Название: At the Brink of the Dawn and the Darkness, третья часть трилогии "The Son of Suns", AU

автор: Pax Blank

беттинг: Jediula

первая часть "В Шторме" находится здесь: https://www.jcouncil.net/topic26006.html

вторая часть "В Тенях и Темноте" здесь: https://www.jcouncil.net/topic26642s0.html?start=0

ссылка на оригинал: http://www.alongtimeago.org/page27.htm




Сообщение отредактировал Алита Омбра - 11.5.2013, 19:03

- Куда мы направляемся?

Вез Риис резко отвернулся от обзорного иллюминатора в передней части мостика «Патриота» и вперил свой взгляд в Мару. Та в свою очередь внимательно наблюдала за ним прищуренными глазами. Она полагала, что Риис передал маршрут Императора неизвестному заговорщику, и ей теперь было интересно посмотреть на его реакцию, когда, спустя три дня полета, их курс изменился.

- К Гиджу. Это на Римманском торговом маршруте - уверена, ты слышал о нем.

- Разумеется, я слышал о нем, - напряженно огрызнулся Риис. - Я хочу знать, почему мы летим туда? В нашем маршруте по плану Комменор.

- Я запросила отклонение от курса, чтобы проконтролировать один военный вопрос. Император дал согласие. - Мара взглянула на адмирала Джосса, стоящего рядом с Риисом и выглядевшего столь же озадаченным, но намного более готовым к изменениям; что было едва ли удивительно. - Вам приказано внести изменения в наш маршрут, адмирал. Будьте добры.

Адмирал Джосс кивнул и повернулся к командиру корабля для передачи приказа, Риис приблизился к Маре.

- Мы не можем просто взять и поменять маршрут, как нам заблагорассудится.

Мара выгнула изящную бровь:

- Да неужели? Последний раз, когда я видела Люка, он был еще Императором.

- Что такого важного на Гиджу, что это не может подождать?

- А у тебя есть особенные причины не лететь туда, Риис? - парировала Мара, не устояв перед соблазном коснуться правды - хотя Люк яcно запретил ей хоть как-то намекать на то, что им известно о действиях Веза. - Ты кажешься слишком расстроенным.

Риис поджал губы, отворачиваясь:

- Нет конечно же. Но маршруты планируются заранее, за несколько месяцев.

- Мы внесем лишь небольшие изменения и сдвинем даты на сутки, двое. На обратном пути наверняка вернемся в график.

По правде говоря, Маре самой было любопытно, зачем они делали это своеобразное отклонение. Она не много знала об этом. Лишь то, что Люк вызвал ее утром в рабочую каюту около мостика и попросил потребовать изменения их давно запланированного и довольно короткого курса, охватывающего Кореллию, Комменор, Неймодию и Куат.

Хорошо известное нежелание Люка быть привязанным к Корусканту еще в те времена, когда он был Наследником, использовалось и теперь, в качестве причины для его частых полетов вместе с Флотом. Таким образом он с самого начала правления стал избегать игрищ двора, который традиционно собирался только на столичной планете. И к тому же это позволило Люку создать альтернативу - своего рода кочующий двор – собрание доверенных советников, которые обыкновенно сопровождали его в полетах - еще больше оттесняя двор на Корусканте от ежедневных рабочих процессов новой Империи, так как никакой закон не мог быть принят без разрешения Императора.

Совместно с достижением главной цели – проведением перемен в обход старой системы, был достигнут и побочный эффект: подобные полеты Императора были обычным делом и не считались чем-то странным. Так же, как и его стихийные изменения планов – фактически он был известен ими. Но это отклонение от курса, за которое он попросил взять ответственность Мару - якобы никакой его инициативы - все же было непонятно ей. И являлось такой же загадкой, как и для всех. Единственное заключение состояло в том, что изменение графика на несколько дней и пропуск одного из пунктов остановки делали непригодной информацию, которую передавал кому бы то ни было Риис.
Но во всем этом определенно был больший смысл… Согласно опыту Мары, что бы Люк ни делал и как бы убедительно и логично при этом ни выглядел, там обязательно было второе дно.
Люк что-то затеял.

Но что именно будет ясно, когда они выйдут из гипера и встанут на орбиту Гиджу.

Люк оставался недоступным все дальнейшее утро – что позволило ему избежать любых вопросов от Рииса - но сейчас адъютант связался с рабочей каютой Императора, чтобы доложить, что они на орбите Гиджу, и Люк наконец появился на мостике, обращая на себя выжидающие взгляды.

Когда он приблизился к группе офицеров, среди которых были Риис, Мара, Джосс и капитан Каванаг, то именно капитан заговорил первым:

- Каков дальнейший курс, Ваше Превосходительство?

Люк повернулся к Джейд, глаза игриво сверкнули:

- Мара?

Зная, что по легенде не кто иной, как она запросила изменить маршрут, не имея понятия, для чего это нужно, Люк ставил ее в неловкое положение - для собственного развлечения, и Мара чертовски хорошо понимала это. Ей с трудом удалось удержаться от искушения назвать какие-нибудь безумные координаты только чтобы посмотреть, как он будет выкручиваться. Но и вытащить из памяти какое-нибудь реальное название города на поверхности Гиджу, чтобы расположиться на геостационарной орбите, у Мары не получалось. Она была спасена громким голосом одного из офицеров в командной яме:

- Господа, у меня входящий сигнал с верфей Фондора! Они просят военную помощь. Одна из верфей под огнем неизвестных сил.

Смотря по-прежнему на Мару, Люк поднял брови в худшем изображении удивления, которое она когда-либо видела.

- Серьезно?

Мара сузила зеленые глаза и чуть склонила голову набок, нога начала постукивать по полу в молчаливом неодобрении; в глазах Люка плескалась улыбка, несмотря на совершенно серьезный вид.

- Рулевой, сколько займет путь до Фондора на максимальной скорости?

Риис тут же выступил вперед:

- Сэр, моя обязанность рекомендовать вам не вести "Патриот" в место сражения.

- Спасибо, Риис, - ответил Люк, не поворачиваясь к нему: - Ваш продиктованный долгом совет отмечен. Рулевой?

- Ожидаю расчета системы, сэр, – отрапортовал офицер и спустя мгновение чуть смущенно продолжил: - Лучшая скорость составляет тридцать одну минуту.

Мара улыбнулась с ласковым ехидством:

- О, как жалко! Когда мы прилетим туда, все уже будет закончено. Вряд ли оно того стоит.

Люк на секунду опустил взгляд, выказывая расстройство, но не вполне достаточное, чтобы провести Мару. Весь прошлый год она, Нейтан и Клем вели осторожную, негласную борьбу за отстранение Люка от участия в прямых боевых столкновениях на линиях фронта, несмотря на его безудержное стремление туда. И Люк прибегал к играм внутри игр, чтобы провести их – на этот раз он сыграл на понимании Мары, что Риис не должен быть допущен к определенным решениям и этим самым попытался гарантировать, что "Патриот" будет в правильном месте в нужное время. Поскольку он конечно же знал, когда будет нападение на Фондор, он появился из каюты в подчеркнуто точный момент – только, чтобы дать знать Маре, какая шутка с ней была сыграна.
Это было сделано добродушно, без злобы, и то, что Люк по-прежнему находит удовольствие в таких озорных уловках и выходках забавляло Мару; краешки ее губ дернулись в ответ на его плутоватый взгляд: на сей раз его расчеты оказались чуть-чуть неверны, они находились слишком далеко от сражения, чтобы успеть вмешаться.

Люк согласно кивнул и разочарованно скривил губы, отворачиваясь… затем замер - словно некая мысль только что пришла ему в голову:

- Рулевой, а сколько займет, если использовать гиперпроход Гандел-Фондор?

Мара сощурила глаза, уже зная каким будет ответ. Так вот, зачем они подошли к Гиджу! Планета находилась на засекреченном военном маршруте, предназначенном только для перемещения военного снаряжения, оборудования и техники к фондорским верфям и обратно. И если Люк получил информацию от Арго, он ни за что не стал бы использовать ее в открытую, пойдя сразу к Фондору, он выбрал бы способ оказаться «случайно» рядом, в пределах быстрой досягаемости.

- Сэр, прыжок займет одиннадцать минут.

На лице Люка, вновь обращенном к Маре, появилась блаженная улыбка:

- О, почти под рукой. Как удобно, правда?

- Несомненно, - кивнула Мара с кислой усмешкой. – Все так просто.






Они даже не стали устанавливать точку выхода из гипера; по все той же чистой случайности на военной верфи Фондора оказался действующий крейсер-заградитель типа «Интердиктор», поэтому они просто установили координаты, граничащие с внешним краем верфи, зная, что гравитационное поле заградителя вытащит их из гиперпространства прямо там, где нужно - в середине сражения, хоть это и получилось весьма грубо. Вряд ли руководство по такому выходу можно было найти в учебниках; с другой стороны, в учебниках вообще не описывались такие ситуации. А Люк был силен неординарным подходом.


- Соотношение сил?

- Сэр, в области около пятидесяти истребителей противника и один небольшой фрегат, все используют каналы мятежников. Два ИЗР - "Ураган" и "Часовой". Заградитель - "Торн".
Стоя в носовой части мостика, Люк окидывал взглядом развернувшееся сражение, похожее большей частью на локальные воздушные бои. Оба имперских разрушителя сконцентрировали огонь на фрегате повстанцев, который оставлял за собой широкий след значительных разрушений, стреляя из каждого орудия на своем борту по верфям. Три небольших грузовика, затесавшихся на Фондор, прилагали все усилия, чтобы остаться за границей идущей битвы, где корабли повстанцев, развивая огромную скорость, тщетно пытались выйти из невидимого гравитационного колодца, генерируемого заградителем и крепко держащим их от гиперпрыжка.

- На разрушителях есть защита от ДЭМП?

- Нет, сэр, ни на одном.

Люк нахмурился, взгляд метнулся к верфям, к огромной вспышке в одном из гермодоков, который теперь стремительно разваливался и превращался в ничто, отдавая огню весь свой кислород. Работающие неподалеку грузовики существенно затрясло, но они явно надеялись уйти до того, как орудия фрегата достанут их.

- Капитан, - Люк обратился к офицеру, возглавляющему артиллерийскую боевую часть на корабле, - приведите наши ДЭМП в активное состояние, на передний разворот 180, и ждите моего приказа. Рулевой, проведите нас позади зоны сражения и поставьте между ней и верфями, хвостом к верфям. Пока не открывайте огонь. Связной, соедините меня с командирами наших кораблей и свяжитесь с верфями по защищенному каналу.






Хан Соло тревожно взглянул за правый борт, где всколыхнулось пространство; огромное, необъятных размеров пятно выскользнуло из гипера, прямо посреди сражения, безжалостно и неумолимо круша все на своем пути. Несколько истребителей буквально расплющило о его щиты.

- Потрясающе, - пробормотал Хан. – Охрененно просто.

Из какого ада взялась эта дура? Здесь, как предполагалось, не должно быть больше никаких разрушителей сегодня. Достаточно того, что заградитель, который должен быть неактивным, на самом деле чертовски здорово функционировал. И теперь это... Неясные очертания обрели четкую форму, превращаясь в колоссальных размеров корабль, и Хан вновь смачно выругался.

- Управление? Это Синий Лидер, нам тут супер-разрушитель свалился на головы, - доложил Хан. – У вас есть его идентификация?

- Синий Лидер, нет, пока данных не поступало. Будьте на приеме.

- Хм, - Хан скорчил гримасу и переключил канал. - Синий Лидер Лидеру Проныр. Твой Арту определил дорогого гостя?

В голосе Веджа Антилесса прозвучало столько же «радости», сколько ощущал сам Хан:
- Синий Лидер, это Проныра Один. Нет, молчит. Думаешь, у этой хрени есть ДЭМП?

- Я думаю, что не хочу узнать это на собственной шкуре, - ответил Хан, уводя свой А-винг подальше от пришельца. Вот именно поэтому в рабочих вылазках в Колониальные Системы не было ни грамма разума.

Спустя несколько секунд вновь послышался голос Веджа:
- Синий Лидер? Мой астродроид полагает, что это или «Затмение» или «Патриот».

Хан вновь заворчал, прошептав проклятия.

- Как чувствуешь, нам повезет?

- Учитывая обстоятельства, не особенно, - сухо усмехнулся Ведж, и Хан не мог с ним не согласиться.

На вооружении Имперского Флота было уже немало СЗР, но только четыре корабля были оборудованы технологией ДЭМП. "Патриот" был одним из них, "Затмение" пока нет. Не было ДЭМП и на тех ИЗР, что висели сейчас словно кара небесная между ними и фондорскими верфями.

- Судя по специфике, это еще может быть «Сокрушитель», - предположил Ведж.

- Не надейся, - буркнул Хан.

- Лидеры Крыльев, это Управление, - прервал их спокойный женский голос, прозвучавший по всем каналам. - Нам нужно еще где-то четыре минуты, чтобы закончить.

- Ты шутишь, четыре минуты! - пробрюзжал Соло, не активируя комлинк. - Это самоубийство! Посиди сама в этой жестянке четыре минуты. Он огляделся вокруг, определяя свои корабли и щелкнул тумблер комлинка: - Синее Крыло, это Синий Лидер, вы слышали, что сказала эта любезная леди. Давайте дадим им четыре минуты.






- Сэр, командиры ИЗР на связи. Они запрашивают идентификацию.

Люк полуобернулся:
- Пошлите только закодированные данные. Скажите им встать по стороны от заградителя и запереть повстанческие корабли перекрестным огнем. Пусть сконцентрируются на фрегате. Он пытается подобраться к крейсеру, чтобы уничтожить генераторы гравитации. Затем прикажите «Торну» начать отступать из верфей - достаточно медленно, чтобы удержать мятежников внутри колодца. Я хочу увести их максимально далеко от станции.

Мара повернулась, понимая, что он задумал:
- Ты хочешь выстрелить ДЭМП?

Люк промолчал, он не спускал глаз со сражения перед ним.
- У тебя там два ИЗР и заградитель, - сказала Мара. - Если ты запустишь ДЭМП, они попадут в его диапозон.

- Оба разрушителя могут уйти в гипер. Мы потеряем только заградитель. И к счастью он уже на имперской верфи. - Люк чуть повернулся к ней, с легкой улыбкой: - Удобно.

О, он любил это, Мара знала: находиться на линии огня, принимать мгновенные решения, без разных бесконечных обсуждений, которые требовались для любых мер, принимаемых в столице. Она повернулась обратно к огромному иллюминатору:
- Как ты скоординируешь дезактивацию гравитационного поля?

- Мы зарядим ДЭМП и последуем за ними, а не наоборот, - рассеянно ответил Люк, смотря на ту сторону верфей рядом с которой протискивал свой огромный корпус «Патриот» и где еще полыхали разрушенные доки; огромные перья пламени никак не могли насытиться добытым кислородом. – Что там делают грузовики?

Мара повернула голову:
- Что?

- Фрахтовики. Что делают гражданские грузовые корабли на военной верфи? Он быстро повернулся к командной яме, где находилась станция связи: - Лейтенант, свяжитесь с теми фрахтовиками и скажите им отключить энергию, или мы откроем огонь. Я хочу, чтобы их задержали.

- Да, сэр. Сэр, СИД-истребители просят разрешения на запуск?

- Нет. Свяжитесь с фрахтовиками сначала, потом скажите эскадрильям, что они должны оставаться в ангарах.





Хан скорчил очередную гримасу в ответ на масивный лазерный огонь, прошедший поблизости, настолько яркий, что он на какие-то мгновения ослеп. Когда зрение прояснилось, Хан взглянул на дисплей - проверить, что его выдомый все еще с ним:

- Браво, Трай. Винс, ты цел?

- Цел и невредим, босс.

- Синий Лидер, это Управление, - протрещало в наушниках Хана. - У нас запрос с тяги: на них обратили излишне много внимания, необходимо срочно отвлечь его. Роджер, это Управление...

Хан щелкнул тумблером, переключая канал:

- Синим звеньям загрузить торпеды! Давайте посмотрим, как мы сможем отвлечь их внимание.

Быстрые и маневренные А-винги-перехватчики развернулись кругом, легко выстраиваясь в боевом порядке из четырех клиньев, по три пары в каждом, и понеслись к ближайшему разрушителю.
Ведж Антиллес повел свой крестокрыл вниз в крутой спирали и затем, выжимая невозможное из надрывающихся двигателей, резко вышел из пикирования почти под прямым углом. Яркие всполохи выстрелов пронеслись под брюхом машины, но Ведж знал, что это его ведомый Уэс Дженсон воспользовался шансом подстрелить проклятый СИД, давно висевший на хвосте Антилесса. Крутой выход из спирали заставил импа резко снизить скорость, чтобы не потерять Веджа, а заодно вытащил его на линию огня Дженсона. Долгие мучительные мгновения… и яркая вспышка.

- Наконец-то! – закричал Ведж в свой микрофон. - Я думал, ты заснул там.

- Ха-ха, очень смешно, - с сухой иронией отозвался Дженсон. - В следующий раз я не буду заморачиваться и просто пальну в твоем направлении, договорились?

- Красный Лидер, можешь прикрыть меня немного? - это был Хан. Ведж слышал запрос Управления и уже видел шесть атакующих перехватчиков Синего крыла, идущих в плотном построении к «Урагану».

- Да, вы хотите пройти по касательной? - Клин уже вызывал свои крестокрылы.

- Да, в носовой части. У тебя достаточно кораблей?

- Эй, мы Проныры! - отозвался Ведж, глядя на дисплей. - Ребята, давайте построимся в линию и спрячем бедные маленькие А-винги? Эти парни не так хороши, как мы, и иногда нуждаются в помощи.

Вытягиваясь в один широкий клин, направляющийся к ИЗР, Проныры скрыли в спутных струях своих крестокрылов плотное построение Синих, Хан непроизвольно взглянул на приборы, чтобы еще раз проверить, что его торпеды взведены. Почти ничего не видя, с ограниченными датчиками наблюдения и молчащей связью, все, что он мог сделать, это висеть вплотную на хвостах Проныр и ждать, когда они возьмут внимание на себя; крошечные следы А-вингов, которые могли бы засечь сенсоры врага, терялись в плотной слившейся струе двигателей крестокрылов.

Это продолжалось не слишком долго; внезапно один крестокрыл отделился в сторону, беря на себя оборонительную мощь "Урагана" и открывая Хану коридор для множественного выстрела по передним стыковочным отсекам.
- Синие, огонь!

Перехватчики снизили скорость, запуская свои торпеды прямиком в отсек разрушителя - к тому временя, как Хан развернул машину, верхнее перекрытие отсека уже разорвалось на мелкие осколки; концентрированная бомбежка открытого дока и последовавшая детонация породили мощную взрывную волну, потрясшую корабль Соло, но тому было плевать: он несся прочь с торжествующим воплем.




На борту "Патриота" офицер связи поднял голову:
- Сэр, "Ураган" сообщает о тяжелом повреждении. Они запрашивают поддержку наших истребителей.

- Отказать. Прикажите всем действующим в области СИДам выйти из боя и начать отступление мимо за нашу носовую часть. Запросите, чтобы "Часовой" и "Ураган" подтвердили готовность к скоординированному прыжку, затем свяжитесь с заградителем. Скажите ему свернуть поле гравитации на их границах. И свяжитесь с верфью. Предупредите, чтоб они включили любую защиту ДЭМП, какая у них есть.



В наушники Хана вновь прорвался вездесущий голос:
– Всем кораблям. Это Управление. Тяга свободна, всем на выход. Повторяю: все корабли свободны для прыжка.

Хан скривил губы:
- Ага, скажи это заградителю.

Хан скользил взглядом вдоль бронированного корпуса супер-разрушителя, ожидая вылетающих СИДов – ответа, который неизбежно придет.
Должен прийти…

- Красный лидер, ты под огнем?

- Никак нет, Синий лидер. Импов, похоже, стало меньше. Хотя разрушители по-прежнему палят по фрегату...

Хан посмотрел на экран приборной панели, рискуя на короткое время развернуть систему от оперативной зоны на максимально расширенную. Оба ИЗР двигались куда-то на большой скорости. Он вновь взглянул на повисшую над головой махину супер-разрушителя, который пока не сделал ни единого выстрела, и во внезапном порыве развернул свой А-винг в его направлении, врубая сенсоры на полную мощность, чтобы достать ими летучую крепость. Уже будучи довольно далеко, он щелкнул тумблером:

- Управление, вы получили идентификацию СЗР?

- Нет, Синий лидер.

Вмешался голос Веджа:

- Ты думаешь, это "Патриот"?

Хан ухмыльнулся:

- Есть только один способ узнать это.





- Сэр, - офицер связи поднял взгляд и неуверенно произнес:

- Нас вызывает... повстанческий А-винг.

Люк обернулся:

- А-винг?

- Да, сэр. Синий лидер запрашивает разговор с командиром.

Медленная усмешка расползлась по лицу Люка.
- Переведите его на динамик.

- …повторяю, говорит коммандер повстанческого А-винга, я запрашиваю...

- Привет, Хан.

Последовала долгая пауза, и затем:

- Я знал это!

- Боюсь, вы находитесь в несколько неловком положении.

- …Не факт.

Люк подавил улыбку в ответ на неизменно-чрезмерную самоуверенность Хана.

- Серьезно? А мне кажется вы находитесь прямо по курсу моего корабля, насколько я вижу с мостика.

- Ну да... типа того.

Люк ничего не ответил, и через пару секунд в динамике вновь послышался голос Хана:
- Слушай, если мы продолжим лететь в твоем направлении, ты заставишь заградитель убраться?

- Почему бы вам не проверить это самим?

- Я приму твой ответ, как "да".

- В любом случае вы могли бы попробовать улететь.

- И куда же? К тебе? Нет, спасибо. Ты ведь не думаешь применить ДЭМП, да?

- У меня предложение: ты говоришь, что вы реально делали здесь, а я скажу, думаю ли применить ДЭМП.

- Если ты выстрелишь ДЭМП, ты потеряешь два разрушителя и заградитель.

- Пожалуй, у меня найдется еще несколько кораблей во флоте.

- Ты собираешься потерять три фронтовых корабля из-за нас?

- Нет, я собираюсь обменять один заградитель на кое-что совершенно другое. Боюсь, вы просто оказались в том же самом пространстве.

- Что, черт возьми, это значит? - Хан машинально рванул рычаг, дергая корабль в сторону, ожидая увидеть имперские перехватчики… но по-прежнему никого не было. В действительности количество СИДов в области заметно уменьшилось и большинство из мчалось на огромной скорости к носовой части «Патриота», не обращая на Хана никакого внимания.

Хан нахмурился, взглянув на разрушители, которые заперли поле боя своим огнем. С тех пор как прибыл "Патриот" они маневрировали по краям этого поля на одних и тех же ключевых позициях, стоя друг против друга и создавая широкие барьеры тяжелого огня. Но сейчас эти барьеры стали слабнуть, так как оба ИЗР развернули свои носы в противоположную от боев сторону.

Выдвинули свои носы за границы поля боя… имперских истребителей стало меньше… они мчались на огромной скорости…
Хан повернул корабль вверх, чтобы еще раз взглянуть на "Патриот", мысли лихорадочно мчались.
"Ты собираешься потерять три фронтовых корабля..."
"Нет, я хочу обменять один заградитель"
"ИЗР выдвинули носы…"
"Потерять три фронтовых корабля..."
"Нет...один заградитель..."

Ситх!

– Разрушители готовятся к прыжку, да? И затем ты ударишь ДЭМП? - Хан уже резко разворачивал машину, закладывая абсолютно безумный вираж и заставляя визжать двигатели; у него оставалось не больше минуты, чтобы успеть достичь ближайшего ИЗР рядом с которыми судя по всему заградитель свернул гравитационное поле, чтобы дать им уйти в гипер – из зоны поражения ДЭМП.

За натужным звуком А-винга вновь раздался уверенный голос Люка, в котором можно было расслышать улыбку:
– Мне нужно идти, Хан. И думаю тебе нужно немного времени, чтобы передать своим соратникам, что да, у cупер-разрушителя, на который они смотрят, есть оружие ДЭМП.

Хан чуть снизил скорость… На самом деле он переключил связь на открытый канал Альянса, как только Люк ответил ему; поэтому сейчас он чувствовал себя несколько виноватым, что отразилось в интонации его слов:
- Ты уже сам все передал.

Все корабли повстанцев вокруг Хана уже перестроились, несясь что есть мочи в безопасное место; а их фрегат, идя на безумный риск, повернул прямо на линию огня ИЗР...

На борту "Патриота" Люк чуть склонил голову и на мгновение улыбнулся:

- Ах, вот как. Что ж, тогда мне больше нечего добавить. До скорой встречи, Хан.

- Постой, стой, подожди минуту...

- Прервите связь. Прикажите "Урагану" и "Часовому" перейти на сверхсветовую. Информируйте "Торн" свернуть поле гравитации на их границах.

- Сэр, подтверждение от всех трех кораблей.

- Установить разворот ДЭМП на 180, единичный импульс...

Люк выждал паузу, ожидая краткой вспышки, совершивших прыжок разрушителей.

- Огонь.





Мертвый а-винг Хана беспомощно дрейфовал в зловещей тишине, один из множества других маленьких истребителей, оставшихся без энергии. Свет фондорских верфей отражался от их плоскостей, пока они медленно и беспорядочно вращались в космическом пространстве. Последнюю минуту Хан потратил на забористые ругательства и проклятия, на кореллианском, бочче и хаттезе, и остановился только потому, что весь запас слов был исчерпан.

Отпустив наконец бесполезный рычаг, он поднял руки, чтобы потереть лицо... и тут его А-винг тряхнуло – так, что он клацнул зубами, а ремни безопасности болезненно врезались в грудь:

- Что еще за дерьмо?

Затемненное поле битвы перед глазами начало медленно отступать, и, находясь в замешательстве и дезориентации, Хан не сразу понял, что его тянет луч захвата. В голове с острой ясностью всплыли слова Люка, о которых было позабыто в жаре момента: «До скорой встречи, Хан.»








«Чудесный денек выдался», - криво усмехнулся Хан.

Он находился внутри огромного ангара "Патриота", кабина А-винга открылась и Хан поднялся на ноги; его приветствовало шесть штурмовиков, чьи вскинутые бластеры недвусмысленно указывали выйти наружу. Чуть поодаль стояло наизготовку еще четыре полных шеренги солдат, с синими наплечниками на броне; они не смотрели на Соло, но он размыслил, что при любом его неверном движении это может очень быстро измениться. Медленно, подняв руки за голову, Хан выбрался наружу. Один из штурмовиков тут же вынул из его кобуры бластер. «Поди уже коллекцию собрали», - с оттенком презрения фыркнул Хан, памятуя, сколько его оружия оказалось в руках у импов.

Тяжелые гермодвери ангара, призванные выдерживать нагрузку декомпрессии, начали циклический процесс открывания... и причина, по которой здесь находился строй вытянутых как на параде солдат, стала ясна. Внутрь ангара спокойным шагом вошел Люк; с рыжей бестией, как всегда, позади.

Стоя с поднятыми руками, Хан попробовал усмехнуться:

- Привет! ...Слушай, хороший момент, чтобы вспомнить о твоих словах про дружбу… что-то о том, что она преодолевает любые сложности…

- Я говорил такое? - безупречное корускантское произношение, настолько чистое, что даже Хан иногда задавался вопросом… Подошедший Люк остановился, и шестеро штурмовиков рассредоточились по разные стороны, не отпуская Хана с прицела.

Он вновь попытался усмехнуться:

- Так точно... я отчетливо помню.

Люк нахмурился:

- Я помню только, что говорил о нашей привычке встречаться на звездных разрушителях, однако...

Он окинул Хана взглядом, сверху вниз, рассматривая летный костюм; уголок губ дернула крохотная улыбка, и Хан понял, что тот удерживает себя от колкости.

- Ну давай, скажи это.

- Разве не ты говорил мне, что быть пилотом Альянса равно самоубийству?

Память тут же напомнила день, когда он отговаривал малыша лететь против "Звезды Смерти", и Хан наконец выдал свою фирменную ухмылку:

- Было дело. Я предложил тебе тогда убраться оттуда. Хочешь теперь предложить это мне?

Люк чуть повел плечами и, склонив голову набок, сымитировал коррелинский акцент:

- Ты довольно хорош в бою, я мог бы использовать тебя.

- Не соблазняй меня, - улыбнулся Хан.

Люк рассматривал его еще несколько секунд, маленькая улыбка на губах была умерена проницательным взглядом… и затем, ломая это мгновение дружественной приязни, он деловито развернулся:

- Пойдем. У меня есть задание для тебя.

«Потрясающе. Любые шпионы Альянса будут просто счастливы услышать это.»

- Ты пытаешься выставить меня в плохом свете?

Люк даже не выдержал паузу:

- Ты пытался уничтожить мою верфь?

- Не в этом дело. Ты... Постой, - Хан резко перевел взгляд. - Истребители все еще там, что ты собираешься делать с ними?

Люк чуть повернул голову в сторону открытого космоса за атмосферными щитами.

- С ними? Ничего.

- Ты просто оставишь их там? У них чертовски быстро закончится кислород, они все погибнут.

- Да, наверное. Если холод не убьет их первым.

На какой-то миг Хана объял гнев… но он знал малыша лучше…

- Не, ты не сделаешь этого.

- Поверь, я очень искушаюсь.

- Но ты не оставишь их там.

- Это зависит от тебя.

Люк пошел вперед, и рыжеголовая мотнула головой, указывая Хану следовать за ним; и если бы взгляд мог убивать, Хан был бы уже мертв. Пройдя несколько шагов, он наконец неуверенно опустил руки и обернулся к парню, держащему его бластер:

- Смотри, не теряй! Я вернусь за ним.








Вновь попав в ту темную и богато обставленную каюту, в которой Хан был в прошлый раз, он внимательно рассмотрел Люка, открыто и без осуждения, точно так же, как недавно это сделал малыш. Хану хотелось думать, что Люк не изменился, что последние полтора года на самом деле никак не отразились на нем..., но принимая во внимание тот водоворот событий, что произошел со времени их последней встречи, это было невозможно, при всем желании.

Однако было бы легче смотреть сейчас на Люка и видеть человека, обладающего уверенностью и спокойствием, самообладанием и хладнокровием, держащим под абсолютным контролем и себя, и свое окружение. Большинство людей, вероятно, именно так и смотрело. Но Хан видел по-другому, он видел темные круги под уставшими глазами, видел, как напряжена худая фигура, как все скреплено и прочно упрятано внутрь, под замок, полная непроницаемость, несмотря на годы их близкой дружбы.

- Ну, как ты? - C чего-то надо было начать.

- Работаю. А ты?

- Как видишь, сегодня не то, чтобы очень. Все сразу пошло наперекосяк, а закончилось тем, что я оказался болтающимся без дела.

- Бывает.

- Бывает… когда ты рядом, - сухо усмехнулся Хан.

Люк отвел взгляд.

- Ты летаешь на А-винге?

Хан подавил улыбку, видя, как поспешно малыш сменил тему - он по-прежнему испытывал неловкость, когда люди хвалили его.

- Да-а, я знаю - это адская жестянка для самоубийц.

- Зато быстрая.

Хан пожал плечами, погружаясь в чувство комфорта от знакомых черт старого друга и того разговора, который могут вести два пилота, находясь где-угодно.

- Я летал бы на "Соколе", если бы мне разрешили.

Люк негромко рассмеялся:

- Крыло грузовых истребителей - хотел бы я на это посмотреть.

- Эй, нет ничего плохого в грузовиках. Я вывел Лею из множества блокад на своей птахе. - Хан закусил губу, понимая, что слишком расслабился и распустил язык. - Наверное, мне не нужно было говорить тебе это, да?
Люк опустил взгляд, испытывая неудобство, и затянувшаяся на долю секунды тишина вернула напряжение.

- Ты думаешь, я могу навредить Лее?

- Для чего-то ты заставил ее пихнуть голову в петлю, заманивая на встречу с правителем Империи, тогда как эта встреча считалась полностью безопасной.

- Все мы рискуем ради того, во что верим.

- Да, но большинству из нас нравится идти на риск осознанно, - Хан не смог удержаться от легкого упрека в голосе.

Люк спокойно принял его.

- Лея знала, что идет на риск, соглашаясь на встречу с любым имперским информатором. И она извлечет пользы от встречи со мной гораздо больше, чем получила бы от любого флотского офицера - если она выберет рисковать дальше.

Чуть поколебавшись, Хан ответил:

- Лея думает, что ты не захочешь больше говорить с ней из-за... этого.

- Так же, как я сейчас не говорю с тобой?

- Я обращу ее внимание... как только вернусь.

Малыш не упустил смысл его слов:

- Я никогда не стал бы удерживать тебя, Хан. Ты слишком большая головная боль.

- Искусство, на которое я потратил годы, доводя до совершенства. - И все же Хан почувствовал, как в груди стало немного легче – и последовавший укол вины, что поверил, пусть даже на мгновение, что малыш может поступить с ним так.

Они оба коротко улыбнулись, и вновь повисла слишком долгая, на секунду больше положенного, тишина.

- Так, как ты, на самом деле? - Хан должен был спросить опять - потому что, несмотря на тщательно выстроенный фасад спокойствия и уверенности, Люка по-прежнему окружала тревожная аура напряженности и нервного возбуждения.

- Работаю, - повторил Люк, но на сей раз тон его голоса изменился, и вес, с которым это было сказано, говорил красноречивее любых слов.

Какое-то мгновение Хан просто смотрел на него, затем быстро отвел взгляд. Его внимание привлек вид бесконечно тянущегося корпуса "Патриота" и пунктирные вспышки повстанческих истребителей вдали. Хан, теряясь, размышлял, как хотя бы попробовать высказать свое беспокойство, но малыш не дал ему этого:

- К счастью, в те несколько минут, что бывают у меня свободными, я могу положиться на вас - что вы заполните их, - бесцеремонно произнес он, без всякого намека на сочувствие.

Хан пожал плечами, он все же услышал подсказку:

- Ты мог бы просто не прилетать, - беспечно отозвался он.

- Вы могли бы просто не стрелять по моей верфи, - ответил Люк в том же духе.

- Подумаешь, потерял бы одну.

- Дело не только в этом.

Хан снова взглянул на пунктирные вспышки, отмечающие гибнущие истребители.

- Знаешь, наверное, это первый раз, из тех, что мы встречаемся, когда твоя победа неоднозначна.

- Не обольщайся, - иронично ответил Люк, явно не разделяя мнение Хана. - Игра еще не закончена. И все же мне несколько любопытно, что вы действительно делали там?

- Я думал, мы никогда не обсуждаем работу.

- Не помню таких утверждений.

- Ты говорил, что дружба может лежать за пределами наших действий, которые мы должны предпринимать.

- Я говорю много странных вещей, - ответил Люк добродушно.

- По мне так, они звучат вполне логично.

- Тогда ты в критическом меньшинстве, - сухо усмехнулся Люк, создавая впечатление человека, находящегося в осаде, но Хан знал, что если попытается докопаться до сути, он будет тут же отшит.

Поэтому вместо расспросов Соло вновь повернулся к оставленному полю боя; дрейфующие вдали истребители казались лишь разрозненными бликами света, странная безмятежная сцена. Два тягача с верфи тихо скользили к огромной темной тени, которой стал имперский заградитель, и только их яркие огни оживляли картину.

- Наверно, там уже довольно холодно, - сказал Хан, думая о пилотах, с которыми прилетел сюда.

Люк тоже всматривался в далекие пятнышки бликов.

- Да…

Хан внимательно взглянул на Люка, гадая, что у того на уме.

- И что ты планируешь сделать с ними?

Малыш слегка пожал плечами, и его манера вдруг резко изменилась, он словно переключился на другую волну, более профессиональную и беспристрастную:

- Как я сказал, это зависит от тебя.

- Продолжай. - Почему у Хана было плохое предчувствие?

- На моем столе комлинк. Ты должен связаться со своим командованием...

Хан усмехнулся:

- Ты серьезно? Думаешь, я соглашусь соединить один из твоих комлинков с частотой командования Альянса?

Малыш вновь красноречиво пожал плечами:

- Ничуть. Комлинк уже соединен с базовым кораблем мятежников, с которого велось диспетчерское управление - с "Домом Один", полагаю. Тебе просто нужно сказать, что ты говоришь с борта "Патриота" и рассказать, что произошло. Расскажи им, сколько их мертвых истребителей болтается посреди космоса... А потом скажи, что я гарантирую безопасный коридор для эвакуации их людей. "Патриот" отступит на три тысячи щелчков, не дальше, для контроля и защиты верфи, но я даю слово, что мы не откроем огонь - если не будет провокаций.

Хан довольно долго молчал, всматриваясь в лицо малыша, но оно оставалось абсолютно нейтральным – все, что происходило за этой маской, было полностью скрыто.

- …Ты ведь серьезно, да?

- Им не разрешается спасти фрегат, - продолжил Люк, полностью погруженный в дело. - Но истребители могут быть загружены на любой транспорт, который пришлют.

- Что, если они не согласятся?

Голос Люка остался совершенно невозмутимым:

- Тогда все их люди умрут. От их собственной руки, не моей.

Хан покачал головой:

- Они не пойдут на это.

- Убеди их.

Теперь Хан ощутил, как возросла его настороженность:

- Ты вынуждаешь их привести еще больше кораблей прямо под орудия "Патриота".

- Я ни к чему не вынуждаю. Я предлагаю им возможность.

- Ты загоняешь их в угол. Если они не придут, и пилоты погибнут, это будет их вина - и я уверен, что ты сделаешь сей факт известным, так ведь?

- Я даю свое слово. Почему бы им не прийти?

Хан не упустил, что Люк ушел от ответа...

- Почему ты делаешь это? Просто скажи мне. Правду.

Пару секунд Люк, казалось, раздумывал, и затем, опустив взгляд, заговорил более тихим, более смягченным голосом, более открыто.

- Ты знаешь о нашем разговоре с Леей, о том, что я сказал ей, что это должно закончиться. Все это. Сейчас здесь "Патриот", имперский флагман, и Император находится на борту. Все, что делает этот корабль, является публичным заявлением императорского намерения…, и мы отступаем в сторону, чтобы позволить вам спасти пострадавших с поля боя. Мы идем на официальную государственную уступку, первую, за все времена, которую делаем для Альянса. Одним только этим мы признаем ваше существование.

Слушая объяснение малыша, Хан вдруг понял значимость того, что Люк делал - и сопутствующие этому риски.

- Это большая азартная игра.

- Тебе не о чем беспокоиться, со всеми последствиями буду разбираться я.

Люк обошел темный полированный стол и нажал на кнопку встроенного комлинка. - Коммутаторская, это командующий. Прикажите Рулевому отойти на три тысячи щелчков и остановиться на месте. И откройте канал ноль-один-ноль.

- Так точно, сэр. Скремблировать канал?

- Да. Используйте активный код мятежников.

Послышался короткий щелчок разъединения связи, и Хан который раз уставился на Люка, пытаясь обработать факт, что малышу известна такая информация... через несколько секунд раздался сигнал нового подключения; Люк отступил на полшага в сторону и выжидающе замер. Хан перевел взгляд на панель комлинка, на безупречно гладкую поверхность стола; в богатом темном глянце отражалось чуть искривленное лицо Люка, глаза были сосредоточены на Хане. Только сейчас пришла мысль, что и Хан сует голову в петлю. С другой стороны, Люк уже сделал это за него - когда затащил сюда, на борт "Патриота". А потом еще раз, объявив во всеуслышание, что имеет задание для него, и теперь опять - прося передать Альянсу его личное сообщение. Неужели Мадин с приспешниками поверят Хану, что Империя уже располагала их частотой и кодом шифрования?

Однако малыш ввязывался в очень серьезную игру - по-настоящему рискуя поддержкой своих войск, когда его действия выйдут наружу...


Хан колебался…

- Ты же знаешь, что если она согласится, то возьмет на себя не меньший риск?

- Да, - просто ответил Люк.

Соло вздохнул:

- Но это будет оправдано? – Он попытался найти в глазах Люка некое заверение. Тот выдержал его взгляд молча. - Если я сумею убедить ее... я буду прав?

Люк вновь промолчал; но Хан на самом деле и не ждал ответа: лгал Люк или нет, в любом случае ответить он сейчас мог только "да". И в очередной раз, как это было в их последние встречи, малыш показывал, что не намерен ни оправдываться, ни доказывать свою искренность. Хан взглянул на комлинк:

- То есть это прямая связь с "Домом Один"?

- Да.

Хан поднес микрофон комлинка ко рту так, словно боялся, что тот укусит его... и нажал сенсорную кнопку связи:

- Это коммандер Крыла Соло. С кем я говорю?

Последовало несколько секунд тишины, а затем раздался взволнованный голос:

- Коммандер Соло? Сэр, это младший лейтенант Невир Лестин. Вы можете дать мне свои координаты, сэр? Мы потеряли контакт с оперативной группой.

Лестин, Лестин... Хан знал это имя и пытался теперь вытащить образ парня из памяти... Лестин! Точно, коротышка тви'лек с голубовато-зеленой кожей.

- Мы там же, где и были, лейтенант. Просто остались без энергии.

- … Сэр? - молодой голос прозвучал неуверенно. - Сэр, мы получили частичную передачу от генерала Мадина. Он подтвердил, что вся тяга свободна, но больше связи не бы…

- Заткнись и слушай, ничего не говори. Я захвачен и доставлен на борт имперского "Патриота". Я говорю с тобой сейчас по каналу, который мне предоставили они. Ты должен связаться с руководителем Органа и соединить ее со мной.

Комлинк перешел в режим ожидания, и Хан поднял взгляд. В течение секунды он пытался понять, что изменилось во внешности Люка... но что бы это ни было, оно тут же исчезло; голос малыша прозвучал с прохладной небрежностью:

- Мадин был здесь?

- Да, и знаешь, если б ты связался со мной на десять минут раньше, я бы лично указал тебе на его корабль, чтобы ты немного развлекся. Он реально заколебал меня за этот год.

- Мадин был здесь, на корабле, который ушел с поля боя...

Слова Люка заставили гадать: а не упоминание ли Мадина послужило причиной мимолетной перемены в лице Люка, которую не понял Хан? Едва ли Люк вообще сейчас слышал какие-то слова – в его мозгах явно кипела работа по обработке той скудной информации, которую он только что случайно получил.

- Значит, он не на фрегате, потому что фрегат еще здесь - а Мадина нет. Значит, фрегат не был главным кораблем вашей группы... Мадин не улетел бы, не получив то, что ему нужно… Какой бы ни была его миссия, главную цель он достиг. – На Хана устремился острый, необычайно яркий взгляд: - Ты сам заявил, что моя победа неоднозначна, и ваш лейтенант сказал, что тяга свободна. Что такое «тяга», Хан? Держу пари, что Мадин добился своего на тяге, да? Тяга - это явная кодировка чего-то… Чего?

Хан напряженно выпрямил спину, всем нутром ощущая перемены, произошедшие в Люке, в его голосе, в позе, в манере говорить. Однако Хан попытался не брать их во внимание:

- Послушай, я просто выполняю приказы. Мы всегда ворчим на то, что нас не посвящают в детали, особенно когда парадом командует Мадин – но меньше знаешь, крепче спишь, мы не можем рассказать о том, что нам неизвестно. - Хан рисковал, он понимал, что если Люк решит прочесть его мысли... Но нет, малыш не сделает этого. Не с Ханом. Да и в любом случае Хан знал немного: его задача состояла в защите тяги и выигрыше времени - насчет главной цели он оставался в неведении.

Люк отвел взгляд, смотря куда-то перед собой.

- Тяга... тяговая сеть… тяговая опорная станция… опорный пункт… Малыш хмурился, размышляя вслух – в поисках связи. - Опора... поддержка… тяговая сила… перенос...

Хан сделал каменное лицо - приказывая себе не думать, не слушать, не реагировать. Того, что он знал было недостаточно для полной картины, но и других подсказок он больше давать не собирался.

Впрочем, малыш прекрасно справлялся без них; он повернулся к Хану, с каждым словом становясь все напряженней:

- Буксировка, движение, транспорт.

Люк вернулся к столу и щелкнул по внутреннему комлинку:

- Управление, это командующий.

- Сэр?

- Дайте статус гражданских фрахтовиков, которые я приказал задержать вам.

Последовала короткая пауза. Когда голос зазвучал вновь, Хан буквально увидел, как побледнел человек на другом конце связи:

- Сэр, фрахтовиков больше нет здесь. По-видимому, они находились позади нас, а залп ДЭМП был направлен на переднее развертывание.

Люк поднял голову, и Хан увидел ту самую оборотную сторону его холодного, сдержанного спокойствия, которую наблюдал во время их встречи на поврежденном ИЗР, куда пришел в поисках Мотмы – острую грань, проступившую из-за безупречно полированных щитов. Взгляд стал жестким, челюсти сжались, а его неподвижно застывшая фигура пугала гораздо больше, чем любая гневная реакция.

- Вы дали им уйти?

- Сэр, им было приказано остановиться, но...

Рука Люка на краю стола напряглась так, что побелели костяшки пальцев.

- Вы передали приказ артиллерии?

- Я... не уверен в этом.

- Не уверены? Это была ваша обязанность передать приказ.

- Сэр, я… свя… - невидимый человек начал заикаться, с трудом переводя дыхание, казалось, он задыхается.

Хан, нахмурившись, взглянул на комлинк и затем обратно на Люка, тот по-прежнему стоял неподвижно, как изваяние, стиснутые намертво челюсти и пригвожденный к столу, ничего не видящий взгляд. Из комлинка послышались другие, встревоженные голоса, становившиеся все громче, пока отдельные слова не стали хорошо понятны:

- ...Кровь! Он кашляет кровью!

Внезапно сквозь булькающие, хрипящие звуки прорезался громкий женский голос:

- Люк, это ты?! Люк?!

Люк никак не отреагировал, он стоял на месте, обернутый в странную кинетическую неподвижность, каждая мышца напряжена... Женский голос фактически перешел в крик:

- Люк!!

Он резко выпрямился и вперил взгляд в Хана. Удушливые хрипы прекратились, сменившись тяжелым дыханием; но что было дальше Хан не услышал, связь оборвалась. Взгляд Люка был острым и обвиняющим:

- Что они делали?

Хан смотрел на малыша долго и молчаливо, не в силах поверить, что его настроение так круто переменилось. На фоне темных теней глаза Люка казались противоестественно яркими, почти пылающими.

- Хан, не шути со мной. Что делали фрахтовики?

Соло покачал головой:

- Черт возьми, что с тобой? Это ведь был ты, да? Это ты сделал...

- Я спрашиваю последний раз: что перевозили фрахтовики?

Хан глубоко вдохнул, собираясь гаркнуть в ответ… И внезапно ощутил сильное давление изнутри головы - и жгучую, множественную боль, словно от сотни крошечных взрывов; всплеск адреналина опалил гортань, он вздрогнул, покачнулся - и тогда все закончилось, в течение единственного удара сердца. Люк шагнул назад, лоб пересекла глубокая складка, он словно осознавал, что происходит и заставлял себя отступиться - прикладывая недюжинную силу воли дабы усмирить свой характер.

- Не отвечай, - произнес он сипло. - Не отвечай. Я не... - Люк осекся, закрывая ладонью лицо и падая в близстоящее кресло, пальцы сжали виски.

В напряженной тишине входящий сигнал комлинка прозвучал сродни грому. Люк проигнорировал его; спустя секунду Хан сам щелкнул по кнопке:

- Соло.

- Хан? - Каюту заполнил беспокойный голос Леи. - Хан, ты в порядке?

- ...Да, в порядке. Все хорошо.

Но ее голос по-прежнему был охвачен тревогой, страхом:

- Лейтенант сказал... - Она не закончила, словно боялась произнести вслух то, во что не хотела верить.

- Я на "Патриоте"... с Люком. - Лея ничего не ответила, и Хан пересказал ей всю историю: про ДЭМП, про попавшую в ловушку опергруппу, про беспрецедентное предложение Люка по спасению их людей.

И все это время Люк сидел тихо, опустив лицо, затерянный в своих мыслях. Иногда он покачивал головой, вся его уверенность исчезла, вся обособленная сдержанность, которая держала в удалении от тех, кто окружал его растворилась… и Хан, наблюдая за ним, гадал: знает ли малыш, каким уязвимым он сейчас выглядит.

В сознание вновь пробился голос Леи:

- То есть вы сейчас на борту "Патриота", коммандер Соло?

- Так точно.

- И Император находится в одном помещении с вами? - Хан слышал, с каким трудом Лее дается официоз ее слов, должно быть рядом появились еще слушатели. Может поэтому она не решалась обратиться напрямую к Люку... может.

- Я смотрю на него прямо сейчас. – Не заденет ли малыша, если Лея никак не поприветствует его?

Люк поднял голову, смотря на Хана полным терзания взглядом, пока Лея раздумывала, что ответить.

- По вашему личному взвешенному мнению, коммандер Соло, принимая во внимание наши риски… мы можем доверять Императору в этом?

Хан пристально смотрел в глаза Люка, и тот опустил их, вновь закрывая ладонью лицо. Но на самом деле решение не было сложным, даже сейчас...

- …Да. Да, я думаю, что вы можете доверять ему.

Люк поднялся и быстро отошел к обзорному окну, где молча замер, обхватив себя руками и ощущая явное неудобство. Хан наблюдал за ним в течение всего оставшегося разговора с Леей, но Люк не пошевельнулся даже когда связь оборвалась. На какое-то время повисла тишина, но малыш похоже совсем не осознавал этого.

- Они согласились, - произнес наконец Хан, не будучи уверен, что Люк слышал Лею. - Неподалеку есть три фрегата, они скоро прибудут сюда для эвакуации.

Люк кивнул, оставшись стоять спиной, словно не решался встретиться с Ханом взглядом - представляя полностью противоположный образ тому спокойному и уверенному человеку, с которым Хан встретился в ангаре.

Соло смотрел на него, и понятия не имел, что можно сделать…

- Послушай, я не раз бывал в стычках с друзьями, и это не значило...

- Я мог убить тебя, - голос был тихим, усталым и напряженным одновременно.

- Но ты не сделал этого.

Малыш не поворачивался, и Хан попробовал зайти с другой стороны:

- Мы все делаем ошибки. Учимся на них - и идем дальше.

Люк наконец повернулся, встречаясь с ним взглядом:

- Ты сказал бы это, будь на твоем месте Лея?

Хан обмер. И Люк отвел глаза, рассеянно глядя на меняющуюся картину за окном, пока тяжелый корабль совершал отходной маневр.

- Тебе нужно идти, - произнес он.

Хан заколебался, разрываясь теперь между беспокойством за безопасность Леи и волнением за здравомыслие Люка - потому что голос малыша прозвучал так, словно он высказал свой настоящий, искренний страх.

Дверь позади открылась - сама по себе, без видимой помощи - и в следующее мгновение появился Риис, прерывая их разговор и произнося как всегда с настойчивой вежливостью:

- Сюда, пожалуйста, коммандер Соло.

Хан продолжал смотреть на Люка, пытаясь найти способ, как…

- Тебе нужно идти, - повторил Люк, фактически шепотом.




Люк стоял один на мостике "Патриота" и наблюдал за работой трех повстанческих кораблей, прибывших для спасения опергруппы Альянса. Хан уже был где-то там. Со свойственным ему упрямством он отказался от предложенного имперского шаттла и покинул "Патриот" на своем А-винге, предпочитая отдаться судьбе и ждать свою очередь на спасение. Люк не винил его, он поступил бы так же.

Два повстанческих фрегата развернулись носами к "Патриоту", третий за их спинами проводил работы по эвакуации. Бессмысленный маневр, подумал Люк отстраненно, что такое два корабля против супер разрушителя, вооруженного ДЭМП. Только недавно он наглядно продемонстрировал свои силы. Впрочем, их нервозность была понятна. Несмотря на все опасения, им пришлось прибыть сюда. Он не оставил им выбора. Он вынудил их иметь дело с ним - вынудил мятежный Альянс иметь дело с Империей, публично. Принудил Лею довериться лишь его слову, ради спасения людей, как бы ей ни хотелось. Ради этого он все и затеял.

Он получил, что желал, но забыл о цене. А у всего была цена. Он не ожидал встретить здесь Хана - и не ожидал своей реакции в ответ на знание, что операцией командовал Мадин и операция его завершилась успехом.

Для Хана легко было списать срыв Люка со счетов - он не знал, как близко Люк подошел к тому, чтобы выпустить настоящий гнев, как просто он мог бы убить его, как быстро... как жестоко и отвратительно. И вероятно не знал, как близко к смерти находились все эти пилоты, за которых Хан так переживал. Он был уверен, что Люк не причинит ему вреда и не позволит мятежникам погибнуть в ставших никчемными кораблях.

Он был уверен намного больше, чем сам Люк.


На самом деле Люк понимал, что ему еще придется столкнуться с последствиями своих действий: и с тем, что он разрешил Восстанию спасти их людей и технику, и с тем, что допустил успех их неведомой ему миссии.



Позади едва слышно подошла Мара, ее медно-рыжие волосы ярко отразились в изогнутом иллюминаторе. Люк не отреагировал на ее приход; ему нечего было сказать, чтобы успокоить ее волнение. Она окинула его изучающим взглядом и затем, поняв, куда он смотрит, направила свой взор туда же – всматриваясь в яркие пятнышки повстанческих кораблей, занятых спасательными работами.

Когда она наконец заговорила, ее голос был тихим, предназначенным лишь для него:

- Ты знал, что будет нападение?

- Да, - ответил Люк просто.

- Думаешь, Риис тоже знал? - ответ на этот вопрос имел большее значение, чем могло показаться. Ибо если Риис знал о планах мятежников, то скорее всего он передавал информацию именно им.

Люк пожал плечами:
- Кажется, он был удивлен не меньше остальных, я наблюдал за ним. Возможно, он просто не знает, как именно используют его информацию. Я получил сведения от Арго, если ты об этом - а не из головы Рииса.

Стоя рядом, Мара чувствовала идущие от него волны напряжения и расстройства, хотя внешне он казался столь же хладнокровным, как всегда.

Риис вдобавок ко всем чертям обладал проклятым "тихим умом" – именно поэтому его когда-то приставили к Люку… но все же… Мара с трудом поборола желание оглянуться, чтобы удостовериться, что их никто не слышит:

- Разве ты не можешь прочесть в его мыслях, кому он сливает данные?

У Люка и тут был ответ – некий маркер, отмечающий его нежелание что-то делать:

- Нет. Только если он совершит какой-то промах – а у него нет к ним привычки. Я мог бы объявить ему, что знаю, что он крот, а потом начать перечислять организации, с которыми он мог сотрудничать и тогда я бы увидел, кого именно он пытается покрыть в своем разуме. Но пока я не хочу так действовать. Я использую его для вброса ложной информации и посмотрю, где она прежде всего всплывет.

Мара резко выдохнула, обуздывая свое раздражение:

- Ты ведь понимаешь, что очень рискуешь, да?

Он взглянул на нее:

- Для таких случаев у меня есть ты, Рыжая. Ты вытащишь меня из любой переделки.

- Я бы предпочла не допускать тебя туда, - парировала Мара. Когда Люк ничего не ответил, она вздохнула: - Почему Соло? Почему это должен был быть именно Соло, кого ты взял на борт?

Она ничего не сказала в посадочном ангаре, конечно, но она буквально кипела тогда от злости. Было довольно скверно, что Соло имел наглость не только связаться с "Патриотом", но и запросить разговор с Люком, довольно скверно, что Люк принял решение подтвердить свое присутствие на "Патриоте" во время сражения, пусть его исход и был предрешен. Но взять истребитель Соло на борт - чтобы еще раз поболтать с ним с глазу на глаз, было неимоверно хуже понятия «скверно». И настроение Люка сейчас хорошо подтверждало это.
Если бы у нее был выбор, то как только Соло обнаружил себя, Мара разнесла бы его бадью к чертовой матери, ни секунды не сомневаясь. Соло всегда был одной большой проблемой. С самого начала, с первого раза, когда она только увидела его. Воздух вокруг него был буквально заряжен неприятностями. А когда они встречались с Люком эта концентрация увеличивалась десятикратно. Она не забыла, как Люк подставил себя под удар шесть лет назад, фактически добровольно влезая в петлю, чтобы вытащить Соло из имперской тюрьмы и не забыла слова Мастера о том, что кореллианец предоставил Палпатину большую власть над его джедаем. И сейчас Соло по-прежнему был осложнением в уже и так сложной жизни Люка - одним из тех, кому он слишком многое позволял. И ей не нравилась мысль, что этот недоумок до сих пор имеет такое влияние на Люка.

Голос Люка прозвучал тихо и ровно:

- Потому что я знал, что Лея Органа послушает его, а он послушает меня. Я не видел другого способа, при котором она согласилась бы поставить еще больше своих кораблей под угрозу, я бы не смог заставить ее сделать это.

Мара покачала головой:

- Мне не нравится, когда все звучит так логично, особенно от тебя. Это заставляет меня нервничать.

Люк повернул к ней голову, явно удивленный таким признанием; и, похоже, его настроение слегка просветлело. Послышался мягкий акцент, выдающий уроженца Внешнего Кольца:

- Дай мне знать, когда тебе захочется, чтобы я предался полному безумию. Уверен, что смогу придумать нечто более захватывающее, чем разрешить кому-то шпионить у меня под носом и менее рациональное, чем позволить мятежникам спасти их войска из ловушки, чтобы завтра вновь бросить их против меня. Это так типично для меня, Рыжая.

- Мне не до шуток, - Мара сокрушенно мотнула головой, возвращая взгляд к спасательным работам повстанцев. - Я лишь надеюсь, что ты знаешь, что делаешь.

- Я тоже, - спокойно пробормотал Люк, с уже меньшим юмором в голосе.

Мара повернулась в сторону операционной команды в яме мостика:

- Капитан-лейтенант Арин приходит в себя в медблоке.

Люк тут же отвернулся, от его присутствия в Силе повеяло ощутимым холодом:

- Капитан-лейтенант Арин очень везучий человек, - никакого следа сожаления в отстранившемся голосе, вернувшемся к безупречному корускантскому произношению. - Он должен быть освобожден от службы в боевой обстановке и понижен в должности по обвинению в некомпетентности. Он может сохранить звание, но его служба должна протекать в нерегулярных войсках. Отправь его на одну из планет поблизости - куда-нибудь, где он не сможет больше принести вред.

Мара не могла не согласиться, Арин допустил грубую ошибку. Если он не мог сохранять голову холодной во время боя, тогда он не имел права служить на звездном разрушителе, особенно на этом. И тем не менее она попыталась заступиться:

- Он...

- Он изменил ход сражения и, возможно, выбросил банте под хвост все мои усилия сегодня. Теперь я буду вынужден тратить ценное время, мое, моих советников и сил разведки, пытаясь понять цели и выгоду Восстания, и самое главное - последствия их успеха. Ему повезло, что здесь нет моего отца.
В такие моменты, как этот, когда Люк, казалось, сознательно отгораживался от любых эмоций, он был непостижим для Мары - оставаясь, впрочем, таким же человеком-загадкой, как и всегда.

- Иногда я смотрю на тебя и так ясно вижу Палпатина.

Он повернулся к ней... Она ожидала некое страстное выражение несогласия, какую-то резкую, вспыльчивую реплику. Но вместо этого он лишь взглянул на нее, без единой эмоции на лице, холодными как синий лед глазами, и отвернулся обратно. На секунду ей показалось, что он снова всматривается в область спасательных работ, ставших возможными, благодаря его милосердию, но затем поняла, что он разглядывает себя в окне, несколько сощурившись в раздумье. Его ответ прозвучал едва на пределе слышимости:

- Иногда... я тоже.




В большом, функциональном зале, смежном с адмиральской рубкой в задней части мостика «Патриота» шло экстренное совещание советников Императора - членов новой элиты Империи, анализирующих недавно завершенное сражение и силящихся понять мотивы действий как мятежников, так и своего лидера. Хотя о последнем, конечно, хватало такта и благоразумия вслух не спрашивать. Молодой Император был хорошо известен как рассудительный и здравомыслящий человек, но тем не менее в нем сохранялась опасная искра его предшественника, и при определенном настроении и расположении духа она легко могла воспламениться.

Сейчас все взоры были обращены к небольшой настольной голограмме, передающей изображение главного управляющего Фондорских Верфей.

- То есть, секции, что подверглись основному удару мятежников, были не военного назначения? - хмуро спросил адмирал Джосс со своего места.

Рядом с ним, с одинаковым выражением сомнения и взволнованности на лицах, располагались Вез Риис, Нейтан Халлин, Клем Вассиго, капитан Кэванаг и конечно же коммандер Джейд.

Начиная с правления Палпатина фондорские верфи занимались главным образом военными заказами, но некоторая часть огромного комплекса все же продолжала работать на гражданский рынок, и сидящих за столом сейчас заинтересовал тот факт, что нападение, казалось, сконцентрировалось именно на ней.

- Да, сэр, - подтвердил управляющий, выглядевший нервозным даже в маленьком холо. - За исключением последнего дока, но он был пустым. Нам повезло, что их фрегат вовремя перехватили.

Капитан Кэванаг повернулся к сидящему во главе стола Люку, пытаясь выудить хоть какой-то смысл из имевшихся скудных фактов:

- "Ураган" и "Часовой" выбились из их дежурного графика, сэр, и находились довольно близко отсюда, поэтому успели быстро среагировать.

Для Люка это не было неожиданностью; зная о готовящемся нападении, он позаботился о нужных позициях кораблей еще несколько дней назад. Обычно он сообщил бы о подобной ситуации Риису и поручил бы детали ему, но на этот раз был вынужден вносить изменения самостоятельно, создавая задержки на маршрутах ИЗР и покрывая свою причастность к этому.

- И никакие другие области они больше не атаковали? - озадаченно поинтересовался Люк.

- "Ураган" подошел первым и заставил фрегат мятежников отойти, иначе он наверняка продолжил бы обстреливать верфи дальше, - нашел объяснение капитан Кэваган.

- То есть им помешали, - прояснил Люк, наклоняясь вперед, чтобы прервать аудиосвязь с верфями.

- Да, сэр.

- И все же мы знаем, что они выполнили свою задачу.

Глаза Мары сузились:

- Только со слов Соло.

Люк покачал головой:

- Нет, офицер связи "Дома Один" подтвердил его слова, он сказал, что тяга свободна; что бы там ни было, они достигли чего хотели.

Все присутствующие неоднократно прослушали запись разговора между Соло и "Домом Один", пытаясь расшифровать факты; копия записи уже была послана Арко - главе имперской разведки, в надежде, что он сможет вытянуть из нее больше пользы.

- Они были здесь, чтобы забрать что-то с верфи, все остальные просто заметали следы.

- Это вполне соответствует психотипу Мадина, - признал Клем. – Для него характерно, как можно больше запутать факты, чтобы скрыть свои намерения.

- Почему не воспользоваться контрабандой - или просто не украсть то, что нужно? - спросил Нейтан.

Люк покачал головой:

- Мадин - солдат, он привык именно так решать проблемы, сражаться.

- Он контрабандой вывез две установки ДЭМП с Кол Дина, - напомнил Нейтан.

- За ту операцию ответственность несла Мотма, а не Мадин.

- Значит за эту ответственность несет Органа.

- Логично, но это не так, - уверенно опроверг Люк. – В ином случае Соло знал бы гораздо больше. Мадин действует самостоятельно.

- Но с ее разрешения.

- Да, - согласился Люк; он помнил слова Хана о беспокойстве Леи, о ее сомнениях насчет дальнейшего желания Люка встретиться с ней, после сегодняшнего нападения – а значит, она знала о нем. - Но сегодня мы вмешались в план Мадина, он получил то что хотел и затем начал уничтожать все улики, включая питание системы безопасности, которая была отключена за несколько минут до начала атаки. Затем он учинил общий погром, чтобы скрыть свою цель. - Люк обратился к холо, снова подключая звук. - Разрушенные гражданские секции - что именно в них было?

Сильно нервничающий глава верфей опустил взгляд на деку перед собой, ему не каждый день случалось разговаривать с Императором:

- Большей частью это были склады, сэр. Только в одном из доков фактически шла работа.

- Работа над чем?

- Над кораблями для добывающей промышленности в открытом космосе. Простая модернизация по размещению четырех горняков. Все корабли повреждены, но их местонахождение установлено.

- Вы сказали, что другие доки были складами - для чего? - поинтересовался Клем, пытаясь отыскать ключ к разгадке.

- Это должно быть что-то не очень большое, - добавил Люк, - и довольно мобильное, такое чтоб можно было загрузить на корабль вручную или с помощью легких дроидов за несколько минут.

Управляющий просмотрел список, копия которого была уже на деке перед глазами Люка.

- Это выглядит странно - и к тому же мы еще не смогли добраться до поврежденных секций - но пока наше наиболее вероятное предположение в том, что они забрали некоторое количество ПРК. Мы храним его в базисном соединении здесь, поэтому...

- Подождите, ПРК? – не поняла Мара.

- Противоразрывный композит. Это добавка, которую используют в строительных работах и в сплавах тяжелых кораблей, предназначенных для наиболее суровых работ в открытом космосе, таких как минирование и уничтожение астероидов. Этот композит используется, когда очень большая сила требуется для физической, а не энергетической защиты. Но он работает только в соединении с агрегатом. Раньше он активно использовался в производстве высококлассных военных кораблей из-за соотношения веса и силы, но за последние пять лет его заменили на более оптимальный материал, хотя изредка, бывает, добавляют еще в сплавы. На складе у нас хранились старые запасы.

Нейтан нахмурился:

- То есть мятежники украли устаревшую добавку?

Люк задумчиво покачал головой:

- Есть что-то еще, что-то неучтенное?

- Ничего, что было бы легко погрузить, сэр.

- Вы уверены? Возможно, что-то было перемещено из других секций, незадолго до нападения?

- Мы проверили записи системы безопасности, сэр, за всю предшествующую неделю. И, разумеется, представили вам их копии.

Повисла тишина, и только Нейтан, с его обычной навязчивой потребностью понять все обо всем, спросил:

- Так, этот композит, как именно он действует...?

- Это метаволокно, которое увеличивает предел прочности литейных сплавов при растяжении и разрыве, - терпеливо пояснил управляющий. - Оно широко использовалось в арамидных производных, но за несколько последних лет было почти полностью заменено проарамидами, что гораздо дешевле.

- Это могло понадобиться для ремонта действующего военного корабля? – поинтересовался Нейтан.

Управляющий покачал головой:

- Возможно, но мне трудно представить пример, в котором существенную долю расходов нельзя было бы обменять на проарамиды.

- Другое использование? - спросил Люк.

Управляющий ответил не сразу:

- Очень небольшое количество применяется в тяжелом вооружении. В прошлом композит изредка использовался в строительных модулях спецсооружений, предназначенных выдерживать особо высокую нагрузку, обеспечивая прочность и целостность конструкции. Таких, как военные бункеры. C помощью ПРК можно достичь высокой плотности материала, что позволит выдержать прямое попадание бомбы – делая бункер фактически бомбоубежищем. Но стоимость такого сооружения будет колоссальной.

- Физическая защита… - Люк нахмурился, теряясь в догадках; все это было бесмысленно. Каким бы прочным ни был материал, в конечном счете ни один фундамент не выдержит длительной бомбардировки с воздуха, и даже если это было бы возможно, всерьез рассматривать создание мятежниками такого бункера-крепости представлялось нелепым. Зачем тратить огромные силы и средства на фактическую ловушку? Такой бункер, стоящий в одном месте, против сил превосходящего врага, в итоге стал бы братской могилой. Повстанцы всегда утверждали, что их успех зиждется на мобильности; отказаться от данной тактики было бы самоубийством. - Какое-то еще применение?

- Больше никакого, сэр. Это противоразрывный композит - и то устаревший.

- Насколько легко можно перенести эту добавку в той форме, в которой она хранилась?

- Очень легко, сэр. Пока она не смешена с агрегатом, человек без труда поднимет две бочки. Но, как я уже говорил, эту добавку больше не используют, ее заменили более современным материалом, больше подходящим для космического использования.

- Сколько добавки пропало? Или, что более важно, в какое количество она может быть преобразована?

- Это будет зависеть от ее использования, но на самом деле очень немного. Если ПРК рекомбинировать в качестве физического сдвигового сопротивления в обшивке корабля, то данного количества сильно не хватит для корпуса одного фрегата.

- А для истребителя?

- Этот материал не может использоваться для межатмосферных кораблей, сэр, его вес не позволит этого. И в любом случае толщина листов обшивки корпуса исключает его использование в небольших кораблях.

Люк прикрыл ладонью глаза, пытаясь думать за границами существующих вариантов:

- Наземный транспорт?

- Нет, Ваше Превосходительство, больше нет. Новые проара…

- Точно. Я понял.

Наиболее очевидная мысль пришла в светлую голову Нейтана:

- А, может, у вас есть эти самые про.. ара.. как там.., и мятежники попросту перепутали?

Глаза присутствующих вспыхнули надеждой.

- Да, проарамидов хранится гораздо большее количество; как я упоминал ПРК имелся лишь в остатке от старых запасов.

- И его не могли принять за новый материал? - спросил Люк.

- Если предположить, что хоть один из мятежников мог прочитать этикетки, нет, сэр.

Нейтан многозначительно взглянул на Люка поверх голограммы:

- И если предположить, что им были известны различия между материалами.

Люк вздохнул:

- И ничего больше не пропало за это время?

- Ничего, Ваше Превосходительство.

- Спасибо. Держите нас в курсе, - не скрывая замешательства Люк дезактивировал холо и уставился на фрегаты повстанцев за окном, по-прежнему продолжающих работу. - Какого черта ты делаешь, Лея? - пробормотал он.

- Почему бы не спросить это у них? – тихо произнес Риис, озвучивая закономерный вопрос. Люк повернул к нему взгляд, и Риис настойчиво продолжил: - Рядом три корабля повстанцев и множество пилотов, лично участвовавших в операции. Мы могли бы задержать любого, чтобы выяснить, что происходит.

- Никто не знает этого, Риис - во всяком случае, из тех, кого оставили здесь. Мы потеряли информацию вместе с теми фрахтовиками.

- Вы можете гарантировать это?

- Ты серьезно думаешь, что они отправили бы сюда тех, у кого есть хотя бы подозрение на то, что здесь проделывалось?

Риис опустил глаза.

- Тогда, может, нам было нужно задержать больше людей сразу по окончанию сражения?

Люк медленно откинулся на спинку, держа устойчивый взгляд на Риисе; все присутствующие потупили взор, безошибочно читая язык тела Императора.

- Сколько мятежников там? - отрывисто спросил он. - Сто? Сто пятьдесят? Я могу иметь с десяток подобных мелких сражений каждый месяц, и это ничего не изменит. Мы не можем и не будем бороться с ними на этих условиях… Это бессмысленно. Мы никогда не уничтожим их силовым давлением, лишь подкинем поленья в костер. Наши действия сегодня сделают больше, чем любая карательная мера - сегодня мы создаем трещины, которые начнут раскалывать их изнутри, поверь.

- И каким образом - давая спаси их солдат?

- Вынуждая Органу договариваться с нами. Создавая картину, что она сотрудничает с нами. Ты не можешь не понимать, что каждый член их Совета увидит в ее сегодняшних действиях капитуляцию, и они будут противиться этому. Будут спорить. Это расколет их.

- Сегодняшние события?

- Нет, но это начало. Через десять лет ты оглянешься и скажешь: "Я был там, я видел, как все начиналось - как инициировалось будущее". Я даже не прошу тебя ждать так долго, я прошу половину этого срока... или ты не увидишь этого вообще.

Риис чуть дернулся, явно неуверенный, к чему относится угроза: к его устранению или к отказу Люка от своей стратегии. Люк посмотрел на остальных, вдоль длинного рабочего стола, выдерживая общий пристальный взгляд в течение пары секунд.

- Если у кого-то здесь есть сомнения относительно этих действий, тогда он должен высказаться сейчас, потому что это не последний раз, когда будет использована подобная стратегия. Один диссидент, занимающий высокое положение, может дестабилизировать весь режим, - Люк поборол желание вновь взглянуть на Рииса. – Единственное слабое звено может разорвать его на части. Я не хочу, чтобы это произошло среди тех, кто сидит за этим столом. Я не хочу разделения - но я хочу использовать его против наших врагов. Мы не можем бороться с Восстанием численным преимуществом, Палпатин пытался делать это два десятка лет - и ничего не добился. Но мы можем разрушить Восстание изнутри. С правильной тактикой мы представим их перед обществом потерявшей актуальность организацией и сведем их борьбу на нет. И мы не можем позволять себе терять самообладание на первом же препятствии. - Люк тонко перешел с "я" на "мы", вовлекая всех в свою стратегию - делая ее общей, и он знал, что только Риис, понимающе смотревший на него, заметил это.

- Нам необходимо временно скрыть наши действия, сэр? – готовностью обсуждать дальше данный вопрос капитан Кэванаг высказал молчаливое принятие всех присутствующих. - Начать протокол по сдерживанию информации?

Люк не позволил себе выказать облегчение ни одной расслабившейся мышцей, ни одним вздохом.

"Ни одной трещины, ни одного изъяна, - до изнеможения вдалбливал в него Мастер. - Если ты позволишь себе уязвимость, люди используют ее против тебя. Не показывай своих сомнений, никаких волнений, никаких опасений."

- Нет, - Люк повернулся к Кэванагу, чтобы улыбнуться ему. - Гораздо разумней будет дать этой информации ход, не думаете?

- Мы должны сделать это известным? - переспросил Риис.

Люк кивнул.

- Давайте заберем немного ветра у парусов Восстания. Позволим звучать голосу разума.

- А как быть с голосом власти? – не успокаивался Риис.

Люк повернул к нему голову, подбородок приподнялся, глаза сузились. Кэванаг, Клем и Джос были военными, привычными к выполнению распоряжений - что было необходимо Люку сейчас. И даже о Маре отчасти можно было сказать то же самое, хотя она не побоялась бы высказаться при несогласии. Халлин, вечный посредник и дипломат, обязательно бы задал вопросы, если бы счел нужным - но придержал бы их до более личной беседы. Но Риис, бывший солдат Алой Гвардии, уважал и реагировал только на одно: команду.

- Это и есть голос власти. Вам дали приказ и ваша обязанность - исполнить его. Вам дано предписание дальнейшего развития, и оно не обсуждается.

Риис отвел взгляд, и Люк тихо вздохнул, потирая переносицу, отлично зная, что в глазах людей, не знающих обо всех фактах того, что происходит между ним и Риисом, он выглядит сейчас деспотично. Он все еще хотел дать Риису возможность отступить, сойти с выбранного им пути предательства, но он также прекрасно осознавал риск и не желал чумы раскола в своих рядах - такой же, которую приготовил для Совета Леи.

- У тебя есть альтернатива?

- Да! Бросьте против них все силы! Пошлите весь флот и сотрите их с лица галактики!

- Отличный план. Дай мне нужные координаты, и я сделаю это.

Риис разочарованно отвернулся.

- Это не сработает, - Люк еще удерживал тонкий щит благоразумия, чтобы скрыть возрастающую досаду. - Они раскинуты слишком широко - как раз для избежания силового подавления. Они никогда не концентрируют большое количество войск в одном месте. Я знаю их тактику - я был с ними. И каждый раз, когда вы стираете с лица галактики одну единственную их ячейку, вы только больше разжигаете огонь сопротивления.

- Сопротивление будет всегда - при любом законном правительстве.

- Да, но давайте сведем его к минимуму, сделаем незначительным. Давайте сделаем его разрозненным.
- Рискуя потерей порядка?

- Ты же знаешь, я никогда не пойду на такой риск.

- Мне кажется, вы уже пошли на него.

- Мне кажется, мы оба рискуем здесь, - Люк быстро поднялся, понимая, что разговор становится слишком личным, слишком близко затрагивающим правду. Все автоматически начали подниматься следом, но он кивком указал им сесть снова.

- Это не имеет значения. Мятежники здесь, и я дал им свое слово. Я не нарушу его. Когда я снова встречусь с Органа, я смогу использовать наши сегодняшние действия в спорных моментах - как доказательство искренности. Конечно же ей понадобятся и другие доказательства, но это станет началом. Это продвинет нас.

- Куда? - спросил Риис; это был здравый вопрос.

- К моей цели и к моему плану, - парировал Люк, зная, что единственный путь в отношениях с Риисом – утверждение своей воли. - И эта цель в том, чтобы скрепить и упрочить мою Империю. - Люк твердо взглянул в глаза Рииса, желая подчеркнуть опасность любых действий против него. - И будь уверен, я использую все, что сочту нужным, чтобы добиться этого.






Вез Риис ускорил шаг, стремясь догнать Мару Джейд, вышедшую из конференц-зала в направлении главного коридора «Патриота». Экстремальные действия Императора должны были вызывать сомнения не только у него, и Вез считал необходимым выведать мнение остальных, особенно Джейд, которая стояла следующей в очереди к трону, хоть этот факт и не был известен.

- Коммандер, - поравнялся он с Джейд, скосившей на него зеленые глаза. - Тот еще денек сегодня.

- Да, - ответила она холодно. - Но, похоже, я уже привыкла к неожиданностям.

- И все же... - Вез посмотрел через идущий вдоль коридора иллюминатор в сторону вражеских фрегатов; судя по огням, те уже заканчивали спасательную операцию. - Сегодняшнее как-то слишком, даже для Императора.

- Я уверена, что у него есть на это причины.

- Пожалуй, нам стоит думать сейчас не об этом, гораздо важнее то, как нас воспринимает галактика в целом. Мы должны выглядеть хранителями порядка, - Вез отдавал себе отчет, что ступает по тонкому льду; Джейд была абсолютно лояльна к Люку и у него него не было намерений ни изменить это, ни выразить свои более глубокие сомнения, но ему было нужно развить с ней более тесные отношения. Ибо если и когда Император будет устранен, власть перейдет к Джейд.

- Люк всегда будет поддерживать порядок в Империи, - натянуто ответила Мара. - Для этого он все и делает.

- Однако я волнуюсь, что он доверяет не тем людям, - Вез искоса взглянул на Джейд. - Этот коррелианец, который был у нас на борту... - Мара поджала губы, но не сказала ни слова, и Риис надавил дальше, уверенный, что затронул больной вопрос: - Меня беспокоят эти... контакты.

- Лично я хотела бы видеть, как проклятый кореллианец сгинет в черной дыре, - с напряженной лаконичностью сообщила Джейд, - но мои личные желания здесь, как видишь, не учитываются.

- Боюсь, что Соло влияет на Императора больше, чем тот осознает, провоцирует его на встречи с Восстанием... Если быть откровенным, я бы хотел, чтобы этих встреч больше не было. - И снова Джейд промолчала, поэтому Вез поспешил с разъяснением: - Я думаю, что это опасно и не нужно; уверен, вы понимаете. Эти люди - экстремисты, по самой их природе им нельзя доверять. Особенно Соло, который заявляет претензию на дружбу и при этом носит форму пилота мятежников.

- Да… сложно разобраться, кому доверять.

- И чтобы до конца быть честным, скажу, что я был чрезвычайно встревожен, когда Император в одиночку спланировал встречу с Леей Органа. Думаю, вы чувствовали то же самое. То, что вы сопровождали его тогда, немного успокаивало... - Вез чуть помялся, прежде чем говорить дальше: - Но, учитывая ваше положение, боюсь, это неразумно идти с ним вместе в зону такого риска, коммандер Джейд.

Мара резко повернулась к нему, и Вез пожал плечами:

- Вы же знаете, что согласно протоколу Император и его преемник не должны находиться в подобных ситуациях вместе.

- Пока я дышу, с Люком ничего не случится, - отчеканила Мара.

- Конечно, - миролюбиво продолжил Вез. - Но если что-то вдруг, вы должны понимать...

- С ним ничего не случится, - Мара остановилась и произнесла это с абсолютной категоричностью, глядя Риису прямо в глаза - желая донести до него свою серьезность.

По-прежнему мучаясь от знания, что Риис выносит информацию из Дворца - от невозможности предъявить ему это, Мара не желала даже находиться с ним рядом, не говоря уже о разговорах. Если бы решение было за ней, Вез Риис был бы арестован в тот же день, когда Люк понял правду... Фактически в ее голове сейчас тихо свербила мысль, что будет, если она прямо здесь повалит его на пол? Что тогда Люк сможет поделать? Но вместо этого она отвернулась и продолжила свой путь, подчиняясь более свежей мысли; Люк утверждал, что хочет выяснить больше фактов, прежде чем перейдет к жестким действиям, а Риис, казалось, был расположен поболтать... Этим можно воспользоваться.

- В любом случае порядок преемственности может измениться, когда Кирия Д'Арка… - Мара не смогла заставить себя произнести это вслух.

Однако Риис продолжал проявлять удивительную любезность:

- Не думаю. Договор, который они подписали, говорит о том, что Д'Арка не будет иметь власти; не предусмотрено никакой процедуры перехода к ней власти. У нее не будет легальных прав на трон, только титул Императрицы.

Мара закатила глаза, пересиливая себя и вовлекаясь в ненавистный разговор:

- Что ж, я уверена, она приложит все силы, чтобы изменить это, как только все успокоятся.

- Вы можете быть удивлены. Д'Арка проявляли лояльность с начала образования Империи. Они торгуют сейчас своим влиянием, несомненно, но не думаю, что они достигли бы его, благодаря только своему тщеславию. Ни один сит не позволил бы им занять такие позиции, если бы считал их хоть сколько-нибудь опасными. Но ни Палпатин, ни Люк не увидели в них угрозы трону.

Маре впервые пришла в голову мысль, что именно Д'Арка могут быть получателями информации от Рииса. Но что они могли бы предложить ему, чего у него еще бы не было? Возможно, Риис мог бы поддержать нового претендента на престол, если бы у того были более традиционные взгляды и на саму Империю, и на роль Императора в ней... А Д'Арка, по его же словам, были верными империалистами.

- Ты поддержал бы изменения в порядке преемственности, чтобы включить в него Д'Арка? - решила проверить Мара.

- Я на самом деле не думал об этом.

- Да перестань! Ты всегда просчитываешь каждый шаг за каждым углом, - Мара умерила тон, осознавая, что слишком давила. - Но ты прав, Люк не позволил бы Кирии Д'Арка войти в окружение, если ли бы не верил в ее лояльность - какую бы выгоду она ему ни сулила.

- Наверное. Все же лояльность не означает таланта управлять и вести за собой.

- В ней гораздо больше жесткости, чем ты думаешь - и гораздо больше амбиций.

- Амбиций для стремления к более высокому положению, или амбиций для захвата полной власти? Император видит только первое, и я склонен согласиться с ним.

- Надеюсь, что ты прав. Потому что, если они захотят большего, Люк сотрет их в порошок. Он не оставляет врагов за спиной, особенно с таким политическим влиянием.

- Я думаю, они хорошо понимают, что в их личных интересах сохранить статус-кво Империи.

- Отлично, пусть не забывают об этом. Меньше всего нам нужно, чтобы кто-то создавал ненужные проблемы изнутри.

- Надеюсь, это нацелено не на меня? - спросил Риис, не поворачивая головы.

Мара не замедлила шаг.

- Почему это должно быть нацелено на тебя?

Риис пожал плечами, явно пытаясь сгладить ситуацию.

- Боюсь, я иногда кажусь единственным, кто возражает против слишком умеренной позиции Императора, и мне очень не нравится думать, что это может отразиться на наших рабочих отношениях.

Мара смотрела вперед, кипя от злости; ей понадобилась пара секунд, чтобы суметь не допустить эмоции в свой голос.

- Почему ты беспокоишься об этом, Вез? Люк никогда не путает открытый, честный спор с двуличностью. Я бы больше волновалась за таких, как Кирия Д'Арка - если она серьезно верит, что может обмануть его. Его обычная терпимость быстро заканчивается, если идти против него. Перейдешь черту - и увидишь сита. Надеюсь, Д'Арка не захочет пробовать этот путь. - Мара остановилась перед дверями операционной, собираясь войти внутрь, но не смогла удержаться от последнего предупреждения:

- И любой, у кого есть мозги, должен крепко подумать, прежде чем пойти против него.

Вез вежливо кивнул на прощание и без оглядки пошел дальше, раздумывая над деталями разговора. Не начинали ли его подозревать? В словах Джейд не единожды прозвучала угроза. Но она, казалось, была нацелена на Д'Арка, а не на него. И скорее всего только потому, что Джейд видела в Кирии угрозу своему положению, и только. Но этот расклад был довольно интересным и достойным рассмотрения, открывающим новые варианты. Если коммандер права и Кирии действительно хватит честолюбия и покровительства Императора, чтобы изменить порядок преемственности, то, учитывая ее традиционные и конформистские взгляды... она могла бы стать не менее полезна для Рииса, чем Джейд.









У Нейтана Халлина также были мысли по поводу действий Люка, но совсем другого толка. По окончанию совещания он отличие от прочих членов Совета остался в конференц-зале, в надежде разговорить Люка и лучше понять его настроение - похоже, появление здесь кореллианца сказалось на нем не лучшим образом. Люк был сдержан и замкнут, а последние пять минут провел, уставившись в деку и решительно отказываясь замечать Нейтана.

Однако Нейтан мог похвастаться недюжинным терпением - уж что-что, а эту черту ему приходилось здесь часто практиковать; поэтому он тихо прождал еще пять минут, прежде чем сделать глубокий вздох и наконец заговорить...

Именно в этот момент Люк нарушил молчание, говоря первым - действуя с позиции силы, пусть и машинально, но даже здесь, в отношении Халлина.

- Что известно о пострадавших на борту интердиктора после действия ДЭМП?

Обескураженный резким вопросом, Нейтан несколько замялся:

- Гм, насколько я знаю, пострадало два человека. Один сломал запястье при падении, другой - четыре пальца на ноге, не спрашивай меня, как. Ну, еще несколько ушибов и синяков, все.

- А цифры по ИЗР у нас уже есть? - Люк по-прежнему не смотрел на Халлина.

- Нет, пока. Думаю, опционисты пришлют их тебе, как только получат.

- Мы потеряли одиннадцать пилотов в перестрелке.

- О.

- Статистически это много. Необходимо выяснить причину.

- Уверен, капитан Кэванаг составит рапорт до конца дня.

Люк коротко кивнул, и снова погрузился в изучение информации на деке. И снова Нейтан стойко ждал. Наконец Люк оторвался от чтения и потер напряженный лоб, в прозвучавшем голосе смешались раздражение и недовольство:

- Ну, давай.

- Что, прости?

Люк взглянул на него сквозь пальцы и многотерпеливо пояснил:

- Ты хочешь что-то сказать или просто ошиваешься здесь, потому что больше некуда идти?

Нейтан улыбнулся:

- А и то и другое может быть?

- У тебя может быть что угодно, - Люк вернулся к деке, однако лицо его чуть просветлело.

- Что ж, - произнес Нейтан, чувствуя, что обстановка несколько разрядилась. - Я хотел узнать, как ты, после встречи со своим кореллианским другом?

Люк угрюмо свел брови.

- Отлично.

- Мм. Отлично значит «хорошо» или «оставь меня в покое и убирайся отсюда»?

Люк поднял взгляд, явно неспособный противиться искушению ответить Нейтану его же словами:

- А и то и другое может быть?

- Очень смешно, - без всякого намека на веселье проговорил Нейтан. - Знаешь, Везу было не до смеха, когда он узнал, что ты ушел с одним из членов Восстания, без всякой охраны. Похоже, он тут же кинулся к твоей каюте и ждал под дверью.

Плечи Люка неожиданно напряглись, в интонации голоса что-то изменилось:

- И откуда же он узнал?

Нейтан нахмурился:

- Я не думал, что это тайна.

- Да, - ответил Люк. - Что ж, может, это и к лучшему.

Нейтан кивнул.

- Знаешь, довольно сложно понять, что ты хочешь сделать известным, а что нет. Далеко не все могут читать мысли, как ты. Большинству приходится довольствоваться простым старым бейсиком.

Люк выглядел странно обеспокоенным, он вновь потирая переносицу, пытаясь сгладить это волнение.

- Возможно, стоит принять за норму, что ничего и никому не нужно передавать без моего приказа?

- Возможно. Ты хочешь, чтобы так и было? - Нейтан тихо ждал ответа в течение нескольких секунд, но Люк ничего больше не стал пояснять, и доктор тихо вздохнул:
- Люк, здесь нет твоих врагов. Политике, которую вершат во внешнем мире, нет места в твоем окружении, среди близких сторонников, разве не так? Тебе не повредит, если ты немного расслабишься хотя бы здесь.

- Конечно.

Этим кратким согласием Люк просто закрывал тему, ничего большего. Поэтому Нейтан, надеясь все же вытянуть его на разговор, принял оскорбленный вид:

- К тому же, я вполне способен хранить тайны. Например, я знаю, где ты был, когда исчез из виденья охраны в последний раз. Тогда вся дворцовая стража искала тебя всю ночь, напуганная до полусмерти.

На самом деле в этом не было чего-то необычного, Люк частенько проделывал сей трюк, скрываясь от охраны, порой на несколько часов подряд, а так как никакие протоколы безопасности той ночью нарушены не были, никто по-настоящему серьезно не взволновался, кроме находящихся при исполнении охранников, которые держали ответ перед Клемом - Начальником Стражи.

Люк настороженно взглянул сквозь упавшие на глаза волосы, и Нейтан уверенно кивнул:

- Видишь ли, я позвонил тогда Маре Джейд, и она показалась мне на удивление беспечной... фактически она сказала мне, что все хорошо и не о чем беспокоиться. Это совсем не было похоже на нее. Через какое-то время я позвонил опять... но ее комлинк уже был отключен. Я не сказал никому, конечно. Но мне было любопытно услышать затем историю, разошедшуюся по Дворцу, о том, как Император обнаружился утром в цветочных теплицах.

Люк вздохнул, проводя пятерней по непослушным волосам:

- Я пошел к ней, чтобы рассказать о Кирии и договоре с Д'Арка.

- Я так и подумал. И как все прошло?

- Ну, точно не знаю... - Люк замолк, но Халлин терпеливо ждал, когда тот решит, чем именно он может поделиться. В итоге Люк пожал плечами и скромно подпер голову рукой - в своей неподражаемой манере, характерной для редких моментов искренности, когда он приоткрывал броню. - Но у меня есть ощущенье, что мое членство в клубе будет возобновлено в этом году.

Нейтан вопросительно наморщил лоб, но тут же вспомнил их давний разговор: о многочисленном мужском клубе для тех, кто сделал неудачный выбор в своих любовных отношениях. Тогда Нейтан требовал почетный пожизненный абонемент, а Люк, казалось, чувствовал, что заработал право на вступление.

- Ты по-прежнему исполнишь... контракт с Д'Арка?

- Да. Они нужны мне, особенно после сегодняшнего. Если я откажусь от договора, это замедлит меня на несколько лет. А мне нужно действовать сейчас, в соответствии с ситуацией в Восстании. Все развивается быстрее, чем я полагал, и мне надо быть готовым.

- Из-за их сегодняшних действий? Из-за нападения на верфи?

- Не совсем.

Нейтан возмущенно откинулся назад:

- Может, скажешь мне хоть что-то.

- Когда я разговаривал с Соло…, он действительно не знал о деталях их операции. А это означает, что, скорее всего, о них не знает и Органа... То есть определенные члены Совета Восстания выполняют теперь свои независимые операции, не ставя в известность их главу.

Нейтан резко вспомнил слова, недавно сказанные Люком Везу - о том, что Империя не может бороться с Восстанием, опираясь лишь на численное преимущество.

«Но мы можем разрушить его изнутри, - заявил Люк. - Каждый член Совета Органы увидит в ее действиях капитуляцию, и это не понравится им. Это приведет к разногласиям, спорам, и в конце концов разделению.»

- Сколько времени, ты думаешь, у тебя есть? - спросил Нейтан.

- Не очень много, хотелось бы больше, но я не смогу уже повлиять на темп этого. Год, максимум полтора. И к этому времени мне нужны Королевские Дома за спиной.

- Что ж, свадь... договор войдет в силу через несколько месяцев.

Люк снова подпер голову рукой.

- Договор дает мне лишь половину необходимого. Мне нужно найти путь, как сделать их поддержку прочной, как переубедить их. Я не хочу бесконечно бороться с ними, доказывая свою правоту.

- Мне кажется, ты упускаешь очевидное, Люк. Ты - Император. Ты обладаешь всей полнотой законной власти, чтобы заставить их подчиняться тебе.

- Нет, я не стану так действовать, не хочу. Не хочу постоянно усмирять и обуздывать их. Я не Палпатин.

- Я никогда не говорил этого.

Люк отвел взгляд, явно ощущая неудобство от того, что выказал свои чувства. Он задумчиво крутил на руке перстень с мерцающим синим камнем. Верный знак его смятения.

- Мара сильно волновалась за тебя, - проговорил в конце концов Халлин, решая зайти с другой стороны.

Люк взглянул на него, сдерживая улыбку:

- Вам двоим неплохо бы сверять свои истории друг с другом. Мара недавно была здесь и тоже рассказывала мне, как ты волновался.

Нейтан пожал плечами:

- Да, так и есть, но я подумал, что к волнению Мары ты прислушаешься больше.

- О да, несомненно. Я ведь никогда не слушаю тебя.

- Нет, ты слушаешь... а потом идешь и делаешь все по-своему.

- Да, но я отвратительно чувствую себя при этом.

Халлин негромко рассмеялся:

- Ничего подобного. И еще Риис, он тоже беспокоится.

- О чем?

- О том, что ты не говоришь нам всего.

Люк раздумывал какое-то время.

- А о чем волнуешься ты?

- О том, почему ты чувствуешь, что должен что-то недоговаривать.

Люк коротко улыбнулся:

- Ты зря растрачиваешь себя в медцентре, Нейтан, тебе нужно было стать дипломатом, - и затем продолжил уже без улыбки: - Не хочешь подумать о смене карьеры?

Нейтан повел плечами, не воспринимая это серьезно:

- Я даже не знаю, чем занимаются дипломаты.

- Это как раз преимущество, - саркастически ответил Люк.

Халлин улыбнулся, одним уголком губ:

- В любом случае: зачем мне оставлять свое удобное пригретое местечко, на котором я могу везде ходить за тобой и ворчать.

- Ты только что жаловался, что я не слушаю тебя.

- Это не достаточная причина для таких перемен.

Люк склонил голову набок, внезапно став очень серьезным:

- Причина в том, что это помогло бы мне гораздо больше, чем ты можешь себе представить. Мне нужны союзники ничуть не меньше противников.

- О, это нечестный прием.

На лице Люка появилось угрюмо-задумчивое выражение.

- Ты же знаешь… это у меня в крови.

Раздался сигнал с мостика, и незнающий, что ответить на самоосуждающие слова друга, Нейтан облегченно вздохнул.

Люк наклонился над комлинком:

- Да?

- Сэр, вам поступило текстовое сообщение по одному из безопасных каналов.

- Переведите на мою деку.

- Так точно, сэр. Но кода для его расшифровки у нас нет.

- Я знаю, он у меня. Жду.

Дека на столе коротко пискнула, и Люк, взглянув на нее, активировал дешифрующий алгоритм. Спустя несколько секунд, Люк перевел взгляд на Нейтана, его лицо и голос оставались бесстрастными, не выражая ни волнения, ни интереса, но Халлин знал, что это совсем не так.

- Сообщение от Леи Органа. Она просит о новой встрече.





Нейтан ушел, убежденный, что план Люка, большая игра, которую он затеял, уже приносит результаты, даже если больше никто, ни друзья, ни враги, не понимают до конца происходящее. Однако размышления Нейтана сосредоточились над последней частью их разговора; над червоточиной в личности Люка, умело созданной там Палпатином и по-прежнему сильно вредившей ему.
О подавляющей силе заложенных коварным стариком мыслей можно было судить уже по первым словам Люка – когда он только пришел в сознание, после битвы с Императором.

Пока Люк находился в операционной, члены его ближнего круга и союзники лихорадочно работали над стабилизацией Империи. Гвардию Палпатина заменили члены 701-ого, а к Корусканту были вызваны лояльные Наследнику корабли. Риис перекрыл все коридоры, ведущие к Тронному Залу, где проходил бой и где спешным образом уничтожались все доказательства убийства Императора - включая тело, которое тайно кремировали.

И Когда Люк пришел в себя, первое о чем он спросил Халлина, было: «Ты взял образец крови Палпатина, его ДНК?»

Из всех манипуляций и угроз, сделанных за долгие годы Палпатином, только одно полностью пробило ментальную защиту Люка – утверждение, что он "создал" его отца. Именно этот факт давал ситху право заявлять о некой родственной связи с ним по отцовской линии, именно этот факт заставлял Люка верить в то, что в его жилах течет проклятая кровь, порождающая зло. Даже при том, что Люк согласился, что сказанное Палпатином не обязательно значит биологическое родство, он все равно не мог выкинуть эти мысли из головы.

Нейтан хорошо помнил, как они впервые обсуждали это, несколько лет назад, когда Люк вернулся к себе после очередного жестокого наказания Палпатина. Хорошо помнил, как сидел рядом с замкнутым и отгородившимся от всего Люком много долгих дней, в терпеливом молчании, ожидая заживления его ран; безучастное спокойствие Люка, так хорошо знакомое теперь, тогда только начало укрепляться в его характере. Прошла неделя, прежде чем Люк наконец озвучил свои сомнения и мысли… И когда это произошло, вопросы посыпались из него один за другим, без всякой преамбулы, жгучие и быстрые как разряды бластера, заставляя Нейтана сильно нервничать:

«Если, теоретически, форсюзер мог бы, управляя Силой, сотворить жизнь... то имело бы созданное существо реальную связь с ним? Стала бы сама Сила - медихлорианы, которые вызвали деление клетки - вторым донором?

Перешли бы черты характера и особенности создателя, хорошие ли, плохие, к его созданию так, как если бы он был донором физически?

Если так, тогда сторона Силы, участвовавшая в создании жизни, станет ли неизбежной для родившегося человека?»

Нейтан тогда ответил единственное, что мог, под этим градом вопросов, он ответил, что без доказательств любые его слова будут лишь гипотезами и предположениями. Люк на это серьезно кивнул и вновь погрузился в безмолвие.

Когда он вновь обратился к Халлину, голос его был тверд, словно все вопросы, сомнения и страхи можно было разрешить лишь единственным образом:

- Мне нужен образец крови Палпатина.

Коварный старик, как всегда, мастерски манипулировал страхами Люка, в соответствии со своими желаниями; Нейтан хорошо знал и понимал это. Учитывая, что Вейдер был не склонен раскрывать факты о своем прошлом, Люк был вынужден искать ответы в одиночестве, и заноза, вогнанная в его сердце старым ситхом прочно засела там и гноилась все эти годы, мысль о неразрывной связи между ним, его отцом и Палпатином, о биологическом родстве, о проклятой крови, которая губила и разрушала тех, в чьих венах она текла.

И чем больше Люк верил в это, тем больше это мучило его; грызло и терзало его изнутри, гораздо больше, чем планировал для своего использования Палпатин.

Если бы Нейтан мог выдать свою собственную веру как факт, он сделал бы это, незамедлительно. Но хотя он никогда не боялся того, что Люк будет копаться в его голове, он все же знал, что прямая ложь не сработает. Поэтому ему лишь оставалось избегать этой темы, уклоняясь от любого ее обсуждения и заверяя Люка, что вопреки любым заявлениям пекущегося лишь о своей выгоде Палпатина, тот не имел власти ни над его волей, ни над судьбой. Сила, не Сила, кровь, не кровь, Люк в глубине души оставался хорошим человеком... несмотря на бесчисленные утверждения и обвинения, навязываемые ему Палпатином для установления контроля над ним.



Потому что не имело значения - Нейтан никак не мог заставить Люка это понять - не имело значения, чья кровь бежит в его венах, не имели значения любые притязания Тьмы или Судьбы. Люк не был связан этим - его собственный отец утверждал то же самое.

И все же Люк боялся этого. Боялся больше всего в жизни, боялся стать именно тем, что так ненавидел и к чему питал отвращение, боялся до такой степени, что этот страх калечил и разрушал его изнутри. Страх, что он порочен от рождения, что зло и тьма, которые нес в себе Палпатин, находятся в крови Люка. Возможно, где-то он был прав, потому что бывали времена, когда Люк мог быть столь же грубым, жестким и непредсказуемым, как порой его отец и Палпатин. Дежурный офицер с мостика, который лежал сейчас в медчасти "Патриота", страдая от внутреннего кровотечения и повреждения органов, был хорошим доказательством этого.

Но бывали так же времена, когда Люк мог быть потрясающе великодушным и доброжелательным; и здесь наглядным примером служили спасенные жизни застрявших посреди космоса пилотов Восстания. Люк мог бы приказать использовать их как учебные цели для орудий флагмана или просто оставить пилотов задыхаться в их металлических гробах, но он не сделал этого. Конечно же он привел разумную и гладко звучащую причину своего решения, но Нейтан знал Люка слишком давно, чтобы понимать, что тот способен придумать логические объяснения для чего-угодно.

И чем больше Люк ссылался на них, тем больше спрашивал себя: "Я действительно верю в это... или просто рационализирую свои действия?" Нейтан легко читал это в замкнутом молчании друга, в хрупкой натянутой тишине.
И этот страх… Чем дольше он неистовствовал в Люке, тем больше он разрушал его…

Халлин взглянул на далекие вспышки уходящих в гипер повстанческих кораблей, уверовавших в свою безопасность. Неужели они так плохо знали нового Императора?

Неужели забыли, что он сделал с ними в прошлый раз, когда его по-настоящему спровоцировали, по приказу Мон Мотмы, как он сконцентрировал все свои силы и навыки, манипулируя даже Палпатином, проворачивая сложную схему и добиваясь личной цели и выгоды... Беря свою судьбу - и свое проклятие - в собственные руки.

Из-за Палпатина Люк верил во тьму в себе, он верил в необратимость этого… и вел себя соответственно. Учитывая данную убежденность вкупе с невероятными способностями, он был не тот человек, кому стоило бы переходить дорогу. И Лее Органа с ее Восстанием лучше было бы помнить об этом.



Добавлено через 7 мин.







Хоск была старой, видавшей виды станцией; ее избыточное население уже ничем нельзя было удивить и потому оно редко на что обращало внимание. Видимо, поэтому Альянсу и нравились такие места, подумал Люк, Деварон, выбранный Леей в прошлый раз, был точно таким же. Станция эсселес-класса располагалась на естественном спутнике Калабры, полностью покрывая его поверхность. Во времена расцвета Старой Республики здесь вероятно велась кипучая деятельность - из-за низкогравитационных платформ, способных принимать большие корабли; но с тех пор как транспортировочные схемы изменились, Хоск превратилась в обычную орбитальную станцию, выживающую лишь за счет запаса прочности своих ремонтных доков.

Будучи одетым в гражданскую одежду, под которой был спрятан сейбер, Люк пробивался через снабженные атмосфер-генераторами секции, ветхие и безликие у космодрома и становящиеся все более приличными и современными по мере приближения к богатым районам. Но его путь лежал не туда. Вместе с небольшой командой охраны они двинулись вниз, петляя по многочисленным переходам производственного центра станции, где расположились массивные ангары для строительства, ремонта и модернизации кораблей. Сила тяжести здесь была немного ближе к естественной норме спутника - ниже Галактического Стандарта, но не настолько, чтобы это было сильно заметно.

Мара шла рядом, остальные растянулись веером, впереди и сзади, убеждаясь в отсутствии засады и других ловушек, все предельно бдительные и напряженные. Шаг Мары (как и самого Люка) был намного более свободным и спокойным, свойственным профессиональному агенту, умеющему легко смешиваться с населением - не взирая на опасения. А их у Мары было предостаточно. Она уже не раз высказалась по каждому из них во время их пятидневного многоступенчатого перелета, сначала вдоль Кореллианского торгового маршрута и затем обратно по Кореллианскому пути, от Фондора до Калабры. Люк терпеливо выслушивал ее, а затем спокойно продолжал делать то, что предполагал изначально - к вящему удовольствию Нейтана, не преминувшего указать на это в подтверждение сказанных им недавно слов. Порой доктор был излишне въедчив и наблюдателен, по мнению Люка.

Они приближались к месту встречи; Люк мог сказать это по возрастающей тишине и собственному чувству напряжения, мысли сосредоточились на предстоящей встрече. Он всегда говорил Маре, что полагается на то, что она прикроет его - и это действительно было так, по крайней мере в подобных ситуациях: когда ему необходимо было сконцентрироваться внутренне. Она знала об этом - и потому была еще более бдительной и осторожной, находясь в максимальной боевой готовности. Особенно сейчас. Потому что на сей раз лидер мятежников ждала Люка, а не наоборот. Вопреки совету Мары Люк вновь позволил Органа выбрать место встречи, уступая ее страху и неуверенности. Она, наверняка, окружила себя гораздо большей защитой, чем в первый раз, когда не знала, с кем именно встречается, но, несмотря ни на что, на все свои сомнения, все же прилетела. Люк уже ощущал ее слабое, неровное присутствие в Силе, расходящееся тонкими лучами света.

И только когда они с Марой прошли последний поворот, наблюдая как рассредоточилась его охрана, Люк вдруг почувствовал другое знакомое присутствие.

В группе незнакомых мятежников, охраняющих вход, стоял Хан Соло – что в очередной раз застало Люка совершенно врасплох; однако он подавил моментную панику и продолжил свой ровный шаг.

Хан повернулся, его лицо выглядело не менее мрачным, чем внушительный арсенал оружия на поясе. Краем зрения Люк увидел, как ответно поднялась к бедру рука Мары, хотя бластер она не вытащила; вместо этого она остановилась в нескольких шагах от дверей – для более широкой перспективы линии огня.
Люк прошел вперед, чувствуя, как пересохло в горле, он все еще ощущал неудобство по поводу их последней встречи с Соло.

- Хан.

Соло кивнул, на лице отразилась смесь дружелюбия, тревоги и опасения; уголок рта привычно поднялся в кривой усмешке:

- Как жизнь?

- Неплохо. А у тебя?

- Не знаю, будет ли иметь значение, если я скажу тебе, чтоб ты не трогал ее, что если что-нибудь случится, тебе придется иметь дело со мной? - произнес он размеренно.

Никаких пустых любезностей, хотя сказано это было без злобы. Спокойное, бесстрастное лицо Люка не изменилось ни на йоту:

- Нет, не очень.

Едва ли этот ответ успокаивал, но Хан все же медленно кивнул.

- Знаешь, когда я только узнал, что она снова собирается встретиться с тобой... я сильно занервничал. И я не мог понять причину, не мог разобраться, почему так психую… потому что... - Хан пожал плечами, прямолинейный, как всегда, - ну, я доверяю тебе.

Люк в смятении опустил взгляд, но, если Хан и понял его чувства, он никак это не прокомментировал, продолжая мысль:

- Я поделился этим с Леей, и она ответила, что дело здесь не в доверии, что проблема абсолютно в другом. В том, что я никогда по-настоящему не знал, что у тебя на уме. Каждый раз, когда мы встречались, я понятия не имел, что ты сделаешь, как среагируешь. И это не потому, что я не понимаю чего-то… Лея сказала, что по ее мнению: ты и сам не знаешь, что сделаешь в следующий момент.

- Она очень проницательная женщина, - признал Люк без дальнейших уточнений.

- Да. Поэтому, если она считает, что эти переговоры необходимы, я верю ей. И если она считает, что она в безопасности, значит так и есть. - Хан пытливо взглянул на Люка: - Но я спал бы ночами гораздо лучше, если бы ты сказал мне то же самое.

Лоб Люка напряженно нахмурился:

- Я спал бы гораздо лучше, если бы знал это сам.

Не ожидая ответа и не оглядываясь, он быстро шагнул вперед, дверь скользнула в сторону и закрылась за его спиной.





Но едва попав внутрь, Люк сбился с шага. Небольшая, пустая комната неожиданно остро напомнила ему камеру под дворцом, в которую так часто его кидал Палпатин, подвергая зверским, безжалостным наказаниям за любую провинность. Белые стены, низкий потолок, простой одинокий стол с парой стульев. И холод. Спертый ледяной воздух. Люк дважды мигнул, прогоняя наваждение, и усилием воли вернулся к быстрому, энергичному шагу, прежде чем перевести взгляд на Лею, невозмутимо сидящую на одном из неудобных, жестких стульев за голым столом. Люк молча прошел ко второму, стоящему напротив стулу и сел, кладя руки на стол - давая понять, что ничего не скрывает.


Лея сохраняла спокойствие, когда внутрь вошел Император, оглядывая аскетичное пространство комнаты. Что он при этом думал понять по его лицу было нельзя, но как бы там ни было Лея была готова к встрече с ним. В отличие от прошлого раза она знала, чего ждать, знала, кто придет на встречу и что стоит на повестке дня. Поэтому она держала нервы в узде, была бодра и заряжена на отстаивание своих интересов. И когда он сел напротив нее, она продолжила молчать, предпочитая дождаться первых слов от него.

Он сидел непринужденно, с выражением спокойной уверенности на лице, странно сочетающейся с некой, едва уловимой резкостью черт; и все в нем было противоречивым, контрастным, от ощущения источаемой им силы, изысканной, утонченной и в то же время безудержно-беспокойной до разного цвета его зрачков, один из которых был на треть почти черным. Зрелость отпечатала тонкие морщинки вокруг глаз, чей взгляд сейчас изучал Лею тем же пристальным образом, что и она его, но, если не смотреть на шрамы, исказившие молодое лицо, мало что еще говорило о прошедших годах.

Неужели, все что о нем говорят было правдой? Неужели он мог убить Лею одним только взглядом льдисто-синих глаз или же правдой было то смутное, интуитивное чувство безопасности, которое, как доспех, сейчас окутывало ее? Она помнила, как он защитил ее тогда, на своем флагмане… Но не было ли это простым расчетом?

Не была ли уверенность в своей безопасности, давшая ей силу прийти сюда, лишь принятием желаемого за действительное или хуже того: результатом его обдуманных, выверенных действий. Ибо сейчас, здесь, сидя под этим хищническим взглядом, Лея остро осознала свою уязвимость. И крошечное изменение в уголках его отмеченных шрамом губ, показало, что он понял это, понял все, о чем она думала. Однако Лея не позволила мыслям о своей физической уязвимости взять верх над нею. Было бы глупо совсем не нервничать, учитывая ситуацию, но она не собиралась позволять запугивать себя, особенно ему.

Он наблюдал за нею в течение долгих секунд, и затем, словно решив, что первый раунд игры завершен, неожиданно откинулся назад. Это ударило по натянутым нервам Леи и вопреки желанию она чуть вздрогнула.

Что вновь нашло отражение в его холодных глазах, по-видимому его это забавляло.

- Так мы будем говорить или проведем вечер, уставившись друг на друга?

Лея прищурилась, понимая, что он пытается занять позицию морального превосходства - косвенно обвиняя ее в ребяческих играх.

Позицию морального превосходства…

- Почему ты отпустил наших пилотов у Фондора?

- Ты бы предпочла, чтоб я этого не делал?

- Если ты не хотел вредить им, тогда мог бы просто не стрелять ДЭМП... Но ты сделал это. А потом, когда добился их беспомощности, ты вдруг передумал и позволил их спасти. Почему?

Он довольно долго молчал, не для того чтобы как-то запугать ее, а взвешивая ответ.

- Чтобы привести тебя за этот стол.

- Ты позволил почти двумстам мятежников и фронтовому фрегату уйти, только чтобы привлечь мое внимание?

Он наклонил голову чуть набок - показавшись вдруг ужасно молодым. Беспорочным, невинным... и абсолютно, неоспоримо опасным.

- Это сработало.

Лея с долгим изумлением смотрела на него, прежде чем обрести дар речи снова:

- Кто ты?

Люк поморщился, то ли от раздражения, то ли от досады, кожа вокруг шрама натянулась; вопрос, казалось, прозвучал слишком неожиданно для него.

- Это важно?

- Да! Ты хочешь, чтоб я доверяла тебе, а я даже не знаю твоего имени. Я знаю только то, что ты лгал мне. Лгал о том, кто ты. О том, почему был среди нас...

- Ты по-прежнему думаешь, что я был шпионом?

- А ты не был?

- Тебе лучше знать. Утечки информации прекратились, когда я ушел?

Лея поджала губы, но ответить не успела, Люк опередил ее, говоря тоном, ясно указывающим, что он не собирается это обсуждать.

- Это неважно, в любом случае. Я привел тебя сюда, чтобы говорить о будущем, а не о прошлом. Я отпустил ваши корабли и людей, чтобы продемонстрировать свою искренность.

- Нет никакого будущего, пока мне не известно прошлое… Разве ты не понимаешь этого?

Люк вздохнул, закрывая глаза и расслабляя чуть плечи - в поиске уже заканчивающегося терпения… И Лея вдруг подумала, что возможно, может быть, она сводит его с ума своей позицией точно так же, как он ее. Но хотя бы ему известна ее точка зрения...

Люк ответил, не поднимая взгляда, в голосе зазвучала некоторая напряженность:

- Ты продолжаешь говорить о недоверии ко мне... и все же сама ждешь, что я буду доверять тебе, без всяких условий. Ты ждешь, что я буду доверять тому, кто предал меня, лидеру организации, которая лишь несколько лет назад пыталась убить меня. Ты думала об этом?

- Я не… - Лея остановилась, отказываясь идти на поводу. - Ты мутишь воду.

- Для тебя, возможно. Мне это кристально ясно.

- Отлично, хочешь правду?! Пожалуйста. Правда в том, что они не хотели дать тебе стать Императором.





Сидя напротив Леи, Люк резко взглянул на нее, задаваясь вопросом, понимает ли она, что только что сказала? Они. Не мы. Он молчал, ожидая продолжения.

- Они хотели остановить это наверняка: не дать тебе прийти к власти.

- Остановить это наверняка? И чему именно они помешали бы? Тому, что Император сейчас сидит здесь, и как минимум пытается открыть диалог?

Лея замялась, расстроенная.

- Они никак не могли знать, что ты сделаешь это.

- Они не могли знать и обратного, вот о чем я. - Люк покачал головой, понимая, что позволил себе быть захваченным прошлым. Волевым усилием он приказал себе остановиться, обуздывая все те старые обиды и вопросы, и когда он вновь посмотрел на нее, взгляд его был острым и ясным.

- У меня к тебе вопрос: мои маршруты, последние... тебе передают их?

Лея нахмурилась, стараясь понять в чем подвох.

- ...Нет.

- А схемы для ИЗР "Стерлинг"... у тебя есть?

- Мне жаль, но нет, - искренне ответила Лея.

Честно… Люк смотрел на нее несколько секунд, определяя, что стоит за ее словами. Она говорила правду. Значит, вся эта информация сливалась не Восстанию.

- У меня к тебе встречный вопрос. Нападение на Фондор... Ты был заранее предупрежден о нем?

Да.

- Нет, - по лицу Люка невозможно было что-либо прочесть, как бы пытливо Лея ни всматривалась в него, сам же он никаких объяснений больше не дал. Заверения и доказательства часто служили признаком лжи, а Люк, под попечительством Палпатина, давно превратился в мастера обмана. Однако она смотрела на него довольно долго, пока Люку ни стало неудобно под ее взглядом, и он решил продолжить разговор: - Я сделал жест доброй воли у Фондора. Я мог бы очень легко уничтожить всю целевую группу.

- Я знаю.

- Или мог бы просто оставить их замерзать и задыхаться - но вместо этого я дал вам беспрепятственный доступ к ним.

- Я только что сказала, что знаю об этом.

- И… тебя убьет: добавить "спасибо"?

Люк наклонился к ней, и Лея удивленно моргнула: изумляясь увиденной перемене. Сейчас он казался таким несерьезным, фактически дразнящим ее. Она смотрела и не могла отвести взгляд, с трудом сохраняя свою концентрацию.

- Так ты для этого отпустил их?

Он слегка пожал плечами:

- Я думал о тебе, как я уже сказал. Представлял эту встречу, этот момент.

- И что именно ты представлял?

- Я представлял тебя понимающей, что это жест веры. Первый шаг, который один из нас должен сделать, чтобы выйти из тупика. Я был не прав?

- Было бы гораздо лучше, если б ты сказал, что попросту не смог уничтожить их.

- Да, наверняка это прозвучало бы намного лучше, - признал он с сожалением. - Но по крайней мере ты знаешь, что я говорю правду.

- А ты говоришь правду? Или лишь признаешь, что допустил ошибку?

- Я признаю, что оказал вам милость. Я пошел на уступки по одной единственной причине, которую назвал тебе. Я хочу изменений. В сущности, я инициировал перемирие… Ты поддержишь его?

Лея медлила, колебалась. Ощутив вдруг такую же неуверенность, как на Девароне, когда она впервые увидела его. Он подался вперед, сведя голос фактически до шепота, а глаза смотрели так ярко и страстно, что казалось, они пылали.

- Работай со мной.

- Почему я должна пойти на это...? Почему ты хочешь этого?

- Потому что мне нужны войска и ресурсы, которые сейчас задействованы в обеспечении контроля над Восстанием. Они нужны мне для воплощения в жизнь реформ в большинстве систем. У меня достаточно сил, чтобы реализовать изменения в системах Ядра и Колониях, но для внедрения их в Среднем и Внешнем Кольцах, для одного только начинания этого, мне нужен каждый ресурс - или же все останется по-прежнему.

- То есть ты хочешь сказать, что реформы не работают? Что это все из-за нас?

- Я говорю, что они могут быть реализованы гораздо быстрее. Есть другие, более глубинные и широкие реформы, которые я хочу провести. Преобразования в области прав всех разумных существ, в области свободы слова, в области местной юрисдикции губернаторов... Но без поддержки войск это все останется лишь словами.

- Но у меня нет никаких гарантий, что хоть что-то из этого действительно произойдет.

- Я могу дать тебе любую гарантию, какую ты попросишь, но мы оба знаем, что это бессмысленно.

- То есть ты хочешь, чтобы я рискнула всем на авось, просто надеясь, что ты сдержишь обещание?

- Я хочу, чтобы ты чуть отступила - и я сделаю то же. Если вы остановите атаки имперских целей, то я остановлю все действия против Восстания - если не будет общественных беспорядков или интенсивного подстрекательства к мятежу. Я не прошу вас расформироваться, я прошу об остановке военных действий. О переговорах, на которых обе стороны обсудят заранее согласованные цели. Я прошу о возможности донести мой план до руководства Альянса.

- И если мы откажемся, то станем ответственны за продолжение имперской тирании, ты это пытаешься сказать?

Люк усмехнулся, по-настоящему, неприкрыто.

- Теперь ты приписываешь мне свои слова, - произнес он со снисходительным укором. - Я пытаюсь сказать, что у нас есть шанс вместе изменить закон. Быстро, результативно. Без необходимости посылать мои войска на борьбу с вами и без ваших неуемных действий, побуждающих Королевские Дома требовать их большего вовлечения. Пока эти меры необходимы, я не могу двигать Империю вперед так, как хотел бы. Если я не могу превзойти умения моих противников сплачиваться и вести совместную работу, тогда я и моя политика находятся под угрозой, как и межпланетная стабильность.

- Ты просишь, чтобы я содействовала господству диктатора.

Он наклонился вперед, ставя локти на стол и сложив ладони перед подбородком:

- Если бы я был тираном, чей ярлык ты мне так настойчиво клеишь, тогда зачем бы мне нужна была твоя помощь?

- Ты только что сказал зачем: чтобы упрочить свое правление.

- О, поверь мне, если бы я хотел лишь этого, мне бы хватило одного месяца. Я мог бы арестовать всех несогласных с моей властью, уничтожить любое сопротивление, восстановить неограниченную военную диктатуру, ослабить и дестабилизировать Королевские Дома и править так, как это делал мой предшественник. Я точно знаю, как действует эта схема - я несколько лет обеспечивал ее работу.

- И теперь ты вдруг изменил мнение, - сухо произнесла Лея.

- Нет, теперь у меня появилась возможность… и у тебя тоже. Достигнуть необходимого без излишних страданий.

- Страданий? – голос Леи звучал обвиняюще. - Ты понятия не имеешь, что это. Ты не знаешь, что такое страдания, каков ад, в который ты лишь ввергаешь других.

- О, поверь мне, я знаю, каков ад.

В первое мгновенье Лее показалось, что он угрожает ей, но наблюдая за лицом, которое так хорошо знала, она поняла, что это не так. В течение единственного удара сердца Лея видела на нем пытку, и его боль была такой реальной, что, казалось, она слышит крик о помощи. Но это длилось секунду…

И затем что-то изменилось. Настолько резко, что было хорошо заметно. Лицо Люка ужесточилось, открытая брешь захлопнулась. Она видела, как он ищет способ отодвинуть ее, оттолкнуть. Видела, как Император сел прямо, выправил плечи и высоко поднял голову, услышала, как изменились тон и тембр его голоса.

- Ты полна претензий и обвинений, однако при этом у твоего Восстания крайне ограниченное понятие свободы. Вы абсолютно уверены в том, что вместе с вашей "свободой" ничто другое больше не может сосуществовать. Вы делаете именно то, в чем ты обвиняешь меня. Бессмысленно и слепо гоняетесь за предполагаемым врагом и намеренно вызываете глобальную дестабилизацию в масштабе всей системы, чтобы добиться его уничтожения. Вы поражены худшим, самым обманчивым из всех пороков: вы считаетесь только с собой.

Лея отпрянула, уязвленная неожиданной свирепостью ядовитого обвинения.

- А вы намеренно слепы. Империя кичится даже самыми элементарными гражданскими правами. В течение многих лет вы одобряли и поддерживали рабство...

- Которое теперь незаконно.

- Вы задерживаете людей без суда и следствия...

- Практика, которая сейчас претерпевает сильные изменения. Все имперские граждане наделены правом на предъявление обвинения и судебное разбирательство.

- Вы подчиняете силой.

- Мы сохраняем порядок между враждующими системами.

- Вы владеете массивными вооруженными силами.

- Для патрулирования и стабильности огромных территорий. Это как раз то, что вынуждает меня делать твое Восстание.

- Слова, - утомленно произнесла Лея, зная, что у него будет ответ на каждое ее обвинение. - Это все просто слова. Поверхностная софистика, чтобы купить себе власть.

- Уверяю тебя, у меня нет никакой необходимости "покупать" себе власть.

- Тогда, зачем ты здесь? - спросила Лея. - Почему я здесь, а не под арестом?

Люк посмотрел вниз и сложил сплетенные пальцы перед губами, словно стараясь остановить себя от дальнейших слов - явно в поиске терпения. Взгляд Леи вновь притянул тяжелый перстень на его мизинце, яркий синий камень... Так похожий на глаза того, кто сейчас опять взирал на нее из-за множества поднятых щитов.

- После смерти Бена Кеноби меня учил Мастер-джедай Йода... Ты знала об этом?

- Нет... - Лея удивленно покачала головой, гадая куда направлена эта новая атака.

Люк кивнул, одевая маску невозмутимого равнодушия.

- Он был одним из двенадцати мастеров, входящих в Высший Совет Ордена Джедаев, который привел Республику к падению. Именно их взгляды формировали джедаев и формировали галактику, которую они защищали.

Лея слушала настороженно, выискивая расставленную ловушку. Люк же продолжал небрежным тоном, словно вел обычный разговор.

- Когда я понял, что вы в опасности на Беспине и захотел помочь вам, знаешь, что он сказал?

- Нет, - она фактически прошептала.

- Он сказал, чтобы я позволил вам умереть. Он придал этому пустую видимость чести и долга, конечно, ссылаясь на более важные причины для меня... Но по сути он велел именно это. Если я чтил то, за что вы боролись, тогда я должен был бы пожертвовать вами.

И посмотри, что случилось, когда ты не послушал его.

- Возможно, он был прав.

- Серьезно? - Люк чуть вскинул подбородок, и Лея знала, что ловушка уже близко. – То есть я должен был оставить вас умирать?

- Мы не умерли.

- Это уже не имеет значения. Факт остается фактом: я, как намечалось, должен был быть склонен пожертвовать всеми вокруг меня ради достижения неоспоримых целей. Быть готовым к этому.

- Когда-то те цели были и твоими.

- Это тоже не имеет значения. Я спрашиваю, правильно ли дать трем разумным существам умереть только потому, что это посодействует моим личным целям? Собственно, это даже и не содействовало, а было просто удобно.

- Мы были солдатами. Мы знали риск и...

- Мы? – Люк поднял бровь. - Я не знал, что Чуи и Хан присоединились к вашему Восстанию так давно. Напротив, думаю, что если бы спросить тогда Хана, не возражает ли он отдать свою жизнь, чтобы послужить моим планам, он бы крайне категорически мне отказал. И я бы не винил его.

- Некоторые жертвы...

- Да. Но какие именно? И когда их становится непомерно много...? Когда цель перестает оправдывать средства? Как ты узнаёшь, что зашла слишком далеко? Ты готова оправдать меня, если бы я оставил всех вас там погибать, и все же судишь за то, что я приношу те же самые жертвы в других случаях.

- Йода был джедаем.

- То есть ты хотела бы, чтоб я был похож на него? Чтоб был готов заплатить любую цену, отдать любую жизнь, ради достижения своих целей? Просто списать со счетов тех, кто был рядом со мной, отметив их жизнь как «неважная» в сравнении с моей личной судьбой? Поставить себя выше их, наделить себя правом решать, кому жить, а кому умирать, исходя из собственного расчета? Ты хотела бы, чтоб я стал таким?

- Ты такой и есть.

Лея закусила губу, но было уже поздно. Она влетела в западню на полном ходу. С другой стороны, она в любом случае попалась бы в нее. Скажи Лея "нет", и он бы обвинил ее в лицемерии - в желании, чтобы он выполнил наказ того, чью точку зрения она не разделяла, считая ее порочной, скажи она "да" и он бы указал ей на факт, что одни и те же действия, совершенные по одним и тем же причинам, оцениваются по-разному... Что он и сделал.

- Тогда, чем я так отличаюсь от джедаев?

- Твои причины отличаются. Твои оправдания и... Ты сам знаешь.

- Вот как? Допустим. И почему же, по-твоему, я убиваю...?

Она сузила глаза.

- Ты убиваешь ради дос...

- Достижения моих целей? - Он выразительно поднял брови. - Да, мы уже обсудили это.

Лея вскинула подбородок:

- Амбиций. Ради своих амбиций.

И снова голова Люка характерно наклонилась в сторону:

- Я думал, мы не обсуждаем семантику.

- Нет, мы обсуждаем мотивы. Ты убиваешь ради удовлетворения личных амбиций.

- И каковы они? В чем они заключаются?

- Во власти.

- И для чего она мне, по-твоему? - Она замешкалась, и он тут же воспользовался этим: - Власть не самоцель, она лишь средство для цели.

- Только с такой властью, как у тебя, это и говорить.

- Возможно, только в моей позиции это по-настоящему понятно.

- О чем ты говоришь?

- Я говорю, что... все, что я делаю, я делаю ради чего-то.

- Ради власти.

Он стиснул зубы.

- Я уже сказал тебе, власть лишь средство, не цель. Я вполне себе верю, что ты возглавляешь Альянс не просто ради престижа.

Лея чуть подалась назад:

- Продолжай.

Он помедлил; пальцы соединились домиком, а голос зазвучал ровной гладью сдержанного спокойствия:

- У всего что я делаю есть причина... Почему ты думаешь, что мои причины изменились?

Лея едва удержалась от громкого смеха:

- Ты что, серьезно? Потому что раньше ты утверждал, что хочешь разрушить Империю, которой теперь ты правишь.

- Я хотел изменить систему, которую считал несправедливой, - поправил он. - И теперь у меня появилась хорошая возможность сделать это.

- Ты так оправдываешь путь, который выбрал? - недоверчиво спросила Лея.

- Я не выбирал этот путь... Но я воспользовался тем, что он предоставил.

- Кто теперь обсуждает семантику?

Он позволил себе небольшую улыбку на поврежденных губах, и ей почему-то захотелось улыбнуться вместе с ним - словно все это было игрой.

- Я говорил тебе: я не буду оправдывать свои действия, мне не нужно ни твое прощение, ни твое одобрение.

- Тогда, что тебе нужно, Люк?

- Твое согласие. Договор с тобой.

- Но откуда мне знать, что мы не станем очередными жертвами во имя твоих личных причин?

Он поднял подбородок и посмотрел ей прямо в глаза... И вновь что-то изменилось: в его голосе, в поведении, в искренности.

- Оттуда, что ты знаешь меня. Кем бы я ни был, ты знаешь, что я с готовностью соглашусь со всеми обвинениями, если это правда. Я все еще тот человек, который не оставил своих друзей умирать на Беспине. Я не забираю жизни с легкостью и не бросаюсь ими.

Лея откинулась на спинку стула, глаза ее сузились: может ли она верить ему? Следует ли верить человеку, который убил Палпатина ради получения его трона, не ведет ли он лишь искусную и смертоносную игру ради получения еще большей власти? Он чуть пожал плечами; скромный жест, который был так характерен для Люка - для Люка, которого она знала. Знала... Лея снова задалась вопросом: что было реально, а что искусственно создано - и сможет ли она прорваться через толстые щиты, чтобы узнать это.

Она опустила взгляд, ища нужный момент, ища путь... и направление ее мыслей внезапно изменилось. Без лишних размышлений, она заговорила:

- Знаешь, когда я вернулась к себе после Деварона, я вытащила старый файл. Не знаю, почему, но я нашла его в архиве... и пересмотрела раза четыре или пять.

Люк слушал спокойно, и все же его непонятное, непроницаемое выражение лица заставляло ее волноваться.

- Это был файл, который мы получили от ботанов где-то через девять месяцев после... после Беспина, - продолжила она. - Это было первое изображение тебя с тех пор как ты вернулся на Корускант. Короткая съемка с высокой орбиты. На ней был ты... идущий рядом с Палпатином, в садах на крыше Дворца. Так просто... Ты шел так просто, словно это было самое обыкновенное дело для тебя! Словно ты был своим там!

- Монолита, - исправил Люк механически, равнодушный к ее всплеску эмоций - давая отпор поиску ниточки к нему.

- Ты просто гулял! - продолжила Лея, не соглашаясь уходить в сторону. - С Палпатином. Первое изображение с начала твоего предполагаемого плена.

Люк не мигая смотрел на Лею, понимая, что она делает - очень стараясь не вспоминать, не поддаваться, не идти на поводу манипуляций. Однако насыщенная волна воспоминаний давила и заполоняла сознание. Она просачивалась сквозь трещины укоренившихся щитов, окутывая мысли, деморализуя. Он вспомнил резкий холод ночного ветра, кусающий кожу, вспомнил свое волнение и радость от того, что наконец-то оказался за пределами проклятого дворца, после девятимесячного заточения в нем – в самом удручающем и пугающем месте, которое он когда-либо видел и почти ставшем ему могилой. Вспомнил свой первый вдох свежего воздуха, настоящего воздуха, а не иссушенного и отфильтрованного. Прошло уже столько лет, а это чувственное воспоминание того краткого момента его первой прогулки по-прежнему было ярким...

- Ты преуспел, - признал Палпатин, устроившись на роскошном, резном троне, стоящем на ступенчатом возвышении так, что его глаза находились напротив глаз Люка. - Мы сильно продвинулись за последние недели. Ты достоин награды.

Люк хорошо помнил, как сжало грудь в ожидании коварного подвоха. Он уже достаточно хорошо знал своего Мастера, чтобы понимать: "награда" часто являлась обоюдоострым мечом. Глаза подозрительно сузились в тени упавших на лицо завитков; за долгое время оставленные без внимания волосы стали довольно длинными и непослушными.

- Чего бы ты хотел, друг мой? - снисходительно спросил Палпатин, явно развлекаясь ходом циничных мыслей Люка.

Люк молчал довольно долго, пытаясь решить, стоит ли верить Императору или это все лишь очередная игра, одна из многих? Но он не мог не попытаться...

- Я хочу выйти, - произнес Люк с тихим, сдержанным достоинством и с толикой надежды в голосе. - За стены дворца.

- Вот как? И что же ты можешь найти там, чего нет здесь, друг мой?

"Воздух, - хотел он ответить. - Свежий воздух.”

Не выжатый и намертво застывший в этих залах, а настоящий, несущий жизнь. Но он промолчал, твердо держа взгляд Императора и не позволяя ни надежде, ни сомнению появиться на лице - наученный, что и то и другое будет расценено Мастером как слабость и неудача. Повисла тяжелая неподвижная тишина, пока Палпатин с ядовитой насмешкой изучал своего джедая.

- Хорошо, - ответил он наконец. - Мы пойдем.

Мы. Люк услышал это. Он больше не был свободен, даже в мелочах его не оставляли в покое. Но он лишь кратко кивнул, ощутив, как чуть спало напряжение плечей - в ответ на принятое решение. Это было лучше, чем ничего: ему все же позволяли выйти. Любому здесь можно было рассчитывать только на маленькие победы, и если они случались, их нужно было ценить.

Стояла зима; он отчетливо помнил ледяной холод в верхних залах Башен, заставлявший все вокруг казаться мертвенно бледным. Там всегда было холодно, в те части дворца солнце не добиралось. Палпатин приказал принести им плащи, и Люк помнил, как он ждал в тишине, едва сдерживая дрожь предвкушения и приходя в ужас от мысли, что старый ситх изменит свое решение в последнюю секунду и откажет ему, даже в этой малости.

Повсюду была охрана, конечно. Прошел час с тех пор как Люк озвучил свое желание и Палпатин согласился; он тут же вызвал к себе Кордо, личного советника и отдал тому распоряжения по поводу предстоящей прогулки в императорских садах на крыше Монолита. И распоряжения, судя по всему, касались исключительно мер по обеспечению соответствующей событию охраны. Люк понял это, как только вышел наконец наружу и сделал первый глубокий вдох ночного морозного воздуха.

Он ощутил на себе около сотни настороженных взглядов, внимательно следящих за каждым его движением. Но это не имело значение. Значение имело лишь то, что он наконец вышел из того проклятого дворца. Из тех чинных, безмолвных залов, в которых смели переговариваться лишь шепотом и где все ходили на цыпочках вокруг Императора и его желаний, отдавая тому бесконечные поклоны. Напуганные и искушаемые. Отчаянно желающие убраться подальше, и все же остающиеся там, прельщенные властью и положением, которые они надеялись получить. Люк ежедневно наблюдал за этим, пока Палпатин таскал его везде за собой - вынуждая стать частью этого презираемого им мира. Они все, те кто там оставался, были глупцами, конечно. Ограниченные и слепые, ведущие напрасные, обреченные на неудачу игры. И каждый час, что Люк проводил в присутствии своего Мастера, только укреплял его в этом мнении. Палпатин никому не давал власти, за исключением той, что служила ему, никому не позволял возвышаться, если это не приносило пользы ему. Там не было ничего, кроме мрака и лжи.

За девять долгих месяцев, проведенных там, самое сильное, что врезалось в душу Люка, это: воля Палпатина абсолютна. Ее нельзя было обойти, нельзя было купить, нельзя обменять. Он делал то, что желал. То, что усиливало его, то, что приносило выгоду ему... то, что развлекало его. Его воля была абсолютной, все остальные воспринимались и жили, как ничего не значащие, ничтожные тени. Тусклые жизни, влачащие свое существование в удушливых, мертвых залах.

…В ту ночь, когда он стоял в морозной темноте, вдыхая свежий холодный воздух, который не чувствовал так давно, на какое-то короткое время он снова ощутил себя живым.

Хотя где-то на краю сознания понимал, что рано или поздно он должен будет вернуться - в ту гнетущую убийственную тишину свинцового полумрака и безликих теней... Потому что теперь он был "своим" для того места, он принадлежал ему.

Император уже начал публично именовать его "Волком", и в душе Люк знал причину такого выбора; он знал о видениях и кошмарах, изводящих Мастера, когда тот смотрел на своего нового протеже. Но если Люк и был волком, то он сидел на цепи. Даже когда он выходил за границы своей клетки. Цепь всегда была на месте, всегда на нем. Его Мастер хорошо позаботился об этом, прочно заперев оковы на своем ненаглядном волке, чтобы тот не исчез в ночи.

И в конце концов… В конце концов Люк перестал пытаться, перестал желать..., перестал надеяться. Потому что было слишком тяжело сохранять веру, что он сможет как-то отступить от вездесущего влияния Палпатина. Что он сможет вернуться к жизни, которой давно уже нет. И он остался во дворце; остался в своих комнатах, проводя время в их безмолвной тишине, пока его не вызывали ко двору или в апартаменты Императора или в тренировочный зал, где он обучался под критическим надзором его учителя. Он делал так, как ему приказывали, не споря и не сопротивляясь, без всяких эмоций, что бы это ни было. А затем он вновь возвращался к себе, запираясь в трех комнатах; Мара везде следовала за ним словно тень... но теперь делала это так тихо, что в своем мрачном расположении духа Люк не замечал ее.

Он запретил все визиты к нему, для кого бы то ни было, даже Халлина, многократно пытавшегося пройти к нему и получавшего отказ без всяких объяснений. Люк проводил время, сидя в комнате и уставившись в пол. Или на огонь в открытом камине, боровшийся с ползущим по дворцу зимним холодом; Палпатин любил низкую температуру и Корускант подчинялся ему даже в этом. Люк мало ел, еще меньше говорил, он просто сидел, замерев душой и телом; ожидая лишь одного - когда он исчезнет, как это сделали другие, растворится в тенях и темноте…

Странно, но именно это его и спасло тогда. Палпатин долго держался, игнорируя усиливающуюся изоляцию Люка - считая ее уловкой для получения... чего-нибудь. Чего именно, Люк не представлял. Он не раздумывал тогда об этом. Но в конечном счете Палпатин все же принял во внимание тревогу рапортовавшего ему Халлина, и Люку разрешили отлучаться из дворца, ненадолго и с большим количеством охраны, но все же.

Сначала это были короткие передышки: час на осмотр близлежащего гарнизона, полдня для полета к одному из сановников из окружения Палпатина... И Люк не ждал большего, наоборот, был готов к удару, думая, что скоро это отнимут у него. Но вопреки ожиданиям разрешенные ему отсрочки увеличивались, полдня превратились в день, затем в два, в три, а затем в неделю. Всегда окруженный охраной, всегда под сильным контролем, но тем не менее он снова мог дышать. Это давало ему пусть и бесполезную, но в то же время живительную иллюзию независимости.

Прошло много времени прежде чем Люк узнал, что если он желает получить что-то в том сумрачном месте, он должен взять это, ухищрением или силой. И что бы он ни предпринимал, это не приветствовалось его Мастером: если Люку не хватало ловкости оставить свои действия незамеченными, следовало серьезное наказание. Еще больше времени ему понадобилось, чтобы постичь: если он хочет свободы от контролирующей слежки и изобретательных замыслов Палпатина, он сам должен взять ее. И еще больше времени, прежде чем он понял, что и этого недостаточно. Он хотел большего. Он хотел настоящую свободу. Он хотел все то, что жаждал наивный и неопытный идеалист, когда сел в свой первый крестокрыл. Он хотел свободы для всех, повсюду.
Единственный путь достичь этого состоял в свержении Палпатина, и единственный способ гарантировать это состоял в том, чтобы занять его место на троне.

Правильно? Неправильно? Ошибочно? Безрассудно?

Он не знал. Он знал только, как ужасно хотел всего того, что когда-то желал Люк Скайуокер. Как сильно хотел спасти хоть какую-то часть себя от этой проклятой жизни. Он знал только, что у него есть цель, причина для существования, и это сохраняло его здравомыслие посреди жестоких манипуляций и злобных, беспощадных упреков Палпатина. Он хотел свободу - истинную свободу - и учитывая деспотизм его Мастера, он не видел другого способа, как получить ее.


...


Осознание того, где он находится, пристального внимания Леи, ее вспыхнувшего в Силе любопытства, вернуло Люка в реальность. В сырую, затхлую комнату, чей аскетичный вид вновь напомнил ему его камеру... Или дело было не только в комнате, а в чем-то еще?

Он моргнул, пытаясь подчинить себе мысли и сосредоточиться на Лее, которая с интересом наблюдала, как он машинально крутит кольцо на мизинце. Она подняла взгляд к его лицу, по-прежнему не очень понимая, что за человек перед ней и что сейчас здесь происходит, очень сомневаясь, понимает ли он это сам.

- Кто ты? - опять этот вопрос... Но на этот раз ее голос был смягчен состраданием и нерешительностью, настоящей готовностью поверить ему. И в следующий момент, интуитивно, под влиянием более глубокого понимания с ее губ слетел другой вопрос, заставивший Люка ощутить сильное неудобство:

- Кем ты был?

- Это несущественно. - Люк боролся со старыми воспоминаниями, делающими его уязвимым, пытаясь похоронить их и ругая себя за допущенную ошибку; голос был сдавлен и предостерегающе мрачен: - Важно то, кто я теперь… Я уже говорил тебе, что у меня нет иллюзий. А ты пытаешься обмануть себя. Ты ищешь следы того, кто давно мертв, и каждый раз, когда замечаешь его малейшую тень, ты пытаешься ухватить ее и извернуть так, чтобы увидеть то, что ты хочешь видеть. Ты думаешь, что сможешь вернуть этого человека, но это не так. Ты ошибаешься, это я могу сказать тебе наверняка.

Он хотел, чтобы она поняла, осознала, что человек, до которого она так очевидно сейчас силится дотянуться, сокрушен и разбит, разорван в клочья без надежды на восстановление. Если бы можно было возродить его, неужели она думает, что Люк сам бы давно ни сделал этого? Неужели она не понимает опасности, которой себя подвергает, просто находясь здесь – не понимает, что в любой момент он может перемениться, что ему нельзя доверять. Знание этого побудило его отойти от насущного вопроса их переговоров и заставить ее защищать себя, ради нее самой. Поскольку каждый раз, когда она приходила к нему, каждый раз, когда она целиком попадала в его власть, он шел по лезвию искушения просто удалить ее, уничтожить. Действительно воплотить тот план, о котором он говорил другим, убедить Лею привести к нему руководство Восстания и уничтожить их. Всех до единого.

Это было бы так легко. Он не единожды обдумывал это. Этот план, все, что он делал, говоря с нею, завоевывая ее доверие... Он очень легко мог бы направить ее желания к своей цели. Существование Альянса висело на тончайшем волоске, и Люк знал, что его благосклонность была весьма капризной и сомнительной вещью.

- Ты ищешь понимания... Тогда пойми вот что: я буду всегда делать то, что считаю необходимым для достижения своей цели. Я буду всегда платить нужную цену.

Лея нахмурился, слыша подразумеваемое предупреждение.

- Тогда, зачем ты говоришь мне это?

Она увидела искру досады в его взгляде, у нее на глазах его поведение вновь изменилось, от спокойного и выдержанного до напряженного и опасного.

- Я хочу, чтобы ты поняла, кто я. На что способен. За последние шесть лет мы общались с тобой крайне мало, поэтому тебе стоит поверить тем, кто был близок ко мне в это время и кто имел возможность видеть меня и судить мой характер более ясно. А они, поверь, были крайне изумлены, когда узнали, что ты собираешься вновь встретиться со мной - что тебе хватает веры для этого.

- И я еще здесь и пока цела.

Люк покачал головой:

- Я мог бы очень легко уничтожить тебя. Полностью удалить из уравнения и продолжить свои не принимающие возражений планы.

- Вот так просто?

Его губы чуть дернулась в ответ на исходящую от нее уверенность. Слишком большую и решительную: для него в этом не было пользы, а для нее это было попросту опасно. Он медленно расправил плечи, давая немного воли темноте в его сердце - позволяя Лее увидеть это.

- Мне понадобилось всего три месяца, чтобы поймать Мотму.



Слова были рассчитаны на то, чтобы шокировать ее, Лея это понимала; но несмотря на его режущий взгляд, на движения тела, которые кричали о том, как он опасен, она не собиралась идти у него на поводу.

- Чтобы поймать меня, времени понадобилось бы гораздо больше, уверяю тебя.

И снова эта улыбка, словно гаррал, разглядывающий свой обед.

- Не очень много, учитывая, что сейчас ты в четырех шагах от меня.

Лея почувствовала, как ухнуло сердце и подскочил адреналин, но лишь стиснула крепко челюсти, отказываясь быть запуганной... И к ее удивлению Люк отступил, в буквальном смысле: он встал и, увеличивая пространство между ними, отошел от стола на несколько шагов - чтобы охладить собственный нрав и успокоить ее, как почувствовала Лея.

- Это было нечестно - я приношу извинения. - Произнес он ровным голосом, поворачиваясь к ней. И хотя в глазах по-прежнему был виден огонь, то дикое критическое напряжение спало. - Хотя это не делает мои слова менее правдивыми.

Но это была уже не угроза, как только что. Она взглянула на него: его лицо, как и голос, оставалось нейтральным…, и в неожиданной вспышке проницательности Лея вспомнила собственные слова, сказанные Хану несколько дней назад: о том, что Люк сам не знает себя, не знает, что можно ожидать от него.

- Почему ты говоришь все это мне? - спросила она наконец, искренне, не вкладывая никакого вызова в слова.

- Я уже объяснял тебе. - Он холодно отвернулся, однако было что-то в его глазах, нечто, говорящее, что он просто не выдержал ее взгляд. - Я не отнимаю жизни у кого бы то ни было с легкостью.

- Но ты все же отнимаешь их.

Он выпрямился, моментально вновь переходя в наступление:

- Если необходимо. И не отрицай, что ты делаешь то же самое. Ты - лидер, и ты посылаешь солдат в сражение, зная, что они не вернутся.

- Я не стреляю в них сама.

- Ты убиваешь солдат на поле битвы.

- Я убиваю своих врагов, - подчеркнула Лея.

- Я тоже.

Она могла бы конечно здесь дрогнуть и отступить, не будь она той, кем была. Понимание того, как сильно изменился человек, которого она когда-то, как ей казалось, знала, приводило в шок. С какой непринужденностью сейчас он играл словами и намерениями, поворачивая их в нужном ему направлении!
Или он всегда был таким? Просто скрывал остроту своего ума за милыми улыбками и скромными пожатиями плеч? Потому что она помнила, что Люк Скайуокер всегда был быстр и сообразителен в сражениях, всегда был способен мыслить и сохранять хладнокровие в бою, всегда был логичен в решениях, даже в самых горячих схватках, находя выход для себя и тех, кто оказывался рядом из любой проблемы, в которую они попадали.

Тех, кто был рядом... Разве не всегда он упрямо боролся за них, за всех, кто окружал его, всегда прикладывая максимум усилий, чтобы сохранить жизни соратников в бою? И разве он не казался подавленным и безутешным, если у него это не получалось?

Разве он не был всегда тем, кто не относился к чужой смерти легко, кто не отбирал жизни беспечно?

Лея сглотнула, смотря на человека, стоящего теперь в нескольких шагах от стола, сливаясь с полумраком комнаты.

- Пожалуйста… сядь.

Люк постоял к ней спиной еще несколько секунд и затем, быстро прошагав обратно, сел. Оба опустили взгляд, не готовые к новому раунду их спора. Наконец Лея глубоко вздохнула, иронично качнув головой:

- Иногда с тобой крайне сложно.

- Что именно? Спорить или вообще разговаривать?

- И то, и другое. Все.

Он посмотрел в сторону и чуть улыбнулся, и атмосфера явно потеплела на несколько градусов, став более комфортной для них обоих. Повернувшись на стуле, он вытянул ноги и подпер голову рукой; и это выглядело так знакомо и непритязательно, и было очень похоже на... Люка.

- Я родился в одно время с Империей, - произнес он не сразу. - Мы росли вместе. Она всегда существовала в моей жизни. Я родился в тоталитарном государстве и прожил в нем всю свою жизнь, никогда не зная тот идеал..., о котором нам говорили, который был взят из прошлого. С него стряхнули пыль и выставили нам, как некую парадигму совершенства. В этом я признаю свою слабость. Я пытаюсь восстановить нечто, что сам никогда не видел, никогда не жил в этом: демократию. Я думаю, что мы похожи в этом... Поскольку все те права, о которых ты заявляешь, которые хочешь восстановить, то, к чему ты стремишься, ты никогда не знала этого по-настоящему, не имела никакого опыта такой жизни.

- Что ты хочешь сказать этим? - Он остался неподвижен, несмотря на настороженно прищуренный взгляд Леи, и она подумала, а не была ли эта расслабленная, скромная манера лишь более изобретательной уловкой, чем его безучастно хладнокровная маска?

- Думаю, я спрашиваю, является ли демократия, за которую ты борешься настоящей демократией или же это лишь некое идеалистическое понятие? Я по крайней мере смотрю реально на то, что могу достичь и как именно. Или ты думаешь, что свержение существующего режима вызовет мгновенную демократию? Я не верю, что ты так наивна.

- Ты утверждаешь, что Империя Палпатина может когда-либо родить истинную демократию? Я не верю, что ты так наивен.

- Это не Империя Палпатина, - исправил Люк. - Это моя Империя. Я предлагаю настоящую, реалистичную альтернативу бесконечной борьбе. Мое намерение состоит в том, чтобы сделать эту Империю демократическим государством - и я понимаю, что для этого должен буду пойти на компромиссы.

Лея промолчала, понимая, что он просит того же самого от нее.

Когда она не ответила, он немного выпрямился, удерживая при этом внешне открытую атмосферу.

- Я не думаю, что есть простое и быстрое решение. Могут понадобиться годы для этого - чтобы обеспечить бескровный переворот, без войск, стреляющих друг в друга и ввергающих Империю в полномасштабную гражданскую войну. Но поверь - если ты больше ни с чем не согласишься сегодня - поверь одному: я посвятил себя этой цели. Я сделаю это. Если возможно, я сделаю это с твоей помощью - я резорбирую Альянс и дам ему политический голос и право. - Он наклонил голову: - Если же нет… я сделаю это без тебя.

- Ты не можешь принести демократию, прибегая к угрозам и ультиматумам.

- Как насчет дебатов и компромисса? - спросил Люк. - На первом зиждется ваша хваленая демократия, так ведь? А второе необходимо, чтобы заставить ее работать.

- Я не могу...

- Работай со мной.

- То есть, мы должны перестать оказывать тебе сопротивление.

- То есть, вы обязаны внести свой вклад в дело мира и позволить нам продвинуться вперед, да. - Люк покачал головой, вглядываясь в ее лицо. - Ты кажешься такой поглощенной борьбой за свободу, готовой отдать свою жизнь... Так неужели трудно, ради нее, отказаться от подозрений, недоверия и цинизма? Ты всегда была готова поднять оружие во имя мира... Готова ли ты опустить его для того же?

Лея отвела взгляд, никогда еще ее так не раздирали сомнения, не терзал страх и не наполняла надежда. Он стал настоящим государственным деятелем, он вытаскивал свои пламенные речи буквально из воздуха и вдохновенно бил ими точно в цель. Но сколько в них было правды? А сколько пустых убеждений от человека, обученного Палпатином? Тем, кто разжег войну и ослабил Сенат, и никто никогда не подозревал его... пока ни стало слишком поздно.

Лея поднесла к лицу руки и нерешительно вздохнула:

- Скажи мне, как я могу доверять тебе?

Люк подался вперед:

- Хочешь демонстрацию того, насколько я серьезен? Настоящий жест в доказательство моих намерений? - Оперевшись на локоть, он протянул к ней руку, между двумя пальцами был зажат чип. - Здесь ряд координат. Отправься по ним. Одна. Наряду с координатами ты найдешь код доступа безопасности и частоту передачи. Транслируй этот код немедленно, как только выйдешь из гиперпространства - чтобы не дать автоматической защите расстрелять тебя.

Лея взглянула на чип, слыша тяжеловесную серьезность в голосе – заставившую шевелиться волосы на затылке.

- На орбите будет только один Разрушитель, но если ты передашь код, он пропустит тебя. И пойми: это должно остаться… в тайне, - он чуть замялся. - Если ты примешь решение обнародовать мои действия, это может свергнуть меня с трона. Выбор за тобой, Лея... Я должен буду просто доверять тебе.



Люк встал следом за Леей, когда она собралась уйти - сжимая в руке тот чип данных, который он дал ей. Напоследок она лишь коротко встретилась с ним взглядом, и вновь у него было мимолетное чувство какого-то узнавания, когда он смотрел в ее серьезные темно-карие глаза… Чувство исчезло вместе с ней, и он остался стоять один в пустой, захудалой комнате, в которой, возможно, было положено начало демократии... или же конец просуществовавшего два десятилетия Восстания.

Она не знала, доверять ему или нет, это было очевидно - и Люк не мог обвинить ее в этом. Но возможно теперь она поняла, осознала, если не его мотивы, то хотя бы намерения и решимость. Ибо, да поможет ей Сила, если она вздумает встать у него на пути... Если вздумает пойти против него. Он понятия не имел, что тогда сделает...

Люк покачал головой, прерывая мрачную мысль; нет, он заставит все это работать. Он поклялся своему маньячному, злобному Мастеру, который получал столько удовольствия, разламывая Люка на кусочки; теперь же Люк сделает то же самое с его любимой Империей, с его единственным истинным детищем.

Люк ни за что не отдаст победу Палпатину - не будет никакой заветной Династии Ситхов, которую вожделел старик. Люк дал обет, что уничтожит все сделанное им - все, что тот создал. Возьмет Империю, которая с непринужденной жестокостью разрушила столько жизней, включая его собственную, и уничтожит, шаг за шагом, пока не останется ничего. Пока не останется даже памяти о ней. Так… кратковременное заблуждение, отклонение с пути, которое исправили и забыли.

И когда он сделает это, то возьмет прах своего Мастера и рассеет его по ветру. Он сделает это, сдержит свою клятву. И как он сказал Лее: он заплатит любую цену. Люк знал, какой будет цена, когда давал свое слово, и он знал, какой она может стать сейчас.

Он вздохнул, посмотрев на дверь, за которой скрылась девушка, с которой они некогда были так близки - вспоминая ее последний взгляд, полный настороженности и недоверия. Люк хорошо понимал, что по обе стороны границы между ними люди стоят в очередь, желая удостоиться чести убить его. На этот счет у него не было иллюзий… Но у него была цель. И он дойдет до нее. Несмотря ни на что. И тогда возможно Сила дойдет вместе с ним - и позволит ему наконец спокойно уснуть и проспать целую ночь или целую вечность, это будет уже неважно.

Сообщение отредактировал Алита Омбра - 7.6.2015, 1:21