Название: At the Brink of the Dawn and the Darkness, третья часть трилогии "The Son of Suns", AU

автор: Pax Blank

беттинг: Jediula

первая часть "В Шторме" находится здесь: https://www.jcouncil.net/topic26006.html

вторая часть "В Тенях и Темноте" здесь: https://www.jcouncil.net/topic26642s0.html?start=0

ссылка на оригинал: http://www.alongtimeago.org/page27.htm




Сообщение отредактировал Алита Омбра - 11.5.2013, 19:03

Глава 5 (часть 2)


Этим же вечером, где-то на полпути к библиотеке в личных апартаментах Люка, Мара замедлила шаг и остановилась, хмуро слушая поступающее сообщение в настроенном на каналы службы безопасности миниатюрном наушнике.

Кто находится на главном входе?

Джейд развернулась и поспешила к высоченному куполу, разделявшему главный коридор…, и точно: там была она.

Кирия Д'Арка. Любезно провожаемая, судя по направлению, в Белую гостиную. Увидев Мару, Кирия сузила свои миндалевые глаза и вытянулась в полный рост. Несмотря на то, что ее вряд ли можно было назвать высокой, всем своим видом Д’Арка демонстрировала врожденное превосходство.

Нисколько не впечатленная Мара остановилась и, чуть склонив голову, приняла одно из лучших своих выражений: «видели-знаем». Таким образом, две женщины разминулись без единого слова, но все же обменявшись красноречивыми сообщениями.

И только когда миниатюрная Кирия прошла дальше, Мара позволила тревоге отразиться на ее лице. Обернувшись вслед, она наблюдала за плавной величественной походкой, за шелестящим по мрамору коротким шлейфом изысканного рубинового платья, за струящимся каскадом великолепных гладких волос.

Какого черта Д’Арка делала здесь?! В личных апартаментах Люка! Никто не приходил сюда. Все аудиенции назначались либо в Кабинете, либо в Парадных Залах.

Мара машинально развернулась и пошла в другую сторону, чувствуя, как колотится сердце. Эту тщеславную светскую львицу много раз связывали в прошлом с именем Наследника посредством ГолоНета, и Мара полагала, что с Д’Арка сталось бы пустить эту сплетню лично – в надежде заронить нужные мысли в голову Люка. В последний год правления Палпатина Кирия периодически жила во дворце, и Люк, бывало, поддразнивал Мару по поводу ее ревности. Однако он всегда уверял, что все это, скорее всего, связано с извращенными увеселениями Палпатина, которыми тот наслаждался в промежутках между своими тайными любовницами.
Но… Палпатина давно уже не было, а Д’Арка по-прежнему находилась здесь - и это больше не казалось забавным.

Мара покачала головой, приказывая успокоиться разыгравшемуся воображению. Причина визита наверняка была банальной. Девица постоянно гостила во дворце последнюю пару лет. Ее семья даже держала здесь резиденцию, пользуясь снисходительностью Люка - а ее отца можно было теперь причислить к расширенной свите Люка; Беладон Д’Арка с удивительным рвением предоставлял свое политическое мастерство в пользование молодому Императору. Так что у его дочери вполне могли быть некоторые причины посещать время от времени дворец… Сколько гостей находилось сейчас здесь? Несколько десятков, точно.

Но не в апартаментах Люка…

Внутри Мары скрутился, не давая дышать, узел мрачного предчувствия. Не было ничего хорошего в том, что Люк встречался с ней тут, в том, что позволял окружающим видеть это. Ничего хорошего…




Вскинув голову и распрямив и без того прямую спину, Кирия Д'Арка прошествовала мимо женщины по имени Джейд, агентши Императора – состоящей с ним в связи, если верить ходящим по дворцу слухам.

Никаких доказательств, просто очередная сплетня среди множества прочих о тайных романах Императора - однако Кирия была склонна верить именно этой сплетне и потому понимала, кто будет ее главной соперницей. Кроме того сегодня она надеялась, что несколько осторожных, правильно сформулированных вопросов в совокупности с ее проницательностью откроют ей все же правду.

Но в чем бы ни состояла эта правда, Джейд была единственной женщиной в близком окружении Императора - в так называемой внутренней свите - всегда рядом с ним, задолго до его вступления на престол, а потому она в любом случае являлась силой, с которой придется считаться.

В конце длинного коридора распахнулись двустворчатые двери, открывая огромную залу с кесонными потолками; размеры залы сглаживались сдержанным, умиротворяющим оформлением в светло-кремовых тонах с деталями из розового золота. С другой стороны Кирия давно привыкла жить в таких масштабах, поэтому ее взгляд был притянут не открывшимся великолепием, а обитателем гостиной.

Глубоко вздохнув и приказав себе сконцентрироваться, она шагнула вперед и склонилась в безупречном реверансе; двери позади закрылись, и они остались одни.

Все, что Кирия знала об этом человеке, говорило ей, что нужно быть настороже, что он не ценит словесные игры и увиливания от прямого ответа.

Говори правду. Никаких недомолвок и абсолютно никакой лжи.

- Ваше Превосходительство, для меня большое удовольствие видеть вас снова. - Чуть растерявшись, когда он ничего не ответил, Кирия окинула взглядом залу: - Очень красивая гостиная, такая светлая и спокойная.

Прекрати! Прекрати говорить только, чтобы что-то говорить! Он знает, почему ты здесь и знает, что тебе это тоже известно. Скажи правду, скажи, что у тебя на уме - тем более, по слухам, он может понять это и так.

- Прошу прощения, Ваше Превосходительство, - я несколько нервничаю.

Он чуть улыбнулся, опустив ненадолго взгляд, и Кирия слегка расслабилась: стало понятно, что он не пытался быть грубым, желая поставить ее в неловкое положение – возможно, он не представлял, как вести разговор, так же, как и она.

- Да, такое случается на неизведанной территории, - произнес он любезно, и лицо Кирии осветила красивая улыбка – необычная в своей искренности. Но на его лице пролегла чуть заметная хмурая тень, словно он ощущал неловкость от происходящего; тем не менее он продолжил нейтральным тоном: - Я полагаю, ваш отец обсудил с вами причину прихода сюда.

- Да, Ваше Превосходительство.

Молчание, и снова бесстрастный тон:

- Я сказал бы, что чувствую себя польщенным, но понимаю, что этот выбор так же не принадлежал вам.

Никаких формальностей, сразу к делу, - отметила про себя Кирия.

- Однако это не означает, что я не ценю его преимущества, - продолжил он. Она понадеялась было на двойной смысл последней фразы, но не увидела подтверждения в глазах Императора, а следующие слова, сказанные им с невозмутимым лицом, но с намеком на иронию, показали, что он также увидел эту двусмысленность. – В политическом плане.

Так вот для чего был весь этот твердый, бесстрастный тон и деловая манера: он хотел обсудить все в открытую - выложить карты на стол. Для него это был стратегический контракт, не больше.

- Да, кажется, у нас есть много того, что мы можем предложить друг другу… в политическом плане, - отозвалась эхом Кирия, надеясь донести до него свое понимание.

Он ничего не ответил, и она воспользовалась паузой, чтобы внимательнее взглянуть на Императора – ощущая напряженную, динамичную ауру, исходящую от него, демонстрировавшего всем своим видом сдержанность и недоступность, носимые им будто доспехи. Интересно, что же находится под этой броней?

Император был одет, как всегда безупречно, в темный костюм и военные ботинки, из-под высокого воротника и манжет виднелись узенькие полоски белой рубашки. Все очень строго, все рассчитано на то, чтобы держать людей на дистанции.

Она слышала, что когда он тренируется с мечом – а он тренировался почти каждый вечер – то во время летней жары снимает иногда майку и остается в одних облегающих брюках; порой его видели в таком виде, неспешно идущим обратно к себе по Западной Башне, с полотенцем на плече. Хотя Кирия совершенно не могла вообразить подобного о человеке, стоящем сейчас перед ней. А может и могла… он был сильным и подтянутым, широкоплечим, с прямой спиной, и тщательно подогнанный костюм лишь подчеркивал его спортивную фигуру... Да, она хорошо могла вообразить это.

Понимая, что ее мысли ушли в сторону, она одернула себя, возвращаясь к настоящему моменту, и вновь взглянула в холодные, оценивающие глаза на сильно обезображенном, без единой эмоции лице.

Ни тени эмоций…

Она только что буквально осмотрела его с головы до ног, и если слухи о его способностях были правдой, он, несомненно, ощутил каждое чувство, испытанное ею – и все же, если она и пробуждала какую-то взаимность в ответ, человек перед ней скрыл это очень хорошо. Кирия на мгновение задумалась о других женщинах, с которыми его связывали различные толки, но отодвинула эти мысли в сторону, решив положиться на свою интуицию.

Чуть поколебавшись, она собралась с духом:

- Простите меня, Ваше Превосходительство…, я могу говорить искренне?

Его подбородок чуть поднялся:

- Конечно.

- Сэр, мне хорошо известно о том, что данное соглашение было инициировано не вами, но я не думаю, что это делает саму идею несостоятельной. Я ценю, что вы рассматриваете ее просто, как политический контракт, и буду счастлива сделать то же самое. Я не ожидаю ничего большего ни от этого соглашения, ни от вас. Если вы беспокоитесь об этом, то будьте уверены: я понимаю, что происходит. Я не глупа и не наивна.

Его лицо разошлось в настоящей, широкой улыбке, голова чуть склонилась в молчаливом согласии, и она поняла, что каким-то образом, на мгновение, прошла через все щиты.

- Нет, я нисколько не думаю так.

Кирии вдруг пришла в голову мысль, что если Император находится в отношениях с Джейд - то только потому, что она его привлекает. Ибо у него могла быть любая женщина – абсолютно любая, и то, что он выбрал Джейд, что-то значило. Кирии захотелось хлопнуть себя по лбу: как она не поняла этого раньше; Джейд была известна во дворце своими откровенными высказываниями, тем, что прямо говорила то, что думала, плюя на последствия. Она никогда не сдерживалась и никогда не подслащивала пилюлю, высказывая мнение. Она была сильным, уверенным и категоричным человеком, живущим своим умом и обладающим собственными взглядами - которыми охотно делилась. И именно такая женщина, с такими качествами, вызвала интерес Императора, несмотря на все разнообразие предлагаемого ему меню, и именно на такую откровенность Кирии откликнулся он сейчас.

Она улыбнулась, перестраиваясь внутренне соответственно последним выводам, перекраивая свое поведение к его предпочтениям с непринужденностью опытной светской львицы.

- Я хорошо понимаю - уверена, как и вы - что и Первая Императрица, и вся моя семья будут иметь личную заинтересованность в существующем положении вещей – точно так же, как заинтересованы сейчас. У меня есть чаяния и стремления - для себя самой, для моей семьи и для Империи - и, основываясь на ваших действиях до настоящего времени, я чувствую, что они сопоставимы с вашими. Я верю, что вы будете делать только то, что считаете истинно конструктивным и полезным для вашей Империи, и я уважаю это. Я хотела бы стать частью этого. У нас схожие цели, Ваше Превосходительство, и я сделаю все, что в моей власти, чтобы поддержать вас в их достижении. Я окажу любую поддержку, которая вам понадобится: политическую, общественную и личную. Мы создадим крепкое рабочее партнерство – именно то, что оба желаем получить от этого союза.

Она замолкла, выдав внезапной нерешительностью свое волнение, несмотря на уверенный, хладнокровный тон голоса; выражение лица Императора не изменилось ни на йоту. Никакого намека на его истинные мысли.





Люк молчал, понимая, что в мысленной установке Д'Арка что-то изменилось. Она произнесла довольно впечатляющую речь – особенно учитывая, что та была явной импровизацией.

И его чувство вины медленно таяло - по мере того, как он присматривался к дочери Беладона. Он бывал в ее обществе много раз, но до этого момента воспринимал присутствие Кирии где-то далеко на краю сознания, рассматривая ее как одну из множества амбициозных личностей, борющихся за место под солнцем на периферии социальной элиты, используя дворец, как поле битвы. По существу, вне прямого приказа Палпатина, Люк по-настоящему никогда не обращал внимания на нее, он редко даже говорил с нею и уж, конечно, никогда так, как сейчас - раскрыв карты, когда так много стояло на кону. Теперь, протягиваясь в Силе, читая и определяя суждения Кирии позади ее слов, он чувствовал себя гораздо легче и свободнее в своем отношении к ней и сложившейся ситуации.

До сегодняшнего дня он замечал в Кирии Д'Арка лишь респектабельную внешность и безупречные манеры, но теперь, когда он начал смотреть глубже, он видел кое-что более обнадеживающее. Да, она умело манипулировала – или, по крайней мере, пыталась проделать это с ним - но она боролась за то, чего сильно желала, и в самой сердцевине ее слов Люк ощутил основополагающую честность, которая позволяла думать, что он может действительно найти в ней компаньона - хотя и не обязательно по тем причинам, которые озвучила она.

Если Д’Арка получит свой приз, он был уверен, что она посвятит себя тому, чтобы сохранить его, а значит сделает все, что в ее весьма значительных силах для укрепления политической поддержки Люка - даже когда он начнет проводить серьезные реформы, изменяющие основные принципы палпатиновской Империи. Довольно очевидно, что она хочет быть Императрицей, учитывая тот престиж и могущество, которые этот титул принесет ей и ее семье, но самое важное заключалось в том, что она готова на все от нее зависящее, чтобы не только получить, но и сохранить его – включая помощь Люку в любом начинании, которое тот посчитает необходимым. Так что, с определенной точки зрения, она не лгала, когда сказала, что у них схожие цели: пока он Император, его цели служат ее амбициям – а потому она поддержит их безоговорочно, каковы бы они ни были. Просто как дважды два. И это, по-видимому, было все, на что он мог надеяться в подобной сделке.

- Очень убедительная речь, - прервал он наконец затянувшееся молчание.

- Возможно, потому, что она пришла из сердца.

Сердца.

- Вы понимаете, что это будет лишь политический контракт и ничего большего?

Кирия выдержала паузу и затем рискнула:

- Я понимаю, что у вас могут быть сложившиеся ранее... связи, и у меня нет никакого желания или требования прервать их.

Она внимательно наблюдала за ним, но его лицо ничего не выдало; с другой стороны Кирия и не ожидала этого. Пока она всматривалась ему в глаза, ее взгляд в очередной раз перешел на бледный, неровный шрам на правой стороне лица; начинаясь над бровью, он рассекал рваной, зубчатой линией щеку и губы, исчезал на подбородке и продолжался во впадине горла, за воротничком безупречного пошитого мундира. Ей не приходилось видеть Императора без этого шрама, даже когда он был еще Наследником, но ей показывали снимки более раннего периода и он выглядел намного моложе на них. Сейчас его лицо по-прежнему было молодым, но глубокий шрам придавал ему жесткость и серьезность - возможно, именно поэтому он и сохранял его… Она обязательно… Нет. Она хотела было решить, что когда-нибудь обязательно спросит об этом, но не могла вообразить, что действительно сможет преодолеть все эти дюрастиловые щиты, чтобы узнать правду.

Он отвел глаза под ее пристальным взглядом, хотя она не думала, что это вызвано дискомфортом – он давно должен был привыкнуть к такому вниманию к себе. Однако сама Кирия ощущала неловкость от его задумчивого молчания и потому попробовала еще раз вовлечь Императора в разговор:

- Возможно, есть что-то, о чем вы хотели бы спросить меня?

- Нет. – И тут же: - Да. Когда мы встретились первый раз, в Зимнем Дворце, вы знали обо всем уже тогда?

- Нет, Ваше Превосходительство, я не знала, - заверила Кирия.

- Это не весь ответ, - в голосе не было порицания, но прозвучал он с совершенной убежденностью. И Кирия почувствовала, что ее одернули. Он смотрел ей в глаза, прямо, испытующе, без намека на извинение.

- Никто не говорил об этом, но я... допускала, что приняла это приглашение в Зимний Дворец с единственной целью произвести впечатление на вас. - Его выражение не изменилось ни на йоту - почему это заставляло ее нервничать все больше? - В свою защиту могу сказать, я думала, что вы, возможно, сами запросили мое присутствие там - иначе бы вас там не было. Вы были хорошо известны своим участием в военной службе, а не в дворцовых приемах. - Малейшего наклона головы Императора было достаточно, чтобы выразить свои сомнения и сподвигнуть Кирию к дальнейшим откровениям: - Возможно, я чувствовала, что Император Палпатин приложил к этому свою руку, но так как вы находились там, я думала, что… - Кирия неуверенно затихла, ощущая себя разоблаченной под этим восприимчивым разумом, но рассердившись на нехарактерную ей потерю самообладания, вновь собралась с духом: - Можно задать вопрос?

Он вскинул брови, но все же согласно кивнул.

- Когда мы разговаривали на приеме в честь запуска "Патриота", вы утверждали, что не помните нашу первую встречу в Зимнем Дворце. Кажется, к вам вернулась память?

- Это беспокоит вас? - спросил он нейтрально, и затем, прежде чем Кирия смогла ответить, отвернулся, продолжая резким, бесцеремонным тоном, вновь полностью сосредоточенный на деле: - Боюсь, что вы были вовлечены в более широкие замыслы. Мои личная и политическая жизни остаются тесно переплетены. Если вы находите это расстраивающим, тогда, возможно, данная… карьера не для вас.

- Я нахожу это весьма захватывающим - в каждом аспекте, - возразила Кирия, вновь смотря ему в глаза.

Он смотрел на нее в течение долгих секунд, и когда вновь заговорил, в его тоне был все, что угодно, кроме хоть капли иронии.

- Думаю, вы не понимаете, насколько я считаю это... нежелательным, леди Кирия. Моя личная жизнь и моя публичная роль не те аспекты, которые будут слиты воедино. Подобное непонимание очень легко приводит к недоразумениям.

Было очень непредусмотрительно сказать то, что она сказала, поняла Кирия. Она только недавно уверяла, что понимает исключительно деловой характер обсуждаемого договора, а затем, несомненно флиртуя с ним, фактически объявила, что не видит различия между его общественной и личной жизнями. Неудивительно, что он поставил ее на место, и теперь все усилия Кирии сошли на нет, она вернулась к самому началу... даже хуже - потому что теперь он менее уверен в ней, чем в момент ее прихода.

- Вы правы - я не подразумевала иное.

Его отведенный взгляд и молчание говорили красноречивее слов, и Кирия буквально кожей чувствовала, как ее цель уплывает прочь, отодвинутая собственной рукой. Не потому что он не видел выгоды в рассматриваемом соглашении, а потому что… Из-за чего? Именно намек на более личную связь поднял вновь все его щиты.

Даже в титуле Наследника он был закрытым человеком, имеющим очень маленькое, избранное окружение, а вступление на престол должно было лишь увеличить внешнее давление тех, кто пытался втереться ему в доверие в надежде обеспечить себе место при новом режиме. Возможно, ее неудачная фамильярность, направленная на установление более близких отношений, вызвала его дискомфорт, потому что только он сам выбирал тех, кому позволял приблизиться… Или правда была в том, что он не позволял приблизиться никому?

Или в том, что положение, за которое она боролась, было уже отчасти занято?

Понимая, что у нее больше не будет шанса, Кирия обуздала нервы, собирая себя в кулак, и поспешила выдвинуть последний аргумент:

- Как вы сказали, Ваше Превосходительство, это будет политическим контрактом, взаимовыгодным партнерством и ничем больше. Любые личные связи, которые вы имеете, являются конечно же вашим собственным делом - хотя я бы ценила благоразумие Вашего Превосходительства в этом. Если мне будет позволено, то этим браком я буду признана вашей супругой публично и юридически, вашей Императрицей. Кого вы выберите вашей спутницей в личной жизни - останется вашим делом.

Это было условие, которое требовал еще Палпатин. И которое сейчас она ни за что не предложила бы, если бы не верила в его абсолютную необходимость.

Но новый Император был известен своей несговорчивостью и упрямством, презрением к возлагаемым на него надеждам и оказываемому давлению еще до того, как занял трон, и чем дольше вопрос их брака оставался нерешенным, тем больше увеличивалась вероятность, что он выйдет из-под контроля Кирии. Ее самым большим страхом было то, что Император окажется под давлением собственных советников – и, несомненно, ее отца - и если он остался верен своей репутации, то может попросту решить свести на нет все попытки загнать его в угол, тайно женившись на Джейд – лишая таким образом Кирию легальных притязаний на положение Императрицы.

Он мог бы предложить ей фикцию официального брака, но если он уже был бы женат на Джейд, все законные права Кирии будут под сомнением. И даже если Император изменит закон, чтобы урегулировать ее положение, оно все равно останется неоднозначным в глазах крепко приверженных традициям Королевских домов. А так как именно они составляли политическую поддержку Д'Арка, то они тщательно рассмотрят все тонкости соглашения.

Любовница это просто любовница - в таком положении Джейд будет выброшена из головы Кирии, как всего лишь небольшое развлечение Императора. Но если он оформит их отношения, тогда в любом случае… заключение контракта станет неприемлемо на каких бы то ни было условиях. Ибо право Кирии на титул – и что еще более важно, право на него любого из рожденных ею детей - всегда будет спорным. Для Палпатина линия преемственности была неподлежащим обсуждению условием - условием не в ее пользу. Но Палпатин умер и с ним ушли жесткие ограничения, устанавливающие линию прямого наследования.

Пока Кирии следовало быть прагматичной - поэтому текущее положение дел ее устраивало. Различными деталями можно заняться не спеша, в свое удовольствие, как только она выйдет замуж и ее положение будет юридически ратифицировано. После этого у нее в запасе будут целые годы, чтобы медленно и незаметно исправить все нежелательные обстоятельства.

Она безрассудно надеялась, что в ответ на ее прямоту он отплатит ей тем же - что он или подтвердит, или опровергнет предполагаемую связь с рыжей телохранительницей и прояснит раз и навсегда свою позицию. Но ей следовало понимать, что такая надежда не обоснована: Палпатин постоянно менял правила в каждой ведомой им игре, а значит его наследник прекрасно знаком с подобными приемами – умея и провоцировать их, и справляться с ними.

Сейчас он просто задумчиво рассматривал ее в течение долгих секунд, ни разу не мигнув своими странными глазами.

- Это - настоящий компромисс, - произнес он наконец, продолжая изучать ее.

- Как и большинство вещей, имеющих ценность в жизни, - ответила Кирия, и по каким-то причинам эта фраза вызвала его искреннюю улыбку, вынуждая опустить глаза, чтобы скрыть ее. Когда он вновь поднял их, Кирия увидела, что его взгляд изменился – став более доверительным и более убежденным.

- Компромисс это хорошо, - произнес он, - компромисс я понимаю.

- Тогда это компромисс, - твердо заявила она, смотря ему в глаза.

Император коротко кивнул, и какое-то мгновение Кирия думала, что он даст свой ответ здесь и сейчас - хотя, как только эта мысль пришла ей в голову, она поняла, что это не тот человек. И да, когда он заговорил, его отрывистый тон указал лишь на то, что аудиенция заканчивается:

- Что ж, это было... интересно.

Она улыбнулась и решилась на дерзость:

- Да, так часто бывает с неизведанной территорией.

Он не пропустил ее намек, и на сей раз его улыбка была по-настоящему легкой и искренней, обаятельной и даже трогательной в своей незащищенности.

- Есть что-нибудь еще, о чем вы хотели бы спросить меня, Ваше Превосходительство? - поинтересовалась она, не желая злоупотреблять его гостеприимством.

- Да, - ответил он тут же. - Я могу называть вас Кирией?

Теперь пришла ее очередь чувствовать, как по лицу медленно расплывается улыбка.

- Это будет честью для меня, Ваше Превосходительство.

Кирия учтиво поклонилась, сделала несколько шагов назад и повернулась к дверям. Она была на середине залы, когда наконец прозвучал ожидаемый ею вопрос.

- А вы намереваетесь и дальше называть меня Вашим Превосходительством?

Кирия полуобернулась, продолжая неторопливо шагать с руками за спиной - возмутительное и расчетливое нарушение протокола. - Боюсь, что не знаю, как еще могла бы называть вас.

Он, забавляясь, склонил голову набок, ни капли не веря ей:

- О, я думаю, что вы проделали свою домашнюю работу гораздо усерднее, чем хотите мне показать.

- Да, я проделала ее, но вы справились со своей лучше. Я, как, подозреваю, и все вокруг вас, остаюсь в темноте.

Она бросила эти слова в качестве мимолетного ответа – игривого и задорного перед выходом из залы. Но они, казалось, возымели прямо противоположное ее ожиданию действие: легкая улыбка Императора растаяла - и словно тень пересекла его лицо и душу в один миг.





Кирия медленно шла вдоль величественного огромного холла, под уходящими ввысь потолками, под грандиозным стеклянным куполом в центре, полностью поглощенная мыслями о прошедшей встрече. Не часто бывало, чтобы ее заставляли играть по чужим правилам; она сама была игроком, манипулятором. Она сама плела интриги, а не становилась их мишенью. Она была красива, умна, проницательна и желанна; она знала это и пользовалась всем этим, чтобы выбить себе очень престижное место в Империи Палпатина. Всю свою жизнь Кирия провела среди сливок общества, в его самых элитарных кругах, она понимала каждый тончайший нюанс обычаев и традиций, понимала правила каждой игры, ведущейся здесь, в открытую и тайно... Но пока она не могла разобраться в их встрече.
Наполовину деловое собеседование, наполовину неформальное общение, их разговор менял свой характер в одно мгновение – точно так же, как и человек, с которым она встречалась, который то следовал общепринятым негласным правилам, то намеренно нарушал их, провоцируя на откровенную честность.

И все это сбивало с толку; Кирия прикладывала недюжинные усилия, чтобы вести диалог на одном уровне с ним, чтобы не отстать от него в раскрытии правды и разъяснении будущего положения дел.

Она вошла в ту гостиную с намерением использовать флирт и убеждение, а ей без обиняков установили другие правила. Император был то официален и сдержан, то необыкновенно сердечен; он ни разу не открылся ей по-настоящему, конечно, но был порой любезным и уступчивым. Дружелюбным. Уязвимым даже, раз или два... И обворожительным.

Власть всегда имела такой вкус, но, как правило, у нее были ограничения.

Кирия подняла подбородок и позволила улыбке тронуть рубиновые губы: да... все это весьма захватывающе...