Название: At the Brink of the Dawn and the Darkness, третья часть трилогии "The Son of Suns", AU

автор: Pax Blank

беттинг: Jediula

первая часть "В Шторме" находится здесь: https://www.jcouncil.net/topic26006.html

вторая часть "В Тенях и Темноте" здесь: https://www.jcouncil.net/topic26642s0.html?start=0

ссылка на оригинал: http://www.alongtimeago.org/page27.htm




Сообщение отредактировал Алита Омбра - 11.5.2013, 19:03

Глава 9 (1 часть)


Она знала. Еще до того, как Мара дошла до дверей, она знала о том, кто стоит за ними; и этого знания было достаточно, чтобы сердце часто забилось. Когда последний раз он приходил к ней?

Дверь плавно отошла в сторону, и Люк поднял на нее взгляд. Он был один; никаких охранников, никаких адъютантов. Один. Что взволновало Мару еще больше.

- Я могу войти?

Мара молча отошла в сторону, пропуская его; сердце вдруг защемило от непонятного, грызущего страха. Вот и все. Она почувствовала, что ее будущее - сама судьба - ускользает от нее, и не знала, как помешать этому.

Он прошел за ней через холл в просторную открытую гостиную, где Мара наконец повернулась к нему лицом.

- Ты поменяла мебель, - заметил он спокойно, оглядывая знакомую комнату.

- Ну, в общем да. Всего полтора года назад. - Зачем она сказала это? Зачем уколола его, когда он даже не успел объяснить, зачем пришел?

Люк остро взглянул на нее, голубыми как лед глазами, проникая в самую душу.

- Мне лучше уйти.

Он почти повернулся к выходу, когда ее слова, смешавшие в себе горечь обвинения и боль предательства, остановили его.

- Ты женишься на ней, так ведь?


То, как он замер на месте, принесло Маре маленькую толику удовлетворения.
Люк стоял к ней спиной и думал: зачем он пришел сюда, какие нелепые, безрассудные мысли вынудили его к этому? Однако он снова повернулся к ней – он должен был иметь благопристойность по крайней мере смотреть ей в лицо при ответе.

- Да.

- Почему?

Люк вздохнул. Теперь все стало настолько сложнее - когда он видел огонь и оскорбленное достоинство в ярко-зеленых глазах.

- Потому что так надо. Потому что сейчас нужное время. Потому что это исключительная возможность.

- Потому что ты любишь ее?

- Перестань, я едва знаю ее.

- Серьезно? - голос Мары почти сорвался, тогда как нога нервно стучала по полу. - А кажется, что она проводит здесь очень много времени.

Он хотел уже возразить ей, но остановил себя - подняв собственные защитные барьеры.

- Нет ничего, за что я чувствовал бы себя должным оправдываться перед тобой, Мара.

- А перед ней?

О, это был низкий удар. Он видел, как приподнялся подбородок Мары, когда ее вопрос отразился тенью мучительной неуверенности на его лице, прежде чем та была скрыта.

- Я думаю, она достаточно взрослая, чтобы самой заботиться о себе.

- Конечно. Мы все тут взрослые, - съязвила Мара.


Он вновь пронзительно взглянул на нее:

- У тебя есть еще что сказать?

- Тебе или Императору?

Услышав это, Люк склонил голову набок:

- Разве не ты всегда заверяла меня, что это один и тот же человек?

Она выгнула брови, признавая правоту за ним.

- Только… скажи мне: почему?

- Я уже сказал тебе почему, - ответил Люк ровно. - Только поэтому. Нет никаких других причин. - Он пожал плечами, наконец понимая, зачем пришел сюда: - Я просто хотел..., чтобы ты знала об этом.

Они стояли в единственном шаге друг от друга, не двигаясь, не говоря ни слова, прикованные к месту: Люк своими обязательствами, Мара - гордостью. Так близко, и так порознь. Секунды растянулись в вечность.

В конце концов Люк сжал челюсти и повернулся, чтобы уйти; чего он ждал?



- Не делай этого, - ее голос прозвучал неожиданно для нее самой, вырвавшись из самых глубин души.

Люк остановился, не оборачиваясь к ней.

- Ты всегда хотела, чтобы я был Императором, Мара… Что ж, у всего есть цена. Естественно, что человек в такой позиции должен принимать решения, основанные на большей картине - основанные на той пользе, которую они принесут. Так делал Палпатин. Это то, чего ты хотела... именно это.

- Я хочу не этого.

Он снова повернулся к ней, в голосе смешались ноты расстройства, требования и неверия:

- Ты хочешь... Я должен управлять Империей, как хочешь ты? Ты об этом просишь меня?

- Нет! Ты же знаешь, что нет! Почему ты всегда все перекручиваешь?!

- Ты забываешь, кто был моим учителем, - ответил он мрачно. - Но я не забываю, кто был твоим..., и не только я проворачиваю сейчас нож, делая все сложнее. – Мара вздернула подбородок, но Люк продолжил говорить: - Ты просишь, чтобы я отказался от шанса, который может спасти бесчисленные жизни. Ты просишь меня принять это решение - чтобы я взял на себя эту ответственность. Из-за твоей прихоти. Из-за личных пристрастий.

- Моих или твоих?

Люк замолчал; на какую-то секунду. Но Мара знала, что он не удержался и в запале сказал слишком много. Однако он покачал головой, уклоняясь от ее вопроса:

- Я не знаю, чего ты действительно хочешь, Мара. И, думаю, ты сама не знаешь этого.

- Тебя! - Как он мог вообще говорить такое? - Я всегда хотела тебя!

- Я предлагал себя! Я просил тебя улететь со мной в день перед инаугурацией... но ты сказала остаться. Потому что ты всегда хотела обоих, Мара. Ты хотела Императора, но только с синими глазами и широкими плечами…

Мара шагнула вперед, вскидывая руку - в ярости на его обвинение, что он был заменой, суррогатом.

Он легко перехватил ее запястье, сжав железной хваткой у своего лица.

- Ты хотела последнюю модель, Мара, разве не в этом правда?

О, он так хорошо знал, как причинить ей боль. Никто из живущих не мог ранить ее так - нанося удар быстро и без всякого милосердия. Восхищалась ли она этим тоже? Скрытно, тайком, в самых темных закоулках своего сердца?

Он опустил ее руку, и Мара вырвалась, схватившись тут же за болезненное запястье - он на миг опустил глаза, с оттенком вины на лице.

Когда Люк заговорил, он вновь контролировал себя; слова прозвучали тихо и спокойно:

- Я не хочу спорить, я пришел не за твоим согласием или благословением.

- Тогда зачем ты пришел?

И снова в нем произошла перемена - заметная в этот раз сильнее; в осанке, в его ощущении в Силе, в синеве глаз...

- Чтобы сказать, что мне жаль.

- Видимо, не достаточно жаль, - резко ответила Мара, и он опустил голову, но ничего не сказал.

Он пришел, чтобы принести извинения, из уважения к их прошлому, Мара понимала это. Он принес их, и больше ничего не должен был ей.

- Ты - жестокий сын ситха, Скайуокер, - слова вылетели из нее, прежде чем она осознала их, и он улыбнулся ей пустой, кривой ухмылкой, полной самоуничижения и понимания своего цинизма... И тогда она рассмеялась. Она рассмеялась, потому что если бы не сделала этого, она бы заплакала. - Звезды, мы по-прежнему два самых рехнувшихся человека в этой галактике.

Когда-то эти слова ей сказал Люк... И она тогда ответила, что им посчастливилось найти друг друга.

- Возможно, это не было такой уж удачей... - пробормотал Люк тихо, давая понять, что тоже помнит тот разговор.

- Как, и пропустить всё развлечение, похожее на сумасшедшие горки размером с планету, которые Люк Скайуокер устраивает по своим неудачным дням? - она сослалась на другой их разговор.

Он резко посмотрел на нее, но во взгляде сверкнули веселые искры:

- Думаю, здесь мы сталкиваемся с вопросом различного мусора в глазах.*

- Или с парадоксом, когда неодолимая сила встречает несокрушимый объект. - В порыве Мара протянула к нему руку и провела пальцами по шраму на щеке: - Никто никогда не приблизится больше, - с тихой задумчивостью проговорила она, погрузившись в воспоминания о том, что с ними произошло. Мягкие губы приоткрылись в улыбке.

Он замер, и казалось время замерло вместе с ним; словно некие колебания и нерешительность удерживали его в оцепенении, в напряженном, неудобном бездействии; в неподвижной сердцевине шторма.

- Это будет самой большой глупостью, которую мы сделаем, - пробормотал он, не спуская с нее синих глаз.

Она нахмурилась, остро ощущая их близость.

- Что?

В тот же миг он был рядом, еще до того, как слово слетело с ее губ, и его руки обхватывали ее, притягивая к себе; каждая частичка их тел стала податливой и уступчивой, вожделея прикосновения друг к другу. Жар его губ тянул за собой с такой силой, что заставлял забыть обо всем. Комната, дворец, их жизни, их обязанности… все это размылось и превратилось в ничто – как бывало всегда, когда жгучий трепет охватывал ее грудь, распространяя языки пламени по всему телу, напрягая и будоража каждый мускул в волнующем предвкушении.

Потанцуй со мной...

Это была молчаливая просьба, столько времени томившая ее и наконец высвобожденная; трепещущая от желания, потребности, мольбы, тоски. Слишком во многом ей было отказано, слишком долго.

Она почувствовала, как его руки нежно заскользили вниз - так же как было в торжественном зале, на приеме, когда она впервые прошептала эти слова; его пальцы потянулись по ее бедрам, зажигая вихрь ощущений и заставляя дрожать, пока она прерывисто дышала напротив его улыбающихся губ, пылающих и исходящих страстью. Огонь стремился к огню…




Щурясь от яркого утреннего света, льющегося в высокие окна коридора снаружи, Мара открыла дверь своих апартаментов. Турис, один из адъютантов Люка, поспешно выпрямился, оттолкнувшись от стенки, которую судя по всему подпирал в ожидании Мары.

- Коммандер Джейд? Я… Мне приказано доставить вам это. В качестве комплимента от Императора.

Он согнулся в церемонном поклоне, протягивая небольшой подарочный футляр, и добавил, что сам Император выбрал ранним утром этот цветок в теплицах, прежде чем покинуть дворец.

Внутри черной глянцевой коробки лежал один единственный хрупкий цветок, орхидея с лепестками чистого белого бархата, источающими едва заметное призрачное свечение. Ее называли "вечерняя звезда", потому что цвела она только одну ночь в своей жизни.

Только одну ночь. Должна ли Мара увидеть в этом значение подарка?

Или на самом деле Люк говорил ей, что эта ночь была для него чем-то важным и драгоценным?

- Он оставил сообщение?

- Нет, мэм. Никакого сообщения.

Двусмысленный как всегда; Мара улыбнулась одной стороной губ.

- Спасибо, - произнесла она, понимая, что Турис по-прежнему внимательно наблюдает за ней - и что это небольшое событие обрастет слухами по всему дворцу еще до полудня.

Закрыв двери, Мара прошла внутрь своего жилья, чтобы найти воду и продлить короткую жизнь цветка. Мысли об этом не отпускали ее весь день, но что бы она ни делала, завтра вечерней звезды уже не будет. Цветок она сможет отпустить, а вот человека?

Несмотря на все, несмотря на то, где он находился сейчас и что делал, она все еще верила, что у них есть нечто, стоящее борьбы. Она хотела вернуть все, что когда-то было у них. И она была готова бороться за это. Она только не знала, как… Как бороться против его великих обязательств. И он тоже не знал этого.

Так что ей теперь делать?

Если бы между ними все было закончено, если бы не осталось ничего, что можно было бы спасти, он давно удалил бы ее от себя; она была уверена. Но он не сделал этого. И Мара тоже не уходила, предпочитая оставаться рядом, пока он сам полностью не уберет ее из своей жизни. И вероятно существовало множество людей, советующих ему именно это, советующих прямо сейчас. Предлагая самим сделать это за него. Наверняка.

И все же он послал ей цветок; который выбрал сам, потратив свое время. А значит он тоже не мог отпустить ее - он не хотел, чтобы она ушла.

Пока этого было достаточно, за это стоило бороться.



___________________________________________________________________

* - здесь Люк использует упоминание английской поговорки: "Не кидай камни в дом соседа, если у самого стеклянные стены". Т.е. он говорит Маре что-то типа: "Думаю, это из темы о камнях и стеклянных домах".
Ближайший наш смысловой аналог: "Чья бы корова мычала", но это слишком грубо. Получилось бы: "Думаю, мы сталкиваемся с вопросом о коровах и их мычании")))