Сектор Марзун, Среднее Кольцо, 5 г. п.б.я.

— Ты теперь мобилен, Бланкавизо. Так почему же мы встречаемся только здесь? Становишься сентиментальным? При твоем роде занятий это неблагоразумно.

Почивавший на губчатом ложе многоногий сборщик поднял треугольную голову и посмотрел на гостя. Как обычно, маска из мандалорской стали ничего не выражала. Почувствовав, что хозяин потерял к ним интерес, двое придатков побежали наверх по нитям нервного волокна и скрылись в массе грязной паутины, покрывавшей дюрастальные стены, пол и потолок трюма старого фрахтовика.

— Это не сантименты, Фетт. Осторожность. Стоит нам с тобой встретиться где-нибудь еще, сразу возникнут вопросы. «Почему именно это место? Чем оно примечательно? Что это все может означать?». В этом же убежище, где встретил свой конец мой предшественник, все всем известно, и никаких вопросов не требуется.

Боба Фетт обвел взглядом паутину сборщика. Нервная деятельность порождала каскады света в тонких нитях, которые мягко пульсировали в соответствии с мыслями и командами Бланкавизо.

— Когда-то ты использовал вместо глаз и ушей системы этого фрахтовика, — скрипуче проговорил Фетт. — Теперь у тебя есть придатки. Паутина. Трон. И посмотри, как ты раздобрел, Бланкавизо. Вылитый Куд’ар Муб’ат. Что бы он на это сказал, как думаешь?

— Не умеешь ты поддерживать приятную беседу, Фетт, и шутки у тебя не смешные. К делу.

— Хорошо. К делу.

— Четыре года назад. Циркумтор. Ты, Босск, Зукусс, ИГ-88. И четвертый охотник. Киборг.

— Д’хархан.

— Да. Я хочу узнать о нем. Откуда он взялся. Как стал тем, кем он стал.

— Зачем?

— Как же, потому что у меня есть клиент, которому интересно об этом узнать.

— Зачем?

— Тебя это не касается.

— Что я получу взамен?

— Я прошу очень мало. Припомнить кое-что. Подтвердить кое-какие сведения, которыми я уже располагаю. Я надеюсь, ты окажешь мне эту маленькую любезность в знак благодарности за множество сделок, которые принесли выгоду нам обоим.

— Ошибаешься.

— Тогда предлагаю бартер. Немного информации с твоей стороны в обмен на такой же объем сведений, которыми я располагаю.

— О чем?

— О заказе, разумеется.

Фетт продолжал смотреть на Бланкавизо. В трюме стало тихо, только гудели машины да было слышно, как бегают по паутине придатки.

— Тел Тревура, — сказал, наконец, Бланкавизо.

Фетт слегка наклонил голову — у него, подумал сборщик, это служило признаком заметного интереса.

— Тел Тревура мертв, — заявил охотник.

— Возможно, нет.

— Что ты предлагаешь?

Бланкавизо послал через паутину мысленный импульс, и сверху спустился придаток, в двух тонких ножках которого был зажат планшет. Как ему и было приказано, придаток остановился в двух метрах вне зоны досягаемости Фета.

— Это координаты места крушения на некоем планетоиде в Диком Космосе. Навикомпьютер был поврежден, а его память — стерта, но сотрудники поисковой службы, которые нашли корабль, восстановили код приемопередатчика. Он совпал с кодом «ДжампМастера-5000», который Тревура захватил на Свиврене.

— То есть туда слетятся все, кто просматривает базу БКС1. — В голосе Фета энтузиазма не чувствовалось.

— Не слетятся. Готовясь к этому дню, мой предшественник сделал так, что после угона реестр подчистили. Теперь никому не придет в голову связать эту запись с Тревурой или вообще выделить ее среди сотен кораблекрушений, которые регистрируются каждый месяц.

— Что ты хочешь взамен?

— Инфочип плюс пятьдесят процентов награды за Тревуру. За ответы на несколько вопросов о Д’хархане.

— Тридцать процентов.

— Сорок.

Фетт неохотно кивнул своим гротескным шлемом в знак согласия.

— Итак, Д’хархан. Откуда он явился? Поговаривали, что он был из Арканианских Ренегатов2.

— Нет, — сказал Фетт. — Он был родом из куда более странного места. Система Ниорд. Можешь не спрашивать у своих придатков, ее нет на картах. Это далеко в Неизведанных Регионах.

— Ты там был?

— Очень давно, — ответил Фетт. — Во время Войн клонов.

— Но ты же в то время был еще ребенком.

Шлем снова кивнул.

— С кем же ты туда ездил? С женщиной по прозвищу Наштах?3

— Не твое дело.

Бланкавизо раздраженно шевельнул тонкой ножкой.

— Тогда продолжай. Д’хархан.

Фетт помолчал, гадая, что Бланкавизо уже знает и что можно рассказать. Д’хархану уже все равно, как и Ниорду — невообразимо далекому и превращенному в пустыню.

— Его планета сотни лет воевала с соседней. Их враги завербовали наемников из Легионов Пиявок4 и готовились обрушить их на планету Д’хархана. Тогда несколько десятков ниордских разведчиков решили превратить себя в живое оружие. В артиллерийские установки, которые могли двигаться и мыслить, как органические существа.

— Он был кибернетически изменен? — спросил Бланкавизо. Его черные глазки заблестели, как отработанные топливные кристаллы.

— Да. В секретной лаборатории на краю системы. Я был там.

Охотник задумался.

— Продолжай, Фетт. — Бланкавизо придвинулся ближе.

Фетт не вспоминал о тех событиях уже много лет; наверное, не вспомнил бы никогда, если бы Бланкавизо не заплатил. Гудение медицинских дроидов, визг пил, яркий свет, который никогда не выключался, и дергающиеся под хирургическими покрывалами ниордцы, которых оперировали и превращали в нечто иное.

— Они отрезали ему голову, Фетт, — прочирикал Бланкавизо. — Это правда? Они отрезали твоему другу голову.

— Он не был моим другом. Да, ему отрезали голову. Мозг был заморожен в считанные секунды и помещен в бокс под панцирем. Остальное выбросили. Большинство органов тоже — оставили только сердце и легкие, хотя их переместили, чтобы освободить место для системы наведения и моторов.

— Они выкинули его голову и прикрутили вместо нее пушку, — сказал Бланкавизо.

— Не пушку, а лазерную установку, сконструированную по образцу тех, что стояли на алсаканских крейсерах5, — ответил Фетт. — С жидкостным охлаждением, паросбросом и достаточной мощностью импульса, чтобы пробить броню легкого крейсера. Они укрепили его плечи, руки, ноги и спину дюрасталью, чтобы он мог выдерживать вес этой штуки. И приделали суставчатый хвост из металла, чтобы гасить отдачу.

— Он изменился после этого?

Фетт посмотрел на сборщика.

— Изменился ли он после того, как стал системой жизнеобеспечения лазерной установки? Я бы сказал, что да.

— Изменился в каком отношении? — спросил Бланкавизо, то ли не заметив, то ли проигнорировав прозвучавшее в голосе Фета презрение.

— Он был орудием. Для него смотреть значило целиться. Жизнь для него заключалась в том, чтобы стрелять по врагу. Без этого его существование было бессмысленным.

— И что, они выиграли?

— Выиграли что?

— Народ Д’хархана. Они выиграли войну с Легионами Пиявок?

— Нет, — сказал Фетт. — Возникли осложнения. Половина ниордских разведчиков умерла на операционном столе. К тому времени, когда остальные были готовы, Легионы Пиявок захватили Ниорд. Защищать было уже нечего. Д’хархан и два десятка остальных атаковали вражеский флагман. Выжил только он один.

— Значит, по крайней мере, они отомстили, — произнес Бланкавизо.

Фетт пожал плечами.

— А что произошло на Циркумторе?

— Ты знаешь сам. — Фетт сложил руки на потертой броне. — От Зукусса. Возможно, и от других.

— Д’хархан верил тебе, — сказал Бланкавизо. — А ты его предал.

— Он верил, что я его предам.

— Это как?

— Он устал быть тем, кем был. А стать кем-то другим не мог.

— Его последние слова. Что он тебе сказал тогда?

— Я уверен, ты уже знаешь.

— Я хотел бы услышать их из твоих уст, — заявил Бланкавизо, повернув к Фету треугольное лицо.

— Он сказал: «Теперь я могу отдохнуть. Но тебе придется жить дальше».

— И что это значило?

— Я тебе уже сказал.

В паутине было тихо; даже придатки, и те замерли.

— Любопытно, как так можно — желать прекращения своего существования, — сказал Бланкавизо. — Я не могу себе такого представить.

Сборщик вытянул переднюю конечность, и маленький придаток приблизился с инфочипом, который Фетт забрал из его когтистой руки.

— У тебя самого таких мыслей никогда не возникало, Фетт? — поинтересовался Бланкавизо.

— По моему опыту, быть живым лучше, чем наоборот, — отозвался Фетт.

Но все-таки, подумал он, Куд’ар Муб’ат в конце своей жизни думал иначе. Тот самый Куд’ар Муб’ат, чьи замерзшие, распутанные нервные волокна будут вечно плавать в вакууме вокруг фрахтовика, в котором они с Бланкавизо находятся. И если Куд’ар Муб’ат в конечном итоге пришел к этому, то логично предположить, что когда-нибудь придет и Бланкавизо. А может быть, и сам Фетт.

Но если такой день и наступит, подумал охотник, то не сегодня.

На данный момент этого достаточно.