НАЗВАНИЕ: Кукловоды

АВТОР: Nefer–Ra

ФЭНДОМ: Звездные войны

ЖАНР: альтернативная история, ирония

РЕЙТИНГ: всем можно, пока, по крайней мере

СТАТУС: в процессе

ОТ АВТОРА: Остапа несло

ПРИМЕЧАНИЕ: версия вторая, частично отредактированная

Сообщение отредактировал Nefer-Ra - 14.5.2011, 21:35

Глава 36

– Милорд, – взгляд Мотмы был направлен строго в центр бронированного нагрудника. Задирать голову госпожа канцлер считала ниже своего достоинства, а смотреть в глаза ситху избегала, следуя здравому смыслу и инстинкту самосохранения. Вейдер, в отличие от своего учителя слово и дело разделял с трудом, обычно пропуская первый пункт этого короткого списка и переходя ко второму, поэтому лишний раз напрашивать на неприятности не стоило.
– Да? – устало отозвался Анакин, изучая выбившийся из тщательной укладки рыжий вихор на макушке Мон. Бывший чандрилльский сенатор была непривычно серьезна и собрана. И где-то на краю сознания мелькала мысль, что нынешний разговор ей неприятен не потому, что она боится ситха, а по причине искренней нелюбви к разговорам с военными. Странно, что после стольких лет она еще не научилась ее действительно хорошо прятать.
– Я бы хотела попросить вас не присутствовать на первом заседании Сената, – твердо произнесла женщина. И против своего же правила взглянула в серые с золотом глаза.
Вейдер от неожиданности моргнул. Подобного заявления он не ожидал, полагая, что заседание будет проходить в присутствии не только все тех, кто имеет к нему непосредственное отношение, но и энного количества высоких гостей. И, разумеется, Сидиуса и его самого. Разница должна была заключаться лишь в том, что открывать «парад» будет на этот раз Мон, а не старший ситх. Но все оказалось не так просто, и главком был этим озадачен. А неожиданности он не любил, особенно в исполнении лидеров Альянса.
Что за..? – остаток мысли был совершенно непечатен, поэтому додумывать ее Анакин не стал, чтобы случайно не произнести то же самое вслух. Ему не было никакого дела до желаний Мотмы видеть или не видеть того или иного человека в своем любимом Сенате, но проблема заключалась в том, что госпожа канцлер только что вышла из кабинета Палпатина. Собственно, они практически столкнулись на пороге. И о чем она уже успела договориться с Императором лорд еще не знал, а спрашивать ментально не стал, зная, что у Коса и так непрекращающаяся мигрень ото всех этих приготовлений.
– Как вам будет угодно, мэм, – произнес после длинной паузы Вейдер, надеясь, что выбрал правильную интонацию. Судя по встопорщившейся шерсти стоявшего за плечом Мон ботана, получилось неплохо. Сама Мотма лишь кивнула в ответ и исчезла в хитросплетении коридоров дворца. Очень быстро, надо сказать.
Анакин пожал плечами и шагнул в раскрывшуюся створку двери.
– Мальчик мой, – радушие Палпатина показалось младшему ситху наигранным. Император выглядел не намного лучше своего воспитанника и был явно раздражен. Похоже, разговор с Мотмой был последней каплей, переполнившей чашу терпения Коса.
– Учитель, – главком склонился в глубоком поклоне. Льстить – так по полной программе. Что-что, а проявления покорности Сидиус любит. Пусть и несколько по детски, понимая всю условность подобных жестов, но все же.
Палпатин, ожидаемо польщенный подобным вниманием, повеселел и даже вполне искренне улыбнулся.
– Анакин, не стоит так официально, – Император сложил ладони домиком и уперся в них острым подбородком, здорово напомнив Вейдеру татуинскую песчаную черепаху. Расшитый причудливым узором капюшон терракотового плаща лишь усилил сходство. – Мы слишком давно друг друга знаем.
– Именно поэтому нужно иногда напоминать друг другу, с чего это знакомство начиналось, – главком плюхнулся в протестующе скрипнувшее кресло и прикрыл веки. – Что у нас опять плохого?
Сидиус скорчил в ответ строгую рожицу.
– Ничего особенного. Твой дражайший отпрыск в компании Мары отправлен разгребать архив Храма. Раздел, посвященный теоретическим основам джедайской идеологии. Надеюсь, это хоть немного научит его терпению и смирению, а то вообще никакого сладу нет. Ну а Маре полезно проветриться.
– Не боитесь, что они окончательно развалят руины? Я к ним как-то привык, да и вид из окна испортится, – хмыкнул младший ситх, не открывая глаз.
– Я с ними Йоду отправил, – с кривоватой ухмылкой сообщил Палпатин. – Так что будет им не только физический труд, но и практика в Силе.
– Пополам с чудовищным количеством грамматически абсурдных нравоучений, – вполголоса отметил Вейдер. – Меня всегда поражало, как нашего зеленого и ушастого друга терпел Совет. Хотя некий смысл в подобном способе изложения мыслей есть. Пока все пытаются понять, что же было сказано, можно или убраться или посмотреть с укоризной. А последнее Йода очень любил. Сейчас вроде полегче стало, но с падаванами он явно отведет душу.
– Тебе их жаль?
Сбитый с толку участливым тоном, Анакин открыл глаза и повнимательнее присмотрелся к выражению лица Сидиуса. Но старший ситх был слишком хорошим актером.
– Нет, конечно, – сверкнул хищной улыбкой главком, – Мару особенно.
– Не любишь ты девочку, нехорошо, – пожурил ученика Палпатин.
Вейдер возмущенно фыркнул.
– Рыжих и нахальных я всегда не любил. Повода не было.
– Ну да, друг мой, ты у нас по большей части по шатенкам да брюнеткам, – подколол Темного лорда Император. – Ну да ладно, с остальными стихийными бедствиями мы как-нибудь разберемся. Лея, насколько я помню, все еще во Внешних Регионах… а Соло?
Анакин с трудом удержался, чтобы не сморщить нос, вовремя вспомнив, что Падме находила эту гримасу невообразимо смешной. Контрабандиста он лично предпочел бы вообще загнать подальше годика эдак на два, надеясь, что за это время или Лея найдет кого другого или проблема решится сама собой. Но, увы, с выбором дочери приходилось считаться. И терпеть общество нахального пирата время от времени.
– С Пиеттом. И даже живой до сих пор, как ни странно.
– Не наговаривай на своего адмирала, – Сидиус откинулся на спинку кресла, совсем утонув в капюшоне. Так, что из густой тени видны были только пронзительно-желтые глаза. – Кстати, как его успехи с набуанским проектом?
– Еще не знаю, но надеюсь получить отчет сегодня, – Вейдер поднялся с кресла, внезапно осознав, что его ждут еще в десяти местах. Первым из которых числится переговорный центр, где его уже битый час вызывает по закрытому каналу Лира Вескесс с Фондора. Безжалостно тратя при этом деньги налогоплательщиков и ресурс передатчика. Мадам генеральный конструктор добивалась внимания главкома уже неделю и была нечеловечески настойчива. И, как знал Темный лорд, если он не ответит на ее вызов в ближайшие сутки, Лира явится на Корускант сама, притащив за собой целый выводок младших инженеров и два контейнера чертежей и моделей. И тогда уже он одной беседой не отделается. Вторым номером значилась Айсард, но Директор СИБ не имела привычки занимать чужое время без острой на то необходимости, поэтому с ней ситх наделся решить все имеющиеся вопросы быстро и эффективно. И пообедать по ходу беседы. Генштаб, до этого дня предпочитавший общаться с ним исключительно в режиме текстовых сообщений, Анакин решил оставить на потом, не уверенный на сто процентов в том, что сумеет удержаться от жертв и разрушений в ходе разговора. Все остальные потерпят до лучших времен.
Император, для которого мрачные размышления Вейдера секретом не были, дождался, пока тот закончит разбираться со своим внутренним расписанием и задумчиво проронил:
– Знаешь, Анакин, я бы хотел получить не только доклад, но и самого адмирала. Полагаю, это можно будет устроить? После заседания Сената будет как раз удобно.
– Хорошо, – после паузы отозвался Темный лорд. Младший ситх не был уверен в том, что Соло сумеет доставить Пиетта на Корускант вовремя, но попробовать стоило. Заодно проверить, так ли хорош пират, как о нем рассказывают.
– Пусть будет так, как пожелает Император, – ритуальная фраза, завершившая беседу, сопровождалась зеркальной улыбкой обоих ситхов. Очень многообещающей.

А над Храмом тем временем светило ласковое солнышко, отбрасывающие на разбитые плиты одного из заброшенных залов изломанные тени. Витражи раскрошились в пыль еще десять лет назад, оставив в качестве воспоминания лишь причудливо искривленные рамы. Учитель Учителей, почтенный зеленоухий магистр Йода сидел в пятне света и задумчиво водил палочкой по пыльному полу, рисуя какие-то одному ему понятные кружки и закорючки. Кеноби, одним глазом наблюдающий за процессом создания «шедевра», умудрялся одновременно внимательно прислушиваться с шорохам, раздающимся из дальнего коридора, в котором скрылись падаваны. Уже три часа как.
– С ними там точно ничего не случится? – наконец не выдержал Оби-Ван, задав вопрос вслух и ни на секунду не задумавшись над тем, что нынешняя природа позволяет ему общаться с одаренными мысленно без малейших усилий. Особенно с такими же условно материальными, как он сам.
– Что случиться может? – острое ухо Йоды недовольно дернулось. Маленькому экзоту явно не нравилось, что его отвлекают от размышлений. – Слежу я за ними. Ловушки же давно сломаны. А если остались какие – полезно им будет отвлечься. От мыслей, привязанность влекущих.
– Какие еще ловушки!? – моментально взвился рыцарь-джедай, в красках представив себе свой разговор с Анакином над телом Люка и успешно пропустив вторую половину фразы Учителя Учителей.
Кошмарное видение беспомощно торчащих из-под фрагмента храмовой колонны переломанных конечностей в сером пилотском камуфляже явилось ему во всей красе, заставив облиться холодным потом. Фантазия у Анакина обычно до изощренных пыток не доходила, но Вейдер последнее время выглядел не лучшим образом, а уж бесконечные переработки на характере главкома сказывались совсем скверно. Поэтому надеяться на милосердие лорда ситхов в данном случае было бессмысленно и даже вредно.
Мару Кеноби жалеть не собирался в принципе, но понимал, что Сидиус наверняка не обрадуется, если с ней произойдет несчастье. Любимый домашний зверек, как-никак. С другой стороны, Джейд была приспособлена к нештатным ситуациям много лучше младшего Скайвокера. И это тоже надо было учитывать.
Рыцарь припомнил, что рыжеволосая ситхесса некогда порывалась Люка убить, и не факт, что относительно недавний приказ Палпатина пересилил многолетнюю личную неприязнь. Рука Императора слыла девушкой неуравновешенной, обладала взрывным темпераментом и неплохо умела притворяться. Все это делало ее в глазах Кеноби потенциальным источником повышенной опасности.
При этом Оби-Ван вполне серьезно и в чем-то даже обоснованно подозревал себя в развитии параноидальных наклонностей, связанных с нынешней его работой на Айсард. Сидение в подвалах СИБ плохо сказывалось на устойчивости психики. Хуже было только общество ныне покойной, как искренне надеялся Кеноби, Вентресс. Хотя кто знает Палпатина? Может суровая мадам до сих пор прячется в каком-то ранкорьем углу галактики и ждет удобного момента?
– Разные. Ловушки разные, – Йода, выждав пока внимание Оби-Вана вернется к его скромной персоне, снова начал чертить закорючки. – Или думаешь ты, что зря Храм оставлен был так?
– Как – так? – глупо переспросил рыцарь, понимая, что именно этого вопроса от него ждут. И не очень пока представляя, к чему клонит почтенный магистр.
В ответ Учитель Учителей обвел трехпалой лапкой полуразрушенный зал, для усиления эффекта ткнув в направлении вполне прилично выглядевшей лестницы на следующий ярус. На ней даже сохранился обрывок разноцветного коврика, хоть и порядком выцветшего от времени.
Как помнил Оби-Ван, в этой башне в лучшие годы располагалась часть библиотеки. А само хранилище голокронов, во избежание несанкционированного доступа к ним излишне любопытных падаванов, было скрыто в основании Храма. Собственно, это хранилище и являлось целью сегодняшней экспедиции Люка и Мары, инициированной, по слухам, самим Сидиусом. Но, по мнению Кеноби, шансы туда добраться были у этой парочки, склонной отвлекаться от основного маршрута на любую ерунду, весьма сомнительны.
– Без охраны, – почти нормально пояснил Йода, довольно зажмурившись и звонко хихикнув. Его радовал подыгрыш Оби-Вана и он не считал нужным это скрывать. – Можно было разрушить, а можно – сохранить. Хороша приманка, а? И ведь мы тоже попались.
Новый смешок Учителя Учителей показался рыцарю несколько странным, и он поспешил опровергнуть эту теорию. Но едва открыв рот с удивлением осознал, что первым местом, в которое они явились, прибыв на Корускант в тот страшный день двадцать с лишним лет назад, был именно Храм.
Густое облако черного дыма, выбрасываемое верхушками подожженных в результате атаки башен, плыло над центром города, а яркий свет полуденного солнца лишь подчеркивал подпалины на древних стенах. И над всем этим стояла пронзительная тишина. И запах. Запах горелой плоти, смешанный с едва заметным запахом разложения.
Оби-Ван зажмурился, и попытался сконцентрироваться, но воспоминание не желало прятаться обратно в глубины памяти, в которые он усердно загонял его столько бессонных ночей и безрадостных дней. Зрелище коридоров, усеянных телами юнглингов, являлось ему в кошмарах до сих пор, хотя какие могут быть кошмары у мертвых?
Но мираж дрожал и переливался, делаясь с каждой секундой все четче и насыщеннее. И рыцарю казалось, что он различает не только складки на светлых робах падаванов, но и тени от навсегда сомкнувшихся ресниц. Белизна доспехов нападавших резала глаза, казалось нестерпимо яркой, а тот факт, что на одного одаренного в этой бойне пришлось в среднем по два десятка убитых клонов, не отменял чудовищности ситуации. Кеноби почувствовал, что еще немного, и он сам провалится в прошлое. Прямо в тот страшный день.
Анакин…
Давно забытая ярость взметнулась волной, затопила, застлала кровавой пеленой глаза, сбила дыхание и потащила за собой. В омут. Во Тьму.
Но полностью «насладиться» падением в никуда Кеноби не удалось.
Йода, примерно на такую реакцию и рассчитывавший, саркастически хмыкнул и постучал по расколотой плите палочкой, привлекая внимание рыцаря. Наваждение рассеялось, как дым. Оби-Ван очнулся, вздрогнул, кукольно захлопав невидящими глазами, и со всхлипом втянул воздух сквозь сжатые зубы. Сведенная судорогой рука с трудом отпустила рукоять бесполезного сейбра. Хорошо хоть никого рубить не начал, гоняясь на привидениями.
– Простите, Учитель, – понуро извинился джедай, отдышавшись.
Воспоминание было слишком мучительным и настолько ярким, что он заподозрил Йоду в дурных намерениях. И том, что тот намеренно заставил его вновь пережить все это. Но уже с учетом всех приобретенных знаний и утерянной наивности и веры. Впрочем, странно было думать, что педагогические методы маленького магистра стали ближе к понятиям гуманизма за время добровольного изгнания на Дагоба. А судя по рассказам Люка, так и вовсе от них ушли в туманную даль. Один эпизод с деревом чего стоил. И ведь казалось тогда, что все это во имя великой цели.
– Не проси прощения. Не выучил ты урок до конца, – печально опустил уши расстроенный такой быстрой сменой темы магистр. – Не туда смотришь, не то видишь. На звезды гляди.
Кеноби покорно задрал голову к небу, виднеющемуся в прорехе купола, и тут же получил сучковатой палкой под колено.
– Как был ты прям и прост, так и остался. И ученика своего таким же выучил. Где надо было думать, верил, а где верить – сомневался. Хотя все мы тогда… сомневались.
Йода вздохнул и неожиданно хитро улыбнулся, словно придумав новую каверзу.
– На звезды смотреть надо там, где видны они. Спроси падавана своего, откуда глядеть стоит.
Оби-Ван поморщился, вспомнив густой мрак явинской ночи и тьму, что чернее черного стояла у него за спиной. Тьму в облике Анакина. Да уж, его бывший ученик точно знал, откуда лучше виден свет. Рыцарь машинально провел по шее, пытаясь стереть отпечаток призрачных пальцев. Сегодняшний «вечер воспоминаний» ему определенно не нравился. А на вопросы, к рассмотрению которых его так настойчиво подталкивал Учитель Учителей, джедай явно не был готов отвечать даже самому себе.
– Спасибо, я лучше не буду видеть звезд, – очень сухо отозвался Кеноби, уже не заботясь о положенной в отношении старших и мудрых хотя бы номинальной вежливости.
Магистр расстроено опустил кончики ушей.
– Не ты один не желал их видеть, – сообщил он с едва заметной ноткой сожаления. – Слишком многие привыкли к свету дня. И забыли, что есть ночь. Да, забыли…
– Я не понимаю, – устало произнес рыцарь, грузно усаживаясь на старинный камень и чувствуя себя таким же древним, как этот обломок мрамора. Уже ставшая привычной легкость «нового» тела куда-то делась, уступив место тяжести всех прожитых лет. От эмоционального перенапряжения страшно болела голова, но Оби-Ван подозревал, что его мучениям суждено продлиться еще достаточно долго, чтобы он успел возненавидеть саму идею Ордена и трижды проклясть тот день, когда он сделал очередной «правильный выбор», отказавшись от общества нормальных людей. Загадки Учителя Учителей ему уже надоели, а вечные двусмысленности, на которые был горазд маленький экзот, часто ставившие его в тупик и при жизни, сейчас попросту раздражали.
Йода снова вздохнул. Ученик упрямился, не желая идти к цели длинными путями, поэтому стоило лишний раз напомнить ему, что короткие пути четкие ответы далеко не всегда самые лучшие и полезные для здоровья.
– То, что видел ты, приняв за средоточие Зла, и есть Сила.

Оби-Ван замер на несколько секунд. А потом обреченно прикрыл глаза.
Как все просто. Как все отвратительно просто. Звезды – Свет, но горит лишь во Тьме он и лишь из Тьмы виден. Нет Тьмы, нет Света. И гореть мы можем лишь в ночи, неразличимы днем. Мы сами создали вечный день и сами же слились с ним.
– Вот, теперь понял ты. Но не все, – Учитель Учителей медленно провел последнюю линию рисунка, завершив узор, в котором теперь узнавался орнамент одного голокронов. Того, в котором хранились сведения обо всех одаренных детях. Секунды две полюбовавшись на дело рук своих, Йода повернулся к рыцарю и произнес, неприятно растягивая слова и почти гипнотизируя:
– Вспомни, друг мой, хоть и не хочешь ты этого. Вспомни мертвых. Кого недоставало среди них?
Оби-Ван автоматически попытался закрыться, раздраженный очередным вмешательством извне, но внезапно обмяк, похолодев от осознания одной простой истины. И снова увидел тот самый, усеянный телами коридор. Клоны и падаваны-первогодки вперемешку. Воспитатели, до последнего пытавшиеся закрыть собой юнглингов и путь к центру Храма. К его сердцу – Залу тысячи фонтанов.
– Самых младших детей, – едва слышно прошептал он. – Их не было.
– Именно, – хмыкнул маленький экзот. – А теперь посчитай, сколько Рук у Императора? О многих известно тебе? Об одной.
Кеноби яростно потер лопающиеся от боли виски, но какое значение имела мигрень на фоне очередного крушения картины мира? А он еще думал, что для Люка шоком окажется мирное ситхско-джедайское чаепитие, наивный.
– Двое их всегда, учитель и ученик, – твердо произнес Оби-Ван на остатках самообладания и вдруг рассмеялся, громко и зло. Пытаясь выкрикнуть, выплеснуть все то, что на него свалилось. Но, увы, теперь это было невозможно. И даже истерика со швырянием разноцветных молний не принесла бы облегчения.
Йода лишь качнул головой и отвернулся. «Отпусти то, что любишь» – слишком часто он повторял эту фразу, не думая о том, какой смысл она имеет для тех, кому есть что терять. Девять веков жизни – долгий срок. Сорок веков забвения – еще страшнее. И сейчас зеленоухий магистр с горечью осознавал, что общество древних призраков ему нужнее, чем общество бывших учеников и их потомков. А мираж горящего Храма уже стал просто воспоминанием. Красивой картинкой в памяти. Черно-золотой на пронзительно синем.
Так эта беседа и закончилась бы океаном горечи и невысказанных обид, но внезапно на сцене появился новый, абсолютно неожиданный персонаж.
– Двое, – хрипло произнес за спиной Кеноби подозрительно знакомый голос, – но никто не мешает иметь достаточный выбор. На всякий несчастный, так сказать, случай.
Дарт Мол, неслышной тенью сбежавший по ступеням, ловко перепрыгнул трещину в полу и, остановившись посреди безнадежно испорченного узора, отвесил Йоде ироничный полупоклон, после чего хлопнул ошарашенного Кеноби по плечу, сунул ему в руки сиреневый фрукт и уселся рядом.
– Расслабься, джедай. И жуй давай, оно всяко лучше, чем думать. Истина – штука неприятная и очень спорная, а уж в исполнении дипломированных манипуляторов – тем более, – забрак одарил Учителя Учителей широкой улыбкой, продемонстрировав полный набор черненых зубов. Йода в ответ дернул ухом и насупился. А после недолго размышления и вовсе предпочел исчезнуть в Силе не прощаясь.
Кеноби моргнул и покатал угощение в ладонях, пытаясь убедить себя, что все это ему не приснилось. Но нежная, чуть шершавая, как язык эопи, кожица плода разошлась под пальцами, залив их фиолетовым соком. Машинально слизнув каплю, Оби-Ван вспомнил, что он это уже ел. Причем во время не менее странной беседы.
– Как-то они мутировали у вас, – с сомнением произнес он, вгрызаясь в сочную мякоть.
Мол отмахнулся и жестом фокусника извлек второй фрукт откуда-то из недр широкого рукава плаща.
– У нас там все мутировало. Пустили «огородников» командовать, – скривился он, едва не подавившись куском и прицельно плюнув косточкой в остатки неопознаваемого уже барельефа. – Хоть не возвращайся, того и гляди во сне сожрут. И кто? Изгородь. Тьху!
Оби-Ван, который угрозы для ума всегда ставил выше, чем угрозы для телесной оболочки, прекрасно понимая, что со вторыми у него шансов справиться больше, выразительно хмыкнул и сожалением посмотрел на огрызок шкурки. Больше от фрукта ничего не осталось, а добавки не предвиделось. Но принятое внутрь сладкое явно пошло организму на пользу, по крайней мере, голова перестала пытаться взорваться изнутри.
– Так зачем ты здесь? – спросил он, внимательно разглядывая сосредоточенно жующего забрака.
Тот мотнул рогатой головой, сбрасывая мешающий капюшон, и что-то невнятно промычал. Похоже, хорошие манеры имели у него более низкий приоритет, чем хорошая еда.
– Приютское детство? – мысленно поинтересовался Кеноби.
– Оно самое, – ответ ситха был окрашен в болотно-зеленые тона.
Как уже понял Оби-Ван, к водным мирам Мол питал искреннее отвращение, предпочитая сухой и теплый климат. Думать над подобными мелочами рыцарю сейчас казалось приятнее и проще, чем над глобальными проблемами. И он начал потихоньку осознавать причину, по которой Анакин предпочитал действовать сразу, думая лишь над наиболее удачным способом реализации действия, а не над его будущими морально-этическими последствиями. Нельзя сказать, что метод был действительно хорош, но для Избранного подходил наилучшим образом. Как и «путь крайт-дракона» в фехтовании. Впрочем, подобную тактику будущий Темный лорд успешно использовал и в командовании войсками, предпочитая давить противника или силой или наглостью. При этом наглостью обычно получалось даже лучше. Особенно если Кеноби успевал вовремя разобраться с остатками недобитых и ошарашенных подобным поведением врагов.
Плотоядно облизнувшись и вздохнув, отдав тем самым последнюю память почившему в желудке экзотическому плоду, Мол обратил внимание на непривычно задумчивого джедая и даже рискнул помахать ладонью у того перед носом. Оби-Ван мигнул, с усилием сосредоточившись на происходящем, и вопросительно уставился на ситха. Забрак просиял своей фирменно-черной улыбкой и похлопал рыцаря по плечу.
– Вставай, магистр, дело есть. Для начала забрать падаванов из этого гадюшника, а потом доставить их Сидиусу. Кстати, учитель говорил, что в допросах вам требуется помощь. Так вот – я охотно присоединюсь к процессу в обмен на занятия фехтованием. А то скоро забуду, чем меч держат.
– Боюсь, тебе это не грозит, – хмыкнул Кеноби, поднимаясь на ноги и отряхивая робу от пыли. – А для допросов надо не только желание, но и умение.
Мол менторский тон рыцаря проигнорировал, просто выбросив вперед когтистую пятерню, окутанную жгучими алыми искрами. И довольно заржал, оценив выражение перекошенного лица магистра.
– Пугать я умею, – все еще посмеиваясь, заявил он. – С классикой физических пыток тоже знаком. По богатому личному опыту. Надо сказать, методы наших учителей еще похуже, чем у ваших, так что не привыкать.
Кеноби передернуло. И лишь спустя минуту он сообразил, что не задал еще один важный для себя вопрос. Но еще не поздно было выкрикнуть его в удаляющуюся по коридору спину ситха.
– Эй, а почему ты позволяешь себе называть Храм гадюшником?
Забрак резко остановился и крутнулся на пятках, развернувшись к джедаю лицом.
– Потому, что он мне не нравится. Не нравился живым, когда я был в нем много лет назад, не нравится и сейчас, мертвым.
Неожиданная серьезность, с которой было сделано это заявление, смутила Кеноби, но вопиющий факт, озвученный Молом, не позволил ему промолчать.
– Как это – был в Храме? – переспросил рыцарь. Он охотно поверил бы в оговорку, просмотр голозаписи или любое другое логичное с его точки зрения объяснение. Но допустить присутствие Темной стороны в сердце Ордена во плоти джедай не мог, предпочитая забывать о том, что Палпатин неоднократно наносил визиты Совету. И ведь никто и никогда его даже не заподозрил. Но старший ситх был действительно мастером, в отличие от некоторых.
– Очень просто, – забрак накинул капюшон обратно на голову, аккуратно расправив складки на острых рожках. – Меня Сидиус на экскурсию водил.
Оби-Ван растерянно потер вновь занывший висок и пробормотал, уже понимая абсурдность еще не прозвучавших слов:
– Что за ситх?

Люка и Мару, с интересом изучавших живописные развалины очередного уровня, мало интересовали глобальные философские вопросы. А вот решение задачи «как бы так пролезть между теми двумя обломками и не уронить их себе на голову» было на данный момент куда более важным.
– Не узковато-то ли? – озвучила свои сомнения Джейд, прикидывая ширину имеющейся щели.
Люк пожал плечами, понимая, что ему самому пробовать протиснуться в проход смысла не имеет. По мнению юноши, единственным живым существом, для которого там было достаточно места, мог считаться Йода. Точнее, Йода очень плотно прижавший уши и старающийся не дышать лишний раз. Но Скайвокер очень сомневался, что почтенного магистра удастся уговорить на подобную авантюру.
– Что там твой зеленый друг говорил? Размер не имеет значения? – с кривой ухмылкой уточнила Мара, краем глаза наблюдая за порозовевшим от смущения напарником. Слишком уж двусмысленно прозвучала эта фраза в ее исполнении. Да еще и с фирменной мурлыкающей интонацией.
Сообразив, что несколько увлеклась, Рука Императора звонко фыркнула, хлопнула рыцаря по плечу и змеей нырнула в щель между обломками, предоставив Люку заботу о сохранности одной рыжей головы. Джедай собрался было возмутиться, но услышал скрип сдвигаемого камня и Силой потянул одну из плит, перекрывающих проход, пытаясь удержать ее в неустойчивом равновесии. Понимая, что без его помощи девушка рискует превратиться в неаппетитную кляксу минуты эдак за три, чего ему совершенно не хотелось. Таланты Мары он уже изучил, и выяснил, что перемещение тяжелых объемных предметов в них не входит.
Увлекшись разгребанием обломков, Скайвокер слишком поздно заметил тень от накренившейся за его спиной колонны. И тут же вынужден был отпрыгнуть в сторону, поскольку колонна внезапно рухнула, подняв тучу пыли и выстрелив в воздух целое облако острых осколков. Сдавленно пискнула невидимая в мутном желтовато-коричневом тумане Джейд, а очередной кусок потолка стал фрагментом пола, едва не прихлопнув джедая.
– Люк? Люк, ты живой? – откуда именно прозвучал голос Мары, полуоглохший от грохота юноша сказать затруднялся, но решил на всякий случай отозваться. К несчастью, попытка вдохнуть закончилась звонким «Апчхи!», вызвавшим новый водопад камней с остатков полуразрушенного свода.
Хаттов хвост! Архитекторы криворукие, нельзя было без изысков строить?!
Метнувшись в сторону от одной смутной тени, Скайвокер столкнулся с другой, к его удивлению оказавшейся теплой и относительно мягкой, а в следующую секунду оба одаренных рухнули на пол, пытаясь распутаться и не попасть под осколочный дождь.
– Отпусти меня немедленно! – просипела придавленная к мозаичной плите Мара, отчаянно извиваясь и брыкаясь. Забившаяся в растрепанные волосы пыль превратила спутанные пряди из рыжих в пепельно-серые, придав девушке сходство со статуей.
– Я подумаю над этим вопросом, – туманно отозвался джедай, разглядывая что-то поверх ближайшего обломка.
Джейд, заинтригованная столь странным поведением (ну ладно бы поцеловать пытались, но тут же вообще не смотрят!), извернулась, пытаясь проследить за направлением взгляда рыцаря.
– О! – прокомментировала она мельком увиденный край полуоткрытой двери в хранилище голокронов. Случайно вызванный ими обвал расчистил подходы к цели, и теперь оставалось только взять искомое.
– Ага, – отозвался Скайвокер, насмешливо глядя в потемневшие от переизбытка эмоций изумрудные глаза ученицы ситха. – Ну, кто первый?
– Я! – пинком стряхнув с себя юношу, Мара вскочила на ноги и рванула к цели. Тут же растянувшись в грязи в полный рост, поскольку коварный противник успел ухватить ее за щиколотку.
Кубарем прокатившись по обнаружившимся перед дверью ступенькам, форсюзеры едва не вышибли уцелевшую створку и проехались по черному мраморному полу, оставляя за собой серо-рыжий пыльный след.
– И все равно я первая, – капризно заявила Джейд, пытаясь заехать рыцарю локтем по ребрам, но разница в росте и слишком крепкая хватка противника расстроили ее планы.
– Хорошо. Ты первая, кто сможет прочитать записи о работе Сельхозкорпуса за последние триста лет, – покладисто согласился Люк, не разжимая объятий. Его искренне забавляло поведение девушки, и радовала столь редкая возможность отыграться за все ее подколки. Поэтому упускать случай он не стал.
Мара нахмурилась, тут же забыв о своем «неудобном положении».
– Ты серьезно? Я думала, тут что-то ценное было. Иначе зачем Сидиус нас сюда послал?
Люк улыбнулся и сдул с лица Джейд нахально лезущую ей в глаза прядку волос.
– Боюсь, что самое ценное в этом помещении я сейчас держу в руках, – едва слышно заметил джедай.
– Даже так? – неуверенность в голосе ситхессы была слишком явной. В отличие от надежды. – Врешь ты все.
– Мне тебя бросить?
– Нет! Я тебе бро… Ай! – похоже младшее поколение Скайвокеров следовало дурному примеру старшего и слово и дело разделало чисто условно – паузой в долю секунды.
Кеноби печально вздохнул, осторожно переступил узкий провал и подошел к сидящему на обломке колонны Молу. Забрак, по своему обыкновению, восседал на самом краешке, напоминая нахохленную птицу, а глубоко надвинутый капюшон усугублял сходство.
– Ну чисто дети, – хмыкнул мастер-джедай, ладонью разгоняя висящую в воздухе пыль.
– Могло быть и хуже, – флегматично отозвался ситх. – Кстати, я так понимаю, что нам придется часика два подождать, пока они выяснят, наконец, отношения.
– Почему? – удивился Оби-Ван, но забрак прижал палец к губам, и в наступившей тишине звук поцелуя, раздавшийся из-за двери, показался ошарашенному таким развитием событий рыцарю неприлично громким.
– Что там у вас в Кодексе говорилось про привязанности? – ехидно поинтересовался Мол, хватая дернувшегося было Кеноби за рукав. Тот осуждающе покачал головой и вдруг улыбнулся.
– Забудь, новое поколение наверняка напишет свой вариант дурацких правил. Столетия через два-три. А пока предлагаю убраться отсюда. Не думаю, что им нужна наша компания. А вот два-три бокала иторианского игристого в ней явно нуждаются.
Мол лишь осклабился в ответ.