Название: In Shadows and Darkness, вторая часть трилогии "The Son of Suns", AU

автор: Pax Blank

беттинг: Jediula

первая часть ("В Шторме") здесь: https://www.jcouncil.net/topic26006.html

ссылка на оригинал: http://www.alongtimeago.org/page22.htm

Глава 1 Глава 17
Глава 2 Глава 18
Глава 3 Глава 19
Глава 4 Глава 20
Глава 5 Глава 21 (1) Глава 21 (2)
Глава 6 Глава 22 (1) Глава 22 (2)
Глава 7 Глава 23 (1) Глава 23 (2)
Глава 8 Глава 24 (1)
Глава 9 Глава 25 (1)
Глава 10 Глава 26 (1) Глава 26 (2) 26 (3)
Глава 11 Глава 27 (1) Глава 27 (2) 27 (3) 27 (4)
Глава 12 Глава 28 (1) Глава 28 (2) 28 (3)
Глава 13 Глава 29 (1) Глава 29 (2) 29 (3)
Глава 14
Глава 15
Глава 16

Сообщение отредактировал Алита Омбра - 16.6.2012, 23:42

Слегка постучав и не дожидаясь ответа, Мара вошла в кабинет Скайуокера на "Несравненном". Тот стоял спиной к двери, в противоположной стороне, у иллюминатора, расставив ноги и заложив руки за спину, продолжая наблюдать за "Яростью".

Она нахмурилась, по-прежнему до конца не понимая, почему он оставался в таком подавленном настроении, когда операция завершилась значительным успехом. Да, не без непредвиденных осложнений, но он захватил лидера Восстания - на которого Империя охотилась два последних десятилетия, и сделал это минимальными военными силами, понеся несущественный ущерб; что привело мятежников в еще большую растерянность.

Что касалось ее самой, Мара чувствовала... что? Энтузиазм, воодушевление… питаемые некой неоспоримой уверенностью, что он поведет их к дальнейшим победам. С каждым днем все больше убеждаясь в его лояльности Империи - и вере в него Палпатина.

Она помнила день, когда увидела Скайуокера первый раз; он лежал тогда без сознания, в Парлемианских апартаментах - которые теперь все называли апартаментами Наследника, и помнила, как Император сказал, что однажды он поведет Империю. Помнила свое равнодушие, свой скептицизм и неодобрение. Сейчас... сейчас она не могла вообразить жизнь без него, не хотела. У нее была смутная память о времени до него... серьезном и безрадостном, лишенным такого жизненного импульса, такого настроя. Но, впрочем, ей всегда нравилось ее место в галактике, просто теперь она предпочитала находиться в ней со Скайуокером.

С Наследником.

Прошедшим до этого положения весьма каменистый путь – от тех слов Палпатина на их первой настороженной встрече до официального заявления Императора, признавшего в Скайуокере человека, который однажды возглавит Империю; и сама она все больше и больше верила в его способность сделать это, все больше видела в нем человека, достойного стать преемником Палпатина. У них по-прежнему были еще разногласия, между Скайуокером и Императором, трения, иногда граничащие с явным инакомыслием - которые вряд ли скоро прекратятся. Но то, что Мара когда-то рассматривала, как упрямство - не поддающийся устранению недостаток, теперь она признавала частью его силы; Скайуокера было трудно запугать или подкупить, даже Императору Ситху. Если из Вейдера ее Мастер всегда стремился создать сильного, лояльного защитника… то в Люке он формировал лидера. Она видела это теперь, видела уроки, которые тот преподавал, тонкие различия, обработку и терпимость.

Придет время, и он станет им, Мара верила в это теперь абсолютно. Ни на одно мгновение она не могла вообразить кого-либо на месте Скайуокера. Не мог этого, как она подозревала, и Император.

Да, она понимала, что у Скайуокера все еще были привязанности - вероятно, больше, чем полагал Палпатин. Решив проверить свою догадку, она вернулась, чтобы просмотреть записи заключенных, переданных на "Несравненный" с практически погубленной "Ярости", среди которых был Хан Соло. И волшебным образом, не прошло и часа после ее предыдущей проверки, Соло больше в списке не было. Что именно Скайуокер сделал с ним, Мара не знала, хотя, в общем-то, могла выяснить. Что она знала наверняка, так это то, что в складских недрах "Несравненного" Скайуокер держал фрахтовик кореллианского контрабандиста. Он взял его на борт спустя приблизительно три месяца после того, как принял командование – Маре это было известно, поскольку Палпатин дал ей тайный приказ спокойно проникнуть туда и проверить как компьютерную регистрацию, так и память двух дезактивированных дроидов внутри - дабы ничего не противоречило тщательно выстроенной версии Палпатина о прошлом его Волка. Она выполнила приказ, конечно, хотя тогда не видела в нем необходимости. Теперь, оглядываясь назад, это распоряжение больше не казалось таким бесполезным... ибо Мара была готова поставить годовое жалованье на то, что если она сейчас спустится в зону хранения, фрахтовика там не будет.

Но это было мелочью, не много значащей на фоне большой картины - лишь одно из небольших причудливых противоречий Скайуокера, делающих его характер таким интригующим. Настоящее значение имело то, что Люк взял в плен человека, представляющего огромную ценность для их мастера, прилагая к нему в качестве бонуса шпионского лидера ботанов Олин'айю.

Над этим размышляла Мара, смотря на отражение Люка в высоком обзорном экране его рабочего кабинета. Люк никак не отреагировал на ее приход, стоя тихо и неподвижно, не сводя глаз с гигантской тени мертвого разрушителя. Но она знала, что в действительности не корабль занимал его мысли; в его флоте таких было еще много.


Люк уставился на покалеченную "Ярость", потерявшись в мыслях. Зная о тихом наблюдении Мары; он на мгновение взглянул на ее отражение в иллюминаторе и, не говоря ни слова, вновь перевел глаза на ИЗР впереди.

Страшный беспорядок и потери в этой последней отчаянной драке и нулевой результат. Для обеих сторон. Но, по крайней мере, его "ничего" было его выбором. Мог бы он поймать Мадина? Да, легко. Когда прибыл "Несравненный". Но он приказал, чтобы они оставили действующий фрахтовик мятежников в покое, утверждая, что на его борту не было никого, имеющего значение, скармливая эту ложь Маре и соответственно Палпатину. Обосновывая свое решение желанием возвращения мятежников к Восстанию с историей о потере Мотмы и своем последующем полном провале. Правда же состояла в том, что он не был готов рисковать Леей ради поимки Мадина - как только эти двое оказались вместе на одном фрахтовике; ловя одного, он поймал бы и другого. Первое правило сабакка: никогда не ставь на кон то, что лежит в банке. Поэтому он позволил Мадину уйти; после всего, чем рискнул, вынуждая того прийти сюда... Но на сей раз цена была слишком высока.

Какая-то частица его испытывала желание приказать "Несравненному" вывести крошечный фрахтовик из строя и забрать на борт, не смотря ни на что; во-первых, потому что он хотел получить Мадина, и, во-вторых, потому что хотел подтвердить свои мысли по поводу планов его Мастера на Лею. Но это потребовало бы существенного редактирования его собственных планов - ради сомнительной выгоды; к тому же теперь, когда Люк знал о способностях Леи, эта информация была уже вторична. Скорее всего, Палпатин хотел заполучить Лею Органу именно из-за ее чувствительности к Силе - чтобы обучать или чтобы убить ее. Ни то, ни другое не совпадало с замыслами Люка.

Нет - он нуждался в ней там, где она находилась сейчас. И он нуждался в Хане, присматривающем за ней - и выступающем в интересах Люка, когда придет время. Лея была неотъемлемой частью его долгосрочных планов, а Хан… Хан был его страховкой. Это было единственной причиной действий Люка сегодня… И в любом случае, он не мог представить Хана Соло без "Сокола" - Люк слегка улыбнулся, потянув шрам на губах - он лишь приводил галактику в порядок.



Видя его небольшую улыбку, Мара ответила тем же, чувствуя освобождающее облегчение при мысли, что неправильно поняла его настроение.

- Мои поздравления, - сказала она, впервые почувствовав безопасный момент для этого. - Я еще не связывалась с Императором - подумала, что ты сам захочешь послать ему этот рапорт.

- Нет, - небрежно ответил он, разворачиваясь и подходя к столу. Будь это кто-то другой, она приняла бы такой ответ за ложное смирение, но Люк делал это с большим расчетом; даже сейчас он играл в свои политические игры. - Составь рапорт. Пошли его… - он сделал паузу, взглянув на нее исподлобья и продолжая злобно-дразнящим голосом: - ...кому бы, черт возьми, ты не посылала то, о чем я, как предполагается, не знаю.

Мара надела на лицо невпечатленное выражение, наклонив голову набок, но не успев ничего ответить. Помешал быстрый стук в дверь. Скайуокер выдал взамен свой лучший взгляд на тему: "как это удобно" и ответил на стук.

- Да?

Вошел лейтенант Фаллин, еще один из недавно назначенных Люком офицеров мостика.
- Сэр, все заключенные зарегистрированы и заключены; общим количеством чуть меньше сотни. Мы готовы к прыжку на координаты "Экзекутора" у Нубии. И оперативный отдел запрашивает, что делать с судном ботанов - "Аттин'Чо".

Мара полуобернулась к лейтенанту, озвучивая обычный для таких обстоятельств приказ командующего:
- Бросьте его в дрейф и используйте для учебной стрельбы. Возьмите стрелков...

- Подожди, - прервал ее Люк. - На корабле действует система жизнеобеспечения?

- Нет, сэр, - ответил Фаллин, мельком взглянув в свой датапад, который, по-видимому, содержал краткую техническую характеристику фрахтовика, - но я думаю, что инженер-механики могли бы подготовить его за несколько часов, если вы потребуете этого.

Мара окинула молодого офицера долгим взглядом - такая инициатива не была распространена среди военных, в имперском флоте было принято не высовываться. Фаллин же был еще одной находкой Люка - он забрал того в обход всех порядков с ИЗР "Ураган", повысив в звании и поместив в команду мостика "Несравненного".

Мара не могла не заметить произошедшую недавно реорганизацию штата "Несравненного": как новые кадры, так и тонкие изменения в их настрое и отношении. Выражающиеся в весьма прагматичном мышлении, в чувстве цели; продвижение по службе внезапно стало зависеть не от того, с кем ты был знаком или где учился, а от способностей и отношения к работе. Все менее уместным становилось лишь следование правилам, все более актуальным - работа на достижение результата. И постепенно стойкий оптимизм наполнял не только сам флагман, но и распространялся потихоньку за его пределы. Скайуокер больше не возглавлял чьи-то силы, он создавал свои.

Люк кивнул.
- Сделайте это. И оставьте их затем частично на борту, пусть восстановят систему коммуникации.

Мара озадаченно оглянулась на него.
- Зачем?

Люк перевел на нее глаза.
- Экипаж "Аттин'Чо" должен вернуться на корабль и быть выброшен в космос, прежде чем "Несравненный" уйдет в гиперпространство.

Мара нахмурилась.
- Ты хочешь позволить им уйти?

- Я позволяю им уйти, - сообщил Люк тоном, не принимающим возражений, поворачиваясь вновь к Фаллину. - Распорядитесь и проконтролируйте, мне нужен этот фрахтовик как можно быстрее. Я хочу быть в гиперпространстве до смены вахты.

Фаллин щелкнул каблуками и отдал поклон.
- Да, сэр. - Энергично развернулся и вышел.

Мара уставилась на Люка, который, сев за стол, начал что-то изучать в своем датападе. Он долгое время молчал, однако и Мара держала язык за зубами, сохраняя спокойствие. И, в конечном счете, он высказался, не поднимая взгляда:
- Ты не одобряешь.

Она пожала плечами.
- Я просто задаюсь вопросом, что ты делаешь.

- Возможно, я просто чувствую себя великодушным, - уклонился он, продолжая буравить глазами экран датапада.

Мара выдала легкую улыбку:
- Да, конечно. Потому что я попалась бы на это.

Люк чуть вздохнул.
- Ну тогда, возможно, причина в том, что за последние три месяца я взял в плен шестьдесят пять ботанов. С захватом экипажа "Аттин'Чо" общее количество пленных ботанов практически удваивается. А у меня нет никакого желания отчуждать их расу и создавать себе в дальнейшем проблемы. Учитывая, что их захват не был моей непосредственной целью, они лишь стали жертвой обстоятельств.

Он вернулся к чтению датапада, добавляя пренебрежительным тоном.
- Плюс я, как и Император, не хочу терять ботанов, давно и эффективно служащих Империи. И что еще более важно – в мои планы не входит создание бомбы замедленного действия, которая осложнит все будущие деловые отношения с целой планетой, ради только нескольких хитроумных подлецов. Сделать так - означало бы вручить моральную победу Восстанию, а я не дам им ничего ценного из этого поражения. Распорядись, чтобы ботанов отпустили.

Мара медленно кивнула, понимая, что Люк все больше думал и действовал с реальным осознанием своего будущего с Империей, своего места в ней. Он становился лидером.

- Я займусь этим, - просто ответила она, поворачиваясь, чтобы уйти. Почти у самой двери его голос заставил ее повернуться к нему обратно.

- Мара...

Раньше у него всегда были такие чистые небесно-голубые глаза - теперь, когда темно-коричневый, почти черный, вмешивался в тот безупречно лазурный, она часто чувствовала себя несколько беспокойно, отвечая на его взгляд, не в силах подавить это чувство первые несколько секунд; затем, вновь замечая этот темный осколок, пачкающий его глаза... она понимала, что слишком долго и пристально смотрела в них - как сейчас.

На пару секунд он замолк, и она быстро отвела взгляд, ощущая на себе эти пытливые, тревожащие ее глаза. И потом он продолжил, вновь полностью окунувшись в дело и ломая момент.
- Ботанский лидер Олин'айя. Он остается. Передай контрразведке, что я хочу знать, как Восстание получило информацию о динамическом ЭМП с закрытой верфи "Неукротимого" и как им удалось создать собственные генераторы. Я также хочу знать, что Восстание намеревалось сделать с ними, потому что они, конечно же, потратили их сегодня не для этого.

Она кивнула, отвернулась и положила руку на ручку двери...

- Мара, - его голос вновь заставил ее тут же вернуть к нему взгляд.

- Да?

- Ты преуспела сегодня. Спасибо.

Она мигнула, непривыкшая к похвалам от него, затем пожала плечами:
- У нас получается хорошая команда.

Люк улыбнулся, растянув полумесяцем шрам на губах.
- Да... у нас получается.

Он держал ее взгляд еще несколько секунд, прежде чем вернуться к своей работе. И ей оставалось только смотреть на его темные волосы, закрывшие лицо, чтобы затем постараться стереть со своего лица то, что вероятно выглядело, как очень глупая ухмылка, повернуться и уйти.


.



Два громадных клинообразных корпуса суперзвездных разрушителей внушительно занимали космическое пространство неподалеку от Нубии, расположившись за пересечением торговых маршрутов Кореллианского и Хайдианского путей. В общей сложности, учитывая сопровождение обоих флагманов, на позициях находилось девять ИЗР; вопиющая демонстрация силы Империи, необходимая больше для эффекта, чем для охраны заключенных на кораблях.

Впечатляющая эскадра объединенных сил двух Флотов держалась в плотном формировании, якобы ожидая координирования компьютерных систем всех кораблей для возвращения и одновременного выхода на орбиту Корусканта. На самом же деле оба адмирала завершили все приготовления еще несколько часов назад и теперь просто ждали приказа от своих главнокомандующих, которые пока лишь только кратко обменялись друг с другом несколькими репликами по коммуникации.

Это был общеизвестный факт во флоте - между Лордом Вейдером и Наследником были напряженные профессиональные отношения, граничащие с враждебностью… И они оба усердно трудились, чтобы поддерживать это восприятие.

После смены вахты на борту "Несравненного" Наследник, как обычно, еще какое-то время оставался в своем кабинете, перед тем как пойти в свои жилые комнаты и продолжить работать там - тоже как обычно. Мара и Риис в это время возвращались на ночь к себе.

Таким образом, никто не заметил человека, незаметно ускользающего в тщательно рассчитанном временном промежутке между патрулями охранников; камеры наблюдения, расположенные вдоль коридоров около комнат Наследника весь его путь случайно смотрели в другом направлении. Он оставил свой флагман на маленьком техническом люггере, ждущем его в принадлежащем 701-му ангаре и приземлился в стыковочном ангаре "Экзекутора", отданного личному, доверенному полку Вейдера, 501-му. Он возвратился бы тем же самым путем через несколько часов, никем незамеченный. Он не первый раз делал это, и вряд ли последний.

Но сейчас его визит имел особую важность, потому что эта была единственная возможная остановка, и на этот раз, хоть все приготовления и были сделаны его отцом, Люк собирался увидеться не с ним.





Мон Moтма проснулась в уже почти темной камере, уставившись в глухую стену перед собой. Несколько долгих секунд она просто лежала и слушала громкий звук… биения своего сердца. Затем до нее донесся легкий, еле различаемый ухом шорох. Мон прошибла острая дрожь… Она повернулась.

Прислонившись к дальней от нее стене, сидя на корточках, находилась сгорбленная, одетая в темные одежды фигура, наблюдающая за ней бледными, холодными глазами, похожими на лед в темноте...

- Что ты хочешь? - Она хотела казаться строгой и ненапуганной, но голос получился тихим и слабым, граничащим с шепотом.

- Ничего. Вообще, - ответил он просто, не отводя от нее глаз.

Мон села, потянув на себя тонкое одеяло, теряясь, что сказать дальше; вся ее решимость растворилась в тусклых тенях. Его глаза продолжали настойчиво смотреть на нее; при крайне слабом освещении лицо было полностью нечитабельно, обращая на себя взгляд Мон лишь глубоким шрамом, пересекающим его правую сторону. Она отвела взгляд и опять вернула его, глядя в те пристальные, разные и выбивающие из равновесия глаза. Всегда ли они были такими? Один голубой, другой частично темный, кажущийся почти черным в тусклом свете...

- Ты предстанешь перед судом на Корусканте, - произнес он наконец бесчувственным голосом. - Я полагаю, приговор - уже предрешенное дело.

- Ты здесь для этого? Чтобы позлорадствовать?

- Нет. - Он казался странно спокойным, ничуть ненамеренным начать обвинять ее. - Я думал, что ты захочешь знать. Никто не должен идти на смерть неподготовленным.

У Мон слегка закружилась голова, давая ей некое чувство безрассудства; она ощутила себя и шокированной, и сердитой одновременно, нахлынувшие сильные чувства наполнили ее мужеством.

- Я не боюсь тебя, - заявила она, и он слегка изменил положение, заставляя ее вздрогнуть, несмотря на только что произнесенные слова.

- Нет, ты боишься. Надо быть дурой, чтобы не бояться, а ты никогда ею не была, Мон. Разве что ослепленной, возможно. Добровольно.

Она нахмурилась, отрицательно мотая головой:
- Я не собираюсь играть в твои словесные игры.

Он по-прежнему сидел, ссутулившись у стены, тенью в темноте, и только глаза сверкнули так ярко, как звезды. - Нет? Совсем? Даже в память о прошлом?

Мон попыталась рассмотреть его лицо в темных огнях, но по-прежнему ничего не увидела, кроме сдержанного развлечения; все реальные намерения и эмоции были хорошо скрыты. Человек, которого она, как думала, когда-то хорошо знала, полностью отсутствовал.

- Может, у тебя есть что-то, что ты хотела бы передать через меня? – спросил он абсолютно серьезно.

- Кому? - с вызовом ответила Мон. - Мы едва ли вращаемся в одних и тех же кругах.

Он только пожал плечами, ничуть незадетый.
- Альянсу, возможно… Лее. Я знаю, как ты была близка с ней.

Мон подавила дрожь, слыша, что он говорит о ней в прошедшем времени - как будто она уже мертва… И затем понимание смысла его слов заставило ее вскинуть голову.
- Оставь Лею в покое!

Он покачал головой, поднимая сложенные кончиками пальцев руки перед своим израненным лицом, слабо улыбнулся и глубокий разрез скривил его губы.
- Я не могу это сделать, Мон. Ты начала эту войну - ты открыла шлюзы.

- Не обвиняй меня в своей неуемной жажде мести.

- У меня нет никакой потребности мстить дальше - счет улажен. И, в любом случае, это месть лишь частично; мое желание удалить тебя совпало с вашим нападением. Оно купило мне разрешение, которое я по-другому никогда бы не получил.

Мон нахмурилась, не совсем понимая, и он, чуть наклонив голову, тихо и спокойно – что нисколько не ослабило дрожь Мон - проговорил:
- Дело в том, что у меня есть планы... по строительству Империи. Когда все препятствия будут удалены.

- Она остановит тебя, - в полной уверенности заявила Мон.

Он искренне улыбнулся, но не в согласии, а в ожидании этих слов.
- Возможно. Если кто-нибудь и сможет, то это будет она... но я так не думаю.

- Она знает, кто ты.

- Ты тоже, Мон, - легко ответил он. - И все же ты здесь.

Мон опустила голову, осознавая свое поражение, потирая виски, и он молчал, давая ей время, ничего не говоря, пока она изо всех сил пыталась смириться с произошедшим - с пониманием, что он пойдет потом за другим лидером Альянса, и потом опять, и снова. Будет выслеживать их; разделяя и отделяя от остальных и затем приближаясь, чтобы убить - точно как волк, которым его называл Палпатин.

И, несмотря на это, он сейчас по-прежнему сидел на корточках, безмолвный и спокойный, наблюдая за ней своими странно несогласованными, дикими глазами…

- Почему? - еле слышно проговорила она. - Почему ты ненавидишь нас?

Он только невозмутимо пожал плечами.
- Я не ненавижу вас, Мон. Но как я сказал, у меня есть планы - и ты стояла на пути.

Мон презрительно подняла подбородок.
- Как неудобно для тебя.

- Да, так и было. И я понятия не имел, что с этим делать, никакого. Пока вы сами не развязали мне руки, сделав все это личным делом.

- Ты думаешь, удалив меня, ты чего-то добьешься? Нисколько. Ты только накормишь огонь. Когда меня не станет, Лея заменит меня. Возглавит Альянс.

- Почему Лея? - спросил он с открытым любопытством.

- Она рождена для лидерства. Это в ее крови… - Мон остановилась, не понимая, почему ее заявление, казалось, так сильно заинтересовало ситха.

- Почему Лея, почему не Мадин?

- Ты должен бы знать почему. Забыл или никогда на самом деле не слушал?

Он промолчал, ожидая ее ответ... И как бы опытна ни была Мон, она поддалась на одну из самых старых уловок и продолжила говорить:
- Мадин - генерал, и хороший генерал, но он военный человек, а мы - не военная организация; несмотря на то, что нам приходится делать. Военные силы должны служить для поддержки идеалов Альянса, но не для того чтобы вести его. Лея же - прежде всего политик, лидер, и она сможет взять власть... Мадин - нет. Но она к тому же прагматик - и борец. Она найдет способ, как низвергнуть твою драгоценную империю...

Он встал, обрывая слова Мотмы.

- Спасибо, Мон, - произнес он тоном указывающим, что разговор закончен, перестав представлять для него интерес.

- …Что…? - неуверенно поднялась вслед Мон.

- Спасибо. Так как я не поймал Мадина, мне нужно было убедиться, что именно Лея, а не он, возьмет на себя командование. Кто-либо другой потребовал бы редактирования моих планов.

Он смотрел на нее в течение долгих секунд, лицо было странно открытым и в то же время полностью бесстрастным.
- Мне жаль, что все именно так, Мон. Но это было твоим выбором, не моим.

Она покачала головой.
- Я не жалею о нем.

- На самом деле? - он долго смотрел на нее пытливым, вычисляющим взглядом... - А если бы я сказал тебе, что у нас, несмотря на все, есть возможность сотрудничать и помочь нашим...

- Мы не нуждаемся в твоей помощи. - Она презрительно и вызывающе вскинула подбородок, пресекая его. - Мы способны сами вести свои битвы. - Его молчание побудило ее высказаться дальше, слыша, как окреп ее голос, произносящий слова сквозь стиснутые зубы. - Я не верю тебе, и что бы ты ни сделал, и что бы ты ни сказал, никогда не изменит этого.

- Нет, я не ожидал так многого... но я должен был попробовать. - Его легкая улыбка, напомнившая ей на мгновение того верящего в идеалы мальчишку, которого она знала, свободно перешла в жесткую усмешку. - Время идти дальше...

И наконец, как вылетевшая из темноты стрела, сознание Мон пронзило понимание - когда она сложила все, что он говорил: его предложение передать ее сообщение Лее, его уверенность, что он сможет сделать это, его необходимость знать, что именно она заменит Мон…

- Ты держишь контакт с Леей!

- Среди прочих, - признал он, в голосе не было ни капли триумфа. - Не волнуйся, Мон - она не предательница. Она не знает, что это я. Пока.

Прежде чем она поняла, что делает, Мон кинулась вперед и перечеркнула его лицо тяжелым ударом наотмашь. Как только она сделала это, он схватил ее запястье и дернул вниз, оставляя ее совершенно беззащитной перед собой, став враз напряженным и натянутым…

Затем он улыбнулся; улыбкой, не достигающей ледяных глаз.
- Я позволю тебе один удар, Мон. Возможно, я заслуживаю его.

Она попыталась освободиться, но он держал ее руку стальным захватом. Пристальный взгляд долго не оставлял ее лицо, в странных, лишающих спокойствия глазах мелькали противоречивые эмоции.

В конце концов он слегка пожал плечами и отпустил ее, небрежным, пренебрежительным жестом; однако в тоне его последовавших слов прозвучало некое невысказанное извинение:
- Как бы то ни было, посмотри на это иначе, Мон. Ты выйдешь на свободу из этой тюрьмы через несколько дней... я же отбываю пожизненный срок.

Она нахмурилась, придя в замешательство от его слов, но это все же не помешало ей ответить ему:
- Я надеюсь, что это - вечность.

- Каждый день, Мон, - заверил он, поворачиваясь, чтобы уйти. - Каждый день.




.




Вейдер знал о приближении своего сына еще до того, как послышалось волнение снаружи его каюты на борту "Экзекутора" - хотя «волнение», возможно, было неправильным словом, учитывая краткость произошедшего. Длинный коридор, ведущий к его двери, перекрывали двое охранников, препятствуя в ночное время проходу любых визитеров. За резко произнесенными словами последовал острый всплеск Силы, сопровождаемый тишиной…

Он стоял, ожидая сына, хорошо ощущая, как пылали от гнева и смятения чувства мальчика.

Тяжелая, усиленная дверь яростно открылась, несмотря на все блокировочные замки, ни на миг не замедляя влетевшего подобно урагану Люка.

- Ты как-то сказал мне, что я вне Света и вне Тьмы. Почему!?

Перед лицом явно бушующих эмоций Вейдер держал свой голос спокойным:
- Потому что ты - все, чем когда-то был я... Но ты не только мой сын. Ты - ребенок своей матери, в той же степени, что и мой, а от нее никогда не исходило никакого зла. Если бы ты знал ее, ты был бы абсолютно уверен в этом. - Люк смотрел на него неистовыми, недоверчивыми глазами... давая понять, что этого объяснения недостаточно. - Потому что, если бы Тьма могла поглотить тебя, она сделала бы это уже давно.

- Откуда ты знаешь, что это не так? - практически просьба, частично страх, частично отчаяние.

- Ты не злой, - очень просто ответил Вейдер.

Услышать, просто услышать эти слова было облегчением само по себе, Люк перевел дрожащее дыхание.

- Откуда ты знаешь? - повторился он.

- Тьма не спрашивала бы, - заверил Вейдер. - Тьма не переживала бы.

Люк обдумывал это в течение долгого времени, в стремительном потоке мыслей глаза метались по комнате.
- Палпатин сказал мне, что я потерян - он прав.

- Ты не потерян. Ты ищешь свой путь - ищешь себя.

Мальчик прерывисто вздохнул.
- Я отказался от всего, во что верил.

- Ради чего?

- Ради... - Люк колебался, нахмурившись.

- Ради всего, во что веришь теперь - всего, что знаешь теперь, - ответил за него Вейдер. - Мир никогда не был таким простым, как мы представляли в детстве. И в какой-то момент мы должны принять это... Мы должны расти, должны оставить позади наши неосуществимые идеалы.

Люк взглянул на него.
- Что, если я неправ?

- До тех пор, пока ты допускаешь такую возможность, ты можешь...

- Нет. - Мальчик не собирался так легко успокаиваться. - Это просто слова. Когда это жизни - жизни людей, которых я...

- Уважаешь? - закончил Вейдер, видя нерешительность страдающего от осознания своей вины Люка. - Это не слабость уважать своих врагов.

- Она мне не враг.

- Она пыталась убить тебя.

- Возможно, она была права.

- Тогда, почему ты остановил ее? - спросил Вейдер без вызова, искренне желая услышать объяснение.

Люк долго размышлял, медленно качая головой.

- Потому что я должен - она и подобные ей лишь поддерживают существующее положение вещей. Война никогда не закончится, старые предубеждения и обиды всегда будут держать их в оппозиции. Они слишком долго боролись, слишком сильно окопали себя траншеями, и Палпатин всегда будет использовать это против них. Они потерялись в своих идеалах. - Он обдумывал собственные слова, ища ответы, однако нашел только дальнейшие вопросы. - Но это не обязательно делает их неправыми.

- И это не делает неправым тебя в том, чтобы остановить их.

Люк молча вздохнул, и Вейдер тоже затих, зная что сейчас лучше промолчать, чем нажимать дальше - мальчик придет к собственным выводам, как всегда. Это было только зондирование, проверка точки зрения. Одно то, что тот пришел сюда, пришел за этим к Вейдеру, уже было отрадно и приносило удовлетворение. При аккуратном направлении это обеспечило бы власть Вейдера позади возможностей его сына.

Люк взглянул на отца, ища подтверждения своим словам.

- Палпатин не лучше. Его действия только питают экстремизм, и он знает об этом - хочет этого. Он никогда не пойдет ни на какие переговоры и никогда не уничтожит мятежников, поскольку ему не нужен мир - только возможность осуществлять свое превосходство. Мы никогда не сможем продвинуться дальше, пока такие люди стоят у власти.

- Тогда измени это.

Мальчик отвернулся, ясно понимая, к чему Вейдер подводил его. Но покачал головой, не в силах сказать это вслух.
- Если бы я удалил его, любой, кто бы ни пришел на его место, имел бы собственные планы.

- Есть легкий способ гарантировать, что планы Императора - твои собственные.

Люк снова помотал головой.
- Нет. У меня нет никакого права приходить к власти.

- Если ты полагаешь, что действия Императора неправильны, тогда ты должен остановить его. Разве не это ты всегда намеревался сделать? - Люк продолжал колебаться, и Вейдер попробовал еще раз. - Ты всегда считал, что его методы деструктивны - что он должен быть удален из власти. - Увиливание осталось в прошлом, и, так или иначе, оно не было в характерах обоих. А мальчик танцевал на краю измены слишком долго.

Теперь он решительно поднял подбородок:
- Я считаю, что таким методам и действиям не должно быть никакого места в новом порядке.

- Твоем Новом Порядке.

- Всеобщем, - уклонился Люк.

- Но ты приведешь к нему. Потому что ты единственный, кто сможет это.

Люк раздумывал, опустив глаза, потерявшись в мыслях.

- Ты сделаешь то, что необходимо, - продолжил Вейдер, очень уверенно, нажимая на сына; только сейчас видя возможность подтолкнуть Люка на путь, который он выбрал для него - и для себя, разумеется - четыре года назад. - Ты всегда будешь поступать так - это в твоей природе. Ты будешь искать путь, найдешь его и добьешься, чтобы это произошло. Заставишь, чтобы произошло. Это тот случай, когда упрямство – сила. И ты никогда не уклонишься от того, что должно быть сделано.

Его сын молчал еще долгие секунды, направив взгляд куда-то в пол, обдумывая мчавшиеся в голове мысли; Вейдер практически сдерживал дыхание в поглотившем его ожидании. Люк хмурился, с угрюмым вдумчивым выражением в своих странных, таких разных глазах... и затем кивнул, только раз, но твердо, приняв наконец решение, избрав путь... для них обоих, вместе. И в этом единственном кивке головы осуществились четыре года ожидания Вейдера.

- Я буду посредником в установлении мира, - произнес Люк с вызовом в голосе. - Моим способом.

Вейдер улыбнулся под маской, понимая значительность момента; это был первый раз, когда они пришли к какой-либо договоренности в этом вопросе. Когда он мог наконец начать двигаться, с сыном на своей стороне.

Если мальчику нужно было верить в нечто, что успокоило бы его совесть, пусть. Когда власть будет в их руках, когда он осознает их возможности, поймет, что все прежние барьеры уничтожены – он пересмотрит свои убеждения. Но для начала эти барьеры должны быть устранены.

- И что насчет Императора?

Вновь долгое молчание. Лицо Люка, как и его чувства в восприятии Вейдера медленно укрепились, и он признал в итоге очевидную истину.

- Он не вписывается, - спокойно сообщил Люк. – Совсем.

Сообщение отредактировал Алита Омбра - 30.6.2011, 21:00