. Старший советник, Сэр Кэй Дискейн вознес корону Всех Миров над севшим на трон Артуром. Новый верховный король поклялся, что он и его потомки посвятят жизнь защите Башни, и корона была возложена на голову Артура. Великая радость наполнила зал, вырвавшись на улицу ликующими криками и танцами. Старые лихие времена миновали, начинались новые, счастливые дни. Но не успели советники начать поздравлять друг друга, как произошла какая-то заминка. Шум уличных торжеств прекратился, сменившись полной тишиной. И вдруг эту тишину прорезала потусторонняя музыка флейт и лютней.

Придворные столпились у окон и увидели шокирующую картину. В благоговейном страхе горожане Гилеада расступались перед делегацией богато одетых мужчин и женщин, которых никто в жизни не видел. Старый колдун, идущий во главе, приблизился к зданию и остановился прямо перед центральным окном тронного зала. Ударив посохом о землю, он испросил позволения подойти к Артуру. Народ Прима, древнейший враг рода человеческого, в знак примирения принес дары новому королю.

Ни Артур, ни его свита никогда не встречали ничего прекрасней, чем эти сферы. Казалось, что они лучатся той самой магией, что дала им начало, и желание прикоснуться к шарам, взять в руки, заглянуть в их глубины, было непреодолимым. Король Эльда принял одну за другой все сферы, которые, по заверениям колдуна Мерлина, должны были принести мир, процветание и мудрость в королевство. Но, как только Артур передавал каждый шар своим наиболее доверенным советникам, лица их, как и лицо самого короля, начинали меняться.

Там, где раньше была щедрость, оказывалась жадность. Доверие сменялось подозрением. А стоило Артуру поднять над головой алый шар, демонстрируя его окружающим, король тут же увидел своих приближенных словно сквозь причудливые цветные искажения.

Внезапно честные привиделись лжецами, а на лицах тех, кому он привык доверять, появились предательские усмешки. Даже любимая молодая жена Артура, королева Ровена, показалась уродливой каргой.

Вновь опускаясь на трон, король был совсем другим человеком, вовсе не тем, кто так недавно с него поднялся.Артур стал молчалив, недоверчив и раздражителен. Придворные не заметили перемен, в отличие от Сэра Кэя. Он заподозрил, что незваные гости принесли с собой злые чары.

Начался пир, переросший в необузданный разгул. Мужчины напились и устроили танцы на столах. Женщины скинули туфли, задрали подолы платьев и кружились в диких танцах то с одним, то с другим партнером. Слуги бросали куски мяса собакам, которые носились меж ног гуляк, наблюдающих, как животные грызутся за подачку. И среди всего этого Артур позабыл о своих придворных и советниках, игнорируя даже собственную жену. Он не мог отвести взгляда от Алой королевы Прима.

Не сказав ни слова, Сэр Кэй покинул торжество и удалился в свои покои. Все происходящее было чудовищно неправильным. Пусть даже он был единственным, кто это заметил. Позже тем же вечером, когда все придворные наконец забылись пьяным сном, он вышел из своих комнат, чтобы понаблюдать за непрошеными гостями.

Но он обнаружил то, что совсем не ожидал увидеть. Как только уснул последний из людей, дамы и господа Прима скинули свое человечье обличие. Они оказались не мужчинами и женщинами, а огромными насекомыми-людоедами! Зажав рот, чтобы случайно не закричать, Сэр Кэй пробирался от одной тени к другой, обходя пирующих монстров и ища Артура. Когда он наконец нашел его, король был без сознания, и, что самое ужасное, он оказался в лапах гигантского красного паука.

Отчаянно зовя Артура по имени, Сэр Кэй бросился на паука и пронзил чудовище мечом. Паук взвизгнул и, уже смертельно раненый, все же ужалил Кэя. Тварь поползла прочь, выжигая траву там, куда попадали капли ее черной крови.

Когда двор пробудился ото сна, отродья Прима уже исчезли, как и многие из свиты короля. Рыдающие от горя слуги укрывали полусъеденные трупы, а перепуганные советники отправились на поиски монарха. Артура нашли в саду, все еще без сознания. Рядом с ним лежало мертвое тело Сэра Кэя, из его раны сочился черный яд, а рука еще сжимала расплавившийся меч.

Артур приказал уничтожить дары Колдуна, но шары, созданные над неугасимым пламенем в пещере Мерлина, оказалось невозможно разрушить. Тогда их решили спрятать в тайной пещере, но и этот план не сработал так, как задумывалось. Привлеченные странным сиянием, воры вскоре обнаружили тайник, и Радуга Мерлина вновь оказалась открыта миру.

Но долговечность демонических шаров Мерлина была не единственной заботой Артура. Несмотря на то что королевскую чету посетили каждый целитель и повивальная бабка, какие только были в стране, королева Ровена оставалась бесплодной. Совсем другое дело было с Алой Королевой, которая забеременела. Меньше чем через год,она родила ребенка, который был получеловеком-полупауком, и которого она объявила наследником Артура. Согласно клятве короля, ее потомок был призван Башней. Но, в то время как человеческий ребенок должен был охранять Башню, чудовищный отпрыск Артура решил уничтожить ее. Спокойная жизнь Всех Миров кончилась, толком и не успев начаться.

Но при следующем повороте колеса ка удача может изменить даже самому везучему безумцу. Скорчившись в своей пещере, Мерлин беспрестанно глядел в свой магический хрустальный шар, и, наконец, ему явилось весьма мрачное видение. И он прорек Алой Королеве, что сын ее вырастет и заполонит каждый из множества миров неведомым доселе хаосом. Но однажды появится человек из одного с ним рода, чтобы бросить Принцу вызов. И будет этот сын Эльда смертен, но найдется в нем тьма и сила вершить магию. Он будет преследовать детей Прима из века в век, из реальности в реальность. Это человеческое дитя нарекут Роландом, и будет он последним из рыцарей Башни. Служа Белизне, Роланд положит конец Первородной Тьме. И если выживет он в этой схватке, то уничтожит Алого Принца и обуздает мощь Прима навеки.


Автор: Робин Ферт
Перевод:
Редакция:

В следующий раз будем знакомиться с легендарными револьверами Артура Эльдского.

Сообщение отредактировал Darth Niemand - 5.7.2011, 23:12

Никогда особо не радовал Мерлин, даже в традиционной мифологии. А теперь тем более.

Хм-м. А может создать темку об экранизации? Я вот очень и очень жду, тем более, что серьезные люди серьезно взялись. Надеюсь, у них никаких косяков не случится. И надеюсь, что сам успею прочитать все книги до выхода фильмов. :)

Да пока еще слишком мало сведений о фильме для целой темы. Вот может поближе к 2013 году и можно будет создать.

UPD: По сообщению с кинопоиска, экранизация семитомника Стивена Кинга должна превратиться в три полнометражных фильма с телесериалом между ними. Меня, честно говоря, эта информация жутко расстроила, потому что из фильмов наверняка повыкидывают практически все, что только можно, а в сериал напихают кучу всякой ненужной чепухи, не имеющей отношения к первоисточнику. Уж лучше бы делали как С Поттером: одна книга - один фильм

Сообщение отредактировал Darth Niemand - 28.3.2011, 19:53

а кто режиссирует первый фильм? надеюсь надежного человека нашли.

И вновь очередная история из мира Роланда, опубликованная в третьем выпуске комиксной арки "Прирожденный стрелок". Сам обновленный перевод комикса вместе с приложенным рассказом, снабженным отменными иллюстрациями Ричарда Изанова можно будет скачать с сайта http://terribleworld.ru/ уже завтра. Оформителем отtчественной версии традиционно выступает snapz.

Револьверы Дискейнов

В темные времена, пришедшие вслед за последней разрушительной войной Древних людей, Срединный мир переживал упадок. Его прекрасные города превратились в отравленные радиацией руины, а плодородные поля стали бесплодными пустошами. Последствий заражения не удалось избежать ни растениям, ни животным. И даже десятилетия спустя того, как над унылым горизонтом выросло последнее грибовидное облако, вроде бы здоровые человеческие женщины рожали мутантов. Этих младенцев оставляли погибать от голода в пустыне, хотя чаще всего их пожирали мутировавшие волки и гигантские жуки, стаями бродившие по разоренной земле в поисках еды.

Пахотные земли и чистая вода встречались очень редко, и немногочисленные оставшиеся племена людей вели за них ожесточенные сражения. Вне стен городов-крепостей был только один закон – закон меча, а единственный судья – стрела арбалета. Уставшие от бродячей жизни и падкие до власти лиходеи основали в протяженных пещерах Срединного мира постоянные лагеря и провозгласили себя королями пустыни, убивая всякого, кто смел им противиться. Разрастаясь, эти шайки начали нападать на защищенные города и порабощать их жителей.

Но даже среди всего этого хаоса, беззакония и разрушения одно военное правило соблюдалось всеми беспрекословно. Это правило накладывало полный запрет на использование оружия Древних людей, хранившееся в разбросанных повсюду арсеналах и заброшенных фабриках. Запрет появился не из-за беспочвенных суеверий, а из-за вполне обоснованного страха.

Как знал любой, кто прикасался к этим отвратительным реликтам, оружие Древних людей даровало владельцу своего рода проказу. Немногочисленные разбойники, посмевшие пренебречь запретом, в итоге приползали назад в лагеря, покрытые странными ожогами, наростами и сочащимися ранами, которые не поддавались лечению и распространялись по телу, словно какой-то грибок. Их тут же неизбежно провозглашали изгоями. Многие из них умирали от голода в знойных пустынях Срединного мира, но на некоторых натыкались компании бродячих недоумков-мутантов, и вот прокаженных уже тащат за волосы в грязные гнезда, где бросают вниз головой в котел и варят.

Но даже хаос не длится вечно. Прошли века, и всеобщему засилью беззакония был брошен новый вызов. Это сделал юный воин с запада Срединного мира, который, не без помощи преданных рыцарей, покорил всех врагов своего баронства. Молодого барона звали Артур Эльдский, он путешествовал от одного укрепленного города к другому и объяснял, что безопасности можно достичь, лишь объединившись. И хотя Артур был весьма красноречивым оратором, самыми весомыми его аргументами были широкий меч, который назывался Эскалибур, и два ужасающих орудия, висевших у него на бедрах, которые никто и никогда раньше не видел.

Отлитые из такой же серо-синей закаленной стали, что и его меч, с рукоятками из сандалового дерева, диковинные новые орудия Артура были созданы не для ударов, а для стрельбы. В их поворотных барабанах хранились по шесть маленьких металлических капсул, которые, как только специальный рычажок был взведен и нажат, выстреливали из оружейного дула. Самострелы Артура можно было использовать на расстоянии и, в отличие от арбалетов и стрел, их заряды всегда попадали в цель. Артур звал свое самострелы Миротворцами, а иногда Кольтами, но чаще всего он называл их револьверами. Никто не знал, откуда у Артура столь необычное оружие. Некоторые полагали, что молодой барон какое-то время жил в Темной Башне и нашел свои самострелы в самой верхней комнате с разноцветным окном. Другие болтали, что он сговорился с мистическими мэнни и пробрался в другой мир, где раздобыл револьверы и научился ими пользоваться. Его враги шептались, что Артур воскресил запретные знания Древних людей, но немногие верили этому.

В отличие от адских машин Древних людей, оружие Артура не излучало ни радиацию, ни газ, ни смрад, ни огонь. На самом деле, их тройные спускные и поворотные механизмы имели больше общего с часами, чем с магией, но какими опасными часами они были!

Хотя многие жаждали хотя бы подержать в руках сокровище Артура, он не спускал с оружия глаз. Стремясь сохранить принцип их работы в тайне от своих врагов, он не позволял никому прикасаться к револьверам, даже ближайшим своим сподвижникам он не давал их чистить. И когда рыцари Артура предложили позволить придворному колдуну исследовать револьверы, чтобы можно было сделать копии этого оружия, Артур воспротивился, выказав подозрительность и ревность, которых ранее за ним никто не замечал.

С помощью револьверов Срединный мир был покорен, и Артура провозгласили Всемирным Королем. Однако на двенадцатый год его правления новая напасть нависла над землей. Из южных баронств во Внутренний мир приползла гигантская мутировавшая змея, устроившая себе логово в топях к западу от Гилеада. По ночам она заявлялась к жилищам мужчин и женщин, уничтожала урожай, пожирала детей и брызгала ослепляющей кислотой в глаза тех, кто пытался встать у нее на пути. Люди назвали этого монстра Сэйта, что на местном диалекте означало "сжигающий яд".

Надев защитные очки и облачившись в кожаные доспехи (металлические заржавели бы в сыром воздухе болот), Артур вместе со своими рыцарями отправился в путь. Устроив привал в кишащих насекомыми пустошах на границе владений Сэйты, они обнаружили следы не одной гигантской змеи, а множества. Да и к тому же они нашли остатки яичной скорлупы. Огромный змей обзавелся потомством.

Спустя пару дней они нашли гигантскую змею, свернувшуюся кольцами под белым стволом дерева, сраженного молнией – тварь размерами не уступала драконам старины. Артур нацелил револьвер в голову чудовищу и выстрелил, но змея тут же взвилась в воздух. Раздув свой капюшон, она распахнула пасть и выпустила на волю сотню своих отпрысков, прячущихся у нее во рту. Пули Артура поразили двоих из них, мгновенно прикончив, но этот небольшой успех привел остальных ядовитых монстров в неописуемую ярость.

Пока люди Артура сражались со змеенышами Сэйты – каждый из которых по размеру мог сравниться с гигантским клыкастым питоном, - он сам стрелял и стрелял в чудовищную змеиную мать. Хотя каждая пуля попадала точно в цель, все они застревали в толстой коже рептилии, раня, но не убивая ее. Рыцари доблестно защищали своего короля, дабы он мог не прекращать стрельбу. Но одного за другим их ослаблял яд врагов, проедавший кожаные доспехи и защитные очки, пока люди практически не ослепли и не превратились в легкие жертвы. Если бы только у них тоже были револьверы, тогда они могли бы оставаться на безопасном расстоянии от своих скользких, плюющихся врагов!

Шипя, Сэйта вздыбилась снова. В этот раз нацелившись не на глаза Артура, а на его револьверы, она выпустила струю кислоты. Барабан правого револьвера Артура расплавился, оставляя в рабочем состоянии только левый. Но как только стрелок спустил курок, змея плюнула снова, на сей раз угодив в левую руку.

Артур вскрикнул и выронил второй загубленный револьвер в трясину, когда кислота прожгла его перчатку и добралась до кожи. Но, как только Сэйта, почувствовав свое превосходство, метнулась вперед, чтобы схватить короля своими чудовищными челюстями, Артур обнаружил ее слабое место. Взмахнув Эсклибуром, он нанес удар в маленький незащищенный чешуей участок плоти ниже капюшона.

Три удара - и вот голова змеи уже падает в болото. Изможденный и вымазанный в грязи, Артур достал поврежденные револьверы из засасывающей, зловонной трясины и повернулся к своим людям. Как он и боялся, рыцари выглядели ужасно. По крайней мере десять из них погибли, гораздо больше были ранены, но они выполнили свою работу. От потомства Сэйты остались только изрубленные куски змеиных тел.

Артур и его рыцари сами доставили погибших в Гилеад, но чтобы вытащить змею из болота и привезти в город на всеобщее обозрение, потребовалось двенадцать всадников. Пристыженный и убитый горем, скорбя по павшим товарищам, Артур позволил придворным колдуну и оружейнику исследовать поврежденные револьверы.

Поскольку самострелы Артура были серьезно повреждены, а сталь Срединного мира не могла сравниться качеством и цветом с чужеродным оружием короля, для того, чтобы выковать недостающие части револьверов, пришлось пожертвовать клинком Эскалибура. А из лучшей стали Срединного мира придворные кузнецы выковали другие револьверы, каждый из которых был прекрасной копией оружия Артура. Рыцарей короля переименовали в стрелков, но ни один, даже самый лучший, из их револьверов не мог сравниться с теми двумя, что хранились избранными потомками Артура – револьверами, чей металлический блеск и аромат рукояток из сандалового дерева хранят отпечаток неизвестного мира.

Автор: Робин Ферт
Перевод:
Редакция:

PS To Антилес: Режиссером первой части выступает весьма именитый и уважаемый человек по имени Рон Говард. Хотя с другой стороны Код да Винчи... ((((

Сообщение отредактировал Darth Niemand - 5.7.2011, 23:07

т.е. юзеры ДжиСи эксклюзивно первыми могут прочесть перевод рассказа не по профильной вселенной. Круто!)

Для сравнения представляю альтернативный "перевод" "Револьверов Дискейнов". На этом же сайте можно найти такое же глумление над двумя предыдущими рассказами, и над теми, которые у меня сейчас еще только переводятся. Особенно доставляют те места, где автор не понимает оригинала и пытается придумать, что же там может быть. Когда ему указали, на некошерность переводов хотя бы в плане орфографии и пунктуации, его ответ был таков: "Все грамматические ошибки являются авторским стилем изложения материала!" Собственно тут и сказать-то больше нечего )))

ЛОЛ чека мироздания и близнята

Сообщение отредактировал Darth Niemand - 5.4.2011, 15:41

Комиксы конечно круто но мне больше понравилась книга.

В выпускающей великолепные комиксы по "Темной Башне" команде ожидается прибавление. Уже в июне этого года свет увидит новая арка из пяти выпусков "Темная Башня: Стрелок - Битва при Талле", автором которой, наряду с традиционными участниками Питером Дэвидом и Робертом Фертом, станет номинант на премию Айзнера Майкл Ларк (один из авторов таких серий как Daredevil и Gotham Central). Арка будет повествовать о бойне, устроенной Роландом Дискейном в городке Талл (Подробнее смотрите в первой книге септологии "Темная Башня 1: Стрелок").

ЗЫ. Лично я с огромным удовольствием посмотрю, как четыре пули загоняются в голову Сильвии Питтстон.

Привет из братской республики


Ну и кто у нас шукач? ))))))

Это "Стрелок". :) В связи с таким странным переводом у меня возник вопрос, кто-нибудь знаком с украинским переводом? Я уже давненько подумываю купить себе весь цикл, и хотелось бы узнать про качество перевода. Если украинский не хуже, то я очень даже не против его купить.


А когда он ее переработал? У меня есть книга, где отмечен год 1987, это, я так понял, уже переработанная?

Сообщение отредактировал Историк - 10.4.2011, 16:12

Опять же небольшой эксклюзивный рассказик, комикс с которым появится на сайте www.teribleworld.ru в самое ближайшее время (новая арка, между прочим). А пока встречаем:

Раненые соколы и неудавшиеся стрелки

Кортлэнд Эндрюс – также известный как Корт, почтенный наставник стрелков-учеников Гилеада – испытывал невероятное уважение к соколам. Он видел в них идеальные боевые машины. Быстрые, точные, бесстрашные, беспощадные стрелки Бога. Чтобы подготовить своих подопечных к трудностям, подстерегающим в бою, Корт старался привить им охотничий инстинкт этих хищных птиц. Впоследствии, ко времени, когда юноша окончит свое ученичество и приблизится к решающему тесту, в котором он либо преуспеет и заполучит свои револьверы, либо потерпит поражение и будет навечно изгнан со своей родины, стрелок будет действовать, ведомый лишь этим инстинктом убийства. А что до сострадания, справедливости, доброты и дипломатичности - такому на Заднем дворе побритый наголо, побитый и украшенный боевыми шрамами Корт не учил. Это все было заботой рассудительного хромого старца Ваннея, чей неблагодарный труд заключался в обучении Кортовых "соколов" справедливости и человечности.

Без сомнения, есть в полете сокола нечто царственное. Он взвивается в воздух и грациозно парит над своей жертвой. Крылья совершают взмах, но само тело остается неподвижным до последней секунды, когда сокол бросается к земле и наносит удар. Сокол, безмолвно сидящий на ветви дерева, воплощает собой бесстрашие и самоуверенность. Он словно говорит: "Напади на меня, и я буду биться насмерть". Ты можешь подружиться с собакой, кошкой или лошадью, но, как знает каждый соколиный охотник, привязанности между людьми и этими птицами не может существовать в принципе. В лучшем случае, ты добьешься уважения сокола и станешь его товарищем, его напарником, его охотничьим братом по крови. Чтобы объединиться с хищником, ты сам должен стать соколом и нападать, как он. Если же ты не союзник сокола – значит, ты его враг.

Роланд Дискейн – сын дина Гилеада и последний прямой потомок Артура Эльдского, древнего короля Всех миров – воплощает собой истинного стрелка. Тренировки сделали его сильным, быстрым, храбрым и безжалостным. Поэтому было совсем неудивительно, когда он выбрал в качестве товарища и оружия именно сокола, проходя свой тест-инициацию четырьмя года раньше срока, чтобы заполучить свои револьверы и отомстить за поруганную честь отца. Сокол и юноша словно стали одним целым и сделали то, что не удавалось совершить еще ни одному ученику в столь юном возрасте. В свои четырнадцать Роланд обзавелся револьверами. Он победил Корта, завладел его посохом, оставляя истекающего кровью учителя лежать без сознания. И хотя сокол погиб в этой битве на звание мужчины, образно говоря, его дух остался жив, помогая Роланду, который, как и все молодые стрелки, оперился и стал настоящей хищной птицей.

Но далеко не все юные ученики столь же способны, как Роланд. Или не столь удачливы. Большинство из тех, кто дрался с Кортом на зеленом дворе на задах Большого Зала, уползали избитыми и окровавленными, вынужденные покинуть площадку через западные ворота – ворота для молокососов и неудачников. В рядах воинов Гилеада нет места для жалости. В лихие времена, только сильный сможет удержать власть над своим королевством. И пусть Гилеад - весьма плодородная земля, многие из соседних баронств кишат мутантами, лиходеями и демонами. Поэтому те, кому суждено стоять у власти, должны быть хорошо тренированы и испытаны. Совместный опыт объединяет учеников, порождает ощущение братства и взаимосвязи, что так необходимо в землях, где в каждой тени притаился враг, и где стрелок никогда не знает, не вонзит ли в следующее мгновение тебе в спину нож этот улыбающийся человек. Но нарушенное однажды, такое товарищество может обернуться гибелью.

Чтобы создать непобедимую касту элитных воинов, необходимо пожертвовать очень многим. Даже ребенок дина может быть отправлен на запад в изгнание, если он не пройдет тест на взросление. Поэтому в Гилеаде братья вынуждены отрекаться от братьев, а отцам приходится отказываться от сыновей. И поскольку касте воинов всегда требуется пополнение, талантливые мальчики, родившиеся в семьях торговцев и фермеров, часто усыновляются стрелками. Деревенские старосты и городские чиновники всегда в поисках природных способностей, и каждый год на ярмарке Летнего Солнцестояния проводился турнир, в котором все мальчики в возрасте от шести до шестнадцати лет допускались к состязаниям за место в касте. Но не всякому приз в виде смены сословия дается так просто. Родившись торговцем, ты им и оставался на всю жизнь, и попытка стать стрелком могла караться изгнанием.

Неважно, родился ли ребенок в семье стрелка или завоевал себе титул, его превращение в сокола – это трудный процесс. В возрасте шести лет каждого ученика-стрелка забирают из родительского дома и селят в общих казармах, где он становится уже не ребенком, а новобранцем.За следующие двадцать лет он станет экспертом рукопашного боя и специалистом по использованию всех видов оружия, особенно револьверов. Достигнув восемнадцати лет, он бросит вызов учителю, вызвав того на бой, который и определит будущее ученика. Если же он еще не чувствует в себе сил пройти решающее испытание, то тест можно отложить на срок вплоть до семи лет. Если же до двадцати пяти летон вообще не ступит на Задний двор, чтобы побороться за право называть себя мужчиной, то пропадает в безвестности – провал и посмешище для его недавних товарищей.

Даже те счастливцы, которым уже сама судьба благосклонно сулит заслуженные револьверы, живут в страхе перед моментом унижения, ведь каждый из них может быть повержен своим наставником и упасть в грязь перед толпами, которые всегда собираются поглазеть на очередной обряд инициации.Ночами они вынуждены лежать без сна, гадая: "Что если я провалюсь? Вдруг я окажусь не соколом, а всего лишь голубем для заклания?"Хотя обучение мастерству стрелка должно привить ученикам чувство товарищества, Ален и Катберт, по возвращении в Гилеад с Внешней Дуги, уже отлично усвоили, что обучение также взращивает в юных стрелках зависть и вражду.

Из Хэмбри Роланд и его ка-тет вернулись уже настоящими хищниками. Они пережили измену и предательство, сражались в битвах с численно превосходящими силами противника, но вышли из них победителями. Когда разум Роланда был затянут в Грейпфрут Мерлина, Катберт и Ален постарались доставить друга домой в целости и сохранности,несмотря на все трудности, которые заставили бы поседеть даже воинов в два раза старше и опытней их. Они помнили лица своих отцов, поэтому Совет стрелков наградил их револьверами, ради обладания которыми множество юношей погибали на Заднем дворе Большого Зала.

Хотя Катберт и Ален столкнулись с такими испытаниями, которые никогда не встретишь на Заднем дворе Гилеада или любой другой тренировочной площадке, большинство их товарищей по учебе были возмущены их успехом. Такая реакция может показаться нелогичной (особенно когда защита Гилеада от Алого Короля и его военачальника Джона Фарсона во многом зависела от таких сильных молодых воинов), но, по правде сказать, причина очень проста. Ни Катберт, ни Ален не подвергались риску публичного униженияи поражения, который грозил всем остальным.
Но с другой стороны, испытания, с которыми мальчик сталкивается на Заднем дворе, по-своему тяжелее тех, что ждут его в открытом бою, окруженного верными товарищами.На этой тренировочной площадке на задах Большого Зала ученику позволено выбрать себе оружие и вариант нападения, однако у наставника - превосходство в возрасте, весе, размерах и опыте. И в отличие от других экзаменов, в гилеадском испытании на звание мужчины не бывает пересдач и вторых попыток. Неважно, сдадут ли нервы или подведет рассудок, - исход один - поражение. Друзья ничем не могут помочь соколу, старшие товарищи не придут ему на выручку. Тут нет возможности учиться на собственных ошибках. За них придется жестоко поплатиться.

Каждый сокольничий знает, что сокол со сломанным крылом не выживет в дикой природе. То же самое можно сказать и про учеников, чей дух был сломлен на Заднем дворе. Этих побежденных и озлобленных юношей вряд ли ждет радужное будущее. Некоторые, подобно старому травоеду, которого повстречали Роланд и его ка-тет на пути к Хэмбри, потеряли всякое самоуважение и превратились во всеми презираемых бродяг. Другие, тронувшиеся умом от отчаяния, пытаются утопить себя в алкоголе. Кто-то постепенно тихо угасает, всю свою жизнь занимаясь тем, к чему бы ни за что не притронулся раньше. Наверное, некоторые просто смиряются и принимают свою судьбу. Но для большинства этих раненых соколов гордость и амбиции оборачиваются ядом, отравляющим их души.

Элдред Джонас, лидер Больших охотников за гробами, с которым Роланд и его ка-тет столкнулись в Хэмбри, является ярким примером раненого сокола. Фардо, отец Корта, произвел этого сына фермера в ранг стрелка-ученика. К несчастью, гордость Джонаса взяла верх над его способностями. Когда он выступил против приемного отца на Заднем дворе, трость из железного дерева, принадлежащая наставникам еще со времен Эльда, сломала его ногу. Как и многие до него, Джонас отправился на запад в изгнание.

Но тренировки стрелков не проходят даром, и даже у тех, кого выслали из Гилеада, естьклюв, чтобы заклевать, и когти, чтобы растерзать жертву. Тело каждого из них закалено десятилетиями тренировок, а разум заточен на убийство. Любовь к былым товарищам превращается в ярость, и все, чего они хотят – это увидеть, как Гилеад сровняют с землей. Их клятва верности, принесенная Белизнееще в юности, забылась, когда они, уже взрослые, отдалисьВнешней Тьме. Подобно Элдреду Джонасу, они чаще всего оказываются в рядах армии Джона Фарсона, становясь солдатами Алого Короля. Поэтому, когда настанет час финальной битвы межу силами Альянса и воинами Алого Глаза, стрелки узнают, что сами породили своих главных врагов.

Автор: Робин Ферт
Перевод:
Редакция:

PS. Историк, если у тебя книга 87 года, то это оригинальный "Стрелок". Переработанная версия вышла в 2003 году.

Сообщение отредактировал Darth Niemand - 5.7.2011, 23:08

тут внезапно выяснилось, что еще в бородатом 2005 году группа Demons & Wizards записала альбом Touched By The Crimson King, на обложке которого изображен символ, хорошо знакомый поклонникам Темной Башни - глаз Алого Короля.



На самом альбоме Темной Башне посвящено три песни:

1. Crimson King
2. Terror Train
3. Gunslinger

На сайте Terrible World появился обновленный перевод четвертого номера серии "Прирожденный стрелок", в который добавился перевод рассказа, который и представляю вам ниже:




Жители дуги Пограничья Срединного Мира полагают, что человек состоит из трех палат: палата ума, палата сердца и ки'палата. Главная и самая важная – это палата ума, в которой рождаются все идеи и мечты нашего разума. Почти столь же важна палата сердца, из которой исходят все наши чувства, будь то любовь или печаль, радость или горе. А в самом низу этой пирамиды, в той части тела, где гнездятся похоть и скверна, – находится ки'палата. Все наши эгоистичные побуждения, всякая мелкая зависть обитают именно здесь, наряду с самыми мерзкими, темными тайнами наших душ.

Каждая из трех палат, даже низшая, служит нашим намерениям. Но в лучшие моменты нашей жизни две верхние палаты подавляют инстинкты нижней. Со временем вожделение может перерасти в любовь, а гнев и злоба, сдерживаемые пониманием и справедливостью, способны повести за собой народы. Но, как хорошее может обратиться в плохое, так же и зло может совратить добро в человеке. Как часто мы слышим, что от любви до ненависти один шаг, и никому не чуждо разлагающее изнутри чувство ревности. И желание править справедливо может легко пасть жертвой алчности и жажды власти.

Как хорошо известно загадочным мэнни, все, что можно сказать о людях, применимо и к целым мирам. Каждый ребенок в Срединном Мире знает историю о радуге Мерлина: о том, как злой чародей Мерлин создал тринадцать магических сфер из первородной магии Прима, и о том, сколько горя принесли эти шары земле. Но немногие знают старую историю о Смеющемся Зеркале Мерлина и о том, как осколки этого порочного стекла оскверняли воздух и воду, умы и сердца до тех пор, пока во всех множественных мирах совсем не осталось истинного добра. Даже в самом сердце Крайнего Мира, где возвышается Темная Башня.

Вначале был Прим, первородный суп мироздания. Из Прима поднялся Ган, живой дух Темной Башни. Из магических вод, изливавшихся из его центра, Ган соткал материальную Вселенную. Но почувствовав, что один мир слишком мал для всего многообразия форм жизни и знания, Ган разделил Вселенную на множество параллельных реальностей и сотворил шесть магнитных Лучей, связывающих воедино время, пространство, размер и измерения во всех мирах. Словно серо-черный бриллиант, Ган устроился в центре паутины миров и творил камни, горы и деревья, распевая песнь Белизны.

Но Ган был не единственным творцом, появившимся из первородного магического супа. Как ночь неизбежно сменяет день, а ки'палата непременно располагается под разумом и сердцем, так и за ослепительным сиянием Гана, подобно зловещей тени, надвигалось нечто. Тот, кто всплыл из глубин Прима, источая гнилостное зловоние, был последователем Внешней Тьмы, ки'палаты бесконечности. И из этой ки'палаты вышла тварь, похожая на существ, которых позже назовут людьми, но человеком не являвшаяся. Первенец Внешней Тьмы был служителем магии и назвал себя Мерлином.

Вскинув руки, чтобы заслониться от яркого света Гана, и ухмыльнувшись, Мерлин потянулся. Но когда он посмотрел по сторонам и увидел прекрасные миры, сплетенные Ганом из энергии Белизны, то в ярости сжал кулаки.
Для Мерлина новые миры были убоги. Благодаря всеобъемлющей энергии Белизны, которую Ган вселил в свои создания, здесь не было места теням. Только что созданные Ганом поля и леса, реки и озера были гостеприимным домом для смертных, но их яркость сулила неминуемую гибель созданиям тьмы.

Там, где Ган создал райский сад, Мерлин видел только землю, на которую ему было запрещено ступать. Он обнаружил себя отрезанным, запертым, пойманным в сумерках Внешней Тьмы, которая теперь нависла над Примом, и от этого он был зол. Мерлин пожелал, чтобы нетронутые множественные миры Гана отражали его собственную внутреннюю тьму, а не чистую энергию их создателя. Он хотел осквернить первозданные миры, наводнив их своими темными прибежищами. Но как?

Пока воды созидания изливались из тела Гана, все еще искрящиеся энергией жизни, которой их наполнил творец, Мерлин поймал несколько капель на ладонь. Удерживая в ладонях драгоценную субстанцию, Мерлин бросился в свою пещеру на берегах Прима, пока жидкость не затвердела, и поместил то, что было в его руках, на гончарный круг, где начал раскручивать эту массу, пока она не стала плоской и круглой. Получившуюся прозрачную пластину он положил лицевой стороной на стол.

Первым делом он сбрызнул стекло каплями серебра. Затем равномерно размазал их по задней стороне стекла своим правым указательным пальцем – перстом обвиняющим и указующим. Когда серебро застыло, он нанес покрытие еще два раза: слой тщеславия, а за ним прослойку самодурства. Оба слоя были настолько черны, что оказались непроницаемы для света разума. После этого колдун облачил то, что получилось, в раму из поддельного золота. Перевернув зеркало, Мерлин восхитился своим новым драгоценным, порочным сокровищем, не похожим ни на одно другое зеркало. Вы же понимаете, что творение Мерлина было изготовлено не для того, чтобы передавать точное отражение. О, нет. Это магическое зеркало было призвано искажать.

Отражаясь в его гладкой серебряной поверхности, добро представлялось мерзостью, а зло выглядело благородно. Любое отражение Белизны оказывалось не только отвратительным и глупым, но еще и смехотворным. На самом деле, чем чище была Белизна, смотрящаяся в зеркало, тем нелепее оно изображало ее и тем громче смеялось.
Страстно желая проверить эффективность своего нового творения, Мерлин призвал всех злобных бесов, которых исторгла Внешняя Тьма. Сказав этим малым демонам Прима, что у него есть для них подарок, Мерлин торжественно показал им свое зеркало. Охая и ахая в удивленном восторге, суккубы, домовые и демоны нездоровья вертелись перед зеркалом, восхищаясь собственной ложной красотой. Они были настолько одурачены магией Мерлина, что провозгласили его королем всего сущего и поклялись служить ему вечно.

Широко улыбаясь, Мерлин издал свой первый королевский указ. Он приказал бесам поднять зеркало и отнести его к Темной Башне. Пришло время Гану увидеть, какой же он на самом деле глупец.

Неся зеркало словно щит, бесы маршировали впереди, в то время как Мерлин царственно шел, чуть приотстав, держа в руке свой магический посох. Не успела Темная Башня показаться на горизонте, как зеркало начало хихикать. Это хихиканье превратилось в открытый смех, а затем в безудержный хохот. Но чем сильнее сотрясалось зеркало от потехи, которой, по его мнению, являлась Башня, тем труднее было его удержать. По команде Мерлина бесы взмыли в воздух так, чтобы зеркало оказалось прямо напротив разноцветного центрального окна, великого ока Гана. Однако не успели они подняться и на половину высоты Башни, хохочущее зеркало рассмеялось так неистово, что выскользнуло из бесовских лап и рухнуло на землю, разлетевшись на миллион осколков. Мерлин в гневе взревел, а демоны устремились вслед за падающим сокровищем, но было уже слишком поздно. Когда бесы достигли земли, и зеркало, и его рама уже разбились вдребезги и не подлежали восстановлению.

Но ветер Ка дует, и сильнее всего его порывы в обреченном Крайнем Мире. Подняв свой посох, Мерлин воззвал к своему слуге, прохладному ночному бризу, и слуга явился на зов. Превратившись в торнадо, ночной бриз поднял стеклянную пыль и понес ее к Башне ураганом микроскопических лезвий. Этот вихрь осколков завертелся вокруг Гана подобно маленькому шторму, проникающему в светящиеся голубым электрическим светом окна, царапая и раня его кожу из твердого камня и убивая растительность у фундамента, пока там не осталась бесплодная пустыня. И хотя его раны были ужасны, Ган постепенно исцелился. В конце концов, у каждого магического создания есть способность возрождаться бесконечное число раз. А вот множеству миров не так повезло…

Сам Мерлин не ожидал подобного, но каждый осколок содержал в себе всю злую силу целого Смеющегося Зеркала. И потому все, во что они вонзались, становилось заражено зеркальным видением. И, несмотря на то что Ган создал мир как приют добра, он не защитил его от скверны. Поэтому зло распространилось, словно болезнь.

Осколки Смеющегося Зеркала Мерлина занесло во все возможные реальности и новые миры, пока не осталось ни одного клочка земли, не тронутого порчей. Из всех испорченных существ больше всего из-за магии Мерлина страдали люди. В некоторых вариантах будущего острые микроскопические частицы попадали людям в глаза, так сильно искажая их зрение, что они принимали разврат, жестокость и ненависть за красоту. Но еще ужасней были судьбы тех мужчин и женщин, кого осколки поразили в самое сердце. Они больше не могли испытывать чувства любви и наслаждения, сочувствия и сожаления.

После нападения Мерлина, Ган отобрал двенадцать своих самых преданных служителей – медведя и черепаху, собаку и лошадь, орла и льва, слона и волка, рыбу и крысу, зайца и летучую мышь – для охраны точек окончания магнитных лучей, которые одновременно являлись входами и выходами множественных миров. Но даже Стражи не могут повернуть вспять то, что уже свершилось.

В конце концов, желание Мерлина сбылось. Зло Внешней Тьмы опутало каждый мир, а яркий свет Белизны померк. В наступивших многочисленных войнах между светом и тьмой все живое должно было выбрать чью-то сторону. Часто сражения оказывались ложными, но там, где настоящее добро билось с настоящим злом, мужчины и женщины неминуемо становились перед выбором, кому они будут служить: Гану и Белизне, или Мерлину, Великим и силам Внешней Тьмы. Чаще люди выбирали тень, но и Белизне было суждено обзавестись своими защитниками.
Возможно, когда-нибудь великий чародей сплетет сеть, способную выловить эти злые осколки, но до тех пор мы обречены выбирать: добро или зло, Белизна или Внешняя Тьма. Хорошенько над этим задумайся, дорогой читатель. Кому ты служишь во сне и наяву?

Продолжение следует…


Автор: Робин Ферт
Перевод:
Редакция:

Сообщение отредактировал Darth Niemand - 5.7.2011, 23:15

Продолжаем читать дополнительные материалы к комиксам по "Темной Башне". Как всегда, оформленные версии рассказов (да, да, с картинками) можно почитать на сайтеwww.terribleworld.ru




Давным-давно, когда Артур Эльдский был юн, а баронства Срединного Мира еще не объединились под его властью в королевство Всех Миров, до того как земля излечилась от Великой Порчи, населившей ее монстрами и мутантами, жила-была девочка, которую особо никто не любил.

Малышку звали Риа, и она вместе со своей семьей жила на ферме в южной части баронства Делейн. В отличие от своих сестер, Риа не могла похвастать красотой, и, в отличие от братьев, она не блистала умом. Но она обладала двумя особенностями, которые, по крайней мере в ее собственных глазах, давали девчушке превосходство над родственниками. У нее была исключительная память и выдающиеся способности к пакостям. Поэтому любой, кто смел ей перечить, обязательно за это расплачивался.

У сельских жителей Делейна была поговорка: плохое семя – кривое древо. Другими словами, то, что было кривым и больным с рождения, с возрастом становится только хуже. Плод такого дерева сгниет во рту или скиснет в животе. Удобряй его хоть золой, хоть кровью, хоть костью – без толку. Из гнилого семени прорастет гиблое древо. И все, что может сделать фермер, – да хранит его Черепаха – это взяться за топор.

Как ни посмотри, а Риа была плохим семенем. Родители девочки, ее братья и сестры были тихими, честными людьми, а вот Риа - нет. Раздражительная и острая на язык, она видела изъяны в любом добре и благо в любом зле. Безвозмездная добродетель была ей смешна, а благородство казалось бессмысленным. Она восхищалась бандитами, промышлявшими на Великом Тракте, потому что они подчинялись только себе и забирали то, что слабаки были неспособны уберечь. Выживание сильнейшего – это закон природы, и Риа была полна решимости вырасти и стать как можно сильнее.

С ее жидкими каштановыми волосами и легкой сутулостью, Риа была далека от идеала красоты и все же не стеснялась указать другим на их несовершенства. Девочке с глазами навыкате она дала прозвище Жабья Морда, а мальчика с изуродованными стопами прозвала Косолапым. Когда ей исполнилось двенадцать, ее умение затаивать злобу уже стало легендарным, хотя, чаще всего, Риа злилась на людей незаслуженно. Жена мельника, давшая Риа мешок муки, оказавшийся, по мнению девочки, слишком легким, чтобы стоить целых шесть гусиных яиц, однажды утром надела башмаки и, едва ступив, снова скинула их с воплем боли. Кто-то вбил в ее подошвы гвозди остриями вверх. Милый мальчуган, отказавшийся играть с Риа из-за ее жестоких шуток, скончался, когда съел испорченный законсервированный фрукт.

Все были в курсе, из чьей кладовой появился этот отравленный фрукт, но, так как умышленное убийство не было доказано, правосудие не свершилось. Список злодеяний Риа был столь длинен, что даже собственная семья не любила девочку, хотя побаивалась ее, как и все остальные. Неудивительно, что из отвратительного и надменного ребенка Риа выросла в заносчивую и эгоистичную девушку.

Еще в раннем детстве Риа поняла, что больше всего удовольствия ей доставляет игра, которую она назвала «Принцесса». Во время этой игры Риа провозглашала себя повелительницей мира, а всех остальных – своими рабами. Не стоит и упоминать, что другие деревенские дети отказывались принимать участие в игре, но Риа это не останавливало. Одиноко стоя в грязном болоте, граничившем с фермой ее родителей, Риа выносила приговор тем, кто обидел ее. Виновные должны были быть закованы в цепи и подвергнуты публичному унижению или же направлены на выполнение таких ужасных, отвратительных работ, как чистка деревенских отхожих мест или мытье свинарников. Тем же, чьи преступления были особенно вопиющими (например, мальчишке, посмевшему назвать Принцессу Риа уродиной), следовало отрезать уши и носы. Эти выдуманные расправы дарили Риа часы бесконечного блаженства, особенно когда она, заигравшись, принимала воображаемое за действительное. Она была принцессой! В конце концов, не трепетали ли деревенские жители, когда она проходила мимо?

В один жаркий полдень, когда Риа провозглашала преданной свите (состоявшей из мутировавших жаб, которых она нашла в грязи) свой последний королевский указ, она вдруг почувствовала, как что-то кольнуло ее в глаз. Боль была такой острой, что Риа показалось, будто глаз охвачен пламенем, но вскоре она прошла. И чудеса, явившиеся ей после того, как она открыла воспаленный, слезящийся глаз, стоили этого маленького неудобства.

Ведь то, что вонзилось в радужную оболочку Риа, не было обычной пылинкой, песчинкой или частичкой грязи. Нет, нет, нет. То был осколок отвратительного Смеющегося Зеркала, которое на заре времен создал колдун Мерлин. И в этом крошечном кусочке были заключены не только вся жестокость и зло Внешней Тьмы, но и вся ее магия. Зеркало было призвано искажать реальность, выставляя доброе нелепым и приукрашивая зло. Но Риа и без того уже смотрела на мир в таком свете. Поэтому зеркало наделило ее не новым взглядом на хорошее и плохое, но способностью к магии.

Зерно концентрированного зла нашло себе в Риа ядовитую почву, и в этой почве его отвратительное колдовство пустило корни. Когда Риа открыла слезящийся глаз, она увидела, что болото кишит духами – призраками, сплетенными из гнили и тлена, из воплей зверей, пойманных в трясину, из липкой грязи и кишащих в топи паразитов.
От смердящих болотных духов Риа узнала об использовании магии, но колдовство, которым она владела, было столь же развращено, как и ее сердце. Зная, что жители деревни никогда не будут ей доверять, она перебралась в соседнее баронство, прослыв там ведуньей. Но, оставаясь верными ее злобной натуре, заклинания и лекарства Риа не сулили ничего хорошего. Одна девушка умоляла дать ей любовное зелье, чтобы вызвать восхищение желанного мужчины. Но тот оказался настолько ревнив, что колотил ее, стоило несчастной лишь поздороваться с другим мужчиной. Отец, заплативший мешочек серебра за исцеление своего сына от падучей, праздновал выздоровление ребенка лишь до тех пор, пока не узнал, что из-за лихорадки и припадков мальчик тронулся умом. Остаток дней ребенок провел, глядя пустыми глазами в стенку и раскачиваясь взад-вперед.

Понятно, что Риа не задерживалась в городках дольше года, поскольку через несколько месяцев любая известность, которой она добивалась, превращалась в дурную славу. Забирая с собой свои чары, кота, змею и жаб, она неминуемо перебиралась на новое место, сея там несчастье. Когда ее черная, запряженная козами повозка, громыхая, уезжала по Великому Тракту, люди бормотали ей вслед и роптали, отгоняя за ее спиной дурной глаз, но они были слишком напуганы, чтобы поймать и покарать ее. На одну деревню, где попытались это сделать, была наслана чума, после которой выжил всего лишь один ребенок. Да и тот был настолько изуродован болезнью, что всю оставшуюся жизнь на людях он носил шляпу с вуалью, чтобы скрыть ужасные шрамы, изрывшие его лицо.

Несмотря на то что ее магические способности с годами только возрастали, сама Риа не цвела. От демонов нездоровья, кружащих возле ее очага, она узнала, как обмануть смерть и отвадить ее от себя. И хотя ее жизнь растянулась гораздо дольше десяти положенных сроков, молодость и здоровье покинули ее. Жидкие каштановые волосы поредели и поседели, а сгорбленную фигуру скрутило, словно ствол пораженного молнией дерева. Но все же она продолжала жить. Была ли это любовь к жестокости или страх того, что ожидало ее на пустоши в конце тропы, Риа отчаянно цеплялась за жизнь.

Но как-то раз, когда Риа помешивала очередное зелье в своем котле, из пламени явился демон-паук. Его тело было соткано из оранжевого огня, и он раздулся так, что его спина подожгла соломенную крышу. Демон явился по душу Риа, но та не согласна была признавать себя смертной. Хныча, умоляя и уговаривая, словно избалованное дитя, Риа выклянчивала для себя любую, самую грязную работу во благо Внешней Тьмы, лишь бы остаться в живых еще хоть немного. Век, другой – вот все, что ей нужно.

Демон-паук клацнул челюстями и возбужденно засучил лапками. Если Риа желает послужить Внешней Тьме и одновременно заработать себе еще немного жалких лет человеческой жизни, она должна отправиться в городок Хэмбри, расположенный в далеком баронстве Меджис. Однажды туда явится юный потомок Артура Эльдского и влюбится без памяти в местную девушку. Риа должна любой ценой убедиться, что из этого не получится ребенок, и если дитя все-таки зародится в чреве девчонки, его следует убить. Даже Риа не сможет противостоять тому юнцу – чары Белизны хранят его – но она может позаботиться о том, чтобы его потомство никогда не увидело свет Срединного Мира.

Риа позволила пауку вкусить крови из своего пальца, и сделка состоялась. Риа продала то, что осталось от ее души, силам Внешней Тьмы. Как от нее и требовалось, старая ведьма отправилась в Меджис, где построила себе лачугу на холме Коос. Сидя на его вершине, возвышаясь над отравленной Плохой Травой и просторами пустыни, Риа ждала. Она ждала дня, когда сможет прервать династию Эльда. И пусть она не станет принцессой, как в своих мечтах. Зато она будет цареубийцей. Ведь будущий король остается будущим королем, даже в утробе матери.

Автор - Робин Ферт
Перевод –
Редакция –

Сообщение отредактировал Darth Niemand - 5.7.2011, 23:03

Жил да был в славном городе Гилеаде сын фермера, по имени Элдред Джонас. Как и его предки, Элдред служил семье Эндрюсов, которая поколение за поколением обучала стрелков-учеников боевым искусствам. Эндрюсы были суровыми, но справедливыми наставниками, не обращающими внимания ни на титулы, ни на происхождение учеников. На самом деле старый Фардо Эндрюс присвоил звание стрелка-ученика не одному фермерскому сыну. По его личному убеждению, талант есть талант, и совершенно неважно, был ли мальчишка рожден для револьвера или для плуга. И вот однажды, когда старый Фардо увидел юного Джонаса, объезжающего лошадей, скачущего без седла по полям, словно его тело было соткано из ветра и солнца, он решил, что мальчишка создан не для того, чтобы чистить конюшни.

Хотя большинство стрелков ведут свой род от рыцарей самого Артура Эльдского, этот клан воинов не отвергает талантливых молодых людей из других сословий, покуда те подтверждают, что достойны этого. В конце концов, каждый год несколько их собственных сыновей с позором отправляются в изгнание на запад, провалив решающее испытание, после которого юному воину либо выдают револьверы, либо называют изгоем, выслав из родного города без права на возвращение. Поэтому, когда Фардо привел Элдреда на одно из занятий по соколиной охоте, никто из его учеников не усомнился в праве Элдреда находиться среди них. Ведь только Стражи ведают, кого ждет триумф и звание стрелка, а кого - поражение и дорога на запад.

В соответствии со своим новым положением, Элдред Джонас стал приемным сыном Фардо. Он продолжал навещать родных мать и отца, но спал уже в ученических бараках, а питался в замке. Элдред любил свою новую жизнь и быстро осваивал любое новое для него оружие. Но однажды, когда он, босой, боролся со своим сводным братом Кортом, Элдред наступил на что-то острое. Едва сдержав вопль, Элдред опустился на землю и вытянул окровавленную ногу так, чтобы его брат смог осмотреть рану. Наверняка в его пятку вонзился осколок стекла, оставшийся в ране. Закинув руку Элдреда себе на плечо, Корт помог ему доковылять до лечебницы. Несмотря на то что порез был на месте, стекла в нем врач так и не обнаружил. После того как раненую ступню промыли и наложили на нее бинты, доктор позволил Элдреду на пару дней покинуть бараки и вернуться к родной семье. Мальчик нуждался в отдыхе.

Но на самом деле, Джонасу были нужны не отдых и врачебный осмотр, а помощь колдуна. Стекло, вонзившееся в ногу Элдреда, было не обычным осколком, но частью злого магического зеркала, сотворенного Мерлином в те времена, когда мир только зарождался. Скоро началось заражение и нога Элдреда опухла и стала вдвое больше, погружая мальчишку в лихорадочное забытье, полное ужасных снов. И пусть врачи Гилеада в итоге смогли победить инфекцию, чуть не стоившую Элдреду ноги, они не могли излечить болезнь, пробравшуюся в его сердце.

Оправившись от лихорадки, Элдред уже мало походил на человека, что резвился на зеленом поле всего месяц назад. Прежде сознательный и внимательный мальчик превратился в гуляку и хвастуна. Если овладеть новым видом оружия сразу не удавалось, он швырял его на землю и объявлял негодным. Сходясь с товарищем в рукопашную, Элдред нечестно бил ниже пояса. Старый Фардо с отчаянием смотрел, как его приемный сын все больше и больше соскальзывет с пути Белизны. Он мошенничал, лгал, издевался над беззащитными. Элдред считал себя достаточно умным, чтобы не попасться, но Фардо знал, что каждый вечер мальчишка ускользает из бараков в компании учеников, которых ему удалось подбить на побег, и ночи напролет напивается и буянит в многочисленных борделях Гилеада.

В канун своего восемнадцатилетия Элдред окончательно со всеми рассорился. Встав перед мальчишкой, развалившимся на своей койке, Фардо поставил Элдреда перед выбором: либо он сосредотачивается на учебе, либо возвращается к старой жизни. Он больше не будет членом семьи Эндрюсов, а превратится в их прислугу. Он никогда не заслужит револьверы истинных стрелков.

Взбешенный, Элдред бросил в лицо своему приемному отцу все нелепые обвинения, которые только смог придумать. Почему именно на нем свет сошелся клином? Другие ученики тоже пьянствуют в городе, но их за это не наказывают. Все из-за его происхождения, не так ли? Он был чужаком, а стрелки, в конце концов, заботятся только о своих.
Фардо ничего не ответил. И, несмотря на то, что парень положил руки ему на грудь и толкнул что было сил, Джонасу не удалось сдвинуть того с места. Озлобленный и чересчур уверенный в своих способностях, Элдред сделал то, с чем не должен спешить ни один ученик. Он вызвал своего приемного отца на итоговый бой за звание мужчины.
Фардо отказался, объясняя это тем, что Элдред обленился и отстал от своего класса, за два года так ничему и не научившись. Если Элдред одумается, то к двадцати годам будет готов бросить вызов учителю. Но вызвать наставника на бой сейчас означало лишь окончательно опозорить себя.

Элдреду было плевать. Он снова заговорил на Высоком Слоге, требуя встречи с учителем на Заднем дворе через час.Он сам выберет оружие, которым одолеет своего отца. Он станет стрелком, и тогда снобы Гилеада вынуждены будут признать, что его место среди них.

Фардо молча отступил. Через час мальчик, на которого он возлагал столько надежд, будет мертв для всех, кто его знал. Он будет изгнан.

На Заднем дворе было жарко и пахло запекшейся кровью. На одном краю лужайки стоял коренастый и покрытый шрамами Фардо, держа в руках трость из железного дерева, использующуюся в таких тестах со времен Артура Эльдского; на противоположном конце стоял Элдред: высокий, худой, полный губительного высокомерия. В руке Элдред держал нунчаки – оружие, состоящее из двух окаменевших деревяшек, связанных веревкой из конского волоса. Нунчаки были смертельным оружием в руках воинов Кашмини, но Фардо сомневался, что его неразумный пасынок тренировался с ними хотя бы дюжину раз. Устало закрыв глаза, Фардо еще раз попросил Элдреда отказаться от своей затеи. Элдред не согласился.

Во время традиционного приветствия Фардо спросил, пришел ли Элдред на Задний двор изгнанником из отчего дома, на что Элдред ответил, что был изгнан очень давно. "Нападай!" – крикнул Фардо. И Элдред, размахивая нунчаками над головой, бросился вперед с боевым кличем воинов Кашмини. Бой закончился, не успев начаться. Элдред раскрутил нунчаки, пытаясь обмотать их вокруг шеи приемного отца – движение, которое убило бы старика, будь оно удачным. Но Фардо пригнулся и обрушил посох на больную ногу Элдреда, переломив ее. Это была одна из тех ран, что не исцеляются полностью, сделавшая Элдреда хромым на всю оставшуюся жизнь. Лежа на земле и пытаясь подавить свою боль точно так же, как и годы назад, когда он наступил на ядовитый осколок стекла, Элдред умолял своих братьев-учеников помочь ему. Но, согласно традиции, те юноши, с которыми он делил поле, с которыми он смеялся и ускользал ночь за ночью через окно бараков кутить в борделях, опустили глаза и отвернулись. Элдред был мертв, и было противозаконно вести разговоры с призраком.

Словами Высокого Слога Фардо – наставник Элдреда, его отец – нараспев провозгласил смерть стрелка. Элдред был изгнан и без чьей либо помощи и поддержки должен был отправиться на запад в земли призраков.
Пока Элдред медленно полз прочь с поля боя, ставшего полем позора, он принес кровавую клятву. Если ему не суждено сидеть за одним столом со стрелками, он станет убийцей стрелков. Враги Гилеада станут его друзьями, и до последнего вздоха он будет мечтать об одном – увидеть Гилеад в огне.

Автор - Робин Ферт
Перевод –
Редакция –

Сообщение отредактировал Darth Niemand - 5.7.2011, 23:02