То есть вы встречались с представителями криминала и предлагали им забрать у вас ножик? ;) Или вы предлагали это попробовать законопослушным гражданам, которые и не думали ни у кого пытаться что-то забрать?

Ну вот простая ситуация, я в такой был, кстати: идете вы по улице, никого не трогаете, вдруг два человека в достаточно безлюдном месте внезапно становятся у вас на пути, показывают ножики и предлагают отдать движимое имущество. Сильно вам поможет то, что у вас в кармане тоже лежит ножик?

Пистолет - оно надежнее, но опять же ситуация: на вас уже наставлен пистолет. Как в этом случае вам поможет тот пистолет, что у вас в кармане и на предохранителе?

Разъясните ваши конкретные действия, пожалуйста.

Проблема в том, что при столкновении с криминалом, он опять же берет вас на мушку первым (если вы не "всегда готовы к обороне"). Говоря о большом дяде вы, скорее всего имеете в виду бытовую драку. Ну вот по такому сценарию они часто и проходят с исользованием травматики пока что: один дядя другому захотел дать по морде, потому что тот не так припарковался, тот выхватил пистолет и выстрелил куда попало (кто в такой момент целит в ногу? куда попало стреляют). Жена первого дяди достала свою травматику и выстрелила во второго дядю. И для верности три раза выстрелила - нервы.
Итог: два раненых средней тяжести из-за пустячного спора. Если бы не было травматики обошлись бы синяками. Если бы было боевое оружие - были бы тяжелые ранения и вероятные смерти. А если бы не были бы все излишне нервными, то вообще ничего бы не было.

Еще можно заметить, что абсолютное большинство смертей в уголовной хронике - на бытовой почве, зачастую в состоянии опьянения. Стульями, сковородками, топорами, и прочими железками люди успешно приканчивают своих друзей и знакомых. Как изменится эта часть уголовной хроники, если у участников будет настоящее оружие? Скорее всего никак. Что так спьяну кто-то кого-то прикончил, что этак. Только пулей вернее. Значит, количество смертей увеличится.

Вот таким умникам которые вещают про "Заберуть и отберуть":)

Да

Если уже наставлен то ничего особо не поможет

УУУ тут лекцию на полчаса писать надо, а мне лень. Начнем с того что в безлюдном темном месте нефиг шляться, а если шляесся надо смотреть по сторонам и держать ухо востро а руку на... ну в общем держать:)

Но я собсна не о том. Бытовое хамство свинство и жлобство никуда не денется, просто чаще всего вооруженные люди более дисциплинированы, и уж тем более гораздо спокойнее, когда вокруг могут быть люди с огнестрелом, махать оружием особо не хочется - страшно, пристрелят еще:)

Еще раз повторяю - оружие дает возможность законопослушному гражданину защитить себя. Не панацею, не волшебную таблэтку. Просто возможность. У преступников, кстати, его хватает и так.

Нас собралось несколько человек, очень светских и высококультурных. Мы надели свои лучшие костюмы, вели тонкие разговоры и были очень довольны - все, кроме двух молодых студентов, только что вернувшихся из Германии. Это были самые обыкновенные юноши, и они чувствовали себя как-то беспокойно и неуютно, словно находя, что время тянется слишком медленно. Дело в том, что мы были для них чересчур умны. Наш блестящий, но утонченный разговор и наши изысканные вкусы были им недоступны. В нашей компании они были явно не к месту. Им вообще не следовало быть здесь. Впоследствии все пришли к этому выводу.
Мы играли произведения старинных немецких композиторов. Мы рассуждали о философии, об этике. Мы с изящным достоинством занимались флиртом. Мы даже острили - в светском тоне. После ужина кто-то прочитал французские стихи, и мы нашли их прекрасными. Потом одна дама спела чувствительную балладу по-испански, и некоторые из нас даже заплакали, до того она была трогательна.
И вдруг один из этих молодых людей поднялся и спросил, слышали ли мы когда-нибудь, как герр Шлоссен-Бошен (он только что приехал и сидел внизу в столовой) поет немецкую комическую песню. Никому из нас как будто не приходилось ее слышать. Молодые люди сказали, что это самая смешная песня на свете и что, если угодно, они попросят герра Шлоссен-Бошена, с которым они хорошо знакомы, спеть ее. Это такая смешная песня, что когда герр Шлоссен-Бошен спел ее германскому императору, его (германского императора) пришлось увести и уложить в постель.
....
Герр Шлоссен-Бошен аккомпанировал себе сам. Вступление не предвещало особенно смешной песни. Это была медленная, полная чувства мелодия, от которой по спине пробегал холодок. Но мы шепнули друг другу, что это немецкий способ смешить, и приготовились наслаждаться.
Сам я не понимаю по-немецки. Я изучал этот язык в школе, но забыл все до последнего слова через два года после ее окончания и с тех пор чувствую себя значительно лучше. Все же я не хотел обнаружить перед присутствующими свое невежество. Поэтому я прибегнул к хитрой уловке: я не спускал глаз с молодых студентов и следовал их примеру. Когда они хихикали, я тоже хихикал, когда они хохотали, я тоже хохотал. Кроме того, я по временам слегка улыбался, словно отмечая смешную черточку, которой они не уловили. Этот прием я считал особенно удачным.
Через некоторое время я заметил, что многие из присутствующих, как и я, не сводили глаз с молодых людей. Они тоже хихикали, когда те хихикали, и хохотали, когда те хохотали. И так как эти молодые люди хихикали, хохотали и ржали почти непрерывно во время всей песни, дело шло замечательно.
Тем не менее немецкий профессор не казался довольным. Сначала, когда мы захохотали, его лицо приняло крайне удивленное выражение, словно он меньше всего ожидал, что его пение встретят смехом. Мы сочли это очень забавным и подумали, что в серьезности профессора - половина его успеха. Малейший намек на то, что он знает, как он смешон, погубил бы все. Мы продолжали смеяться, и его удивление сменилось негодованием и досадой. Он окинул яростным взглядом нас всех, кроме тех двух студентов, которых он не видел, так как они сидели сзади. Тут мы прямо покатились со смеху. Мы говорили друг другу, что эта песня нас уморит. Одних слов было бы достаточно, чтобы довести нас до припадка, а тут еще эта притворная серьезность. Нет, это уже чересчур!