Название: In Shadows and Darkness, вторая часть трилогии "The Son of Suns", AU

автор: Pax Blank

беттинг: Jediula

первая часть ("В Шторме") здесь: https://www.jcouncil.net/topic26006.html

ссылка на оригинал: http://www.alongtimeago.org/page22.htm

Глава 1 Глава 17
Глава 2 Глава 18
Глава 3 Глава 19
Глава 4 Глава 20
Глава 5 Глава 21 (1) Глава 21 (2)
Глава 6 Глава 22 (1) Глава 22 (2)
Глава 7 Глава 23 (1) Глава 23 (2)
Глава 8 Глава 24 (1)
Глава 9 Глава 25 (1)
Глава 10 Глава 26 (1) Глава 26 (2) 26 (3)
Глава 11 Глава 27 (1) Глава 27 (2) 27 (3) 27 (4)
Глава 12 Глава 28 (1) Глава 28 (2) 28 (3)
Глава 13 Глава 29 (1) Глава 29 (2) 29 (3)
Глава 14
Глава 15
Глава 16

Сообщение отредактировал Алита Омбра - 16.6.2012, 23:42

Люк ждал на широкой посадочной площадке Главного Дворца под резким, треплющим волосы ветром, беспристрастно всматриваясь в окутанные туманом шпили города и по-прежнему находясь мыслями на непроницаемом возмущении в Силе.

Он бросил непринужденный взгляд на едва заметных у отдаленных входов в Башню охранников, одетых в синюю форму дворцовой стражи. В ту же, что и охрана, молодцевато вытянувшаяся по стойке смирно здесь, на открытом пространстве крыши. Их стройные ряды частично закрывались утилитарными линиями Лямбда-шаттла. Крылья корабля были сложены, однако двигатели работали в ожидании команды на взлет. На противоположной стороне площадки, добавляя свой шум к гулу двигателей шаттла, стояли шесть Интерат-СИДов 701-ого, составляющих непосредственный эскорт Люка, ниже находились еще две эскадрильи флотского экипажа, готовые взлететь, когда он взойдет наконец на борт шаттла - что произойдет, как только вернется Мара.

Интераты; значит, Вез подумал о том, чтобы назначить их в подразделение Люка и связываться с ним не было необходимости. Однако желание это проверить помогло вовремя обнаружить ошибку Мары, так что в любом случае Люку повезло. Он снова окинул взглядом крышу, сканируя глазами истребители, пилотов и охранников, не в силах стряхнуть с себя все то же спутанное чувство некого нарастания...

Его мысли пошли к вопросу, заданному ранее Риисом: как Люк собирается выбраться с базы в обход Мары? Ему надо было найти ей задачу, которая вынудила бы ее напряженно трудиться на базе всю ночь, подальше от его пустых комнат... или еще лучше: не брать ее вообще с собой - оставить каким-то образом здесь.

Люк устремил хмурый взгляд на готовые к полету истребители. Если бы он улетел прямо сейчас... Нет, не выйдет: она просто сядет в другой И-СИД и последует за ним - и вдобавок будет кипеть от злости, когда они приземлятся. Что, в принципе, было бы неплохо… ссора могла быть полезной сейчас…

Мара появилась внезапно спустя несколько секунд; словно яркая вспышка на литом черном граните. И повернувшийся к ней Люк тут же знал, что что-то было очень неправильно.

Она штурмовала через площадку, с пылающими глазами, крича поверх гула двигателей, настолько разъяренная, что какое-то время не могла составить слова вместе:

- Что... только... о чем ты думал, черт возьми, когда делал это!? Сколько по-твоему ты сможешь безнаказанно проворачивать такое здесь...

Люк быстро шагнул к ней, схватил за предплечье и дернул так, что заставил мгновенно умолкнуть, грубо потащив ее на место позади шаттла, которое, как он знал, было скрыто от всеохватывающего наблюдения.

Мара гневно попыталась вырваться, но он крепко держал ее, разворачивая лицом к себе, когда остановился; голос был низким, тихим и очень серьезным:

- Тебе лучше взять себя в руки, если не хочешь, чтобы я заткнул тебя.

На долю секунды его тон вынудил ее успокоиться, но, не собираясь отступать, она встряхнула головой:

- Ты перешел границу. Я все знаю о вашей маленькой шайке - о Риисе и Халлине... и Вейдере. Я знаю, что ты собираешься встретиться с Вейдером этой ночью.

Люк молчал несколько долгих секунд, смотря ей в глаза, челюсти сжались, мысли гудели...

Когда он наконец заговорил, голос звучал тяжело и глухо, и в то же время покорно:

- Что ж, мои поздравления, Мара. Добро пожаловать в мою жизнь... Ты уже сказала ему?

Она точно знала, о ком говорит Люк.

- Нет, я не сказала ему! Звезды, он разорвет тебя на кусочки, ты понимаешь это?!

Люк склонил голову набок, переходя на саркастический тон:

- Нет, этого не произойдет.

- Не смей, даже не начинай...

- Не сметь что? Что, черт побери, я должен делать по-твоему, Мара? Я не могу оставаться в таком положении всегда, я не могу продолжать делать все, что бы он ни приказал мне... Я не стану.

- Он дал тебе один непреклонный приказ, неужели так трудно выполнять его?

В глазах Люка мелькнула тень замешательства. Он быстро прокрутил в голове ее слова: «Я знаю о Риисе и Халлине... Я знаю, что ты собираешься встретиться с Вейдером ночью.»

Только это. Все, что она знала! Он думал, она раскрыла заговор, а она лишь узнала об их тайных встречах с отцом и о том, что Риис и Халлин были в курсе.

Но вспыхнувшее облегчение тут же улетучилось: она, может, и не думает, что он способен на большее - не хочет думать, - но если она расскажет Палпатину даже это…

Он поймет... он поймет все, что делает Люк. Или, скорее, заподозрит, - чего достаточно. Палпатина не будет волновать, верны ли его подозрения…

Мара еще раз попробовала вырваться, но Люк не отпускал ее, хорошо понимая, что ни то, что они стояли вне прямого обзора камер, ни то, что их голоса заглушались шумом множества двигателей не меняли того факта, что он находился в глубокой проблеме. Ему нужно было успокоить ее, уговорить.

Солгать ей? Это было бы намного проще - она захочет поверить ему; как всегда.

Будто слыша его мысли, с по-прежнему мертвенно-бледным лицом, она резко обвинила его:

- Ты лгал мне.

Да, очень много раз. Это было так легко..., и он знал почему:

- Ты сама лгала себе, Мара. Я только позволял тебе это.

Казалось, слова встряхнули ее, пламенный гнев чуть стих, уступая место вниманию. Люк с сомнением покачал головой. Мог ли он доверять ей? Должен ли? Сила побуждала его, словно ветер, толкающий в спину...

Тогда, почему он колебался?

Сделай это...

- Ты все время говорила, что хочешь, чтобы я доверял тебе, чтобы я позволил подойти ближе… Ну так вот, теперь это так...

- Это не то, что я подразумевала.

- Нет. Ты хотела подходящую тебе, комфортную, безоблачную правду. Ты хотела свою правду. Но она не была моей, Мара, - и я никогда не скрывал это. Ты хочешь быть со мной, хочешь, чтобы я доверял тебе? Хочешь перейти через тот барьер? Что ж, ты можешь сделать это сейчас, Мара..., сейчас или никогда.

- Это ультиматум?

- Нет, это просто факт. Ты всегда знала, что этот момент наступит, что однажды тебе нужно будет выбрать между ним и мной.

- Не делай этого, Люк; я никому не позволю принуждать себя, - даже тебе.

- Я не пытаюсь заставить тебя, Мара. Ты же знаешь, я хотел прекратить все это. И я никогда не попросил бы...

- Ты держал бы меня в неведении! Продолжал бы лгать мне!

- Защищать тебя...

- Вздор!

- ... от необходимости быть в этом положении, - закончил Люк, и затем голос стал жестче: - Не изображай раненую невинность, Мара, это не подходит тебе. Мы оба знали, что играли с огнем...

- Я!? Я ничего не сделала неправильного!

- Разве? Где ты была этой ночью? – беспощадно спросил Люк. – Насколько близки мы были за последний год? Ты видела знаки, Мара, не могла не видеть, ты просто не хотела читать их. Твоя лояльность разделялась уже долгое время. Ты начала это, не я. И я жил под принуждением с первого раза, как мы встретились… Я жил с твоими двойными стандартами ради...

- У меня двойные стандарты!? Ты не повинуешься прямому приказу Императора - фундаментальной команде: никакого несанкционированного контакта с Вейдером - ни одного! Он всегда ясно давал понять это. То, что ты делаешь является предумышленным вызовом, граничащим с изменой, и ты прекрасно знаешь это!

- Да, я не повинуюсь; это – неблагоразумная команда. Он - мой отец, Мара. Какое оправдание у тебя, насчет нас? - Слова звучали резко, отрывисто, собственный гнев Люка быстро нарастал, сравниваясь по силе с эмоциями Мары. - Ты видела то, что хотела, и какими бы не были твои вечно колеблющиеся моральные принципы, они, черт возьми, в итоге все равно стали для тебя лишь… чем? Неудобством?

Она вырвалась и отступила на шаг, замахиваясь рукой со сжатым кулаком.

Но мгновенная реакция Люка позволила легко поймать его ладонью. Какое-то время она пыталась освободиться, однако он был сильнее и просто держал ее руку, пока она остановилась, смотря на него полыхающими огнем глазами.

- Я не позволю тебе продолжать это, Люк. Я не могу. Это должно остановиться, понимаешь?

Он медленно мотал головой, глаза не отрывались от ее.

- Не заставляй меня останавливать тебя, Люк, - потому что я знаю только один способ, как это сделать, а я не хочу видеть, что тебе причиняется боль.

- Это твое решение, Мара. Или ты говоришь ему или позволяешь идти дальше... Или все или ничего, пойми это. Я больше не буду жить под принуждением, и я не собираюсь спорить с тобой по этому поводу снова и снова. - Он покачал головой, продолжая с абсолютной уверенностью: - И я не спущусь больше в ту камеру. Он сможет доставить меня туда только по частям.

- Ты же знаешь, что он сделает это, не колеблясь. Ни секунды.

- Да... и ты тоже. Поэтому это твое решение, Мара. Не Палпатина, а твое. Что бы ни случилось, это будет на твоей голове. Больше никаких легких оправданий.

Несколько долгих секунд они стояли неподвижно, в некой тихой битве, и ни один не соглашался уступать ни на йоту. Наконец Люк выпрямился и отошел, освобождая Мару, хотя глаза не оставляли ее ни на миг.

- Но давай положим все карты на стол, только так ты понимаешь; я лечу сейчас на базу Мосиина, как мне приказано. Выполнять мой долг и обязанности, как приказано. То, о чем мы спорим, мое единственное инакомыслие … и мы все не без греха, даже ты, Мара. Помни об этом. И если я попадаю под арест при приземлении, тебе лучше быть уверенной, что меня поджидает дьявольское количество солдат, потому что в миг, который я пойму, что ты предала меня, я развернусь и уйду навсегда..., и тебе нужно будет приказать им стрелять в меня на поражение, потому что больше нет ничего, что они еще смогут сделать, чтобы удержать меня…

Он повернулся в направлении носового трапа, с очень прямой спиной, высоко поднятым подбородком и совершенным хладнокровием.

- Не надо, - сказала Мара просто.

Эти слова - частично предупреждение, частично мольба - остановили его на трапе, и он произнес ,не оборачиваясь:

- Твой выбор, Мара. Моя судьба в твоих руках, разве я не говорил тебе, что так будет?





Опустив плечи, Мара стояла застывшей статуей на широкой посадочной площадке Дворца и абсолютно потерянно наблюдала, как улетает шаттл Люка.

Что теперь она должна сделать? Она понятия не имела, никакого вообще. Его последние слова снова и снова звучали в ее голове, до такой степени, что она стала сомневаться, не внушил ли он ей их Силой.

Судьба. Он и его глупая, упрямая, безответственная и опасная Судьба. Зачем он это делал, и чем это было - просто очередной возможностью, еще одной из его эксцентричных проверок, подкидываемых Судьбе или чем-то другим? Но какой бы безумной не была причина, он брал на себя безрассудный, неоправданный риск.

Он вновь испытывал свою удачу на самом пределе, - только, чтобы увидеть, как далеко он мог зайти, прежде чем все вокруг рухнет?

Он мог бы соврать ей, и она поверила бы ему. Даже если нет, он мог бы обаять и умаслить ее, как делал это раньше. Почему так? Почему признал правду, когда знал, что она может осудить его, - перед Марой, которая никогда не колебалась демонстрировать свою преданность Палпатину?
Он и его драгоценная, несговорчивая, немилосердная Судьба. Черт бы их побрал обоих. И Вейдера вместе с ними, за тайный сговор, за то, что он подверг собственного сына такому риску, зная о последствиях.

Он знал - Люк знал, что сделает Мара, и она не собиралась чувствовать себя виноватой за исполнение своего долга.

Она решительно выдвинула вперед челюсть и отправилась в путь…, но постепенно ее шаги становились медленней, и она остановилась, качая головой.

Потому что Люк действительно говорил правду. Он больше не уступит Палпатину - не сейчас. И держась настороже, он никому не позволит подойти к себе на нужное для использования наркотика расстояние; таким образом, его не смогут схватить и вернуть во Дворец... И что тогда сделает Палпатин, когда его джедай не уступит?

Он разорвет Люка на части, полностью, как сделал это в самый первый раз. Даже хуже, - потому что Люк теперь будет намного больше сопротивляться. Прошлый раз почти убил его; целиком изменил Люка на неком основополагающем уровне, даже она видела это.

И, как и раньше, Палпатин сделает все, что ни потребуется: он разберет своего джедая по косточкам и соберет снова. Люк просто слишком много стоил ему.

И что останется, когда он закончит? Не человек, которого она... любила.

То немногое, что останется, будет презирать ее за то, что именно она сделала это ему, за то, что она сознательно выдала Люка его мучителю.

Мучителю? Мара нахмурилась, раздумывая над этим термином... над верой в это Люка. Над последствиями...

Какое-то мгновение она еще колебалась, дрогнувшая, неуверенная, кружилась голова и ощущалась невесомость, словно сама галактика задержала дыхание...

И затем Мара кивнула, внезапно обретая крайнюю, совершенную уверенность.

Она не могла пойти на это. Если она сделает это - если расскажет все Палпатину - она приговорит Люка. И она не могла сделать это. В конечном счете все сводилось к одному факту.

Она не могла.

Именно этого ждал от нее Люк в действительности – давая ей шанс прийти к этому решению самостоятельно?

Никаких уловок, никаких иллюзий... только правда.

Забавно; она всегда боялась этого момента. Люк был прав: она знала, что когда-нибудь он настанет, и боялась его. Момента, когда ей нужно будет сделать выбор: Люк или Император. Теперь, когда эта минута наконец наступила, сделать выбор казалось невероятно легко.

Она неторопливо шагала прочь от площадки, опустив голову и потерявшись в мыслях... Невероятно легко...





Вызов от Императора прибыл три часа спустя. Довольно короткий промежуток времени, чтобы Мара не могла понять, связано это с предшествующими событиями или нет. Но довольно долгий, чтобы она могла надеяться...

Она медленно шла вдоль длинных, высоких коридоров к широко расползшимся апартаментам Палпатина, устанавливая вокруг мыслей один слой щитов за другим, - как учил ее Люк; понимая, насколько отличной была эта ситуация, насколько серьезной. То, что она делала раньше, было лишь незначительным инакомыслием - во всяком случае, могло выглядеть так в глазах ее Мастера, если он знал об этом, как утверждал Люк, - знал и предпочитал не признавать открыто.

Сейчас… сейчас все было по-другому. Это уже не было инакомыслием, это было изменой. Вина стальным обручем сдавила грудь, сердце заколотилось… Измена.

Как бы Люк не обосновывал свои действия, прав он был или нет, они все еще являлись сознательным, многократным неповиновением фундаментальному правилу - первостепенному приказу. И зная об этом предумышленном нарушении, она становилась соучастником, - что было равносильно его осуществлению в глазах ее мастера.

Никогда, за всю свою жизнь, не было такого, чтобы Мара не повиновалась прямой команде своего мастера. Никогда.

И она не желала этого сейчас, она не хотела также предавать и его...

Она только хотела защитить Люка. Если бы она могла сделать это, не обманывая мастера, тогда так бы и было; но Палпатин вынуждал ее лгать... поскольку Мара прекрасно знала, что он сделает, если ему откроется правда.

Однако вина скручивала ее изнутри, тугой тошнотворной волной забирая из легких воздух, делая каждый вздох все труднее. Ей было жаль, что здесь не было Люка. Если бы он только был во Дворце, - как поддержка, как подбадривающее заверение, пусть и безмолвное. Но это было ее решение, только ее одной. И именно так она должна была довести его до конца - одна.

Она сделала свой выбор, и теперь ей оставалось воплотить его в жизнь.

Затаив дыхание, Мара прошла под высокой аркой, отмечающей частные апартаменты Императора; мимо строя вытянувшихся в струнку восьми императорских гвардейцев - алой полосы на фоне темных эбеновых стен. В громадный, центральный холл в форме круга, в три этажа высотой, охваченный широкой двойной лестницей, обнимающей изогнутые стены, вырезанные из зеркально-полированного черного камня, расчерченного тонкими, пылающими прожилками цвета густой крови; грандиозный масштаб пространства заставлял даже избранных - тех, кому был позволен сюда доступ - казаться карликами...

Она сделала короткую передышку, и прошла под первую площадку огромной, необъятной лестницы, с трудом передвигая налившиеся свинцом ноги и тотчас потерявшись в тенях и колоннах темного, вторящего эхом места, в глубине которого находился ее мастер.

Зная, что ей нужно будет сделать.

Чувствовал ли так себя Люк, когда оказывался перед Императором; каждый вызов, каждую встречу. Сердце сумасшедше билось, руки дрожали, она была взволнована и напугана, в ужасе гадая о том, что хотел Палпатин, что он подозревал, что он знал.

Как Люк выдерживал это? Как могла выдержать она? Поскольку даже сейчас, уверенно преданная своему решению..., еще даже не видя своего мастера, не смотря в его острые, проницательные глаза…, она уже боялась, что ошибется, что ее щиты дадут трещину, что она уступит...

Она уже боялась, что сломается и развалится здесь на кусочки.

Сообщение отредактировал Алита Омбра - 8.5.2012, 5:12