Никто не ждал, а у нас появился очередной рассказ, раскрывающий тайны мира Темной Башни

Гори огнем!

Часть 1: История ритуала.

Во времена детства Роланда Дискейна эру Артура Эльдского называли Золотым Веком Срединного Мира. По легенде, мужчины Эльда были в то время храбрее, женщины красивее, и в целом народ был справедливее и честнее. Восседая на своем белоснежном скакуне Лламри и потрясая мечом Эскалибур, Артур всегда искал приключения, из которых неизменно возвращался победителем. За время своего семидесятилетнего правления древний король загнал лиходеев Срединного Мира в пустыни и расправился с пожирающими людей мутантами. Он одолел великую змею Сэйту и укротил огнедышащих тварей Эльда. Под предводительством Артура были восстановлены полезные технологии, оставшиеся от Древних Людей, в то время как оружие их было демонтировано или уничтожено. В результате, в новоявленном королевстве Всех Миров пользовались магией искрасветов, устройствами для приготовления льда и обогревателями, не боясь новых биологических или ядерных катастроф. Каким же веком чудес казалось то время!

Но, рассказывая такие героические истории о славе Эльда, ностальгирующие жители Срединного Мира забывают, как тяжела была жизнь в это первое тысячелетие после Великого Катаклизма. В эти горькие годы граждане Всех Миров старались построить лучшее общество и восстановить главенство закона в беззаконных землях, но были и другие, не столь легко решаемые проблемы, с которыми не справлялись ни меч, ни заряд арбалета, ни револьвер. В те стародавние дни яд Древних Людей все еще отравлял воздух, почву и воду, и даже сладкий нектар диких медоносных пчел часто таил в себе смерть.

В год восшествия Артура на престол Всех Миров большинство человеческих женщин не могли завести детей. Даже те немногие, кому удавалось забеременеть, производили на свет мутантов или мертворожденных детей. У четырех из пяти телят, появлявшихся из материнской утробы, были лишние ноги или глаза, и почти все их мясо было заражено и непригодно для еды. То же самое было с цыплятами, свиньями и урожаем зерновых. И пусть поселки и города были защищены от бандитов, в сельской местности почти не рождалось здоровых детей, а народ страдал от голода. Несмотря на то что Артур и его придворные продолжали поклоняться Гану и Хранителям Лучей – великим духам, олицетворяющим Темную Башню и надзирающим за пространством и временем, – простой народ начинал терять веру. В умах людей стали зарождаться мысли, что Ган и Хранители позабыли о них.

Нигде крах древних богов не чувствовался сильнее, чем на отравленных границах Срединного Мира, расположенных на берегах кипучего магического Прима. В этом регионе почва была столь отравлена, что люди были вынуждены есть кожаную обувь, а жевание бес-травы было единственным способом заглушить голодные судороги в желудке. За десятилетие здесь не родилось ни одного ребенка, а рисовые плантации и кукурузные поля были настолько иссушены, что единственным урожаем, который всходил, были камни и волдыри.

В городке Брокест, расположенном в самом сердце пограничных земель, жители давно бросили бить поклоны столь обожаемым в больших городах богам. Им требовалась новая религия, покровительствующая плодородию земель, но к каким же богам им надо было взывать? Как они могли молиться Бесе или Звезде Бизона, Орисе или Семинону, С'Мане или Древней Матери, если даже сам оживший дух Темной Башни покинул их? Чтобы побороть отчаяние, старейшины Брокеста решили созвать совет. Каждый из приграничных городов должен был послать своего представителя в Зал собраний Брокеста, где они вместе решат, как же им поступить.

Один за другим, верхом на тощих мутировавших ослах или пешие, покрытые пылью представители пребывали из всех уголков пограничных земель. В первый раз за всю историю города грязные улочки Брокеста были заполнены людьми, пусть и исхудавшими, оборванными и отчаявшимися. Мужчины и женщины в изодранных накидках и рваных платках входили в Зал собраний, многие из них кашляли и хромали. Как только последний гость расположился в здании на одной из простых деревянных скамей, выборный городской голова (одетый в настолько выцветшие и шитые-перешитые штаны, что даже он сам не знал, каков был их первоначальный цвет) запер двери и встал перед собравшимися. Откашлявшись в кулак и прочистив горло, он поприветствовал представителей и начал свою речь. Как всем им было известно, народ пограничья жил на самом краю мира, рядом с морем первичной магии, известным как Прим. Они были так далеко от баронств Внутреннего Мира, что их позабыли все, даже Ган – бог Темной Башни. Как и всегда, они были сами по себе, и их единственным шансом на выживание было отыскать способ упросить землю плодоносить вновь.

Но не успел вещающий старейшина поделиться своими мыслями о том, как это сделать, двери Зала собраний с оглушительным грохотом распахнулись, и оцепеневшие заседатели повернули свои головы, чтобы посмотреть, кто же вошел. Там, на растрескавшемся крыльце зала, окутанный дневной туманной дымкой, стоял высокий, седобородый маг, назвавшийся Мерлином. Этот маг заявил присутствующим, что он прибыл в качестве представителя на их собрание, несмотря на то что люди, пославшие его, были вовсе и не людьми. Он пришел говорить от лица их ближайших соседей – народа Прима – желавших предложить кое-какой совет.

По словам Мерлина, традиционные боги Срединного Мира были слабы. Темная Башня накренилась в ту сторону, где основание было повреждено, Лучи исчезли, а Леди Ориса бродит по земле слепая и истекающая кровью. Сейчас единственными божествами, достаточно сильными, чтобы помочь, были боги, которым поклонялись Древние Люди. Эти голодные божества были известны как кан-чар и были богами смерти.

Если жители пограничных земель действительно хотят облегчить свои страдания, им придется за это заплатить. Жизнь за жизнь – вот закон вселенной. Когда первые племена Срединного Мира начали обрабатывать землю, они завершали каждый сбор урожая, жертвуя все еще бьющееся человеческое сердце богам камней друидов. Еще до того как они стали настолько глупы, что начали поклоняться собственным технологиям, Древние Люди гарантировали плодородие полей, сжигая одного из членов своего племени на костре в честь урожая и жертвуя обожженную плоть богам Жатвы.

Если народ обратится к былым обычаям и будет жертвовать одного человека для кан-чар, голод богов смерти будет утолен. И когда боги погрузятся в удовлетворенную дремоту, дети снова начнут появляться на свет и на полях начнет всходить урожай. Одна жизнь – не такая уж и высокая цена за это.

Ужаснувшись, жители пограничья отказались последовать совету Мерлина. Колдун же просто пожал плечами. Но пока он шел из Брокеста к своей пещере на берегах Прима, улыбка не сходила с его лица. Отравленное семя было посажено. Ему всего лишь нужно время, чтобы пустить корни. Очень и очень скоро народ Прима будет пировать копченой плотью мертвецов.

Той осенью люди пограничья перерезали глотку новорожденному теленку и преподнесли его Леди Орисе, чтобы урожай взошел. Они пожертвовали быка С'мане в надежде на то, что те, кто уже родился, и те, кто только появится на свет, избегут этих вечных страданий. Они пожертвовали корзину редиса богине Хлое и вылили несколько бочек грэфа на поля, чтобы задобрить духов Силы, но все это не помогло. Ни одного зеленого ростка не взошло весной, а оставшаяся с осени отравленная пожухлая трава убила тех немногих жеребят, что родились в пограничных землях у племенных кобыл. Очередной урожай не взошел, а за ним и еще один. После четырех неудачных лет голодавшие, отчаявшиеся люди снова задумались над тем, что предлагал им Мерлин.

К своему смятению, они подозревали, что Мерлин был прав. Леди Ориса была мертва; Ган и Хранители были мертвы. Остались только торжествующие кан-чар. Боги смерти желали насытиться, и их трапеза уже не представлялась такой ужасной. После похорон столь многих жен и матерей, сыновей и братьев еще одна жертва не казалась слишком высокой платой за жизнь тех, кто еще остался. В конце концов, сколько еще тысяч погибнет, если земля снова не начнет плодоносить?

За две ночи до праздника Жатвы те из жителей, кто еще был способен ходить, отправились в мертвые леса пограничья и нашли там дерево призраков, чья древесина еще не слишком сгнила. Срубив и очистив от ветвей, они притащили его в Брокест, где вырыли яму, в которую и установили дерево таким образом, чтобы оно стояло вертикально, словно перст, обвинительно указующий на небеса. Вокруг этого мертвого ствола они уложили срубленные ветки дерева призраков вместе с высушенными папоротниками и пожухлыми листьями. Когда все приготовления были закончены, жители отступили, осматривая, что же у них получилось. То, что когда-то было священным призрачным деревом, сейчас стало не менее священным, но куда более ужасным. Оно стало Древом Смерти. Теперь осталось лишь выбрать жертву.

За последние восемнадцать лет у жителей Брокеста родилось только три малыша. У одного была изуродована стопа, другой появился на свет с одной рукой, но третий физически был полностью здоров. Хотя рождение третьего малыша было встречено громкими возгласами радости, люди скоро поняли, что двое других были очень умными и схватывали все на лету, в то время как третий – пусть и сильный, как чистокровный вол, – был не способен выучить хоть что-нибудь. Именно этого мальчика, такого красивого, но не способного к обучению, жители решили подарить кан-чар.

Юноша покорно следовал за ними, когда его вели к костру. В то время как они привязывали его к столбу, мальчик смеялся словно ребенок, думая, что это какая-то новая игра. Но когда дым попал ему в горло, он начал кашлять и плакать. А когда огонь коснулся его стоп, раздался пронзительный крик. Милый юноша с разумом ребенка, не способный выучить ни одного урока, наконец кое-что усвоил: слепое доверие опасно. Но даже если бы он был способен поделиться своим новым знанием, было уже слишком поздно. Дым и пламя пожирали его.

Костер горел двенадцать часов, но запах паленой плоти ощущался гораздо дольше. Этой ночью жителям мерещились огромные красные пауки, ползавшие между домами, следуя за запахом сгоревшего тела. А добравшись до пепла Древа Смерти, мохнатые восьминогие монстры дрались за каждый кусок обуглившихся костей.

В ту весну первый раз со времен Великой Порчи, превратившей пограничные земли в бесплодные пустоши, поля зазеленели множеством новых побегов. В конце лета на свет появились два здоровых малыша. Ритуал "Гори огнем" подействовал, по крайней мере, люди так думали. Слухи распространились по всему королевству, и следующей осенью костры Жатвы и их жертвы появились повсюду во Всех Мирах.

И пусть урожаи продолжали гибнуть, а мутировавшие животные и дети все равно появлялись на свет, вера людей в "Гори огнем" была непоколебима. Когда урожай был обилен, богов благодарили единичными жертвами, но когда он был скуден, горожане увеличивали число жертв. "Гори огнем, – скандировали люди. – Смерть тебе, жизнь – урожаю!" Огонь костров Жатвы запылал так ярко, что семьи, отдавшие своих родных в жертву Древу, роптали, что это пламя никогда не погаснет. Конечно, они были неправы… но нужен был кто-то по-настоящему зловещий, чтобы заставить их замолчать.

Автор – Робин Ферт
Перевод –
Редакция –

А на закуску небольшой ликбез на тему типов револьверов стрелков, сверстанных ув. тов. snapz'ом (картинки кликабельны):



Сообщение отредактировал Darth Niemand - 5.7.2011, 23:02

Ты забыл лицо своего отца. Если во время путешествия по Срединному миру кто-то с упреком пристально посмотрит на тебя и произнесет эту фразу, ты должен склонить голову, положить ладонь на сердце и принести извинения. Известно тебе это или нет, но ты преступил один из негласных законов, устанавливающих правила поведения в Срединном Мире. Так или иначе, ты опозорился и тем самым опозорил своего отца, деда и всех отцов своего рода до самого Артура Эльдского. "Почитай отца своего и мать свою", - этому учат детей в нашем мире, но в Гилеаде почитание отца стоит на первом месте. И ярче всего это проявляется при повешении преступников и предателей, которым – по пути к виселице – говорят, что они обрекли себя, своих отцов и отцов своих отцов вечно гореть в огненных провалах На'ара. Судьба матерей же не упоминается никогда.

Это глубокое уважение к закону отца (и вера в то, что сама ка [Термин ка пришел из Высокого Слога и имеет множество различных значений. Он означает жизненную силу, самосознание, долг и судьбу. Самыми близкими по смыслу словами в нашем языке являются участь и судьба, хотя ка так же включает в себя карму, то есть накопленные судьбы (и долги) многих жизней] связана с династией отцов) даже отразилось в Высоком Слоге – древнем обрядовом языке Срединного мира. В "Речи", как называют Высокий Слог пользующиеся им стрелки, значение слова дин приравнивается к отцу, лидеру, барону, королю и включает в себя совокупность обязанностей и преданности клану и богам. Этот термин выражает глубочайшее уважение, и все, кто носит этот титул, должны соответствовать столь высокому описанию. Подобно Артуру Эльдскому, древнему дину Всех миров, каждый дин должен служить Белизне – первозданной силе добра, которую символизирует Ган – оживший дух Темной Башни.

В Срединном Мире благородные мужчины и женщины служат своим динам до самой смерти. В моменты, когда они сталкиваются с принятием решения чрезвычайной важности и не уверены что же делать, они просят у своего лидера совета дан-дин, означающего, что они немедленно и беспрекословно последуют совету дина. Когда им нужно снискать благосклонность богов, они обращаются к своему даш-дину или религиозному лидеру, который советует им как наилучшим образом почтить великих духов. Следовательно, в каждый момент своей жизни люди Срединного Мира помнят лица своих отцов и тем самым прославляют величайшего патриарха Артура Эльдского и отца всего сущего, великого бога Гана.

А как же лицо матери? Какую роль играют в Срединном Мире женщины и как им воздаются почести? Сыну стрелка предначертано следовать Путям Белизны, как и его отцу. А вот дочь стрелка лишена такой возможности. Так как главы наций и правители баронств – это всегда мужчины, они и обязаны защищать свой народ от горестей. Так уж с древности сложилось, что женщинам запрещено обучаться мужскому искусству войны, а значит, и становиться стрелками. Шитье, музыка, приготовление пищи, принятие родов, материнство, изучение трав – все это почетные женские обязанности, но путь стрелка для них закрыт.

В Срединном Мире собственная ка, или судьба, не принадлежит женщине. Ее участь решают отец и клан. И хотя в некоторых баронствах женщины могут быть избраны на пост советника, а в нескольких удаленных и изолированных регионах семейные кланы до сих пор управляются древними матриархами, во всем остальном Срединном Мире у женщин нет практически никакой власти и влияния. Как и от мужского населения, от них ожидают следования диктату королей и религиозных лидеров, но кроме того, от них ждут беспрекословного повиновения отцам, мужьям и старшим родственникам. В то время, когда даже самый бедный мужчина является дином в своем доме, женщина редко обладает такой властью над собственной жизнью. Когда юный рыцарь решает, что его семья обручила его с неподходящей девушкой, у него всегда есть последнее право отказа, у его избранницы же такого права нет. Если девушка хочет отвергнуть поклонника, она может только спросить разрешения у своей семьи, но у родителей есть право не обратить внимания на ее возражения и заставить выйти замуж. Если ее отец или кто-то из старших считает, что в их интересах превратить девушку в подстилку или наложницу для богатого или влиятельного мужчины, они могут даже отказать ей в проведении свадьбы.

Плата юной девушки за неповиновение старшим часто оказывается столь же высока, как плата юношей за неповиновение своим правителям. Когда Сюзан Дельгадо сделала выбор в пользу возлюбленного Роланда Дискейна, несмотря на свое обещание стать любовницей мэра, тетя девушки объявила ее предательницей, после чего Сюзан сожгли на ритуальном костре "Гори Огнем". И хотя она не была повинна ни в одном настоящем грехе, Сюзан обвинили в пособничестве врагам Альянса и приговорили к смерти на основании сфабрикованных обвинений в измене.

Связав свою ка с Роландом (и выбрав участь жены стрелка, а не позорной шлюхи для гнусного человека) Сюзан Делгадо старалась помнить лицо своего погибшего отца. Но для некоторых непокорных женщин забыть лица отцов является первостепенной целью, а их желание обрести хоть какой-то контроль над течением собственных жизней приводит к катастрофическим и далеко идущим последствиям. Некоторые, подобно матери Роланда Габриэль Дискейн, спят с врагами Гилеада и заканчивают тем, что разбалтывают тайны своей родины зловещему Алому Королю.

Но, несмотря на подобные предательства, еще не все потеряно. Даже в патриархальном Гилеаде мир сдвинулся, и культура начала меняться. Среди бесчисленных волшебников и ученых Срединного Мира есть те, кто утверждает, что за много тысячелетий до появления Артура Эльдского, и за сотни и сотни лет до становления Империи Древних Людей, Срединный Мир был совершенно другим – мать почиталась тогда наравне с отцом. В доказательство они приводят древние круги друидов Срединного Мира – те самые кольца монолитов, возведенные первобытными народами для общения с богами. К каждому кругу друидов был привязан женский дух, достаточно сильный, чтобы подарить пророчество приглянувшемуся путнику. Согласно древним иероглифам, те, кто служили каменным кольцам, были одновременно как женщинами, так и мужчинами. И в тех же иероглифах скрыт намек, что слово дин вообще могло быть истолковано неверно. Оно не означает отец, но уважаемый старейшина.

В дополнение к доказательствам, предоставляемым древними монолитами и иероглифами, ученые Срединного Мира выступают за пересмотр привычных взглядов на множество религий и несчетное число богинь, почитаемых во всех баронствах. Бесса – богиня случая, Морфия – дочь Сна, и Древняя Матерь (Южная Звезда) весьма уважаемы. Тем не менее, когда поднимается вопрос о праве женщины на обучение военному искусству, есть только одна богиня. И именно на эту богиню указывают ученые. Ее зовут Леди Ориса и она воительница.

Согласно древним преданиям, Ган, оживший дух Темной Башни, сотворил множество миров. Но во многих версиях этой легенды именно Ориса создала людей. Это она подарила жизнь первому мужчине, из чьего ребра позже появилась первая женщина. Именно из этой истории родилась древняя поговорка: Кан-ах, Кан-тах, аннах, Ориса - все дыхание идет от женщины. Именно эту поговорку цитируют такие девушки, как Эйлин Риттер (племянница Кортлэнда Эндрюса, почтенного наставника всех стрелков Гилеада), которые хотят тренироваться наравне с их братьями на Путях Белизны.

Вряд ли найдется богиня, превосходящая Орису по числу предписанных женских обязанностей. Она покровительница риса и кукурузы и защитница маленьких детей. Женское объединение, именуемое Сестры Орисы, выполняет роль целительниц, повитух и кухарок. Однако, у них есть и другая, тайная функция. С того времени, как женщинам стало запрещено носить револьверы, Сестры Орисы оттачивали свои навыки в использовании другого вида оружия, взятого из мира женщин, но тем не менее быстрого и смертельного, как любой шестизарядный револьвер. Это оружие одновременно похоже на диск и на обеденную тарелку, края которой заточены до остроты бритвы. Эти острые металлические тарелки, свистящие во время своего полета, были созданы покровительницей Сестер, богиней Орисой, очень хорошо помнившей лицо своего отца.

Согласно известному преданию, Леди Ориса была прекрасной смертной дочерью лорда Гренфолла, хитрейшего правителя во всех Приречных баронствах. Но когда Ориса стала только-только выходить из детского возраста, ее отца убил печально знаменитый грабитель по имени Серый Дик. Хотя Ориса была еще юна, она поклялась отомстить убийце своего отца. Прикинувшись бедной, беззащитной сиротой, она пригласила Серого Дика в замок Уэйдон на примирительный обед. Подумав, что вместе с землями Гренфолла ему удастся прибрать к рукам и дочь лорда, Дик принял предложение, но с условием, что все оружие останется за дверями замка. Леди Ориса согласилась. В конце концов, с каким оружием умеет обращаться женщина?

Во время второго тоста Серый Дик с вожделением посмотрел на прекрасную девушку, сидящую с противоположной стороны стола и предположил, что ее сердце принадлежит ему. Подняв свой бокал, он встал и, салютуя Леди Орисе, произнес: "Пусть твоя красота расцветет еще сильнее". Она ответила: "Пусть твой первый день в аду длится десять тысяч лет и будет самым коротким". После чего метнула свою заточенную специальным образом обеденную тарелку во врага и снесла ему голову.

До сегодняшних дней Сестры Орисы практикуют метание заточенных тарелок, называемых орисами в честь придумавшей их богини. И пусть мужи многих баронств пытались соперничать с леди в этом искусстве, даже самый опытный стрелок не сравнится с ними по аккуратности и смертоносности. На самом деле, есть даже те, кто требует для Сестер тех же почестей, что предоставляются стрелкам, ибо оружие в их руках происходит из той же древней эпохи, что и револьверы.

В Срединном Мире культ Орисы продолжает распространяться. Пройдитесь по торговому городку, и вы увидите молодых девушек, носящих на шее соломенные амулеты в виде Леди Орисы: один кулак непокорно вскинут вверх, а второй сжимает серебряный диск. Даже при дворе в Гилеаде есть те, кто утверждает, что лицо матери тоже нужно помнить. Эти же вольнодумцы верят, что древние законы Срединного Мира должны быть изменены, чтобы позволить женщинам следовать Путям Белизны, и что женщины могут быть динами наравне с мужчинами. Но самое удивительное то, что в Совете Старейшин появились те, кто начал прислушиваться. Если культура Срединного Мира не падет под ударами Алого Короля и Сил Внешней Тьмы, то в памяти останутся лица как отцов, так и матерей, а дочери выстоят и докажут свое право быть наравне с сынами

Автор – Робин Ферт
Перевод –
Редакция –

Сообщение отредактировал Darth Niemand - 5.7.2011, 23:02

Давненько тут не появлялось новых рассказов (хоть их никто и не читает xD)... Исправляюсь: вашему вниманию представлена вторая часть рассказа о ритуале "Гори огнем", опубликованная в заключительном номере арки "Прирожденный стрелок". Сверстанный номер, включающий в себя рассказ, традиционно можно найти на сайте http://terribleworld.ru, за что благодарности принимает snapz



Несмотря на то, что жертвенный ритуал "Гори огнем" быстро распространился по Срединному Миру, очень и очень многие считали, что это неприемлемо – сжигать людей заживо. Главным противником жертвоприношения был король. Для Артура Эльдского сжигание на ритуальном костре было одним из самых серьезных преступлений, совершаемых в его королевстве. Он повидал достаточно смерти на поле боя, чтобы позволить истреблять мирных жителей просто так. Он считал, что пропавший урожай не имел ничего общего с гневом богов, но исключительно с отравленной почвой и мутировавшими генами. Осторожные скрещивание и селекция, а не эти нескончаемые убийства – вот что было нужно, чтобы прокормить народ!

Но когда король запретил приносить человеческие жертвы в честь Жатвы, обряд просто стал распространяться тайно. Вместо десяти костров, пылающих по всей стране, в одном только баронстве Новый Ханаан вспыхнула сотня. Хромые, больные, безумцы, калеки – все они были привязаны к столбу и сожжены. А когда, вооруженные мечами и револьверами, появились солдаты Эльда, желавшие остановить церемонию, их встретили фермеры, вооруженные топорами и кирками. Люди хотели жертв, и они их получали, даже если это означало революцию. Они голодали столько лет не для того, чтобы отказаться от ритуала, который, по их мнению, помогал им. Жизнь за жизнь - таков был порядок вещей, и таков был закон, который они продолжали славить.

Артуру ничего не оставалось, кроме как минимизировать ущерб. Пусть вместо сотен, гибнущих на разных кострах по всему королевству, приносится лишь одна жертва. Если кому-то суждено умереть, то почему это должен быть калека или нищий? Каждый, будь он здоров или немощен, молод или стар, должен подвергаться опасности стать даром демонам Древа Смерти.

С целью выбора жертвы, в каждом регионе Всех Миров проводилась лотерея. Большие мешки были наполнены речной галькой, и один из камней отмечался красным крестом. Те, кто вытаскивали этот камень, были обречены погибнуть в огне. Их сжигали у столба, установленного на главной площади Гилеада. В других частях страны позволялось сжигать чучела, но только в Гилеаде огню могли быть преданы мужчина или женщина. Каждый человек старше двенадцати лет был обязан принимать в этом участие, даже придворные. Единственной персоной, избавленной от этой участи, был сам король, но только лишь потому, что стабильность Всех Миров зависела от его руководства.

С тех пор каждый год к концу сезона Жатвы в Гилеаде проходил большой праздник. Дома украшались талисманами Жатвы, а на каждом крыльце стояли чучела с тряпичными головами, держащие в руках корзины с овощами и фруктами. Уличные торговцы устанавливали лотки по всему городу и продавали все, что только можно вообразить: от засахаренных яблок до кашаминских ковров. А как только на центральной площади сооружался костер, дети тут же начинали играть в лотерею, во время которой они вытаскивали камешки из небольшого мешка, чтобы определить, кого из игроков они предадут огню.

Но пока город готовился к безудержному празднеству, король все больше погружался в печаль. Для него, как и для семьи выбранной жертвы, это было не праздничное гулянье, а ужас, который необходимо пережить. "Гори огнем! Приходи, Жатва!" – каждый раз, когда король слышал этот крик, он с ужасом ждал, кого его народ скормит Жатве на этот раз. Это стало известно очень скоро.

Так же, как аристократы Гилеада больше не могли избежать попадания на костер Жатвы, не миновали их и вездесущие мутации и болезни, из-за которых и запылали жертвенные огни. Собственная жена Артура, королева Ровена, не могла забеременеть. Подталкиваемый личными советниками, говорившими, что ему нужен наследник, Артур завел множество наложниц в надежде, что одна из них родит ему здоровое дитя. Но из сорока женщин, служивших Артуру подобным образом, лишь одна стала матерью. Ее звали Эммануэль Дискейн, и она была дочерью преданного советника Артура, Сэра Кэя Дискейна, погибшего много лет назад, защищая своего короля от гигантских, питающихся людьми, насекомоподобных монстров Прима. Так же, как Артур любил Сэра Кэя больше всех своих советников, так же он лелеял и Эммануэль больше других женщин, даже больше собственной жены. Но сильнее любви Артура к роду Дискейнов была ненависть, которую народ Прима испытывал к Дискейнам и королю. И раз уж Артур оказался в центре любовного треугольника, их месть было легко спланировать.

Королева Ровена любила короля, но король любил Эммануэль. Покуда Эммануэль и ее малыш расцветали, а любовь короля к ним только росла, королева Ровена худела, ее глаза все больше западали, словно ревность пожирала ее плоть. В одиночестве в своей спальне она ночь за ночью в гневе заламывала руки. Она ненавидела Эммануэль и готова была отдать что угодно, даже собственную жизнь, лишь бы увидеть соперницу мертвой. Если Ган и Стражи не могут отомстить за ее позор, значит, она принесет жертву богам Древа Смерти, как поступают граждане страны.

Но не успела Ровена пробормотать эти слова, огонь вспыхнул, и пламя заколыхалось, словно смеясь. Хотя она была одна в своих покоях, испуганная королева почувствовала, что кто-то или что-то подслушало ее мысли и приняло их за принесенную клятву. В ужасе королева Ровена стремглав бросилась к своей холодной, одинокой постели и спряталась под одеялом.

На следующий день королева с заплаканными глазами села под тусклый осенний свет и постаралась сосредоточиться на своем вышивании. И в тот момент, когда иголка, случайно соскользнув, уколола ее палец, проронив каплю рубиновой крови, в дверь королевских покоев постучали. Из далекого баронства Гарлан прибыла ведьма, желавшая встретиться с королевой. Решив, что ожидавшая аудиенции женщина была всего лишь очередной старой каргой, торгующей высушенными фиговыми листьями или мазью из дерева призраков, королева отказалась принять ее, однако, как выяснилось, колдунью было не так-то просто спровадить.

Прорвавшись через заслон из стражи и слуг, пронырливая женщина вошла в покои королевы. Укутанная в красную накидку, с пышными рыжими волосами, ниспадающим на плечи, она заговорщицки улыбнулась королеве и присела в реверансе, хотя такой реверанс, полученный от кого-нибудь менее царственного, можно было бы принять за насмешку. Сбросив свой плащ на стул и явив взгляду платье из красного шелка, струившееся по ее телу подобно языкам пламени, ведьма отпустила стражу королевы. Когда же они не сдвинулись с места, она подняла свою руку и гортанным голосом пробормотала заклинание. Потеряв сознание, они повалились на пол, где громко захрапели.

Складывалось впечатление, что красной ведьме известно все о проблемах королевы и о ее тайных помыслах прошлой ночью. Она знала все о ревности Ровены к Эммануэль и ее отчаянной необходимости самой родить ребенка. Запустив руку в свой мешок, ведьма вынула оттуда две небольшие вещицы. Первой был камень, украшенный красным крестом. Второй была маленькая таблетка, словно спрессованная из высохшей крови.

Первый дар, объяснила ведьма, был точной копией камня, с помощью которого выбирались жертвы Древа Смерти. Вот только если камень Древа Смерти был обычной речной галькой, с нанесенной краской, то этот камень был магическим, и вытащить его сможет лишь тот, чье имя над ним прошепчут. Если Ровена будет достаточно смелой, она навсегда избавится от соперницы.

Вторым подношением следует воспользоваться после смерти Эммануэль. Если королева проглотит таблетку накануне той ночи, когда ее покои посетит король, им удастся зачать ребенка. Артур получит своего наследника, который будет собственным сыном королевы, а не безродным отпрыском Эммануэль. Результат был гарантирован, но цена весьма высока. Взамен ведьма потребовала душу Ровены.

Прекрасно сознавая, что совершает ошибку, Ровена согласилась на условия ведьмы. Но не раньше, сказала она, чем она почувствует толчки в своей утробе, как если бы там шевелилась маленькая жизнь. Но как только она приоткрыла рот, чтобы откашляться, красивая голубая бабочка выпорхнула меж ее разомкнутых губ. Стремительно выбросив вперед раскрытую ладонь, ведьма поймала бабочку. А когда ведьма стала опутывать маленькое трепыхающееся существо коконом из спряденного шелка, испуганная королева поняла, что руки ведьмы были вовсе не руками, а мохнатыми лапами паука. Рассмеявшись, красная ведьма исчезла, унося с собой душу Ровены.

Следующей ночью, когда прислуга уже разошлась по кроватям, Ровена прокралась в арсенал, где хранился лотерейный камень. Поспешив между сваленными в кучу щитами, мечами и ученическими револьверами, она наконец добралась до шкафа, в котором он был спрятан. Отперев замок ключом, который она украла у собственного мужа, Ровена убрала гальку Древа Смерти в свой левый карман. А из правого достала камень ведьмы. С бешено колотящимся сердцем она три раза провела ладонью над магическим камнем, все время шепча имя Эммануэль. Сделав свое дело, она положила заколдованный камень на нужную полку, заперла шкаф и бросилась бежать в свои покои.

Все произошло в точности, как обещала ведьма. Эммануэль, мать королевского отпрыска, вытянула отмеченный камень. В канун Жатвы ее препроводили в главную башню замка. Там ей обрили голову, вымазали руки красным, а лицо жреца-чародея, благословившего ее, тут же превратилось в клыкастую морду паука, когда она пристально в него вгляделась. Высоко подняв свою голову, возлюбленная короля прошествовала к деревянной телеге, которая должна была отвезти ее на центральную городскую площадь. Пока телега тряслась и подпрыгивала на неровной брусчатке, народ, ранее открыто выражавший свою любовь матери их будущего наследника, теперь откровенно издевался над ней. "Гори огнем! Гори огнем!" Даже те, кого оберегает любовь короля, в конце концов становятся даром темным богам.

Король не мог смотреть на то, как сжигают его любимую Эммануэль. Заткнув свои уши руками, чтобы не слышать глубоких, ритмичных ритуальных песнопений, он рыдал и рыдал, до тех пор, пока у него не кончились слезы. Той ночью, первый раз за пять лет, он постучался в двери покоев королевы, чтобы найти у нее утешения.

Не прошло и месяца, как радостная королева узнала, что забеременела. Но чем ближе были роды, тем мрачнее и мрачнее становились ее мысли. Она искренне раскаивалась в содеянном. Она продала свою душу и совершила убийство. Но, что еще хуже, она начала бояться того существа, что носила в своем чреве. Определенно, обычная беременность не могла бы вызвать такого жуткого голода, терзающего королеву. Живые поросята, свежие лягушки и даже ребенок Эммануэль, на которого она несколько раз заглядывалась в своих приступах жажды крови.

Но так как Ровена никому не рассказывала о своих страхах и голоде, королевство готовилось к рождению первого законного принца или принцессы. Как же жители Гилеада поздравляли друг друга с успехом последнего жатвенного костра! Их королева – которую все считали слишком старой, чтобы забеременеть, - готовилась к рождению ребенка! А значит, и все могли надеяться на исцеление! Но пока горожане ожидали появления законного наследника трона, испуганная королева пряталась в своих комнатах. Она опасалась, что тот, кого она носила под сердцем, собирается прогрызть себе путь наружу.

Когда зубы ребенка начали кусать ее изнутри, королева раскрыла королю свой безумный заговор. Но, не успев рассказать ему о своих страхах касательно ребенка, она скорчилась в агонии. Артур только и успел увидеть, как акушерки и горничные быстро утащили его жену в родильную комнату. Он больше не видел ее, пока перепуганные женщины не позвали стражу и ужасная весть не разнеслась по дворцу: несчастная королева только что подарила жизнь чудовищу.

Поначалу новорожденный Ровены выглядел как человек. Но едва она прижала его к своей груди, как яркий красный свет разлился по его спине и ребенок превратился в алого восьминогого паука. Когда стражам удалось рассечь дитя-паука пополам, было уже слишком поздно. Он уже успел высосать все соки из тела матери, оставив на его месте лишь прах и волосы, лежащие в форме женского тела.

Паучье тело было завернуто в одеяло и отнесено к королю. С отвращением осмотрев тварь, он снова укрыл ее и подошел к окну, выходящему прямо на центральную площадь Гилеада.

Толпа под дворцовым балконом с нетерпением ждала новостей о королевской чете. "Мальчик или девочка?" – кричали снизу одни, в то время как другие распевали: "Гори огнем! Гори огнем! Жизнь за жизнь!" Но когда король поднял над головой монстра, рожденного его женой, остолбеневшая толпа потеряла дар речи.

Король сказал, что это была истинная природа богов Древа Смерти. Отчаявшись, что не может иметь детей, королева заключила договор с теми демонами и получила вот это дитя. Жена Артура была мертва, ее долг за все бессмысленные жертвы был выплачен. Но теперь весь народ находится в кровавом долгу у сожженных и убитых. Слишком разъяренный для дальнейших речей, король швырнул куски получеловека-полупаука в толпу. Толпа разбежалась.

В том году на праздник Жатвы великому богу Гану были преподнесены тыквы, редис, плоды остролиста и связанный баран. Ни одного человека не изжарили в пламени Древа Смерти, никто не пострадал и в последующие годы. Древо Смерти, костер Жатвы, осталось важным ритуалом, но в огонь теперь бросали только чучела. Спустя поколения после рождения ребенка-паука Ровены от слов "Приходи, Жатва!" тех, кто их шептал, бросало в дрожь. В конце концов, они собственными глазами видели, какой урожай сулили Великие.

Автор: Робин Ферт
Перевод:
Редакция:

Сообщение отредактировал Darth Niemand - 5.7.2011, 23:10

Премьера Темной Башни запланирована на 17.05.2013 (1+7+0+5+2+0+1+3=19)

Кто в теме, тот поймет ))

Сообщение отредактировал Ахерон Аид - 12.7.2011, 13:09

КГ

Ну я даже рад с одной стороны. Никаких обезьян типа Бардема в ТБ.

facepalm

А чем это вас Бардем не устраивает на роль Роланда? Я вот почитал кучу комментариев, так на него много кто жалуется. Удивлен. По-моему, вполне подходит. Или есть кто получше?

Сообщение отредактировал Историк - 21.7.2011, 1:25

Не знаком с книгой и персонажами, хотя в последнее время подбивает ознакомиться, но Бардем, там где я его видел, - великолепный актёр, поэтому искренне не понимаю подобных оскорблений о_О

Кстати, по-моему Бардем весьма похож на Роланда, который нарисован на обложке книги, что заглавном посте. А мне кстати, из всех артов Роланд понравился больше всего на этом.

P.S. странный этот кинопоиск, не прошло и пары дней как страницу "темной башни" уже удалили :(

Сообщение отредактировал Историк - 21.7.2011, 1:53

Может бардем и супер мега гениальный актер, не знаю. но эту роль он бы по-любому слил. в книгах прямым текстом, что Роланд похож на молодого Клинта Иствуда. бардем похож на молодого Клинта? ответ очевиден. Кроме того на протяжении всей септологии указывается на голубые глаза последнего стрелка, у бардема глаза не те. Да, можно вставить линзы но смысл? Все равно, что снимать крашеную лошадь в роли коровы.

Вы слишком много внимания уделяете внешности, вспомнить хотя бы холивары по Хоббиту, но внешность это всего лишь творческий образ. Я не знаю ни одного актёра масштаба Бардема, подходившего бы под это описание. И если бы студия искала именно голубоглазого клона молодого Клинта, то он скорее всего и завалил бы роль.
ЗЫ Этот спор вокруг Бардема заставляет меня интересоваться ТБ всё больше и больше %)

Давай, давай, присоединяйся к почитателям Гана, следующим путям Белизны ))

А вот мне Клинт Иствуд в роли блондинчика из "Хорошего... и т.д." никак не напоминает Роланда. Да, Кинг сам писал, что на него равнялся, но дело то в образе, а не внешности. Это же разные вещи. А Бардем, думаю, лучше бы вошел в образ, уставшего, много повидавшего и натерпевшегося, прямолинейного, но в то же время проницательного и очень наблюдательного человека. Да и выглядит Хавьер по возрасту как раз, а то не дай Бог взяли бы какого-нибудь молодого актера, который выглядит лет на 30.

Это факт, но тут еще дело в том, что Кинг особо подробно не описывал внешность Роланда, уделяя внимание некоторым мелочам. Бардем и вправду хороший актер, но форма его лица, выразительность скул, широта подбородка... лично в моей голове, Роланд представлялся иным человеком. У меня всегда выстраивался образ человека с суховатым лицом, которое показывало его жилистое телосложение. ИМХО, Бардему для этой роли надо было бы скинуть несколько кило.
Вообще двоякое чувство от всех этих новостей. С одной стороны экранизировать такой роман, как ТБ, достаточно сложно, да и там много диалогов, раскрытия героев, их переживаний, много фактов психологии. Очень трудно было бы все это изложить на экране так, чтобы в кинотеатре не стало скучно и зритель не засыпал на кресле.
С другой очень хотелось бы увидеть полюбившихся персонажей оживленными на экране, увидеть пейзажи и города на картинке, утверждая образы в своей голове. Для такого проекта нужен хороший режиссер, хороший сценарист и хорошие актеры. И много много денег.

О чем вы спорите, если внешность Роланда есть в комиксах? Разве он там похож на Бардема?
Историк, где ты отрыл эту... гм... обложку? Это даже ужасом назвать сложно.

Это один из постеров к несостоявшемуся теперь фильму. Кроме этого, я еще и парочку других видел.

Сообщение отредактировал Ахерон Аид - 22.7.2011, 17:40

Да какие комиксы? Там Роланд совсем молодой, лет 25-30, а по книгам он должен выглядеть минимум лет на 40-50, по по пустыням бродить, то болеет какой-то заразой, то с ума сходит, после такого он уж точно не должен выглядеть как Шварценеггер в свои лучшие годы.

Постер: не знаю, где ты там ужасы увидел :). Про всю картинку говорить не буду, но Роланд там получился хорошо. Я его почти таким и представляю.

В комиксах ему 14-15. Ведь действие происходит немногим позже того, как он победил Корта позади Большого Зала )))) Во всяком случае в первых трех арках как минимум. Внешность, близкая к книгам, у него должна быть только в арках "Смиренные сестры Элурии" (действие происходит незадолго до первого тома) и выходящей вскоре "Битве за Талл" (время действия непосредственно во время первого тома).

Сообщение отредактировал Ахерон Аид - 23.7.2011, 12:02

Ну вот.
Что ж тогда ровняться на комиксную внешность? :)