Название: In Shadows and Darkness, вторая часть трилогии "The Son of Suns", AU

автор: Pax Blank

беттинг: Jediula

первая часть ("В Шторме") здесь: https://www.jcouncil.net/topic26006.html

ссылка на оригинал: http://www.alongtimeago.org/page22.htm

Глава 1 Глава 17
Глава 2 Глава 18
Глава 3 Глава 19
Глава 4 Глава 20
Глава 5 Глава 21 (1) Глава 21 (2)
Глава 6 Глава 22 (1) Глава 22 (2)
Глава 7 Глава 23 (1) Глава 23 (2)
Глава 8 Глава 24 (1)
Глава 9 Глава 25 (1)
Глава 10 Глава 26 (1) Глава 26 (2) 26 (3)
Глава 11 Глава 27 (1) Глава 27 (2) 27 (3) 27 (4)
Глава 12 Глава 28 (1) Глава 28 (2) 28 (3)
Глава 13 Глава 29 (1) Глава 29 (2) 29 (3)
Глава 14
Глава 15
Глава 16

Сообщение отредактировал Алита Омбра - 16.6.2012, 23:42

Хладнокровно и невозмутимо, оставив разоренный коридор, Люк возвращался к командному мостику. Со всех сторон к нему начали стекаться штурмовики. Он не останавливался, что вынуждало коммандера подразделения выворачивать голову при докладе:

- Сэр, мятежникам удалось снять замки шаттла и захватить его…

- Я знаю, что они ушли, - спокойно сказал Люк. Все еще глубоко погруженный в Силу он ощутил, как мысли солдата заполнило облегчение; тот ожидал другого: взрывной реакции на свои новости. - Отзовите людей. Обыщите все доки и ангары внизу и задействуйте все свободные силы, чтобы начать медленную зачистку каждого уровня, начиная с командной башни. Я хочу, чтобы все находящиеся на корабле были проверены вне зависимости от данных журнала службы безопасности Дворца - не используйте его на борту. И доставьте команду техников в опс-комнату, где находились мятежники, пусть проверят, что нам не оставили сюрпризов в системе.

Люк повернулся ко второму штурмовику, протянул руку:
- Комлинк?

Солдат без колебаний передал свой комм; то, что командующий никогда не носил собственный комлинк, было хорошо известно; да и если бы носил, вряд ли кто-то начал задавать вопросы по этому поводу.

На вызов Люка ответил адмирал Джосс:
- Сэр?

- Доложите ситуацию.

- Мостик в безопасности, командующий. Сообщений о других вторжениях нет, все внутренние коридоры запечатаны и охраняются. "Бесстрашный", "Победа" и "Авангард" двигаются к фланговым позициям. "Экзекутор" на подходе.

- Шаттл мятежников? - Люк задержал дыхание, хотя уже знал ответ.

- Сэр, их корабль перешел на сверхсветовую скорость; мы находились достаточно далеко от Корусканта – поэтому они смогли почти сразу включить гипердрайв.

Люк никак не отреагировал на это, не позволяя себе ни лишней мимики, ни облегченного вздоха; слишком много глаз смотрело на него, не всем из которых можно было доверять.

- Траектория?

- Вычисляется, сэр. Но показатели изменчивы... – Джосс запнулся. - Сэр, Император требует вашего присутствия.

- Я иду.

К тому времени, когда Люк достиг мостика, служба безопасности развернула полномасштабную деятельность, всюду находилась императорская гвардия. Почетные гости сбились в одну кучу, словно овцы, которыми в принципе и были.

Палпатин стоял далеко в стороне от лихорадочной суеты, разглядывая в обзорный экран подходящие и формирующие защитную стену ИЗР.

Он повернулся, как только Люк приблизился и встал на колено, обращаясь к нему с неподдельным одобрением в голосе:
- Встань, встань, друг мой.

- Бунтовщикам удалось уйти, Мастер. Корабль под защитой, но думаю, угрозы больше нет.

- Кто это был? - пятнисто-желтые глаза Палпатина пылали, бледная кожа в ярком свете казалась пепельной.

- Мятежники, - просто ответил Люк. Если его Мастер знал о самом нападении, то не было причин думать, что он не знал о том, кто это запланировал.
Снисходительный тон Императора подтвердил, что Люк выбрал правильный курс; Палпатин знал об атаке мятежников, и решение Люка без колебаний пойти против них, было отмечено.

- Откуда ты знаешь? - его Мастер по-прежнему не мог удержаться от проверки - настолько очевидно, что было почти оскорбительно.

- Лея Органа была с ними. - Этот факт Люк также тщательно обдумал. Если он ощутил ее присутствие, то, разумеется, оно не укрылось и от Палпатина. И делать вид, что не знал о ней, было бы вопиющей ошибкой, когда добровольное признание обязательно будет оценено. Не явно и не вслух, конечно.

- Ты уверен?

- Записи наблюдения подтвердят это, но да, я уверен.

Палпатин отвернулся, скрывая лицо в складках тяжелого капюшона. Жало, которое ждал Люк, было выпущено:
- И ты позволил ей удрать?

- Я не "позволял ей" делать что-либо. Но да, ей удалось скрыться, - в голосе прозвучало частичное раздражение, призванное продемонстрировать его собственную досаду на произошедшее.

- Как она ушла?

- Как она ушла? - переспросил Люк, покупая ценные секунды для размышления.

- Ответь на вопрос.

- … Они были пойманы в ловушку в коридоре недалеко от опс, я блокировал двери на их пути. - Он покачал головой. - Мне нужно посмотреть записи наблюдения... у них как-то получилось открыть их.

Палпатин вновь посмотрел вдаль, удовлетворенный ответом.
- У них были Перекрывающие Коды – и я проведу очень тщательное расследование, откуда они их получили.

Люк понимал, что его отпускали слишком легко; и единственная возможная причина, приходящая на ум, состояла в том, что Палпатин знал правду о способностях Леи и пытался обойти это молчанием. Но Люк должен был убедиться… Факты будут выяснены в любом случае и довольно скоро, поэтому сейчас ему можно было частично снять с себя вину за возмутительное бегство Органы.

- Все же двери не должны были открыться, я закрыл их, не используя механизм.

Палпатин резко взглянул на него:
- Силой?

- Да. Все гермодвери, запертые мятежниками по всему кораблю, были уже разблокированы. Связи с мостиком у меня не было, поэтому я закрыл ближайшие к ней двери Силой. Я думал, что сжег систему замка и сорвал привод. Невозможно было открыть их.

Палпатин отвел взгляд с принудительным спокойствием.
- Возможно, ты ошибся.

Он знает о ее способностях - и пытается скрыть их от меня.

Люк решил нажать чуть больше, понимая, что он фактически обвиняет Лею как в чувствительности к Силе, так и в том, что она может управлять ею, но на этот раз риск стоил цены. Она уже числилась первым номером в списке врагов Империи, и Люк должен был знать, что именно было тому причиной: ее позиция лидера Восстания, или знание Палпатина о ее одаренности. И, так или иначе, закрыв перед нею тяжелые бронированные двери, чтобы убедить Палпатина в своей готовности захватить ее, Люк теперь должен был как-то объяснить то, что Лея все же вышла через них.

- И… я думаю, что ощущал…

- Ты ранен, - перебил Палпатин, заставляя Люка взглянуть вниз в искреннем удивлении. Видимо, во время перестрелки его задело шрапнелью, а благодаря бушующему адреналину и предельной концентрации, подавившим боль, он не понял это. Теперь же, подняв левую руку, Люк увидел длинную, глубокую рану, идущую по краю ладони от запястья к мизинцу, кровь испачкала всю кисть, пройдя между пальцами и засохнув вокруг кольца.

Палпатин внезапно протянулся и взял его руку, что полностью сломало ход мыслей Люка. Он пытался мгновение сопротивляться, но Император сделал шаг к нему, поднося его ладонь ближе и заставляя Люка напрячься от его прикосновений.

Мастер положил свои костлявые высохшие пальцы на рану и открыл ее на миг, рассматривая.
- Нужно зашить, займись этим.

Люк отстранился, снова пытаясь освободить руку. Палпатин поднял глаза, и Люк замер под его вдумчивым, выразительным взглядом, чувствуя крайнее неудобство. Тогда Император разжал хватку и Люк, наконец, вытянул руку, влажные от крови пальцы Палпатина скользнули по ней, царапая длинными ногтями и посылая дрожь по позвоночнику Наследника.

Он быстро сделал несколько шагов назад, восстанавливая самообладание, затем кратко поклонился и отвернулся, чтобы уйти - чтобы увеличить дистанцию между собой и Мастером.

- Но сначала... – громкий голос Палпатина был слышен всем собравшимся на мостике, разворачивая Люка обратно. - Я назову корабль, для запуска которого сюда прибыл.

Поднялась волна удивленных перешептываний и восклицаний, но Палпатин только усмехнулся, по-прежнему не сводя взгляд со стоявшего на противоположной стороне мостика Люка. Дождавшись полной тишины, выжидающей и сосредоточенной на Императоре, он медленно прошествовал к центральному месту, постоянно держа глаза на Наследнике.

Когда Император, наконец, отвернулся, он обвел взглядом присутствующих гостей и офицеров, спокойный и уверенный, полностью контролирующий себя и ситуацию вокруг, удостоверяясь, что этот момент будут помнить.

- Я хотел назвать его "Неукротимый"... но это - просто название. Когда этот корабль и его командир - Наследник моей Империи и главнокомандующий моего Флота - заслуживают чего-то большего... особенного. Чего-то, что учитывало бы события, которые произошли сегодня. Ставшего бы знаком признательности за преданность и лояльность. Корабль, который я запускаю сегодня, будет назван в честь его командира, для него...

Он взглянул в глаза Люка, через весь мостик, держа и не отпуская - не для принуждения или запугивания, а в снисходительном одобрении. Что каким-то образом тревожило Люка больше, чем все что было до этого, образуя ком в груди и заставляя ощущать неловкость и скованность.

- Я называю этот корабль "Патриот". Пусть он долго прослужит.

Раздались аплодисменты, однако Люк никак не реагировал, продолжая стоять на месте в беспокойной неподвижности – продолжая смотреть на Мастера. Наконец он вдохнул, заставляя себя очнуться, с нарочитым спокойствием поклонился, повернулся и вышел с мостика, в глубоком смятении.



- Что ж, тебя можно назвать звездой дня, - улыбнулся Нейтан, возвращаясь в бокс медцентра "Патриота" со спреем-герметиком в руках для покрытия зашитой раны Люка.

Тот поднял взгляд, смотря который раз на дверь.
- Почему?

- Я наслышан о новом названии для флагмана. По-видимому, старое уже недостаточно хорошо для Наследника. Сам Палпатин приходил сюда недавно проведать тебя. Ему сказали, что ты скоро вернешься, но он не стал ждать.

Люк еще раз посмотрел на дверь, однако понимая, что его Мастера здесь нет, в который вздохнул с облегчением. Его состояние не было связано с новым названием или его контекстом – когда он также менял свою цель сегодня, на прямо противоположную. Он должен радоваться доверию Императора... Тогда почему он чувствовал себя так неуютно?

Люк обдумал мысль: он ощутил неудобство, начав осознавать, как легко ему стало рационализировать свои действия в поддержку цели. Как легко обосновывать их. Как легко убивать.

- Не хочешь рассказать простым смертным, что произошло? - прервал Нейтан мысли Люка, складывая инструменты в стерильный блок.

Возвращаясь к реальности, Люк обвел комнату взглядом; никаких средств наблюдения он не видел, но судно было новым и не располагало к доверию.
- Небольшие беспорядки. С ними уже разобрались.

Большего он сказать не мог, не здесь.

- А. Весьма информативно, спасибо, - ровно ответил Нейтан, возвращаясь к своему подопечному.

Люк только прибыл в медцентр, обращаясь за обработкой раны к дроидам, когда понял, что Нейтана вызвали на "Патриот". Связавшись с Халлином по комсвязи, он сначала перекрикивал задыхающегося от волнения доктора, а затем успокаивал, заверяя, что тому не о чем беспокоиться и что несколько швов вполне может наложить и меддроид.

Однако, профессиональная гордость и - после нескольких проницательных вопросов Люка - признание доктора, что он уже летит транспортом на СЗР, дали Нейтану основание настаивать на своем прибытии; таким образом, обернув руку бинтом, Люк ждал доктора, заявившего, что он, конечно же, сделает все намного лучше и не преминувшего добавить, что, так или иначе, ему доставляет большое удовольствие наблюдать, как Наследник периодически вздрагивает и морщится от боли.

- Ну, думаю, теперь тебя можно отпустить. Швы снимем дня через четыре.

Люк поднялся из медицинского кресла и взглянул на мизинец:
- Где мое кольцо?

Нейтан удивленно поднял брови:
- Что?

- Кольцо. Мое кольцо, которое я всегда ношу на мизинце. Меня попросили снять его, когда я пришел, я оставил его там, - Люк указал на поверхность тумбы, продолжая оглядываться по сторонам. - Там еще был хирургический поднос.

Неподдельная тревога в голосе Люка заставила Нейтана нахмуриться.
- Там ничего не было, когда я... по крайней мере, я не видел... - Он обернулся и вышел в смежную приемную комнату, Люк последовал за ним.

Завидев в стороне два металлических блюда на прозрачном подносе, все еще заполненном окровавленными тампонами, Люк быстро обошел Нейтана и поднял одно из них.

- Оно было здесь, дроид сказал мне снять его, чтобы промыть рану и я положил его сюда. Я не видел, чтобы кто-то забирал его.

В голосе Люка была теперь настоящая паника. Настолько сильная, что присоединившийся к поискам Нейтан был буквально ошеломлен его чрезмерной реакцией.
- Один из меддроидов, наверное, очищал подносы и переложил кольцо.

- И куда он дел его? И подносы все здесь... неочищенные. Зачем дроиду... – речь Люка резко оборвалась, лицо и манера поведения изменились. - Палпатин.

- Что?

- Палпатин был здесь.

- Я уверен, он не стал бы... - Нейтан умолк, встретившись с иступленным взглядом Люка.

- Ты сказал, он заходил в приемную. Значит, он видел его. Ему нужна была лишь секунда.

Нейтан продолжал хмуриться, явно сбитый с толку такой эмоциональностью Люка по поводу чего-то столь незначительного. - Оно важно для тебя?

- Оно принадлежало... - Люк прикусил язык, вспомнив, где находится. Хотя, какое это имело значение; он в любом случае должен пойти и попросить кольцо обратно - и ясно, что Палпатин знает, что это за кольцо, хотя Люк понятия не имел откуда. Знал ли он мать Люка? И мог ли как-то узнать кольцо? Заметил ли его ситх, когда осматривал руку Люка на мостике…

Нет, переименование корабля было подлинным и не наигранным действием, Люк был уверен в этом. В голову пришла другая, останавливающая сердце мысль: разрушил ли он доверие, которое только что завоевал?

Потому что он знал - каждым фибром своего существа был уверен, что кольцо у Палпатина.

Он подошел к консоли на стене и связался с мостиком, пытаясь успокоить мысли.
- Джосс, Император еще на борту?

- Нет, сэр. Он в сопровождении эскорта безопасности только что вернулся во Дворец.

Нейтан в смятении наблюдал, как Люк прислонился лбом к стене над комлинком. Закрывая рукой передатчик и вздыхая, он проклинал себя за собственную невнимательность. Он никогда не снимал кольцо - никогда. Почему он сделал это сегодня, - а сняв, почему оставил в открытом доступе? Обычно, он просто бережно одел бы кольцо на другую руку. Это все было непохоже на него. Такая небрежность. Он был слишком отвлечен и беспокоен, когда прибыл в медцентр - продолжая прокручивать в голове слова похвалы Императора и испытывая неловкость.

Иногда… Он снова вздохнул, расстроенный; иногда он задавался вопросом, не саботировал ли он сам свои же усилия просто в качестве некого коленного рефлекса. Допустить такую очевидную, банальную оплошность... Он никогда не упускал кольцо из виду, почему именно сейчас?

Один шаг вперед, два назад; как только он добивался успеха, какого-то доверия Императора, тут же что-то происходило.
Уже настолько обыденная схема, что Люк начал подозревать о том, что он играет в эти игры до тех пор, пока они не вызывали слишком большого чувства неловкости и неудобства, настолько сильного, что он сам подрывал и разрушал то, чего добился. Иногда подобные действия были осознаны, и благосклонность Императора уничтожалась по вполне логичным, на взгляд Люка, причинам. Но чаще всего он просто допускал ошибку или упрямился, или и то и другое сразу, что было еще хуже. И именно так он намеревался поступить сейчас.

Ему необходимо подождать, дать Палпатину время успокоиться, рассмотреть кольцо в свете больших и значимых событий дня. По сути, Люк должен позволить этому кольцу исчезнуть из своей жизни.

Именно это он должен сделать.

Он вздохнул, чуть качнув головой, напрягая челюсть и закрывая в покорности глаза.
- Джосс, подготовьте мой шаттл.

- Что ты хочешь сделать? - тревожно спросил Нейтан.

- Найти Палпатина, - равномерно ответил Люк, не поворачиваясь.

- Ты ведь не собираешься спрашивать его? Люк, это эквивалентно обвинению Императора в краже, ты же понимаешь, да? - Халин взял Люка за руку, испытующе глядя на него. - Это просто кольцо… почему оно настолько важно?

- Потому что оно моя единственная чертова вещь здесь. Единственное, что принадлежит мне.

Единственная вещь, что принадлежала его матери - единственная связь с его незапятнанным прошлым.

И это была единственная вещь, которая могла связать его с отцом - и с чем Люк действительно должен разобраться сейчас, прежде чем это станет проблемой. Исправить свою ошибку и унять гнев Мастера, прежде чем Палпатин обдумает все слишком подробно, прежде чем он придет к крайне нежелательным выводам. С видом человека, принимающего свою судьбу, Люк пожал плечами, произнося безразличным тоном:

- Он заставит меня заплатить в любом случае, он не позволит подобному пройти просто так. Я хочу побыстрее закончить с этим.

Люк поднял взгляд на Нейтана и, тот увидел в его глазах огонь холодной решимости:
- И я хочу вернуть свое кольцо.





Неожиданно, но Люка сразу же впустили в личную резиденцию Императора. Он преодолел величественный и огромный холл, три уровня ступеней широкой, роскошной лестницы из эбенового дерева под стать окружающим ее стенам, сумрачные проходы с многочисленными колоннами и неподвижными рядами алых гвардейцев, кажущихся яркими вспышками в изобилующих тенями пространствах. Здесь всегда было холодно; сложные фасеточные окна в медно-красных рамах постоянно затемнялись до полумрака. Шаги отдавались гулким эхом в приторно-елейной тишине. Неестественно напряженный Амедда сопроводил Наследника к дверям приемного зала, где остался стоять, отдав небольшой поклон и ни разу не встретившись с Люком глазами.

Сделав глубокий вздох, Люк шагнул внутрь, готовый ко всему-

Стены и высокий потолок мрачного зала покрывали сложные узоры замысловатой мозаики в темных, тяжелых цветах, заставляя пространство казаться тесным и душным, несмотря на значительные размеры. Единственное, расположенное на дальней стене окно едва пропускало безмолвные тусклые лучи солнца.

Рядом с окном, повернувшись спиной к залу, стояла темная тихая фигура погруженного в раздумья Императора, поглощающая собой весь тот небольшой свет, что касался его.

Собрав самообладание, зная, что в присутствии Мастера у него не было права на слабости, сомнения и беспокойство, Люк прошел вперед и мягко опустился в поклоне на колено.

Долгое время Палпатин не двигался и не поворачивался к нему.

Наконец, требовательно и смертельно спокойно, по-прежнему не поворачиваясь, спросил:
- Где ты взял это?

Значит никаких уловок, никаких словесных игр и хитроумных манипуляций; ситх не стал тратить время на это.

Люк опустил глаза, боясь больше чем когда-либо. Не Императора, он стоял перед карающим гневом своего Мастера слишком много раз; если тот набросится на Люка, это не будет легко, будет зверски мучительно, жестоко и безжалостно… но он выживет - как всегда.

Нет, мысль, бьющаяся сейчас в его голове, кричала о том, что он потеряет кольцо, свою единственную связь с матерью. Люк кратко задался вопросом, что он скажет отцу, который так долго и бережно хранил это кольцо…. И именно здесь таилась опасность, заставляя крайне остро осознавать ее сейчас. Поскольку Палпатин явно узнал кольцо – и, придя сюда сейчас, Люк подписывался не только под тем, что также знал о его происхождении.... но и под тем, что кольцо имело ценность для него. А это могло заставить Палпатина уничтожить кольцо. В дополнение к этому, нахождение кольца у Люка указывало на связь с отцом - что могло осудить их обоих. И в результате Люк все равно потеряет кольцо.

Зачем он так рисковал, ради чего, это было просто кольцо...

Встань и уйди - смирись с потерей. Именно этого он хочет от тебя - чтобы ты ушел, чтобы сказал, что кольцо ничего не значит для тебя, сувенир, не больше. Смирись, принеси извинения, и ты уйдешь оправданным. Оставь кольцо.

Отвечая Палпатину, Люк не мог отклониться от правды слишком далеко, не было никакого другого объяснения тому, откуда он получил кольцо; но детали могли быть подкорректированы.

- Я спросил Вейдера, кем была моя мать. На следующий день в мои апартаменты доставили это кольцо. – Он полностью погрузился в то, что делает. Он лгал своему Мастеру. Он делал это много раз раньше, но не в таком критическом положении – когда на кону было так много, а Палпатин при этом находился в такой холодной ярости...

Сосредоточься, держи концентрацию! Не ошибись теперь.

Император долго молчал, хрупкая безмолвная неподвижность наполняла воздух как электричество перед штормом. Голова ситха лишь слегка наклонилась, но он не поворачивался, как будто просто ждал, когда мальчишка опрокинет чашу его гнева на себя.
- Что он сказал тебе?

Поверил ли он? Или только давал Люку возможность потуже затянуть петлю вокруг горла, цепляя одну ложь за другой. Продолжить или остановиться, пока еще он мог отступить? Нет, слишком поздно, на самом деле. Уже слишком поздно - но он должен был минимизировать участие своего отца. Он не мог отрицать или скрывать его, связь между отцом и кольцом была безоговорочной... но он мог свести его к минимуму, замаскировать одну правду позади другой. Дать Палпатину что-то достойное гнева, и при этом разогнать шторм.

- Ничего. Кроме того, что она мертва. И что меня не должны интересовать вопросы, давно оставленные в прошлом. - Сердце тяжело колотилось, взгляд оставался потупленным, но Люк держал концентрацию, заставляя разум работать.

Палпатин наконец повернулся к нему, едва удерживая видимость спокойствия.
- Тогда почему ты носишь кольцо?

Люк поднял голову, вынуждая себя встретить враждебный, неприязненный взгляд, и не смог остановить защитную реакцию, сделавшую жестче его собственные глаза.
- Потому что она была моей матерью.

Снова Палпатин затих, и снова Люк боялся, что ему лишь отмеривали побольше веревки для повешения. На пути сюда он не смог связаться с отцом и очень жалел сейчас об этом, видя выражение глаз Мастера. Если Палпатин набросится на Люка, если его швырнут в камеру недр Дворца, Вейдер столкнется с гневом Мастера неподготовленным.

В конце концов, Палпатин недоверчиво склонил голову:
- И когда твой отец ничего не рассказал тебе, ты просто взял эту вещь?

- Нет, - играя желваками, Люк отвернул лицо с выражением раздражения и расстройства. - Я не взял. Мы спорили. Он сказал мне, что это меня не касается. - Осторожно трансформируя факты, Люк лавировал по тонкой грани между своим нежеланием уточнять детали, раскрывая больше, чем необходимо и рискуя осложнениями, и тем, чтобы это сопротивление было заметно, расцениваясь, как ложь. Он играл в эту игру слишком много раз, но не часто с такими ставками.

- Он не должен решать за меня, - добавил Люк, стараясь казаться по-прежнему взбешенным по поводу умалчивания отца, подчеркивая их видимую вражду. - На какие бы права он не рассчитывал, он давно потерял их.

Палпатин долго смотрел на своего заблудшего джедая, все еще стоящего перед ним на колене. В конце концов, мальчишка не выдержал и опустил взгляд к полу, отлично зная, что он единственный, кто мог здесь быть виноватым. И он был виноват. Он принадлежал Палпатину, и только Палпатину. Не допускалось никаких конкурентов, никаких иных привязанностей; он знал это.

- Каждый раз, как у меня появляется причина доверять тебе... ты даешь мне другую для сомнений.

Мальчишке, по крайней мере, хватило приличия оставить голову склоненной и ничего не отвечать. Действительно ли он раскаивался или он слишком хорошо изучил эти игры и это был лишь маскарад? Палпатин погрузился в угрюмое молчание, изучая Скайуокера и понимая, как много там было скрыто; как могло быть иначе, если мальчишка всегда оставался чистой поверхностью перед поиском своего Мастера?

- Встань и посмотри на меня.

На краткий момент он ощутил резкое скручивание нервов мальчишки, обжигающий кровь адреналин, ощутил, как тот призвал смелость и решимость, когда встал - чтобы взглянуть в глаза Мастеру. Палпатин наблюдал, как вздымалась грудь Скайуокера от частого, короткого дыхания, как тот понял это и выровнял его, принуждая себя успокоиться. Но, по правде говоря, это ни о чем особо не говорило, это была нормальная реакция, мальчишка нервничал и был прав, у него были причины для волнения.

Сделав навстречу три быстрых шага, Палпатин впился в его глаза острым и жестким взглядом.
- Ты лжешь мне?

Мальчишка держал этот взгляд, не мигая.
- Нет, Мастер, - пробормотал он бесхитростно, чуть тряхнув головой.

Скорбный страдальческий взгляд. Император сверлил его охровыми сузившимися глазами, проницательными и испытующими, но мальчишка лишь смотрел в ответ, не выказывая ни сопротивления, ни признания. Они стояли так еще в течение долгих секунд. Палпатин протягивался Силой, пуская в ход всю свою прозорливость и опыт, Скайуокер оставался по-прежнему окутанным деланным спокойствием. Независимо от того, что он скрывал, он был слишком закрыт для восприятия его чувств. Наконец Палпатин в раздражении отвернулся, тяжелые складки мантии формировали его тень в сгущающемся сумраке, пока он раздумывал над ситуацией...

Когда он повернулся обратно, в бледной, изможденной ладони лежало кольцо, все еще запачканное высохшей кровью.

И он увидел, как метнулись глаза мальчишки, и понял, как много кольцо значило для него. Мальчишка пришел сюда не потому, что осознал ошибку в том, что стал носить эту вещь и даже не потому, что стремился оправдать некую договоренность с отцом, чтобы взять ее. Нет, он пришел сюда, потому что хотел вернуть кольцо.

Скрывая ложь внутри правды. Именно так поступал Палпатин - мальчишка научился и этому в ногах своего Мастера?

Он хотел это кольцо, почему… из-за того, кому оно принадлежало? Из-за какой-то воображаемой связи с женщиной, которую он никогда не знал, родство с которой определялось только тем, что она выносила его? Негодование и возмущение обожгли внутренности ситха. Мальчишка ценил ее только по причине биологической потребности. Приверженность и обязательства, за которые Палпатин боролся много лет, преданность, которую он заслужил, свободно давались другому человеку, основываясь лишь на каком-то генетическом совпадении. Вынуждая Палпатина к раздражающей необходимости защищать свое положение единственного центра жизни мальчика от женщины, которая уже мертва. Поскольку внимание мальчишки не должно разделяться ни с чем, даже с ее памятью.

Жестокая, язвительная улыбка медленно приподняла уголки бесцветных губ Палпатина, черты лица стали резче, аура вокруг воспылала мрачным намерением. Если мальчишка так сильно хочет кольцо, он получит его назад… за определенную цену. Он выучит этот урок еще раз: знание было силой, обладающий знанием обладал всем.

С исказившимся в презрении лицом, со злобой и ненавистью, он буквально выплевывал слова:
- Твоя мать была предательницей. Именно поэтому никто здесь не говорит о ней. Во времена, когда она посещала Сенат, она распространяла ложь и сеяла инакомыслие, подрывая авторитет и расширяя трещины слабеющей Республики. Она пришла к власти, основываясь на оппозиции сепаратистам, а когда ее политическая поддержка возросла, она подвергла сомнению действия Сената против них - она поддержала тех, кто воевал против Старой Республики, перед которой ты так благоговеешь. Она лично несла ответственность за снятие с поста последнего истинного Канцлера республиканского Сената, Финиса Валорума. Она сознательно спровоцировала вотум недоверия ему - именно ее действия низвергли его. Твой отец не рассказал тебе об этом?

Подбородок мальчишки вздернулся, в глазах полыхнул огонь, и хоть он и промолчал, Палпатин знал, что удар попал в цель.

- Она возглавляла Делегацию 2000, чьи действия фактически раскололи Сенат пополам - поляризовав его и безвозвратно ослабив. Она подорвала, надломила и предала Республику, которой по ее утверждению служила... и твой отец прощал все ей. Много раз он смотрел в сторону, пока она дестабилизировала Сенат… потому что был слаб. Но он заплатил за свой жалкий недостаток, ему преподали самый суровый урок.

Внешнее спокойствие мальчишки терпело фиаско; под натиском слов Палпатина он сделал несколько шагов назад, не желая больше слушать его и не имея сил уйти, пока его Мастер по-прежнему держал кольцо. И Палпатин продолжал, растягивая губы в злобной усмешке, подходя все ближе и ближе, держа кольцо перед собой.

- Потому что она предала и твоего отца... Это твоя мать привела Кеноби к нему, зная, что джедай хочет убить его. Такого молодого, каким он был тогда... Я отослал его в безопасное место, подальше от Корусканта - а твоя мать доставила к нему убийцу, привезла его лично на Мустафар. А затем они с Кеноби бросили твоего отца умирать в одиночестве.

- … Нет! - Люк отшатнулся назад, отворачиваясь и отказываясь верить, опираясь рукой на стену и шумно дыша, словно его ударили физически. Но Палпатин не собирался ждать, когда тот успокоится и подошел к нему, разворачивая за руку к себе-

- Я говорю правду? - с напором потребовал ситх. - Я говорю правду?!

- ДА! - Люк, задыхаясь, вырвался из захвата, слыша, как разочарование ломает голос: - ... Да...

Палпатин позволил ему отойти, наблюдая как поникли плечи и опустилась голова мальчишки. Он улыбнулся:
- Ты по-прежнему хочешь ее кольцо? – каждое слово источало триумф.

Мальчишка долго молчал... затем поднял голову, смотря ярко синими глазами, непокорными и упрямыми, как всегда.

- … Да, - процедил он сквозь зубы, подняв нетвердую руку.

Чувствуя отвращение, Палпатин отвернулся и швырнул кольцо в тени.

Рука Скайуокера протянулась - и кольцо, звонко простучав по темной стеклянной плитке, сделало дугу и оказалось в его ладони. Несколько секунд он смотрел на него и затем сомкнул пальцы... после чего развернулся и ушел в тишине.

Палпатин долго стоял один, в глубоких тенях мрачной комнаты, спиной к дверям... усмехаясь своей победе.