Глава 43

Темный лорд криво улыбнулся своему отражению в транспластиле обзорного иллюминатора «Опустошителя». Команда, выразительно косившаяся на ситха первые два дня, теперь вела себя, как в старые добрые времена. Возможно, этому способствовал небольшой урок в виде жгучей фиолетовой молнии, стекшей на палубу с подола плаща. Любопытствующих слегка (по меркам Анакина) шарахнуло током, самые нервные даже издали какие-то звуки, но число взглядов в спину резко уменьшилось.
Один капитан, прекрасно помнивший те дни, когда «Опустошитель» был флагманом «Эскадрона», позволял себе временами тихонько вздыхать и неодобрительно посматривать на слишком неформально выглядящее начальство.
Разумеется, Вейдеру не составляло ни малейшего труда предстать перед командой в привычном виде, но за эти несколько месяцев лорд сроднился со своим нынешним обликом и не горел желанием его лишаться только ради сохранения чужого душевного комфорта. Да и отросшие против всяких законов Силы и логики волосы, сейчас затянутые в тугой «хвост», было банально жаль резать.
Собственно, в таком или любом другом виде его сейчас вообще не должно было здесь быть. Операцию против сси-руук должен бы возглавлять Траун, который ее и планировал, но линкор пришел к Шшриссе слишком поздно. Да и захватчики, решив, что ждать милости от Палпатина бессмысленно, решили пополнить запасы проверенным методом и смыться домой. С явным намерением вернуться по разведанному маршруту как можно скорее.
Сидиуса, которому пришло в голову договариваться с рептилоидами, Анакин решительно не понимал. Особенно, когда выяснил детали сделки, включавшие перечень отдаваемых ящерицам обитаемых миров и описание технологии «переселения сущностей». Разумеется, на момент заключения этого контракта Император был уже серьезно не в себе, но выверты его тогдашней логики произвели впечатление даже на Темного лорда. Идею перекачки энергии живых существ в машины Вейдер счел личным оскорблением и тогда, когда услышал о ней первый раз, и потом. И не постеснялся бы устроить повелителю масштабный скандал, но не хватило времени.
Темный лорд был слишком занят. Сначала бессмысленной охотой на собственного ребенка и заботой о том, чтобы некоторые давно похороненные планы случайно не выплыли на свет, как труп джавы в поилке для бант. Потом попыткой разгрести образовавший за это время бардак, а еще позже – попыткой сохранить одну скрытую черным шлемом голову.
Доказать свою верность Императору, неуклонно теряющему остатки разума, можно было единственным способом – создав, а потом устранив аварийную ситуацию. К сожалению, подобные ситуации плодились, как нетопырки в сезон дождей, а показательно ликвидировать удавалось лишь некоторые, самые заметные. Все прочее, пущенное на самотек, попросту разрушало государство изнутри.
«Эскадрон» хоть и был пугалом для всей Галактики, являлся в действительности лишь силами быстрого реагирования и мало чем мог помочь, вздумай от Империи отколоться Внешние Регионы или Корпоративный сектор. К счастью, амбиции Таркина были похоронены вместе с первой «Звездой Смерти» и Вейдер потихоньку склонялся к мысли, что гибель боевой станции была не такой уж высокой ценой за три относительно спокойных года.
Разумеется, многие планеты помогали Альянсу. Иногда – тайно, с играми с конспирацию и жертвами во имя высокой цели, но чаще – практически открыто, пользуясь бездеятельностью ответственных за те или иные сектора моффов. Но продажность чиновников и их стремление превратить выделенные им пространства в личные микро-Империи ни для кого не были секретом и вполне поддавались контролю силами СИБ. И Рук Императора, если на то пошло. Никто из губернаторов и моффов, игравших в подобные игры, не мог быть на сто процентов уверен, что встретит утро нового дня в собственной постели, а не в допросном подвале или вообще на том свете.
Правда, в некоторых ситуациях приходилось прибегать к более сложным методам. Тот же Траун, понимая, что возвышение Таркина приведет в лучшем случае к тому, что гранд-мофф захочет заполучить еще одного экзота в свою коллекцию выдающихся умов, а в худшем – к внезапной смерти, предпочел принять унизительное назначение в Пограничные Территории и убраться с глаз подальше. Не забыв напоследок подложить Уилхуффу большую гаморреанскую свинью. Чьего внимания чисс старался избежать в первую очередь, Вейдер не знал, но Таркин выглядел вполне серьезным кандидатом на роль нового Императора. А впадающий в маразм и параноидальные настроения Сидиус становился попросту слишком опасен.
При этом Анакину было немного обидно, что его самого никто в роли вероятного правителя даже не рассматривал. На деле лезть в эту сарлачью яму у Вейдера не было ни малейшего желания, что бы он там не рассказывал Люку. Спектакль – он и есть спектакль. А трон... вон из той же Айсард получилась бы весьма симпатичная Императрица. И посмотреть приятно, и ссориться чревато. По твердому убеждению Темного лорда, править государством должны политики, а не военные. Или хотя бы люди, много лет варившиеся среди придворных интриг и сумевшие не только выжить, но и сделать карьеру. Иначе получится хатт знает что, с уклоном в любовь к шагистике. Вейдер вспомнил Оззеля и внутренне поморщился. Покойный адмирал сумел, в своем стремлении следовать классическим схемам, наворотить дел в ограниченных рамках «Эскадрона», а уж в масштабе государства был бы и вовсе ходячей катастрофой.
Траун, в свою очередь, пытался личным примером доказать обратное, но чисс являлся достаточно необычной личностью по меркам собственной расы, не говоря уже о человеческих. Но даже у хитроумного Синдика не было ни малейшего шанса перехватить Империю в момент падения. Ради борьбы с инородцем моффы заключили бы самый дикий внутренний договор, а после – перегрызлись с чистой совестью.
Но сейчас важнее были дела внешние, а не внутренние.
Проводив взглядом пролетающий за иллюминатором обломок, Вейдер снова улыбнулся. К счастью, этой улыбки не видел никто, иначе Темный лорд рисковал навсегда лишиться кого-то из своих офицеров. Не все из них могли похвастаться настолько крепкими нервами.
Двенадцать часов назад они вошли в систему Бакуры. Сводный флот, состоявший из двадцати разрушителей, выглядел внушительно. Но ради того, чтобы его собрать, пришлось весьма существенно ослабить сопредельные сектора. Разумеется, крейсерами «Эскадрона» главком мог распоряжаться по своему усмотрению, но их тут было всего шесть. Вторая полудюжина сейчас болталась где-то во Внешних Регионах, и лорду оставалось только надеяться, что принцесса Лея не успеет развязать очередную гражданскую войну в отсутствие его и Пиетта. С межрасовыми конфликтами Анакин прекрасно справлялся сам.
Крейсера сси-руук, обнаружившиеся на орбите, не успели сделать и десятка выстрелов – церемониться с захватчиками никто не собирался. Численное превосходство имперцев было слишком явным, а внезапность нападения и четкость проведения операции – достойными уважения. Разрушители открыли огонь сразу по выходу из прыжка, оттеснив изнуренные осадой силы Бакуры в сторонку, чтобы не путались под ногами. Истребители в этом море огня шансов на выживание не имели. Небольшие, предположительно транспортные, корабли чужаков погибли первыми, крейсера сопротивлялись чуть дольше, но на каждый из них пришлось по шесть «Императоров», практически мгновенно содравших с противника щиты и расстреляв жертвы, как в тире.
Броня единственного уцелевшего корабля, поджаренная турболазерами, пошла волнами и покоробилась, сделав похожий на яйцо крейсер непригодным к дальнейшей эксплуатации. Но вместо ожидаемого тотального уничтожения главком приказал взять именно этот космолет на абордаж и, по возможности, не портить его хотя бы изнутри. Про сохранность жизней обитателей ситх ничего не говорил, полагаясь на сообразительность подчиненных. Штурмовики подошли к задаче с привычным тщанием, но даже закаленные в боях десантники понесли впечатляющие потери. Ящеры не имели ни малейшего желания сдаваться. Но в данном случае их никто не спрашивал.
Ступив на борт изувеченного судна, Темный лорд поморщился. Пахло паленым. Давно привычный запах горелой плоти, вечный спутник подобных ожесточенный штурмов, смешивался с другим «ароматом». Казалось, весь корабль пропах едва ощутимым душком разложения и безумия, разумеется, если у безумия мог быть запах. Бесконечны жизни, запертые в бионических агрегатах корабля, потихоньку угасали, скованные чуждой волей и бессмысленностью собственного существования. С трудом подавив взметнувшееся волной отвращение, Вейдер шагнул в рубку, и уставился на нескольких пленников, связанных штурмовиками до состояния бесформенных кулей, из которых под немыслимыми углами торчали лапы, головы и хвосты. Морды некоторых ящеров носили следы близкого знакомства с прикладами тяжелых лазерных винтовок. И лорд не мог сказать, что осуждает своих солдат за применение подобных методов.
Стоящий неподалеку от живописной кучи офицер с расцарапанным лицом крепко держал за плечо растрепанного паренька. Судя по выражению лица подростка, учиненный штурмовиками разгром и обращение с его чешуйчатыми хозяевами он не одобрял.
– Они хотели сделать лучше! – выкрикнул мальчишка, и тут же съежился под тяжелым взглядом ситха.
– Неужели? – мягко поинтересовался Анакин, вложив в свои слова достаточно Силы, чтобы не просто обозначить себя, но и продемонстрировать скрытую доселе мощь Темной стороны. – Боюсь, молодой человек, вам придется временно сменить работодателей. Например, до конца жизни. А это неприятное событие произойдет с вами значительно скорее, чем вы могли бы на то рассчитывать.
Притворное сожаление лорда совершенно не вязалось с вихрем золотых искр в глубине его сузившихся зрачков, и холодной фиолетовой молнией, сорвавшейся с закованную в перчатку ладони. Ближайший к ситху ящер дернулся, взвизгнув от боли.
– Пора приступить к демонстрации, господа, – холодно произнес Вейдер. – Полагаю, после нее вопросов о причинах нашего присутствия в системе у Сената не возникнет. Не забудьте сделать запись. И пригласить на борт губернатора Нереуса. У меня к нему будет пару вопросов.

– Четыре тысячи человек, две смены рабочих с перерабатывающего комплекса на шестой планете, – ситх замер, задумчиво глядя куда-то в стену. – Как вы думаете, губернатор, много это или мало?
Вилек Нереус сглотнул и постарался принять максимально независимый вид.
– Договор предусматривал всяческое содействие… – начал он, с вызовом глядя на стоящего перед ним главкома.
В обычной ситуации губернатору и голову бы не пришлось соотнести этого властного человека с ручным чудовищем Палпатина. Слишком сильно отличалось то, что он видел, от образа, годами складывавшегося из слухов, домыслов и обрывков правдивой информации. Резкие черты лица, холодный взгляд, фантастическая самоуверенность – все это прекрасно вписывалось в перечень качеств практически всех имперских адмиралов. Доспехи? Мелочь, которую легко подделать. Флот? В один из заговоров, бесславно завершившихся около пятнадцати лет назад, было вовлечено больше десятка высокопоставленных офицеров. И они, при желании, могли собрать не двадцать, а все пятьдесят разрушителей. Одаренность? Тоже спорно – в рядах Альянса был один джедай, почему бы где-то не быть еще одному?
Но было нечто другое, заставившее Нереуса поверить в то, что перед ним не подделка, а самый настоящий Темный лорд. Страх. Окружавшая главкома аура действовала даже на совершенно невосприимчивых к Силе сси-руук. А если двухметровая хищная тварь кого-то боится, то для этого наверняка есть веская причина.
Вейдер выразительно хмыкнул, заставив всех присутствующих нервно дернуться. Парнишка в полосатой одежде – раб и переводчик ящеров, так и вовсе затрясся, как припадочный.
– Договор, губернатор, заключался не вами, – веско произнес главком. – А доказательств от наших чешуйчатых гостей вы потребовать не догадались, предпочтя действовать на свое усмотрение. Разумеется, доводить до вашего ведома планы Императора никто не собирался. От вас требовалось лишь вовремя докладывать о развитии ситуации. Как выяснилось, даже такая простая задача оказалась вам не по силам.
– Они представили доказательства, – стоял на своем Нереус, стараясь не думать о струйке холодного пота, прокладывающей дорожку между лопаток. – Флот сектора не вмешался, когда я послал сообщение о нападении.
– Да ну? – ситх картинно вздернул бровь. – Вам напомнить текст этого сообщения? Он был составлен так, что на подобный призыв мог откликнуться лишь законченный параноик. И то – после нескольких проверок полученной информации. Вы же молчали, делая вид, что все идет по плану, скармливая этим тварям рабочих сотню за сотней. Предусмотрительно объявив о двухнедельном карантине, что позволило вам доставить на перерабатывающий завод новую смену так, что никто ничего не заподозрил. И лишь когда «свистки», как вы их называете, атаковали Бакуру, в первом же бою переполовинив ваш флот, в Центр Империи отправилось настоящее сообщение.
Лицо Вилека окаменело – он понял, кто именно отослал запрос. И сам себе поклялся сделать все, чтобы этот человек не пережил завтрашнего дня. Слишком черной, по мнению Нереуса, была подобная неблагодарность. Ведь он дал этому оступившемуся офицеру второй шанс, и даже хотел наградить его за хорошую службу. И тут – подлый удар в спину за краткий миг до триумфа! Если бы не этот болван с гипертрофированным чувством долга, он бы мог получить благодарность от самого Императора!
– Именно, губернатор. Сохранность жизней бакуриан почему-то больше интересовала капитана вашего корвета, а не вас, – Вейдер вздернул уголки губ в хищной улыбке. – Кстати, что вы собираетесь с ним сделать?
– Не в моей власти решать его судьбу, – Вилек постарался взять себя в руки и говорить спокойно, хотя с губ рвалось самое натуральное рычание. Осознание упущенной выгоды жгло, как кислота. – Но по законам военного времени его ждет трибунал и ссылка на Кессель.
– Как офицера, нарушившего прямой приказ командира, – ситх завершил фразу откровенным смешком. – Но вас, Нереус, ждет кое-что другое. Приятный сюрприз, как любит говорить один мой новый друг.
Штурмовики, повинуясь едва заметному кивку Вейдера, шагнули вперед, ловко ухватив губернатора за локти. Стоило Вилеку открыть рот, чтобы возмутиться подобными неправомерными действиями, как стоящий рядом сержант ткнул его прикладом под дых, вышибив весь воздух из легких и надолго отбив охоту задавать дурацкие вопросы.
– Кресло для перекачки, – почти мурлыкнул ситх, кончиками пальцев проведя по краю выступающей детали. Кошмарная конструкция, до этого момента скрытая от глаз присутствующих куском маскировочной ткани, предстала перед тихо поскуливающим от ужаса Нереусом во всей красе.
Вейдер удовлетворился произведенным эффектом и подтолкнул вперед пленного переводчика. Подросток, а мальчишке на вид было не больше пятнадцати, запинаясь и сбиваясь, начал уже слышанный губернатором монолог о «счастье», которое якобы ожидало всех, кто будет подвергнут перекачке. Прекрасная жизнь в теле боевого дройда, служба новым хозяевам и завоевание мира. Почти религиозный экстаз рассказчика и сдобренная характерными для языка сси-руук переливами речь вызывала раздражение и какую-то противоестественную жалость. Похоже, Дев, как звали парнишку, действительно верил в то, о чем говорил. И более того – страстно желал разделить участь всех этих несчастных.
– Это была теория, – сообщил Темный лорд, когда переводчик выдохся. – А теперь перейдем к практике.
Ситх ткнул сапогом ближайшего пленного ящера. Тварь была чуть меньше остальных, и выделалась насыщенным черным цветом чешуи.
– Вот этого, – приказал главком. – Наш юный друг сможет отплатить своему благодетелю в полной мере.
Штурмовики подхватили брыкающегося рептилоида и поволокли к креслу. Щелкнули зажимы, хрустнула ломаемая конечность, ящер взвыл и хлестнул хвостом, пытаясь достать обидчика. Но удар лишь смял листы, покрывающие палубу, не причинив никому вреда.
– Господин, – мальчишку снова затрясло, – нельзя… если кто-то из народа сси-руук умрет вне дома, то душа его никогда не обретет покоя.
– Ах, он умрет? А как же переселение в более совершенное механическое тело? – ситх откровенно издевался, разглядывая прикованного ящера. – Как досадно узнать, что очередная великая идея обернулась фарсом.
Черный рептилоид рванулся вперед, едва не выломав кресло из креплений, но конструкция была слишком прочной. А штурмовики – слишком проворными. Град ударов, обрушившихся на экзота, заставил того съежится и застонать от боли.
Вейдер зло хмыкнул и опустил руку на морду ящера, с силой сжав чувствительные ноздри.
– Приступайте.
Иглы пробили чешуйчатую кожу, безошибочно воткнувшись в вены, мерно загудел генератор, радужно замерцала опущенная на шипастый череп дуга. Рептилоид, скованный чужой волей, сопротивлялся до самого конца, бешено вращая глазами и царапая палубу когтями сломанной ноги. От этого звука Нереуса едва не вывернуло наизнанку. На запах агонизирующего тела он предпочел не обращать внимания, тут и так изрядно воняло.
Перекачка завершилась звонким щелчком, а стоящий рядом с креслом дройд зашевелился, беспорядочно тыкаясь в разных направлениях.
– Прекрасный новый мир, – саркастично заметил Темный лорд, небрежным взмахом алого клинка прервав это копошение. – И такая короткая жизнь.
Штурмовики отстегнули обмякшее тело и оттащили в сторонку. Мальчишка-переводчик обмыл кресло из шланга и слепо уставился на ситха. В глазах, цвет которых было не разобрать из-за болезненно расширившихся зрачков, стояли слезы.
– Нет, дружок, – покачал головой Вейдер, – не так быстро. Ты мне еще понадобишься.
Подросток неожиданно кивнул и вытер сопливый нос рукавом своей разноцветной робы. Оплакивать мертвых стоило не здесь и не сейчас.
Офицер, последние пять минут возившийся с записывающей аппаратурой, подошел к главкому и с коротким поклоном протянул инфокристалл.
– Благодарю, – ровно произнес Темный лорд, – копию передайте в Центр Империи, а пленников переведите на «Охотник». Я присоединюсь к вам через пару минут.
Вейдер посмотрел на установленный на ближайшей стене заряд. Две дюжины таких же были расположены в самых уязвимых точках вражеского корабля и при одновременном подрыве должны были вызвать перегрузку генераторов и полное разрушение крейсера, освободив таким образом все заключенные в этой кошмарной тюрьме души.
– Ну что, губернатор, понравилась демонстрация?
Вилек шагнул вперед на негнущихся ногах, качнулся и ухватился за первое, что попалось под руку.
– Милорд… – едва слышно прошептал он, безуспешно пытаясь справиться с голосом.
Ситх улыбнулся. Весело и страшно.
– Итак, Нереус, что вы выбираете – короткую, но полную новых ощущений жизнь в теле металлической сороконожки или обычную казнь? – затянутые в черную кожу пальцы шевельнулись, складываясь в классический удушающий захват.
Губернатор шарахнулся в сторону, только сейчас заметив, что в попытке сохранить равновесие уцепился за кресло для перекачки. Колени подогнулись, и чиновник бухнулся на пол, извиваясь от внезапно обрушившейся на него чужой боли. Но даже в таком состоянии, обезумев от ужаса, он пополз вперед, в тщетной попытке добраться до сверкающего сапога Темного лорда, и обнять его в попытке вымолить прощение.
Ситх сухо рассмеялся, развернувшись на каблуках и оставив Нереуса корчиться на палубе. Этот холодный смех звучал в ушах губернатора еще очень долго. Целых семь минут, понадобившихся челноку главкома для того, чтобы отойти от обреченного корабля на безопасное расстояние. А потом все утонуло в яркой вспышке взрыва.

Глава 44

Птер Танас, капитан второго ранга и формальный глава того, что осталось от флота Бакуры, если можно назвать флотом полтора десятка истребителей и потрепанный корвет, в нерешительности остановился у ступеней роскошной лестницы. Идти в кабинет губернатора у него не было ни малейшего желания. Но он знал, что Нереус наверняка захочет его видеть после своего возвращения с орбиты. И будет очень-очень зол.
Танас тихо вздохнул и пригладил волосы, с неудовольствием отметив, как подрагивают пальцы. Игра в «цепного вонскра» затянулась, превратившись из фарса в трагедию, и теперь шла к своему завершению.
Двадцать лет назад, Птер, тогда еще курсант-первогодка, и предположить не мог, что закончит свои дни рабом в шахте. Хотя не факт, что он до этого момента доживет, а не умрет в пути, выплевывая свои легкие или что похуже. Губернатор, к несчастью, был не только заносчивым ублюдком и маниакальным собирателем всякой дряни, но и неплохим паразитологом. Танаса передернуло. К смерти в бою он относился философски, но отравителей не любил. Было что-то унизительное в медленном, мучительном угасании и связанной с ним потере человеческого облика. Впрочем, если повезет, то можно успеть застрелиться. Другой вопрос, что самоубийство в личной табели о рангах Птера стояло не намного выше позорной сдачи врагу.
А ведь они почти сдались! Когда «свистки» только пришли в систему Бакуры и отправили свое первое сообщение, Нереус заявил, что сам будет вести переговоры и держать ситуацию под контролем. Танас поверил, но выразил осторожное сомнение в мирных намерениях пришельцев, и попросил разрешения на перевод флота в состояние повышенной готовности. Губернатор отказал, велев вместо этого «Господствующему» и двум эскадрильям истребителей обеспечить «свисткам» свободный доступ к добывающему комплексу на одной из необитаемых планет. Транспорты экзотов взлетали и садились через день, в течение двух недель. Строго, как по часам. Пока кто-то из экипажа корвета не заметил, как один из чужих кораблей сбрасывает мусор. Среди хлама, едва не расколотившего правую плоскость эскортной ДИ-шки, обнаружилось тело рабочего в характерном оранжевом комбинезоне.
После этого случая Танас начал задавать неудобные вопросы. И с удивлением обнаружил, что губернатор, действуя согласно условиям какого-то таинственного договора, передает чужакам не добытую руду, содержащую редкоземельные элементы, а самих рабочих. Когда на завод прибыла ничего не подозревающая вторая смена, убежденная, что их товарищи отсиживаются в карантине в бараках на противоположной стороне планеты, Птер связался с парнем-переводчиком сси-руук и поинтересовался, куда они девают всех этих людей. Выслушав восторженную лекцию о перекачке энергии живых существ в машины, Танас пришел в ужас. Дев Сибварра, как представился этот мальчишка-предатель, такой реакции собеседника очень удивился и начал в подробностях расписывать все прелести существования в механическом теле. А Танас понял, что рабочими дело не ограничится. Губернатор, похоже, готов был отдать чужакам всю планету и полгалактики в придачу, лишь бы заслужить похвалу и повышение. Сам Птер, со своим запятнанным послужным списком мог надеться лишь на то, что о его грехах лишний раз вспоминать не будут. А раз так, терять капитану «Господствующего», кроме печальных воспоминаний о бессмысленно потраченных годах, было особенно нечего.
Поэтому когда транспорты «свистков» предприняли попытку сесть на Бакуре, Танас приказал расстрелять их на границе атмосферы и ввязался в неравный бой с крейсером, понимая, что выиграть его не сможет. Корвет во время этого сражения получил серьезные повреждения, став практически бесполезным. А разъяренный Нереус пригрозил капитану, что не только отошлет рапорт о его «художествах» в центр, но и предпримет меры немедленно. Птер спокойно выслушал оскорбления в свой адрес и в тот же день отправил запрос в штаб флота сектора, обрисовав ситуацию в деталях. Кое-где он позволил себе сгустить краски, понимая, что к моменту появления хоть какого-то ответа от Бакуры с большой вероятностью останется безлюдная пустыня.
Губернатор, в свою очередь, как-то смог договориться со «свистками», свалив все на Танаса и выпросив отсрочку в месяц, клятвенно пообещав адмиралу чужаков доставить необходимое число пленников к концу этого периода. Птер подозревал, что Нереус с огромным удовольствием запихнул бы его самого в последний транспорт, но увы – без Танаса вся планетарная оборона разваливалась как карточный домик. Посылать толковых офицеров и серьезные корабли в такое захолустье Империя не считала нужным. А секторальный флот интереса к Бакуре не проявлял. До вчерашнего дня.
Теперь же все изменилось. Стремительный разгром противника Танаса впечатлил значительно меньше, чем число разрушителей, задействованных в этой операции. Ведь он достаточно подробно описал все то, чем располагали «свистки» и предполагал, что для зачистки пришлют два, максимум три крейсера. Но не два десятка! Выяснить, чем обусловлено такое повышенное внимание и не готовится ли нечто большее, чем обычная зачистка, можно было только у командующего сводным флотом. Нельзя сказать, чтобы капитана радовала перспектива встречи с Дартом Вейдером, но доложиться по всей форме было необходимо. Сразу после того, как завершится разговор с губернатором.
Собравшись с духом, Танас подошел к двери, возле которой скучали два штурмовика, явно не из местных, и собрался постучать.
– Вас ждут, – сообщил возникший за спиной сержант, нажимая пластину замка и одновременно слегка подталкивая замешкавшегося на пороге офицера. Повинуясь, Птер шагнул вперед, в залитую лучами закатного солнца комнату. Сердце болезненно сжалось, а слова застыли в горле, когда он поднял глаза и встретился взглядом с сидящим во главе стола человеком. Губернатора Нереуса в кабинете не было.
Вейдер задумчиво изучал стоящего перед ним ошеломленного офицера, беззвучно разевающего рот в попытке выдавить хоть слово. Ментальное сканирование, особенно для человека, привыкшего все время держать себя в руках, скрывая истинные мысли, было мучительной процедурой. А церемониться с потенциальными предателями лорд привычки не имел.
– Прошу прощения, сэр… – прохрипел побледневший до синевы Танас, прижимая ладонь к лицу. Струйка крови стекла с уголка губ вниз по подбородку, пачкая пальцы. Несколько капель упало на китель, оставив на оливково-сером сукне темные отметины. Птер чувствовал, что еще немного – и он попросту рухнет на пол, раздавленный чужой безжалостной волей. Казалось, голову сжимает раскаленный обруч, а на загривок льют кипяток. Застонав сквозь зубы, капитан вцепился свободной рукой в дверной косяк. Но цветные пятна перед глазами внезапно исчезли, сменившись мельтешением черных точек обычного головокружения. Тиски Силы разжались.
Главком тихо хмыкнул, откинулся на спинку кресла и принялся вертеть в руках взятый со стола маленький блестящий куб, дожидаясь, пока жертва форсюзерского допроса придет в себя.
– В следующий раз, офицер, не сопротивляйтесь, – посоветовал Вейдер, – иначе вред здоровью может оказаться чрезмерным.
– Боюсь, милорд, следующего раза не будет, – проговорил Танас, стирая кровь с подбородка. Если это – допрос, то какой будет казнь? Казалось, этот вопрос должен был занимать капитана «Господствующего» в первую очередь, но Птер уже понял, что ничего хорошего его не ждет. И на какое-то время утратил способность бояться.
– Ошибаетесь, капитан второго ранга, – лучезарно оскалился ситх, доказав Танасу, что с бесстрашием тот немного поспешил. – Я надеюсь на плодотворное сотрудничество. Разумеется, если вы не будете против.
Птер дернулся, как от пощечины. Главком мастерски владел голосом, вкладывая в простые слова слишком много смыслов. А неизменный сарказм Темного лорда жалил, как ледяная крошка, несомая бурей. Перед глазами Танаса снова промелькнули безрадостные пейзажи шахтерской планеты, оживляемые лишь цепочками бредущих сквозь метель туземцев. Не самые лучшие его дни, но воспоминание о них было неожиданно теплым. Тогда он хоть что-то смог сделать правильно. Жаль, что это привело лишь к ухудшению ситуации.
– Хотели как лучше, а получилось как всегда? – для Вейдера мысли стоящего перед ним офицера были, как на ладони.
Танас резко кивнул, не видя смысла отрицать очевидное.
– Я читал досье и все многочисленные доносы, на которые были так щедры ваши командиры, – главком говорил совершенно равнодушно, глядя куда-то мимо капитана и продолжая перекатывать в пальцах маленький, похожий на ледышку, кубик. – Вынужден признать, что ваши моральные принципы было трудно совместить с условиями, в которых вам пришлось служить. При должной гибкости того чувства, что у обычных людей носит название «совесть», вы бы давно получили крейсер, не так ли?
– Возможно, – едва слышно отозвался Птер. Говорить громче мешал колючий ком в горле. – Но мои… принципы оказались недостаточно хороши, чтобы предотвратить потери здесь, на Бакуре. И остановить Нереуса.
– Значит, такова ваша судьба, – философски отозвался Вейдер. – И раз уж зашла речь об этом, то исполнение обязанностей губернатора временно переходит к леди Каптисон. Если не ошибаюсь, эта милая дама с разноцветными глазами приходится племянницей вашему премьер-министру. Согласно досье, она получила хорошее образование и проходила практику при Сенате Империи, поэтому должна справиться. А вы ей поможете, Танас. И, в свою очередь, займетесь усилением обороны системы.
Ситх сверился с хронометром, висящем на стене кабинета в окружении клыкастых чучел жертв губернаторской тяги к прекрасному.
– Через двенадцать часов сюда прибудут еще два разрушителя секторального флота. Они останутся тут до окончания моего рейда в Неизведанные Регионы. Рептилоидам нужно преподать урок и намекнуть на то, что границы Империи пересекать не стоит даже по приглашению, – Темный лорд едва заметно улыбнулся.
– Их адмирал был так любезен, что согласился предоставить необходимые координаты. Сколько продлится наша экспедиция, сейчас сказать сложно, но ориентируйтесь на стандартный месяц, в худшем случае – полтора. К моменту возвращения я хочу видеть укрепленную базу и лояльное правительство, – Вейдер помолчал несколько секунд. – И да, передайте леди Гаэриэль, что я не потерплю какого-го либо проявления антиимперских настроений. Я в курсе существования вашего игрушечного сопротивления, но рекомендую его членам сосредоточиться на проблемах сельского хозяйства и моего внимания не привлекать. Я ясно выразился?
– Да, милорд, – поспешно отозвался Танас. Юной племяннице премьера он искренне симпатизировал, хоть и считал несколько странной особой, поэтому навлекать на ее голову такие неприятности было бы попросту подло.
– Вот и замечательно, – ситх поднялся с кресла и направился к выходу, едва не зацепив Птера полой тяжелого плаща.
– Не подведите меня, капитан. И запомните на будущее, что самыми опасными тварями в Галактике являются не все эти милые создания, – лорд широким жестом обвел кабинет Нереуса и расставленные по углам чучела, – а наши с вами родственники.
Прозрачный куб упал в машинально подставленную ладонь Танаса, и Птер понял, что у него нет ни малейшего желания узнавать, что сталось с Вилеком Нереусом. Человеческие клыки, запаянные в холодный пластик, были слишком явным намеком.
– Не подведу, милорд.

Примерно такие же невеселые мысли вертелись в головах собравшихся в конференц-зале «Опустошителя» офицеров. Двадцать капитанов сидели за большим овальным столом, избегая смотреть не только на пустующее председательское кресло, но и друг на друга.
Главком медленно вышагивал по помещению, заставляя людей непроизвольно ежиться, когда шорох плаща раздавался прямо у них за спиной. Дурное настроение ситха тянулось за ним волной пронзительного холода, но Вейдер не обращал на это внимания.
– Итак, господа, – Темный лорд остановился у своего кресла и взялся руками за спинку. Взгляды всех присутствующих на долю секунды оказались прикованы к медленно сжимающимся пальцам. И нельзя сказать, что этот жест в исполнении главкома хоть кому-то понравился.
– Вы все ознакомились с планом, представленным гранд-адмиралом Трауном. Я надеюсь, что вы не только просмотрели информацию, но и потрудились ее осознать, – резкий тон Вейдера заставил кого-то откровенно вздрогнуть.
Страдальца пнули сразу с двух сторон, а по залу прокатился тихий вздох. Грозящий такими темпами перейти в нервное клацанье зубов – представители окраинных секторов не имели сомнительного удовольствия работать под началом главкома на постоянной основе, а офицеры «Эскадрона» уже слегка успели подзабыть этот труднопередаваемый комплекс ощущений.
– Да, милорд, – отозвался капитан «Опустошителя».
– И что вы можете сказать по этому поводу?
Лайонел Мур втянул воздух сквозь зубы. Роль глашатая, навязанная ему остальными командирами разрушителей, капитану категорически не нравилась. Как и наивная вера в то, что давнее знакомство может защитить от перепадов настроения ситха.
– Мне кажется, милорд, план слишком… вычурный, – бухнул Мур, в последний момент успев заменить собственную непечатную формулировку на более щадящую. Лайонелу идея Трауна показалась мало того, что сложной для реализации, так еще и крайне спорной. Привязка ключевых моментов операции к строгому графику в случае, когда действовать надо на территории противника, о которой известно слишком мало, отдавала попыткой изощренного самоубийства.
– Именно, – кивнул Вейдер, а Мур позволил себе чуть-чуть расслабиться.
Главком еще раз обвел взглядом зал и неожиданно весело фыркнул.
– Поэтому, господа, мы будем действовать как обычно. А именно – импровизируем по месту, пленных не берем, жалости не проявляем.
Потрясенные лица слушателей развеселили лорда еще больше.
– Надеюсь, никто не станет оспаривать данную формулировку? – почти мурлыкнул ситх.
– Нет, сэр... милорд! – в последний момент успел исправить оплошность капитан «Поспешного», продемонстрировав, что между командиром и его кораблем с годами становится слишком много общего. Пойдя на нервной почве пятнистым румянцем, Кессэ подчеркнуто внимательно уставился в стол, словно надеясь увидеть на полированной столешнице что-то интересное.
Главком криво улыбнулся.
– Что ж, ваше единодушие в данном вопросе меня полностью устраивает, – Вейдер небрежным взмахом активировал панель управления тактической картой. Над столом повисла объемная модель соседнего сектора Галактики. Яркие точки звезд, сопровождаемые лишь цифро-буквенным кодом, складывались в узоры незнакомых созвездий.
Дождавшись, пока все насмотрятся, главком продолжил речь:
– «Свисток» Ивпиккис, мнящий себя адмиралом, предоставил нам исчерпывающую информацию относительно населенных планет каждой из этих систем. Нашей целью будет являться вот этот фрагмент, – модель развернулась и увеличилась, выбранный сектор окрасился желтым. – Замахиваться на захват всей территории, принадлежащей сси-руук, мы, разумеется не будем. Пока не будем. Но должны произвести на рептилоидов впечатление настолько яркое, насколько это возможно. Если верить полученным данным, «свистки» очень трепетно относятся к вопросу смерти в правильном месте, поэтому ко всем захваченным планетам будет применяться директива «База-Дельта-Ноль». Или, если такой возможности не будет, масштабная орбитальная бомбардировка.
По помещению прокатилась волна изумленных восклицаний и перешептываний. Темный лорд не стал вмешиваться в процесс, проявив редкостное терпение в отношении чужих слабостей. Когда все стихло, Вейдер произнес, вкладывая в каждое слово не только Силу, но и собственную холодную ярость.
– Это карательная акция, господа.

Получив необходимые наборы данных и приказ их обработать, представив в итоге свое видение проблемы под названием «убей все живое, что попадет в прицел турболазера», капитаны разошлись по кораблям, но эфир еще долго гудел от массированной передачи шифрованных данных. Для флота, последние пятнадцать лет исполнявшего исключительно полицейские функции, задача захвата и уничтожении целого сектора была чем-то новым и потенциально опасным. Как показали события при Эндоре, столкновение двух флотов грозит потерей связи и контроля над происходящим. Разумеется, гибель второй «Звезды Смерти» и флагмана сыграли свою роль, вызвав, фактически, панику, позволившую обеим сторонам разбежаться без особых дополнительных потерь. Повстанцы тогда решили, что победили, а оба секторальных флота еще долго выясняли, кто тот шаак, отдавший приказ к отступлению в самый неподходящий момент. История умалчивала о результатах поисков, поскольку виноватых на деле было чересчур много. А через неделю стало резко не до поиска крайних.
Капитан первого ранга Мур, убедившись, что все посторонние покинули зал, еще раз внимательно изучил карту и удивленно присвистнул. Мысль, вызвавшая такую странную реакцию Лайонела, была настолько дикой, что ей срочно нужно было с кем-то поделиться. Или хотя бы убедить себя, что сумасшедших на борту «Опустошителя» не больше одного.
– Милорд? – голос капитана привычно дрогнул. А сам Мур так же привычно мысленно выругался.
Избавиться от въевшегося за годы службы страха было практически невозможно. Черная броня и аура непонятной, но опасной силы, окружавшая ситха, вызывала совершенно неконтролируемую реакцию на уровне первобытных инстинктов. «Бежать!» – требовало подсознание, когда разум и опыт подсказывали не привлекать внимания. Некоторые в этой игре против себя были хороши, некоторые плохи. Последние обычно не выживали. Ну а самым везучим, если так можно было выразиться, считался адмирал Пиетт, сумевший не только удержаться на посту капитана «Исполнителя», но и получить под командование весь «Эскадрон». Чего это стоило маленькому адмиралу, и на кого он в действительности работал, не знал никто, хотя слухи ходили разные.
Сам Мур придерживался мнения, что у Пиетта просто была феноменально гибкая психика, позволяющая ему приспосабливаться к любым, даже самым чудовищным условиям. Выдающимся тактиком Лайонел адмирала не считал, а про стратегические умения предпочел бы вовсе не заикаться. «Эскадрон» создавался как силы быстрого реагирования и любимая игрушка лорда Вейдера, которому достаточно быстро надоело дергать по любому поводу первый попавшийся под руку секторальный флот, в надежде решить его силами накопившиеся проблемы.
Но Император подозрительно долго сопротивлялся необходимости создания отдельного подразделения, то ли опасаясь отпускать поводок, то ли подозревая, что в таком случае Вейдера будет заботить боеспособность лишь собственных сил, в то время как секторальные флоты будут тратить время на ловлю контрабандистов и выполнение капризов моффов и губернаторов. Это неявное противостояние продолжалось много лет, пока Темный лорд не сумел действительно эффективно разграничить полномочия администрации и собственно флота.
Положение самого ситха при этом было достаточно шатким. Официальной должности Вейдер не имел, но имел полномочия, границы которых зависели исключительно от настроения самого Темного лорда и Императора. К сожалению, о многих интересных вещах Палпатин узнавал постфактум, что приводило к регулярному охлаждению отношений. Но все снова налаживалось, стоило ситуации ухудшиться. Вейдер одинаково успешно решал и создавал проблемы, непринужденно закладывая одной фразой фундамент многолетних конфликтов. Иногда Лайонелу казалось, что ситху просто нравиться говорить гадости и провоцировать врагов на открытое противостояние. Каждая подобная «чистка рядов» уносила довольно много жизней, но заставляла уцелевших десять раз подумать перед тем, чтобы выступать против действующей власти.
Вот и имеем в итоге сборище верных офицеров без боевого опыта, боящихся чихнуть без разрешения штаба, – мрачно подвел итог своим размышлениям Мур. Стоять и тупо пялиться на блестящий стараниями дройдов-уборщиков пол в ожидании реакции начальства, по мнению Лайонела, было глупой тратой времени. А если ситх и читает его мысли, то пусть – быть может, хоть такой вид молчаливой критики дойдет до адресата. О своей судьбе Лайонел на самом деле беспокоился куда меньше, чем показывал.
– Да, капитан, – отозвался, наконец, главком. – Излагайте вашу мысль. О войне. О себе я уже и так слишком много слышал.
– Прошу прощения, милорд, – Мур отвесил короткий официальный поклон безразличной спине ситха, испытывая нездоровое желание развернуть его к себе лицом и пару раз встряхнуть.
То, что Вейдер устроил на совещании, не лезло ни в какие рамки. Конечно, через двенадцать часов он получит целую стопку датападов с «гениальными» планами, один абсурднее другого. В лучшем случае, все великие идеи сведутся к мысли «делай как я», что было бы неплохо, командуй «Опустошителем» сам Мур, но ведь главком возьмет руководство на себя, а всех несогласных отправит… в лазарет, при удачном стечении обстоятельств.
– Я жду, – напомнил Темный лорд, проявляя нехарактерную мягкость.
Лайонел вздохнул, машинально набрав в легкие побольше воздуха. Перед смертью не надышишься, но инстинкт каждый раз оказывался сильнее разума.
– Милорд, я считаю ваш план не менее странным, чем то, что было предложено гранд-адмиралом Трауном. Вы требуете импровизации, зная, что на нее мало кто способен. Гранд-адмирал, в свою очередь, надеется, что войска в состоянии четко выдерживать ритм и быстро реагировать по команде. При всем уважении, милорд, я вынужден заявить, что обе эти стратегии приведут нас к сокрушительному поражению.
– Интересно, – ситх все так же сосредоточено изучал глубины космоса за обзорным иллюминатором. – А что вы можете предложить?
– Ничего, милорд, – ровно отозвался Мур. – Могу лишь подать прошение об отставке.
Вейдер медленно обернулся, вопросительно вздернув бровь. А Лайонел порадовался, что все эти годы был лишен возможности лицезреть гримасы главкома. Мимика у ситха была достаточно выразительная, а взгляд – очень уж нехороший.
– Нет, капитан, в отставку вы уйдете исключительно вперед ногами. При этом вашу голову я был бы рад сохранить на память.
Непонятную интонацию этой фразы командир «Опустошителя» смог расшифровать лишь через долгих две минуты. Это оказалась не свойственная главкому мрачная ирония, а полновесный, злой сарказм. Открытие повергло Мура в ступор. Обычно ситх не опускался до воспитания своих подчиненных словесными методами, предпочитая просто ломать им шеи.
– Отдельно от тела, милорд? – выдавил он.
– Нет, конечно, – едва заметно улыбнулся Темный лорд, – предпочитаю целые трофеи.
Лайонел сглотнул, понимая, что разговор превращается в хатт знает что. Но такой главком нравился ему определенно больше прежнего. Похоже, после Эндора что-то поменялось не только в поведении Императора, но и в поведении Темного лорда. В способность Вейдера действительно долго и качественно притворяться Мур не верил, слишком хорошо он изучил своего шефа.
– В таком случае, милорд, позвольте дополнить ваш трофей еще одной деталью.
– Да? – крайт-дракон наверняка улыбался своим жертвам так же дружелюбно.
– Я прошу разрешения составить свой план действий нашего соединения, – Мур осторожно покосился на главкома, но не заметил явных признаков раздражения и рискнул закончить фразу. – Для этого мне потребуется привлечь еще несколько человек. К несчастью, мы не имеем доступа ни к одному из штабов присутствующих тут флотов…
– Данных, которые можно было бы скормить аналитикам, мы тоже не имеем, – перебил его Вейдер. – Поэтому я и требовал импровизировать. Хочу знать, насколько все плохо до того, как мы ввяжемся в драку.
– Достаточно плохо, милорд, – тихо произнес Мур, опуская взгляд.
В этом, отчасти, была и его собственная вина. Но страх, особенно в последние годы, сковывал малейшее проявление инициативы не только в «Эскадроне». Любой секторальный флот был слишком привязан к своей территории, а все излишне деятельные личности, которых подобное положение дел не устраивало, давно сгинули в пучине интриг. Заговоров среди высших военных чинов было ненормально много, а бесконечные провокации, утраиваемые СИБ по приказу Императора, лишь добавляли масла в огонь.
– В таком случае попытайтесь исправить ситуацию со стратегическим планированием, – произнес Вейдер. – Надеюсь, тактику вы все же оставите мне.
Капитан «Опустошителя» залился кирпично-красным румянцем и непроизвольно зажмурился, сообразив, что только что упрекнул главкома в некомпетентности. Два раза подряд.
– Вы свободны, капитан, – Темный лорд кивнул застывшему столбом офицеру. – Мур, идите уже, а то вас тут удар хватит и без моей посильной помощи. Нервничаете, как благородная девица. Вон!
Капитан вылетел из зала, едва не снеся дверь. И не слышал, как ситх сначала витиевато выругался, а потом невесело рассмеялся. Маленькая победоносная война грозила превратиться в куда более серьезную неприятность, чем казалось вначале.

Глава 45

Пронзительный писк на мгновение выдернул Пиетт из дремы, заставив отработанным до автоматизма движением вытащить комлинк из-под подушки, и хриплым спросонья голосом буркнуть «Слушаю». Доклад капитана, уложившегося в тридцать секунд, прошел мимо сознания – если бы случилось что-то действительно серьезное, Монэ не постеснялся бы вытащить адмирала из постели, наплевав на возможные последствия. Но раз этого не произошло, то можно было спокойно нажать отбой и скользнуть обратно в блаженную темноту.
Впрочем, было в происходящем что-то неправильное, заставившее адмирала спустя две минуты все же открыть глаза и бессмысленно уставиться на скучно-серый потолок в попытке окончательно проснуться. Вытащив браслет из-под подушки, и тщательно изучив экранчик, Сорел убедился, что звонок ему не приснился. Маленькое устройство честно зафиксировало время начал и длительность беседы.
Я же просил докладывать каждые десять часов, какого хатта было будить меня раньше? – мысленно застонал адмирал, сообразив, что часы показывают совсем не то, что должны.
А при ближайшем рассмотрении оказалось, что не только время ошибочное, но и дата. Разумеется, нежная электронная начинка комлинка могла пострадать во время купания в ледяной воде, но Пиетт понимал, что это лишь отговорка. И дело совсем не в этом. Просто он проспал двое суток.
Невнятно выругавшись, Сорел резко сел на постели, но приступ головокружения тут же заставил его рухнуть обратно. Выждав, пока мир перестанет вращаться перед глазами, Пиетт повторил попытку. Куда медленнее и осторожнее. Если не считать уже привычной вспышки головной боли, все прошло более-менее нормально. Обведя взглядом каюту, адмирал обнаружил в дальнем углу миниатюрного медицинского дройда, на один из манипуляторов которого был насажен браслет-диагност. Судя по всему, а в особенности по кособокой стопке грязных чайных чашек, прошедшие двое суток были заняты не только сосредоточенным сопением в подушку. Но в памяти не сохранилось ничего. Абсолютная, пугающая пустота.
Сорел похолодел, представив, что он мог накомандовать в таком состоянии. С другой стороны, не настолько он запугал Илларда, чтобы по выходу на мостик внезапно обнаружить за обзорным иллюминатором сожженный Корускант. Немного успокоившись, Пиетт задался вопросом – хватит ли у него сил дойти до узла связи или хотя бы лазарета, чтобы выяснить текущее состояние дел. Разумеется, можно было вызвать капитана, но спрашивать Монэ напрямую и признаваться в наличии провалов в памяти адмирал не собирался. Проще изловить в укромном уголке Соло и вытрясти из него необходимое. Пиетт был твердо уверен, что от контрабандиста в данной ситуации будет больше толку.
По стеночке доковыляв до освежителя, адмирал, презрев возможный вред оставшемуся здоровью, сунул голову под холодную воду. Помогло. По крайней мере, перестало колоть в висках, и неожиданно прошел нервный тик. Криво улыбнувшись своему растрепанному отражению, Пиетт подергал отросшую прядь, вспомнив свой «селонийский камуфляж». Можно было повторить фокус, но Сорел сомневался, что шутку оценят. Да и не стоило выставлять на всеобщее обозрение едва зажившие следы от осколков на лбу. С чувством почесав оставленный бакта-пластырем след, адмирал помянул излишне старательных медиков нехорошими словами и принялся разматывать повязки на запястьях.
Потратив почти полтора часа на приведение себя в относительный порядок, Пиетт решил, что лучшего добиться не получится, а шарахаться от начальства на корабле и так уже привыкли. А раз так – пора навестить болящих телом и разумом.

– Капитан? – хриплый от длительного молчания, но узнаваемый голос заставил Монэ, не заметившего неслышно подошедшего адмирала, вздрогнул от неожиданности.
– Что-то случилось, сэр? – командир «Схватки» был несколько удивлен визитом начальства. С одной стороны – срок, отпущенный на эвакуацию базы, истекал, но с другой – ведь он докладывал о состоянии дел совсем недавно. Возможно, Пиетт решил, что личный контроль важнее, но Илларда подобное неверие в его силы несколько расстроило.
– Пока ничего, – туманно отозвался Сорел, разглядывая космический пейзаж за обзорным иллюминатором. – Кстати, связи у нас как не было, так и нет?
– Увы, сэр, – Монэ подавил неуместное желание развести руками, – пока мы не выйдем из гравитационного поля планеты…
Пиетт тихонько вздохнул. При некоторой доле фантазии, связь можно было наладить имеющимися средствами. Беда в том, что именно этого качества в арсенале Илларда не водилось. Ну да ладно, пообщается с Трауном пару месяцев – научится. Кстати, о чиссе…
– Гранд-адмирал идет на поправку, – негромко отметил Пиетт, меняя тему беседы. – Я думаю, через сутки он сможет если не принять командование, то хотя бы присутствовать на мостике и наблюдать за вашими действиями, Монэ. Надеюсь, вы к этому готовы.
– Да, сэр, – готовности в голосе Илларда слышно не было. А вот искренняя тоска присутствовала.
Адмирал неодобрительно покосился на Монэ, но промолчал. Сам он, кстати, едва избежал повторного общения с упорными до невозможности врачами. Спасло лишь вмешательство Чубакки, который неплохо понимал намеки и просто придержал медика за шкирку, пока Пиетт осуществлял стратегическое отступление. Заниматься своим здоровьем Сорелу было решительно некогда, да и после последних событий его доверие к врачам серьезно пошатнулось. Хотя мало ли, вдруг причиной провалов в памяти была сомнительная природа самого адмирала? Но не кричать же об этом на каждом углу? В любом случае стоит уточнить этот момент у Сидиуса или лорда Вейдера, когда будет время.
От размышлений Монэ и Пиетта отвлек писк терминала и вопрос дежурного, сообщившего, что линкор запрашивает «Куаррен-Аурэ».
– Примите вызов, – приказал очнувшийся Иллард. И тут же вопросительно взглянул на адмирала, сообразив, что командует, не спросив старшего по званию. Но Пиетт уже смотрел на пластину передатчика, не обратив внимания на оплошность капитана.
Мерцающая синевой голограмма капитан-командора дернулась пару раз, но так и не обрела нужной четкости. Похоже, на базе были проблемы со связью.
– Доброго времени суток, господа, – мрачно поприветствовал собравшихся Котт. – Мы завершили эвакуацию, на данный момент последняя поисковая партия осматривает станцию. Через сорок минут они закончат и «Куаррен-Центральная» будет полностью в вашем распоряжении.
– Благодарю за информацию, командор, – произнес Сорел, с праздным интересом рассматривая помятую физиономию Ивара. Командующему явно пришлось несладко, вполне возможно, что эвакуацией Котт руководил лично. А если так, то стоило еще кое-что выяснить. – Когда ногри покинули станцию?
– Эмм… – командор замялся, пытаясь вспомнить, какой сегодня день, но не преуспел и обратился к адъютанту. – Двадцать восемь часов назад, адмирал.
– Отлично, – хмыкнул Пиетт. – Надеюсь, Котт, вы понимаете, что «Куаррен-Центральную» придется ликвидировать?
– Да, сэр, – с тщательно скрываемым недовольством согласился Ивар.
Ему было чего опасаться – ведь именно он отвечал не только за персонал, но и за оборудование базы. А Генштабу подобные траты на ровном месте особой радости не приносили никогда. И скромничать, назначая крайнего, там не будут. Таким образом, Котт мог смело проститься с мечтой об адмиральском звании. На ближайшие лет десять – точно.
– Адмирал, сэр, – неожиданно встрял Монэ. – Боюсь, из такого положения мы не сможем стрелять.
Пиетт недоуменно взглянул на карту. Так и есть – «Схватка» была повернута к подводной станции носом, что создавало опасность для оставшихся двух баз, из-за течения подошедших к «Куаррен-Центральной» на опасно малое расстояние.
– Ну, так разверните корабль! – по мнению Сорела, Иллард мог и сам додуматься до такой малости.
– Боюсь, тогда мы не сможем удержать станцию в стабильном состоянии, – сообщил капитан, старательно отводя глаза.
Пиетт беззвучно выругался.
– В таком случае, вызовите на мостик господина аудитора. Если я правильно понимаю, до этого момента вы следовали его плану?
– Да, сэр! – эмоции Илларда даже не понадобилось читать. Капитан был искренне рад возможности спихнуть ответственность на бывшего контрабандиста, которого по непонятной причине недолюбливал, хоть и признавал за Соло способность здраво мыслить и предлагать нестандартные решения в кризисных ситуациях.
Спустя пять минут Хэн соизволил прибыть на мостик, застегивая мундир на ходу и демонстрируя подозрительно взъерошенный вид. Сорел предположил, что вызов Монэ попросту разбудил аудитора.
– Да? – лаконично поинтересовался причиной вызова Соло, не снисходя до приветствий. Тем более что он банально не помнил, который сейчас час по корабельному времени, а «Привет!» как-то не подходило к ситуации.
– Хотим вот узнать ваше мнение по одному интересному вопросу, – ровно произнес Пиетт, но слушатели подобрались, словно вонскры, почуявшие добычу. Интонация адмирала была слишком уж безразличной. А это означало, что можно ожидать чего угодно. До Соло этот факт дошел с некоторым опозданием, но вместо осторожности вызвал лишь злость.
– Каким же? Или мне тут решили устроить экзамен по поводу огневой мощи линкоров и особенностей ее применения?
– Ни в коем случае, – Сорел улыбался уже открыто, – но вы, похоже, забыли посвятить капитана Монэ с некоторые детали своего плана. Не говоря уже о том, что я о нем вообще не слышал.
– Я вам докла… – начал было Иллард, но напоролся на яростный взгляд Пиетта и тут же заткнулся.
Хэн почесал шрам на подбородке, и медленно обвел взглядом мостик. Кажется, его действительно вызвали именно за этим. Но вот незадача – именно последний этап он надеялся спихнуть на командующего «Эскадроном», поскольку слабо себе представлял, как сложатся обстоятельства. Адмирал в любом случае лучше знал, на что способен линкор. И имел достаточный опыт командования.
– Гм, – наконец выдавил Соло, – вообще-то я предполагал, что станции будут дрейфовать медленнее.
Просто расстрелять помеху, как он собирался вначале, сейчас не представлялось возможным – залп носовых батарей мог не только вскипятить пару квадратных километров океана, но и разнести вдребезги хрупкие скорлупки всех трех станций. Не говоря уже о том, что даже в случае удачного попадания ударная волна неизбежно накроет «Куаррен-Аурэ» и «Куаррен-Бэш».
– Ясно, – вздохнул Пиетт. – Соло, ваши таланты к долгосрочному планированию оставляют желать лучшего.
– Кто бы говорил! – взвился Хэн, собираясь припомнить адмиралу Эндорскую битву, но посмотрел на бледную в прозелень физиономию Сорела и передумал. Пиетт не выглядел человеком, способным перенести скандал без последствий. Собственно, он едва стоял на ногах.
– Что? – адмирал резко развернулся и тут же покачнулся, с трудом удержав равновесие.
– Вы бы сели, а? Того и гляди, хлопнетесь в обморок, – буркнул Соло, жалея, что Чуи нет в пределах досягаемости.
Пятна лихорадочного румянца, вспыхнувшие на щеках Сорела, списать на обычное раздражение было проблематично, а вот на скверное состояние здоровья они указывали весьма явно. Адмирал это понял и обреченно махнул рукой, практически рухнув в кресло.
Монэ едва слышно вздохнул, радуясь, что проблема разрешилась относительно мирным путем. Иллюзий на предмет плохой памяти Пиетта он не имел, но был доволен уже тем, что про него временно забыли, а значит, показательный разнос откладывается на неопределенный срок.

Визуальное наблюдение из этой точки мостика вести было невозможно, но в данном случае это не имело значения, станция находилась точно под линкором. Тактический дисплей, на который сейчас смотрели все, включая Котта, ясно показывал положение всех трех подводных баз относительно «Схватки» и области, которую линкор мог накрыть залпом своих орудий. Картина вырисовывалась неутешительная. Особенно с учетом прогноза дрейфа станций на ближайшие четыре часа.
Пиетт щелкнул клавишей интеркома, вызывая главного инженера смены.
– Доложите состояние генераторов носовых лучей захвата, – приказал он.
– На данный момент задействовано шесть генераторов, – отозвался капитан-инженер. – Текущая мощность – шестьдесят процентов. В случае необходимости может быть поднята до ста десяти, но не больше, чем на десять стандартных минут. Мощность главного реактора – сорок процентов, щитов – тридцать восемь, равномерная.
– Прогревайте маневровые двигатели. Мощность щитов нижней полусферы на полную. Начинаем левый разворот на месте.
– Есть, сэр, – после секундной паузы отозвался главный инженер. – Держать вас в курсе?
– Да, – адмирал развернул кресло, чтобы взглянуть на голограмму Котта. – Командор, готовьтесь к срочному погружению. Полагаю, ста пятидесяти метров хватит.
– Если вы будете стрелять – нет, – без обиняков заявил Ивар. – Вы нас всех угробите. Волна будет слишком сильной.
– Ошибаетесь, командор, – дернул уголком губ Сорел. – Или вы мне не верите?
– Верю, сэр, – проговорил Котт с видом приговоренного к смерти. – Но считаю своим долгом высказаться.
– Считайте, что я принял ваше мнение к сведению, – рассеяно отозвался Пиетт, наблюдая за силовой схемой линкора, постепенно наливающейся оранжевым. Реактор вышел на восемьдесят процентов мощности, маневровые двигатели – на полную, оставалось дождаться, пока дефлекторы обретут достаточную плотность.
– Щиты нижней полусферы готовы, двигатели готовы, – доложил капитан-инженер.
– Начинаем разворот на сто восемьдесят градусов.
Взвыла сирена, а корпус огромного корабля дрогнул, получив первый толчок от выведенных на форсаж двигателей правого борта. Соло на всякий случай вцепился в поручень, последовав примеру Монэ, и закусил губу, глядя, как схематичное изображение линкора медленно сдвигается на тактическом мониторе. Хэн не верил, что такая махина в состоянии развернуться на месте, но пока смещение относительно центральной точки не превышало полутора километров, что при циклопических размерах «Схватки» могло считаться почти идеальным результатом.
– Поворот – сорок, смещение – два триста. Поворот пятьдесят, смещение – два семьсот, – монотонно бубнил оператор. – Поворот девяносто, смещение – три двести…
– Маневровым двигателям левого борта – форсаж! – Пиетт, как выяснилось, тоже нервничал.
Линкор снова тряхнуло, но дрейфовать он стал определенно медленнее.
– Поворот – сто двадцать, смещение – восемьсот. Поворот – сто шестьдесят, смещение – двести. Поворот сто восемьдесят, смещение – минус триста. Маневр завершен. Корабль стабилизирован.
Сорел шумно выдохнул и откинулся на спинку кресла.
– Начинайте накачку носовых батарей. Лучи захвата – на максимум. Поднимайте станцию. Стрелять только по моей команде.
Соло смотрел, как меняются цифры на экране. Невзирая на рост мощности «Куаррен-Центральная» всплывать не спешила.
Она же выскочит, как пробка! – сообразил Хэн. – И тут же рухнет вниз…
Но опасения Соло оказались беспочвенны. База действительно оторвалась от поверхности океана внезапно, прихватив с собой немаленький кусок льда, но стоило ей достичь высоты двух сотен метров, как носовые батареи дали залп. Огненный цветок расцвел над водой и тут же угас, снесенный порывом ураганного ветра. Мелкие осколки, единственное, что уцелело после взрыва, дождем обрушились вниз, не способные причинить погрузившимся станциям никакого вреда.
– Полагаю, капитан-командор, я оправдал ваше доверие? – саркастично поинтересовался Пиетт у подозрительно посветлевшей голограммы.
Котт судорожно кивнул.
– В таком случае позвольте откланяться. Мы вынуждены покинуть систему. Сообщение о вашем бедственном положении будет передано на Корускант. Возможно, Генеральный штаб сочтет, что гранд-адмирал Траун должен будет заняться вами, но не факт.
– Да, сэр, – Ивар изобразил поклон. – И… спасибо, сэр.
– Не стоит благодарности, – хмыкнул Сорел, обрывая связь.
Монэ кашлянул, привлекая к себе внимание. Ему было очень стыдно, что он не смог сам осуществить разворот корабля, но маневр был достаточно рискованным, поэтому лучше было потерпеть муки уязвленной гордости, чем обнаружить разнесенные вдребезги станции и тысячи тел, барахтающихся в ледяной воде.
– Какие будут дальнейшие указания, адмирал, сэр?
Пиетт с непонятной усмешкой взглянул на капитана «Схватки».
– Вы поведете линкор к Хоногру, предварительно организовав сеанс связи с Центром Империи, а я наведаюсь в лазарет. Надеюсь, вы в состоянии составить приличный доклад?
– Разумеется, сэр, – оскорбился Монэ. Вот в чем-чем, а в неумении составлять документы его еще ни разу не упрекали.
– Вот и замечательно.
Сорел поднялся на ноги и прислушался к себе. Сил на то, чтобы убраться с мостика у него хватит, а вот на дальнейшие геройства – вряд ли.
Совместим неприятное с бесполезным, – мысленно пожалел себя адмирал, представив реакцию Хэна на сообщение о провалах в памяти. Но деваться было некуда, поэтому откладывать разговор тоже не стоило.
– Идемте, аудитор. У меня для вас есть одна весьма занимательная задача.
Соло удивленно вскинул брови, но возражать не стал, пристроившись за левым плечом адмирала и явно изнывая от любопытства.

Мутно-коричневый диск забытой всеми богами планеты казался просто грязным пятном среди холодного сияния далеких звезд. По крайней мере, капитану Монэ он не нравился. А уж сводить близкое знакомство с обитателями этого негостеприимного мира у него и вовсе не было желания. Надо полагать, прибытие линкора заметили, поскольку один из небольших кораблей, болтавшихся на орбите, нырнул в атмосферу и больше не показывался. От скуки Иллард изучил показания сенсоров, надеясь найти среди заросших неопрятной травой гор хоть что-то интересное. Увы, согласно полученной информации население Хоногра было пренебрежимо мало и сосредоточено в нескольких некрупных деревнях. Назвать эти примитивные образования городами у Монэ не поворачивался язык. Все прочие обитатели планеты были неразумны и бродили по бескрайним просторам в поисках скудной пищи.
Капитан собрался было уже пойти доложить Пиетту, невзирая на поздний час, но его опередили. Дверь, ведущая на мостик, скользнула в сторону с легким шорохом, а Иллард едва заметно поморщился, ожидая, что адмирал по своему обыкновению подойдет неслышно, как ньявва.
– Любуетесь? – гость действительно умел ходить бесшумно, только вот голос его был капитану совершенно не знаком.
– Сэр? – Монэ вздрогнул, встретившись взглядом с парой алых светящихся глаз.
Чисс едва заметно улыбнулся, довольный произведенным эффектом.
– Иллард Монэ, не так ли? – произнес он вместо ответа.
Капитан кивнул, непроизвольно поежившись. Кажется, он недооценил все прелести работы под началом Пиетта. От маленького адмирала хотя бы не было столь явных поводов шарахаться.
Траун вздернул иссиня-черную бровь, ожидая более развернутой реакции Монэ, но командир линкора впал в ступор и временно утратил способность не только излагать мысль, но и ее генерировать. Чисс в два шага пересек пространство, отделяющее его от тактического дисплея, и с интересом на него уставился, но спустя секунду поморщился и с недовольной гримасой сел в кресло.
Очнувшийся Иллард покосился на гранд-адмирала, пытаясь сообразить, кому он должен подчиняться сейчас и, следовательно, как себя вести в данной ситуации. Ведь официальная церемония передачи командования проведена не была. В то же время Пиетт мог попросту проигнорировать формальности, хотя обычно это было ему не свойственно.
– Ах да, капитан, – не оборачиваясь проговорил Траун, – совсем забыл сказать вам, что в данный момент я, скорее, наблюдатель, чем ваш командир. Так что не тушуйтесь, высказывайтесь.
– Э… – глубокомысленно отозвался Монэ, сбитый с толку, – на какую тему, сэр?
– Я хочу услышать ваше мнение о планете и планах адмирала Пиетта, – разъяснил чисс.
Иллард глупо хлопнул глазами. Это уже ни в какие рамки не лезло. Возможно, экзот привык к другому обращению, и другим подчиненным, но доносительство Монэ считал чуть ли не самым худшим из человеческих пороков. И не только человеческих, если брать шире.
– Боюсь, сэр, что мне нечего вам сообщить, – сухо произнес капитан.
– Хорошо, тогда я хочу услышать ваше собственно мнение, – когда нужно, Траун мог быть фантастически терпеливым.
Иллард подавил тоскливый вздох, на секунду позавидовав прямолинейности Соло. Бывший контрабандист уже давно бы послал настойчивого экзота далеко и надолго.
– Для адекватной оценки ситуации у меня недостаточно данных, адмирал, сэр. А строить допущения…
Чисс поднял затянутую в белоснежную, под цвет кителя, перчатку ладонь, прерывая капитана. Судя по тени недовольства, скользнувшей по сосредоточенному лицу гранд-адмирала, лазарет он покинул досрочно и теперь был вынужден терпеть закономерные последствия этого шага.
– В таком случае я сообщу вам недостающие данные. При этом хочу заметить, что они до сих под грифом «совершенно секретно» и делиться ими, например, со старпомом не только не нужно, но и опасно. Для вас лично.
Иллард сглотнул, покосившись на едва различимый силуэт вахтенного офицера. По счастью в связи с поздним временем людей на мостике было мало, и опасаться случайного свидетеля не стоило.
– Хоногр, как вы видите, – начал Траун, машинально выбрав привычный лекторский тон, – выглядит достаточно необычно. Поверхность планеты покрыта однообразной растительностью нехарактерного цвета. На деле это один и тот же вид – трава кхолм. Единственное растение, сохранившееся после постигшей планету катастрофы. Во время Войн Клонов тут потерпел крушение один из крейсеров, удар вызвал целую серию землетрясений, а поднявшиеся ветры разнесли остатки топлива и прочей химии практически по всей территории. Местное население сократилось в несколько десятков раз, но приобрело занятные религиозные воззрения. Разумеется, этим дикарям не было знакомо понятие орбитальной бомбардировки, без которой не обошлась победившая сторона, и они все списали на гнев богов. Спустя двадцать с лишним лет сюда занесло Вейдера.
Чисс перевел дух и продолжил, убедившись, что заинтриговал слушателя в должной мере.
– Лорд ситхов и в те годы отличался своеобразным чувством юмора, поэтому вместо того, чтобы окончательно уничтожить аборигенов, посмевших напасть на него, приспособил их для собственной пользы и развлечения. Император оценил находку и не преминул задействовать ногри в нескольких весьма интересных операциях. Дикари показали себя неплохо и весьма позабавили его величество своими понятиями о чести и долге. Несколько позже Вейдер подарил их мне, сочтя, что они могут быть полезны в моей экспедиции в Неизведанные Регионы.
Траун помолчал и осторожно пошевелился – бакта неплохо справлялась с поверхностными ранами, но предплечья до сих пор противно ныли, отзываясь болью на резкие движения. Похоже, ему еще дней десять вынужденно придется изображать памятник самому себе. Благодаря Пиетту – не посмертный.
– Несколько сотен этих серокожих были и на Шшриссе. Из-за ошибки в прогнозе погоды они погибли во время учений. А уцелевшие решили, что я не слишком скорблю об их соотечественниках и предпочли разобраться с этим вопросом раз и навсегда. Беда в том, что операция была слишком хорошо спланирована. Ни один ногри не в состоянии додуматься до подобного.
– И вы хотите найти заказчика? – не удержался от вопроса Монэ.
– Именно, – кивнул Траун. – И мне очень интересно, как Пиетт собирается выбивать из аборигенов необходимые сведения. Полагаю, без демонстрации силы тут не обойдется.
– Не обязательно.
Иллард, позорно пропустивший появление на мостике еще одного адмирала, беззвучно выругался.
Сорел, а это был именно он, насмешливо улыбнулся капитану и перевел взгляд на чисса.
– Синдик, вы непозволительно беспечны.
Траун в ответ чуть пожал плечами, отметив про себя, что Пиетт перенимает его собственные дурные привычки. Например, считает возможным обходится без форменного головного убора. Встопорщенная челка солидности адмиралу не добавляла, но служила прекрасным отвлекающим маневром. От человека, который так несерьезно выглядит, сложно ожидать подвоха.
Как и от селонийской мурены, – напомнил себе гранд-адмирал.
О манере ставить подчиненных в неловкое положение чисс даже не стал задумываться. Она была в равной степени свойственна ему самому, Императору и лорду Вейдеру. Последнему – в особенно разрушительной форме. Пиетту было у кого учиться.
– Кстати, как вам удалось отделаться от вуки? – поинтересовался Сорел, скользнув взглядом по тактическому дисплею. Эту скучную картину он уже успел выучить и не ожидал увидеть ничего нового.
– Легко, – хмыкнул чисс. – Примитивные племена поразительно легковерны. Мне достаточно было сказать, что приказ исходит от вас.
Пиетт криво улыбнулся.
– Полагаю, последствия гнева представителей этих примитивных племен вы уже ощутили. Зачем было повторять ошибку? Чубакка имеет дурную привычку отрывать конечности тем, кто имел неосторожность его обидеть. А мне не кажется, что квалификация местного медицинского персонала позволит им собрать вас, Синдик, из столь разрозненных фрагментов.
Траун удивленно вздернул брови. Подобного проявления заботы он не ожидал. А уж форма, в которую Пиетт ее облек, и вовсе поразила гранд-адмирала. Подобная практичность ему уже встречалась. У некоего Дарта Сидиуса. И над этим стоило подумать в спокойной обстановке.
– Скажем так, – проговорил он, внимательно наблюдая за реакцией собеседника, – это был эксперимент. Одноразовый.
– Рад это слышать, – склонил голову адмирал, но искры непонятного веселья, мелькнувшие в глубине карих глаз, выдали скрытую иронию. – Завтра у вас будет уникальный шанс поставить еще один опыт. Обещаю, вам понравится.
– Надеетесь меня удивить? – прищурился чисс. Зрачки раскосых глаз вспыхнули отраженным светом.
– Постараюсь, сэр, – мурлыкнул Пиетт.
Забытый всеми Иллард тихонько вздохнул и скрестил пальцы. Других способов повлиять на ситуацию он придумать так и не смог.

Глава 46

Утро для невыспавшегося капитана было категорически недобрым. Старательно подавляя не положенную по званию и занимаемому положению зевоту, Монэ наблюдал за суетой техников, проверяющих коридор. Посадка ногрийского корабля предполагалась не в основном ангаре, а в одном из дополнительных. При этом Пиетт приказал обеспечить полный контроль над территорией, пообещав лично спустить шкуру с того, кто допустит хоть малейшую оплошность. Мало того, адмирал намекнул, что его слова следует понимать в прямом, а не переносном смысле. Неудивительно, что команда чуть ли не животами полировала пол, обследуя каждую щель.
Иллард вздохнул, признав, что все это напоминает ему сумасшедший дом. Потом подумал и вздохнул еще раз, на сей раз в приступе жалости к себе любимому. Порадовавшись, что никто из начальства его за этим занятием не застал. Пока. Оба адмирала не скупились, как выяснилось, на язвительные комментарии, но Пиетта понять было проще. Чисс же выражал даже самое явное порицание так вежливо, что смысл сказанного доходил до адресата лишь спустя секунд тридцать.
Вспомнив ночную беседу, Монэ страдальчески сморщился. Неожиданно для себя он оказался между двух огней и уже с нетерпением ожидал момента, когда линкор окончательно перейдет под управление Трауна. Нельзя сказать, что гранд-адмирал произвел на капитана благоприятное впечатление, но один начальник был явно предпочтительнее двух. А с Пиеттом пусть Рэнски мучается, после общества принцессы самое оно будет.
– Готово, сэр! – взмыленный техник вытянулся в струнку. – По высшему разряду, даже микроб не просочится.
Капитан обвел взглядом коридор, пытаясь понять, чем же именно занималась команда последний час, но не обнаружил никаких изменений. Серые стенные панели, блестящие плиты пола, стандартная гермодверь. Все как обычно.
– Что будет, если просочиться, вы знаете? – стараясь, чтобы слова прозвучали небрежно, поинтересовался Иллард.
– Да, сэр, – техника передернуло, но уверенности в его голосе не убавилось.
– В таком случае, вы свободны, – произнес Монэ, надеясь, что подчиненные ему не соврали, и предусмотрели действительно все.

Спустя неполных два часа переговоров, в исполнении Пиетта больше напоминавших неприкрытый шантаж, гости соизволили прибыть. И встречать их у выхода из подготовленного именно для этой цели коридора собралась целая делегация. Состоявшая из адмирала Пиетта, гранд-адмирала Трауна, капитана первого ранга Монэ, независимого аудитора Соло, вуки и шести десятков отборных штурмовиков. С какой радости дикарям были оказаны подобные почести, Иллард не понимал, но его не спрашивали, а лезть с советами к двум высокопоставленным офицерам, еще с самого утра умудрившимся прилюдно поругаться, он не рискнул. Поэтому сейчас капитан стоял на своем месте за плечом Трауна и гадал, что такого сказал чиссу командующий «Эскадроном». Если слухи были верны – Пиетт позволил себе усомниться в компетентности Трауна в области тактического планирования. Гранд-адмирал не преминул припомнить какую-то незнакомую Илларду операцию, после чего Пиетт взвился, как укушенный за кончик хвоста дракозмей, и дальнейший диалог конструктивным нельзя было назвать даже с натяжкой. Теперь же оба адмирала демонстрировали полное безразличие и делали вид, что любуются заклепками на ближайшей стенке.
Соло, которого все эти склоки совершенно не интересовали, предавался показному безделью, но пальцы, то и дело поглаживавшие рукоять бластера, выдавали контрабандиста с головой. Нервный и недовольный Чубакка (Монэ лишь с третьей попытки смог запомнить, как зовут грозного вуки), высился за спиной Трауна с арбалетом наизготовку. Иллард сомневался, что это поможет в критической ситуации, но присмотревшись, сообразил, что у чисса под мундиром надета броня. Возможно, эта мера безопасности была не последней причиной для утреннего скандала, но уверен в этом Монэ не был, а спрашивать, опять же, побоялся.
– Две минуты до посадки, – голос оператора, прозвучавший из настенного комлинка, заставил капитана вздрогнуть.
Лямбда-шаттл с Хоногра, ведомый лучом захвата, прошел защитное поле и теперь медленно снижался над палубой, выпустив посадочные опоры. Удар, сопроводивший жесткую посадку, отдался неприятной дрожью дюрастила под пятками и заставил всех присутствующих собраться. Изображение на выносном мониторе померкло, а створки двух гермодверей скользнули в пазы, освобождая путь. Но если со стороны ангара проход был свободен, то проем, ведущий во внутренние помещения линкора, перегораживала едва различимая в ярком свете пелена защитного поля. А стоило последнему из группы ногри войти в коридор, как точно такая же пелена перекрыла второй выход.
– Воин-без-чести труслив, – хмыкнула знакомая Пиетту серокожая тварь.
– Предусмотрителен, – поправил ногри адмирал, улыбаясь уголком губ. Все прочие старейшины понуро молчали, не вмешиваясь в беседу. Похоже, слушающая клана Икх’мир была назначена ими в качестве посла.
– Мы пришли, – мрачно сообщила Инкхар, сообразив, что пора перейти к делу. – Те, кто виновен в гибели станции, ждут в деревне. Вы можете забрать их и распорядиться их жизнями.
– Я бы предпочел, чтобы суд над предателями осуществился по вашим законам. Сомневаюсь, что мы сможем придумать что-то столь же… негуманное, – с неприкрытым сарказмом отозвался Сорел.
Кто-то из старейшин шумно втянул воздух сквозь сомкнутые клыки. Экзотам явно не понравилось предложение адмирала. Похоже, по обычаям Хоногра виновникам покушения действительно показалась какая-то особо жестокая казнь. А среди лучших воинов, а Пиетт не сомневался, что на Шшриссу отправили лучших, наверняка были дети и внуки собравшихся здесь вождей.
– Да будет так, – произнесла Инкхар после минутной паузы. – Судьба народа важнее, чем судьба нескольких воинов.
– Рад, что вы это понимаете, – хмыкнул Пиетт. – Поэтому я хочу узнать личность заказчика покушения.
Слушающая припала к полу в пародии на поклон и звучно стукнулась лбом о металлическую плиту.
– Мы не смогли найти его, – провыла она жалобно. – Человек хитер. Мы нашли посредников, много посредников, но увы – все они были мертвы, когда наши воины добрались до них. А разговаривать с мертвецами не могут даже боги.
Пиетт переглянулся с Трауном. Чисс выглядел озабоченным. Разумеется, они предполагали, что таинственный заказчик будет скрываться, но чтобы так успешно?
– Человек? – осторожно произнес гранд-адмирал. – Это известно точно?
– Да, – мяукнула ногри, опустив привычное обращение «наш новый господин». Похоже, авторитет Трауна упал ниже нуля.
– Где происходили встречи? Когда, с кем была передана информация? – алые глаза гранд-адмирала пылали, как угли.
Инкхар в ответ вытащила из складок своего расшитого одеяния датапад и толкнула его по полу в сторону имперцев. Потрепанный пластиковый прямоугольник замер в полуметре от прозрачной стены защитного поля.
– Мы записали рассказы тех, кто искал посредников. Но если хотите – они могут повторить их вам лично, – сообщила она.
– Не премину воспользоваться вашей любезностью, – процедил чисс, хищно прищурившись, а Пиетт заподозрил, что Синдик зол настолько, что готов допрашивать ногри самостоятельно. И, вполне возможно, прекрасно осведомлен о том, как это делать наиболее эффективно. Ведь управлялся же Траун с «подарком» Вейдера все эти годы. И неплохо получалось.
– Вернемся к условиям сделки, – произнес Сорел, пытаясь сосредоточиться на предмете разговора. Об особенностях допроса третьей степени в полевых условиях он предпочел знать как можно меньше и надеялся по возможности оставаться в неведении как можно дольше. – Вы ведь выполнили их не полностью, не так ли? И пока не выполните – я оставляю свое обещание в силе.
Собравшиеся старейшины с ненавистью посмотрели на маленького адмирала, прошипев что-то на своем непонятном языке. Пиетт предположил, что они попросту обругали его последними словами.
– Мы запомним, – слушающая клана поднялась на ноги, брезгливо отряхнув подол от несуществующей пыли.
– Я надеюсь, – с нажимом произнес адмирал, обведя живописную группу оценивающим взглядом. – И да, не забудьте предоставить документальное подтверждение казни предателей. В виде записи.
Новая серия шипений и мяуканий, вызванная этим заявлением, была не в пример громче предыдущей. Казалось, вожди только сейчас сообразили, что обмануть пришельца не получится, и горка старых черепов, которую они собирались подсунуть имперцам, в качестве доказательства принята не будет. Пусть виновников катастрофы выжило не больше двух десятков, но это были достойные сыны Хоногра. Сильные, ловкие, хитрые. Идеальные воины, с твердым понятием о чести. И теперь именно они должны стать жертвой прихоти человека, который никто для народа ногри. Враг. Воин-без-чести. Смириться с подобным было почти невозможно.
Пока ногри выводили свои пронзительные жалобные трели, оплакивая приговоренных, среди которых, кстати, была и Инкхар из клана Икх’мир, Пиетт рассматривал дальнюю стенку. Терпения адмиралу было не занимать, но на пятой минуте оно начало истощаться. Мяукающие вопли аборигенов терзали слух, вызывая глухое раздражение, и Сорел уже подумывал отдать приказ об орбитальной бомбардировке, но не успел. В ангар буквально влетел испуганный дежурный офицер с датападом под мышкой.
– Сэр, – бледный и запыхавшийся лейтенант выглядел жалко, – адмирал, сэр, срочное сообщение из Центра Империи, от главы СИБ. Приказано передать незамедлительно, лично в руки.
Отрапортовав, офицер сунул датапад Пиетту и убрался на безопасное расстояние. Похоже, новости были не из лучших. Сорел пробежал глазами текст, отметив про себя, что приоритет у сообщения действительно был наивысший, и беззвучно выругался. Не помогло. Пришлось сосредоточиться и прочесть текст еще раз. Вдумчиво.
– Я убью Рэнски, – ярость, прозвучавшая в голове Пиетта, заставила отшатнуться не только ногри, но и Трауна. – Соло, это вас касается. Прочтите.
Хэн выхватил датапад из рук адмирала и впился взглядом в экран.
«…Принцесса Лея последние несколько суток ведет себя странно, возможно находится под влиянием какой-то навязчивой идеи или внешним воздействием, применяет форсюзерские навыки по любому поводу и представляет угрозу для жизни и здоровья экипажа. Согласно последнему распоряжению ее высочества, линкор «Амидала» направляется к Соленой луне с целью блокады астероида. Сама Органа-Соло намерена посетить главу «Черного солнца» и допросить его…»
– Что на нее нашло? – растеряно спросил Соло, пытаясь понять, почему его Лея ведет себя так странно. Да, принцесса всегда отличалась склонностью к авантюрам, но обычно масштаб был другой.
– Хотел бы я знать, – процедил Пиетт.
Гранд-адмирал, воспользовавшись тем, что аудитор временно впал в ступор, аккуратно извлек из безвольных пальцев датапад. Монэ вытянул шею, заглянул через плечо чиссу и напряг зрение, пытаясь разобрать мелкий шрифт. Вуки возмущенно рыкнул, но карательных мер без приказа напарника предпринимать не стал.
– Стоп, а почему паника-то? – очнулся Соло. – Ведь она же не одна туда отправится. Половина «Эскадрона» – достаточный аргумент. Даже самые ретивые ребята Джаббы понимали, что не стоит лезть под большие пушки. Не думаю, что парень, который возглавляет «Черное солнце» – клинический идиот. Иначе бы он никогда не смог взобраться так высоко.
Пиетт закатил глаза, в который раз за сегодня мысленно посчитав до десяти.
– «Эскадрон» останется на орбите, – устало произнес он, – а принцесса – на поверхности, под щитом. Не думаю, что в этой сарлачьей яме ей поможет даже десантная дивизия, которую она наверняка не догадается с собой взять. А профессионалов-диверсантов на «Амидале» попросту нет. Фетт, конечно, мастер своего дела, но в такой ситуации я бы не слишком полагался на чудо.
– Зато я знаю, где они есть, – вмешался в разговор Траун. И выразительно покосился на внимательно прислушивающихся к происходящему серокожих экзотов.
Сорел несколько секунд смотрела на чисса, обдумывая какую-то мысль, после чего в два шага пересек расстояние, отделяющее их от проема гермодвери, и хлопнул ладонью по клавише. Защитное поле мигнуло и погасло. Иллард изумленно ахнул, заглушив короткое ругательство ошеломленного таким поворотом дел Синдика. Если это был обещанный Пиеттом сюрприз, то он однозначно удался.
Ногри изумленно вытаращились на стоящего прямо пред ними адмирала и тоже застыли. Коридор был широк, а за спиной Пиетта было достаточно штурмовиков с оружием наизготовку, чтобы превратить несколько отдельно взятых кубометров воздуха в огненный ад.
– Насколько я помню, – с безмятежной улыбкой начал адмирал, демонстративно заложив руки за спину, – вы весьма чтите Повелителя Вейдера. Я предлагаю вам искупить вашу вину и спасти его дочь и ее нерожденных детей. Полагаю, если вы при этом проявите искренне усердие, то оно будет по достоинству вознаграждено. Например, ускорением очистки зараженных земель Хоногра, поставками продовольствия и медикаментов. Что скажете?
Несколько секунд прошло в гнетущей тишине. Соло, не меньше Трауна удивленному резкой сменой курса, казалось, что он слышит, как ворочаются мысли в приплюснутых головах ящерообразных тварей. Предложение было слишком заманчивым, но вот правильно ли рассчитал Сорел? Вдруг экзоты обозлились настолько, что готовы предать не только гранд-адмирала, но и ситха? Хотя на их месте Хэн бы десять раз подумал перед тем, как вообще связываться с одаренными. Особенно теми, которые отдают предпочтение Темной стороне Силы. С другой стороны – больше одного раза планету не сожжешь.
– Приказывай, – хрипло выдавила Инкхар, склоняясь в поклоне. Старейшины повторили ее жест.
Пиетт криво улыбнулся и спокойно повернулся к ногри спиной. Капли холодного пота, выступившие на висках адмирала во время этой речи, совершенно не вязались с его ровным тоном. И не стоило давать серокожим тварям лишний повод заподозрить его в страхе. Обошлось – вот и хорошо. Об остальном можно и позже подумать.
– Монэ, сколько вам понадобится времени на прыжок?
Капитан нахмурился, пытаясь сообразить, и шагнул к настенному монитору, выведя на него карту галактики. Спустя две минуты Иллард неуверенно произнес:
– Восемь, может десять часов.
– Соло? – казалось, Пиетт не ожидал услышать устраивающий его ответ, и лишь очередной раз проэкзаменовал капитана. Срывать настроение на подчиненных было нехорошо, но Сорелу требовалась хоть какая-то разрядка. Не устраивать же истерику? Тем более, что он достаточно слабо представлял, как это делается.
– Шесть. Если очень поторопимся – пять с половиной, – Хэн закусил губу. – Да, на борт мы сможем взять десяток пассажиров. Если утрамбуем – полтора.
– Думаю, нашим маленьким друзьям не привыкать к стесненным условиям. Не так ли? – адмирал повернулся к Инкхар и вопросительно вздернул бровь, надеясь, что горящие щеки не слишком явно алеют болезненным румянцем. Голова кружилась от слабости, но показывать это было смертельно опасно. Теперь Пиетт уже жалел, что проигнорировал предписания медиков и отказался от лекарств, сославшись на необходимость ясно мыслить.
– Да, господин, – поклонилась ногри. – Мы будем готовы через двадцать минут. Но позволено ли нам будет выбрать оружие? И…
– Вы получите все необходимое, включая всю информацию по Соленой луне, которую мы сможем найти. Ну и портрет принцессы, разумеется.
– Мы узнаем ее в любом случае, – зубасто улыбнулась слушающая клана Икх’мир. – Не глазами, господин. Иначе.
Адмирал рассеяно кивнул, сосредоточившись на планировании операции и гадая, заметил ли Соло, чьим именем было подписано сообщение с Корусканта. Да, передано оно было по каналам СИБ, но источник находился на борту «Амидалы» и был достаточно известен в свои лучшие годы, чтобы Хэн его не узнал. В том, что Траун обратил внимание на подпись, Пиетт не сомневался. Что ж, тем интереснее будет дальнейшая игра. Если Таркин доживет до следующего раунда. Ведь судя по тону письма, Уилхуфф был именно тем человеком, которому пришлось сопровождать принцессу в этом безумном вояже. Пусть и не по своей воле.
– Да, Синдик, – понизив голос, произнес Сорел, осторожно касаясь рукава гранд-адмирала, – надеюсь, вы позаботитесь о том, чтобы Хоногр получил все необходимое в случае успеха операции.
– Вы еще предложите принести им извинения, – поморщился Траун.
– Я этого не говорил, сэр, – Пиетт отвесил чиссу легкий поклон и поспешно удалился, прихватив с собой Монэ. Не хватало только устроить очередной скандал.
– Но вы это подразумевали, – едва слышно произнес гранд-адмирал. И перевел взгляд горящих глаз на старейшин ногри, все еще топчущихся посреди коридора. Похоже, предстояло длительное объяснение, равно неприятное для обеих сторон.

Глава 47

Надсадный вой перегретых двигателей, в начале прыжка больше напоминавший басовитый гул, медленно повышался, грозя превратиться в истошный визг – верный признак надвигающейся катастрофы. Но Соло подобное поведение корабля не смущало, ему приходилось бывать и в более сложных ситуациях. Другой вопрос, что тогда он не мог надеяться на помощь имперского флота. Впрочем, Хэн предпочитал полагаться в первую очередь на себя, а потом уже на рукотворное чудо. Или на Великую Силу, что в данном случае было бы более правильным.
С трудом преодолев путь от собственной каюты обратно в рубку по забитому почти под завязку кораблю, бывший пират со вздохом облегчения рухнул в пилотское кресло и хозяйским взглядом обозрел моргающий огоньками пульт. Расцветка большей части лампочек намекала, что пора впадать в панику, но на инструкции Хэну было плевать. Практика выживания стоила гораздо дороже любой теории. Поэтому Соло пренебрежительно хмыкнул и сообщил мрачному адмиралу, что долететь они долетят. И даже в срок.
Но Сорела это не особо обрадовало. К несчастью, Пиетта больше занимала причина, сподвигшая ее высочество на столь странный поступок, чем перспективы их стремительного марш-броска сквозь пространство.
– Какого хатта? – едва слышно пробормотал адмирал, хмурясь и машинально теребя обшлаг рукава.
Подобной привычки за Сорелом раньше не водилось, насколько мог судить Хэн, и это несколько озадачивало. Впрочем, расшатавшиеся нервы Пиетта легко можно было списать на сомнительное соседство. «Сокол» был набит серокожими ящерами до предела. Мускулистые тела вповалку лежали в кают-компании, трюме и даже на микроскопическом камбузе. При этом часть воинов спала, часть занималась своим оружием, часть обсуждала будущие действия на своем мяукающем языке. Каким образом Инкхар удалось утрамбовать в летающее блюдце два десятка ногрийских душ, Соло старался не думать. Его больше беспокоила перспектива наступить на кого-то из серокожих убийц. Бывший пират подозревал, а печальный опыт Трауна доказывал, что обитатели Хоногра достаточно горды и самолюбивы, чтобы потом припомнить подобное к себе отношение.
Чем думал Пиетт, когда соглашался лично принимать участие в этой операции, тоже оставалось загадкой. Нужно было быть совершенно ненормальным, чтобы сначала угрожать расправой целому миру, а потом лезть в сарлачью глотку в сопровождении лучших его воинов. Хотя, если поразмыслить и здраво оценить ситуацию, то в обществе ногри шансы Сорела на долгую жизнь были явно выше, чем в компании взбешенного Темного лорда. В том, что Вейдер будет недоволен поведением Леи и быстро найдет крайнего, сомневаться не приходилось.
– Пять минут до выхода из гиперпространства, – сухо сообщил пассажирам Соло, решив оставить свое мнение при себе. Уж больно время было неподходящее. В бой следует бросаться с воодушевлением, а не заупокойными мыслями. Во избежание.
– По выходу из прыжка немедленно свяжитесь с линкором, – внезапно подал голос Пиетт. – И постарайтесь изобразить маневр уклонения, как и положено пиратскому кораблю, внезапно обнаружившему на подлете к своей базе Имперский флот.
Сорел помолчал несколько секунд и добавил с кривой усмешкой:
– Надеюсь, Рэнски не слишком горит желанием строить карьеру на костях и нашу игру всерьез не воспримет.
Соло ошарашено моргнул, едва не пропустив сигнал бортового компьютера. И очередной раз поразился тому, каким странным бывает у людей чувство юмора.
– Тридцать секунд… двадцать… десять… Пошла! – «Сокол» заложил выворачивающий внутренности вираж, пассажиры дружно взвыли, а Чубакка возмущенно рявкнул.
Причина была проста – на грани видимости, почти у самого края искусственной атмосферы Соленой луны мелькнул силуэт лямбда-шаттла. Они опоздали.

– Принцесса на борту челнока, – тихо произнес адмирал, глядя в пустоту.
– Откуда? – договорить Хэн не успел, поскольку измученный его фокусами корабль все же не выдержал и выдал сноп искр из дублирующего вычислительного блока. Пришлось одной рукой держать штурвал, а второй пытаться дотянуться до огнетушителя.
– Какая разница, откуда я это знаю, Соло? – так же равнодушно проговорил Пиетт, извлекая из рукава платок и прижимая к лицу. Тонкая ткань подозрительно быстро пропиталась красным. – Разворачивайтесь к крайнему крейсеру. Покажите, на что способна ваша птичка.
Хэн выразительно покосился на имперца, но ничего не сказал. В конце концов, командовать операцией должен был Сорел, по крайней мере, на этом этапе. Вот пусть и командует.
Череда немыслимых разворотов, бочек и прочей летной акробатики была выполнена настолько качественно, что бывший пират на секунду сам поверил в то, что они удирают от ДИ-шек, а не подыгрывают им. Впрочем, пилоты истребителей наверняка придерживались другого мнения – ведь в этой игре в догонялки два кораблика уже потерпели катастрофу. Не фатальную, но бравым воякам, не сумевшим разминуться друг с другом, наверняка светило пребывание в лазарете месяца два-три. А уж про растерявшие чуть не половину запчастей ДИ-шки и заикаться не стоило.
Запишите на мой счет, – мысленно съязвил Соло, без особого труда уклоняясь от огня следующей пары. Нижний край огромной туши линкора, к которому имперцы гнали грузовоз, уже заслонил почти весь обзорный экран. Теперь осталось выгрузить пассажира и с чистой совестью просить убежища на астероиде. В том, что проводы на посадку будут жаркими, Хэн не сомневался.
От воя аварийных сирен а главном ангаре закладывало уши даже в трюме «Сокола», наполненным собственным набором шумов – визгом перегруженных репульсоров, ревом маршевого двигателя, захлебывающегося на холостом ходу, шипением и гортанными выкриками взбудораженных погоней пассажиров и неизбежным звоном всякой ерунды, вылетевшей со своих мест в процессе маневрирования.
Не удержавшись на ногах во время последнего разворота, адмирал ничком повалился прямо в гущу серокожих тел, не успев даже толком испугаться. Но вместо ожидаемого удара о палубу, живая масса спружинила, и до трапа Пиетта фактически донесли на руках. Достаточно любезно выгрузив на холодный дюрастил палубы. Двигатели кореллианского грузовоза взвыли на прощание особенно громко, почти оглушив Сорела, и «Сокол» стрелой вылетел в открытый шлюз. Дюжина истребителей, высыпавшаяся из соседнего ангара, ринулась в погоню, сияя раскаленными соплами форсируемых двигателей.
– Сэр? – изумленный дежурный офицер уставился на растрепанного адмирала, сжимающего в руках окровавленный платок, как на привидение.
– Где Рэнски? – настроение Пиетта, ожидавшего увидеть среди встречающих его скромную персону как минимум старпома, испортилось мгновенно. Он даже допустил мысль о том, что повредившаяся в уме Органа-Соло передушила всех старших офицеров линкора перед тем, как отправиться в свой самоубийственный вояж.
– Капитан на мостике, сэр, – проблеял перепуганный дежурный, уловив изменение выражения лица начальства. Лейтенант не служил ни дня под началом Темного лорда, но обострившийся инстинкт самосохранения подсказывал ему не спорить с адмиралом и вообще, убраться с глаз подальше, пока не влетело за чужую провинность.
– Не беспокойтесь, дорогу я знаю, – ядовито произнес Пиетт, резко разворачиваясь на каблуках.
Выдохнуть дежурный офицер смог лишь со звонком закрывшейся двери турболифта. И ощутил при этом абсурдное желание ослабить воротничок.

– Докладывайте, Рэнски, – получив вместо приветствия приказ, Винсент нервно дернулся, нехорошо напомнив Сорелу давешнего лейтенанта. Но быстро взял себя в руки, и, понизив голос почти до шепота, быстро изложил ситуацию.
Принцесса, после вылазки на станцию дальней связи практически помирившаяся с Таркиным, вдруг начала вести себя странно, настаивая на посещении Соленой луны, хотя анализ полученных разведданных показывал, что искать предателя надо не в рядах «Черного солнца», а в Пространстве Хаттов. Комиссар, попытавшийся образумить, а затем и высмеять ее высочество, получил полновесной молнией Силы под дых и едва не умер. Кстати говоря, прямо на мостике.
Больше желающих оспаривать мнение Органы-Соло не нашлось, и «Эскадрон» подчинился желанию принцессы навестить гнездо галактической мафии. Причем, сделать это Лея собиралась в сопровождении Уилхуффа и Фетта. За каким хаттом ее глубоко беременному высочеству понадобилось лично участвовать в агрессивных переговорах, а другими в ее исполнении они не могли быть по определению, Рэнски не знал. Как не знал и причины, по которой принцесса бродит ночами возле своей каюты, мурлыкая непонятную песенку на языке, разительно отличающемся как от всеобщего, так и любого из Альдераанских диалектов.
Проще всего было предположить, что стремительное поглупение связано именно с состоянием Органы-Соло, но как знал Пиетт, Амидала в подобной ситуации хоть и вела себя странно, но живости ума особо не утратила. Да и медики ничего особенного о здоровье принцессы сказать не могли. Для своего возраста и образа жизни Лея выглядела превосходно. Беременность протекала достаточно легко, а поводов для беспокойства не предвиделось в ближайшие пару месяцев. Так что оставалась самая неприятная версия – внешнее воздействие. Причем осуществленное форсюзером.
Проглотив рвущееся с языка ругательство, Сорел резко взмахнул рукой, прерывая доклад. Все, что он хотел услышать, уже было сказано. А время в данном случае работало против них. И, если уж ее высочество собралась вести агрессивные переговоры, то надо сделать так, чтобы они запомнились участникам надолго. Ну, или их выжившим потомкам, если тем повезет, конечно.
– Выведите сигнал от персонального маячка принцессы на монитор и организуйте его передачу на «Сокол», – отрывисто приказал Пиетт, жестом предлагая Рэнски освободить рабочее место для старшего по званию. – И дайте мне кто-нибудь новый платок.
– Но что мы будем делать, сэр? – осторожно поинтересовался Винсент, пристраиваясь за спинкой своего же кресла. Так он не мог видеть лица адмирала, но и не мозолил ему глаза, что в данном случае было куда важнее.
– Воевать, разумеется, – звонко фыркнул Сорел. И с явным сарказмом добавил: – Можно подумать, мы с вами умеем что-то другое?
Подчиняясь приказу вновь обретенного командующего, ровный ряд ИЗР дрогнул и начал медленно превращаться в кольцо, охватывающее блистающий шар обитаемого астероида. Блокада Соленой луны началась.

А вылетевший с «Амидалы» лямбда-шаттл, аккуратно сложив плоскости, опустился на посадочную площадку, отмеченную кольцом ярких зеленых огней. Стоило опорам коснуться запыленного покрытия, как взвыла сирена, а из полусфер, расположенных по краям площадки, выдвинулись серьезного вида зенитные орудия.
– Это что, в нашу честь? – скептически поинтересовался Таркин, впервые с момента старта рискнувший открыть рот.
– Нет, – ровно отозвался Фетт, проверяющий лазерный карабин, – это сигнал о поднятии щита. Пока закрываются малые дефлекторы, но после третьего сигнала будет активирован основной щит.
– То есть – мы в ловушке? – совсем тихо уточнил бывший гранд-мофф, искренне надеясь, что сидящая в соседнем кресле принцесса достаточно сильно занята приведением наряда в порядок и не слышит этого обмена репликами.
– Именно, – саркастично хмыкнул Боба, надевая шлем. – А веселье только начинается.
Уилхуфф, имевший на этот счет совершенно противоположное мнение, картинно закатил глаза, но промолчал. Злить ее непредсказуемое высочество у него не было ни малейшего желания. Особенно с учетом того, что скрытый под бакта-пластырем ожог на груди все еще болел. Но, с другой стороны, когда еще он мог побывать с визитом в гнезде мафии? И выяснить заодно, настолько ли безрассудны и изобретательны лидеры «Черного солнца», как о них рассказывают. Хорошо бы после этого еще и уйти живым и здоровым, хотя это, как подозревал комиссар, было значительно сложнее.
Впрочем, в его прошлой жизни были ситуации и пострашнее. Но там он хоть что-то мог изменить сам. По крайней мере, Таркину нравилось так думать. Сейчас же он полностью зависел от чужой и явно враждебной воли. Знать бы еще – чьей?
С этой невеселой мыслью Уилхуфф покинул насиженное кресло и привычным движением разгладил мундир, придав ему действительно безупречный вид. Позволить себе выглядеть плохо даже в такой абсурдной ситуации бывший гранд-мофф не мог. А раз так – следовало поразить неблагодарных зрителей имперским шиком. Правда, с учетом наличия в их компании беременной дамы, все эти попытки изначально были обречены на провал. Имперец, наемник и принцесса, прекрасно известные чуть ли не всей галактике, наносят визит вежливости контрабандистам.
Докатились, – мысленно пожурил себя Таркин и подал руку Лее, помогая той подняться на ноги. Ее высочество слегка покачнулось, пытаясь удержать равновесие на каблуках, и довольно грузно прошествовало к выходу из пассажирского отсека. Поблагодарить невольного спутника за оказанную услугу хотя бы дежурной улыбкой принцесса не сочла нужным. Вполне возможно, что ей сейчас хватало собственных проблем. Внутренних.
Таркин проводил Лею взглядом и тихонько вздохнул. Свое мнение об участии Органы-Соло в этом мероприятии Уилхуфф уже высказал, и даже умудрился после этого выжить, поэтому повторять набившие оскомину слова не рискнул. Да и смысла не было. Если ее высочеству захотелось звездочку с неба, то она сделает по своему, даже если для этого придется перевернуть Империю с ног на голову. Комиссар подозревал, что именно это наследственное качество и заинтриговало Палпатина. Другого объяснения поведению Сидиуса не находилось. А раз так – то придется принцессу всячески оберегать, холить и лелеять. Как бы глупо это не звучало.
Снедаемая разнообразными, и в основном неприятными размышлениями (хотя за Фетта Таркин бы ручаться не стал), их маленькая делегация спустя неполных две минуты ступила на Соленую луну, сопровождаемая дюжиной печатающих шаг штурмовиков, и в неспешном темпе направилась по длинному подвесному мосту в сторону нынешних хозяев астероида.

– Идут, – тихо пробормотала невысокая девушка с раскрашенным лицом, стоявшая за правым плечом роскошно одетого фаллиена, приходившегося покойному принцу Ксизору дальним родственником.
Глава «Черного Солнца» нахмурился, раздраженно тряхнув увязанными в высокий хвост волосами. От резкого движения звякнули вплетенные в прическу нити золотых бусин. Нельзя сказать, что Хьюго Тойнцу, занявшему место Ксизора совсем недавно, понравился визит «Эскадрона», но экзот прекрасно знал о продажности бывших сенаторов. И особых различий между ними не делал. И раз эта ненормальная принцесса привела с собой столько войск, то это всего лишь означает, что размер взятки придется удвоить. Или не давать вовсе.
Тойнц прищурился, пытаясь разглядеть среди приближающихся силуэтов в белоснежных доспехах миниатюрную фигурку высокородной гостьи. Если сведения разведки верны, Ксизор когда-то пытался завербовать ее и выйти на повстанцев. Но в результате лишился дворца и жизни. А теперь выясняется, что эта сумасшедшая – дочь Вейдера.
Фаллиен едва слышно вздохнул, подавив желание осуждающе покачать головой. Одаренные всегда мнили о себе слишком много, но сейчас настала пора платить по счетам. Его ведьма «позвала» принцессу прямо в ловушку, а теперь дверца захлопнулась, оставив живой приз тут, в полном его распоряжении. И если повезет, то они смогут держать Органу в неведении достаточно долго для того, чтобы извлечь из сложившейся ситуации максимальную выгоду. Не зря же они так долго готовили этот спектакль со спасением униженных и оскорбленных. Спасение всяких угнетаемых и притесняемых было слабостью мятежной принцессы едва ли не с рождения. Какой нормальный человек будет тратить лучшие годы на работу в составе гуманитарных миссий и на болтовню в Сенате, которую никто не принимает всерьез? Только идеалист. Впрочем, с возрастом авантюры ее высочества становились все безрассуднее и опаснее, но это, как недавно выяснилось, прекрасно объяснялось дурной наследственностью. Вейдером тоже можно было управлять, просчитывая возможные реакции на различные раздражители. Главное, держаться подальше от Темного лорда, когда до него дойдет, что им манипулировали. А если ее высочество – копия папочки в миниатюре, то действовать она будет аналогичным образом. Грубая сила и запугивание. Но в отличие от дочери, ситх прекрасно мог постоять за себя сам. И в телохранителях не нуждался.
– Как интересно, – невыразительный голос раскрашенной ведьмы прозвучал в наступившей напряженной тишине абсолютно неожиданно. Ей же было велено молчать и высказываться только по существу, так какого хатта она вылезла со своим мнением?
– Что такое? – раздраженно прошипел фаллиен, отметив про себя, что его ручная одаренная предельно сосредоточена. Чует опасность или пытается просчитать события?
Уроженка Датомира качнула лохматой головой, пытаясь удержать концентрацию, но не преуспела. Узор Силы рассыпался на отдельные фрагменты, пряча возможное будущее среди сотен равновероятных вариантов.
– Принцесса ведет с собой двух клонов.
– Разумеется, – Хьюго с трудом подавил желание дать телохранительнице подзатыльник. Пусть она была хороша на арене, но в прочих вопросах иногда проявляла удивительную недогадливость. – Один из клонов – Фетт. Второй…
Тут Тойнц умолк и подозрительно прищурился. Высокий человек, идущий в шаге за левым плечом принцессы, показался ему смутно знакомым. А спустя несколько секунд, когда группа незваных гостей приблизилась еще на пару метров, фаллиен сообразил, кто к нему пожаловал.
– Ба, да у нашей дамочки сам гранд-мофф на коротком поводке! – Хьюго клыкасто усмехнулся, заставив свиту нервно шарахнуться в сторону. – Хоть и клон, но впечатляет.
Продолжая неприятно скалиться, глава «Черного Солнца» лихорадочно перебирал в уме возможные источники происхождения подобного «чуда». Император, по слухам, имел личную фабрику, позволявшую штамповать копии кого угодно. Как точные, так и модифицированные. Но то слухи, а реальность – вот она, перед глазами. С другой стороны – зачем Палпатину делать принцессе такой странный подарок? Переизбыток вопросов при мизерном количестве точных ответов раздражал Хьюго, но разве судьба при его посильном воздействии не предоставила шанс выяснить все, что нужно и даже немного больше? Хотя для этого «больше», как подозревал Тойнц, одним обаянием ему не обойтись. Но при всех своих талантах принцесса всего лишь женщина. А значит – легкая добыча.
– Какая приятная неожиданность для нас, – промурлыкал фаллиен, отвешивая высокородной гостье изящный поклон и одновременно превращая хищный оскал в сердечную улыбку. Феромоны должны были довершить начатое. Если уж они действовали на неприступную ведьмочку, то сгодятся и для принцессы.
Интересно, будет ли ее дразнить так же забавно?– с ноткой тщательно скрываемого злорадства подумал Тойнц, внимательно изучая бесстрастное лицо Леи, на котором, тем не менее, уже начали проступать первые пятна румянца.
– Боюсь, не взаимная, – неожиданно холодно отозвалась Органа, плавным жестом складывая руки на заметно округлившемся животе. Складки тяжелой материи, прижатые маленькими ладонями, совершенно явно подчеркнули состояние их владелицы.
Тойнц вздернул бровь в притворном удивлении.
– Что так? – вкрадчиво поинтересовался он, выпрямляясь во весь рост. Принцесса рядом с массивным фаллиеном казалась совсем крошечной, но ее это, насколько могли судить присутствующие, совершенно не смущало.
– Я не собираюсь злоупотреблять вашим… гостеприимством, – пауза, сознательно допущенная Леей, заставила Хьюго насторожиться. Похоже, ее высочество считала себя хозяйкой положения. Что ж, пора развеять это досадное заблуждение.
– Вы слишком полагаетесь на чужое мнение, моя прекрасная леди, – Тойнц позволил себе намек на иронию, но столь искусно замаскировал его изменением тембра голоса, что любая другая на месте принцессы сочла бы сказанное за комплимент. – Мы не так плохи, как вам рассказывали. И, возможно, вам стоит сначала составить собственное мнение, а потом уже судить нас. А я постараюсь вам в этом помочь. По мере моих скромных сил, разумеется.
Фаллиен протянул Органе-Соло руку, приглашая ее проследовать за собой и сойти, наконец, с моста на широкий балкон, увитый лианами декоративных растений. Свита, подыгрывая своему господину, продемонстрировала набор улыбок разной маслянистости и щербатости. И лишь ведьма, прямо глядящая на принцессу, не изменилась в лице. Чего Хьюго к счастью для нее, не заметил.
Беги! – беззвучный вопль резанул по натянутым нервам как остро заточенное лезвие.
– Не стоит, – Лея отступила на полшага назад, пытаясь увеличить дистанцию. – Оставим светские любезности и дипломатические уловки для другого случая. Если он представится, конечно, – язвить ее высочество явно умело не хуже главы «Черного Солнца».
– Вы разбиваете мне сердце, – притворно расстроился Тойнц, прижимая когтистую ладонь к груди. – Я так надеялся показать вам свою коллекцию иторианских орхидей… но раз вы отказывайтесь, то перейдем к делу.
Подвижное лицо Хьюго сложилось в презрительную гримасу, когда он то ли произнес, то ли прошипел следующую фразу:
– Итак, что же привело особу столь строгих правил в наши не дружащие с законом края?
Принцесса вздрогнула, словно лишь сейчас осознав всю шаткость своего положения. На чужой территории, по сути без защиты – один наемник и два десятка штурмовиков против целого планетоида выглядели попросту жалко, а она еще пыталась чего-то требовать. Какая забавная девочка. Но глупая.
Хьюго склонил голову набок, изучая собеседницу, ошарашенную столь резкой сменой манеры разговора. Но Лея на удивление быстро взяла себя в руки и натянула на лицо маску скучающего сенатора.
– Не хотим отвечать? – Тойнц сделал осторожный шаг вперед, краем глаза наблюдая за реакцией Фетта, но наемник был невозмутим, поэтому фаллиен завершил маневр, обойдя принцессу по кругу. – Какая жалость. Тогда позвольте, ваше скандальное высочество, говорить мне. Как-никак, вы у меня в гостях. Пока.
Органа-Соло молчала, неподвижная, как мраморное изваяние. Лишь покачивались от сквозняка перья в высокой прическе, да едва заметно подрагивали опущенные ресницы.
– Ты прилетаешь сюда, приводишь с собой войска, ведешь себе по хамски, надеясь получить искомое силой. Как знакомо и как банально. Детка, пойми, к твоей хорошенькой головке пока не прилагается ни плащ, на шлем, ни печально знаменитое умение ломать шеи одним движением пальца. Без охраны, друзей и покровителей ты никто и ничто. Просто кукла, пусть и симпатичная. Хотя… – тут Тойнц выразительно покоился на сложенные на животе ладони принцессы, мимоходом отметив, что сжатые пальцы Органы побелели от напряжения, – на такую тебя сейчас вряд ли кто польстится.
Фаллиен был прекрасно осведомлен о том, кем был в недавнем прошлом Хэн Соло, умудрившемся попасть в мужья к этой забавной дамочке, и сознательно провоцировал принцессу, имитируя характерные для кореллианцев интонации, надеясь таким образом лишить Органу этого показного спокойствия.
Судя по расползающимся по скулам девушки красным пятнам, своей цели он достиг. Стоило закрепить успех.
– Или пребывание во дворце Джаббы тебя ничему не научило? Если так, то я тебе растолкую еще раз. На выбор у тебя плен или смерть. И я как-то не уверен, что лорд Вейдер согласится платить выкуп за такую глупую девочку. А?
Повисла гнетущая пауза, во время которой Таркин успел который раз подумать о том, что лучше было изобразить покойника, чем принимать участие в этой авантюре, а Фетт – пересчитать присутствующих, оценить их опасность и наметить первые три цели.
Но Лея, вместо того, чтобы предпринять хоть что-то, небрежным жестом поправила сбившуюся ленточку на рукаве и перевела скучающий взгляд на своего рептилоидного собеседника. Лицо принцессы снова стало бледным, как будто не пылало только что лихорадочным румянцем.
– Полагаю, стоит уточнить у покойного Джаббы, чему его научило общение с форсюзерами, – равнодушно отметила Органа-Соло. – Что до вариантов, то я полагаю, в вашем положении их перебирать не стоит. Больше одного никто предлагать не будет. И это будет выбор по моему, а не по вашему списку. Или вы отвечаете на мои вопросы, или я вспоминаю одну старую ситхскую традицию. И по примеру моих предшественников, отправляю в лучший мир очередного главу «Черного солнца».
Тойнц в ответ выразительно фыркнул, вызвав среди свиты форменную смеховую истерику, и покосился на ухмыляющуюся телохранительницу. Выглядящая расслабленной и спокойной ведьма явно считала, что сумеет нейтрализовать Фетта, или, по крайней мере, отвлечь. А сама принцесса, как и ее спутник, угрозы для Хьюго не представляли. Он и не таких видел.
– О, как вы любезны, предоставляя мне на выбор пыточную камеру или мучительную смерть. Кстати, не вижу между ними существенной разницы, особенно по имперским меркам, – насмешливо протянул мафиози, снова возвращаясь к привычной манере разговора. – Но не кажется ли вашему сиятельному высочеству, что реальность немножко отличается от фантазии? Ведь сейчас вы на моей территории, а линкор на орбите и вряд ли сможет вам чем-то помочь. Разумеется, если не считать, что вы настолько недальновидны, что решились отдать ему приказ об орбитальной бомбардировке.
– Именно, – тон принцессы был холоден как глубины космоса. – У меня нет оснований сохранять жизнь вам или вашим людям. Любой из них заработал как минимум один смертный приговор.
Тойнц удивленно вздернул брови и обвел взглядом собравшихся на площадке гуманоидов. Первый заместитель главы преступного синдиката, потрепанный жизнью твилекк, понимающе хихикнул. Босс решил развлечься. Даже если собравшийся возле Соленой луны флот решит атаковать – их ждет неприятный сюрприз в виде поднятого щита и двух десятков ионных пушек. А учитывая мощность защиты, на которой последние годы экономить было просто дурным тоном, принцесса еще десять раз успеет горько пожалеть о своей глупости.
– Ну раз так... – глава Черного солнца пожал плечами и небрежно взмахнул холеной ладонью.
А Лея задумчиво уставилась вверх, на радужное марево планетарного щита. Через долю секунды полыхнувшее изумрудной вспышкой.
Фаллиен непроизвольно дернулся, машинально потянувшись в скрытому в складках роскошного наряда бластеру. Разумеется, он предполагал, что удар с орбиты будет серьезным, но не настолько же! Кто бы ни командовал сейчас «Эскадроном», дело свое он знал. А значит, что его, Хьюго Тойнца, посмел обмануть ничтожный информатор, заверив, что соединение возглавляет неопытный капитан.
Но додумать эту мысль до конца главе «Черного Солнца» не удалось. Истошный вой многочисленных сирен, сработавших с секундной задержкой, заставил обитателей Соленой луны переполошиться и, здраво рассудив, что снаружи безопаснее, чем внутри, весьма резво разбежаться к своим кораблям. Возле посадочных площадок немедленно возникла давка, грозящая через пару минут перерасти в такое же столпотворение, но уже в воздухе. Дефлекторы астероида на такое рассчитаны не были, да и воздушные купола массовый взлет нескольких сотен кораблей могли не выдержать.
Тойнц бросил горящий нехарактерной для холоднокровных тварей ненавистью взгляд на безмятежно рассматривающую небо принцессу и прижал к уху комлинк. Выслушал отдающий истерикой доклад технической службы и скрипнул зубами. Его специалисты давали боссу на размышления чуть больше девяноста секунд. А линкор, окутанный дымкой ионных залпов, не причинявших громадному кораблю ни малейшего вреда, и того меньше.
Похоже, это уже поняли даже самые отъявленные тугодумы, поскольку паника усилилась и над шпилями роскошных дворцов и вычурными куполами притонов начали беспорядочно метаться суда всех мастей, пытающиеся найти хоть какую-то щель и выбраться из этой крысловки как можно скорее.
Хваленый защитный экран, сравнимый по мощности с используемыми на крупнейших планетах, таял, как иней под ярким солнцем. Генераторы выходили из строя один за другим, и мощности на ответный огонь уже попросту не хватало. А как только умолкла последняя ионная пушка, в игру вступили еще шесть ИЗР.
И на Соленой луне стало внезапно очень-очень жарко. Турболазеры разрушителей выжигали соединительные модули воздушных куполов, запирая в них обреченных обитателей, прижимали к земле любой пытающийся взлететь корабль, превращая имеющеюся панику в полный хаос, усугубляющийся тем, что удары наносились не по схеме, а совершенно произвольно, и любое укрытие грозило превратиться в могилу буквально в долю секунды. Уцелевшие же воздушные купола и без обстрела были обречены – выходящие из строя генераторы уже не могли поддерживать силовое поле, обрекая выживших на мучительную смерть от удушья. Сгореть, задохнуться или погибнуть под завалом – не слишком приятная перспектива для того, кто еще несколько часов назад мог по праву считать себя одним из влиятельнейших существ галактики.
– Прекрати это немедленно! – желтые глаза Тойнца буквально светились от переполнявшей фаллиена злобы, а дуло тяжелого бластера чуть подрагивало в такт нервному тику, исказившему его лицо. Направленную на него винтовку Бобы глава преступного синдиката предпочел не замечать, надеясь, что охрана успеет закрыть его от выстрела. А если он успеет взять эту паршивку в плен, то расклад изменится. Ведь не будет же «Эскадрон» стрелять по своим, а на принцессе наверняка есть маячок, позволяющий определить ее местоположение. Хватай в охапку, да беги – ничего сложного. Если не считать массы дополнительных факторов, которые надо учесть и просчитать.
– Прекрати, слышишь! – взвизгнул Хьюго, видя, что его начисто игнорируют. Весьма неприятное и обидное положение. Не говоря уже о том, что его собственная свита предпочла сделать ноги, не дожидаясь развития событий. Осталась лишь ведьма да четверка забраков-телохранителей, но и те стояли столбом, не собираясь вмешиваться.
– Почему это? – со слабой улыбкой поинтересовалась Органа-Соло, переводя взгляд с рушащихся башен соседнего дворца на стоящего перед ней мафиози.
– Потому что ты иначе ты сама тут сдохнешь, ситхская тварь! – прошипел экзот. Указательный палец дрогнул, нажимая на курок.
Не-е-е-ет!!!
Последним, что успел увидеть Хьюго перед тем, как его накрыла липкая тьма, было улыбающееся девичье лицо. До странности похожее на лицо принцессы Леи.

Глава 48

Ведьма одним движением поднялась с колен, вытирая лезвие короткого клинка о роскошные одежды мертвого фаллиена. И отвесила ошеломленным забракам издевательский поклон.
– Огонь! – залп дюжины лазерных карабинов буквально смел телохранителей покойного главы «Черного Солнца», а принцесса совершенно спокойно развернулась на каблуках, привычным движение подобрав роскошный шлейф, и кивнула Фетту. – Уходим.
– Идея хорошая, но трудноосуществимая, – отметил очнувшийся Таркин, наклоняясь и забирая выпавший из рук Тойнца бластер. Стрелять бывший гранд-мофф в прошлой жизни умел, и умел неплохо, хоть и не любил. Оставалось надеяться, что в новом теле этого навыка он не утратил.
– Почему же? – но не успела Лея закончить фразу, как один из пролетов подвесного моста треснул и начал разламываться. Землетрясение, вызванное орбитальной бомбардировкой, оказалось слишком сильным для ажурной конструкции. А заниматься акробатикой на узкой полосе металла, с риском в любую секунду рухнуть в трехсотметровую пропасть в планы Органы-Соло не входило. Картину глобального разрушения довершил какой-то ненормальный, забравшийся в башню управления и открывший огонь из всех сохранивших боеспособность зенитных стволов.
Хаос в небе расцветился яркими вспышками взрывов, а на разваливающийся на глазах комплекс обрушился смертоносный дождь горящих обломков. Уцелевшие корабли не преминули открыть ответный огонь, норовя разнести не только башню управления, но и пару близлежащих кварталов.
– Вызывать сюда «Раб-1» слишком рискованно, – спокойно резюмировал Фетт, проверяя наличие на поясе термических детонаторов и всего прочего, необходимого для маленькой, но запоминающейся войны. – Идем в обход по боковой галерее. И быстро.
Яркий зеленый луч, вспоровший резные перила балкона и испепеливший обвивавшие их лианы, был вполне достаточным намеком. Штурмовики принялись стрелять в ответ, а Таркин без лишних разговоров задвинул принцессу себе за спину. Сомнительная защита, но без ее высочества на линкор возвращаться смысла не имело. А над зашкаливающей безумностью собственного положения можно было подумать и потом. Если это потом наступит.
К несчастью, на засевших в главном проходе боевиков «Черного Солнца» пальба из штатных карабинов особого впечатления не произвела, а тяжелого оружия у штурмовиков не было. По этой просто причине противостояние грозило неприятно затянуться. И возыметь непрогнозируемые последствия, к которым комиссар питал стойкое отвращение.
Невнятно выругавшись и пригнув голову после очередного слаженного залпа противника, Таркин скептически оглядел их импровизированное укрытие. Оплавленные осколки декоративной колонны, служившей сомнительным щитом самому Уилхуффу, принцессе и паре штурмовиков, взлетали фонтанчиками при каждом попадании, и было понятно, что надолго тут оставаться нельзя. Проблема заключалась в том, что попасть в боковую галерею можно было только через центральную площадь, пересечь которую без риска для жизни мог разве что обученный форсюзер или Фетт, но последнему при этом наверняка понадобилось бы его легендарное везение. Тащить же под обстрелом через заваленную обломками площадку беременную женщину было немыслимо. Похоже, принцесса тоже это сообразила, поскольку перестала высовываться и занялась какой-то непонятной пантомимой, показывая спрятавшейся за соседней колонной раскрашенной девице странные знаки. Но та, против ожиданий, все прекрасно поняла и обрадовано закивала. Уилхуфф поморщился. Широкая улыбка на раскрашенном черно-белым узором лице смотрелась жутковато. А если учесть, что макияж уже успел поплыть от жары, то зрелище было не для слабонервных.
– Стреляйте туда, – полуослепший от бесконечных вспышек комиссар не сразу сообразил, чего от него хочет Органа-Соло и чем ее высочеству не угодила лепнина на карнизе, но спорить не стал, щедро полив бластерным огнем безвкусных и криво вылепленных дракозмеев, «украшавших» фасад. Град обломков заставил засевших в здании стрелков временно прекратить огонь и укрыться в дальней части главного прохода, что дало принцессе и ее спутникам несколько секунд передышки. Но вместо того, чтобы попытаться пересечь площадку, Лея, высунув от усердия язык и став при этом как никогда похожей на шкодливую девчонку, протянула вперед обе руки и сделала вид, что тянет нечто невидимое на себя. Ведьма синхронно повторила ее жест.
На счет три! Раз-два-три!
Карниз дрогнул, рассыпав новую порцию обломков, и внезапно поехал вперед. Быстро и абсолютно беззвучно. По крайней мере, так показалось оглушенному стрельбой и грохотом Уилхуффу. Но в отличие от самонадеянных одаренных, комиссар быстро сообразил, чем им всем грозит эта форсюзерская самодеятельность. И, как только первая плита верхнего яруса обрушилась на потрескавшийся пол балкона, бывший гранд-мофф рванул протестующее пискнувшую принцессу за шиворот. Бархатная накидка треснула, разъехавшись по шву, и через секунду Уилхуфф имел сомнительное удовольствие любоваться злым и взъерошенным, но абсолютно целым и невредимым ее высочеством.
– Думайте головой, перед тем, как что-то делать! – рявкнул взбешенный Таркин, но быстро взял себя в руки и добавил уже на полтона ниже, – пожалуйста.
Органа-Соло покосилась на кучку камней, высящуюся на том самом месте, где она стояла минуту назад, и медленно кивнула.
– Замечательно, – процедил комиссар, оценивая масштаб разрушений. – А теперь бегом!
Резво взявшей с места в карьер принцессе даже не понадобился побудительный пинок, на возможность которого Уилхуфф в глубине души рассчитывал.
Разумеется, в плотной пелене пыли и мелкого мусора, застилавшей бывший балкон, могла укрыться целая толпа врагов, но ждать более удачного момента смысла не было. Здание ощутимо подрагивало в такт обстрелу и могло в любой момент разрушиться даже без их помощи. Не говоря уже о том, что генераторы защитного поля доживали последние минуты, и совсем скоро тут должно было стать не только очень жарко, но и очень сложно дышать.
Собственно, нечем дышать было уже сейчас – некогда роскошный комплекс был затянут дымом многочисленных пожаров, и практически скрыт от глаз взвесью каменной и пластиковой крошки, поднятой в воздух носящимися на низкой высоте кораблями. Первые прорехи в воздушном куполе вносили свою посильную лепту в этот бардак, создавая миниатюрные смерчи из пыли и пламени. Проследив взглядом один такой огненный столб, за несколько секунд испепеливший стоянку флаеров, комиссар подумал, что задерживаться тут сверх необходимого точно не стоит. Как и задерживаться вообще. Поэтому следовало поторопить ее высочество, застрявшее на преодолении рукотворной полосы препятствий. К сожалению, просто взвалить даму на плечо и донести куда нужно в виду ее положения возможным не представлялось, поэтому приходилось просто подпихивать, подсаживать и тащить за руку.
Принцесса же, перебираясь с помощью Таркина через очередной обломок, с холодным удовлетворением размышляла о том, что из-под завалов не раздается ни звука. Будь на ее месте Люк, он, возможно, почтил бы покойных врагов минутой покаянного молчания, но Лея, на совести которой было уже достаточно жизней, предпочитала скорбеть исключительно о друзьях и хороших знакомых. По списку.
Так или иначе, но через пять минут пыхтения и сдавленной ругани вся компания, включая прикрывавших отход штурмовиков, преодолела остатки боковой галереи и высыпала во внутренний дворик. Где обнаружила сидящего на постаменте расколотой выстрелом зенитки статуи Соло и с десяток непонятных серокожих существ, деловито рыскающих по всем углам и обшаривающих трупы, разбросанные по территории. Повисла недоуменная пауза, во время которой все собравшиеся тупо разглядывали друг друга.
– А мы вот сидим, вас ждем, – с фирменной улыбочкой произнес вволю насладившийся произведенным эффектом Хэн, принимая вид действительно крутого контрабандиста. Но картину портили разорванный рукав, наспех перемотанный какой-то тряпкой, уже пропитавшейся кровью, и живописная ссадина в пол лица.
– Я вижу, – мрачно сообщила принцесса, явно собираясь отчитать мужа за сам факт его существования. Для начала. И за все прочее чуть позже. Но вместо этого ее высочество ойкнуло и попятилось, наступив Таркину на ногу.
А серокожая тварь, мертвой хваткой вцепившаяся в ладонь принцессы и вдумчиво ее обнюхивающая, последовала за девушкой, как привязанная.
– Что это? – прошипела Органа-Соло, пытаясь отцепить от себя приставучего экзота. Уилхуфф, с интересом разглядывающий массивный загривок закутанного в камуфляж существа, не преминул просветить Лею:
– Если я правильно понимаю, то это ногри, ваше высочество.
Ответом ему был исполненный глухого раздражения взгляд принцессы, которую совершенно не интересовали названия, а куда больше занимала проблема спасения собственной конечности из когтистых тисков чужого «рукопожатия», если его можно было так назвать. В нравах диких народов Органа была не сильна, предпочитая вести дела с самыми цивилизованными их представителями, если таковые находились. Как показал опыт общения эвоками, ситуацию это спасало не всегда.
– Дочь Повелителя нашего Вейдера, – пронзительно пропела Инкхар, а это была именно она, – позволь нам выразить тебе свое почтение.
– Пожалуйста, то есть спасибо, – опешила от такого поименования Лея, прекратив вырываться и позволив обнюхать свою кисть всем присутствующим тварям. – Э… ребята, я все понимаю, но вы откуда на мою голову?
Незаметно вытереть липкую ладонь о платье, как ей того хотелось, Органа под дюжиной исполненных хищного обожания взглядов не рискнула, но в строну отставила. На всякий случай. Природная брезгливость очередной раз была временно принесена в жертву дипломатии.
– Вот Вейдера и спросишь, – решительно пресек расспросы Хэн, у которого от пронзительных голосов уроженцев Хоногра уже попросту ныли зубы. – Он этих красавцев приручил, пусть сам с ними и разбирается. Но вояки они хорошие, это факт.
Инкхар зубасто улыбнулась, польщенная похвалой ненормального, по ее скромному мнению, пилота. Остальные воины ограничились глухим ворчанием и ритуальным бряцанием оружием. С учетом нарядов ногри и зажатых в их когтистых лапах лазерных карабинов, тяжелых штурмовых винтовок и прочих высокотехнологичных приспособлений для убийства себе подобных – смотрелось странно.

– Так, если вы закончили с обменом любезностями, – с неприкрытым сарказмом произнес Таркин, дождавшись, пока ногри завершат свои ритуальные телодвижения, – то пора снова подумать над тем, чтобы отсюда убраться.
Но бывшего гранд-моффа не услышали.
Вынырнувший из какого-то бокового прохода Фетт, перемазанный в пыли и штукатурке, подозвал к себе ведьму, имя которой никто так и не потрудился узнать, и отвел в сторонку. Видимо для обсуждения путей отхода. С какой радости наемник проникся к этой раскрашенной особе таким доверием, Уилхуфф не знал, но подобного поведения не одобрял. Собственно, он вообще крайне отрицательно относился ко всему, что не вмещалось в рамки нормальной человеческой логики. Но, увы, вынужден был с этим мириться практически всю жизнь. Как первую, так и вторую.
Кстати, о второй жизни, – подумал комиссар, разыскивая взглядом принцессу.
В толпе серокожих протеже Вейдера ее практически не было видно, но эпицентр конфликта безошибочно определялся по стоящему столбом контрабандисту, которому ее высочество что-то терпеливо втолковывало, не позволяя вставить в свою речь хоть слово. Одно из зубастых созданий вторило Органе, почему-то постоянно называя Соло принцем-консортом, чем окончательно сбивало того с толку.
Наконец Хэн не выдержал и невежливо ткнул пальцем в сторону терпеливо ожидающего разрешения ситуации Уилхуффа. Экспрессивный жест заставил ногри на время заткнуться и дал, тем самым, возможность комиссару без помех подслушать фрагмент разговора.
– А это кто? – принцессу знакомая гримаса обиженного в лучших чувствах собственника изрядно повеселила, но дразнить мужа, не узнавшего одного из самых одиозных моффов, она не стала.
– Таркин.
Соло хлопнул глазами, переваривая услышанное, и порылся в памяти, выискивая хоть что-то, что могло бы связать скучающего имперца примерно тридцати пяти лет от роду с этой громкой фамилией.
– Который? – на всякий случай переспросил Хэн, подозревая, что Лее навязали в сопровождающие кого-то из многочисленных представителей этого клана.
Собственно, сам Соло слышал только о мадам Талассе Таркин, урожденной Мотти, в «гости» к которой в свое время попала принцесса. Но непередаваемый снобизм и самомнение мадам помешали ей разглядеть в смазливой пленнице одного из лидеров Альянса, что помогло Органе не только благополучно унести ноги, но и освободить несколько десятков слуг Талассы. Впрочем, определение «рабы» к этим несчастным подходило куда больше.
– Который Альдераан взорвал, – устало произнесла Лея, понимая, что так до Соло дойдет быстрее всего. И не ошиблась.
– Что-о-о?! – раненой бантой взвыл контрабандист. – И как ты его терпишь до сих пор?
Принцесса выразительно вздохнула и театрально закатила глаза, отчаявшись добиться понимания со стороны своей любимой, но крайне специфичной половины, на что Хэн отреагировал несколько неожиданно, предложив:
– Слушай, а давай я его убью?
Уилхуфф ошарашено моргнул, сообразив, что его голова стремительно падает в цене. Но спрятаться в этом бедламе было некуда, да и смысла не имело, а просить заступничества у принцессы не позволяла гордость. Впрочем, Лея делиться трофеем не собиралась. И, хлопнув Соло по руке, потянувшейся за бластером, громко заявила:
– Не смей! Он мой, мне его Император подарил.
От такого заявления обалдел уже не только Хэн, но и все присутствующие. Причем комиссару показалось, что разукрашенная ведьма и толпа ногри смотрят на него с сочувствием. О штурмовиках сказать что-то было затруднительно, но злобного взгляда на сержанта хватило, чтобы «куколки» в белых доспехах отвлеклись от хлопанья ушами и занялись своими прямыми обязанностями – охраной и сопровождением.
– Как подарил? – дар речи контрабандист обрел примерно через минуту, и не преминул этим немедленно воспользоваться. – Живого человека? Лея, ты шутишь, правда?
Последняя фраза вышла подозрительно жалобной, но ее высочество лишь утвердительно качнуло головой и отвернулось, предоставив Соло разбираться со своими морально-этическими проблемами самостоятельно. Собственно, Хэн много раз думал, что не случись того кошмарного взрыва, принцессу он бы не получил. Не того полета птица. А так – ему даже стоило быть благодарным гранд-моффу за свое семейное счастье. Ну и Императору тоже причиталось, раз уж на то пошло. С другой стороны, шесть миллиардов живых существ погибших по прихоти одного человека – это перебор.
– Я вообще-то против рабства, даже такого, – мрачно проворчал Соло, так и не приняв никакого решения. Потом поразмыслил еще пару секунд, смачно плюнул на пыльные плиты и решительно направился к выходу. Разбирательство откладывалось до более удобного случая.

Словно подгадав момент, основной дефлекторный щит астероида окончательно отдал душу огненным демонам, и над головой беглецов фактически осталась лишь тонкая пленка силового поля воздушного купола. А паника, казавшаяся предельной, внезапно вышла на новый эмоциональный виток. Теперь оставшиеся на поверхности пираты, рабы, наемники и торговцы уже просто беспорядочно метались в поисках укрытий среди развалин, моля всех известных и неизвестных богов о том, чтобы этот ужас наконец-то закончился. Пусть даже смертью, только быстрой и безболезненной. Но у обеих сторон Силы и прочих сверхъестественных существ сегодня было на редкость скверное настроение.
Единственными, кому отключение защиты действительно принесло пользу, оказались пилоты многочисленных грузовозов и яхт, немедленно ринувшихся во все стороны от астероида, словно стайка вспугнутых минокков. Но далеко им уйти не удалось. Артиллеристы «Эскадрона», имевшие четкий приказ «пленных не брать», не собирались упускать добычу. Ведь отвечать перед лордом Вейдером, а именно главкому адмирал Пиетт пообещал передать рапорты всех, не согласных с его приказом, было значительно хуже, чем единожды забыть о правах живых разумных. Тем более, если эти разумные находятся в сложных отношениях с законами Империи.
Крейсера, до сих пор сосредотачивавшие огонь на уязвимых точках оборонной системы Соленой луны, перекачали энергию с основных турболазерных батарей на ионные орудия и скорострельные зенитные установки. Первый же их залп создал вокруг астероида причудливый узор из островков перегретой плазмы. Любой корабль, попадавший в такое «пятно», лишался защитного поля и практически всей электроники, становясь легкой мишенью для снующих в следующем слое блокады ДИ-истребителей. Двенадцати эскадрилий, находящихся в непрерывной ротации, было для этого вполне достаточно. Но на всякий случай в резерве держали еще столько же. Счастливчиков, сумевших избежать двух кругов ада, целенаправленно отлавливали лучом захвата и расстреливали из основного калибра, совмещая тем самым акцию устрашения с тренировкой наводчиков орудийных расчетов. Машина уничтожения работала практически идеально.
Капитан Рэнски, со смесью ужаса и восхищения наблюдавший за мельтешением вспышек на обзорном экране, думал о том, насколько все происходящее дико по общечеловеческим меркам. Его корабль занимается в буквальном смысле геноцидом, а он сам стоит и любуется зрелищем, разинув рот, как мальчишка на празднике фейерверков. И постепенно смиряясь с утверждением гранд-моффа Таркина, что война это красиво. Страшно, но красиво.
Что по этому поводу думал адмирал Пиетт, с сосредоточенным видом отстукивавший пальцами слышимый ему одному ритм, Винсент не знал, но видел, что залпы ИЗР повторяют тот же «узор» буквально через несколько секунд, подчиняясь отрывистым командам и какому-то коллективному помешательству. «Делай, как я» – привычный девиз пилотов, но не капитанов разрушителей!
Интересно, насколько высока цена такой слаженности действий и чего мог достичь сам лорд Вейдер, по слухам не гнушавшийся в некоторых случаях использовать для синхронизации действий «Эскадрона» Силу? И сможет ли заплатить ее обычный человек без ущерба для себя?
С ущербом, как быстро понял капитан «Амидалы», подкладывая под руку смертельно бледного адмирала очередной платок взамен испорченного, дело обстояло вовсе не так хорошо, как казалось поначалу. И вместо восхищения Рэнски потихоньку начала охватывать паника.
Что будет, если Пиетт внезапно потеряет сознание? Как командовать дальше, как выдержать заданный безумный темп, как не допустить ошибки?
Винсент на секунду зажмурился, усилием воли заставив себя разжать судорожно стиснутые пальцы и расслабиться. Открыть глаза, оглядеть панораму битвы и поддаться, наконец, гипнотизирующему танцу пронзительно-зеленых лучей среди оранжевых вспышек чьих-то смертей. Спустя минуту капитан внезапно понял, что в этом нет ничего сложного. Достаточно просто отпустить себя, забыть про культуру, цивилизацию, гуманизм и прочую ерунду, поддавшись простому инстинкту. Убивай, или будь убитым. Не важно, дубина у тебя в руках или шедевр высоких технологий. Внутри каждого разумного сидит тот зверь, от которого он произошел. И который всегда знает как лучше.
А война – это действительно красиво, только вот почему так ломит виски, спрашивается…
Винсент машинально поднял руку и коснулся закушенной губы, почти уверенный в том, что пальцы окрасятся кровью.

Сам Таркин, в это мгновение с непечатным возгласом перемахивающий внезапно разверзшийся под ногами провал в два своих роста глубиной, о красотах думать был не склонен. Наоборот, мысли, беспорядочно роившиеся в голове бывшего гранд-моффа, касались всех тех неприятностей, которые обычно преследуют неудачливых диверсантов, мятежников и прочих сомнительных личностей типа Соло. Себя Уилхуфф обнаружить в такой ситуации совершенно не ожидал, и был крайне недоволен полученным опытом. С другой стороны, работа в команде оказалась не настолько сложной, как казалось поначалу. Пусть в их группе не было на данный момент явного командира, но план по спасению своих драгоценных шкур беглецы пока выполняли успешно. С точки зрения комиссара, предпочитавшего системы с четкой вертикалью власти, это было маловероятно, но работало. А значит, следовало запихнуть свое мнение о спутниках подальше и перебирать ногами почаще.
К большому облегчению Таркина, забота о принцессе перешла к ногри, взявшимся за дело с готовностью, умением и здоровым энтузиазмом. Поэтому сейчас ее высочество передвигалось с относительным комфортом, несомое на руках четверкой серокожих бойцов. Поразительная для небольшого роста выносливость экзотов была в данном случае только на пользу. Фетт с ведьмой шли в голове их маленькой колонны, расчищая дорогу. Девица с помощью Силы, а наемник – огнем из всех стволов. Второй парой шли двое самых сообразительных штурмовиков. На случай, если знакомство с Бобой окажется для кого-то не последним событием в жизни. За ними со всех ног несся Соло, то и дело оглядывающийся на Лею и ее спутников. Замыкали это безобразие Таркин и оставшаяся пятерка штурмовиков. Куда и когда делись остальные четверо вместе с сержантом, никто сейчас вспомнить не мог, да и не старался.
Вихрем промчавшись по расползающимся под ногами плитам террасы, щедро уставленной горшками с инопланетной растительностью, комиссар влетел в узкий проем, в лучшие годы здания служивший окном, а сейчас превратившийся в импровизированную дверь. Споткнувшись о чью-то не убранную вовремя лапу, Уилхуфф коротко выругался. Но вместо раздраженного шипения, свойственного любому живому существу в такой ситуации, ногри, попавшийся бывшему гранд-моффу под ноги, лишь сдавленно мяукнул и придержал Таркина за пояс, не давая тому упасть. За что комиссар был ему искренне благодарен. Слой битого стекла и керамики, звучно хрустевшей под ногами, достигал уже нескольких дюймов и грозил серьезными травмами при близком знакомстве.
Коротко и емко охарактеризовав вкус бывшего владельца дома, Уилхуфф нырнул в следующий проем, прикрывая свободной рукой голову и пытаясь одновременно смотреть вперед и под ноги. С учетом скудного освещения и продолжающихся толчков, сотрясающих астероид, задача была не из простых.
Мозаики, покрывавшие стены, расползались вместе со зданием, осыпая беглецов колючим дождем, и грозя окончательно похоронить под собой, а лабиринт бесконечных коридоров все никак не желал заканчиваться. Хрип сбитого дыхания заглушал все остальные звуки, перед глазами плыло от усталости, а пульс бешеными барабанчиками бился в висках. Таркин понимал, что еще несколько минут, и он просто рухнет, не выдержав заданный темп гонки. Штурмовики, топавшие за комиссаром, пыхтели точно так же, как будто не знали на Кариде ни изнуряющих марш-бросков, ни кроссов с полной выкладкой.
Внезапно Уилхуфф понял – почему. Воздушный купол над их головами дал серьезную течь, и давление начало стремительно снижаться. Что будет, если они не успеют убраться с астероида до того, как этот мыльный пузырь окончательно лопнет, думать совершенно не хотелось.
По-крайней мере, бегать уже не придется, – с долей отрешенности отметил Таркин, минуя очередной проем и отшатываясь от внезапной яркой вспышки. Оказавшейся всего лишь штатным уличным светильником. После тьмы коридоров эта жалкая лампа казалась самым настоящим солнцем.

– Нам стоит разделиться, – Боба, за последние пару минут несколько подрастерявший свою всегдашнюю невозмутимость, стащил в головы шлем и вытер потное лицо краем плаща. – Иначе нас расстреляют на взлете.
– А то мы не видим, – прохрипел Соло, выковыривая из-за ворота рубашки очередной кусок мраморной мозаики. – Я беру Лею…
– Нет, – ведьма, которую никто и не думал спрашивать, бесцеремонно влезла в разговор. А решимость, горевшая в желтовато-карих глазах, нехорошо напомнивших Хэну Палпатина и прочих ситхов, говорила о том, что от своего мнения уроженка загадочного Датомира отказываться не собирается. Ни при каких условиях.
– Это еще почему? – подозрительно переспросил контрабандист, нащупывая бластер, но заработал исполненный презрения взгляд и после секундного раздумья убрал руку от кобуры.
– Все просто. Твой корабль знает любой шаак в Галактике. Кто ты, и кто она – тоже, – ведьма кивнула в сторону принцессы, почти повисшей на руке Таркина.
Ногри, сразу же по выходу из лабиринта перепоручившие бывшему гранд-моффу заботу о своей госпоже, теперь деловито рыскали по нависающему над пропастью уступу в поисках безопасного пути вниз. Судя по недовольным гримасам зубастых морд, дело у них шло туго.
Лицо же самого комиссара, прислонившегося к наиболее целой на вид стене, выражало беспредельное терпение и обреченность. Похоже, Уилхуфф уже не чаял выбраться из этой заварушки живым. О целости после близкого знакомства с очередным рухнувшим балконом говорить не приходилось. Лея, в свою очередь опиралась на Таркина, вцепившись ему в предплечье так, как будто собиралась оторвать руку. Глаза Органы-Соло были закрыты, а по лицу, размывая тщательно наложенный макияж, стекали тонкие струйки пота. К еще одному марафону, пусть и в роли всадника, ее высочество была определенно не готова.
– И что с того, что мой корабль все знают? – нахмурился Соло.
– То, что твой ход очевиден, вот и все, – раскрашенное лицо ведьмы расплылось в хищной улыбке. – А раз так, то и цель очевидна.
Хэн резко взмахнул рукой, словно пытаясь придать своим словам дополнительный вес:
– Плевать! Он все равно самый быстрый в Галактике, дай мне добраться до него, и мы уберемся отсюда за десять секунд! – защищать свой «Тысячелетний Сокол» Соло был готов в любое время дня и ночи, не считаясь ни с величиной кулаков противника, ни с доводами здравого смысла.
– Боюсь, кое-кто забыл о том, что перегрузки на взлете на пользу ее высочеству не пойдут, – сухо отметил Таркин и слегка встряхнул вцепившуюся в него Органу, пытаясь привести ее в чувство. Но в ответ Лея выдавила что-то подозрительно похожее на всхлип пополам с пожеланием, чтобы от нее, наконец, отстали.
– Значит, возвращаемся к первоначальному плану, – подвел итог Фетт в наступившей обманчивой тишине. – Я беру принцессу на борт «Раба», свободное компенсаторное кресло у меня найдется. Соло с ногри идет к «Соколу», остальные вместе со штурмовиками пробиваются к шаттлу.
– У последней группы мало шансов, – отметил комиссар, передавая заплетающуюся в собственных ногах принцессу наемнику.
– Такова жизнь, – философски отозвался Боба, свободной рукой натягивая шлем.
– Эй, а как ты собираешь попасть на свой корабль? – опомнился Соло, сообразив, что для достижения любой другой точки в пространстве им сначала придется спуститься с уступа.
В ответ раздалось лишь приглушенное шлемом хмыканье. Фетт нажал пару кнопок на своем наруче, под бронепластиной которого оказался скрыт мощный комлинк, и, обвязав принцессу страховочным ремнем, врубил двигатели ранца. Под изумленными взглядами собравшихся живая комета взмыла на сотню метров вверх и виртуозно вписалась в открытый люк вынырнувшего из-за соседнего здания «Раба-1».
– Я завидую этому парню, – задумчиво проговорила ведьма, наблюдая за стремительно удаляющимся корабликом.
– Я тоже, – нехотя буркнул Соло.
После чего опустил глаза, разыскивая предводителя ногри. Разница в росте была слишком существенной и в поле зрения контрабандиста в основном попадали бугристые затылки и обтянутые камуфляжными комбинезонами загривки. Хэн подавил в себе желание попросить на них прокатиться, пользуясь присвоенным ему статусом принца-консорта, и преувеличенно бодро заявил:
– Чего встали? Уходим.
Знать бы еще куда? – но додумывать эту мысль Соло не стал, целиком положившись на инстинкты серокожих воинов, позволявшие им с безошибочной точностью находить путь там, где его, по мнению самого Хэна, не было.
Датомирская «красавица» показательно помахала им ладошкой и развернулась к Таркину.
– Ну что, офицер, готовы бежать?
Уилхуфф поднял глаза к небу, подбирая слова, наилучшим образом отражающие его отношение к происходящему, но вместо далеких звезд увидел весело горящий генератор силового поля и коротко кивнул.
– Тогда побежали! – весело выкрикнула ведьма, изящным прыжком преодолевая за раз чуть не десяток метров. – Верь мне, клон!
– Твою ситхову мать! – от неожиданного рывка невидимой силы, или Силы, что было ближе к правде, Уилхуфф едва не откусил себе язык, но приземлился вполне удачно. Штурмовики молча последовали за командиром, надеясь больше на свою броню, чем на милость раскрашенной дамочки.
К счастью, больше обрывов им не встретилось, а карабкаться вверх было однозначно проще и приятнее. Не прогулка по саду, конечно, но на войне выбирать не приходится.
Руины, руины, руины, лестницы, арки, колонны – через пять минут гонки, показавшейся измотанному комиссару куда худшей, чем предыдущая, все это смешалось в однотонную серую массу, в которой глаз выхватывал лишь черноту провалов да блики на уцелевших стеклах. Впереди уже маячила опора подвесного моста, над которой виднелась вожделенная цель – неправдоподобно белый и чистый среди этого безумия лямбда-шаттл.
Две минуты, еще две минуты…
Над головой с жутким ревом мелькнула темная тень, едва не заставившая комиссара упасть ничком, но в последний момент Уилхуфф опознал кореллианский грузовик. На «Тысячелетний Сокол» Таркин успел насмотреться при чтении СИБовского досье на Соло, неведомо каким путем попавшем в хранящуюся на «Амидале» базу данных. И до сих пор поражался тому, что это корыто летает. А сам его владелец и впрямь был ненормальным, как утверждали некоторые эксперты. Особенно если судить по тому, какие кренделя выписывал грузовоз в воздухе, уворачиваясь от огня уцелевшей автоматической зенитки. Расстреливать назойливое орудие «Сокол» не стал, поскольку оно находилось рядом с ярко горящим генератором.
Осознав всю опасность ситуации, беглецы буквально взлетели по решетчатой конструкции опоры и, в долю секунды галопом прогрохотав по металлу посадочной площадки к гостеприимно опущенному трапу, ввалились на борт. Взлет в памяти Таркина не отложился.

– Есть сигнал, они покинули луну! – скороговоркой выпалил Рэнски, слегка смутившись от того, насколько несерьезно и радостно это прозвучало. Но капитан пока не настолько хорошо умел владеть голосом, чтобы скрывать действительно сильные эмоции. На деле ему хотелось упасть в свое кресло, с чувством выдохнуть и затребовать у дежурного офицера что-нибудь из стратегических спиртовых запасов. А вместо этого предстояло еще часов шесть провести на мостике, разумеется, если адмирал не смилостивится и не отпустит его отдыхать. Впрочем, Винсент на это особо не надеялся. Так, позволил себе несколько секунд помечтать.
– Сажайте их на площадку 22-40 по левому борту. И обеспечьте прикрытие, если вы этого еще не сделали, – устало уронил Сорел, поднимаясь со своего места.
– Но… сэр? – Рэнски сообразил, что Пиетт собирается покинуть мостик не оставив никаких указаний.
– Что еще? – адмирала явно позабавила растерянность командира корабля, и он позволил Винсенту это увидеть.
– Атака, – капитан замялся, не зная, как сказать, что все сегодняшние события были чистой импровизацией, поскольку принцесса приказывала перед отлетом лишь сымитировать обстрел, а не разносить астероид в пыль, к чему явно стремился командующий «Эскадроном». – Нам продолжать?
Сорел с трудом удержался от смешка.
– Рэнски, вы невыносимы в своей наивности! Разумеется продолжать, иначе зачем было начинать?
Лицо Винсента закаменело в гримасе оскорбленной невинности. Так его давно уже не «макали». Лучше уж терпеть фокусы Леи, которая в командование практически не вмешивалась, признавая, что не настолько уж хорошо в нем разбирается, и позволяя Рэнски самому принимать решения, чем наглядно демонстрируемое профессиональное превосходство. Два командира, да еще таких разных – это слишком. Особенно если они приказывают делать один черное, а другой белое и оба требуют немедленного результата.
Пиетт смерил взглядом изображающего памятник самому себе капитана и со вздохом произнес:
– Уничтожьте уцелевшие воздушные купола и взлетевшие корабли, после чего проведите глубокое сканирование и высаживайте десант. Но не с линкора, воспользуйтесь помощью более опытных товарищей. Иначе вы угробите не только врагов, но и собственный танковый корпус. Задача – уничтожить уцелевших и собрать все имеющиеся на астероиде ценности. Не важно – информационного или культурного толка. Я хочу, чтобы вы ободрали этот булыжник до первозданного состояния.
Рэнски кукольно хлопнул глазами. Мысль о том, что после орбитальной бомбардировки внизу может уцелеть хоть что-то полезное, явно не хотела укладываться у него в голове. К счастью она же на время заслонила вторую половину фразы (о «старших товарищах»), явно оскорбительную для самолюбия командира «Амидалы».
А Сорел который раз пожалел, что лишился генерала Вирса.
– Капитан, где вы храните документы? – сменил тему адмирал.
– Э… в сейфе, сэр, – отмер Винсент, совершенно сбитый с толку.
Пиетт покачался на каблуках, задумчиво глядя куда-то перед собой, в гущу оранжевых вспышек за обзорным экраном.
– Тогда почему вы считаете, что «Черное солнце» не поступает точно так же?
– Прошу прощения, сэр, но вы хотите сказать, что весь астероид – сейф? – до Рэнски, выросшего на курортной и достаточно влажной планете начало доходить, что в отличие от стандартного обитаемого мира бурить тело астероида можно без малейшего ущерба для экологии.
– Именно, – улыбнулся Сорел. – Шкатулка с секретом, которую вам предстоит открыть. И, кстати, согласно одному интересному документу, о котором вы в силу своей молодости наверняка не слышали, команды кораблей, взявших «приз» имеют право на один процент от его стоимости. Поэтому потрудитесь донести до старших офицеров десанта мысль, что любая припрятанная безделушка будет не только с позором изъята, но и повлечет за собой лишение премии. При этом наказан будет не только вор, но и весь экипаж его корабля.
– Есть, сэр! – отчеканил Винсент, еще не осознав толком, на что соглашается, но смутно подозревая, что его только что втравили в неприятность куда большую, чем все предыдущие.
Боги Галактики, какая зараза написала в моем досье, что я обладаю выдающимися организаторскими талантами?
Когда за Пиеттом закрылись двери лифта, капитан позволил себе тихонько вздохнуть, вяло радуясь тому, что его хотя бы не попросили отрастить хвост здесь и сейчас. Или доложить об успехе операции Императору, как наверняка придется делать адмиралу. На этом фоне контроль сбора ценностей выглядел детской игрой, вроде постройки башни из кубиков наперегонки с дройдом-нянькой.
– Кстати о братьях наших меньших, – пробормотал Рэнски, оглядываясь в поисках дежурного офицера. Тот весьма кстати оказался рядом.
– Лейтенант, у вас десять минут на поиск на борту дройда-секретаря, обладающего максимальным культурным багажом, программой оценки археологических ценностей и ювелирных изделий. Найдете – перепишете данные всем дройдам этой модели. И подготовьте главный ангар для приема грузов. Немедленно.
– Мы будем грабить Соленую луну, сэр? – с хищным блеском в глазах уточнил излишне сообразительный и обладающий острым слухом офицер, заставив капитана передернуться от такого нарушения субординации и подбора слов.
– Да, лейтенант. Вы поразительно догадливы. Именно поэтому ваша смена будет первой, – сообщил излишне старательному офицеру Винсент и отвернулся к тактической карте, оставив дежурного переваривать новость о грядущей двойной восьмичасовой вахте. Сам капитан намеревался заняться чем-то более понятным, а именно – проверить, как обстоят дела с выполнением приказа адмирала Пиетта.
Организация тотального уничтожения казалась командиру «Амидалы» куда более простым и приятным делом, чем копание в непонятных обломках. Разумеется, он получил блестящее образование, но в его рамки совершенно точно не входила информация о том, чем, кроме оправы, Альдераанские абстрактные картины из мха отличаются от просто мха. Ну и тому подобная ерунда.

Глава 49

Сам Пиетт в это время мерил шагами палубу 22-40 с таким выражением лица, что обслуживающий персонал ближней посадочной площадки предпочел сделать вид, что их тут не стояло. Но выговора за неработающую лампу подсветки аварийного крана техникам, тем не менее, избежать не удалось. Их непосредственное начальство, проникшись редким зрелищем нервничающего командира соединения, решило проявить несвойственное инженерной службе рвение и добавило свои полкредита в общую кучку, лишь поспособствовав росту напряженности. Лампа, впрочем, была заменена без эксцессов.
Вызванные по приказу дежурного смены медики медленно и тщательно разворачивали свое оборудование, исподтишка наблюдая за монотонно вышагивающим адмиралом и мысленно делая ставки на предмет отрицательного градуса, до которого дойдет настроение Пиетта, если в ближайшие пять минут не произойдет ничего хорошего. Оборудование, кстати, полагалось по нормативам разложить ровно за десять секунд, но имитация деятельности, как прекрасно знал любой солдат, офицер и вольнонаемный, была самой лучшей защитой от начальственного гнева. Адмирал, конечно, не лорд ситхов, но и гауптвахта – не курорт.
Наконец, когда все уже просто устали ждать, в створе показался силуэт первого корабля.
«Раб-1» скользнул сквозь защитное поле и под пронзительный рев сирен приземлился на ближней, предназначенной для личных истребителей площадке, взметнув облачко бурой пыли. Высокие гости, предпочитающие в качестве транспорта столь мелкие корабли, на линкоре не были ни разу, а лорда Вейдера, модифицированной ДИ-шке которого этот архитектурный изыск и предназначался в аналогичном ангаре «Исполнителя», сейчас не ждали. Иначе вылизан был бы не только пол, но наружная броня линкора.
Капитан третьего ранга, в обязанности которого входил контроль трафика, персонала, состояния оборудования и еще сотни вещей, быстро прокрутил в голове кошмарное видение внепланового прилета главкома, звонко чихнул и злобно покосился на случившегося рядом техника. Тот молодцевато козырнул и шустро убрался за пределы досягаемости карающей начальственной длани. Демонстративно занявшись своими прямыми обязанностями, заключавшимися в тщательном раскладывании кабелей резервного питания строго по линиям, нанесенным на стыки решетчатых плит. Окончательно расстроенный и разозленный офицер осторожно перевел взгляд на стоящего неподалеку Пиетта, но того больше заботил прибывший корабль и его пассажиры. До чистоты палубы адмиралу не было никакого дела. По крайней мере, сейчас.
Трап «Раба» ударился о дюрастил площадки с глухим стуком, для усиления эффекта приправленным выбросом клубов перегретого пара, а в проеме возникла драматически подсвеченная красными лампами аварийного освещения фигура Фетта, несущего на руках взъерошенную принцессу. Прибытие охотника за головами вызвало у Сорела четкую ассоциацию с порядком подзабытым ритуалом встречи Императора. Впрочем, сейчас им для полноты картины и превращения линкора в сумасшедший дом не хватало исключительно лорда Сидиуса. Прибытие же Вейдера, по мнению адмирала, могло с легкостью преобразовать «Схватку» в филиал кладбища. А отправляться на тот свет повторно в ближайшие сутки в планы Пиетта пока что не входило. Но он не был на сто процентов уверен в том, что повод изменить это оптимистичное мнение не появится в самый неподходящий момент. Собственно, он уже появился – и для этого понадобилось лишь два широких шага наемника и хорошее освещение.
В безжалостном холодном свете мощных ламп бледная в прозелень Лея выглядела особенно скверно. А изодранное и покрытое пятнами непонятного происхождения платье, некогда стоившее как полтора истребителя, лишь усугубляло впечатление. Впрочем, это не мешало принцессе воинственно сверкать глазами и буквально излучать готовность закатить скандал с битьем хрупких предметов. Желательно об голову оппонента.
Но Пиетт лишь скользнул взглядом по насупленному лицу Органы-Соло, после чего кивнул медикам и отвернулся, потеряв к происходящему всякий интерес. От изумления ее высочество едва не сверзилось с рук Бобы. Сам наемник, с облегчением сгрузивший свою ношу на подсунутые дройдом грависани, тоже изрядно удивился, хоть и постарался сделать вид, что так и надо. Проследив взглядом первую группу медиков, на предельно возможной скорости увозящих пациентку в лазарет, мандалорец чуть заметно пожал плечами и отправился докладывать адмиралу о положении дел.
В силу врожденной немногословности и приобретенного профессионализма Боба умудрился уложиться с докладом в тридцать секунд. На все вопросы, которые могли возникнуть у нынешнего нанимателя, ответ должны были дать записи с двух миниатюрных голокамер, одну из которых Фетт снял с собственного шлема, а вторую ловко выудил из остатков вычурной прически принцессы еще в момент погрузки ее высочества на «Раб-1». Как бы то ни было, записям имперцы традиционно доверяли больше, чем устным свидетельствам.
Но если Пиетт и хотел что-то спросить, то рев двигателей потрепанного грузовоза, буквально ввалившегося в ангар, лишил адмирала такой возможности. «Сокол» зашел на посадку под немыслимым углом, умудрившись перекувыркнуться последний раз уже в самом створе и срубив при этом антенну дальней связи об край гермоворот. Сорел, некстати вспомнивший, что эта летающая рухлядь в данный момент является его собственностью, страдальчески сморщился, ожидая неминуемой катастрофы. Но Соло в который раз подтвердил свою славу самого лихого и неправдоподобно везучего пилота в Галактике, посадив корабль в правой верхней четверти основной площадки, и умудрившись больше ничего при этом не повредить. Собственно, рискованный маневр был проделан исключительно для того, чтобы дать возможность без помех приземлиться лямбда-шаттлу, получившему при взлете серьезные повреждения. Пристроиться на выделенное ему по стандартной схеме место челнок, потерявший больше половины левого крыла и ковыляющий на одном двигателе, не смог бы даже под угрозой немедленного расстрела экипажа.
Пересчитав по головам ногри, высыпавших из «Сокола» и слегка удивившись тому, что серокожим удалось обойтись без потерь, Сорел перевел взгляд на покрытый подпалинами шаттл. И замер, чувствуя, как по виску стекает капля холодного пота. Тяжело прихрамывающего Таркина сопровождала не только поредевшая группа штурмовиков в утративших привычную белизну доспехах, но и некая особа женского пола. В которой по традиционной раскраске и манере держаться без труда опознавалась датомирская ведьма.
Еще один форсюзер на этом корабле – это слишком…
Адмирал усилием воли подавил дрожь отвращения и медленно выдохнул сквозь стиснутые зубы. Голокроны ситхов информацию о Датомире содержали противоречивую и обрывочную. Похоже, в те далекие времена планета еще не производила такого неприятного впечатления, как сейчас. По крайней мере, Вейдер высказался об этой забытой всеми богами дыре весьма нелестно. С другой стороны, не стоило забывать, что у древних лордов были весьма странные вкусы и экзотические личные пристрастия. Как бы то ни было, исследователи сходились на том, что толчок к массовому развитию форсюзерских способностей ведьм дала «новая кровь» – экипаж Орденского корабля, потерпевшего крушение в негостеприимных горах Датомира. К несчастью, это был не простой транспорт, а учебное судно, перевозившее большую группу падаванов в возрасте от двенадцати до пятнадцати лет. Собственный фон планеты заглушил все попытки выживших «докричаться до своих» в Силе, и он же обманул спасательную экспедицию, не сумевшую обнаружить место катастрофы. Так или иначе, но падаванов занесли в списки погибших и постарались скандал замять. Местное же население, из стадии первобытного матриархата выходить не собиравшееся, оценило неожиданный дар с небес по достоинству. И результат не замедлил проявиться. В силу особенностей генотипа способности наследовались в основном девочками и ими же широко использовались. А структура общества способствовала передаче знаний и умений в рамках отдельных кланов, быстро приобретших некую «специализацию». При этом джедайское учение причудливо смешивалось с местными верованиями, превращаясь во что-то новое, опасное и труднопредсказуемое. Взять хотя бы тот факт, что в качестве ездовых животных ведьмы использовали ранкоров. А по некоторым сведениям могли ими управлять дистанционно, заставляя прирученных особей уводить за собой диких. И устраивать набеги на соседние поселения.
Пиетт, среди всего прочего запомнивший из полуночных лекций, что попытка Ордена вернуть остатки корабля, найденного спустя почти три сотни лет, успехом не увенчалась, имел все основания нервничать. Пусть ведьма, сейчас с искренним любопытством рассматривающая ангар и снующих туда-сюда штурмовиков, выглядела достаточно юной даже под слоем своей боевой раскраски, но не стоило забывать, что детеныш крайт-дракона тоже смертельно опасен. Особенно, если он уже доказал свои способности, сначала заманив жертву в ловушку, а потом предав нанимателя и перевернув ситуацию с ног на голову.
Сорел взглянул экран наручного комлинка, на котором как раз мелькали кадры спасения принцессы, и поморщился. Раскрашенная девица наверняка заручилась обещанием неприкосновенности. Впрочем, от Органы-Соло другого поведения ждать не приходилось. А раз так, то стоило попытаться разобраться в ситуации своими силами. И постараться при этом никого не угробить. Даже если очень хочется.

– Адмирал, не ожидал вас тут встретить, – язвительный тон Таркина выдернул Пиетта из круговорота печальных мыслей и заставил от неожиданности вздрогнуть. Адмирал поднял глаза, встретившись взглядом с бывшим гранд-моффом и мысленно выругался. Давнее воспоминание об их первой встрече неожиданно всплыло в памяти во всей красе. Годы, да и жизни прошли, но некоторые вещи остались таким же неприятными.
– Я тоже рад вас видеть, комиссар, – машинально парировал удар Сорел, пытаясь не только смотреть на собеседника, но краем глаза следить за ведьмой.
Та удобно пристроилась за правым плечом чиновника, выбрав позицию, позволяющую в случае чего быстро закрыться от возможного выстрела телом рядом стоящего человека, и теперь внимательно наблюдала за развитием событий. Тот факт, что одаренная так явно нервничает, несколько озадачил адмирала, хоть и не показался ему действительно неожиданным. Выжить на Соленой луне было не самой простой задачей, даже если у тебя в покровителях глава «Черного солнца». А, может, именно поэтому.
Уилхуфф чуть помедлил с ответом, после чего картинно вздернул бровь, показав, что прекрасно заметил оскорбление, но предпочитает не заострять внимание на мелочах. И не затевать скандал на людях, когда есть другие способы донести свое мнение до оппонента.
– Я полагал, что это должна была быть спасательная операция, а не бойня, – задумчиво протянул комиссар, с сомнением осматривая покрытый подпалинами рукав. К несчастью, состояние кителя делало любимый жест бывшего гранд-моффа абсурдным. С ткани можно было сковырнуть целый пласт засохшей грязи, а не только смахнуть воображаемую пылинку.
– Разумеется, – тонко улыбнулся Пиетт. – Ее высочеству ничего не угрожало. Фетту был дан четкий приказ спасать принцессу любой ценой. А что касается бомбардировки… Органа-Соло и наемник были снабжены маячками, передававшими их точные координаты в реальном времени.
Таркин нахмурился, переваривая информацию.
– Получается, – недоверчиво переспросил он, – что нас списали заранее? Еще до вылета с корабля?
Уилхуфф не мог поверить в такую подлость. Разумеется, он знал, что сейчас его голова стоит для Императора не так дорого, как раньше, но не до такой же степени, чтобы им жертвовать, как обычным штурмовиком! Ну а больше всего бывшего гранд-моффа задело то, что решение принималось даже не адмиралом, а капитаном линкора, формально находившимся ниже комиссара в общеимперской табели о рангах.
– Увы, – притворно вздохнул Сорел, – сохранность жизни ее высочества имела высший приоритет. Но я постарался, минимизировать жертвы и разрушения в вашем секторе. А ваша спутница, как я понимаю, помогла вам успешно эвакуироваться.
Чиновник скривился и машинально потрогал расцарапанную скулу. Степень причиненного ущерба он явно оценивал иначе. Но Пиетт не дал ему додумать мысль до конца, продолжив свой монолог после микроскопической паузы:
– Кстати, не хотите ли ее представить? Раз уж именно вы привезли даму, – адмирал искренне наслаждался этой маленькой пикировкой и сменой выражений лица Уилхуффа.
Таркина он знал достаточно хорошо, и имел все основания недолюбливать за излишний скептицизм, авторитарность и феноменальное упрямство в достижении цели любой ценой. Сам же бывший гранд-мофф, в свое время поспособствовавший карьере Пиетта, считал, что зря потратил время на неглупого, но напрочь лишенного амбиций офицера. Как показала практика, в оценке ситуации ошибались оба.
– Полагаю, дама не горит желанием оглашать свое имя. На протяжении всего нашего… приключения она старательно хранила инкогнито…
Уилхуфф явно собирался добавить еще несколько слов, но ведьма не стала ждать и просто выступила вперед, застенчиво протянув Пиетту ладонь:
– Малена.
Адмирал осторожно пожал тонкие пальцы и тут же убрал руку. Телесный контакт, как он помнил из лекций ситхского голокрона, в разы усиливал способности к чтению мыслей. А давать противнику лишние козыри в такой игре было равносильно самоубийству. Особенно такому противнику. Пусть вблизи ведьма выглядела еще моложе, чем ему показалось раньше, но действовала она достаточно профессионально, насколько мог судить Сорел. Хотя, если он правильно понял ситхскую философию, то в правилах темных форсюзеров было недвусмысленно сказано, что подставлять собственную голову просто так не стоит. С другой стороны, Сидиус этим наставлениям не следовал, а про лорда Вейдера в данном случае лучше было вообще не вспоминать – главком считал личное участие в любой мало-мальски серьезной заварушке весьма полезным для поддержания тонуса.
– Очень приятно, мэм. Наслышан о ваших подвигах.
Пиетт вновь скосил глаза на экран наручного комлинка, на котором до сих пор висел стоп-кадр с яростно оскалившейся ведьмой, и едва заметно улыбнулся. Одаренная была неплоха, но слишком уж эмоциональна.
Малена, проследившая направление взгляда собеседника, удивленно хлопнула ресницами.
– Вы вели запись? Но как? Система защиты…
– Не думаю, что технические детали настолько важны, чтобы уделять им время сейчас, – решительно пресек дальнейшие расспросы Сорел. – Меня больше интересует, какого соглашения вы достигли с ее высочеством. Вы ведь его достигли, не так ли?
Раскрашенное лицо датомирской ведьмы на долю секунды застыло в недоумении, приобретя нехорошее сходство с посмертной маской.
– Соглашения? Ах да… – девушка постаралась изобразить искреннюю улыбку, что с учетом густого слоя краски на лице и специфического черно-белого узора ломаных линий смотрелось угрожающе. – Принцесса предложила мне свое покровительство и временный приют. Полагаю, остальное вы сможете узнать у ее высочества лично. Разумеется, когда здоровье Леи позволит вести длительные беседы. В ее положении подобные авантюры вредны.
– Это да, – согласился адмирал, постаравшись придать своим словам одновременно оттенок и порицания и сожаления.
Ведьма притворно вздохнула, поддержав игру, но тут же испытующе уставилась Пиетту в глаза. Собственная судьба интересовала ее куда больше, чем возможные неприятности ее высочества. А обилие штурмовиков в пределах прямой видимости делало опасным любой фокус с Силой.
Сорел правильно понял сомнения гостьи, и с вежливой улыбкой произнес:
– В таком случае добро пожаловать на борт линкора «Амидала». Надеюсь, вам понравятся гостевые апартаменты. Но, боюсь, вам придется пару дней поскучать в каюте. К сожалению, я не могу позволить гражданским лицам свободно перемещаться по боевому кораблю без сопровождения.
– Не стоит беспокойства, – удовлетворившаяся этими словами Малена пожала плечами с царственной грацией и улыбнулась по-настоящему.
– В таком случае, сержант покажет вам путь на восьмую жилую палубу.
Пиетт проводил ведьму формальным полупоклоном. И, не меняя выражения лица, забрал из рук рядом стоящего штурмовика бластер. Щелчок переключателя режимов огня был совершенно неразличим в технологическом шуме ангара, но самого адмирала он практически оглушил.
Голубоватая вспышка мощного парализующего разряда, вырвавшаяся из ствола штурмовой винтовки, способна была свалить банту. Для миниатюрной девушки она могла стать смертельной. Разумеется, если цель не была форсюзером.
В два шага преодолев расстояние, отделяющее его от тела ведьмы, Пиетт наклонился и провел рукой над раскрашенным лицом. Судя по застывшей на нем изумленной гримасе, Малена не ожидала удара в спину, а значит, фокус удался в полной мере. Прикоснувшись к тонкой шее девушки и выждав несколько секунд, Сорел передумал на счет второго выстрела и просто кивнул ошарашенному таким развитием событий сержанту.
– Девицу в тюремный лазарет, под наркоз. Если она очнется раньше чем через двое суток – драить утилизатор будете до конца жизни. Разумеется, если жизнь будет достаточно долгой, чтобы вы успели дойти до нового места службы. И передайте медикам, чтобы отмыли всю эту красоту, – Пиетт брезгливо отряхнул пальцы, испачканные черно-белым гримом.
Штурмовик щелкнул каблуками и вытянулся в струнку. А через секунду двое его товарищей уже подхватили бесчувственное тело под руки и сноровисто поволокли вглубь коридора.

Адмирал выпрямился в полный рост, с трудом удержавшись от болезненного оханья. Отбитая во время одного из виражей «Сокола» поясница немилосердно ныла. Не говоря уже обо всем прочем.
– Лихо вы ее, – признал Таркин с некоторым удивлением, глядя на Пиетта сверху вниз. – Я полагал, что форсюзер способен избежать внезапной атаки.
– Только в том случае, если он ощущает враждебность нападающего, – лениво сообщил комиссару нехотя отклеившийся от облюбованной колонны Фетт. – Поэтому против одаренных эффективны автоматические устройства. Ну и равнодушные охотники за головами.
Боба небрежно откозырял Сорелу и направился вслед за конвоирами, явно намереваясь проследить, чтобы все было сделано правильно. Ловить ведьму в узких коридорах линкора после того, как он видел, на что она способна, у Фетта не было ни малейшего желания. А один удачный выстрел из парализатора, как показывал личный опыт наемника, ситуацию изменить не может. Форсюзеры живучи, как вонскры, и столь же опасны, даже будучи ранеными. Что уж говорить про простое оглушение?
Собственно, Боба собирался не только пронаблюдать за помещением Малены в изолятор, но и попросить парочку ногри присмотреть за порядком. В конце концов, должны же эти серокожие знать о возможностях одаренных чуточку больше, чем обычные штурмовики? Ящеры, заметившие условный знак «опасность», долго ждать себя не заставили. Пара приземистых теней скользнула в гермодверь вслед за старательно печатающей шаг группой охраны, одарив наемника зубастыми ухмылками. Боба не менее дружелюбно оскалился в ответ.
Слушающая клана Икх’мир проводила своих воинов взглядом и соизволила обратить внимание на адмирала. В своей обычной негуманной манере.
– Воин-без-чести хитер и предусмотрителен, – одобрительно мяукнула она откуда-то из под локтя нервно дернувшегося Таркина. – Но очень болен.
– Что? – Сорел машинально облизнул губы и мысленно выругался. Кровотечение, похоже, не думало останавливаться. Пришлось выудить из рукава окончательно испорченный платок и немедленно прижать к носу, пока не начало капать на китель.
– Но у меня есть то, что поможет ему, – довольно заявила ногри, протягивая адмиралу какой-то сверток. Небрежно скрученная тряпка зашевелилась, и из складок полосатой ткани, при жизни явно бывшей занавеской, высунулась узкая кошачья мордочка. Белоснежная, судя по видимой части шкурки, молодая ньявва недовольно тряхнула всеми четырьмя ушами и уставилась на Пиетта яркими голубыми глазами.
Какого хатта?
– Мяв? – в этом пронзительном звуке явно слышался вопрос. Причем слышался скорее на уровне ощущений и «тонких материй», родственных Силе, чем на уровне обычного восприятия.
Осознавший этот факт адмирал изумленно моргнул, пытаясь уложить в голове взбаламученные посторонним вмешательством мысли. Разумеется, он слышал о животных-симбионтах, умеющих подстраиваться под хозяина и поддерживать с ним связь, но никогда не думал, что это умеют ньяввы. Сорелу всегда казалось, что одомашнивание диких животных напрочь лишает их природных умений, превращая или в диванную подушку или в тягловую силу. Впрочем, у Пиетта никогда не складывались отношения ни с флорой, ни с фауной, поэтому считать себя великим специалистом в данном вопросе адмирал не рисковал.
Ногри радостно зашипела, довольная реакцией одариваемого, а Уилхуфф едва слышно побормотал, тщательно давя рвущийся наружу истерический смешок:
– Развели зоопарк, сначала ящеры, потом ведьма, потом кошка, осталось дианогу вырастить в мусоросборнике…
Задетый за живое подобным заявлением, Сорел собрался уже сказать гадость в ответ, но, взглянув на Таркина, передумал. Резко очерченная мордочка ньяввы с проступающими под тонкой кожей костями чем-то напоминала лицо бывшего гранд-моффа. А яркие глаза лишь усиливали сходство. Идея «проекции врага», была, несомненно, дурацкой, но удержаться от мелкой мести было почти невозможно.
Вы даже не представляете, комиссар, как мне приятно будет посмотреть на вашу физиономию, когда вы догадаетесь, почему я решил принять подарок…
– И как зовут это создание? – нарочито безразлично поинтересовался Пиетт, протягивая кошке ладонь. Ньяввы, при всей своей миниатюрности, все же были представителями семейства кошачьих, щедро наделенными природой острыми зубами и когтями, о чем не стоило забывать. О том, что они еще были баснословно дорогими домашними животными, адмирал предпочитал не задумываться. Мало ли, кому принадлежало это ушастое недоразумение раньше? Впрочем, по виду животного можно было предположить, что это только котенок, а значит, все прелести дрессировки придется осваивать самому.
– Фелеца, – Инкхар поддела длинным когтем драгоценный ошейник, показывая прикрепленную к нему пластинку.
– Для краткости будешь Фе, – резюмировал Сорел, после чего сгреб кошку за шиворот и водрузил себе на плечо.
И только попробуй это оспорить, маленькая тварь.
Изумленная такой наглостью ньявва сдавленно пискнула и попыталась вцепиться в ткань мундира когтями, но прицельный щелчок по носу быстро объяснил ей ошибочность подобных намерений. Это было больно и унизительно, но в то же время Фелеца ощущала своего нового владельца, как нечто странное, хоть и не слишком агрессивное. Особенно на фоне ногри и солдат, пугавших ньявву резкими запахами и грохотом бронированных сапог. А еще хозяину было явно нехорошо. Фелеца осторожно переступила лапками, пытаясь удержать равновесие, и ткнулась носом в висок адмирала. Пах человек на кошачий вкус неплохо, в отличие от фаллиена, а раз так, то можно и потерпеть его общество.
– Вы понравились ей, – оскалилась в пародии на улыбку Инкхар. – Пусть она еще котенок, но уже умеет чувствовать людей.
– Неужели? – с сомнением произнес Пиетт, пытаясь отодвинуть холодный кошачий нос от своего уха и не спихнуть при этом животное с плеча. Но обнаружил, что обращается к пустому месту. Ногри исчезла совершенно бесшумно.
– Интересно, есть ли в Галактике существо, которое еще не успело вас облагодетельствовать, а? – саркастично хмыкнул Таркин, наблюдая за молчаливой борьбой за права ньяввы на обгрызание хозяйских пальцев.
– Есть. Например, лейтенант медицинской службы, стоящий во-о-н там, – Сорел едва заметным кивком указал на мнущегося в отдалении офицера. – Кстати, Уилхуфф, бросьте вы этот тон. То, что вы успешно пережили общение с принцессой, еще не значит, что Соло будет столь же любезен.
– Контрабандист? Бросьте, он оказался борцом за права угнетенных. А поскольку ее высочество хорошими манерами за последние пять лет так и не обзавелось, то я имею основания требовать защиты, – комиссар проводил взглядом Соло, покидающего ангар в компании десятка ногри. – А вот на ваш счет я бы не был столь уверен, Фирмус.
Пиетт мысленно застонал. Свое первое имя он не любил, но деваться от него было некуда, поскольку во всех документах фигурировало именно оно, и ожидать от комиссара другого обращения в обозримом будущем не стоило.
– Пока у нас будет одна цель – вы можете на меня рассчитывать. Но если ситуация изменится, то… – взгляд адмирала стал тяжелым и очень холодным. С помятым видом Пиетта эта внезапная метаморфоза совершенно не сочеталась, и заставила Таркина внутренне поежиться. Подобный фокус он уже видел на примере Императора, переходившего от благодушия к холодной ненависти за долю секунды. А чем заканчивается недовольство ситхов – знала вся Галактика. Вейдер не зря занимал свой пост. И, похоже, некоторые привычки главкома оказывали на его подчиненных действительно дурное влияние.
– Я вас прекрасно понял, Фирмус. Или, если вам так нравится больше – Сорел, – тень ироничной улыбки скользнула по узким губам комиссара. – Как видите, я тоже умею подстраиваться под ситуацию.
– Никогда в этом не сомневался. С одной поправкой, Уилхуфф. Вы предпочитали подстраивать ситуацию под себя.
Тон Пиетта потеплел на долю градуса, но этого было недостаточно для того, чтобы успокоить собеседника. Впрочем, адмирал и не собирался этого делать. Проблемы бывшего гранд-моффа мало волновали Сорела, но умалчивать о некоторых новостях он считал попросту невежливым.
– Кстати, Таркин, я хотел вам сообщить одну не слишком приятную весть. Траун в курсе вашего… воскрешения. И наверняка не особо этому рад.
– Взаимно, – сморщил нос комиссар. – Надеюсь, наш красноглазый императорский любимчик достаточно далеко отсюда, чтобы это не помешало делу.
Пиетт покачал головой, размышляя над возможной реакцией гранд-адмирала. Сейчас Таркин навредить чиссу в силу своего текущего положения «собственности принцессы» банально не мог, а вот у Синдика возможностей было куда больше. Вейдер в грядущем конфликте с большей вероятностью примет сторону Трауна, если вообще не устранится от решения проблемы, а Император будет наблюдать, подогревая страсти. Из чего напрашивался вывод, что в данный момент следует подыграть как раз комиссару.
– Увы, весьма близко. Но в данный момент у него хватает своих неприятностей. Гранд-адмирал, как выяснилось, умеет их находить с поистине джедайским талантом.
– Серьезно? – удивленная гримаса Таркина медленно превращалась в привычную злую полуулыбку. – Что ж, в таком случае я вынужден признать, что лорд Вейдер весьма удачно выбрал себе протеже. Кстати, раз уж речь зашла об информации – не хотите ли выслушать мой «доклад»? Или имеет смысл приберечь информацию для Палпатина?
Пиетт едва слышно вздохнул, пожурив себя за очередное поспешно принятое решение. Докладывать Сидиусу он собирался сам, но пока для правильной оценки ситуации попросту не хватало информации. А допускать передачу на Корускант данных, которые комиссар, несомненно, подаст в выгодном для себя свете, не хотелось.
– Нет, Уилхуфф, не стоит делать это сейчас. Лучше расскажите, что у вас там на самом деле творилось, поскольку из рассказа Рэнски я так толком ничего и не понял. Что там была за история с ночными кошмарами принцессы и покушением на вашу жизнь прямо на мостике?

Информация, предоставленная Таркиным, дело еще больше запутала, поэтому адмирал предпочел отложить разбирательство на потом и внять, наконец, рекомендациям медиков. Оставив комиссара на растерзание Соло, которому тоже хотелось знать в подробностях, что произошло на борту «Амидалы» за время рейда и почему ее высочество так и не отправило бывшего гранд-моффа на тот свет (раз и навсегда).
Разумеется, Сорелу было интересно, как Уилхуфф будет выкручиваться, и объяснять, за каким хаттом его понесло на автоматическую станцию связи и чем они там с принцессой занимались. Но не настолько, чтобы жертвовать часом-другим сна. В том, что Рэнски сдаст Таркина с потрохами, и расскажет все, что не было засекречено сразу же, Пиетт не сомневался ни секунды. Капитан, при всей своей наивности, был достаточно честолюбив и, распробовав вкус власти, отнюдь не собирался от нее отказываться. Пусть и с учетом неизбежного гадкого послевкусия ответственности.
Сам Соло, по мнению адмирала, вполне мог найти себе занятие получше, чем караулить реанимационную капсулу принцессы, в которую ее высочество запихнули, проигнорировав бурный протест и пару слабеньких молний Силы. Штатный костюм химической защиты для работ в вакууме, как выяснилось, прекрасно подходил для общения с форсюзерами, чем не преминул воспользоваться персонал госпиталя. Не забыв по окончании процесса выставить заслуженное вознаграждение автору идеи.
Пиетт от скандала самоустранился, сыграв примерного пациента к тихой радости медиков, уже замучившихся убеждать адмирала в необходимости следить за своим здоровьем (оказывается, их педантичные коллеги со «Схватки» позаботились передать на флагман данные о последних похождениях Пиетта и его возмутительном с точки зрения медицины поведении во время болезни).
Таркину общения с докторами тоже избежать не удалось, но от госпитализации комиссар решительно отказался, добавив к протесту несколько новых слов и выражений, впечатливших даже вуки. Хэн при этом посмотрел на имперца с толикой уважения. И с нездоровым энтузиазмом воспринял идею личного контроля сбора трофеев. Похоже, взбешенный стразу всем на свете, начиная от принцессы и заканчивая местной мафией, Уилхуфф решил отвести душу и стравить накопившуюся злость, приняв деятельное участие в «потрошении» Соленой луны. Адмирал испытал соблазн приказать Рэнски этому воспрепятствовать, но быстро передумал. В скверном настроении Таркин был совершенно невыносим, а жаловаться, в итоге, капитан все равно придет к своему командиру. Что сведет на нет все удовольствие от маленькой интриги.
Так или иначе, спустя двадцать четыре часа астероид все еще был на своем месте, а комиссар с контрабандистом пришли если не к мирному соглашению, то к вооруженному нейтралитету, постоянно нарушающемуся язвительными комментариями той или иной стороны.
А сам адмирал, более-менее выспавшийся и в силу этого почувствовавший себя нормальным человеком, сидел в одной из гостевых кают, временно переоборудованной в рабочий кабинет и задумчиво разглядывал разложенное перед ним на столе добро. Судя по коллекции, собранной Тойнцем, покойник плотно интересовался джедаями, ситхами и прочими одаренными, не вписывающимися в эту стройную черно-белую схему. К несчастью для тех, кто стал предметом научной страсти фаллиена, мафиози предпочитал изучать жертву от и до, включая вскрытие. Списки погибших на личной арене тогда еще простого виго, а не главы синдиката, впечатляли. Возможно, он занимался всем этим по указке Ксизора, мечтавшего поквитаться с Вейдером, а мог и сам проявить инициативу, справедливо опасаясь, что игры принца с главкомом могут закончиться смертью.
Пиетт рассеяно почесал сидящую у него на коленях Фелецу за ухом и вздохнул. Будущий доклад Императору обрастал все новыми и новыми подробностями. Взять хотя бы досье на Малену или ящичек, набитый вперемешку: отрезанными косичками, падаванскими мечами и простенькими голокронами. И ведь владельцы всего этого расстались со своей собственностью и жизнью отнюдь не по доброй воле.
Могло ли истребление уцелевших после «Приказа 66» джедаев быть обязанностью «Черного солнца»? Вряд ли, но Сорел достаточно хорошо представлял себе степень запутанности палпатиновских интриг, помноженную на рвение на местах, чтобы не быть в этом на сто процентов уверенным. С другой стороны, его дело – доложить обстановку, а как трактовать полученную информацию для широких масс гражданского населения – пусть Сидиус решает. Подобные вещи старому ситху всегда удавались блестяще. Главное, чтобы Императору не пришло в голову объявить его, Пиетта, главным борцом с организованной преступностью в Галактике. Потому что тогда проще застрелиться сразу.
Придя к этому печальному выводу, и еще раз бегло просмотрев списки добытого из недр луны драгоценного хлама, Сорел в который раз задался вопросом, зачем он пошел в Академию. Сидел бы себе на Селонии, геоэнергонакопители конструировал. Нет, надо было доказать всем и каждому, что он способен на большее.
– Вот и доказал, – проворчал адмирал вслух, спихивая ньявву с колен и поднимаясь на ноги. Фелеца возмущенно фыркнула и бледной тенью шмыгнула под стол.
Кошка на удивление быстро приспособилась к изменчивому настроению своего владельца, точнее, к набору эмоций «все плохо», «все совсем плохо» и «оставьте меня в покое, и без вас тошно». Другие состояния тоже встречались, но были слишком непродолжительны, чтобы определить, стоит ли им радоваться.
Впрочем, Фелецу куда больше нервировали привычки «ее человека» не смотреть под ноги, на кресло, и, что еще хуже, застывать неподвижно, задумавшись. Уши, пусть их и четыре, штука нежная и чувствительная. Не говоря уже про хвост, так и норовивший оказаться в опасной близости от блестящего сапога. Собственно, это печальное знание и заставило ньявву убраться в безопасное место как можно быстрее. Поскольку, судя по ощущениям, хозяин был не только зол, но и чего-то явно боялся. Чего именно, любопытная кошка собиралась узнать как можно быстрее, но для этого надо было сначала избавиться от ошейника с бубенчиком, надежно застегнутым на магнитный замочек. Наивные люди верили, что для ньяввы есть что-то невозможное? Зря.
Провозившись минут пять, и едва не лишившись второго правого уха, Фелеца избавилась-таки от нарушающего маскировку звенящего шарика и одним прыжком оказалась на спинке кресла. А оттуда и до вентиляционной решетки было недалеко. Буквально просочившись в узкую щель, и немного поплутав среди переплетения трубопроводов и неприятно зудящих на пределе слышимости силовых кабелей, Фелеца достигла цели – такой же вентиляционной решетки, но в другом помещении. Застыв неподвижно у металлических жалюзи, неприятно холодящих розовый нос, ньявва нашла взглядом хозяина, и приготовилась наблюдать.
Пиетт машинально прошелся туда-сюда по маленькой комнатке, нервным жестом пригладил волосы, расправил невидимую складку на кителе и, после некоторого колебания, опустился на колено в центре площадки узла связи. Этот ритуал, более уместный для ситхов и слепо копируемый высшими чинами Империи, ему не нравился никогда. Но Сидиус любил, когда ему демонстрировали почтение. А с адмирала не убудет от пары лишних движений – все падать ближе, если что.
Закусив губу, кривящуюся в абсолютно неуместной сейчас улыбке, Сорел активировал связь.
Бледный, подернутый дымкой помех силуэт повелителя Галактики возник перед адмиралом и медленно обрел нехарактерную для голограммы плотность. Как Палпатин добивался такого эффекта – было тайной, покрытой абсолютным мраком. Но злые языки утверждали, что это не более чем простой инженерный фокус. Так или иначе, но ситх умел производить впечатление. Даже сейчас.
С трудом сглотнув привычный колючий ком в горле, Пиетт наклонил голову и произнес:
– Мой Император…
Голос Сорела при этом предательски дрогнул.

Глава 50

– С чего вдруг такие церемонии? Неужто в мою честь? – нехарактерно довольный тон Палпатина сбил адмирала с толку и Пиетт предпочел уставиться на ближайшую заклепку, делая вид, что ничего более интересного в жизни не видел. Не самая удачная модель поведения, зато самая надежная. Как реагировать на благодушных ситхов, Сорел пока не придумал, но считал подобные ситуации опасными по умолчанию.
Сидиус вынул из-за уха забытое там стило и принялся вертеть его в руках. Пауза затягивалась.
– Я так понимаю, что новости плохие? – пришел к закономерному выводу ситх.
– Не все, мой Император, – уклончиво отозвался адмирал.
Палпатин беззвучно вздохнул. Подобные заявления он уже слышал неоднократно. Только вот голос был другой. Но Кос никогда не задумывался над тем, что такое поведение может быть заразно. Или это у Пиетта обострение эмпатических способностей не нервной почве? Так или иначе, но давить на адмирала было бессмысленно, у того имелся прекрасный способ уходить от допросов с применением Силы – глубокий обморок. И ведь не придерешься же к тонкой душевной организации. Поэтому Сидиус еще раз вздохнул и начал мысленно считать до десяти, не сомневаясь, что его молчаливый собеседник делает то же самое, но с другой целью – не клацать зубами.
– Выкладывайте уже, во что вы там опять вляпались. Про Трауна мне уже доложили, так что этот этап ваших похождений можете смело пропустить.
– Да, повелитель, – уже значительно бодрее отозвался Сорел. Похоже, чисс сумел-таки выкрутиться из затруднительной ситуации и договориться с ногри. А значит, осталось только решить вопрос с принцессой. Пиетт рискнул поднять взгляд и осторожно поинтересоваться:
– Ваше величество, «Черное солнце» представляло какую-то ценность для Империи?
По лицу ситха медленно, как дорогое вино, разлилось искреннее удивление. Казалось, каждая морщинка принимает участие в этом завораживающем мимическом спектакле.
– Что? – очнувшийся Палпатин моргнул, сделавшись до смешного похожим на селонийскую морскую черепаху. Адмирал постарался задавить еретическую мысль, но не слишком преуспел в данном начинании.
– Мы сожгли Соленую луну, – пояснил Сорел, придя к выводу, что окольные пути донесения нужной информации до повелителя сейчас использовать не стоит.
– Зачем?!
– Боюсь, об этом стоит спросить ее высочество, – скромно потупился командующий «Эскадроном». – Но я не уверен, что принцесса действовала по собственной воле.
Палпатин пошарил рукой где-то за кадром, нащупал спинку кресла и тяжело рухнул в него. При этом край голографической мантии едва не съездил адмирала по носу.
– Так, – мрачно произнес ситх, – когда я отправлял Таркина на «Амидалу», я был уверен, что все пройдет гладко и дело, в крайнем случае, сведется к нанесению тяжких телесных. Но чтобы такое? Эти двое ненормальных сговорились, или как?
Голос Сидиуса взлетел до опасной высоты, заставив Сорела съежится в ожидании неминуемого наказания. Но Палпатин сумел взять себя в руки и произнести следующую фразу на полтона ниже. Впрочем, менее опасной она от этого не стала:
– Кстати, что там была за история с изъятием данных из хранилища станции связи в обход СИБ?
– Не могу знать, – честно ответил Пиетт. – Но покушение на жизнь комиссара действительно имело место. Согласно сведениям, предоставленным капитаном первого ранга Рэнски и данным, полученным из архива переговоров на мостике, после визита на Усс-3, отношения между ее высочеством и комиссаром заметно улучшились. Причина этого мне неизвестна, но полагаю, что имела место очередная авантюра с взаимным спасением.
Адмирал помолчал, подбирая слова. То, что он собирался сказать, было из области догадок, но ничего более внятного он пока предложить Императору не мог, смутно надеясь, что ситх сможет разобраться в проблеме по тем крохам информации, которые удалось добыть на данный момент.
– Мой Император, – наконец решился заговорить Пиетт, – во время моего нахождения на «Схватке» я получил сообщение из центрального управления СИБ. Оно было подписано Таркиным, но было совершенно нехарактерно для него по стилю. Казалось, что отправивший его человек находится в состоянии, близком к панике. Причина – возможное безумие принцессы, связанное с внешним воздействием. Как показали дальнейшие события, эта теория имела право на существование. Лея Органа-Соло воспользовалась своими полномочиями и привела «Эскадрон» к Соленой луне. При этом ее высочество собиралась нанести визит главе «Черного солнца». Сопровождать принцессу должны были Таркин, Фетт и чисто символический отряд штурмовиков. Предотвратить высадку мы не успели.
Тут Император что-то проворчал. Подозрительно похожее на фразу «дурная наследственность», но настолько тихо, что адмирал предпочел изобразить приступ избирательной глухоты, поскольку не был точно уверен, кого Сидиус имел в виду – Падме или Анакина.
– После оценки ситуации мной было принято решение начать блокаду Соленой луны. Соло с группой ногри были отправлены на поверхность под видом пиратского корабля, преследуемого флотом Империи. Это позволило им успешно совершить посадку и начать спасательную операцию. В это же время был начат обстрел астероида.
– Решили рискнуть здоровьем, адмирал? – с отчетливой ноткой сарказма поинтересовался старший ситх. – Или забыли про лорда Вейдера?
Пиетт снова вздрогнул, сообразив, что главкому его самодеятельность наверняка не понравится. Можно было, конечно, сказать, что решение о бомбардировке было принято Сорелом в состоянии временного помешательства, вызванном переутомлением и прочими сопутствующими факторами. Да и Рэнски охотно подтвердит, что адмирал был слегка не в себе, а медики напишут длинный список симптомов. Но снимет ли это с него ответственность перед самим собой? Он рискнул, будучи уверенным в правильности своих действий, и выиграл. А мог проиграть. Но какое это сейчас имеет значение?
– Нет, повелитель, – ровно произнес командующий «Эскадроном». – Сигналы маяков принцессы и наемника позволяли предположить, что ситуация находится под контролем Фетта. А его контракт подразумевает спасение Леи Органы-Соло любой ценой. К счастью, к настолько серьезным мерам прибегать не пришлось. Спустя сорок минут эвакуация была успешно завершена, а уничтожение живой силы противника перешло в завершающую фазу.
Палпатин задумчиво побарабанил пальцами по резному подлокотнику кресла, обдумывая какую-то мысль. Мысль, судя по выражению лица Императора, была не из лучших.
– Пиетт, вы хоть что-нибудь умеете, кроме тотального уничтожения всего, что попадается вам на глаза? Впрочем, убирать за Леей дипломатическими методами бесполезно… Ладно, что там у вас еще плохого?
Десерт, – адмирал едва удержался от того, чтобы произнести это вслух. Император вряд ли мог оценить подобный юмор.
– Сейчас идет осмотр развалин и сбор трофеев. Некоторые из них представляют определенный интерес, поскольку связаны с одаренными. Помимо этого, покойный Хьюго Тойнц держал при себе собственного форсюзера – ведьму с Датомира. При эвакуации ее пришлось взять на борт. В данный момент она находится в тюремном изоляторе. Осмелюсь предположить, что именно она повлияла на решение ее высочества посетить Соленую луну.
– Однако… – Сидиус нахмурился, – кажется, я недооценил Ксизора и его ящериц. Холоднокровные твари всегда опаснее теплокровных. Слишком хорошо умеют ждать.
– Вы правы, повелитель, – поспешил поддакнуть Сорел, озадаченный этой беседой ситха с самим собой. – Официальной причиной визита в штаб-квартиру «Черного солнца» ее высочество назвала расследование причин покушения на гранд-моффа Кассаса. По мнению принцессы, подтвержденному Таркиным, Тойнц мог быть в этом замешан. К несчастью, допросить фаллиена уже невозможно – он был убит ведьмой, но мы проводим анализ записей, изъятых из его архивов.
– Надеюсь, вы заберете с астероида действительно все, адмирал? – желтые глаза Императора опасно сощурились.
– До последнего камешка, повелитель, – Пиетт поклонился так низко, как позволяла поза.
– И не забудьте допросить ведьму, – проронил Палпатин таким тоном, как будто предлагал выпить чаю.
– Но как? Я не имею опыта… – попытался возразить адмирал, понимая, что отвертеться от неприятного задания нет никакой возможности.
– Придумайте что-нибудь, – прощальная улыбка ситха растаяла вместе с голограммой.
– Да, повелитель. Обязательно, – мрачно буркнул адмирал, обращаясь к пустому месту. Жизнь определенно обретала новые краски. Преимущественно черные.

Мысленно обложив ситхов последними словами, Пиетт с трудом поднялся на ноги, и, прихрамывая, поплелся обратно в кабинет. Зарекшись на будущее докладываться в любой позе, отличающейся от стойки смирно. Колени, в отличие от лорда Вейдера, у него были свои, а не дюрастиловые, и длительного стояния на холодном металле категорически не одобряли.
А манеру Сидиуса портить подчиненным настроение всерьез и надолго не одобрял сам адмирал. В обычной ситуации Палпатин изливал свое недовольство главкому, а тот уже передавал пинок по инстанции, корректируя степень воздействия по своему усмотрению. Как подозревал Сорел, в сторону разумного минимума, поскольку максимум Имперский флот выдержать попросту не мог. Идеи Императора в последние годы с трудом воплощались в жизнь даже путем массовых казней. Чего Вейдер, в силу личного упрямства и нежелания делиться любимыми игрушками, не одобрял. Методы лорда тоже не блистали изяществом, но действовали лучше, поскольку сам главком по складу характера был прирожденным военным, но никак не политиком. А попытки Анакина играть какую-либо другую роль, пусть и по указке (и с подсказкой) Императора, обычно с треском проваливались.
Собственно, ситх из старшего Скайвокера тоже получился неправильный. Но это уже было целиком на совести Сидиуса, наплевавшего на все правила Темной стороны Силы еще лет за тридцать до рождения Империи. А если учитель позволяет себе пренебрегать некоторыми вещами, то как можно надеяться, что ученик окажется лучше? Особенно если это такой ученик.
Размышляя над этими высокими материями (поскольку думать о текущих делах не хотелось совершенно), Пиетт машинально перебирал лежащие на столе предметы. И очнулся именно тогда, когда вместо датапада под руку попалось холодное кольцо, подозрительно знакомо звякнувшее бубенчиком.
– Фелеца... – остаток фразы адмирал произносить вслух не стал, но громко подумал. Ньявва, если он правильно понял механизм выбора хозяина, должна была услышать свою нелестную характеристику и так. Разумеется, кошка не понимала отдельных слов, но была в состоянии уловить сильную эмоцию. И правильно ее истолковать.
– Ньяв? – умильное выражение треугольной кошачьей морды, возникшей над краем столешницы, было изрядно подпорчено рыжим пятном, украшающим некогда белоснежное ухо. Избавиться от компрометирующих следов ньявва не успела по причине удивительно мерзкого вкуса смазки, а об кожаную обивку дивана проклятое пятно оттираться отказывалось.
Адмирал выразительно уставился на кошку и покачал перед розовым носом разомкнутым кольцом ошейника. Фелеца страдальчески сморщилась, в который раз напомнив Пиетту Таркина, и подставила шею с таким видом, словно делала большое одолжение. Защелкнув замочек, Сорел провел кончиками пальцев по кошачьей спине. Та, как и ожидалось, была покрыта густым слоем пыли.
– Похоже, я рано зачислил себя в команду параноиков, которым везде мерещится взгляд в спину, – вздохнул адмирал. – Фелеца, любопытство сгубило множество кошек и одного адмирала. Так что учти, влезешь в реакторный отсек или в шлюзовую камеру – никто тебя там искать не будет.
Ответом Пиетту был взгляд круглых от возмущения голубых глаз, исполненный чистейшей невинности.
– Ничего, пара-тройка купаний в растворителе будут тебе хорошим уроком. Хотя, боюсь, я поседею раньше. И мы будем пугать экипаж «Амидалы» вдвоем... – Сорел саркастично хмыкнул и отряхнул испачканную ладонь. – Брысь, чудовище. У меня еще слишком много работы.
Фелеца обиженно фыркнула, демонстративно взмахнула хвостом и прошествовала к краю стола, но вместо изящного прыжка вниз, просто поскользнулась и свалилась на пол с нехарактерным для такого маленького тельца шумом. Ошалело помотала ушастой головой и на заплетающихся ногах ушла под диван – переживать. Адмирал проводил ее задумчивым взглядом и придвинул к себе деку. Помимо будущей «душевной беседы» с датомирской ведьмой имелись и другие проблемы. Не менее сложные, но хотя бы решаемые без привлечения сверхъестественных сил, пыточных инструментов и тяжелых наркотиков. Например, учет собранных трофеев.
Пиетт щелкнул селектором и поинтересовался:
– Рэнски, чем порадуете?
С солидным опозданием сообразив, что забыл поздороваться. Кажется, дурные привычки лорда Вейдера, да и Сидиуса, чего уж там, действительно были заразными. Или адмиралу просто хотелось сорвать на ком-то злость.
Но капитан, как оказалось, был готов к подобному завуалированному допросу и бодро отрапортовал:
– По предварительной оценке собрано около двадцати трех процентов движимого и недвижимого имущества, приблизительная оценка стоимости – от восьми до двенадцати миллиардов кредитов.
Сорел сообразил, что у него от изумления попросту отвисла челюсть, и поспешил захлопнуть рот, постаравшись сделать это бесшумно. Не стоило лишний раз демонстрировать свое удивление подчиненным.
Но, хатт задави, я не думал что там действительно так много!
– Весьма… впечатляюще, капитан. Надеюсь, вы будете выдерживать тот же темп.
– Сделаем все возможное, адмирал, сэр, – голос Рэнски буквально излучал оптимизм. – Комиссар был так любезен, что взял на себя организацию процесса распределения грузов и их учет.
– Таркин? – Пиетт не ожидал, что Уилхуфф вообще будет участвовать в этом неблагодарном деле, но у бывшего гранд-моффа был прирожденный талант к организации масштабных проектов. А вот таланта спокойно рыться в обугленных останках мирного населения, за ним, насколько помнил адмирал, замечено не было. Зачистка – дело штурмовиков. А после второго вылета на Соленую луну это дошло даже до Соло.
Кстати, а что делает аудитор?
– Да, сэр. Таркин и Соло, – ответил Рэнски. И обеспокоенный длительным молчанием Пиетта, позволил себе нарушить тишину спустя почти две минуты, – сэр?
– Да, капитан, я вас слышу, – проговорил Сорел, пытающийся переварить мысль о совместной работе двух столь разных людей. – На какой палубе происходит сортировка?
– Предварительная, с дезинфекцией и первичной грубой очисткой крупных объектов, в ангаре 14-Бэш, палуба 22-14. Вторичная – ангар 12-Беш, палуба 22-10. Мелкие объекты и культурные ценности сортируются в шестом ангаре жилой палубы, сэр.
– Спасибо, капитан.
Выключив связь, адмирал еще несколько секунд сидел, бессмысленно глядя перед собой.
– Надеюсь, эти «ценители прекрасного» хотя бы еще дошли до устройства аукциона, – пробормотал Пиетт. – Интересно, почему как что-то интересное – так Таркин, а как затыкать собой амбразуру – так я?
Вопрос, разумеется, был риторическим и ответа не подразумевал. Но Сорел намеревался внести некоторые коррективы в текущий расклад и выяснить, что же на самом деле творится в шестом ангаре. Причем немедленно.

Тишина в коридорах и практически полная их безлюдность показались адмиралу странными, но причина этого выяснилась достаточно быстро. Двое взъерошенных лейтенантов, с которыми Пиетт едва сумел разминуться в дверях лифта, выглядели так, как будто только что носили на руках хатта. А, судя по собравшимся в кучку глазам молодого поколения и практически отсутствующей координации движений – предположение было недалеко от правды. Только вот в роли носимого тела выступал не один из прожженных мафиози, а стандартный грузовой контейнер, размерами метр на метр на полтора. У правого страдальца на рукаве до сих пор виднелся след от стандартного запекаемого инвентарного номера.
Смутившиеся офицеры попытались откозырять командующему и одновременно убраться у него с дороги. Оба действия получились более чем посредственно, но Сорел был рад уже тому, что его не затоптали. В последние годы в Академию набирали сплошь рослых и физически развитых, пытаясь хоть так поднять престиж флота и произвести на обывателей «плакатное впечатление», но адмиралу постоянно казалось, что при этом приемная комиссия пренебрегает оценкой умственного развития будущих офицеров. Другими причинами объяснить сходство лейтенантов, передвигающихся по жилым палубам исключительно бодрой рысью, со стадом упившихся лума бант Пиетт затруднялся.
С некоторыми разумными предосторожностями добравшись до двери нужного ангара, Сорел с опаской заглянул внутрь, ожидая увидеть что угодно – от россыпи драгоценных камней на полу, до гонок на погрузчиках. Но вместо этого взгляду открылась мирная картина сложенных аккуратными стопочками ящиков, вокруг которых буквально роились полдюжины дройдов-секретарей, переговаривающихся между собой на каком-то специфическом машинном языке. А за столом, явно перекочевавшим в ангар из офицерской столовой, обнаружились Таркин и Соло. Причем последнего было почти не видно за стопкой датападов и коробок с инфокристаллами.
Судя по сосредоточенному лицу Хэна и лежащей на видном месте аудиторской карточке, бывший контрабандист сочинял отчет для своей грозной шефини, то и дело спрашивая у комиссара, как лучше построить фразу.
Уилхуфф терпеливо отвечал, не отвлекаясь от собственной деки.
Адмирал, заинтригованный подобным проявлением великодушия со стороны комиссара, неслышно (а за топотом металлических ног дройдов это не представляло никакой сложности) подошел к Таркину и заинтересованно уставился на экран.
На котором обнаружилось изображение вычурного колье из иторианских изумрудов. Оригинал изделия лежал рядом с локтем комиссара, но поразило Пиетта не это, а пятизначная цена украшения. Особенно с учетом того, что подобных побрякушек в пределах прямой видимости было около тонны. По самым приблизительным оценкам.
– Впечатляет, – только и сумел выдавить адмирал, безуспешно пытаясь прикинуть, что ему делать с такой астрономической суммой. А ведь это была лишь пятая часть!
Впрочем, если сбор ценностей был начат по правилам, то часть была первая и последняя. Вряд ли уцелевшие при бомбардировке предметы обстановки и облицовка дворцов стоили хотя бы столько же.
– Ага, – с запозданием отозвался вместо Уилхуффа Соло. – А еще у нас есть ключи к счетам «Черного солнца». И за них я даже готов простить почившему ящеру половину его прегрешений.
– Как великодушно, – съязвил очнувшийся от любования прекрасным бывший гранд-мофф. – Можно узнать – которую?
– Ту, что не касается Леи, – охотно сообщил Хэн, снова утыкаясь в свои цифры. Но уже через две минуты обманчивое спокойствие и сосредоточенность контрабандиста обернулись взрывом эмоций: – Сарлачий хвост, мне нужен Калриссиан! Без него я тут буду месяц копаться!
Соло с досадой выругался и отпихнул в сторону не поддающийся расшифровке блок.
– Ну, так вызовите его с Корусканта, – пожал плечами Таркин. Вспышка за последние полчаса была не первой и даже не десятой, поэтому лишний раз напрягаться, придумывая подходящий к ситуации ехидный комментарий, комиссару было уже попросту лень.
– Или перевезите данные в столицу, – выдвинул контрпредложение Пиетт. – Полагаю, там найдутся все необходимые специалисты.
– А еще там найдется Траун, – как бы невзначай заметил Уилхуфф. – И тогда большую часть культурных ценностей мы не успеем даже пощупать.
Можно подумать, это такая большая потеря, – командующий «Эскадроном» к материальным ценностям относился совершенно спокойно, считая, что им уделяют значительно больше внимания, чем стоит на самом деле. Практически любое украшение можно повторить, подобрав аналогичные по чистоте и весу камни, а здание возвести на новом месте, вписав в рукотворный пейзаж. Но искреннее сожаление о потенциально упущенной добыче, прозвучавшее в голосе бывшего гранд-моффа, провоцировало на колкость.
– Решили поправить пошатнувшее материальное положение, комиссар? – Сорел поискал взглядом кресло, но не нашел и уселся на ближайший ящик. – Или нашли даму сердца? Насколько я помню, вам всегда нравились рыжие. А зеленый, как показывает пример Мары Джейд, им обычно к лицу.
Таркин очень выразительно посмотрел на адмирала, взвешивая то, что собирался сказать, но передумал и отвернулся.
– По предварительной оценке стоимость наших трофеев составит порядка двадцати-двадцати пяти миллиардов, с учетом арестованных на данный момент счетов. Разумеется, большая часть будет не деньгами, а предметами, акциями и прочим, – выдержав достаточную для выражения недовольства паузу, заговорил комиссар. – Возможно увеличение суммы за счет более детального исследования имеющихся счетов Счетной палатой и СИБ. Хотя ведомство Айсард скорее будет исследовать из уцелевших владельцев.
– На Кесселе будет праздник, – тихонько добавил со своего места Хэн.
– Не сомневаюсь, – Пиетт растеряно потер висок. – Меня больше интересует, что со всем этим делать?
– То есть? – Таркин удивился настолько, что даже повернулся к адмиралу и внимательно на него посмотрел. «Эскадрон» и все причастные получат причитающееся, а остальное разойдется по частым коллекциям или осядет в казне.
– Есть один маленький нюанс, – вклинился Соло. – Решение о передаче денег должна принимать Лея.
Комиссар скептически вздернул бровь, пытаясь припомнить нынешнюю должность принцессы. И нельзя сказать, чтобы всплывшая в памяти информация его обрадовала.
– С ее высочества станется устроить аттракцион невиданной щедрости и попытаться накормить всех голодных Галактики. Обычная женская глупость.
– Не думаю, – Сорел осторожно обдумал спонтанно возникшую идею и пришел к выводу, что она имеет право на жизнь. – Уилхуфф, отберите украшений и Альдераанского антиквариата, сколько не жалко. Вручим принцессе как компенсацию за моральный ущерб.
– А остальное? – комиссар явно не успевал следить за беспорядочным полетом адмиральской мысли.
– Пустим на нужды флота, разумеется, – хищно улыбнулся Пиетт, предвкушая возможность выбить под это дело себе нормальный корабль. Ни «Амидалу», ни «Схватку» ему, как уже было понятно, никто отдавать не собирается. А раз так – придется ковать свое счастье самостоятельно.
– Да вы с ума сошли! – воскликнул Таркин. – На эти деньги можно четыре «Звезды Смерти» построить и еще останется!
Хэн просто старательно хлопал глазами, изображая лицом клинического идиота. Сам контрабандист считал, что выглядит достаточно вменяемо, но подозревал, что у сторонних наблюдателей может быть другое мнение. Впрочем, Соло оно интересовало мало. А вот степень возможного помешательства Сорела расстраивала.
– Боюсь, господа, Император пока полностью уверен в моем душевном здоровье, – адмирал, от которого не укрылись похоронные настроения собеседников, вытащил из ближайшего открытого ящика парочку топазовых подвесок, внимательно их осмотрел, спрятал в карман и поспешил откланяться.
– Что-то мне вариант с голодными начинает нравиться больше, – задумчиво проговорил Соло, глядя в закрывшуюся за адмиралом дверь.
– Мне тоже, – признал озадаченный собственной мыслью Таркин. – Но не стоит забывать про Вейдера и его тягу к гигантомании.
– Это да…

Глава 51

Три часа спустя, адмирал, до сих пор пребывающий в исключительно хорошем настроении (если состояние «веселый и злой» могло быть описано именно такими словами), шел по коридору двенадцатой палубы, мурлыкая себе под нос что-то отдаленно похожее на имперский марш и начисто игнорируя приветствия младших по званию. Офицеры, уже наученные горьким опытом общения с улыбающимся Таркиным, старались откозырять как можно быстрее и убраться подальше. Потому что за адмиралом, казалось, катилась гроза. Не ощутимая обычными зрением или слухом, но ясно различимая посредством того самого шестого чувства, которое обитает где-то в районе желудка и просыпается в ситуациях, близких к критическим.
Но Пиетт предпочитал пока не обращать внимания на эту волну паники, причины которой ему были прекрасно известны.
Да, за эти сто восемьдесят минут он успел достаточно много: лично проинспектировать отряды, занимающиеся зачисткой астероида и глубоким бурением, оценить их успехи как посредственные и установить крайний срок, по истечении которого «Эскадрон» начнет полновесную орбитальную бомбардировку, при необходимости переходящую в имитацию выполнения приказа «База-Дельта-Ноль». Луна после ухода флота, по мнению адмирала, должна была выглядеть как оплавленный булыжник без малейшего намека на следы существования жизни на нем.
Помимо этого, Сорел нанес визит в лазарет, где полюбовался на две стоящие рядом реанимационные капсулы. Одна – с принцессой Леей, вторая – с полутрупом гранд-моффа Кассаса, про который все успешно забыли, занятые более насущными проблемами. Ее высочество медики готовы были выпустить хоть сейчас, но вопрос адмирала о возможных последствиях для здоровья Органы-Соло, а в особенности угрожающая интонация, с которой он был задан, быстро заставили их передумать. И принцессу, к взаимному удовольствию принявших участие в обсуждении сторон, было решено оставить отдыхать и лечиться еще минимум на трое суток. За это время Пиетт надеялся завершить все дела и взять курс на Корускант. Где собирался передать ее высочество с рук на руки Императору. Или Вейдеру, если тот соизволит, наконец, вернуться из рейда в Неизведанные Регионы. Кассаса Сорел собирался сдать в Центральный госпиталь полным комплектом – капсулу с телом и десяток банок поменьше, занятых клонированными органами. В том, что эту мозаику реально собрать, не угробив пациента окончательно, адмирал уверен не был, но надеялся на участие форсюзеров.
Помимо этого Пиетт не поленился посетить начальника службы безопасности линкора и покопаться в его солидных запасах психотропных веществ и прочих занимательных своим содержимым склянок. Полковник СИБ попытался было возразить, намекая на опасность применения этих препаратов неспециалистом, но адмирал любезно сообщил безопаснику, для кого предназначен наркотик. Вопросы растаяли сами собой.
И теперь адмирал направлялся к тюремному лазарету, придерживая локтем экспроприированную из кабинета Тойнца деку и баюкая в ладонях медицинского вида пробирку с ярко-синей жидкостью. Красочный штамп на боку которой не оставлял ни малейших сомнений в ее предназначении.
Караул из четырех штурмовиков, усиленный парой ногри, при виде Пиетта вытянулся во фрунт и щелкнул – кто каблуками, кто когтями. Выглядело внушительно. Сорел милостиво кивнул охране и прижал ладонь к пластине замка. Ключом в данном случае, помимо стандартной идентификационной карточки, служили отпечатки пальцев и скан сетчатки. Насколько знал адмирал – это был единственный надежный способ запереть форсюзера. Разумеется, для одаренного, у которого достанет Силы попросту высадить бронированную дверь, не занимаясь ковырянием в запорах, этот метод не годился. Но обычная девчонка вряд ли могла быть сильнее лорда Вейдера, имевшего нехорошую привычку в дурном настроении ходить, снося все на своем пути, включая стены, зазевавших солдат, корабли и гермодвери. Но даже у главкома подобные приступы раздражения случались достаточно редко. И обычно инициировались его ситхским темнейшеством, Императором Галактики.
Собственно, приступ бешеной деятельности самого Пиетта тоже был связан с Сидиусом, но носил заметные следы столь любимой Сорелом творческой трактовки приказов. Ему было велено придумать – он придумал. И твердо решил успеть воплотить идею в жизнь. До того, как кто-то додумается ограничить полет его фантазии.
Не успеет, – с холодной иронией подумал адмирал, так до конца и не поняв, кого же имел в виду – Палпатина, Вейдера или кого-то еще. Но тут командующему пришлось оставить отвлеченные размышления и обратить внимание на текущую реальность.
Створки тяжелой шестислойной двери камеры разошлись в стороны, как распускающийся цветок, и захлопнулись сразу же, стоило Пиетту только перешагнуть порог. Камера, в которую он вошел, представляла собой вытянутое помещение примерно два на четыре метра, половина которого была занята больничной койкой, больше напоминающей гибрид бронированного контейнера с операционным столом. К массивному основанию ложа крепилась небольшая рама, по которой могло двигаться малое кольцо наручников. Кольцо побольше было запаяно на правом запястье заключенной. Стандартным замкам тюремщики явно не доверяли. А на коротком куске синтетического волокна, соединяющего кандалы, можно было спокойно поднять «Тысячелетний сокол». Вторая рука ведьмы была закреплена жестко, а к охватывающему предплечье объемному браслету медицинского диагноста тянулись многочисленные трубочки и проводки, для надежности упрятанные в общую металлическую оплетку. Картину завершал шоковый ошейник с датчиком движения, срабатывающий на любые перемещения свыше полуметра.
Кажется, сержанту надо сказать, что столь ревностное выполнение приказа – это перебор. Хотя очень может быть, что через пятнадцать минут я буду ему искренне благодарен, – оглядев шедевр конструкторской мысли, адмирал перевел взгляд на ведьму.
Зрелище было неутешительным. Легкомысленная пижама в цветочек, позаимствованная из запасов Леи как единственный предмет одежды, из которого датомирская «красавица» не выпадала сразу, не скрывала чрезмерной худобы девушки. Складывалось впечатление, что ведьму если не морили голодом, то заставляли регулярно работать на износ. Отчасти это совпадало с информацией из архивов Тойнца, но вряд ли такой эффект должны были дать выходы на арену. Вполне возможно, что причиной такого состояния было бесконтрольное использование Силы. Что подтверждали застарелые синяки и кровоподтеки, обнаружившиеся под смытым санитарами толстым слоем грима. Неудивительно, что ей приходилось прятать лицо – зрелище было не из приятных.
Разумеется, можно было списать их на побои, но экспресс-осмотр со сканированием, проведенный медицинским дройдом, показал, что именно эти повреждения внутренние, а не внешние. Собственно, внешних тоже хватало – по плечу ведьмы змеились два глубоких шрама, похожие на следы звериных когтей, сетка более мелких и уже побелевших от времени полос покрывала икры. Ну а многочисленные ссадины и порезы, оставшиеся со времен бегства с Соленой луны, довершали картину.
Рассматривая ведьму, Пиетт был уверен, что она разглядывает его в ответ. Некогда длинные волосы, безжалостно обстриженные неровными кусками (казалось, те, кто отвечал за санитарную обработку заключенных, просто срезали все вплетенные в прическу украшения, не утруждая себя распутыванием вьющихся прядей), падали на лицо девушки, успешно маскируя подрагивающие ресницы.
– Хватит притворяться, я же вижу, что вы не спите, – произнес адмирал, понимая, что пауза слишком затянулась.
Ведьма глухо фыркнула, сдула с лица мешающую прядь и уставилась на Сорела желтовато-карими глазами. Такой взгляд – презрение и уверенность в своих силах, нарисованные причудливой россыпью светлых точек на более темном фоне радужки, куда больше подошел бы дикому зверю, чем человеку. Но тут природа соизволила пошутить, сделав глаза действительно зеркалом души владелицы.
– И что с того? – голос Малены, хриплый от длительного молчания, эхом отразился от металлических стен.
– Ничего. Я хотел с вами поговорить и надеюсь, что вы будете сотрудничать, – Пиетт положил деку на сбившееся покрывало и продемонстрировал девушке пробирку. – В противном случае мне придется применить это. Сыворотка правды, двойная доза. Средство действенное, для обычного человека в таком количестве смертельное. На форсюзерах не проверял, не знаю. Но могу проконсультироваться с представителями СИБ. На Корускант привозили беглых джедаев, так что некоторый опыт в допросах одаренных у тамошних следователей имеется.
– Лжете, – насмешливо выплюнула ведьма. Мутная пелена беспамятства, вызванная действием парализатора и снотворного, постепенно рассеивалась и датомирка приобретала обычную самоуверенность. Сконцентрироваться даже на простейшем призыве Силы пока было слишком сложно, но Малена надеялась, что совсем скоро это изменится. Разумеется, если тюремщики не сообразят снова накачать ее снотворным.
Пиетт печально улыбнулся.
– Мне жаль вас разочаровывать, но, увы, я не лгу, – адмирал подошел к выпирающему из монолитной стены медицинскому блоку, и вставил склянку в предназначенный для нее паз.
Дно пробирки вскрылось автоматически, издав резкий щелчок, зловеще прозвучавший в наступившей тишине. Яркая ядовитая жидкость постепенно начала поступать в основной резервуар, окрашивая питательный раствор в бледно-голубой цвет.
– Начнет действовать минут через пятнадцать-двадцать. А пока я расскажу вам кое-что интересное из вашей же биографии, – Сорел удобно устроился в изножье кровати, предусмотрительно отодвинувшись настолько, чтобы ведьме даже не пришло в голову попытаться его лягнуть, и раскрыл принесенную деку.
Судя по яростному взгляду Малены и конвульсивно скрючившимся в характерном жесте пальцам, датомирская «красавица» остро жалела о невозможности Пиетта удавить, а то и что похуже. В ответ на эту демонстрацию намерений адмирал лишь дернул уголком губ, обозначив презрительную полуулыбку.
– Итак, если верить изъятым документам, то к Тойнцу некая Мила Хаугаард попала неполные семь лет назад. Но образец ДНК, отпечатки пальцев и рисунок сетчатки этой мифической Милы совпадает с вашим.
Адмирал взглянул на ведьму, пытаясь понять ее реакцию на подобное заявление, но лицо Малены вновь было бесстрастно. Лишь в глубине зрачков горели злые огоньки.
Пиетт едва заметно пожал плечами и продолжил чтение:
– Спустя неделю с мисс Хаугаард был заключен кредитный договор, согласно которому Мила получала пятьдесят тысяч кредитов наличными в долг и обязалась вернуть их в течение года. Процент при этом был грабительский, и к концу срока сумма должна была утроиться. Как ни странно, мисс Хаугаард подобные условия совершенно не удивили, более того, спустя десять стандартных месяцев она была должна виго Тойнцу уже более двухсот тысяч кредитов. Логично предположить, что взять с Милы, кроме глупой головы, было нечего и договор был продлен, а еще через год превращен в бессрочный. Но самым интересным является не это, а то, что вы были обязаны работать на фаллиена, пока не вернете деньги. При этом условия договора подразумевали, что все суммы, заработанные вами на арене, в счет погашения кредита использованы быть не могут. Таким образом, выкупить себя вы были не в состоянии. А по достижении полумиллионной суммы долга попросту переходили в собственность Тойнца.
Сорел перевел дыхание и, уже не надеясь на какой-либо отклик, закончил речь совсем не так, как собирался:
– Могу вас огорчить – эта цифра была достигнута больше года назад и если вы надеялись, что авантюра с принцессой способна принести вам пользу, то ошиблись. Если до этого виго мог распоряжаться лишь вашим временем и свободой, то после – вы стали принадлежать ему целиком.
Застывшее лицо ведьмы не изменило выражения, но сквозь эту маску просачивалась тоска. Глухая, звериная тоска. Адмиралу на секунду показалось, что еще чуть-чуть и хрупкая клетка, выстроенная Маленой из воли и ненависти, лопнет, взорвется истерикой и буйством Силы. Но чуда не произошло, лишь погас яростный огонек в глубине расширившихся от внутренней боли зрачков.
Пиетт помолчал с минуту. Откладывать неизбежное не имело смысла, да и времени было жаль. А раз так, то стоило заканчивать эту часть спектакля:
– Насколько я понимаю, вы знали об этом факте и как только получили возможность – отомстили. Разумеется, принцесса обещала вам покровительство, по доброй воле или нет – не так уж важно. Ее высочество вообще легко раздает обещания, как и положено политику, но вот платить за вас ваши долги она не будет. Сумма слишком велика.
Датомирка сморщила нос, как кошка, вступившая в лужу. Гримаса получилась на редкость выразительной и без слов проиллюстрировала мнение Малены о политиках, которых девушка явно спустила с небес на землю. Точнее, на одну ступеньку с воротилами преступного бизнеса. По сути дела, особой разницы действительно не было.
Адмирал, воодушевленный тем, что дело сдвинулось с мертвой точки, решил сыграть на добивание. И, добавив к почти безразличному тону тщательно выверенную нотку покровительственного презрения, произнес:
– Теперь Тойнц мертв, а все его состояние реквизировано в пользу Империи. И, согласно установленному правилу, экипажи кораблей, участвовавших в антитеррористической операции, имеют право на пять процентов от суммы. Не буду утомлять вас правилами расчета приза в зависимости от звания, скажу лишь, что выкупил вашу голову у Имперского флота. Шестьсот восемьдесят тысяч вашего долга и двести сорок – рыночной стоимости. И на это ушел почти весь причитающийся мне миллион. Надеюсь, вы это оцените.
– А если нет – вернете предыдущему владельцу? Зачем... зачем вам живая игрушка? Скучно!? – на последнем слове голос ведьмы зазвенел и сорвался, превратившись в хриплый всхлип.
Ого, как мы заговорили…
Наркотик, как показал быстрый взгляд на хронометр, уже пять минут как должен быть начать действовать. Впрочем, это было заметно и так – по стремительно теряемому Маленой контролю над собой. Рядом с ней и ее бурлящими расплавленной лавой эмоциями становилось попросту больно находиться. И никакие щиты не помогали.
Пиетт, почувствовав знакомый привкус крови на губах, мысленно выругался, со вздохом вытащил из рукава платок и прижал к носу.
Кажется, пора просить надбавку за вредность. Только вот у кого? – мрачно подумал адмирал.
– Вы... – ведьма все же сумела взять себя в руки и перестала напоминать проснувшийся вулкан, – какую вы хотите получить выгоду?
А вот это уже ближе к истине, дорогуша...
– Много и разных, – уклончивый ответ лучше, чем ничего. Особенно если не уверен в том, что будет хотя бы намек на пользу. А уверен адмирал не был, рассчитывая, в крайнем случае, просто выкинуть ведьму за борт и проститься с потраченными на нее деньгами.
– Вы оптимист, – Малена быстро приспосабливалась к изменяющейся ситуации, сообразив, что проще говорить что-то близкое к собственным мыслям, а не терпеть боль, вызываемую длительным молчанием.
– Всегда считал себя реалистом, если не хуже, – вяло отшутился Пиетт. – Для начала я хочу знать, как именно вы заманили принцессу в ловушку и возможно ли повторить этот фокус с другим форсюзером. Особенно меня интересует, зависит ли «доверчивость» жертвы от степени ее владения Силой и уровня обучения. Второе – я хочу знать, почему и для чего Тойнц интересовался одаренными. Вы выходили против них на арену, побеждали или проигрывали, не важно. Мне нужна характеристика на всех, кого вы сможете вспомнить. Если же ваша забывчивость окажется патологической – вы получите в свое распоряжение записи поединков, а вас, в свою очередь, получат соответствующие специалисты по освежению памяти. Третье – я хочу знать, зачем Тойнцу нужны были именно вы. Держать форсюзера на коротком поводке, не имея никаких способностей к Силе – опасно. Желать получить второго – еще опаснее. Значит, было что-то, перевешивающее этот риск. Ну и последнее – я хочу знать, что умеете вы лично. Кто и чему вас учил, предел способностей и прочее.
– Обширный список вопросов, – ведьма скосила глаза на мерцающую голубоватым светом емкость с питательным раствором. – Только вот мне не хватит жизни на них ответить.
– Если вас это хоть немного мотивирует, – хмыкнул адмирал, – то могу сказать на выбор две вещи. Вы ответите мне здесь и сейчас, быстро и четко. И каждый ваш правдивый ответ спишет по пять тысяч вашего долга. Или ответите потом, но Императору. И, поверьте, там ваши финансовые трудности никого интересовать не будут. Как и сохранность жизни.
– А вас интересуют? – Малена оценивающе прищурилась.
– Да, – Пиетт поймал взгляд ведьмы, провоцируя ее на попытку прощупывания оппонента Силой. – И поэтому я, как и вы, заинтересован в том, чтобы закончить этот допрос побыстрее.
– Утешили, – фыркнула девица, – я удовлетворю ваше любопытство и умру свободным человеком. Судя по той дозе, которая уже во мне. Двойная ведь смертельна?
– Ошибаетесь, – мягко улыбнулся Сорел, – не умрете, поскольку я вам солгал. Доза обычная, а вы слишком плохо умеете отличать ложь от полуправды.
Повисла пауза, заполненная игрой в гляделки. Без форсюзерских фокусов, просто столкновение взглядов глаза в глаза в течение нескольких томительно длинных секунд.
– Какая же все-таки сволочь, – печально и абсолютно честно произнесла ведьма.
– Не думайте, что вы первый человек, который мне это говорит, Малена, – адмирал героическим усилием задавил рвущийся наружу смешок. Вывод, сделанный датомирской одаренной, развеселил его, напомнив один давний разговор о личных качествах хороших штабных офицеров. Но не стоило отвлекаться от основной темы.
– Итак, ловушка для принцессы – чья была идея, кто разрабатывал схему, какие условия учитывались и так далее...

Глава 52

– Какое-то у меня нехорошее предчувствие, – едва слышно пробормотал Люк, глядя на зеленовато-рыжий диск планеты, постепенно заполняющий собой лобовой иллюминатор «Скользящей тени».
Мара в ответ неопределенно хмыкнула. В ее понимании подобные предчувствия были всего лишь поводом для усиления бдительности. А на данный момент все возможное сделано уже было. Дефлекторы выведены на максимум, пушки в боевой готовности, координаты эвакуационного прыжка рассчитаны и введены в навигационный компьютер. И это невзирая на то, что предварительное сканирование не показало никаких признаков действующей цивилизации, а потерявшие форму развалины многовековой давности, обнаружившиеся неподалеку от точки высадки, угрозу представляли разве что для археологов. Впрочем, Джейд, удостоившаяся в свое время посещения Коррибана, помнила о том, что быть и казаться – вещи разные. Но относилась к этому знанию философски.
Скайвокер же, с прелестями ситхского обучения в полной мере так и не познакомившийся, предпочел предаться размышлениям на тему своей изменчивой судьбы, предоставив Руке Императора делать дело. Благо получалось у нее отлично.
Сама идея отправиться на поиски древних артефактов, озвученная Марой пару недель назад, показалась Люку сомнительной. Время было не слишком мирное, и куда логичнее было заниматься насущными проблемами, а не ковыряться в древних камнях. Но ни Император, круглосуточно занятый делами Сената, Совета моффов, и бесконечными заговорами, ни Йода, проводивший почти все свое время в компании забрака, с юным джедаем общаться не желали. С одной стороны это было обидно, с другой – давало простор для фантазии и поиска приключений на разные части тела. Последнее на Корусканте было затруднительно – получившие драконьих хвостов лично от Сидиуса ребята Айсард ходили за рыцарем круглосуточно. И минимум вчетвером. Оставалось культурно просвещаться, полировать оставленных на его попечение дройдов, и спать. Редкая роскошь, по сравнению с временами Альянса. Кеноби пропадал среди тех же СИБовцев, Квай и Экзар занимались исследованиями сомнительного толка, Вейдер воевал на дальних рубежах, Лея и Хэн мотались по Галактике. Оставалась Джейд. Во всей своей взбалмошной красе и личных... особенностях психики.
Люк вздохнул и осторожно пощупал скулу. След от пощечины, которую ему влепила протеже Императора, давно исчез, но неприятное воспоминание осталось. С другой стороны, умения общаться с девушками, как надеялся младший Скайвокер, при этом прибавилось. Во всяком случае, практики ведения рискованных переговоров накопилось изрядно, поскольку Мару после инцидента в сенатской ложе пришлось долго утешать и всячески задабривать, так как Рука Императора вбила себе в голову, что без титула и личной планеты она младшему Скайвокеру не пара. Раз уж адмиралы ниже королевы не смотрят, то потенциальному Наследнику Империи это тем более не по чину.
О том, что у Сидиуса в планах значилась Наследница, ситхесса старалась не думать, отрицая саму возможность управления государством женщиной, отягощенной выводком детей и разгильдяем-мужем для комплекта. Мнение Леи по этому вопросу она узнать не потрудилась. А зря. По большому счету, Органа-Соло была единственной кандидатурой на пост главы государства, которая бы в равной степени устроила как Альянс, так и Империю. Разумеется, Мон Мотма считала, что готова к такой ответственности принцесса будет лет эдак через десять-пятнадцать, но Палпатин мысли чандрилльской сенаторши не разделял, предполагая, что этот момент наступит значительно раньше. И поэтому готов был гонять Лею с поручениями чрезвычайно важности до последнего для беременности. Благо Анакин был достаточно далеко, чтобы этому воспрепятствовать.
Так или иначе, но помешать Маре в осуществлении ее странного проекта никто не успел, поэтому сейчас они болтались на краю Галактики, где-то поблизости от Адумара и занимались ерундой.
– Будем внизу через тридцать секунд, – напряженно сообщила Джейд, одним глазом кося на приборы, а вторым – в обзорный иллюминатор.
– А? – очнулся Люк и тут же захлопнул рот – «Тень» ушла в крутое пике, лишь с большой натяжкой могущее считаться заходом на посадку. С таким пилотажем и до катастрофы недалеко. Но Мара была абсолютно уверена в себе, и Люк немного успокоился. Тем более, что снизу в них никто так и не стрелял.
Стремительно падавший вниз кораблик в последний момент завис на высоте всего нескольких метров над землей, истошно взвыв репульсорами, и долю секунды висел на столбе пламени, вырывающемся из форсируемых маршевых двигателей. После чего Рука Императора сочла поверхность достаточно продезинфицированной и бросила яхту на посадочные опоры. В недрах «Скользящей тени» что-то жалобно тренькнуло, но в остальном обошлось без повреждений.
– Лихо, – признал Скайвокер-младший, выпутываясь из ремней безопасности. – Только, пожалуйста, доверь в следующий раз штурвал мне, хорошо?
– Это еще почему? – девушка, одной рукой переключавшая тумблеры на панели управления, а второй поправляющая растрепавшие волосы, повернулась и удивленно уставилась на своего спутника.
– Мне так будет спокойнее, – ровно сообщил Люк. Признаваться в том, что он до последнего момента боялся, что Джейд в попытке произвести впечатление все же разобьет кораблик, не хотелось. Как и провоцировать ситхессу на новые подвиги.
– Я напугала парня, взорвавшего первую «Звезду Смерти»? – саркастично поинтересовалась Рука Императора.
– Обеспокоила. В некотором роде, – с дипломатией по-прежнему не складывалось, но даже такое неуклюжее объяснение было лучше, чем ничего. Особенно сейчас, когда Люк немного освоился и начал различать в Силовом фоне планеты не только белый шум, но и отдельные мелодии. И вот эти мелодии его действительно беспокоили.
Мара, уловившая изменение настроения джедая, добавила к бластеру и световому мечу, привычно оттягивающим пояс ее зеленого комбинезона, еще пару виброножей и даже один термодетонатор. Огневая мощь лишней не бывает, а против ранкора, например, нужно что-то серьезное. Не говоря уже о людях.
– Не стой столбом, рыцарь, – убедившись, что ничего не забыла, девушка скользнула к выходу из рубки, – нас ждут великие дела.
– Не сомневаюсь, – буркнул Скайвокер.
Меня они почему-то каждый день ждут. И зачем, спрашивается?
Спустившись за Марой по трапу, Люк остановился и принялся изучать окружающий пейзаж. Для более качественного погружения в Силу надо было закрыть глаза, но джедай не спешил этого делать, подозревая, что добром подобное начинание не кончится. Мало ли какая дрянь тут водится? Куснет безо всякого злого умысла, а потом сиди в карантине неделю…
Странно, что тут так тихо, и живность только мелкая. Как вроде выбил кто крупных хищников. А раз выбил, значит население тут есть. Или было, – поправил себя Скайвокер, покосившись на полустертый рисунок на каменных плитах у себя под ногами.
Разумеется, если цивилизованные обитатели планеты уже вымерли, то беспокоиться было не о чем, но в отпечатке местного мира чувствовалась какая-то неправильность, незавершенность. И Люк никак не мог понять, с чем она связана.
Потоптавшись на месте еще пару минут, рыцарь понял, что пора переходить к активным действиям и присоединился к Маре, деловито обшаривающей уцелевшие после их посадки зеленые насаждения.
Увлекшаяся поисками Джейд без всякой жалости рубила кустики и деревца, попадающиеся по дороге, пытаясь расчистить остаток того узора, на который обратил внимание Люк. Судя по всему, это была гигантская картина, изображающая схватку некого гуманоида с весьма неприятной на вид тварью.
– Странно, – Рука Императора отшвырнула последнюю ветку в сторону. – Изображен ситх, но с кем он дерется, я понять не могу. Точнее могу, но это глупо.
– В смысле? – Скайвокер Силой собрал изрубленную в куски флору и сложил аккуратной стопочкой на краю площадки.
Мара пожала плечами.
– Ну, представь, что ты сражаешься с палли или стаканом синего молока.
– С молоком я как раз сражался, в детстве, – улыбнулся юноша. – И в основном проигрывал.
Джейд странно посмотрела на рыцаря, но ничего не сказала. В ее детстве вопрос с едой решался просто – или она ест, что дают, или ходит голодной. Причем особой разницы в этом вопросе между ее родными родителями и Палпатином замечено не было. Только в первом случае причина была в недостатке продуктов, а во втором – в недостатке терпения. И не у Палпатина, разумеется, а у самой Мары. Воспитывать же пятилетнего ребенка молниями пониже спины даже Император считал педагогически неверным.
– Ладно, проехали, – пробормотала девушка. – В общем, тут изображен древний ситх, который пытается завязать на бантик листья салата. За каким хаттом ему это понадобилось, не имею понятия. Могу только предположить, что резчик злоупотребил спайсом. Или чем похуже.
– Или в те далекие времена салат был хищным, – парировал джедай, поежившись от воспоминания о живой изгороди, выращенной Экзаром Куном на Явине. Вот та точно была не прочь подзакусить зазевавшимся джедаем.
– Ага… ты еще скажи, что после победы этот неизвестный лорд модифицировал несчастное растение. Исключительно из любви к искусству, – Рука Императора еще раз окинула критическим взглядом рисунок и поморщилась. Искать артефакты здесь было бессмысленно. Присваивать планету, судя по всему, тоже. Какой смысл называть себя повелительницей мира, в котором вершиной эволюции являются летучие ящерицы чуть больше метра длиной?
А ведь учитель обещал, что тут обязательно найдется что-то интересное. Или это он так изощренно пошутил? – Джейд впервые задумалась над мотивами Императора, в качестве первой (и последней, кстати) цели предложившего ей именно эту планетку.
– Мара, обернись, – напряжение в голосе Люка заставило девушку автоматически положить одну руку на рукоять меча, а второй потянуться за бластером.
– Как мило, – низкий, чуть хрипловатый голос, громом прозвучавший в наступившей тишине был несомненно женским. – Впервые за столько лет в меня гости. И какие гости.
Шипение четырех одновременно вспыхнувших лазерных мечей, два из которых были алыми и два – изумрудно-зелеными, слилось в один опасно тихий звук.

Тяжелая ткань плаща, скрывавшего фигуру незнакомки, еще оседала на землю, а сама она уже двигалась вперед, стремительно, как атакующий дракозмей. И на удивление грациозно.
Как танцовщица, – успел отметить про себя Скайвокер, резко уходя в сторону в попытке увернуться от просвистевшего в опасной близости красного клинка.
Мара, шарахнувшаяся в противоположном направлении, была вынуждена бросить бесполезный бластер и ухватиться за рукоять меча двумя руками. Судя по ловкости врага, дело обещало быть жарким, поэтому стоило сосредоточиться на главном. А еще Джейд сильно сомневалась, что сумеет парировать удар одной рукой – агрессивно настроенная незнакомка по скорости не уступала мастеру-джедаю Кеноби, не говоря уже о том, что местная леди-ситх была на полголовы выше Мары и явно сильнее. Причем не только физически.
Выберусь отсюда, выскажу Сидиусу все, что я о нем думаю, – пообещала себе Рука Императора, перекатом уходя от очередного удара и едва успев втянуть голову в плечи, когда алое лезвие промелькнуло перед глазами, вспоров пыльный камень плит. Пока Джейд хватало только на защиту, про оборону думать было рано, а если Люк не очнется и не перестанет разглядывать стройные ноги (тут Мара скрипнула зубами от зависти) этой дамочки, то думать придется вообще сразу о кладбище.
Скайвокер, сосредоточенно парирующий сыплющийся на него град ударов, в свою очередь постепенно приходил к печальному выводу, что до полноценного джедая ему еще очень далеко. Бритоголовая леди-ситх, выглядевшая, по его мнению, лет на сорок, обладала завидной физической подготовкой и явно не отлынивала от тренировок. А несколько шрамов, украшавших разные части ее почти совершенного, за вычетом татуировок, тела, недвусмысленно намекали, что противники незнакомке встречались посерьезнее двух недоучившихся форсюзеров.
Что ж, попробуем решить задачу немножко иначе, – Люк проводил взглядом взметнувшийся край широкой юбки, казалось, ничуть не мешающей своей хозяйке выполнять акробатические трюки, и подпрыгнул, вспомнив уроки Мола.
Мечи скрестились с жутким треском, а фонтан жгучих искр на долю секунды ослепил юношу. Впрочем, тактильным ощущениям это не помешало. В челюсть он не попал, но по корпусу излишне шустрой темной прилетело от души. Как оказалось, радовался Скайвокер рано – ситхесса лишь резко выдохнула и взвинтила тем атак до предела. Краем глаза Люк успел заметить «упорхнувшую» в остатки кустов Мару, отброшенную толчком Силы, но помешать этому не смог никак, поскольку был занят собственным спасением – как выяснилось, одной рукой неизвестная одаренная может парировать даже удар с разворота. И не только парировать.
К несчастью, именно этот удар и стал для рыцаря роковым. Сила инерции развернула его вокруг оси, лишив устойчивости, чем немедленно воспользовался противник. И следующий вдох Скайвокеру пришлось делать уже стоя на коленях и глядя на скрещенные у горла клинки.
– Ну и кто же мне попался, а? – незнакомка скривила полные губы в презрительной улыбке, – потрудись представить, мальчик, нехорошо умирать безымянным.
– Люк… Скайвокер, – юноша изо всех сил вытягивал шею, пытаясь отстраниться от потрескивающего лезвия, но поза была не слишком устойчивой, поэтому каждое лишнее движение могло стоить ему головы. Как графу Дуку, в свое время. Если он ничего не путал, Вейдер казнил мнимого лидера Сепаратистов именно так.
– Скайвокер? – ситхесса нахмурилась, вглядываясь в лицо поверженного врага. Увиденное ей, судя по всему, не слишком понравилось. Люк на всякий случай постарался закрыться от ментального сканирования, но делать это явно надо было не сейчас, а минут двадцать назад.
– Сын Анакина Скайвокера… занятно, – желтовато-карие глаза прищурились, а татуированные брови сошлись на переносице. Не слишком радужное начало.
М-да, моя неуклюжая попытка поднять щиты явно не возымела успеха. Леди-ситх без труда определила родство. Но если она знала Анакина, то откуда? – додумать мысль Люк не успел, поскольку в «беседу» бесцеремонно вклинилась Мара.
– Дарта Вейдера, если точнее, – поправила ситхессу Джейд, выпутавшаяся из растительной ловушки и наставившая на незнакомку бластер. Судя по выражению лица Руки Императора, стрелять она собиралась без колебаний. И не слишком заботилась тем, что может остаться в результате не только без врага, но и без союзника. – Кстати, умирать безымянной действительно нехорошо, а?
– Асажж Вентресс, – с отчетливой насмешкой ответила темная одаренная, сопроводив слова издевательским поклоном. Люк пропустил момент, когда алые мечи погасли, но сообразив, что ему уже ничего не угрожает, обессилено рухнул вперед, едва не уткнувшись носом в колени ситхской леди. Возблагодарив обе стороны Силы за то, что за новостями следят даже в таком захолустье. Как за то, что его отец в свое время обзавелся достаточно серьезной репутацией.
– Ученица Дуку? – неверяще проговорила Мара, в памяти которой всплыл обрывок из «детских сказок», которыми под настроение любил пичкать ее Император. Правда, у Палпатина в рассказе плохие и хорошие стороны часто менялись местами, но маленькая Джейд запомнила необычное имя, напоминавшее ей жужжание кусачего насекомого.
– Она самая, – согласилась Вентресс. – А ты откуда это знаешь, дитя?
– Учитель рассказывал, – огрызнулась Рука Императора, мысленно добавляя к списку претензий еще одну. Ведь Палпатин точно знал, что Асажж жива, раз обещал сюрприз, в то время как в его «сказке» леди-ситх погибала в сражении с джедаями. Одним из которых, кстати, был не кто иной, как Кеноби. А вот вторым… вторым был Скайвокер-старший.
Сарлачий хвост! – мысленно ругнулась Мара, представив, что по этому поводу скажет Вейдер. – Даже тут влипли!
– Учитель? – Вентресс повесила свои мечи на пояс, и небрежным жестом призвала трофейные сейбры. Люк дернулся было за своим, но под насмешливым взглядом ситхессы почувствовал себя неуютно и даже немного покраснел. – Дай-ка я угадаю, как его зовут. Лорд Сидиус, не так ли?
Джейд молча кивнула.
– Значит жив еще, старый шаак, – резюмировала Асажж, отворачиваясь и подбирая свой плащ. Придирчиво осмотрев материю на предмет пятен, она набросила тяжелую ткань на плечи и защелкнула пряжку, тщательно расправив образовавшуюся складку. Люк мысленно вздохнул, мимолетно пожалев, что теперь не сможет разглядывать загадочную леди. А ведь там было на что посмотреть!
– Ну… не совсем жив, – уточнил Скайвокер, так и научившийся толком лгать в присутствии одаренных. И поэтому стремившийся прикрыть одно чувство другим, поскольку не был уверен в том, что Мара простит ему такое пренебрежение ее драгоценной персоной.
Вентресс застыла на месте, буквально источая подозрительность. И стягивая Силу в тугой клубок. Рыцарь на всякий случай оценил пути отхода, но прыжок в неизвестность с площадки показался ему более рискованным мероприятием, чем попытка переговоров. Поэтому он просто постарался открыть свой разум и расслабиться. Резонно полагая, что взлом памяти штука неприятная, а голова у него уже и так болела. На нервной почве.
Судя по возмущенному шипению Мары, ученица Императора не была настроена делиться своими секретами, и сопротивлялась сканированию изо всех сил, нащупывая свободной рукой термический детонатор на поясе. По мнению Скайвокера, это была плохая идея, так как взрывом с гарантией накрывало всю площадку.
– Так, мальчики-девочки, – Вентресс встряхнулась, мотнув татуированной головой и резко ослабив хватку Силы, – прекратите меня морочить.
– Мы не… – начал Люк вслух, но умолк, ощутив, как невидимые пальцы слегка сжали его горло. Не удушая, но предупреждая о возможных последствиях.
Никого мы не морочим, – продолжил тираду Скайвокер, ничуть не смущенный тем, что пришлось прибегнуть к другому способу передачи информации и невольно доказывающий при этом, что нравом он удался в маму – заставить Падме замолчать против ее воли было весьма проблематично. – Просто после того, как я отказался убивать Вейдера, Император решил казнить меня сам, но вместо этого оказался в шахте реактора…
На это Асажж звонко фыркнула и ответила тем же способом:
Ребенок, ты даже не представляешь, какой ты сейчас смешной... да против Анакина ты и тридцати секунд не выстоишь, джедай в кавычках. Просто лорд ситхов почему-то не собирался тебя убивать. Впрочем, эту историю я не откажусь выслушать в подробностях и вслух. Как и сказку о том, как и почему влюбленный в сенаторшу рыцарь, охотившийся за моей головой несколько лет, сменил сторону. Извини, малыш, но думаешь ты очень сумбурно. А твоя девочка и того хуже.
Люк, которого в недостаточной ясности мышления давно уже не упрекали, мгновенно надулся, но леди-ситх не собиралась обращать внимания на чужие эмоции. Да и щадить чье-либо самолюбие – тоже.
«Малыш»… как сговорились, – вздохнул Скайвокер, отряхивая запыленный комбинезон и поминая Соло в не слишком лестных выражениях. Кажется, такими темпами у него скоро появится аллергия на всяких самоуверенных личностей. Хотя, казалось бы, какая связь между бывшим пиратом и бывшей ученицей графа Дуку?
Идиот! – мысленно взвыла Мара, – ты хоть понимаешь, что делаешь!?
Прекрасно понимаю, в отличие от некоторых, – отрезал юноша, выпрямляясь в полный рост и уверенно глядя перед собой. – Я всего лишь собираю недостающие кусочки мозаики.
Вентресс, терпеливо дожидающаяся, пока молодое поколение выяснит отношения, одобрительно кивнула и жестом пригласила следовать за собой.

Ух, как все-таки классно :) Когда же продолжение? Оно просто обязано быть! :)