.


Риис устало вошел в медцентр на борту "Несравненного", выискивая глазами Халлина. Доктор нашелся в одной из боковых комнат, поглощенный изучением некой химической реакции на холоэкране. Риис вступил внутрь - на фоне его массивного корпуса, небольшая, худощавая фигура Халлина стала казаться еще миниатюрней.

- Мы возвращаемся во Дворец, - сообщил Риис тоном, ясно показывающим, что новость не стала большой неожиданностью.

- Мы снова заперты? - покорно откликнулся Халлин; они все в какой-то мере ожидали, что так и произойдет. Наследника регулярно ограничивали корускантским дворцом за предполагаемое неповиновение - а на сей раз оно даже "не предполагалось"; таким образом, никто особо удивлен не был, и меньше всего Халлин.

Правда, у Халлина имелось сильное подозрение, что Императору попросту нравилось держать своего наследника под рукой, и он использовал любой повод для этого, пусть получалось и ненадолго - ибо Люк, будучи Люком, воспринимал данное ограничение, как открытый вызов и предпринимал все возможное, чтобы скорее оставить Дворец.

Последовавший ответ Рииса искренне удивил доктора:

- Нет. Но Наследнику отказано в разрешении оставлять Основные Системы, как он предназначал.

В идеале Халлину несомненно хотелось, чтобы весь его медцентр, наряду с офисами и частными комнатами Рииса и Наследника, был всегда свободен от любых устройств наблюдения - чтобы они всегда могли говорить свободно - но Люк здраво рассудил, что подобное будет равнозначно громкому заявлению об их совместном сговоре. Поэтому безопасны были только несколько комнат медцентра, и сейчас они находились не в них - что требовало небольшой мысленной правки, дабы читать между строк то, что не было сказано вслух. Отчасти данный способ общения был похож на изучение другого языка.

- Я полагаю, Наследник надеется убедить Императора отменить его вето, - дипломатично произнес Риис специально для подслушивающих устройств. И это означало, что Скайуокер желал известить, что он по-прежнему настроен договориться о получении разрешения на условиях Императора.

- В противном случае, насколько мне известно, он собирался начать подготовку к обходу колониальных систем по неторговому расширенному маршруту, вместе с "Яростью" и "Бесстрашным". Полагаю, он использует возвращение во Дворец, чтобы удостовериться, что его дела здесь в порядке, прежде чем идти в такой длительный поход.


Перевод: "Если Палпатин не позволит ему эту небольшую прогулку за пределы Основных Систем, Скайуокер поставит себе задачу, как можно дольше избегать Корусканта."

Иногда то, что за ними наблюдали, было полезно, являясь довольно неплохим способом передачи необходимой смысловой информации без обращения к таким грубым средствам, как прямое высказывание вслух.

- Наследник приказал, чтобы все его личные сотрудники вернулись во Дворец. Твой шаттл уходит из главного ангара через четыре часа. Поторопись собраться, пожалуйста. Если возникнут какие-либо вопросы, я буду в кабинете Наследника на мостике, мне нужно закончить его дела здесь.

И это, разумеется, означало: "Я буду в одной из зачищенных комнат корабля; если необходимо поговорить до твоего отлета, приходи туда".

Знание языка значительно облегчало жизнь.

.

Мара нашла Скайуокера стоящим на эбеновом полу главного тренировочного зала, готовым к началу своей утренней тренировки. Они теперь тренировались вместе через день, хотя сам он делал это ежедневно с тех пор, как только его организм стал способен к этому. К тому же каждый второй вечер они посвящали рукопашному бою. Оба пользовались возможностью получить специфичный опыт и знания друг друга, совершенствуя свои навыки.

И, конечно же, Мара еще и просто получала удовольствие от компании Люка - хотя она ни за что не призналась бы в этом вслух.

Во время этих встреч Люк всегда был намного раскованнее, чем обычно; его разум полностью концентрировался на тренировке и плотные, непроницаемые щиты немного опускались вниз.

И сегодня, когда у Мары была определенная миссия, это было ей очень на руку. Накануне - после встречи с Императором – Люк наглухо заперся в своих комнатах, и даже Мара понимала, что в такой момент к нему не стоит идти. Вместо этого она провела вечер, размышляя о его действиях при их полете на Корускант. В конечном счете, она проделала путь к технико-обслуживающим ангарам, чтобы проверить записи приборов его истребителя.

Согласно им в системе не было никакого сбоя, когда он медленно и бесконтрольно вращался навстречу надвигающемуся потоку транспорта. Бортовые устройства зарегистрировали факт "опасного сближения", за десять секунд до спроектированного столкновения был подан звуковой сигнал, но никаких ответных мер предпринято не было. Дальнейшая проверка раскрыла еще более озадачивающие факты: незадолго до происшествия были дезактивированы щиты, а система не зарегистрировала никакого давления на рычаг управления в течение тридцати секунд, из чего следовало, что так называемый "рычаг мертвеца" должен был отключиться, активируя автопилот. Сам рычаг перед этим "жужжал" - стандартная вибрация для предупреждения о скором вмешательстве автопилота, дающая время для малейшего давления на него... достаточного только для того, чтобы система вновь начала отсчитывать положенные тридцать секунд.

Все это фактически означало, что Люк попросту выпустил рычаг своего истребителя и… позволил ему падать навстречу другим кораблям. Намеренно. Потому что, когда система пыталась активизировать автопилот, Люк делал небольшое движение для предотвращения этого, оставляя маленький корабль свободно падать дальше, с отключенными щитами...
Она сидела в истребителе больше часа, пытаясь понять это. Не в силах придумать хоть какое-то рациональное объяснение его действиям, она решила пойти к самому первоисточнику и использовать все возможности, чтобы получить от него правду – поэтому этот момент она выбрала аккуратно.

.

Люк закончил одну из форм, когда к нему подошла Мара, изучающе рассматривая его фигуру. С каждым днем он становился немного свободней в движениях, немного ближе к своему прежнему уровню. Для опытного глаза Мары его левая сторона все еще оставалась слабой и жесткой - этого было недостаточно, чтобы дать ей хоть какое-то преимущество в тренировке с сейбером, но в рукопашном бою он по-прежнему был уязвим… и она не была выше того, чтобы не пользоваться этим, выходя против Скайуокера. Ни на их тренировках, ни когда она осторожно вытягивала информацию из-под частокола его брони.
Хитрость состояла в необходимости застать Люка в самом уверенном его состоянии - с лайтсейбером в руках - а значит и в самом расслабленном.

Он повернулся к ней, ожидая, когда она пересечет широкий пространный зал, грудь тяжело вздымалась после прохождения форм с мечом. Пока он ждал, он качал сейбер в медленной петле по сторонам от себя и затем выпустил рукоять со включенным клинком в обратном движении петли, ловя сейбер другой рукой. Мара содрогнулась.

- Не знаю, говорил ли кто тебе, что такие вещи опасны, - произнесла она, держа в руке собственный сейбер.

Он непринужденно улыбнулся, невозмутимый.
- Твоя проблема в том, что ты слишком много практикуешь с "безопасными" мечами, ты боишься "живого" клинка.

- Я бы сказала, что это разумная реакция на нечто, отрезающее части тела при соприкосновении.

- Есть целая галактика разницы между боязнью чего-то и здоровым уважением к этому. Если ты вздрагиваешь каждый раз, когда живой клинок приближается к твоему лицу, ты практически навлекаешь на себя беду.

Мара подняла бровь:

- Я не вздра...

Не успела она договорить, как Люк наотмашь хлестнул сейбером в ослепительно-быстром ударе на уровне ее подбородка, Мара мгновенно активировала и подняла свой меч, блокируя удар. Рубиновый клинок Люка замер у ее плеча, когда она испуганно дернулась назад, не имея никакой мощи в своей поспешной защите.

- Ты вздрогнула, - сказал он просто.

- Ты сам вздрогнул бы от такого! - закричала Мара с выскакивающим из груди сердцем.

- Нет, я бы наклонился, - усмехнулся он, опуская сейбер. - Твои руки были слишком близко к телу, в таком положении тебе не хватило бы сил остановить удар с размаха – разве только ты приняла бы его у самой рукояти, что всегда довольно рискованно, потому что затем ты или вновь получишь наступающий удар, или - что более вероятно - твой противник слегка изменит траекторию и просто перережет твою рукоять пополам, и это будет меньшей из твоих проблем, ибо он, наверняка, не остановится и пройдет дальше через обе твои руки... к шее.

- Прекрасно, - сказала Мара, усваивая этот поток информации. - В следующий раз я нагнусь.

Он пожал плечами:
- Я, вероятно, предпринял бы какое-то усилие перехватить идущий на меня клинок, чтобы ограничить реакцию моего противника, но в основном я, да, просто убрался бы к черту с его пути. С ударом такой мощи всегда сложно справиться.

Мара кивнула, обдумывая сказанное. Скайуокер оказался довольно хорошим учителем, весьма непринужденным в своем подходе - она не чувствовала обиды на него или какой-то снисходительности в его словах, несмотря на его очевидный опыт, а открытость и готовность Люка слушать на их занятиях по рукопашному бою, где Мара еще одерживала верх - едва - были для нее примером, чтобы воспринимать уроки с лайтсейбером с такой же добросовестной учтивостью, как у него.

- Понятно, - произнесла она. – Но если их настолько трудно блокировать, почему бы не использовать их чаще?

Он завел сейбер назад, словно собираясь вновь нанести еще один размашистый удар, и остановился.

- Потому что есть хорошие полсекунды, когда клинок находится за линией моего плеча, оставляя меня полностью открытым для нападения, если у моего противника быстрая реакция. - Он вновь привел сейбер в действие, на этот раз поднимая его медленно, и Мара приложила все силы, чтобы опять не дернуться, но так или иначе она вновь очутилась со своим, практически прижатым к собственному телу клинком, когда инстинктивно попыталась все же блокировать Люка.

- Ты должна только перехватить клинок и отвести его в сторону от себя, - сказал он. - Просто отклонить. Не пытайся полностью остановить его - это слишком тяжело. Вот, сделай движение на меня.

Она медленно повела свой "живой" клинок на него, и Люк только пренебрежительно отбил его вниз.

- Как ты серьезна.

Поднимая брови, Мара отклонилась назад и ударила с реальной силой в горизонтальном размахе. Слегка откидываясь, чтобы переместить центр тяжести, Скайуокер перехватил ее клинок своим и, не глядя, повернул оба лезвия так, что они прошли над его головой, пока он делал короткий шаг назад. Движение закончилось его клинком, повернувшимся к Маре: выгодное положение, как только ты получал контроль над ситуацией. Мара оценивающе кивнула, когда он выпрямился и сделал медленный шаг к ней, чтобы проиллюстрировать это; его сейбер оставался в высоком, но горизонтальном положении - так, что когда он двигался, он фактически прорвал ее защиту смертоносным ударом.

- Вот почему ты не можешь бояться собственного клинка - он всегда будет между тобой и клинком твоего противника, как бы близко все не происходило. - Он ступил в сторону, держа руки внизу перед собой и делая сейбером медленные петли по сторонам от себя, плавно перехватывая рукоять из одной руки в другую. - Просто попробуй. Ты можешь начать с широких движений.

Мара последовала его примеру, вынося сейбер перед собой, с полностью сосредоточенным выражением на лице; сделала первую петлю и попыталась осторожно перехватить рукоять. Скайуокер попытался задушить улыбку.

- Ты смеешься надо мной?! - замерла она.

- Конечно, нет, - возразил он. - Продолжай…

Мара вновь начала медленную петлю и опять остановилась.
- Ты смеешься!

- Нет! Я смеюсь с тобой.

- Я не смеюсь.

- Серьезно? Ты бы засмеялась, если бы увидела свое лицо.

- Ну да, это как раз то, что мне нужно.

- Извини. - Он обезоруживающе улыбнулся. - Извини, я беру свои слова обратно . Ты должна… продолжать тренироваться. Когда сможешь делать это без… такого мученического выражения, как сейчас, это будет означать, что ты справилась.

- Так ты поэтому сам так делаешь? - спросила Мара. - Чтобы не бояться "живого" клинка?

- Типа того, - он озорно усмехнулся, растягивая слова в свободном естественном акценте Внешнего Кольца – что он иногда позволял себе, находясь с Марой наедине. - Но мне также нравится, что это сводит тебя с ума.

Мара не смогла удержаться от вспыхнувшей в ответ язвительной улыбки:

- Эй, если ты хочешь отрезать себе уши, я не возражаю.

- Тебе только не хочется быть той, кому придется известить об этом Палпатина, верно?

- Именно. - Мара напустила на себя важный вид. – «Он лишь пытался убедиться, что не боится, Ваше Превосходительство, и случайно отрезал себе голову».

Люк пожал плечами:
- Небольшая потеря.

Мара перевела взгляд на сейбер, улыбка чуть померкла:
- Поэтому ты так поступил вчера, в истребителе?

- Что? - Люку тотчас стало явно неудобно, корускантское произношение вернулось, все щиты хлопнули на место.

- Ты думал, я не заметила? - она подняла глаза, старясь сохранять тон легким и искренним. - Периодически ты сходишь с ума и делаешь что-нибудь вопиюще глупое. Как та перестрелка на Неймодии. Или когда ты вчера летел во Дворец. Ты просто... теряешь контроль.

- Спасибо, - произнес Люк с сарказмом.

- Я серьезно, - ответила Мара без всякого намека на шутку, никакой надменности, никакого притворства, только открытое, подлинное беспокойство. - Почему ты делаешь это?

- Я просто... - Он беспокойно пожал плечами, застигнутый врасплох ее непритворной искренностью, безупречное столичное произношение вновь исчезло. - Полагаю, я... даю Судьбе шанс.

Мара нахмурилась, не совсем понимая его, хотя знала, что он говорит правду.
- Что ты имеешь в виду?

Он вздохнул, смотря в пол.
- Думаю, я просто... даю ей свободно выстрелить. Если я не… должен быть здесь, делая то, что я делаю - если я неправ - тогда… у Судьбы есть шанс исправить это.

- И ты... даешь Судьбе свободно выстрелить в тебя? – нерешительно спросила Мара, смягчаясь. Что происходило в его голове, если он делал это?

Он долго смотрел ей в глаза, и неуловимо, без видимых изменений, выражение его лица от честного и открытого перешло к абсолютно нечитаемому. Мара сделала вздох, собираясь вновь заговорить-

Движение получилось быстрым, как бросок змеи: сейбер Люка смазанной вспышкой взмыл вверх, сводя к нулю возможность реакции Мары; она в шоке дернулась назад под мощью наступающего на нее удара… Клинок остановился в паре сантиметров от лица, выбившиеся пряди волос зашипели в его свете. Мара застыла, пораженная скоростью произошедшего…

- Ты снова вздрогнула, - усмехнулся он; в странных несогласованных глазах смешалось острое выражение беспутного озорства и бесстрастного вызова. Затем он с той же резкостью опустил и отвел клинок в сторону, делая вокруг себя мощную одиночную петлю и отходя назад. Он закончил движение с сейбером за спиной, открыто приглашая Мару атаковать его. - Готова?

Клинок вибрировал, издавая низкий гул. Люк идеально распределил свой вес на пальцах ног, слегка повернув плечи, дабы придать мощь удару, который он нанесет, как только Мара двинется – она была уверена в этом. Он был абсолютно не уязвим в этот момент, являя собой воплощение сдержанной угрозы.
Разговор был определенно закончен. Мара отступила, собрав достаточно самообладания, чтобы отвлечь его.
- Я хочу поупражняться в той петле бесконечности, которую мы делали. Покажешь мне еще раз?

Он стоял на месте еще пару секунд, наклонив голову, смотря ей в глаза… и затем резко шагнул к ней, провернув меч в сложном движении, чтобы изменить хват на рукояти. Протянув руку вперед, он остановился, ожидая, когда Мара последует за ним.

Оставшуюся часть тренировки она прошла на автопилоте; мысли мчались, сопоставляя другие ранее произошедшие инциденты в неком новом ирреальном смысле.

Случай перед покушением: когда Люк заставил сердце Мары остановиться, оказавшись посреди перестрелки на Неймодии между 701-ым и народным ополчением. Он тогда просто вышел из укрытия, направившись к тяжелым воротам склада, чтобы, закрыв их, поймать повстанцев в ловушку. Он просто шел - ни приседал, ни бежал, ни поднимал руку в защите, только шел, словно тихонько прогуливался.

А за несколько месяцев до этого, на Орд Мирита, когда из толпы вышла тви'лек и выстрелила в него с близкого расстояния из тяжелого пистолета, он тоже только стоял, ничего не предпринимая; тви’лек успела сделать два выстрела, которые едва прошли мимо него. А Люк только смотрел на нее, зная точно ее намерения - потому что к моменту, когда она шагнула вперед, он уже остановился и повернулся лицом к ней, просто... ожидая.

Что происходило в его голове, раз он позволял - или даже искал - такие безумно рискованные моменты? О чем он думал, во что верил, что было настолько предосудительным в его действиях, если единственным способом успокоить свою совесть, было дать "судьбе" шанс исправить это?

Он как всегда оставался неразгаданной тайной для Мары, и чем больше она пыталась понять его, тем меньше она понимала. Но тем больше это привлекало ее, этот слабый шепот на самом краю ее сознания, захватывающий, как всегда, влекущий и очаровывающий, отодвигающий все остальные доводы разума в сторону. Чувствовал ли он то же самое? Поскольку несмотря на его недавнюю небывалую откровенность, ослабление той спокойной сдержанности, с помощью которой он всегда удерживал осторожное расстояние между ними, когда затем он направил на нее взгляд своих своеобразных глаз, невозмутимый и хладнокровный, Мара внезапно осознала, что по правде говоря - как и во всем остальном, касающимся его – она… понятия не имела, что он чувствовал к ней, никакого вообще.

Сообщение отредактировал Алита Омбра - 26.5.2011, 20:49

Так как Маре уделяется в фике довольно много внимания, хочу поделиться ее авторским образом Прототипом служит актриса Фамке Янссен.



Сообщение отредактировал Алита Омбра - 25.5.2011, 20:09

Похожа на второй картинке.

Люк вновь стоял в огромном, позолоченном вестибюле, предшествующем малой палате для аудиенций своего Мастера, вглядываясь в находящуюся в отдалении столицу за длинным рядом высоких окон. Разум полностью сосредоточился на сложных переговорах, которые он собирался начать.

Он находился во Дворце уже почти неделю, пытаясь вести себя сдержанно и незаметно, оставаясь в своих апартаментах и выходя только в тренировочные залы и собрания двора, когда это приказывал Император.

Его Мастер это, конечно, отметил, но никак не прокомментировал. Зато он назначил своему джедаю тысячу мелких поручений внутри и снаружи Дворца, вынуждая Люка взаимодействовать с различными придворными подхалимами и приближенными ко двору, но тот выполнял все задания, не говоря ни слова и оставаясь в рамках почтительного поведения.

Вейдер тоже был вызван на Корускант, и это позволяло Люку отсрочить необходимость передачи ему информации. Посылать такие данные даже по защищенным каналам было неразумно, а основываясь на сроках, предоставленных Люком, решено было, что лорду Вейдеру хватит времени получить всю информацию лично, перед тем как пойти к Ботавуи. На этих условиях Император разрешил Люку продолжать подготовку к запланированному им нападению, позволяя иллюзию, что он все же может как-то сам участвовать в нем, вопреки тому, что Люк знал о том, что Палпатин только ждет лучшего момента, чтобы вновь забрать у него эту надежду.

Это походило на своего рода небольшое сражение воли и желания, от которого Люк очень быстро устал, тогда как Палпатин, казалось, наслаждался успехом, заставляя Люка чувствовать себя разбитым и загнанным в ловушку. Знающим, что Палпатин просто играл в свои игры без всякого намерения дать своему драгоценному джедаю разрешение выйти за границы основных систем, принуждая тем самым Люка к закулисным, окольным схемам, которые тот не переносил в других.
Вынуждая Люка изучать свое ремесло, независимо от желания. Как раз сейчас Люк ждал новой встречи с Мастером, собираясь последний раз просить разрешения возглавить целевую группу. Но теперь у него было кое-что новое, чтобы поставить на кон. Последняя единственная приманка - но самая заманчивая.


Рябь в Силе казалась слабее шепота, легкий вздох, растаявший в воздухе. Последнее дыхание неблагодарной жизни. Но Люк ощутил его, благодаря некой далекой, искривленной связи со своим предыдущим Мастером, остающейся, несмотря на разделившее их физическое и духовное расстояние.

Он сидел на черном деревянном полу Главного Зала Практики, в полной тишине, скрестив ноги и медитируя. Лайтсейбер лежал перед ним; после долгих часов тренировки пот холодил еще разгоряченную кожу. Разум был полностью сосредоточен и окружен спокойствием, и он исследовал тонкую рябь в Силе, ее причины и последствия.

Его способность к медитации всегда невероятно усиливалась после тренировок - в результате необходимой для них интенсивной концентрации. Годы, что Люк провел здесь - под требовательным и бескомпромиссным наблюдением Палпатина – вынудили его к развитию точного и мощного слияния с Силой; частично от того, что он учился этому из внушительного примера своего самоуверенного Мастера, а частично для построения необходимой защиты перед этим самым неумолимым критиком.

Касался ли он Тьмы в такие моменты? Был ли безвозвратно потерян, раз мог призывать к себе эту неукротимую мощь так решительно и легко… и если так, тогда почему он мог отклонить ее с такой же естественной непринужденностью?

Ибо он мог шагнуть за ее пределы, мог протянуться в точной, тонкой концентрации, проскальзывая в ничтожно-малые щели, за грань отделяющую тени от тьмы. Соединяясь с уникальной, отличительной мощью такой исключительной, безупречной гармонии, что он почти чувствовал повороты галактики, ощущая бесконечно малые изменения в ее потоках и водоворотах, которые отмечали любое значимое событие, прослеживая их распространяющийся в пустоте эффект, сложные модели действительности, вероятного развития и отдачи…

И именно там он ощутил ту перемену, слабую и иллюзорную, этот последний миг существования мощи, приближенной к его собственной.

Это было странно заверяюще - что уход даже такой жизни вызвал только рябь на поверхности того сложно установленного порядка.
Понимание того, насколько крайне незначительна жизнь даже самых влиятельных из существ в большой схеме мироздания смиряло, показывая, что галактика вращалась, не обращая внимания на их борьбу, достижения и неудачи.

Однако он ощущал определенную печаль… даже сожаление, что события развернулись по этому пути. Последнее, что он сказал своему старому Мастеру, было обещанием вернуться. Теперь эта возможность была утрачена - хотя, пожалуй, она была утрачена задолго до сегодняшнего дня.

Люк открыл глаза и уставился на полированный черный пол, выдерживая минуту молчания – по крайней мере, из уважения, если не из больших чувств; в конце концов, вероятно, он был единственным существом в галактике, имеющим достаточно близкую связь с Мастером Йодой, чтобы ощутить его уход.

Момент тишины, выжидающий…

Единственное существо с достаточно близкой связью…

В конце концов, смысл произошедшего докатился до его понимания-

Люк быстро поднялся и достиг дверей, новые планы и тактика вихрем заполнили его голову. Ему предстояла аудиенция с его нынешним Мастером, переговоры - предметом которых будет Мастер Йода.



В сопровождении Мас Амедды, Люк быстро шагал вдоль Частной Палаты Аудиенций, усердно скрывая свои ожидания и намерения. Он вел рискованную игру - он знал, но был готов попробовать; сейчас, когда время подходило к концу, и скрупулезно подстрекаемая им Мотма должна была предпринять полет к Ботавуи, этот обдуманный риск был весьма разумен.

Близкое общение Люка с Мастером Йодой обеспечило связь их присутствия в Силе - то, чего не было у Палпатина; в конце концов, он не сознавал продолжающегося существования старого Мастера Джедая, пока Люк не выдал его – и в этом был шанс для Люка.
Который подразумевал, что на сей раз Люк держал руку сверху. Знание было силой, его Мастер вдалбливал это в его голову беспрерывно. Сведения о Мастере Йоде всегда были объектом желания Палпатина, но до сих пор Люк не желал отдавать их ни за какую цену. Теперь… только взаимовыгодная сделка, никакого грабежа. Если Люк сыграет свою партию хорошо, у него есть шанс получить в обмен то, что хочет он - то, что было ему необходимо для дальнейшего движения.


Палпатин наблюдал за целеустремленным, ровным шагом своего джедая. Спустя неделю после отказа в разрешении пойти за Мотмой, ему, конечно, хватало ума не говорить об этом снова, но Палпатин ждал, что тот все-таки предпримет. Учитывая настойчивость и упрямство мальчишки, он ни от чего не отказывался легко, особенно от вещей, представляющих ему такую важность. Таким образом, Императору было весьма любопытно, какой будет новая стратегия его джедая.

Палпатин по-прежнему был разъярен тем, что Скайуокер взаимодействовал с Восстанием, независимо с какого расстояния. Независимо от утверждения Скайуокера, что выманить Мон Мотму было его единственной целью. Здесь, на кону стояла большая угроза - та, которой раньше, казалось, не существовало. Верил он Скайуокеру или нет, было на самом деле несущественно - ибо факт оставался фактом: его джедай был в состоянии скрыть от Палпатина достаточное количество информации, требуемой для выполнения всей этой операции, планируемой им, вероятно, длительное время, пока он находился еще во Дворце, оправляясь после нападения и не раскрыв ни одного аспекта Палпатину, ни физически, ни ментально.

Что приводило к тревожному пониманию - мальчишка мог очень действенно лгать ему - и, как следствие, возникал очевидный вопрос: что еще скрывал Скайуокер?

Тот опустился на колено перед Палпатином, голова склонилась, темные длинные волосы были еще влажными после душа, последовавшего за интенсивной тренировкой с лайтсейбером; он всегда прятался за тренировками, попадая сюда, во Дворец, который воспринимал как ловушку, проводя бесчисленные часы в залах практики, используя это, как метод держаться подальше от двора, от подлых и властолюбивых подхалимов и льстецов, наполнявших любое сосредоточие настоящей власти. Мальчишка ненавидел их, Палпатин прекрасно знал это, хотя сам он скорее наслаждался их компанией - его всегда привлекало наблюдать, как низко могли пасть разумные существа, дабы удовлетворить свои жадные амбиции. Личное развлечение: подталкивать до тех пор, пока не обнаружится переломный момент, предел… и затем уговорить пойти немного дальше.

Истинная власть лежала не во владении планетами и системами, а в полном контроле над теми, кто проживал свои жизни в пределах его влияния. Иметь в собственности чью-то душу - по-настоящему управлять ею - стоило системы планет и было более захватывающим, чем любая скучная и далекая статистика переписи населения и имущества.

Его падший джедай должен будет когда-нибудь понять это… он учился этому - Палпатин не мог не заметить, как изменялись его действия в отношениях с его "наблюдателем" Марой Джейд. Оглядываясь назад, можно было понять, что она, судя по всему, стала препятствием, когда он начал свою операцию по заманиванию Мотмы в ловушку и, не имея возможности удалить ее, не привлекая внимания, он начал намного более тонкую игру.

Сейчас, с чем бы он ни пришел к своему Мастеру, это должно было быть существенным. Скайуокер нанес краткий визит к Мас Амедде менее часа назад, и тот быстро отменил и передвинул назначенные ранее встречи, дождался окончания текущей аудиенции Императора и доложил тому о "существенных" изменениях графика, абсолютно заинтересованный в обеспечении немедленного доступа Наследнику.

В действительности, мальчишка редко использовал Силу подобным образом, принуждая личный штат Палпатина выполнять его требования - не в последнюю очередь из-за знания, что его Мастер не одобрит этого: не из благодушия, конечно, а из принципиальных соображений. Однако Палпатина развлекло, что джедай сделал это сейчас - к тому же по отношению к Амедде, навязав тому свою волю так умело и всецело, что канцлер до сих пор не имел понятия, что им управляли.

Таким образом, сейчас, в свете данного целеустремленного маневрирования его Волка тон Палпатина прозвучал потакающе и снисходительно:

- Что тебе настолько необходимо сказать, что ты не мог подождать?

Люк не поднимал головы, уставившись в пол, вынуждая дыхание быть медленным и ровным.

Последний шанс; сделай все правильно.

Он знал, что Палпатин предпочитал держать его на коротком поводке, оставляя его во Дворце, под рукой - и он знал почему. Но он также знал, как много будет значить для его Мастера увидеть финальное исполнение его драгоценного пророчества - видения, которое тот получил спустя буквально несколько дней после их первой встречи, когда они впервые померились силами; как много будет значить для Палпатина подтверждение его абсолютной веры, что идеалистичный, наивный мальчишка, который так непреклонно отказывался назвать местоположение Мастера Йоды, однажды сам, добровольно, сделает это.

Палпатин увидел бы в этом окончательное подтверждение своего контроля над Люком. Возможно, он будет прав, возможно, нет. Возможно, готовность Люка использовать смерть Мастера Йоды для своих целей указывала на невозможность искупления - а, может, его готовность так легко лгать Императору, манипулируя им для своих целей, была доказательством того, что Палпатин никогда по-настоящему не будет владеть своим драгоценным джедаем так, как он этого хочет. Люк не знал ответов и давно прекратил искать их.

Они редко нравились ему.

Все, что он сейчас знал – наконец у него были средства, способные вынудить Мастера сделать то, что ему нужно; поэтому слова, которые Люк затем произнес вслух, удивили его, вероятно, так же сильно, как и Императора:
- Заключительные работы над "Неукротимым" вернулись в свой график, Мастер. Через пять месяцев он будет выпущен с верфей Билбринги к Корусканту для официального запуска.

- Понятно, - без выражения произнес Палпатин, глаза продолжали буравить джедая. Оба знали, что он пришел сюда не для этого.

Люк не поднимался, оставаясь коленом на холодном мраморном полу перед возвышением; в мысли начало вползать глубокое отвращение к тому, что он собирался сделать. Мог ли он так поступить? Использовать смерть Мастера Йоды для низвержения лидера Восстания, созданию которого старый Мастер Джедай наверняка содействовал.

Он стоял молча, потупив глаза, вспыхнувшие беспокойство и растерянность скрутились в животе узлом, старые воспоминания потянули за собой старые принципы...

- Что-то тревожит тебя, - произнес, наконец, его Мастер; любопытство придало словам нехарактерный сочувствующий тон.

Люк продолжал молчать, разрываемый настоящей необходимостью и прошлыми привязанностями…

Палпатин наблюдал за стиснувшим челюсть, застывшим статуей мальчишкой, неспособным сказать то, что он собирался, и это только разогревало любопытство Императора: что могло вызвать такую реакцию, что могло так явно лихорадить его джедая в присутствии того, перед кем он никогда не позволял показывать слабость.

- Встань, друг мой. - Полностью заинтриговавшись, Палпатин хотел разговорить мальчишку. - Встань и пройдись со мной.

Его падший джедай выпрямился и автоматически подошел к Мастеру, по-прежнему потерянный в своей невысказанной борьбе, пойманный позади неких глубоко укоренившихся барьеров, продолжающих связывать его и приводить в смятение, не давая двигаться дальше. Небрежной случайной походкой Палпатин вышел на широкую террасу, палящее позднее солнце неумолимо заливало бледные мраморные плиты. Нестерпимая жара корускантского лета была ему не по нраву, но он знал, что подобные вещи располагают мальчишку к непринужденности и комфорту.
Он остановился у искусно и сложно резной балюстрады, положив на нее бледные, костлявые руки и направив рассеянный взгляд на столицу - она не представляла интереса ему, она уже полностью ему принадлежала. То, чем он желал управлять, стояло рядом в смятении и подавленности, с опущенными глазами, дрейфуя в собственных мыслях и не обращая внимания на развернувшийся перед ними захватывающий вид.

- Что могло поставить моего волка в такой тупик? - начал благосклонно Палпатин, смягчая скрипучий голос вкрадчивыми интонациями.

Мальчишка молчал, только слегка мотнул головой, изведенный до отчаяния.

Знал ли он, каким уязвимым был, цепляясь за эти разбитые обломки утраченной морали? Изучая лицо мальчишки, Палпатин видел, что тот понимал это; чувствовал, как сильно это его раздражает, как остро он желал избавиться от этих последних, изодранных пут. Так что удерживало его сейчас в такой нерешительности и тишине?
Приведенный в восторг Палпатин протянулся в Силе, испещренные охровые глаза полузакрылись в концентрации; он поднял дрожащую руку к щеке своего джедая, не касаясь ее.

- Ты потерян, дитя, - сказал он сочувственно, надеясь уговорить его. - Это старые сомнения, с которыми ты давно справился. Почему они опять изводят тебя?

Но его джедай продолжал молчать, и Палпатин отстранился - зная, что если будет нажимать слишком сильно, мальчишка только неизбежно пойдет еще больше на попятный. Даже сейчас его джедай сопротивлялся каждому шагу на своем пути - просто теперь он делал это более тонко; временами казалось, что он противится собственным решениям с той же силой, что и решениям Мастера.

Император вновь повернулся лицом к столице, хотя все его внимание оставалось сосредоточенным на борьбе, идущей позади отстраненного и напряженного выражения джедая. Не поворачиваясь, Палпатин заговорил тихим, спокойным голосом, как будто делая мимоходное наблюдение:

- Как легко рушатся твои решения, друг мой. Я ничему не научил тебя? Ты действительно настолько слаб, что отдашь годы жертв, борьбы и своих достижений, уступив моментному чувству вины; и все твои стремления и амбиции значат так мало? - Он чуть повернулся, произнося последние слова: - Все значимые вещи имеют цену, ты знаешь это. Первое, чем ты должен быть готов пожертвовать ради любой настоящей цели, это ты сам.

Мальчик неподвижно стоял еще некоторое время и затем, словно поняв, наконец, слова Мастера, отступил на шаг и поднял голову, взглянув глазами цвета летнего неба, темная часть правого глаза выглядела пугающе странно в ярком контрасте.

Он повернулся, споткнувшись, и быстро вышел с террасы без слов.

Палпатин переждал ровно два удара сердца, прежде чем повернуться и пойти вслед, но мальчишка настолько отчаянно хотел уйти, что уже был у высоких двойных дверей на противоположной стороне роскошного зала, когда Император вступил в его темную прохладу-



Люк быстро шагал прочь от балкона через наполненную ощущением власти, нарочито хвастливую Палату Аудиенций и был почти у самого выхода, когда почувствовал во мраке зала позади себя присутствие Мастера.

Палпатин ничего не сказал, только наблюдал за уходом своего джедая... и даже у этого была власть остановить Люка. Или, может, причина была в чем-то внутри него, ибо он встал, тяжело дыша, смотря на двери перед собой и напряженно сдерживая себя от ведущего желания уйти.

Но он не уходил, он продолжал все также молча стоять, борясь против своей совести и своих демонов. Тишина легла свинцовой тяжестью в мертвой темноте большого зала...

- Вы дадите мне, что я хочу? - прозвучал, в конце концов, низкий и тихий голос Люка, глаза которого по-прежнему смотрели на двери перед ним.

- И что это? - Люк не повернулся, не соизволил ответить. На этот раз тишину сломал Палпатин: - Я принял свое решение.

- Пересмотрите.

- В связи с чем?

Люк полуобернулся, светлые глаза вспыхнули в тусклом свете.
- В обмен на местоположение Мастера Йоды.

Собственные желтые глаза Ситха расширились, он сделал два быстрых шага вперед-

И Люк знал, что получил его. Впереди еще предстояли демонстрация своей позиции, обсуждение деталей, умиротворение самолюбия... но все это будет теперь формальностью. Он получит разрешение - он знал это.

Ничего не говоря, Палпатин медленно прошел к трону, и Люк повернулся к нему лицом, ожидая первого залпа.

- Я не меняю решений, джедай, - начал Император.

Люк подавил свой сарказм на эту неприкрытую ложь. Не имело значения, что будет сказано сейчас, ему больше ничего не нужно было доказывать – он знал, что уже выиграл.
- Я и не прошу этого, Мастер; я прошу только вознаграждения за оказанные услуги и службу. За три года лояльности и повиновения, вы сами говорили об этом.

- Я не использовал таких слов - у меня нет привычки к подобному, когда дело доходит до моего дикого джедая. Ты - такая же помеха, как и преимущество.

Люк ступил несколько шагов вперед.
- Вы хотите лояльности? Тогда позвольте мне продемонстрировать ее вам - позвольте мне выследить ваших врагов. Дайте мне эту возможность доказать ее.

Палпатин молчал, на вид нисколько нетронутый этой речью, но Люк знал его сабакк-лицо. Он вновь подошел ближе.

- Какой толк от меня, если вы меня не используете? Дайте мне это, и взамен я преподнесу вам лидера Восстания и последнего из джедаев. - Он посмотрел вниз при следующих словах, сомневаясь, не переступал ли он границу, но ему было известно и о сухом чувстве юмора своего Мастера, и о том, что тому нравилась возмутительная смелость со стороны своего приспешника - приправленная небольшой, но бесстыдной лестью: - Один мудрый человек как-то сказал мне, что все значимые вещи имеют свою цену.

Он взглянул на Императора, осторожно-

Желто-испещренные глаза Палпатина сузились, и Люк держал этот пристальный взгляд с такой же равной силой… Тогда тонкие, сухие губы явно забавляющегося Императора обнажили испорченные зубы в кудахчущем смехе:

- Очень хорошо - я заплачу твою цену. У тебя есть мое согласие, джедай… только на этих условиях. Не разочаровывай меня.

Что, конечно же, произойдет, когда Палпатин пошлет своих штурмовиков на Дагобу. Люк низко поклонился, чтобы скрыть триумф на лице.

- Я никогда не посмел бы, Мастер.

Палпатин поднял брови и усмехнулся полуразрушенными зубами:
- Все же, кажется, ты осмелился на кое-что другое.

- Я учился в ногах своего Мастера.

Продолжая забавляться, Палпатин сузил глаза, прекрасно понимая, что его подкупали, но, тем не менее, смакуя это:
- И тот мудрый Мастер не учил тебя также выполнять свои обещания?

Люк взглянул старику в глаза и выпрямился, расслабляя плечи и высвобождаясь от томящего нежелания в глубоком спокойном вздохе.
- ... Дагоба. Во Внешнем Кольце, недалеко от торгового маршрута Римма.

В итоге это получилось сказать на удивление легко. Он пал так низко? Или он, наконец, нашел свой путь?

- И где именно на... Дагоба нужно искать?

- Там три континента. Самый маленький покрыт дождевыми лесами и находится на экваторе. На его восточной стороне есть три главных притока, все можно увидеть с высокой орбиты. Я приземлялся между вторым и третьим, фактически в засаженном деревьями болоте.

Император поднял брови:
- Координаты?

- Их нет. Планета имеет рассеивающие волны свойства, вмешивающиеся в работу приборов при снижении; вероятно, поэтому ее не могли установить. Я оставил там три сигнальных метки на уровне крон деревьев, их должно быть видно в сумерках, если они еще работают.

Палпатин удовлетворенно кивнул, и Люк повернулся, чтобы уйти.

Он уже был почти на пороге, когда вновь услышал своего Мастера.

- Я думаю, послать туда тебя. Чтобы ты лично разобрался с Мастером Йодой.

Это была проверка, и едва ли скрытая, Люк понимал. Но он играл свою игру; остановившись, он чуть повернулся назад.

- Я сделаю, как вы прикажете. Если вы хотите, чтобы я полетел туда, то... - он затих, ожидая приказа и ощущая тщательно скрытые усики Силы, направленные к нему, исследующие степень искренности его ответа. Но Люку нечего было скрывать, по крайней мере, в этом - у него не было никакого смятения и беспокойства по поводу возвращения в укрытие своего старого мастера. Больше не было. Сделает это он или Вейдер, не имело значения. Поэтому он позволил Мастеру ощутить эти чувства - но только эти.

Палпатин какое-то время колебался, повернув голову набок, и затем произнес:
- Нет. Нет, иди за своим мятежным агрессором. Я пошлю на Дагоба лорда Вейдера. У него имеется давний неоплаченный счет.

- Я уверен, что он достигнет цели, - с легкостью произнес Люк, невозмутимый в отношении своей явной лжи, разбавляя ее скрытой правдой для собственного развлечения: - Мастер Йода едва ли находится в своем расцвете.

.

Волк Императора быстро шел через этажи и уровни к Перекрестку - великолепному и грандиозному месту, связывающему все четыре жилых башни в их основаниях - направляясь к комнатам СИБ в Северной Башне. Он удерживал от ее руководителей большинство мелких деталей, как своих планов, так и Мастера. Сейчас настало время восполнить пробелы и поискать недостатки.

Он и его вездесущая алая тень из императорских гвардейцев поворачивали много голов, пока они проходили это людное место; Люк не обращал внимания на очарованные взгляды и почтительные поклоны, шепчущие голоса, отзывающиеся эхом по огромному десятиэтажному месту с высоким куполообразным потолком.

Мало-помалу понимание их многочисленного присутствия просочилось к нему через Силу - не потому что он был центром внимания для очень многих, к этому он давно привык, но из-за затаенного чувства беспокойства и опасения, окрашивающего их мысли при виде идущего среди них Ситха.

Люк замедлил шаг, всматриваясь в их лица, однако никто не встречался с ним глазами. В конце концов, он остановился и просто стоял на месте, пристально глядя вокруг - на острове, образовавшемся посреди разошедшегося в стороны потока существ; никто не проявлял желания подойти слишком близко.
Чего они боялись - что видели, когда смотрели на него?

Мимо прошли две женщины, придворные, в богато вышитых одеждах, рискнувшие поднять на него глаза и выдержать его пристальный взгляд, затем кокетливо оглядываясь. Люк не смотрел за ними дальше, оставшись равнодушным к их очевидному благоговению, выражение не изменилось ни на йоту. Он знал, что они видят - власть, положение, богатство. Ничего больше. За это они продали бы все.

Он нахмурился, отворачиваясь и начиная вновь медленно идти вперед: так уж ли он отличался от них? Что продал он, чтобы получить сегодня то, в чем нуждался?

Он прошел в Северную Башню, в голове звучали его слова, сказанные Мастеру Йоде, когда он только прибыл на Дагоба в поисках учителя...

"Закончит он, что начинает?"

"Я не подведу вас", - обещал Люк в ответ.

Могла ли цель оправдывать средства…

Или он был потерян во Тьме?

Тяжело давшийся опыт научил его, что жизнь редко бывала столь черно-белой, как ханжеская софистика, извергаемая его старым Мастером посреди сотканной им лжи. Каким образом старый Джедай ожидал, что человек свергнет Империю в одиночку - выполнит задачу, которая была не по силам ему самому, опытному и бывалому наставнику, или бы он давно это сделал. И, тем не менее, он ожидал, что Люк будет добровольно связан теми же самыми устаревшими доктринами, которые так очевидно потерпели неудачу даже тогда, когда джедаи стояли у власти.

Он ускорил шаг, стиснув челюсть, борясь против грызущего края совести самобичевания.

Жалел ли он, что отдал последнее место мертвого Мастера Джедая?

Да… и нет.

Он, возможно, подвел своего старого Мастера, но тогда Мастер Йода подвел его также; позволил ему оказаться перед своим врагом с вопиющей, основательной слабостью. Которую так легко можно было исправить - но это сломало бы контроль Йоды над его новым Джедаем... и помешало бы личным целям.

Разве это делало старого Мастера Джедая чем-то лучше Люка?

Да, он подвел Йоду, но его учитель подвел его первым, своей ложью и манипуляциями. Ему следовало повернуть зеркало на себя, когда он проповедовал о Тьме и Судьбе.

Оправдывало ли это действия Люка? Нет. Но он не будет осужден тем, кто не был, по его мнению, лучше. И, как бы то ни было, игра не заканчивалась, пока не были разыграны все карты - если его следовало осудить, это должно быть сделано после окончания игры.

Он еще не полностью подвел старого Мастера.

.

.


Вейдер открыл замок герметичной медитационной палаты в своих частных апартаментах во Дворце. Было уже за полночь, но он почувствовал приближающееся присутствие сына. Едва заметное – настолько, что Вейдер сомневался, мог ли кто-то еще уловить его.

Он встал и вышел в противоположную пустую комнату, где был вынужден носить костюм, поддерживающий его жизнь. В богатой кислородом среде палаты он мог, по крайней мере, снять шлем, почувствовать вновь воздух на своем лице - потерянный в реальном мире, где его израненные легкие не справлялись с дыханием.

Он мог бы остаться в своей палате и говорить с Люком оттуда, но не хотел, чтобы его сын видел все эти автоматизированные, поддерживающие его системы. Не хотел, чтобы тот знал, как мало осталось от человека, который был его отцом. Поэтому Вейдер ждал сына в слабо освещенной приемной комнате, где имелось хоть какое-то подобие нормальной жизни, демонстрируемой тем немногим, кто бывал здесь. Сам Вейдер никогда не использовал эту комнату и сам ничего не выбирал для нее - за исключением большого холста, висящего на одной из стен, изображающего озера Варикино в горах на Набу.

Позади него в комнату вошел сын, и Вейдер, оторвав пристальный взгляд от картины, обернулся.

- Добрый вечер, - сказал он просто, и тут же упрекнул свою собственную осторожность.

Мальчик кивнул в ответ.

- Комната безопасна?

Одна и та же вещь, которую они спрашивали друг у друга, всякий раз, когда встречались - была ли безопасна комната для разговора, не прослушивалась ли она? Эти встречи были пределом его общения с собственным сыном - украденные моменты, напряженные и осторожные, чтобы не допустить их раскрытия и подозрений в предательстве.

- Да, эта комната безопасна, - коротко кивнул он; какое-то время оба стояли в тишине.

Наконец, его сын беспокойно отвел взгляд:

- "Несравненный" направляется завтра к Ботавуи.

- За Мотмой, - спокойно откликнулся Вейдер, поднимая на себя удивленные глаза сына. - Император сказал мне. Думаю, он хотел, чтобы это встало между нами – что я буду полагать, что эта задача должна быть моей. - Он твердо покачал головой против неловкой вины в глазах Люка. - Он неправ. Это твоя операция, твоя стратегия. Ты должен закончить то, что начал.

Люк отвел взгляд, и Вейдер ощутил взрыв самобичевания в нем, некие вспыхнувшие воспоминания, сиплый шепот отдаленного прошлого: "Закончит он, что начинает?"

Мимолетная аллюзия была немедленно подавлена, но, тем не менее, Вейдер редко ощущал что-либо от своего сына - и если это произошло, оно явно указывало на глубокий внутренний раздор.

- Она гордилась бы тобой, - в итоге нашелся Вейдер.

- Кто?

- Твоя мать. У нее были самые высокие требования из всех кого я знал, по отношению к себе и к окружающим ее. Она гордилась бы тобой.

Люк вновь отвел взгляд, испытывая крайнее неудобство.

- Я очень сомневаюсь в этом.

Долгое время они молчали, но это молчание больше не казалось неуклюжим, только … неуверенным, оба хотели продолжить, но не знали как.

- Какой она была? – наконец, произнес Люк, не в силах при этом смотреть на отца.

Вейдеру казалось, что прошла вечность с тех пор, как он давал Люку холоизображение Падме на борту "Экзекутора". Сейчас, оглядываясь назад, он не мог поверить, что полагал, будто Люк так легко и много уступит, взяв проектор - на его месте Энакин Скайуокер поступил точно так же, как это сделал тогда Люк Скайуокер.

Сейчас, однако, его вопрос означал намного большее, чем только желание знать свою мать - поскольку Люк хотел знать это от своего отца. Хотел знать женщину, которую знал его отец.

- Она была… очень красивой. Истинной красотой - сияющей изнутри.

- Как долго ты знал ее?

Зная о чувствах своего сына, так как они оба осторожно ослабили свою защиту - лишь немного, учитывая то, что оставалось - Вейдер понимал, что мальчик уклонялся от вопроса, который действительно хотел задать: «Ты когда-нибудь любил ее?»

- Я знал ее с тех пор, как был ребенком, с девяти лет. Даже еще до того, как стал падаваном.

Его сын обдумал это, легкая нахмуренность отметила юное лицо, израненное теперь рукой Мотмы. По правде говоря, Вейдер очень хотел пойти за ней сам - жаждал обратить против нее всю силу своей ярости. Но гораздо справедливее было сделать это его сыну, и из-за желания самого Люка, и для того, чтобы Император доверял ему.

Вейдер еще понятия не имел, что предпринял мальчик для изменения решения Мастера; тот был так долго и абсолютно непреклонен, что Люк должен всегда оставаться неподалеку от Корусканта - что Вейдер прекрасно понимал, на месте Палпатина он установил бы те же самые границы.

- Она была с Татуина? - спросил Люк, смотря на отца своими несогласованными глазами.

- Нет, она была с Набу. - Вейдер хотел рассказать сыну все: что его мать была сенатором и королевой - но слишком много информации за один раз только ошеломило бы его… и по неким эгоистичным мотивам, Вейдер хотел еще удерживать над мальчиком эту власть, имея то, что возвращало бы сына к нему.

- Тогда как…? - побудил Люк.

- Падме попала на Татуин, когда ее корабль был поврежден, ища запчасти. Именно так мы и встретились первый раз. - Вейдер пока не хотел открывать ее фамилию, которую по-прежнему можно было легко проследить в имперских архивах. Но даже произношение одного ее имени глубоко и мучительно что-то вывернуло в нем, несмотря на годы - еще одна рана, которая никогда не заживала.

Он затих, но его сын с надеждой ждал дальше, и, в конечном счете, он продолжил:
- Вскоре после этого я… стал падаваном, прибыв на Корускант. Мы не виделись много лет, но я всегда помнил ее.

Люк смотрел на отца, плененный тем, что тот говорил, понимая, что их разговор переместился на несуществующую ранее территорию карты их отношений.
- Ты был джедаем, когда снова встретил ее? - Люк знал, что такой факт означал, что отец не должен был быть с нею. Так много информации, так быстро - так много знания того, кем был его отец, и кем была его мать.

- Падме не имела никакого отношения к моим… решениям, - произнес Вейдер, и глубоко внутри Люк знал, что эти слова были предназначены для защиты его матери. И это желание защитить ее было... трогательно. - Она бы удержала меня в ложных верованиях джедаев, и я, в конечном счете, погиб бы вместе со всеми, защищая их ущербные идеи.

Люк перестал пытаться спорить против исковерканных взглядов своего отца, они были слишком глубоко укреплены в нем, и оба знали, что сейчас было не время для этого; его отец озвучил их только ради защиты...

- Ее звали... Падме?

- Да, Падме Амидала. Ее имя.

Слышать своего отца, говорящего с таким колебанием и сожалением о матери, было очень... человечно. Одновременно вызывая тревогу и приводя в восторг, ломая все предположения, которые раньше имелись у Люка, стоящего сейчас в зачарованной тишине.

- Она была умна, решительна… пылкая и страстная в своих убеждениях. Ей невозможно было навязать чужую волю - в этом вы очень похожи.

Люк улыбнулся, глядя вниз; эмоции потоком нахлынули на него, вынуждая изо всех сил подавлять глубокое сожаление внутри.
- Мне жаль... - Он остановился, как из уважения к отцу, так и из-за упрека себе: тоска была бесполезна, прошлое нельзя изменить.

Остро ощущая раскаяние, скрутившее его изнутри и до боли очевидное восприятию Люка, Вейдер долгое время стоял молча.

- Подожди, - сорвавшись с места в неком практически волнении он быстро и решительно вышел из комнаты.

Когда несколько минут спустя он вернулся, он застал своего сына, заворожено стоящим перед картиной. Знал ли он? Мог ли ощущать некий след в Силе тех бесчисленных часов, что Вейдер потратил, стоя на этом месте в опустошающей печали?

Люк повернулся к отцу, и Вейдер долю секунды колебался - у него так немного осталось того, что принадлежало ей...
Но по этой причине он и должен был отдать это своему сыну. Их сыну.

Вейдер протянул сжатый кулак, и Люк нерешительно подставил навстречу ладонь. Выпустить это из руки, отдавая добровольно другому, было странным облегчением. Нисколько не трудно, как ему казалось до того, как он сделал это.

Люк взглянул на свою ладонь, на маленький, прохладный и удивительно тяжелый предмет. Он поднял руку ближе, рассматривая кольцо из темного зеркально-блестящего перенниума с крупным светло-голубым камнем квадратной формы.

- Оно принадлежало твоей матери, - сказал Вейдер, хотя понимал, что мальчик уже знал это. - Я привез ей этот камень с Джабиима. Она заказала кольцо с ним и всегда носила его потом на... указательном пальце правой руки.

Джабиим… болезненные воспоминания закрутились в голове Вейдера, воспоминания об Оби-Ване; и о потрясении в глазах человека, трахею которого он сжимал Силой. Он быстро заморгал, отгоняя все это прочь, сейчас было не время.
- Она…

Он не стал продолжать - не смог. Он принес ей этот необработанный, ничего не стоящий камень просто, потому что когда увидел его, подумал о ней, о том, что ей это понравится. И она была в таком восхищении, держа камень у его лица и утверждая, что цвет камня был точно таким же, как его голубые глаза. А когда ей сделали кольцо, из драгоценного металла перенниума, она шутила, что этот цвет был таким же темным, как одежды, что он носил.

Она всегда носила это кольцо и потом жаловалась, когда ей пришлось снять его... из-за беременности ее пальцы отекали. Он взял кольцо тайком из ее шкатулки, намереваясь изменить размеры, чтобы она могла носить его снова...

Но служебный долг помешал ему, у него никогда, казалось, не было времени и потом, внезапно…

Внезапно ее не стало, и все изменилось. Кроме кольца, чей камень по-прежнему был цветом его глаз, обрамленным блестящим черным... как его броня, которую он теперь носил.

Прошло много времени, прежде чем он смог смотреть на это кольцо, так сильно напоминающее ему о ней.

И все же, в конечном счете, оно стало одним из немногих бережно хранимых предметов его имущества.

И теперь он отдал его сыну - потому что хотел, чтобы у мальчика было что-то принадлежащее ей. Ибо, понимая, что он забрал Падме не только у себя, но и у своего сына, зная, что ничто из того, что он сделает, или скажет, никогда не сможет изменить прошлое или возместить нанесенный вред. Он чувствовал отчаянную необходимость дать Люку хоть что-то способное связать его с матерью, которой тот никогда не узнает... по вине Вейдера. По вине Энакина. По вине Оби-Вана.

Мальчик стоял тихо, уставившись на кольцо в руке, долгое время. Когда он, наконец, поднял свои голубые глаза на отца, Вейдер знал, что сын ощутил всю отчаянную игру изводящих его несчастных эмоций.

- Я не могу взять это, - сказал он тихим, но уверенным голосом, протягивая открытую руку.

- У тебя должно быть что-то от нее, - не двигаясь, решительно ответил Вейдер.

- Не это. Я знаю, что оно...

- Возьми его. Она бы хотела этого.

Люк изучающе смотрел на отца, и Вейдер понимал, что никакая маска не скрывала его - не от сына. Затем мальчик вновь перевел взгляд на кольцо и, наконец, попробовал одеть его на указательный палец, на котором, по словам Вейдера, носила его мать - оно не прошло дальше первой фаланги, и Вейдер услышал мягкое развлечение в голосе сына:
- Оно такое крошечное. Должно быть, она была… - Он не продолжил, но Вейдер вновь воскресил в памяти, какой стройной она была, какой изящной. Какой хрупкой.

Люк попробовал кольцо на каждом пальце, и оно подошло только на мизинец, там он и оставил его, не в силах отвести взгляд. Он опять долго молчал, пытаясь подобрать слова, соответствующие этому бесценному подарку. В конечном счете, он высказал честную, простую правду:
- Спасибо. Это несравненный подарок. Я буду хорошо заботиться о нем, обещаю.

Вдруг почувствовав себя неудобно, Вейдер сделал несколько шагов назад. Небрежный, грубый голос произнес:
- Это пустяк. Оно ничего не стоит для меня. Можешь делать с ним, что тебе хочется.

-Тогда я буду дорожить им, - искренне произнес его сын, по-прежнему смотря на кольцо. Внезапно, кое-что поняв, он взглянул на отца. - У тебя голубые глаза!

- У меня были голубые глаза, - неловко ответил Вейдер.

Его сын тут же вернул взгляд на кольцо.
- Я всегда почему-то думал, что они были карими. Думал, мои достались мне от матери.

- У твоей матери были глаза глубокого карего цвета и длинные, каштановые волосы. - Вейдеру только сейчас пришло в голову, что он не упоминал о том, что Падме считала цвет камня идентичным цвету его глаз, мог ли мальчик так всецело прочесть его мысли? Был ли это случайный промах Люка, раскрывающий степень его способностей?

- …Что произошло с ней? - в словах зияло глубокое чувство потери оставшегося одиноким ребенка; и чувство вины захлестнуло Вейдера, не могущего вымолвить ни слова.

Но Люк терпеливо ждал, так что в итоге Вейдер был вынужден говорить, хотя он и не смог найти смелости повернуться лицом к своему сыну:
- Я… не могу сказать тебе.

Люк опустил глаза, горе и сожаление скрутили его чувства при понимании того, о чем говорил отец. Все же он не обвинил того, не сделал ничего, чтобы как-то осудить или упрекнуть отца. Возможно, он чувствовал собственное горе Вейдера, его жгучий, режущий, словно нож, стыд.

Вновь потянулась тишина, отмеченная тяжелым дыханием респиратора Вейдера. Люк очень медленно поднял к нему взгляд.

- Почему? - единственный оставшийся у него вопрос, как предположил Вейдер. Но даже сейчас в тихом голосе Люка не было никакого осуждения, только желание знать.

Вейдер искал тысячу раз такой благоприятной возможности, чтобы объяснить свои действия - оправдать их перед тем единственным, кто еще имел значение для него, когда тот, наконец, будет готов слушать. И все же, сейчас, стоя перед этими голубыми глазами так сильно похожими на его, он не мог найти слов и лишь покачал головой, сохраняя молчание в приступе стыда.

- Мне жаль... – пробормотал, наконец, его сын, отводя глаза, хотя Вейдер не знал, что означали эти слова, извинение или сожаление о непростительных действиях его отца.

Вейдер сделал еще шаг назад, пытаясь отвергнуть эмоции, которые переполняли его.

- Тебе... нужно идти. - Его сын вскинул голову, и Вейдер нашел оправдание своим словам: - Ты здесь уже слишком долго, Император будет знать.

Это не обмануло мальчика - ни на секунду - но он отвел взгляд и отошел, готовый оставить отца одного, наедине с собой, в чем тот нуждался.

- Разумеется. Ты будешь здесь, когда я вернусь?

- Еще бы, - ответил Вейдер. - Захват Мон Мотмы будет значительным событием. - Император захочет присутствия всех, когда получит свою новую игрушку.

Мальчик снова беспокойно отвел глаза, на лицо легла рвущая его неуверенность.

- Ты делаешь все правильно, - заверил Вейдер.

- Нет, это неправильно, - спокойно ответил сын, смотря на кольцо своей матери. - Но я полагаю, что это необходимо.

Он повернулся, чтобы уйти, и Вейдер, не желая заканчивать на такой холодной ноте, выпалил:

- Я любил ее, очень.

Люк замер на ходу, слова потрясли его до самого основания - так, что его обычно хорошо скрытые эмоции проголосили в Силе, разум буквально гудел от шока на это откровение. Потому что Тьма не любила. Слово "любовь" было предано анафеме, невероятно - невозможно.
- И что мне делать с этим? - не поворачиваясь, спросил он в итоге.

- Учись из этого, - жестко ответил Вейдер, возвращая к себе пристальный взгляд Люка. - Мы… неотвратимо одинокие существа. Мы можем только разрушать то, что ценно для нас. - Люк не откликнулся, и Вейдер нажал дальше: - Ты не можешь быть близко к кому-либо - и не можешь другим позволять быть близко к тебе. - Опустошительная, невосполнимая ошибка самого Вейдера, от которой он хотел уберечь сына, от страданий и сожалений, которые изводили его собственную жизнь столько, сколько он помнил. - Неудача неизбежна, и последствия выйдут из-под твоего контроля.

Его сын беспокойно посмотрел в сторону, намеренно отказываясь понимать это, идя дальше и останавливаясь только на пороге, не в силах оставить такое мрачное предсказание над своей головой.

- Я не ты, - тихо проговорил он, как отцу, так и самому себе. Затем, будто не желая уходить на ноте разногласий, как это часто происходило в прошлом, он повернулся: - Спокойной ночи, отец. - Он снова посмотрел на кольцо. - И спасибо.

Вейдер еще долго и тихо стоял в комнате после того, как сын покинул ее, все его расстройство было рассеяно этими несколькими словами: «Спокойной ночи, отец. Спасибо.”

Это был первый раз, когда Люк говорил их - и подразумевал. В сравнении с этим все остальное не имело значения.

Люк тихо смотрел в широкое обзорное окно своего кабинета в тыловой части мостика "Несравненного", стоя с прямой напряженной спиной и глядя в пустоту, охваченный обманчивой неподвижностью, предшествующей наступающему шторму.

Генерал Вирс был на пути к его кабинету, и Люк... рассматривал варианты.

Риис, зная о положении вещей и антипатии Люка к генералу, благоразумно пытался держать Вирса подальше от мостика с тех пор, как Люк ступил на борт "Несравненного", надеясь, что он остынет, прежде чем лично встретится с генералом. И как бы там ни было, Вирс находился под покровительством Императора, и этот факт удерживал руку Люка почти уже десять часов их полета - но черный узел, скручивающийся у него внутри, неуклонно рос и больше не мог быть проигнорирован.

Люк мог, конечно, разрешить эту ситуацию разными способами - мог играть в игру, перетерпеть удар, записать его на счет своего опыта и изучить урок... Но проблема была в том, что этот урок говорил ему, настойчиво шепча в его мыслях прямо сейчас: «Никогда не оставляй врага за своей спиной».

На самом деле, по большому счету он достиг всего, чего хотел - он находился на пути к Ботавуи и встрече с Мотмой. И Мадином.

Но тогда в этом был тот же самый смысл, все то же шептание... «Никогда не оставляй врага за своей спиной».

Если он сейчас ничего не предпримет... значит, он ничему не научился?

Люку пришло в голову дать Вирсу временное назначение командовать "Яростью" во время ближайшей миссии, зная, что это не было сильной стороной генерала - таким образом, Люк смог бы найти оправдание своим карательным действиям.

Он мог бы легко обосновать этот приказ - "Ярость" должна была идти за Мадином, а Вирс работал с тем раньше, когда генерал мятежников был еще имперским офицером. Люк мог легко заявить, что это логично одному генералу ловить другого - что у Вирса больше шансов понять суть мышления Мадина, чем у других. Люк мог утвердить этот приказ, как возможность для Вирса проявить себя перед новым главнокомандующим, показав, на что он способен.
Это была идеальная ситуация: если бы Вирс преуспел - в чем Люк очень сомневался, учитывая, что средой того были наземные сражения - он получил бы Мадина, если Вирс потерпит неудачу, у Люка будет прекрасная причина надолго убрать его.

Или он мог сыграть в другую игру: мог не встречаться с Вирсом вообще и просто начать раз за разом скармливать генералу кусочки нелепой ложной информации, пока Палпатин не поймет, что его «крот» давно обнаружен и Люк теперь попросту травит его. Нагрузить Вирса противоречащими, неточными, нелогичными пустяками и отослать назад к Императору, чтобы тот разбирался с проблемой, которую сам создал.

В более спокойном, хладнокровном настроении Люк, вероятно, так бы и сделал. Но он не был спокоен и не был в настроении для игр, а все его колебания по поводу более прямых действий давно иссякли.

Когда-то он сдержался бы, поскольку считал, что ему было что терять: честность, моральное превосходство... что бы то ни было. Человек, который так безжалостно и изощренно содрал с него те качества, преуспел бы теперь, если бы помнил об этом, принимая во внимание неизбежные последствия создания его драгоценного приспешника.

Поскольку в обладании волком была проблема - время от времени, без какого-либо предупреждения… он оборачивался и кусал.


.


Дверь в кабинет Люка издала сигнал, предшествующий входу Вирса.
Тот едва вступил в комнату, как Люк повернулся к нему и мощный удар Силы послал его в полет по воздуху, швыряя в стену со звучным глухим стуком. Он лежал на полу, задыхаясь, в страхе смотря, как к нему подходит Люк с пылающими глазами.

Люк присел, хватая затаившего дыхание Вирса за шиворот, грубо рванул его вверх и вновь с силой ударил о стену; все размышления о более сдержанных вариантах действий были уже потеряны в тумане неистовой ярости при виде льстивого, лживого человека, пробравшегося в штат Люка, что стоило ему потери ценного офицера и чуть не уничтожило месяцы подготовки и работы.

- Я думал, что очень ясно дал понять меня, Вирс, - прорычал Люк сквозь стиснутые челюсти.

- Сэр, я не… - Вирс боролся с немыслимым весом, сдавившем его грудь и горло; с выпученными глазами, пытаясь глотнуть воздуха.

- Я не хочу ничего слышать. Мне нет дела до твоих ничтожных оправданий, которые ты выдумывал последнюю неделю - они не спасут твою жизнь.

- Нннн… - Вирс слабо хватался за руки разгневанного командующего, сжимающие форму на его груди, но Люк непреклонно сузил глаза.

- Полагаю, я очень тщательно объяснил последствия доноса на меня.

Снова Вирс изо всех сил попытался говорить, становясь все слабее:
- Этттоо... не...

Люк держал давление еще несколько секунд, не желая останавливаться... затем отвернулся, генерал упал на колени, судорожно втягивая воздух.

Люк взглянул на стоящий рядом с его столом стул, заскользивший к нему без посторонней помощи. Все еще задыхающийся Вирс в шоке выкрикнул, когда его тело вдруг поволокло Силой к стулу, бросая туда так, что он начал опрокидываться навзничь вместе со стулом. Люк быстро обернулся и схватил его одной рукой за спинку, возвращая в вертикальное положение, прежде чем тот упадет. Вирс при этом почти вывалился вперед, цепляясь побелевшими костяшками пальцев за подлокотники.

- У тебя только несколько секунд моего времени, Вирс. Поэтому я предлагаю тебе сделать их интересными. Мое внимание очень неустойчиво, - Люк склонился над съежившимся, сидящим спиной к нему генералом. - Начинай.

- Я не делал этого...

- Ты пока что не знаешь, в чем я обвиняю тебя, - возразил Люк, стоя позади напуганного человека.

- Я ничего не делал, я не активен се…

- То есть ты все же планировал это?

- Я… - Вирс отчаянно замолчал, и затем выпалил: - Шпионы! На борту пять активных шпионов…

- Семь, - исправил Люк, сжимая плечи Вирса. - Но их имена были бы интересны.

- Ммм... - Вирс изо всех сил пытался вспомнить. - Синса... Ого... мм...

- Быстрее, - прошептал Люк, наклоняясь и используя Силу, чтобы вновь начать постепенно сдавливать грудь Вирса.

- Н.. ээ.. Ни... Ни...

- Нишима, - сказал Люк. - Еще?

- Джиддик!... Джиддик и… Финдаллен.

Люк выпрямился, однако продолжал удерживать на Вирсе давление Силы.
- Очевидно их восемь. Спасибо.

Вирс изо всех сил пытался поднять руки, по-прежнему прикованные к стулу, дыхание стало коротким и тяжелым.
- Сэр... Сэр, я не делал... Я не делал этого! Что бы это ни было... это не я...

Не отпуская Вирса, Люк медленно прошел к высокому обзорному экрану за своим столом, затем произнес, холодно и спокойно:

- Я хотел бы верить вам, Вирс, действительно хотел бы. Но факт в том, что, даже если вы не делали этого сейчас, вы сделаете это потом. И все, в чем я подозреваю вас здесь, вы уже сделали на корабле моего отца.

Вирс слегка повернулся к нему, глаза расширились.

- Отца…?

- Лорда Вейдера, - легко произнес Люк, тоже немного поворачиваясь, чтобы посмотреть на потрясенные глаза генерала, задаваясь вопросом, понимал ли тот, что это запретное знание теперь запечатало его судьбу. - Вы, возможно, еще не пошли против меня, но вы сделали это против моего отца - думаю, теперь вы можете понять, почему вы не нравитесь мне, Вирс. Почему мне так затруднительно позволить вам выйти отсюда.

- Ми...лорд... - Вирсу стоило большого напряжения, чтобы теперь говорить.

- Знаете, когда-то я был терпимым человеком, очень. - Голос Люка, вернувшегося обратно к обзору бесконечной тьмы за окном, был тихим, затерянным в мыслях. - Возможно, потому что я верил, что поступаю правильно...

Раздался тупой треск костей, приглушенный закрывающей их плотью, и с последним, удушливым вздохом Вирс рухнул вперед.
- Я больше не верю в это, - спокойно произнес Люк, без всякого следа сожаления в голосе.


.



- Сэр, мы на подходе, - доложил адмирал Джосс Наследнику. Команда мостика старательно сгорбилась над незнакомыми пультами модифицированного фрахтовика, сосредоточенно смотря на показания приборов с мрачной концентрацией людей, пытавшихся остаться незамеченными.

Смерть генерала Вирса несколькими днями ранее вызвала волнение и трепет по всему "Несравненному", весь командующий состав ощущал штормовые порывы ветра. И хоть Джосс и был уверен в своей неприкосновенности, его преданность Наследнику давно была определена, он тоже чувствовал себя немного нервно в связи с недавним... происшествием.

Наследник, конечно, выделил время, чтобы разъяснить лояльным ему то, что Вирс был шпионом Императора, и сам Джосс несомненно помнил, что его предупредил об этом еще коммандер Риис - даже до того, как началась кампания против ботанов. Однако метод удаления шпионов заставлял любого, имеющего дело с Наследником, немного… волноваться.

Лидерство, которому обучали адмирала Джосса в имперской военной академии на Кариде, строилось частично на уважении, частично на страхе. Необходимо было учиться внушать уважение тем, кто был искренне лоялен и страх тем, кто не был - и если немного страха щекотало пятки преданных тебе, то это также лишь внушало здоровое уважение.

И, конечно, адмирал чувствовал его, когда Наследник повернулся к нему, смотря спокойным и невозмутимым, как всегда, взглядом.

- Спасибо, адмирал. Приведите команды в состояние готовности. Удостоверьтесь, что все на месте, затем свяжитесь с "Несравненным" и "Экзекутором" и подтвердите наше прибытие. Вся дальнейшая связь только посредством ходовых огней, пока мы не захватим цель.

Джосс подтвердил приказ, поворачиваясь к офицерам на мостике, чтобы убедиться, что они все слышали, когда потрепанный фрахтовик, на котором они летели, выпал из гиперпространства на оживленную дальнюю орбиту Ботавуи далеко за пределами орбитальной платформы Кол Дин, ответственной за все погрузки, транспортировку и другие рабочие процессы, связанные с грузами планеты. Присоединившись к очереди, безобидный средних размеров фрахтовик вместе с двумя сопровождающими его транспортами немедленно затерялись в суматохе свободно группирующихся кораблей, ждущих своего допуска к платформе Кол Дин.

Фрахтовик, возглавляемый Джоссом, нес основную команду. В трюме был расположен десяток боевых солдат 701-го, ожидающих «зеленого света». Находящиеся в их компании ботаны и чадра-фаны, предоставленные на Оброа-скай контрабандистом Каррде наряду с тремя хорошо камуфлированными фрахтовиками, выглядели бесспорно и понятно встревоженными. Во всяком случае, когда адмирал последний раз проверял их готовность.

Наследник повернулся, стягивая с рук тесные перчатки из черной кожи, сгибая при этом пальцы и видя, как Джосс отстранился в сторону.

- При необходимости пользуйтесь только безопасным каналом. Сообщите мне, когда "Ярость" будет на месте и когда прибудут наши друзья. Мы пойдем с закрытой связью до точки.

Джосс энергично щелкнул каблуками и кратко взглянул на топчущуюся поблизости, прислушиваясь, Мару Джейд. Она перепроверяла свой маленький, размером с ладонь бластер, который временами носила спрятанным в рукаве на запястье, бластерная винтовка уже была перекинута через плечо.

Чувствуя, что адмирал смотрит на нее, Мара подняла взгляд, разум был слишком занят сейчас, чтобы разгадывать то, о чем тот думал. Но он лишь слегка приподнял брови, и вывод был очевиден: "Сделай свою работу - сохрани его в безопасности".

Вообще не было ничего необычного в том, что Люк шел вместе с наземными войсками в подобных операциях - как раз наоборот - но это будет его первой вылазкой после ранения, а так как Риис остался на борту "Несравненного", Мара становилась его единственным телохранителем. И напряжение от знания этого уже дергало по ее туго-натянутым нервам. Скайуокер не любил ходить с телохранителями и в лучшие времена, а две пары глаз были бы сейчас намного более способны держать ситуацию, если он возьмет весь риск на себя, оставляя их позади, как обычно.

Однако его настойчивость и упорство не только в планировании и наблюдении за ходом операций, но и в непосредственном в них участии были одной из причин того, что Скайуокер получил основательную популярность в среде вооруженных сил. Его ежедневное присутствие в Центральном Флоте, кроме времени, когда он возвращался на Корускант, согласно прямым распоряжениям Императора, привело к тому, что его считали истинно "военным человеком", с реальным полевым опытом и подлинными способностями тактика. Военные по существу были "стадными животными", и ничто так не способствовало лояльности, как чувство общности. Готовность Скайуокера слушать советы тех, кто имел опыт так же размещала его в выгодном свете, как и его поддержка и вера в старших офицеров командного состава, которым он доверял; и последнее время он искусно делал упор на всех этих факторах, чего Мара не могла не заметить.

- Я уверен, что оставляю все в ваших умелых руках, адмирал, - проговорил Скайуокер с непринужденной уверенностью в голосе, взглянув на Джосса. - Теперь... найдите мне фрахтовик, идущий под именем "Аттин'Чо". Только пассивный просмотр.


.



- Мэм, фрахтовик "Аттин'Чо" в нашей области, курс сто семьдесят - пятьдесят восемь - девяносто один.

Капитан Вьятт повернулась к управляющему офицеру, ее низкий неторопливый тон мон каламари заставлял слова казаться намного более торжественными, чем они были:
- Пошлите приветствие и передайте ему код Альянса. Держите дистанцию побольше от того фрахтовика, - добавила она, кивая похожей на луковицу головой в направлении фрахтовика, стоящего в "зоне ожидания" перед ними, и зная, что еще один обветшалый транспорт медленно курсировал позади них, половина его ходовых огней не работала.

Но она не слишком волновалась; они очень аккуратно выбрали место для себя, пристроившись к группе утомленных очередью фрахтовиков, ожидающих разгрузки или платы за свою работу и попутно заправляющихся для следующего рейса. Фрахтовик Альянса, потрепанный и выглядевший, как торговый корабль, отлично вписывался в суматоху большого порта, не привлекая к себе внимания и стоя фактически в самом крайнем и удобном положении к выходу в открытый космос.
- Есть что-нибудь, указывающее на проблемы?

- Ничего, мэм. Все чисто. "Борец" только что прислал подтверждение, что они в стыковочном доке для загрузки. Недалеко от них рядом с орбитальной платформой Кол Дин находится один ИЗР.

Это заставило Вьятт встрепенуться, Лея и Мон повернули головы.

- Они предполагают какие-либо проблемы? - напряженно спросила Лея; как и Вьятт, она изначально была озадачена тем, что Мотма выбрала Мадина командовать этой операцией. Он был экс-имперским хорошо обученным военным, но он вообще никогда не руководил проходящими в космосе операциями, находившимися в компетенции Флота. Впрочем, она не сильно подвергала сомнению этот выбор, зная, что Мон и Мадин часто и очень тесно работали вместе, и Мон полагалась на его способности и мнение.

И только во время гиперпрыжка сюда, Мон собрала их и объяснила задачу Мадина пока она будет встречаться с Оллин'айа: получить технологическое устройство, тайно собранное ботанами под глубоким прикрытием; она должна была быть передана с орбитальной платформы Кол Дин на их второй фрахтовик ,"Борец", возглавляемый Мадином. Характер этого устройства заставил Лею расширить глаза...

Новое оружие Империи, Динамический Электромагнитный Импульсный генератор, так называемый генератор ДЭМП. Оно было создано в строго охраняемых военных доках имперских верфей на Билбринги и готовилось для установки на новый суперзвездный разрушитель "Неукротимый", работы над котором должны были завершиться через несколько месяцев. Мадин был ответственен за погрузку двух дубликатов нового оружия на "Борец". Копии были собраны на отдельном участке параллельно с имперским оригиналом, используя информацию, полученную от нескольких шпионов, работающих на верфях.

Это было невероятным прорывом для Альянса, и, несмотря на то, что оружие еще не было благополучно запущено, они уже планировали нападение, сущность которого ни Мон, ни Мадин не желали обсуждать, ссылаясь на продолжающиеся проблемы с утечкой информации - оставляя Лею в неприятном понимании, что она была исключена из их цепи, а значит, она в некотором роде подозревалась в причастности к этому.

Но об этом можно будет побеспокоиться потом. Сейчас все ее мысли были на обеспечении успешного проведения миссии - обеих миссий. Если какая-нибудь из них столкнется с проблемой, Мадин должен прервать свою операцию, а не ставить ее под угрозу, рискуя потерять генераторы ДЭМП или поставив Империю в известность о том, что у Альянса было теперь это оружие. Все ждали, смотря на ком-офицера.

- Мэм, генерал сообщил, что разрушитель находится в стандартном режиме ожидания на краю их сканеров; он говорит, что уверен в отсутствии риска. Ботаны сообщили, что этот ИЗР находится в области почти двое суток.

Лея повернулась к слегка расслабившейся Мон.
- Отлично, - произнесла Лея. - Подтвердите получение сообщения и скажите, что мы идем дальше с закрытой связью. Мы свяжемся с ним, когда встреча руководителя Мотмы будет закончена. - Затем, не в силах стряхнуть с себя некое беспокойное предчувствие, добавила: - Скажите, чтобы сломали тишину и немедленно сообщили мне, если тот ИЗР оставит Кол Дин.
Ей не нравился факт, что ИЗР находился у платформы Кол Дин - в конце концов, это было предполагаемым местом встречи Мотмы и лидера ботанов Оллин'айа. Оно было изменено в самый последний момент зашифрованным сообщением от руководителя разведки Тэж Массы, которая лично выбрала новый пункт встречи - безобидную стоянку "бродячих" фрахтовиков, находящуюся далеко за пределами платформы. Стоянка была расположена на стационарной орбите, и на ней одновременно и постоянно толпилось около пятидесяти ветхих фрахтовиков среднего размера и другого видавшего виды торгового транспорта, ждущего разрешения на разгрузку.

Рядом с любой планетой с развитой промышленностью всегда было несколько подобных неофициальных стоянок; Имперская Таможня никогда особо не спешила с проверкой пропусков и разрешением разгрузок. Если кто-то желал доплатить, тогда необходимый таможенный контроль всегда мог быть ускорен, но у многих небольших транспортных компаний просто не хватало для этого прибыли, и, таким образом, формировались свободные группы стоящих вместе ожидающих кораблей, члены экипажей которых постоянно перемещались с корабля на корабль, приветствуя друг друга и обмениваясь коммерческими сплетнями.

Это была хорошая, трудноопределимая схема; и банальная также – вероятно, чтобы не привлекать внимания. Меньше, чем за час до их отлета, Масса осторожно назвала эту специфическую группу кораблей, обеспечивая достаточную возможность для ожидающих их ботанов на борту "Аттин'Чо" - несмотря на непредвиденность - успеть уйти с Кол Дин на новые координаты.

Ком-офицер "Арктура" на котором находились Лея и Мон, кивнул, давая знать, что корабль сбавил скорость, заходя на стоянку; другой дряхлый и ржавый фрахтовик, идущий от них по правому борту, медленно делал то же самое. Ком-офицер посмотрел в сторону, затем сообщил:

- Мы получили код подтверждения от "Аттин'Чо" наряду со стыковочными координатами. Командующий Оллин'айа прислал свое приветствие и приглашение на борт для руководителя Мотмы.

Мон повернулась к Лее с улыбкой:

- Я оставляю все в твоих умелых руках, Лея.

Лея улыбнулась комплименту, смотря вслед уходящей с мостика Мон, и неспособная стряхнуть чувство, что кое-что... что-то...



Мон степенно спустилась с шаттла в маленьком стыковочном ангаре "Аттин'Чо", трое ботанов ждали ее в конце трапа, несколько других формировали неровную линию почетного караула, еще одна линия состояла из людей и деваронцев. Полет занял меньше пяти минут, между "Арктуром" и "Аттин'Чо" находился только один фрахтовик - тот, что шел от них справа - тяжелый и медленный торговый корабль, похожий на «Арктур»; он явно пытался их обхитрить, пролезая в более переднее положение в очереди. Мон на мгновение взглянула на успокоительно открытые глубины космоса, видимые за пределами ангара; бледный венец Ботавуи был только чуть заметен на краю обзора. Если им нужно будет бежать, "Аттин'Чо" занимал для этого хорошее положение.
- Добрый день, руководитель Мотма, - произнес первый ботан, выходя вперед. Его мех трепетал вперед-назад, что у ботанов было равнозначно нервному тику.

Мон любезно улыбнулась, делая вид, что не замечает этого и протянула руку взволнованному ботану. Тот коротко пожал ее.

- Вы простите нас - мы не привыкли к нахождению столь прославленных гостей на борту нашего скромного транспорта. Мы полагали, что только довезем командующего Оллин'айа к платформе Кол Дин. И у нас было мало времени для приготовлений.

- Никаких специальных приготовлений не нужно...

По паузе Мотмы, ботан явно понял, что не представился:

- Простите, мое имя Т'индарр, руководитель Мотма. Я - помощник Оллин'айа. - Еще одна рябь прошла по его бледному меху. - Если вы последуете за мной, я буду иметь честь проводить вас к командующему. - Он жестом пригласил ее идти дальше.

Мон вежливо кивнула, ступая вперед вместе с ботаном и двумя его сопровождающими, ее личная охрана из шести солдат особого назначения двинулась за ней. Ботан очень многозначительно не оглядывался и не упоминал о них.

Они прошли довольно короткое расстояние, встречая очень немногих членов экипажа - лишь несколько ботанов и чадра-фанов, останавливающихся и склоняющих головы в почтении. Мех ботанов при этом слегка колебался, что по признанию Мон, имеющей долгий опыт общения с разными разновидностями, означало взволнованное любопытство. Она слегка кивала им, проходя мимо, всегда оставаясь неизменным политическим деятелем.

Наконец Т'индарр остановился перед комнатой и эффектно протянул руку, опираясь на ручку двери и ожидая, когда подойдет Мон со своим окружением.

Дверь открылась… и Мон замерла на месте.

Командующий Оллин'айа, на встречу с которым она прилетела, напряженно сидел на стуле в противоположной стороне комнаты -

По сторонам от него, с оружием наготове, находились штурмовики, их синие наплечники указывали на солдат 701-ого... И прямо за Оллин'айа, положив руки ему на плечи… стоял Скайуокер.

Позади Мон послышалось волнительное движение, ее охранники вскинули свое оружие. Острые глаза Скайуокера перескочили с Мон к ним - раздался тошнотворный хлопок, несколько тел поразили стены. Не успело прозвучать ни одного выстрела, а они уже лежали на полу, без сознания или мертвые, Мон не знала. Она лишь немного вздрогнула, услышав тот непонятный треск - брони или костей - но в целом осталась неподвижна, когда холодные синие глаза вернулись к ней, и медленная полуулыбка появилась на лице Скайуокера.

- Здравствуй, Мон.

moar, MOAR!!

...просто восхитительно
такой контраст между 10ой и 11ой главой - автор не перестает удивлять %)
спасибо за продолжение!

Контраст, и правда, шикарный особенно для тех, кто лелеет надежду на возобладание доброго и светлого )

та оно всегда случится. и если не в одном(младшем), то в другом(старшем). хотя anti-happy end обрадовал бы)

Ну, это еще зависит от того, кто что воспринимает под хэппи эндом...

Лея с трудом удерживала себя, чтобы не начать вышагивать по мостику "Арктура", сознавая, что ее нервозность передается Вьятт. Она не могла понять, почему так встревожена – все шло точно по плану.

У них было подтверждение о нахождении главного флота Вейдера в двух часах субсветовой скорости отсюда, поэтому расположение здесь любого разрушителя Внешнего Флота могло быть объяснено. В пределах боевой дистанции не было ничего кроме ИЗР у Кол Дин - но Мадин тут же дал бы им знать о любом его движении. Однако рассеянное необоснованное беспокойство продолжало грызть ее, и как она ни старалась, избавиться от него не получалось; все ее мысли были с Мон Мотмой.

- Есть какие-нибудь проблемы? - она подошла поближе к капитану Вьятт, всматриваясь в беспорядочную кучу старого торгового транспорта за обзорным экраном. Взгляд остановился на "Аттин'Чо", хорошо видимом поблизости от единственного, стоящего между ними большого ржавого фрахтовщика.

Мон-каламари покачала головой, не сводя выпуклых глаз с Леи.

- Никаких, - просто ответила она, но по ее тону чувствовалось, что лучше бы это Лея успокоила ее.

Но что та могла предложить? Шаттл Мон совершил посадку и отослал назад короткий код подтверждения, что все в порядке. Ботанский лидер принял изменение места встречи спокойно, "Аттин'Чо" для отвода глаз сделал короткий прыжок за пределы системы и затем вернулся, встреча проходила сейчас на его борту, Мадин на Кол Дин продолжал загружать на «Борец» генераторы с другого ботанского транспорта.

Все шло точно по плану - так почему ее не оставляло это ползучее чувство...

- Мэм, генерал Мадин на связи.

Лея обернулась к ком-офицеру, но Вьятт опередила ее:

- Включите громкую связь, - быстро произнесла она, ступая в центр мостика небольшого фрахтовика.

- Генерал?

Напряженный, неотложный тон голоса Мадина был близок к панике, чего Лея практически никогда не наблюдала у него.
- Где руководитель Мотма?

Лея подошла в диапазон слышимости системы коммуникации.

- Она на "Аттин'Чо". Что случилось?

- ИЗР рядом с нами - "Ярость". Он не из Внешнего Флота, это корабль из сопровождения "Несравненного"!

Вот что изводило ее - любой ИЗР Внешнего Флота можно было бы объяснить... но откуда здесь мог находиться этот? И затем полное значение слов Мадина дошло до нее - "Несравненный" был суперзвездным разрушителем Скайуокера. Живот Леи свернулся узлом.

- Вы уверены?

- У меня нет его идентификационного номера, но ботаны сделали близкий облет. Они сказали, что у него торринские маневренные двигатели Соро-Саб - известно, что их установили на "Ярость" около трех лет назад. К тому же у него есть отличие - девять направленных многолучевых передатчиков, плюс экваториальная площадка тяжелого орудия. Это - "Ярость".

Сердце Леи пропустило удар; задыхаясь, она повернулась к Вьятт:
- Свяжитесь с "Аттин'Чо". Скажите им уходить на субсветовой и выводить Мон; мы прикроем их. Выпустите истребители, чтобы защитить выход "Аттин'Чо" - мы будем инструктировать их во время полета. Обойдите то судно, - она указала на дряхлый фрахтовик перед ними, как только ожили двигатели «Арктура» и листы палубы начали вибрировать под ними. - Генерал, вы закончили с погрузкой?

Короткая пауза.
- Нам еще нужно около трех минут. Мы уже не можем прерваться. Я дам знать, когда мы будет готовы подойти к вам.

Лее не нужно было говорить, чтобы он поторопился.

- Истребители выходят, - резко объявила Вьятт, смотря в главный обзорный иллюминатор, вид из которого был ограничен по вине подгонки под старую модель.

- Мэм, "Аттин'Чо" пришел в движение. Наши истребители подходят для сопровождения.

"Аттин'Чо" тяжело повернулся на своей оси, направляясь к протяженному открытому пространству, когда Лея почувствовала какое-то щекотание в своем подсознании; она обернулась к капитану.
- Вьятт, мы получили подтверждение от "Аттин'Чо"?

Вьятт, нахмурившись, взглянула на ком-офицера, тот кивнул.

- Да, мэм.

Тогда, почему ее позвоночник прошибала ледяная дрожь?
- Скажите им, что нам необходимо говорить с руководителем Мотмой - срочно.

Ком-офицер кивнул, передавая запрос. Лея вернула взгляд к "Аттин'Чо", тот по-прежнему двигался к выходу, группы красного и синего крыльев летели в эскорте.

Но что-то...

- Они признали запрос? - спросила Лея.

- Да, мэм. Они сообщили, что руководитель Мотма находится на пути к мостику.

Слишком медленно - Лея покачала головой.
- Скажите им перенаправить нас на ее комлинк. Немедленно.

Нервно-взволнованный ком-офицер говорил в микрофон.
- Они перенаправляют нас…

- Включите громкую связь.

Все ждали, низкое шипение фоновых шумов указывало на то, что линия открыта, напряженный человеческий голос ком-офицера "Аттин'Чо" объявил:

- Ожидайте, «Арктур»... Перенаправляем вас...

Лея ждала, кусая ноготь...

- Ожидайте...

Слишком медленно. Сделай выбор, Лея. Она наблюдала, как "Аттин'Чо" направляется к открытому космосу, истребители Альянса защищали его, закрыв почти от всего...

Закрыв от всего... включая их!

- Войдите в закрытую частоту: скажите истребителям отступить. Прикажите им снять двигатели "Аттин'Чо". - Все на мостике испуганно повернулись к Лее. - Выполняйте!

Ком-офицер повернулся к капитану Вьятт для поддержки, но мон-каламари кивнула в знак согласия, офицер вернулся, чтобы передать команду и вынужден был повторять ее, так как на том конце коммандеры явно подвергли ее сомнению. Там, где стояла Лея, был слышим голос Хана:
- Это синий, повторите приказ.

Несколько секунд спустя обе группы отступили, плотно вращаясь вокруг своей оси, чтобы занять положение, позади "Аттин'Чо".

- Поворачивайте, - с напором сказала Лея. - Приведите нас к "Аттин'Чо" - быстро.
Если бы они смогли немедленно добраться туда, у них без труда хватило бы огневой мощи остановить громоздкий фрахтовик.

Их обзорные экраны закрутились в неторопливом, вызывающим тошноту перевороте, пока "Арктур" маневрировал, принося "Аттин'Чо" вновь в центр экрана-

И весь ад вырвался на свободу.

Внезапно все вокруг, казалось, начало перемещаться, несколько других фрахтовиков включили двигатели и начали движение.

- Что, черт возьми, происходит? - обычно скрипучий голос Вьятт стал крайне высоким от изумления.

- На сканере три тяжелых фрахтовика в движении… - напряженно объявил рулевой офицер; казавшиеся безвредными фрахтовики внезапно двинулись вперед, чтобы перекрыть расстояние между "Арктуром" и "Аттин'Чо". - Они запирают нас от "Аттин'Чо".

Ржавый грузовой фрахтовик, ползший со стороны их правого борта, двигался сейчас к ним на большой скорости, явно беря курс на столкновение. Превосходя их размеры в два раза, он принудил Вьятт к действиям.

- Всем остановиться. Начните маневры уклонения. Попытайтесь пронести нас над этим, - она указала на фрахтовик который раньше не пытался делать ничего более подозрительного, чем прокрасться вперед очереди, а теперь несся на них, препятствуя идти дальше; еще два фрахтовика с их стороны порта усложняли все еще больше, тяжело пытаясь выйти на свободное пространство и практически тараня один корабль за другим.

- Мэм, у нас множество признаков энергоносителей от корабля впереди! Что это... подождите... Фрахтовик выпускает СИД-истребители!!!

Свободный путь к "Аттин'Чо" был полностью перекрыт, заблокированный двумя большими неизвестными фрахтовиками. "Арктур" маневрировал, пытаясь что-то предпринять, но это становилось все труднее, по мере приближения к ним грузовозов; единственный выход для "Арктура" находился теперь в противоположном направлении от летящего "Аттин'Чо".

И теперь казавшийся ранее безвредным фрахтовик, поворачивающий в сторону перед ними, извергал множество СИДов из своего главного стыковочного дока, два фланга которых роем приближались к "Арктуру", сверкая ионными орудиями и отвлекая на себя А-винги и крестокрылы.

- Нет! - закричала Лея, выходя вперед. - Скажите всем нашим кораблям следовать команде! Скажите им остановить "Аттин'Чо", пока он не вышел в пространство.

Она чертовски хорошо понимала, что этим оставляет их собственный корабль уязвимым, но на этот момент у нее была только одна цель - и она удалялась сейчас от них на большой скорости, с лидером Альянса на борту.


.


Люк хладнокровно наблюдал с мостика "Аттин'Чо", как первая волна СИДов выходит из первого, нанятого у Тэлона Каррде фрахтовика, отвлекая на себя истребители мятежников.

Второй нанятый фрахтовик уже перемещался в точку пересечения с мятежным "Арктуром", фактически блокируя все возможности мятежников следовать за "Аттин'Чо", третий фрахтовик Каррде приближался сейчас к ним позади, хотя он сомневался, что те уже поняли это.

- Сэр, мы свободны для выхода на запрограммированные координаты, - имперский управляющий офицер с надеждой смотрел на Люка. Всем мостиком теперь, безусловно, командовали имперские вооруженные силы; оставался только ботанский командир корабля под охраной четырех штурмовиков - на всякий случай, если потребуется какое-либо закодированное признание, пока фравтовик уходит от аналогичного повстанческого судна. Люк уже вытянул два набора кодов из разума нежелающего сотрудничать ботана - дабы получить сюда Мотму без подозрений.

- Пока остаемся, - спокойно произнес Люк, не отворачиваясь от сражения, которое очень определенно следовало за ними, пока они неуклюже летели прочь от скопления фрахтовиков; все перемещались мучительно медленно по сравнению со скоростью и маневренностью крупных боевых кораблей. – Мне нужно, чтобы корабль мятежников был здесь, пока "Ярость" не сможет подобрать его - а для этого им нужна причина. Позвольте им думать, что они могут достать нас.

- Сэр, кормовые щиты несут повреждения, - объявил опс-офицер, ожидая распоряжений.

Люк не поворачивался, по-прежнему непринужденный и нетронутый новостями.
- Свяжитесь с третьим фрахтовиком, скажите им выпустить свои СИДы и послать к нам. Пусть займутся крестокрылами.

Мара сделала полшага к нему, но сумела удержать язык за зубами - волнуясь, что они потеряют приз, получение которого Люк так тщательно планировал; "Аттин'Чо" едва ли был предназначен для подобного сурового обращения.

Он взглянул в ее сторону, невозмутимый; приглушенным, слышимым только ей голосом произнес:
- "Ярость" в минутах отсюда. Несколько тупоносых истребителей не смогут за это время уничтожить наши двигатели, попасть в стыковочный док, справиться с десятком штурмовиков, найти Мотму и выйти обратно на собственном корабле - но они могут сделать гиперпрыжок и уйти без нее.

- Ты рискуешь Мотмой, чтобы поймать Мадина, - пробормотала Мара в ответ, понимая, что он оставался здесь исключительно для поддержания интереса повстанческого фрахтовика.

Скайуокер непринужденно отвернулся, но его сдержанный голос стал резким и жестким:

- Пусть приходят - никто не заберет Мотму.

Мара нахмурилась, поворачиваясь слегка к Люку, чтобы взглянуть на него - задаваясь вопросом, хотел ли он действительно, чтобы они попробовали это… Операция прошла отлично, как по учебнику, хорошо запланированная, лишь с некоторой маневренностью к непредвиденным обстоятельствам на месте. И сейчас ему ничего не оставалось, как стоять на мостике и отдавать распоряжения, просчитанные за месяцы до операции. И он потворствовал сражению, хотел его, она ясно видела это.
Вопрос: рискнул бы он всем просто потому, что желал вызова?

Она только открыла рот, чтобы высказать это, когда быстрое движение в углу обзорного экрана притянуло их взгляды.

- Сэр, "Ярость" прибыла в порт. Они просят распоряжений.

- Скажите им выпустить СИДы; посмотрим, отвлечет ли это мятежников от нас.

- Подтверждение от «Ярости» получено. Они выпускают три эскадрона.

- Сэр, вражеские истребители сбили нас с курса - на три град...

- Исправьте это, - приказал Люк, поворачиваясь к старшему офицеру; дряхлый фрахтовик начал слегка взбрыкивать под ногами, когда тяжелый лазерный удар попал в цель с близкого расстояния. - Не сходите с курса для прыжка.

Он вернулся к ком-офицеру:
- Передайте "Ярости", что фрахтовик мятежников окружен. Пусть выйдет на свободную линию и использует тракционный луч. Я хочу этот корабль.

Только он закончил, как подал голос опс-офицер:
- Сэр, истребители Альянса остаются с нами - у нас частичный отказ кормовых щитов, щиты двигателей на исходе.

В середине всего этого столпотворения Мара видела, как Люк мгновенно взглянул на человека, затем многозначительно посмотрел на нее, держа ее взгляд на мгновение дольше, чем обычно. Она секунду безучастно смотрела в ответ, прежде чем ее быстрый ум уловил связь - под давлением момента опс-офицер произнес "альянс", а не "восстание". Только мятежники называли себя Альянсом - что означало возможность, что опс-офицер был шпионом мятежников.

- Используйте остальные щиты для компенсации. - Люк небрежно отвернулся, запрашивая ком-офицера: - "Ярость" на позиции?

- Ей нужна еще минута, сэр.

- Направьте мощь от передних щитов в кормовую часть для поддержки. Скажите первому фрахтовику встать позади наших двигателей и защитить нас от атак с бреющего полета.

- СИД-истребители отвлекают вражеские... Сэр, фрахтовик мятежников пытается оторваться.

Люк повернулся:

- Они выйдут, прежде чем "Ярость" зацепит их?

Короткая, напряженная пауза; опс-офицер произвел моделирование.

- Нет, сэр. У "Ярости" преимущество.

- Сэр, отказ третьего и восьмого кормовых щитов, четвертый щит на пределе.

Отказ единственного щита был довольно плох, но с ним можно было справиться - используя смежные щиты для уменьшения неогражденной области, Мара знала это. Однако если откажут сразу третий и четвертый щит, возникнет слишком большое незащищенное расстояние, оставляя их двигатели уязвимыми, если мятежники опять решат атаковать их.

Люк понимающе взглянул на Мару.

- Думаю, наше время уходить.

Ему не нужно было утруждать себя приказом - Мара немедленно повернулась к старшему офицеру:
- Свяжитесь с первым фрахтовиком и включайте гипердвигатель.

Звезды перед ними слились в полосы, когда "Аттин'Чо" ушел прочь - вместе со своим призом; оставляя сражение позади себя, в далеком пятне света.

Большое спасибо за перевод. Жду с нетерпением 13 и 14 главы =) А то почитала их на английском, большую часть поняла. Но технический английский, это не художественный. Особенно где Люк и Мара =)

А переводите вы красиво.

Ну да, разговорчики Люка и Мары иногда так сразу и не поймешь:) Я сама много больше понимаю сейчас, при переводе, нежели когда читала первый раз. Всякие детали разные.
Спасибо за комплимент:) мне интересно, как это кажется тем, кто читал на английском.

Ну, и не пропадайте) Комментарии всегда вдохновляют идти поработать, когда вроде уже ничего не хочется и не можется;)

Сообщение отредактировал Алита Омбра - 13.6.2011, 16:32

Два потрепанных фрахтовика мятежников шли тесно друг к другу далеко от признанных корабельных трасс, но по-прежнему находясь в секторе ботанов; доказательство того, что они едва избежали гибели, было написано на листах корпуса большего судна в форме разнообразных темно-угольных полос - верных отметин лазерных орудий.

В оперативной комнате "Борца", относительно неповрежденном по сравнению с "Арктуром", совещались Лея Органа, Хан Соло и генерал Крикс Мадин. Они все еще пытались разобраться, каким образом все пошло так катастрофично неправильно.

И что еще более важно - как это можно исправить.

- Я скажу вам, что мы используем, - заявил Хан, столь же уверенный, как всегда, серьезный и громогласный - раздраженный фактом, что они не только потеряли Мон на борту "Аттин'Чо", но и чуть не потеряли "Арктур" вместе с Леей.

Пребывая в блаженном неведении того, что непризнанный им "Борец" действовал прямо под его носом, ИЗР "Ярость" выполнил пертурбационный манёвр вокруг Ботавуи, чтобы гарантировать безопасный отход "Аттин'Чо" и заодно захватить "Арктур". И только своевременное прибытие "Борца", закончившего погрузку и тут же понявшему, куда двинулся ИЗР, спасло фрахтовик Леи.

Все еще кипятясь, Хан взглянул на Мадина:
- Мы используем ту проклятую штуку, ради которой все рисковали сегодня своими шеями - чтобы вы могли уползти и забрать ее.

Генерал какое-то время молчал, раздумывая: фактически они получили два существенно важных орудия, но проблема состояла в том, что они еще не были готовы использовать их.
- Мы никак не можем развернуть ДЭМП-генераторы на кораблях, на которых находимся - наши системы ничем не защищены.

- Мы развернем их на "Борце", - непреклонно возразил Хан.

- Если мы используем их сейчас, мы потеряем их. Мы не сможем ни восстановить, ни собрать их заново, чтобы успеть использовать против "Неукротимого". Плюс мы потеряем эффект неожиданности – сейчас имперцы вообще не знают, что у нас есть ДЭМП.

- Вот что. Таким образом, вашей целью является "Неукротимый", - произнес Хан, мгновенно вызывая сжатие челюсти Мадина в расстройстве, что он раскрыл готовящуюся кампанию. Хан и Мадин находились на противоположных концах военной арены и никогда не казались способными встречаться лицом к лицу.

Но в таком случае это было новостью и для Леи - вся эта миссия Мадина, казалось, была известна только ему и Мон Мотме; сейчас кусочки мозаики начали складываться в картину. Новейший супер-разрушитель Империи готовился к запуску через пять месяцев, и именно на нем должна быть установлена революционная технология ДЭМП - это будет единственный корабль с подобной системой.

Хан продолжал упорствовать, не интересуясь великим планом Мадина, смотря на текущее положение дел:
- Все сводится к одному, генерал: что вы хотите больше - "Неукротимый" или Мон Мотму?

Генерал отвел взгляд, явно мечась меж двух огней.

- Мы можем предполагать, что какой-нибудь ИЗР все же укреплен против ДЭМП? - быстро спросила Лея, ища выход для них.

- Нет, - ответил Мадин. - Насколько нам известно, ни один корабль флота не проводил достаточного времени в доках для необходимой модернизации. Все трудовые ресурсы были брошены на обеспечение графика постройки "Неукротимого".

- Даже "Несравненный"? - Зная, о принадлежности "Ярости" к эскорту Наследника, Лея допускала возможность, что "Несравненный" был как-то вовлечен в операцию.

- Нет. "Несравненный" и "Экзекутор" стоят следующими в очереди. - Мадин взглянул на кореллианца, затем опять на Лею, которая очень хорошо осознавала, что в отсутствии Мон, она стала главнокомандующим де-факто. - Однако позвольте мне указать на недостатки этого плана: во-первых, мы не тестировали ДЭМП, мы только что получили генераторы от ботанов, и мы не перенастраивали и не проверяли их после перевозки; во-вторых, у нас нет никаких бесспорных доказательств, что "Ярость" уязвима. В-третьих, мы совершенно точно уверены, что и "Борец" и "Арктур" беззащитны и если мы запустим ДЭМП, оба будут повреждены без возможности ремонта. И, наконец, даже если все эти вопросы будут решены, мы все еще понятия не имеем, где руководитель Мотма.

Они связались с "Домом Один", как только "Арктур" и "Борец" вышли из их короткого гиперпрыжка: "Ярость" ушла на субсветовой буквально через несколько минут после их счастливого спасения, направляясь явно в другой пункт назначения и разжигая беспокойство Леи о возможном участии "Несравненного". Получив известие о захвате Мон, базовый корабль мятежников немедленно начал поиск "Ярости" по всем точкам - заодно устанавливая, что и "Несравненный", и "Экзекутор" вошли в гиперпространство с непрослеживаемой целью, пока оба вновь не появились примерно в четырех часах пути от текущего местоположения Леи.

"Ярость" и "Аттин'Чо" нигде замечены не были; и все множество разбросанных повсюду кораблей Альянса сейчас искали их.

- Я скажу вам, где она, - уверенно сказал Хан. - Она на борту "Ярости". Они ни за что не стали бы рисковать, оставляя ее на фрахтовике, когда рядом есть целый здоровый разрушитель, только и ждущий, чтобы пойти к ним. "Аттин'Чо" наверняка уже оставили где-нибудь или взорвали в космическую пыль. Она на борту того ИЗР.

- Почему "Ярость"… из всех разрушителей, почему "Ярость"? - пробормотал Мадин, ища логическую причину, проигрывая в голове несколько вполне реальных догадок, понимая, что этот факт был важен… так или иначе.

- "Ярость" - часть Центрального Флота, - сообщила Лея очевидное в надежде на пробуждение некого неожиданного понимания, - часть флота Наследника; ее вообще не должно было быть здесь - это далеко за пределами его границ.

Хан согласно кивнул:
- Люк не может уйти настолько далеко - мы знаем это. "Ярость", должно быть, оставила Центральные Системы для этой определенной работы и находилась на связи с "Несравненным", последнее положение которого у нас зарегистрировано на самом краю границ - в самом дальней позиции, что для него возможна. Предполагаю, именно туда и направляется "Ярость" сейчас.

- Если они летят к "Несравненному", тогда мы потеряли Мотму, - решительно сказал Мадин слегка надломленным голосом. - Мы не можем атаковать в Ядре, не суперзвездный разрушитель - это будет самоубийством.

- Сколько кораблей у нас поблизости, чтобы сформировать целевую группу, если "Ярость" выйдет из гиперпространства близко к последнему положению "Несравненного"?

Мадину не требовалось проверять это.
- Ни одного, - ответил он с отвращением. - Мы пытались оставить область чистой при подготовке встречи руководителя Мотмы.

- Я предполагаю, что "Экзекутор" идет на то же рандеву, - мрачно добавил Хан, обозначая еще одно препятствие на их пути. – Интересно, однако, - Люк и Вейдер вместе; малыш никогда раньше этого не делал.

- Но теоретически… - Лея приостановилась, смотря на дверь; секундой спустя раздался тихий стук.

На мгновение она была сбита с толку, не понимая, откуда знала это...

Дверь заскользила и внутрь вошла капитан Вьятт, ее огромные, прозрачные глаза мон-каламари были полны надежды.
- Установлено положение "Ярости" и "Аттин'Чо", менее трех часов от нас... и они одни.


Лея спустилась в трюм "Борца" в сопровождении Хана, направляясь к своему шаттлу, чтобы вернуться на "Арктур". "Борец" уже вычислил необходимый прыжок к местоположению Мон Мотмы и "Ярости", корабль Леи должен был последовать за ним через несколько минут. Приостановившись, Лея повернула через трюм туда, где находились два недавно полученных Динамических Электромагнитных Импульсных генератора.

В действительности они были весьма небольшими: высотой примерно с ее незначительный рост и шириной в два ее обхвата. Больший запечатанный цилиндр был связан с меньшим, покрытым медно-красным сплавом. Генераторы лежали на прозрачных седловидных опорах, ряд тонких антенн протягивался и изгибался вокруг их оснований. Они не были похожи ни на что: ни на бомбы, ни даже на ЭМП-оружие.

Техники уже вовсю суетились рядом. Чуи находился среди работающих над первым генератором; второй еще пока был не тронут, оставаясь практически скрытым за частой сеткой его защитной изоляции.

- Чуи, - Хан обежал Лею, крича через ангар на ходу, по-прежнему в своей одежде пилота, - сколько еще?

Огромный вуки повернулся, проревев свои предположения и пожимая здоровыми плечами. Хан подбежал к открытому генератору, вытягивая шею, дабы рассмотреть успокоительно простой спусковой механизм. Теоретически они все знали, как это работало и какого результата достигало, если они активизируют данный выключатель, теоретически динамический ЭМП не наносил вреда плоти и костям - но все же Хан уже высказал свое нежелание быть рядом с этой штукой, когда она сработает. К тому времени, как подошла Лея, разговор шел о промежутке между запусками первого и второго ДЭМП; более поздний по запуску генератор был уже оснащен сооруженным на скорую руку таймером.

- …мы не знаем, в этом проблема, - продолжал Хан, поворачиваясь от Чуи к Лее. - Нет никаких данных, сколько систем вырубит первый импульс, и нам необходимо дать им достаточно времени, чтобы включить резервные системы на борту, иначе второй ДЭМП не выбьет все оставшееся. Ты можешь сказать, как много систем придет в негодность?

- Мы надеемся, что все системы полностью, - ответила Лея, глядя на новую технику. - Реактивную тягу, очевидно, нет, но мы считаем, что аварийный выключатель перекроет двигатели, когда они прекратят получать информацию от автоматизированных систем регулирования. Мы практически уверены, что они будут повреждены, несмотря на всю их защиту.

Теоретически оружие ДЭМП было более продвинутым, чем электромагнитная система сжатия потока со всеми дополнительными возможностями. Особенным его делала инновационная динамическая система, способная к преодолению и повреждению всех ранее безопасных и укрепленных систем.

К сожалению, действовала она на протяжении большого радиуса... на все, что в нем находилось. Корабли, платформы в открытом космосе, даже наземная планетарная техника, все - если ДЭМП срабатывало на достаточно близком расстоянии.
Любая техника, требующая интегральных схем, проводников мощности, резисторов, конденсаторов или отдаленных соединителей умерла бы. Ничто не могло остаться неуязвимым - активные коммуникационные сети, процессоры сигналов, автоматизированные системы, управление полетом и электронное управление двигателями - ничто не было безопасно. Любая система, связанная с системным компьютерным блоком должна быть выведена из строя. Если она будет активна при срабатывании ДЭМП, она будет мертва. Даже на чисто механических в своей основе кораблях - и потому теоретически неуязвимых - для регулирования и контроля за несколькими системами на борту полагались на программы в двоичном представлении, которые были бы сожжены ДЭМП, таким образом, механические системы продолжили бы функционировать, но пропала бы любая возможность управлять ими или отрегулировать их.

Для любой основополагающей системы повреждение будет всесторонним и разрушительным - для чего-то размером и сложностью крупного боевого корабля, комбинированные эффекты вреда будут катастрофичными, обернувшись отказом всей системы.

Новая игрушка Империи, которая потенциально могла быть установлена на любой корабль любого флота вскорости после запуска "Неукротимого". И которая точно предназначалась для использования на борту технологически продвинутого нового суперзведного разрушителя, оснащенного модернизированными укрепленными и защищенными системами.

И сейчас Лея ощущала скрытое, самодовольное волнение, зная, что первый запуск ДЭМП в бою будет произведен не звездным разрушителем, а против него.

Единственной проблемой оставалось то, что у них не было защиты для своего корабля. Технология щита, будучи широкомасштабной и сложной системой, разрабатывалась на отдельной верфи, и пока была им не доступна; но даже, если бы они имели ее, у них все равно не было бы времени для ее установки.
Так что они собирались использовать для запуска ДЭМП "Борец".


.



Люк энергично шагал вдоль основного прохода мостика "Ярости", Мара держалась в ее положенных двух шагах позади. "Аттин'Чо" только что был поставлен в главный трюм прибывшего к ним ИЗР. Командир "Ярости", Кэйванаг, нервно поклонился приблизившемуся главнокомандующему, неуверенный в своей дальнейшей судьбе.

- Объяснения? - Люк склонил в ожидании голову набок, темные волосы упали на глаза, один - полностью голубой, другой – наполовину практически черный, обрамленный сбоку мрачным глубоким шрамом.

- Сэр, когда мы приблизились к фрахтовику, из гиперпространства вышел второй корабль мятежников.

- Военный корвет? – нажал Люк, зная ответ. - Или, может, фрегат?

Командир ИЗР побледнел еще больше, хотя, казалось, что это уже невозможно.
- Нет, сэр… грузовой фрахтовик, сильно модифицированный. Мы идентифицировали его, как "Борец", спецмодернизированный корабль мятежников.

- Какого объема?

- Сэр?

- Объема. Насколько большим он был?

Человек явно сглотнул пересохшим горлом.
- Пятьдесят тысяч, сэр.

- Звездный разрушитель не смог выполнить свою задачу из-за фрахтовика в пятьдесят тысяч кубических метров, - прорычал Люк низким недоверчивым голосом. - Я начинаю сомневаться, на чьей вы стороне, командир.

- Сэр, у нас уже был луч захвата на "Арктуре", но второй корабль мятежников вышел из гиперпространства под нашими двигателями. Это сбило наводку луча и…

Скайуокер покачал головой, закрыв глаза в знак того, чтобы человек замолчал:
- Даже не пытайтесь это объяснять, командир.

Затем Люк слегка шагнул вперед, смотря тяжелым, неумолимым взглядом, и Мара немного напряглась... но на деле он был только раздражен, разочарован. Несмотря на его слова, Мара знала, что Люк считал Кэйванага способным командиром, и, казалось, всегда ценил это - поэтому сейчас Мара испытывала лишь малейшую неуверенность.
Люк чуть наклонил голову, слова больше содержали укор, чем официальный выговор:
- Если вы уже в яме, Кэйванаг, не стоит рыть ее дальше.

Командир корабля поднял взгляд, в глазах вспыхнула надежда.
- Да, сэр.
Люк вздохнул, выпуская недовольство вместе с выдохом и поворачиваясь к Маре:
- У разведки есть что-нибудь?
Мара кивнула:
- Они подтвердили, что Мадин был на борту второго фрахтовика, который они предположительно идентифицировали, как "Борец". Мы не знаем, кто был на борту первого корабля, возможно только Мотма и командир фрахтовика.

Что в значительной степени сводило на нет желание Люка захватить первый фрахтовик, учитывая, что Мадина на борту не было. О том, что "Ярость" не смогла захватить свою цель, Люк узнал более двух часов назад; он немедленно приказал ИЗР идти к ним, «Аттин’Чо» находился в этот момент на значительном расстоянии от любых известных корабельных трасс, на границе Ядра и Кольца, куда доходил только слабейший свет далекого нубианского солнца.

И пока "Аттин'Чо" был занят ожиданием "Ярости", по всему было понятно, что Люк явно не собирался отказываться от возможности поймать Мадина. "Несравненный", ожидающий на краю Центральных Систем, был приведен в боевую готовность. К тому же Люк удивил Мару, отослав сигнал на разрушитель Вейдера "Экзекутор" - который, как оказалось, находился на расстоянии всего двух часов субсветовой скорости; неплохое совпадение, по мнению Мары.

Если Палпатин узнает, что это так, потому что Скайуокер и Вейдер общались за его спиной, расплата будет чудовищной - настолько, что Мара не решалась поместить это подозрение в свое сообщение, пока у нее, так или иначе, не было доказательств. Любой несанкционированный контакт между этими двумя был строго запрещен; если Император хотя бы заподозрит нечто подобное, то платить – и серьезно - будет Скайуокер.
Впервые Мара оказывалась в таком положении: разрываясь между преданностью Императору и растущими дружескими отношениями со Скайуокером. И она не хотела быть той, кто доложит обо всем Палпатину. Она сделала бы это, если бы пришлось… Но, тем не менее, она ощущала определенную… неловкость от мысли: что именно она донесла бы на Люка и что он знал бы это.

Она не хотела терять то, что имела - даже если точно не понимала, чем же это все-таки было.
Он поднял на нее свои несогласованные глаза, теперь на лице появилось вдумчивое выражение.
- Прикажи разведке поработать с мятежниками, пришедшими на «Аттин’Чо». Я хочу знать, что делал Мадин на Кол Дин - почему его не было с Мотмой.
Мара пожала плечами:
- Наверное, он был там для поддержки.

- Тогда он должен был быть ближе. - Люк покачал головой. - И он должен был подойти быстрее, когда "Арктур" нуждался в нем… Что так задержало его?

Мара кивнула, признавая в этом смысл.
- Почему бы нам не пойти за этим прямо к первоисточнику? Мотма должна знать.

- Нет, никто не приблизится к Мотме, - с нажимом сказал Люк.

Начиная с ее захвата, он очень подчеркнуто избегал с ней любого контакта и не позволял этого также другим. Вопреки предостережению Императора и его приказу внимательно наблюдать, сколько времени Скайуокер потратит с лидером мятежников, которого он так хорошо знал, он вел себя точно противоположно; испытывал он неудобство от ее захвата или просто не хотел иметь с ней больше ничего общего, причины Мара не знала. Но в любом случае, казалось странным, что он теперь проявлял так мало интереса к той, в поимку которой вложил так много времени и сил.
Однако Мара согласно кивнула, уже снимая комлинк с ремня.
- И скажи им выяснить, кто командовал "Арктуром", - добавил Люк, прежде чем отвернуться назад к Кэйванагу.

Насколько понимала Мара, это был более существенный вопрос, чем он казался.

Когда Люк узнал, что "Ярость" не захватила Мадина, он... Ну, сначала он пришел в ярость - не дикий, безудержный гнев, который Мара ассоциировала со вспышками его отца, а в нечто гораздо более холодное и расчетливое; таким образом, к тому времени, когда он успокоился, в его голове уже был наметан план.

Он все еще желал поймать Мадина и ясно собирался идти за ним - используя единственную приманку, от которой, как он знал, генерал не смог бы отказаться.

C этой целью Люк послал короткое коммюнике на Корускант - на частоте известной Восстанию, используя код, который по сведениям СИБ, мятежники совсем недавно взломали - и сообщил о захвате Мон Мотмы и своем намерении остаться на настоящих координатах, пока не подойдет "Ярость", чтобы затем на ее борту пересечь границу в направлении Центральных Систем и передать свою заключенную на "Несравненный" для возвращения на Корускант.

Он, поняла Мара, делал ставку на то, что "Борец" окажется ближайшим к ним кораблем и если Восстание попробует забрать Мотму, используя это короткое окно возможности - Мадин возглавит операцию.

К тому же Люк, в не совсем обычной манере, отвел Кэйванага в сторону и приказал занять опс-офицера, бывшего в команде на "Аттин'Чо" работой в недрах корабля на ближайшие несколько часов, следя, чтобы у того не было ни внешнего обзора, ни доступа к средствам коммуникации корабля. Кэйванаг просто кивнул, следуя распоряжениям, но Мара понимала, что Люк принимает меры по отношению к подозреваемому шпиону. У Люка была привычка оставлять их в активной игре, кормя необходимой ему информацией, пока он не чувствовал, что их полезность исчерпана.

И она не раз задавалась вопросом: исполняла ли она здесь ту же роль?


.

.


Когда, затмевая собой «Ярость», прибыл «Экзекутор», Люк предпринял беспрецедентное: направился вниз к переднему стыковочному ангару, пока одинокий шаттл проделывал свой путь с одного корабля на другой.
Мотма уже находилась там - в окружении отряда закованных в броню штурмовиков; но Скайуокер только бросил на нее короткий взгляд при входе, оставаясь на противоположной стороне посадочной палубы и сосредоточив все внимание на прибывающем судне. Шаттл класса лямбда величественно приземлился в ангаре и по опустившемуся трапу энергично промаршировали шесть штурмовиков - не давая усомниться в том, кто был внутри.

Вслед за солдатами, гордо и уверенно, чуть наклонив голову при выходе по причине своего высокого роста, прошествовал Дарт Вейдер. И Мара тут же была оставлена в одиночестве, и ментально, и физически; Скайуокер пошел навстречу отцу.

Когда ей, наконец, удалось справиться со своими ногами, чтобы следовать за ним, легкое движение руки Люка остановило ее, вынуждая хмуриться в замешательстве... Не из-за того, что ее не допустили до разговора - это было обычно; в конце концов, она являлась агентом Палпатина, и оба участника встречи знали об этом. К тому же Люк имел тенденцию вести все переговоры конфиденциально, даже самые незатейливые или враждебные - в основном просто из принципа. Нет, ее удивило не это, ее сбило с толку то, что Скайуокер вообще спустился в ангар, во-первых; он никогда не делал этого раньше. А во-вторых, он вышел вперед, чтобы приветствовать Вейдера - отвесив небольшой поклон головы, когда его отец ступил с трапа на посадочную палубу; этот жест говорил гораздо больше, чем весь нейтральный язык тела Люка вкупе с его безразличным лицом.

Мара внимательно наблюдала, как эти двое неспешно пошли вперед; хотя мимо нее они прошли все же слишком быстро, чтобы она смогла разобрать что-то по их губам – вернее, по губам Скайуокера, так что, в любом случае, она смогла бы понять только одностороннюю часть их тихой беседы.


.

Вейдер окинул долгим взглядом Мотму - женщину, на которую он так долго охотился по огромным территориям Внешних Систем - но она не ответила на него. Впрочем, в любом случае разговор с его сыном имел намного большее значение. Странно, когда-то ничто не имело бы значения кроме поимки этой вечно ускользающей добычи - теперь она практически не стоила внимания, и для него, и, что более любопытно, для его сына - которого отвергли и пытались убить по ее приказам.

- Спасибо, что откликнулся на мой столь непредвиденный запрос, - произнес мальчик; слова предназначались лишь для маленькой шпионки Императора, чьи зеленые глаза пристально наблюдали за ними, пока они проходили мимо.
У них все же была договоренность, что флагман Вейдера "по совпадению" будет оставаться близко к системе Ботавуи, делая гиперпрыжок и подходя еще ближе на момент сражения - на случай необходимости, который очевидно сейчас и произошел, хотя Вейдер не видел его причины. Мотма была захвачена, а "Ярость" находилась на полпути назад к основным системам; почему Люк остановился сейчас здесь, было абсолютно загадкой.

- Тебе требуется помощь? – Вейдер, как всегда, перешел сразу к сути.

- Мне нужно, чтобы ты взял Мотму на борт "Экзекутора". "Ярость" не смогла достигнуть второй цели, и я надеюсь исправить это.

- Что именно?

Люк медлил, борясь с побуждением сказать Вейдеру, бывшему так долго врагом, что намерения Люка не его дело. Вместо этого он коротко вздохнул... и выложил все.
- Я хочу еще Мадина. Возможно, это единственный шанс, который у меня будет. Вряд ли он вскоре соберется в основные системы, а Палпатин дал ясно понять, что он дает мне единичное разрешение для выхода за их пределы. "Ярость" почти подобрала Мадина, когда я уходил с Мотмой, но ей не удалось это. И сейчас мне нужно попытаться заманить его.

- Используя Мотму, как наживку, - закончил Вейдер; он также принял передачу, посланную "Яростью" на Корускант и задавался вопросом, во что играет его сын.

- Да. Но я не хочу рисковать ею ради меньшего приза, и у меня абсолютно нет никакого желания, чтобы Император обвинил меня в том же; поэтому мне нужно безопасно переместить ее.

Вейдер раздумывал.
- Отдать ее мне довольно спорно; она должна быть передана на "Несравненный.”

Люк покачал головой.
- "Несравненный" нужен мне в качестве подкрепления. Я понятия не имею, что предпримут мятежники, чтобы попытаться вернуть Мотму. Разведка докладывает, что поблизости у них нет достаточной огневой мощи для угрозы ИЗР - почему я и выбрал это место, плюс я дал им довольно мало времени - чтобы ограничить их возможности… но они привыкли к неравным силам, поэтому они обязательно попробуют что-нибудь неожиданное - как всегда. И я хочу, чтобы "Несравненный" был под рукой. У адмирала Джосса и командира Кэйванага опыт трех лет сотрудничества; если произойдет сражение, они оба нужны мне здесь.

Вейдер посмотрел в сторону, презрительно произнес:
- Мятежники не доукомплектованы, их оснащение не отвечает стандартам. Какая из них угроза ИЗР.

- И все же мы проиграли им уже восемь раз в этом году во внешних системах, - нейтральным тоном возразил Люк, на поднимая глаз. Стали их отношения мирными или нет, он не был готов соглашаться на властное обращение отца.

Вейдер сжал челюсть, но не стал спорить - что тут можно было сказать?

- Тогда ты должен был пропустить информацию, что Мотма на борту "Несравненного", а не "Ярости", и ждать их там.

- Они не рискнули бы напасть на него. Это должна быть Ярость - чтобы они пришли одни. В противном случае, они стали бы колебаться и ждать помощи.

Дойдя до противоположного конца палубы, они остановились, и Люк повернулся к отцу - сейчас не было времени для пространных обсуждений:
- Ты возьмешь Мотму?

- Да, - Вейдер дал, в конце концов, согласие, по-прежнему испытывая тревогу, что их сотрудничество покажется Мастеру чересчур тесным; даже на фоне служения общему делу Империи они не должны выглядеть союзниками. Для их параноидального Мастера это может показаться слишком.

Люк кивнул, и они начали неторопливо возвращаться к шаттлу.
- Вы должны улететь, как можно быстрее - мятежники должны быть рядом; я не хочу, чтобы они заметили следы "Экзекутора" при сканировании. "Несравненный" находится на орбите Нубии на случай, если мне придется вызвать его - ты мог бы ожидать там же?

- Хорошо.

- Что бы ни случилось, не возвращай и не приноси Мон Moтму в сражение.

Вейдер повернулся, в басовом голосе послышался малейший оттенок сухого развлечения:
- У меня нет никакого намерения вступать в сражение. Если ты не сможешь остановить мятежников "Яростью" вместе с "Несравненным", ты не заслуживаешь помощи "Экзекутора".

Люк взглянул на отца, не позволяя себе улыбаться - зная, что Джейд смотрела, как они идут обратно.
- Бодрящая мысль, - сардонически пробормотал он. - Мотивационная.

Вейдер больше ничего не ответил, и Люк беспокойно посмотрел в сторону, внезапно осознавая, с кем он так небрежно разговаривал.

Как только они достигли трапа шаттла, Люк кивнул и сделал знак штурмовикам. Пришедшая в голову мысль вынудила вновь повернуться к отцу:
- Я верю, что ты будешь держать ее в безопасном месте.

Вейдер посмотрел на сына, термин "безопасная комната" был их кодом, всегда обозначающим место без систем наблюдения.
- Она будет в безопасности, - просто сообщил он, кратко кивнув, и его сын знал, что был понят.

Не говоря больше ни слова, Люк отошел, наблюдая, как его отец широким размеренным шагом возвращается на шаттл. Он не оглянулся; но Люк и не ждал этого, таковы были обстоятельства, в которых они жили.

Как бы там ни было, ему нужно будет поговорить с Мотмой - но не на своем разрушителе; на тюремном уровне, где он не мог ни с того, ни с сего обоснованно отключить камеры или, вызывая подозрения, внезапно приказав привести ее в стандартные комнаты, где "по совпадению" не было никакого наблюдения. На борту "Экзекутора" контролировать его будет тяжелее - особенно, если у него получится попасть туда незамеченным. Палпатин будет менее обеспокоен Мотмой, находящейся в заключении Вейдера, ибо он вполне разумно верил, что тот не будет иметь никаких дел с Альянсом и не позволит ничего подобного своему сыну.

Но Вейдер позволит Люку говорить с Мотмой; если будет считать, что это в дальнейшем послужит его собственным замыслам - и для этой цели он предпримет все предосторожности, необходимые для прикрытия Люка, включая его тайное посещение "Экзекутора".

Когда Мон Мотму повели на шаттл его отца, Люк отвернулся, не желая встречаться с нею глазами. Он должен будет говорить с нею, безусловно - но позже. Пока еще у него не было времени, чтобы распутать узел сложных чувств, которые все туже связывали его каждый раз, когда он видел ее. Но, рано или поздно, ему придется сделать это - потому что многое зависело от результата их разговора, не в последнюю очередь жизнь самой Мон.

Слишком много игр в игре, подумал он кисло. Слишком много жонглирующих шаров в воздухе. Он кратко вспомнил о Мастере Йоде, который учил его удерживать и манипулировать камнями в воздухе, стоя вниз головой на руках. Теперь Люк делал это с жизнями, с судьбами.
Навязывал ли Люк свою волю будущему и Силе - или просто заканчивал то, что начал, как обещал старому Мастеру Джедаю?


.



- Так что все это значило, в посадочном ангаре? – прервала Мара, наконец, тишину, решая попробовать прямой подход; в любом случае, был шанс, что Люк и так точно знал, что у нее на уме, а он, как правило, не ценил окольные пути.

" Экзекутор" давно ушел, "Несравненный" ждал сигнала у Нубии, и теперь, получив краткую информационную сводку в опс-комнате, они остались одни, возвращаясь к турболифту на пути к мостику.

- Что? - спросил Скайуокер, не оборачиваясь.

- Все это, насчет Вейдера. Ты никогда ничего не просил у него, а теперь внезапно отдаешь ему Мон Мотму.

- Я никого не отдаю, тем более Мотму. Она будет возвращена на борт "Несравненного" при первой возможности, будь уверена. Я просто не хочу рисковать ею ради получения Мадина. Мотма для Императора, Мадин - только для меня.

- Не сомневаюсь, что Палпатин тоже был бы весьма рад увидеть его.

Мадин был предателем худшего типа - имперским генералом, ставшим мятежником - забравшим с собой секретную информацию и многочисленные коды, и он до сих пор использовал все свои знания имперских инфраструктуры и методов против самой Империи. Их Мастер был бы счастлив вновь встретиться с ним.

- К сожалению, у него не будет такой возможности, - холодно ответил Люк. - Мадин организовал и осуществил покушение на меня; он не доберется до Корусканта, если я получу его.

По тону голоса Скайуокера Мара сомневалась, что генерал повстанцев доберется даже до камер. Она рискнула бросить быстрый взгляд на него, но он по-прежнему смотрел прямо, с нечитабельным, как всегда, выражением. Он был в скверном настроении с тех пор… Ей хотелось бы сказать - с тех пор, как он узнал о неудаче с Мадином, но правда состояла в том, что так было со времени захвата в плен Мотмы.

- Вау, да ты реально знаешь, как не забывать свои обиды.

Люк слегка повернулся к ней. Она шла с правой стороны от него, и длинный, глубокий шрам, пересекающий его лицо от брови до подбородка, был крайне видим, как и темное пятно в глазу.

- Я учусь, - тихий тон никак не уменьшал угрозы, содержащейся в голосе.

Маре нечего было возразить на это, и они шли дальше в напряженном молчании, которое она намного чаще ассоциировала с присутствием Императора, а не Скайоукера.
Она не беспокоилась особенно, фактически ей это скорее нравилось. Она привыкла находиться рядом с держащими и источающими власть мужчинами, и Скайуокер становился таковым, медленно начиная занимать свое место, укрепляя мускулы своего авторитета - зарабатывая свое положение второго человека Империи. Он становился силой, с которой будут считаться и при дворе, и на военной арене, и она была очарована этим постепенным изменением; человек, которым он становился притягивал, а не пугал ее.
Впервые Мара задумалась: как она вписывалась во все это - с точки зрения перспективы Скайуокера, а не Императора. Да, она находилась здесь приказом Императора, но она видела много раз, как Скайуокер поступал с теми, кого не желал видеть рядом, в независимости от одобрения Палпатина. Нет, все больше, в последнее время, она понимала, что была здесь с такого же разрешения Скайуокера, как и Императора - и она хотела знать, почему.

Потому что все больше она понимала, как важно ей это было, насколько она хотела остаться там, где была. Фактически... она хотела стать ближе.

Они вошли в турболифт, и Люк нажал кнопку мостика, безучастно смотря перед собой - явно находясь мыслями в другом месте.

- Ты такой тихий, - произнесла, наконец, Мара, заставляя его очнуться и повернуть к ней голову.

- Хм?

- Молчаливый.

Казалось, он мгновение раздумывал над этим, а затем вновь отвернулся, не отвечая и уставившись в пустоту.

- Знаешь, в чем твоя проблема? - небрежно сказала Мара, не смотря на него. - Тебе нужно больше выходить куда-либо.

- Спасибо, - сухо ответил он. - Я приму это во внимание.

- Может, в небольшой компании, - уточнила она, стойко отказываясь брать намек. - Не с кем-то, конечно, из тех пустоголовых игрушечных идиоток, что ошиваются при дворе и хлопают на тебя своими тщательно завитыми ресницами. Они бесполезны.

- Ты - сама сердечность, - голос Люка окрасился намеком на улыбку; он понимал, что Мара пыталась отвлечь его.

- Да ладно. Ты никогда не смотришь на них, я наблюдала за тобой.

- Серьезно? - он повернулся, проявляя внезапный интерес к ее заявлению. - И почему же я не смотрю на них?

Мара проигнорировала его дразнящий тон.

- Я предполагаю, что они слишком декоративны для тебя; тебе нравится тип, у которого есть хоть что-то между ушами - так что у тех нет никаких шансов на успех. По-видимому, слишком много кровных связей в Королевских Домах. К тому же они слишком нетерпеливы - все равно, что удить рыбу в набитой ею бочке.

Люк впился в нее взглядом, глаза чуть расширились в притворном оскорблении, скрывая его развлечение, но это только подначило Мару дальше.

- О, перестань - половина женщин двора вскарабкались бы по трупу своей бабушки, чтобы заставить тебя заметить их.

- Не много чести это мне делает, - произнес Люк. - И, в любом случае, они вскарабкались бы по трупу своей бабушки, чтобы заставить Наследника заметить их. Так получилось, что мы с ним просто занимаем одно место.

- Тебе нужна более сложная задача, вызов, - Мара выдала кривую усмешку, не встречаясь с ним глазами.

Люк отвел глаза, но она знала, что он с трудом пытается подавить улыбку, поднимающую край его раненых губ.
- Мне льстит, что ты так много думала об этом.

- То, для чего нужны друзья, - Мара продуманно пожала плечами, тщательно стараясь не смотреть на Люка, видя боковым зрением, как он повернул голову при данной терминологии.

Несколько долгих секунд он молчал, затем вновь отвернулся.
- Я не знал, что они для этого.

- Ну, ты не кажешься сильно способным к этому сам, - Мара теперь наслаждалась подшучиванием, хорошо понимая, что они внезапно обозначили новую территорию в отношениях.

- Я не знал, что я тоже оценивался, - легко возразил Люк, смотря на дисплей турболифта.

Мара повернулась, изогнув бровь.
- Пока что я не видела ничего, что можно было бы оценить.

- Может, если бы ты объяснила, чего ждешь...

- Может, если бы ты...

Без всякого предупреждения огни турболифта погасли, и он закачался, останавливаясь. Люк протянулся и схватил одну из растопыренных рук Мары, удерживая ее на ногах. Потеряв равновесие от быстрой остановки, она чувствовала, как и сердце делает то же самое.

Пару секунд они еще стояли на месте, глаза изо всех сил бесполезно пытались приспособиться к кромешной темноте замкнутого пространства; Люк все еще сжимал руку Мары, другая ее рука держалась за стену лифта. Люк слегка двинулся в темноте, так близко от нее, что Мара почувствовала дыхание на своих волосах, когда он заговорил, и сразу ощутила легкое прикосновение к своей талии, бедру...

- Теперь ч… - слова Люка потерялись под губами Мары, когда она приблизилась в темноте, положила руку ему на щеку... и поцеловала его.

Сообщение отредактировал Алита Омбра - 13.6.2011, 23:20

Так вот причем был в тексте труп бабушки =) теперь я поняла,что это относится чисто к Люку, не к общему методу достижения цели.
Все-таки перевод читать уюнее, спасибо =) Чтож будем ждать след. главы. А вообще так жалко "Маленькую сестричку" =( Ну это, как я понимаю, спойлер.

Сообщение отредактировал Akme - 13.6.2011, 17:26

Да уж, без спойлеров, пожалуйста) А вообще занимательная каринка с этим трупом, посмотреть бы реально на нее На какое-нибудь собрание двора и всех этих женщин, вьющихся вокруг Скайуокера, пытаясь обратить на себя его внимание)

В порыве, уступая безрассудной смелости от внезапной близости Люка и анонимности черной, как смола темноты внутри застывшего турболифта, Мара поднялась на цыпочки, коснулась его лица, подняла свой подбородок, ощущая теплое дыхание... и поцеловала его.

В течение секунды, лишь мгновения, он наклонился к ней, и вспышка разрывающих ее эмоций была ярче любого настоящего света, который можно вообразить...

И затем он отстранился, положив свободную руку ей на плечо, но оставшись на месте - послышавшийся голос, казалось, был пронизан подлинным удивлением:
- Что ты делаешь?!

- А ты не знаешь? - поддразнила Мара, все еще ощущая прилив храбрости под покровом абсолютной темноты и его очевидных действий.

Прошло несколько долгих секунд, в полной тишине которых Мара почти слышала, как Скайуокер пытается сплотить слова и мысли...

- ...Сейчас?!... - единственное, что он смог, наконец, сформулировать.

Она чуть отстранилась, ужасная мысль заставила все внутри перевернуться.
- Ты не выключал свет и не останавливал турболифт...?

Снова потянулась томительное молчание.

- ...Нет.

Губы Мары лишь сформировали беззвучное "о" в темноте. В последовавшей тишине она поняла, что они по-прежнему стоят очень близко, и она по-прежнему держит его руку... а он держит ее.

- Ну, хорошо, тогда где была твоя рука?

- На твоей руке... где еще?

- Другая, - ровным безрадостным тоном проговорила Мара.

Опять краткое молчание. Мара знала, что Люк пытается соединить все это.

- Я доставал комлинк... на твоем ремне.

- А, - она медленно покачала головой - конечно! Он никогда не носил комлинк, всегда использовал чей-то...

Они стояли так еще какое-то время, прежде чем кое-что пришло ей на ум.
- Тогда почему ты до сих пор держишь мою руку?

Он быстро отпустил ее, и она услышала шорох отступающих шагов.

- Твой комлинк не работает, - заявил он, полностью обходя вопрос.

Однако уже сам факт, что он держал ее комлинк, доказывал, что Люк все это не устраивал. Слабое утешение.

Она почувствовала - ощутила - отдаленное ментальное созвучие, распознав его, как достижение Люком Силы.

- Это по всему кораблю, - в голосе слышалось напряжение, все остальное было забыто. Мара вновь бессмысленно оглянулась в кромешной тьме.

- Серьезно? - Это казалось маловероятным. Почему он так обеспокоен? - У тебя... клаустрофобия?

Его осторожному ответу предшествовала долгая пауза:
- Нет... а у тебя?

Мара закатила глаза.
- Нет. Просто ты кажешься немного нервным...

- Ну, не сказать, что сейчас походящее время.

Мара нахмурилась, понимая, о чем он говорит, но все же не собираясь серьезно паниковать.
- Подожди минуту, аварийное питание...

Огни турболифта замерцали, и они оба вздрогнули под вспыхнувшим ярким светом, опуская глаза. Когда Мара взглянула вверх, Люк протягивал руку - с ее комлинком. В характере Мары смущение особо не значилось, но Скайуокер, казалось, имел определенную склонность заставлять ее чувствовать себя именно так - хотя, если он и знал об этом, у него хватало такта никогда не привлекать к данному факту внимания.
Ощущая некоторую неловкость, она быстро забрала комлинк и сменила тему:
- Фантастически - почему мы не двигаемся?

Люк сделал полшага к панели турболифта.
- Отказ системы. Пожалуйста, ожидайте, - прочел он вслух.

Комлинк Мары пискнул, и он вновь забрал его у нее.
- Да?

- ...Командующий? - послышался удивленный и в то же время явно испытывающий облегчение голос. - Сэр, по всему кораблю...

В следующий миг все снова стало черным, комлинк замолк, не в силах выдать даже шипение.

- Великолепно, - сказал Люк в темноту.

- Думаю, что резервная система только что вышла из строя, - в голосе Мары послышался первый напряженный намек на тревогу.

Она услышала его движения, легкий звук твердого металла.
- Мой сейбер не работает.

Теперь это действительно было странно. Мара нащупала бластер, вытащила и, указав им в пол, щелкнула курком...
- Как и мой бластер. - Она передернула блок питания с автоматической фамильярностью профессионального военного.

- Не подпрыгивай, - сказал он загадочно, и она только успела поднять голову на звук голоса, когда над ней раздался жуткий, раздирающий слух хлопок, заставляя ее с визгом присесть, поднимая руки над головой.

В наступившей тишине из удушающей пылью темноты прибыл забавляющийся голос Скайуокера:
- Я же предупредил, не подпрыгивай.

- Очень смешно, - прорычала Мара, вставая. Сердце бешено колотилось. - Ты, как подразумевается, должен был еще сказать почему. Ты должен был сказать: «Не подпрыгивай, я собираюсь наделать много шума».

- Я сказал, но из-за шума было не слышно, - невозмутимо возразил он. Если бы Мара точно знала, где он стоит, она ударила бы его, Наследник он или нет. - Не подпрыгивай... но я ухожу.

Волосы Мары резко заколыхались в движении воздуха, послышавшийся звук указал, что Люк оказался наверху. Насколько она поняла, он выскочил на частично отогнутую им крышу турболифта.

- Дай мне руку, - послышался сверху голос, слабо отзываясь эхом в шахте турболифта.

Вглядываясь невидящими глазами вверх, Мара закрутилась в темноте.
- Где ты?

- Недалеко. Стой тихо. - Его рука обхватила ее запястье, и она едва успела сжать его руку в ответ, когда он вытащил ее наверх. Ноги Мары вскарабкались на остатки крыши лифта, и она, наклонившись вперед и ничего не видя, схватилась за Люка. Он держал ее несколько секунд, ожидая пока она обретет равновесие. Затем спокойно предупредил: - Не отходи, - по-прежнему обхватывая рукой.

- Если это все какой-то сложный трюк, чтобы заставить меня цепляться за тебя... - усмехнулась Мара, не в силах устоять перед искушением.

- Да, - ответил он с сухой иронией, явно сосредоточив внимание в другом месте. - У меня, в самом деле, так немного путей, что приходится прибегать к этому.

- Я только удостоверилась, - сказала Мара с притворной серьезностью.

Она почувствовала, как Люк немного повернулся, протягивая руку над ее плечом к стене позади, и услышала неохотное трение пластила.

- Теперь можешь отойти, сделай большой шаг назад и полшага вверх.

- Ты уверен, что там есть пол?

- Очень заманчиво было бы солгать, но да, я уверен, что там есть пол.

Мара осторожно сделала шаг назад; на коротком расстоянии ее нога нависла над пустотой, над краем лифта, судя по всему, затем пятка уперлась в твердый выступ, и она подняла ногу пока не почувствовала устойчивый пол, буквально чуть выше уровня, на котором они стояли. Должно быть, они остановились близко к дверям, когда пропала энергия. Она, наконец, отпустила Люка, обернулась и сделала длинный шаг... в абсолютную темноту.

- Что ж, здесь намного лучше, - сардонически констатировала Мара, выставляя перед собой руки. - Предполагаю это не мостик.

- Мы в нескольких уровнях от него, - известил Люк практически у ее уха, заставив Мару подскочить. Но пока он говорил, его голос стал удаляться, и она повернулась к нему, пытаясь сосредоточиться на единственном признаке его местонахождения.

Вновь раздался холодный, скрежещущий звук металла и луч сумеречного мутного света прорвался через открытую дверь, обрисовывая контуры Скайуокера, вытянувшего перед собой ладонью вперед руку.

Никогда еще Мара не была так счастлива видеть звездный свет.

Она быстро вошла в комнату; это оказалась пустая, техническая станция, установленная для связи операторов, но все экраны в ней были чисты.

Она нажала на несколько кнопок и бессмысленно пощелкала выключателями.
- Сдохли.

Вошедший за ней Скайуокер повернулся к стене и ударил кулаком по пожарной тревоге, разбивая прозрачный колпак и врубая выключатель. Ничего не произошло.

- Ничего не работает, - спокойно произнес он, и через короткую паузу добавил возникшую мысль: - Интересно, работает ли система жизнеобеспечения?

Мара нахмурилась.
- Почему не исчезла гравитация?

- Хороший вопрос. - Он подошел к обзорному экрану, и Мара проследила за его пристальным взглядом.

Они находились в самой основе командной башни - турболифт только успел преодолеть основную часть разрушителя; и сейчас из иллюминаторов технической комнаты перед ними представало грандиозное зрелище его массивного внушительного корпуса, или оно было бы таким, если бы на корабле хоть что-нибудь работало. Не было никакого света, никакого признака работающей где-либо системы на протяжении всего длинного обтекаемого корпуса корабля.

Люк прижался одной стороной лица к иллюминатору, и Мара недоуменно свела брови, подходя к нему.
- Ты что... слушаешь?

- Да, - иронично ответил он. - Я слушаю иллюминатор.

- Эй, ты временами проделывал и более странные вещи, - парировала Мара, запоздало понимая, что он пытается смотреть по самым краям поля зрения обзорного экрана. - Что ты ищешь?

Она выглянула, взгляд притянула замершая и дрейфующая в опасной близости махина фрахтовика, который Люк использовал для нападения у Ботавуи.

- Это не само по себе произошло, - рассеянно произнес Люк, всматриваясь глазами в раскинувшийся космос.

- ЭМП? - Мара уже думала об этом, но не говорила, зная простой факт, что все разрушители были обязательно защищены против подобной перегрузки от электромагнитного импульса. Она пристально рассматривала корпус "мертвого" корабля, пытаясь проработать эту мысль в голове, и увидела малюсенькую вспышку отблеска звездного света на металле около разгоряченных портов выхлопа, выходящих с каждой стороны вершины орудийной платформы ИЗР. - Вентиляторы все еще работают.

Скосив глаза, Люк мельком взглянул в направлении ее взгляда.
- Они механические, никак не связаны с автоматикой.

Значит, это должен быть ЭМП.
- Но мы защищены от этого. Ничто не может...

Она остановилась, в голову пришла та же самая мысль, что и в голову Люка-

- "Неукротимый", - сказала Мара, ощутив себя так, словно ее пнули изнутри. Еще незаконченный "Неукротимый" щеголял самой последней прогрессивной установкой динамической ЭМП-технологии. Предполагалось, что это была единственная существующая подобная система… но, судя по всему, это было неверно.

Люк не ответил, на ум пришла более безотлагательная и актуальная мысль.
- Щиты...

- Они должны быть отключены - они связаны с главным системным блоком. - Мара еле слышно разразилась проклятиями, склоняя по примеру Люка голову к холодному транспаристилу, чтобы расширить свой угол обзора.

Двигатели "Ярости", должно быть, отключались в долях секунды друг за другом, не совсем одновременно, и корабль с тех пор, медленно продолжая скользить вперед, мало-помалу наклонялся по своей оси – что помогло им, наконец, увидеть маленький фрахтовик.

- Вот! - Люк первый ткнул пальцем в иллюминатор, выжидающе затем смотря в том направлении. Мара хмурилась, изо всех сил пытаясь разобрать темные силуэты в темной пустоте.

- Он тоже поврежден.

- У них, как и у нас, не было защиты. Откуда, черт возьми, они взяли ДЭМП?

- Два, - сказала Мара. - Они должны были вначале разрушить действующие системы, подождать, когда на "Ярости" активизируется резервная система, и затем уже запустить второй генератор, вырубая все наверняка.

- Что ж, это сработало, - произнес ровным голосом Люк. Он отстранился на полшага, продолжая держать ладони на иллюминаторе и не сводя глаз с далекого корабля. - Что ты делаешь, Мадин? Это не похоже на него; не его стиль - входить, сверкая оружием.

- Почему, он бывший имперский офицер, - напомнила Мара.

Люк покачал головой, не принимая аргумент.
- Он самоуверен, да, но он склонен к небольшим действиям, достигающих больших результатов. Поэтому он так полезен для Восстания...

- Я бы сказала, что данный сценарий весьма соответствует его привычкам, - сухо усмехнулась Мара.

- Не тогда, когда он оказался в той же самой ловушке. Он не стал бы добровольно связывать себя, ограничивая свои возможности. Он делает что-то для чего-то.

- Ничего большего он уже не сделает, он застрял так же, как и мы.

- Этому должна быть причина, - пробормотал Люк, уставившись на темный призрак корабля. - Ему нужна Мон, и он думает, что она у нас...

- Возможно, он просто задерживает нас - запросив подкрепление?

- У него нет времени, - пальцы Люка слегка барабанили по транспаристилу, пока он раздумывал. - Когда мы сканировали область, не было никаких кораблей мятежников ближе трех часов полета, именно поэтому я выбрал эти координаты. Они знают, что если "Ярость" не даст о себе знать в течение часа после пропажи ее сигнала, флот начнет поиски - и прежде всего отсюда; что дает Мадину два часа, самое большее...

Мара снова попыталась вглядеться в корабль.
- Он слишком далеко, чтобы как-то навредить нам...

- Черт! - Люк резко оторвался от экрана и, развернувшись, быстро зашагал обратно в чернильные тени коридора, Мара помчалась за ним, слушая на ходу его объяснение: - Другой корабль! Их второй корабль выходит из гиперпространства!

Мара покачала головой в темноте:
- Ты же сказал, что разведка подтвердила отсутствие других кораблей в области...

- Второй фрахтовик, - напомнил Люк. - У мятежников было два фрахтовика у Ботавуи. Они, вероятно, встретились за системой и потом сделали прыжок к нам. Тот фрахтовик снаружи целиком поврежден импульсом ДЭМП, который он сам запустил, но второму фрахтовику достаточно было держаться позади в нескольких минутах на субсветовой, чтобы...

- Остаться в порядке, - закончила Мара. - Он находился за пределами диапазона действия импульса.

Они вошли в темноту, и, чтобы привыкнуть к ней, Люк приостановился на первом перекрестке. Мара со всей силы врезалась ему в спину, толкая вперед на несколько шагов.

- Эй!

- Прости, - произнесла Мара смущенно. - Ты видишь что-нибудь?

- Сила может усилить зрение достаточно для... Что, черт возьми, ты делаешь?!

Он полуобернулся к ней. Мара неуклюже нащупывала в темноте его пояс.

- Ой! Прости. Я... только... - Она, наконец, нашла его ремень и схватилась за него рукой. - Скажи мне, если будут ступени.

Люк издал звук, похожий на фырканье и вздох одновременно, и отправился вновь вперед, дергая руку Мары, вцепившейся в его ремень, вторую руку она держала перед собой, выставив ее в угольную темноту.


.


- Три ступени вниз, - послышался голос Люка.

Мара немного замедлила шаг, ожидая, когда Скайуокер начнет спускаться; следуя за тянущим вниз напряжением ремня, она осторожно определяла края ступеней. Когда Скайуокер выровнялся, Мара сделала то же самое, и они оба отправились дальше медленной трусцой.

Теперь у них довольно неплохо получалось двигаться вместе. Люк вернулся к аварийным лестничным площадкам, идущим позади шахт лифта в средней части корабля. Мара тогда предположила, что оттуда он направится вверх, к мостику - в связи с чем у них произошла краткая размолвка, когда он вместо этого пошел вниз, и Мара остановила его, дергая за ремень. Люк весьма точно и в недвусмысленных выражениях объяснил, почему ей не стоит этого делать.

Они, конечно, уже пересекались с различными офицерами и солдатами, большинство из которых хладнокровно пробивалось к участкам сбора на случай чрезвычайной ситуации. Люк послал четырех разных офицеров на мостик для передачи его распоряжений. В первую очередь необходимо было установить дальнюю связь, чтобы вызвать на помощь ожидающий сигнала "Несравненный", затем проверить уровни жизнеобеспечения и угарного газа.

Он не брал с собой солдат; он и Мара двигались слишком быстро, и солдаты замедлили бы их, устройства ночного видения на шлемах были теперь бесполезны. Большинство сняло их, и неискаженные голоса штурмовиков звучали нетипично по-человечески для ушей Мары.

Они также сталкивались на пути с многочисленными дроидами, сваленными в кучи там, где их застал залп ДЭМП. Люк использовал Силу, распихивая тяжелые груды по сторонам, чтобы никто не споткнулся о них в кромешном мраке замкнутых внутренних коридоров.

Странно, но непроницаемый деготь вокруг становился уже привычным. Мара даже обнаружила, что по каким-то причинам ей легче двигаться с закрытыми глазами, учась реагировать на малейшие изменения положения Люка, нарушение его ровного шага, поворот тела под ее пальцами, касающимися спины, ритм его дыхания в полной тишине... Надо было только... позволить ему взять на себя управление и вести ее. Полагаясь, что он не допустит какого-то вреда для нее. Это было непривычным ощущением - так внезапно и полностью зависеть от другого человека и все же иметь абсолютную веру, что все будет в порядке; похоже на самое долгое "упражнение на доверие" в истории.

Люк медленно остановился, и Мара тоже встала - чуть позади него, задыхаясь от долгого бега, чувствуя, как от такого же тяжелого дыхания поднимается и опускается его спина под рукой.
- Что?

- Они здесь, - просто сообщил Люк. - Другой корабль. Близко, приблизительно на сто единиц экипажа. - Нам нужно... - Он повернул в сторону, не договорив. Мару дернуло за ним в темноте, и она ощутила, как изменяется напряжение его тела, движение его рубашки, когда Люк поднимал руку.

Еще одна дверь неохотно заскрежетала и бледная струя звездного света невероятно подбодрила Мару - словно вздох после плавания под водой. Они подошли к маленькому иллюминатору, попав в жилое помещение для петти-офицеров, находящееся на одном из самых нижних уровней - коридоры здесь были узкие и извилистые, и то, что казалось настолько знакомым при нормальном свете, внезапно стало похоже на почти непроходимый лабиринт. Люк старался держаться близко к внешним стенам, чтобы поддерживать некое чувство направления, всегда оставляя поврежденный фрахтовик мятежников с левой стороны от себя - таким образом Мара не была удивлена, что первая комната, в которую они вошли, предоставила им вид на него - вместе с его новым компаньоном.

- Вот! - бессмысленно оповестила Мара; это была единственная, находящаяся в окрестностях вещь, с работающими огнями, практически пылающими для привыкших к темноте глаз Мары.

Они ждали, наблюдая какое-то время, но второй фрахтовик, казалось, не подходил ближе и вообще не делал каких-либо наступательных движений, несмотря на очевидное бедственное состояние звездного разрушителя.

- Чего они ждут? - нахмурившись, пробормотал Люк.

И вновь Мара ощутила ясное натяжение Силы, когда Люк сузил и сфокусировал с прицельной точностью свое восприятие на далекое расстояние...
Оставленная без внимания Мара неуловимо перевела свой взгляд с чужого судна на Скайуокера, чувствуя, как шевелятся волосы на затылке в ответ на этот специфически безупречный, пугающий тембр в Силе, который всегда натягивал ее чувства подобно тетиве лука. Даже Мара, несмотря на свои довольно ограниченные способности, понимала, что это было крайне интенсивное взаимодействие с Силой, невероятной мощи и точного контроля, направленное как лазер к кораблю мятежников.
Представлял ли он из себя все, чем был сейчас Император, задавалась Мара вопросом. Таким же сильным, таким же точным... но с совершенно неизвестной сущностью. Она знала, что он был Ситхом... Она думала, что знала; Палпатин был настолько уверен в этом, настолько убежден... Но Скайуокер использовал свои способности слишком редко - в отличие от Вейдера - так что кроме этих кратких проблесков у Мары по-настоящему не было никакого понятия того, насколько обширны они были.

Наверняка она знала только одно: он не был человеком, который прибыл во Дворец четыре года назад. Палпатин вложил много времени и усилий в создание своего нового Ситха. Кое-что из тех манипуляций, принуждений и насилия было ярко и очевидно, другое было настолько завуалированным, что она была уверена, что даже Скайуокер не осознавал это…

Шокирующая вспышка обожгла чувства Люка с такой силой, что он физически дернулся, выпрямляя спину…

- Лея, - еле слышно прошептал он.

- Что?

Люк повернулся к ней, бледные глаза казались почти черными от расширившихся зрачков. Губы растянулись в дикой улыбке… И в тот момент, изучая его лицо в тусклом свете звездного неба, Мара абсолютно точно знала, почему Палпатин называл Скайуокера своим Волком.
- Давнее знакомство, - ответил он, наконец, с режущей остротой в голосе, хотя говорил обманчиво спокойно; все его внимание было сосредоточено на корабле мятежников, голова чуть склонилась набок. - Интересно, придет ли она поболтать?

Сообщение отредактировал Алита Омбра - 17.6.2011, 21:50

Спасибо огромное. А то я не думала, что чтение на английском будет отнимать столько сил (комиксы, мангу и справку к функциям читать намного проще =)), а надо, т.к. полезно и интересно Был соблазн воспользоваться переводчиком, но быстро отпал, потому что переводчик выдал галиматью, что самой прочесть оказалась легче.
А тут не просто поверхностный перевод, а адекватный текст + очень большой, за что труды ваши ценятся еще больше.
Так что я в вас верю =) Вы сумеете перевести все до конца.