Название: At the Brink of the Dawn and the Darkness, третья часть трилогии "The Son of Suns", AU

автор: Pax Blank

беттинг: Jediula

первая часть "В Шторме" находится здесь: https://www.jcouncil.net/topic26006.html

вторая часть "В Тенях и Темноте" здесь: https://www.jcouncil.net/topic26642s0.html?start=0

ссылка на оригинал: http://www.alongtimeago.org/page27.htm




Сообщение отредактировал Алита Омбра - 11.5.2013, 19:03

Та встреча состоялась около года назад, и хотя Люк сказал, что он будет думать над этим, он понимал, что разумный срок для подобного размышления подошел к концу, и Д'Арка явился сегодня сюда в поиске ответа.

И нужно отдать ему должное, все это время Д'Арка старательно продолжал поддерживать нового Императора, не имея никаких гарантий на его положительный ответ.

Люк использовал это время, чтобы выяснить и обсудить все тонкости неожиданного "соглашения" с Нейтаном и Риисом. Нейтан, бывший романтиком, осуждал всю идею, как таковую, но Риис был реалистом и видел те же преимущества, что и Люк. И когда стало ясно, что Люк серьезно обдумывает это, Нейтан все же обратился к своей прагматичной стороне - предлагая безоговорочную поддержку и критический взгляд.

Люк не был глуп и потому не допускал мысли, что Д'Арка донес до него в точности согласованные с Палпатином детали их договоренности, старый, хитрый политикан был достаточно сообразителен и смел, чтобы повернуть сделку к своей выгоде, пользуясь тем, что Люк до недавнего времени ничего не знал о ней; эта черта как раз и делала Беладона настолько ценным. Однако, если Д'Арка хотел согласия нового Императора, сделка будет заключена только на условиях Люка.

Странно, но лишь при разговоре с Нейтаном Люк вдруг осознал, что в этом договоре есть еще и третья сторона - а он пока не слышал ее мнения. Жизнь Кирии Д'Арка изменилась бы безвозвратно после заключения их… соглашения - Люк пока не мог ни думать, ни называть его чем-то другим - и он должен был знать, что чувствует она. Необходимо было поговорить с ней лично. Потому что их отношения никогда не станут чем-то большим, чем политический брак - лишь формальной договоренностью для обоюдной выгоды, которую можно аннулировать в любое время, и ему требовалось убедиться, что она понимает это, что соглашается на это с открытыми глазами, осознавая вытекающие последствия.
Нейтан утверждал, что данная озабоченность Люка - попытка успокоить чувство вины; возможно, так и было, но независимо от выгод, что сулила ему предлагаемая сделка, он не мог пойти на нее, если Кирия Д'Арка не желала этого или не была уверена. Он привык жить среди притворства и фарса, привык использовать их для достижения целей, вопрос в том: сможет ли делать это она?




Прошел уже год, а они так и не приблизились к заключению их деликатного договора; Беладон Д'Арка медленно подошел к окнам, чтобы присоединиться к Императору, встав от него на осторожном, почтительном расстоянии, пока тот вдыхал свежий воздух весеннего утра. Год под его правлением, а действия нового Императора по-прежнему весьма непредсказуемы. Беладон рано понял, что давить на этого человека или подталкивать его весьма неразумно – почти одновременно с тем, что нужно как можно быстрее отделиться от прежде могущественного двора.

- В этом году обещают теплое лето, Ваше Превосходительство, - Беладон выдержал небольшую паузу. - Мне всегда нравился разгар лета. Во время него каждое событие чувствуется особенным.

Как обычно Император предпочел прямоту подспудному смыслу:

- Такое, как свадьба, возможно?

Беладон лишь слегка опустил голову в поклоне:

- По усмотрению Вашего Превосходительства, конечно.

Император молчал, и Беладон рискнул искоса взглянуть на него. Если бы не шрамы, глубокие и не очень, его лицо все еще несло бы завидное сияние юности, так сильно не сообразующееся со всей тревожной молвой и передаваемыми беззвучным шепотом слухами, окутавшими этого невысокого молодого человека. Но было в нем нечто; что-то в его глазах и внезапной, уверенной силе движений, что-то придающее его чертам опасную остроту, заставляющую нервничать даже Беладона. Палпатин по крайней мере был предсказуем; человек же, стоящий сейчас рядом был известен своей переменчивостью, когда полная бесстрастность в мгновение ока могла смениться яростным всплеском гнева.

За годы, прошедшие с тех пор, как Беладон впервые увидел протеже Императора при дворе, тот изменился почти до неузнаваемости. Юноша, который стоял когда-то с явной неловкостью позади трона Палпатина, стал настоящим лидером и главой государства, источая непринужденную, уверенную власть, которая не терпела никакого инакомыслия; его ледяной взгляд заставлял мгновенно замолчать даже самых старых, опытных придворных, ввергая их в подобострастное молчание.

Но это не останавливало Беладона. Он отдал два десятилетия преданной службе старому Императору, и теперь возможность возвыситься, утвердить и зацементировать свое положение в галактике была настолько близка, что он фактически ощущал ее вкус. Финальная награда за годы прилежной, усердной работы. А ведь он почти потерял ее; год назад, услышав сообщение о смерти Палпатина, ему казалось, что она уплыла прямо из его рук. Именно Кирия тогда не пожелала отказаться от нее, сильная и рассудительная, умеющая рассчитывать каждый свой шаг, она настаивала добиваться дальше того, что начала еще в Зимнем Дворце, используя затем каждый свой шанс при посещении двора.

Беладон думал продолжить идти тем же курсом, какой они определили с Палпатином, осторожно, не спеша, ввести свою красивую, талантливую дочь в окружение молодого Императора и надеяться на лучшее. Но Кирия хотела большей определенности по поводу своего будущего, именно она предложила более прямой подход. И хотя у него были сомнения относительно разговора с новым Императором, сейчас, по прошествии года, проведя это время настолько близко к нему, насколько возможно, Беладон понимал, что его дочь оказалась права. Нынешний Император, в отличие от предшественника, ценил прямоту и отвечал на нее благосклонно. Как и прогнозировала Кирия, он взял время на размышление - вопреки опасениям Д’Арка, что ставленник Палпатина разразится негодованием или просто категорически отринет сделанное ему предложение. Кирия, как всегда, основательно подготовилась к своей задаче, изучив предмет.

И все же такая прямота была азартной игрой, и Д’Арка теперь мог только надеяться, что его риск окупится.

Император слегка наклонил голову и, не поворачиваясь к Беладону - чтобы подчеркнуть, что его ответ еще ничего не обозначает, произнес:

- Я буду говорить с Кирией Д'Арка в моих апартаментах сегодня вечером, в семь.

Затем он резко повернулся и прошел обратно к своему столу, определенно давая понять, что встреча закончена.

Счастливый Беладон низко поклонился и попятился назад, спеша скорее выйти, пока непредсказуемый Император не передумал.



Люк сидел, потирая виски, смотря, как после согнувшегося в еще одном поклоне Д’Арка возвращается на свой пост Мара; в отличие от главы Королевского дома, она позволила себе лишь сдержанный кивок. Длинная коса огненно-золотистых волос перекинулась через плечо, тонкая арочная бровь поднялась в немом вопросе.

Мара - его исключительное осложнение, с самой первой их встречи.

Она была и его силой и его самой большой слабостью. Но разве его Мастер не предупреждал об этом? Хотя ко всему, сказанному когда-либо Палпатином нужно было относиться с осмотрительностью – у него имелась привычка самому обеспечивать осуществление своих предсказаний. Коварный старый ситх лично поместил Мару в жизнь Люка, чтобы та стала его слабостью – тем, на что можно свалить свои неудачи, когда, по сути, Люк сам был создателем своей судьбы, творцом своих слабостей. Его сострадание, его одиночество, его потребность. Его поиск родственной связи с отцом, несмотря на известный риск. Его желание близости с Марой, несмотря на предупреждение Палпатина.

И теперь в очередной раз она была осложнением, причиной его колебаний – причиной той вины, что так охватывала его, когда он думал, какую боль ей причинит, во имя необходимости – ибо он нуждался во всем, что предлагал ему Д'Арка.

Он мог, конечно, подождать благоприятного времени и приобрести необходимую поддержку через несколько лет, но все это время текущее положение дел останется прежним, мировоззрение имперцев и мятежников будет поляризоваться все больше, число жертв увеличится и Люк в конечном счете будет вынужден уничтожить Восстание - и вместе с тем шанс, который им представился.

Если он хотел следовать своим целям, это необходимо было делать сейчас; как только он упустит инициативу, эта возможность исчезнет навсегда. Он не лгал Лее, когда сказал, что сейчас решающий момент - шанс, который они больше никогда не получат. И, как бы там ни было, будет он работать с Леей или против нее, он воспользуется им.

И для этого ему необходимо получить всестороннее влияние на остальные Королевские дома, в Основных Системах и дальше; как нельзя кстати к нему повернулась удача, предлагая золотое дно, способное заполнить прорехи, полученные его слишком скорым приходом к власти. Люк успел заложить основание в войсках, обеспечивающее ему максимально возможную поддержку, но он лишился времени для создания того же в более закоснелых Королевских домах. А политическое минное поле, c множеством невидимых, скрытых проблем, которое они из себя сейчас представляли, было нужно ему не больше, чем Восстание. Он мог бы использовать армию и флот, чтобы протолкнуть любую реформу - несмотря на отдельных несогласных моффов, у него по-прежнему была их крепкая поддержка… Но главное было не в этом…

Основной причиной, по которой Люк хотел использовать Королевские дома, была их власть на планетарном уровне с точки зрения независимого руководства - и ему нужно было, чтобы они остались той силой, с которой считаются в политическом отношении; поэтому он не мог просто проехаться по ним катком, грубо подчинив себе, как это всегда делал его старый Мастер. Люк желал их инакомыслия - их готовности к возражениям и сомнениям, к противоречиям, которые были им свойственны. Но только не прямо сейчас.

И предлагаемая Д'Арка сделка открывала кратчайший путь к управлению ими, с гарантируемой поддержкой. Поскольку, если дом Д'Арка будет привязан к нему, необходимая Люку стабильность будет точно так же в их интересах. Они предлагали контракт, закрепляющий их поддержку на много лет вперед, вне зависимости будут они согласны с его планами или нет.

Ему лишь нужно жениться на Кирии Д'Арка. Если он сделает это, он получит все семейство, а через него принятие и помощь других обособленных и самых влиятельных Королевских домов.

Ему лишь нужно жениться на Кирии Д'Арка. Она была красивой, рассудительной, остроумной... Вряд ли это можно было назвать тягостной задачей. Люк не знал ее так уж хорошо, но по тому непродолжительному времени, что они провели наедине, он мог сказать, что чувствовал себя достаточно комфортно в ее обществе, а она, казалось, искренне наслаждалась его. И даже это не имело значения – они заключат договор, ничего большего. Их обязательства друг перед другом ограничатся присутствием на брачном мероприятии в нужный день...

Так почему тогда это так трудно? Это будет просто контракт, юридически закрепленный договор. Никаких физических или духовных обязательств. И когда он встретит ее сегодня вечером, он убедится, что Д'Арка понимает это также - она произвела на него впечатление разумной женщины, не подверженной приступам романтических заблуждений.

Люк вздохнул, наклонившись вперед и сжимая пальцами переносицу… Так почему каждый раз, когда он смыкает веки, наконец уверенный, что это правильное решение, он видит пронизывающий взгляд зеленых глаз и пламя золотистых волос? Все та же слабость, самая главная в его жизни. Она могла стать самой крепкой силой – должна была стать ею, но когда он наконец полностью доверился ей, она предала его. Буквально через пару часов она доложила все Императору, зная, какими страшными будут последствия. Люк не мог доверять ей. Это был факт: он не мог доверять ей. Все остальное не имело значения, любые чувства, любые желания. Он не мог дать ей вновь этот шанс, она стоила ему уже слишком много.

”Доверие – слабость”, - как часто выговаривал ему это Палпатин – вскрывая его недостатки и показывая болезненную цену таких нетерпимых изъянов. Даже сегодня, когда его старого Мастера давно уже нет, Люк по-прежнему бичевал себя его словами... А было ли все это вообще недостатками? Может, это простая человечность? И Палпатин использовал ее, чтобы управлять им, требуя невозможного?

Это было так обычно для старого ситха, игры внутри игр, сначала дать Люку то, в чем он нуждался, а затем показать ему ошибку такой потребности и заставить отказаться от нее. Убедить, что он сам творец всех своих слабостей и только сам виноват в неудачах.

Но где-то так все и было… Именно его слабость привела к смерти отца - в конце концов это именно Люк, стремясь к некой связи с ним, позволил ему приблизиться к себе. И именно Люк допустил до себя Мару, потому что хотел, думал, что может доверять ей. Именно он виноват в смерти своего отца. Его слабость привела все в движение.

И теперь, зная все это, он усугублял случившееся, позволяя Маре оставаться рядом… Позволяя по-прежнему себе эту слабость?

С этой точки зрения соглашение с Д’Арка было бы намного предпочтительнее. Никаких эмоциональных обязательств, простая деловая договоренность. Никаких привязанностей, никакой ответственности, никакой слабости. Они дают ему стабильность в государстве, он - престиж и статус их дому. У него не было недостатка в такого рода предложениях - фактически любой, имеющий дочь брачного возраста, пользовался малейшей возможностью, чтобы представить ее в надежде молодому Императору - но это было, безусловно, лучшее и открытое; по крайней мере, его согласие прекратит бесконечные сплетни.

И уберет из его жизни Мару. Сделает то единственное, что Люк не мог сделать сам.

Потому что, вопреки всему, какая-то его часть все еще желала пойти к ней, схватить в объятия, и сказать, что он... что он хочет быть с ней, что он по-прежнему нуждается в ней. Взять ее за руку и убежать. И не останавливаться до самого края галактики.

Но он уже предлагал ей это, однажды, накануне своего вступления на престол, он предлагал ей уйти с ним, прямо тогда, ночью.

Предлагал оставить все это и жить нормальной, обычной жизнью, быть нормальными людьми. Стареть и заботиться друг о друге, и... что еще? Он даже не знал, не помнил, что еще делали обычные люди. Но это не имело значения - она хотела, чтобы он остался. Стал Императором. Правил, как Палпатин. Она хотела человека, которого почитала и которому служила всю свою жизнь. Она хотела и Люка тоже, он знал это, но того она хотела больше. Одного было недостаточно - ей нужны были оба.

И он остался. Не только из-за нее, конечно - он солгал бы, заявив это. Но если бы она согласилась тогда, в тот момент, если бы сказала "да", он тут же врубил бы двигатели и улетел, без колебаний, не оглядываясь назад. Сразу, как только согласие слетело бы с ее языка. Но она не сделала этого.

И он остался…

И каждый день с тех пор он изо всех сил пытался балансировать на острие ножа между Светом и Тьмой. С другой стороны он давно приобрел этот навык – сохранять себя в целости, сглаживать разломы силой воли, ставя перед собой цель и собирая в кулак силу, к чему он всегда был способен. Но эти разломы оставались на месте, под безупречным, глянцевым фасадом, слишком глубокие, чтобы их края могли сойтись. Раны оставались на месте, слишком глубокие, чтобы затянуться. Он получил их давным-давно из мучительных, медленных порезов, которые непрестанно расширялись и становились глубже, день за днем. И где-то, в той агонии, только чтобы вынести еще один день, он каким-то образом отделил себя от пилота, погребенного в камере под дворцом.
Так или иначе…. но он оставил Люка Скайуокера в той камере. Сделал это, чтобы выжить. Стал совершенно другим человеком, даже он сам видел это. Волком Императора, его сторонником. Сильным и могущественным, значительным и почитаемым - но таким же пойманным в ловушку и таким же одиноким, каким был здесь когда-то пилот мятежников. И все прошедшие с того времени годы эти две личности становились всё дальше и дальше друг от друга, он знал это, но был бессилен остановить. Замученный и истерзанный, он отказался от всего, что отрывали от него, сдирали заживо - в последнем усилии сохранить некое подобие здравого рассудка он сам отпустил это. Но оно не отпустило его.

Тот наивный пилот, что был погребен в казематах дворца, иногда еще по-прежнему шептал ему, и какая-то часть его не могла не слушать. Как бы сильно это ни разрывало его внутри.

Он ярко помнил момент, когда все изменилось. Когда он оказался перед Палпатином, зная, что бессердечный ситх убил его отца, без сожаления, без раскаяния. Помнил этот миг, когда он понял, что отдаст все, заплатит любую цену, чтобы уничтожить убийцу своего отца.

И он знал, какой будет эта цена. Решение, принятое тогда, не было сделано вслепую.

Когда Люк дрался пятью годами раньше с Вейдером, он не поддался Темной стороне по-настоящему; в тот последний миг он не смог убить своего отца - он отступил. Да, он подошел вплотную к пропасти, но остановился у края. И провел следующие пять лет, разрываясь между Тьмой и совестью, терпя нападки и подстрекательства Палпатина, толкающие его все дальше.
Пока он не повернулся против своего Мастера... И на сей раз он действительно хотел убить своего противника. Так сильно, что был готов для этого на все...

И тогда он наконец охватил Темную сторону полностью и безоговорочно, без колебаний, без принуждения. Поскольку она предлагала ему возможность достигнуть того, что он так страстно желал: уничтожения Палпатина. У него не было ни единой мысли о том, что будет после - после достижения той единственной ведущей цели. У него не было никаких скрытых мотивов, никаких планов на будущее, как раз наоборот. В тот момент его жизни он желал отдать все – свое будущее, Империю. В тот мрачный момент он желал отдать все, чтобы уничтожить Палпатина. Остановить человека, который так безжалостно разрушил жизнь его отца и его самого. Ради этого тогда он с удовольствием заплатил бы любую цену...

И он заплатил. Самую дорогую из всех.

Сознательно. Добровольно. Он платил ее снова и снова, каждый день, в своей стальной решимости выполнить клятву, которую он дал жестокому, злобному старику.

И где-то внутри, каждый день с тех пор, он спрашивал себя: а не победил ли Палпатин в любом случае?

Сообщение отредактировал Алита Омбра - 11.5.2013, 1:33