Младший лейтенант имперского флота сидел в кресле своего истребителя, плотно стиснутый привязной системой поверх пустотного костюма, и отсутствующим взглядом смотрел в обзорное окно. Руки его не касались управления, просто висели в невесомости перед грудью. Один. Он скривился. Опять один, вот непруха! Это уже становится дурной привычкой. Полчаса назад он, офицер из лучших выпускников Академии, являлся составной частью авиазвена патрульного корвета «Секвенция». И вместе с другим младлеем, коруннаем по фамилии Олама выполнял «стандартный эскорт». Ничего сложного: двигаться вместе с корветом и одновременно кружить вокруг него наподобие сателлитов, развернув сканер дальнего обнаружения в сторону траверза. Так, по мысли теоретиков, повышается безопасность носителя от внезапной атаки
на больших курсовых углах. Может, для какого транспорта это и так, но патрульный фрегат имеет «глаза и уши» со всех сторон, и нарезать круги –
вернее, спираль – вокруг него занятие довольно-таки идиотское. Кроме, конечно, случая, когда вахтенный слухач заснёт на посту и проморгает появление цели. Лощёные выходцы из знатных семеек именовали это задание «делать ДНК», ребята попроще – «сверлить космос». МББ, то бишь, маленькие большие боссы звена – первый лейтенант Прус и лейтенант Каллок – такой ерундой не занимались, выпуская вместо себя ведомых. Сегодня старшим пары назначили Оламу, и того буквально распирало от чувства собственной важности. У этого парня вообще всё было напоказ – и
зависть, и особенно чванство. Что-что, а оно у него сейчас хлестало через край, ведь он застолбил клеточку ведомого не у кого-нибудь, а у командира звена! Другие пилотяги на базе судачили, что это – отличительная черта чернокожих выходцев с Харуун Кэла, или дрянной характер отдельного человека? Младший лейтенант стоял на стороне первых. Коруннаев он в жизни встречал несколько раз, и спесь, больше
или меньше, была свойственна каждому. Несмотря на эти досадные мелочи, настроение у младшего лейтенанта было приподнятое. Накануне с базы пришло сообщение, что его по результатам комплексного отбора зачислили-таки в магистратуру. Оставалось лишь отлетать вторую половину обязательной стажировки на истребителях, а там год учёбы, погоны «полновесного» лейтенанта и диплом пилота, допущенного к управлению и навигации на кораблях до фрегата включительно. Пилот-магистр, выдумают же такую хрень! Но младшего лейтенанта, по большому
счёту, не очень беспокоили официальные наименования, главное – возможность летать на чём-то посолиднее бомбардировщика.

Когда это произошло, до области входа в гиперпространство – в этой системе их насчитывалось аж пять штук – было рукой подать. Скоро поступит команда «к стыковке», можно будет повесить машину на кронштейн, торчащий из-под плоскости корвета, перебраться внутрь и расслабиться часика на три, три с половиной, до следующей точки. Горотские дьяволы, сглазил! Режущая слух и одновременно торжественная мелодия тревоги – кто их только сочиняет? – загремела в наушниках как раз в тот момент, когда пилоты ожидали обычной в таких случаях команды выдвинуться вперёд и «обнюхать» область перехода. Надтреснутый голос вахтенного офицера проскрипел:

— Истребителям занять штатную формацию, готовность – оранжевая.

Каких-то две минуты, и СИДы Каллока и Пруса, отсоединившиеся от своих кронштейнов, уже в свободном полёте. Младший лейтенант заученно пристроился к истребителю Каллока со стороны правого ионизатора, пеленгом, то есть, чуть позади ведущего. На комбинированной информационной плоскости обзорного экрана уже подмаргивала метка цели, из-за которой поднялся кипеж, и поясняющий текст. Небольшой, в три раза короче их
фрегата, транспорт типа «М» лоронарских верфей, шлёпающий от одной точки перехода к другой. Истребителям пришлось поднажать, чтобы не отстать от меняющей курс «Секвенции», когда корвет направился на перехват. Младший лейтенант подумал, что сейчас наверняка будет шмон: транспорту прикажут заглушить двигатели, корвет пристыкуется переходником, и взвод штурмовиков пойдёт щупать за вымя экипаж, груз и бумаги на него. Судно, на котором младший лейтенант провёл «босоногое детство», потрошили не два и не десять раз, и, бывало, имперские штурмовики внаглую куражились над командой, не иначе, от скуки. Особенно рьяные заставляли экипаж вскрывать подряд «подозрительные» панели внутренней
обивки от одной переборки до другой и фальшиво изумлялись, что все они крепятся вплотную к дюрастиловой стене. Будто не могли проверить наличие пустот детектором, что висит на поясе у каждого второго солдата. Младший лейтенант вздохнул и поморщился, отгоняя неприятные воспоминания. С прошлой жизнью покончено раз и навсегда, даром, что ли, он так упирался, чтобы поступить в Академию и закончить её с нормальным баллом?

Однако, приказания «купцу» ложиться в дрейф так и не последовало. Вместо него из-под брюха корвета вдруг выпали несколько одноразовых кассет, и из них стартовали самонаводящиеся ракеты средней дальности. Что это с капитаном Бероуном? Приступ мигрени или несварение желудка?

— Истребители, — теперь в наушниках звучал густой баритон старпома, — выдвигайтесь на прикрытие, десять часов.

Прикрытие от кого? Ах, вон оно что! Транспорт тоже сопровождали. Младший лейтенант потряс головой: если прицельный комплекс не сошёл с ума, навстречу шла восьмёрка «грифов», машин с дройдным мозгом вместо пилота. В Академии их изучали по истории в разделе Войн Клонов, последний раз они были в деле почти двенадцать лет тому назад. Эти, по всему видать, где-то хранились, и сохранились неплохо. Младшему лейтенанту стало не до раздумий. В космической «карусели» завертелись восемь машин разом. Дройд-файтеры то ли кто-то хорошо запрограммировал, то ли грамотно отдавал команды в реальном времени, по даталинку. Имперское звено могло похвастаться отменной слётанностью, Прус не зря гонял их на тренировках до седьмого пота, но и дройды дрались как единый механизм. Именно в такие минуты лётчик-истребитель особенно остро жалеет, что у него нет глаз на затылке, тем более, что у противника они, как раз, имелись! Пилотов, пока что, спасало шестое чувство, интуиция… да канониры с корвета, лупившие в белый свет как в мишень и, тем не менее, вынуждавшие «грифов» отворачивать с линии атаки. Каллок, изловчившись,
повредил одного «грифа». Заорал, как дикарь, от восторга Олама, срубив другого, и в ту же секунду пискнул даталинк. На блистере зажглись новые отметки. Ещё четверо? Многовато. А один из «грифов», улучив момент, выстрелил в корвет. Не из пушек. Плазменными торпедами. То есть, эти железяки ещё и в неймодианском исполнении? От сдвоенного удара кормовой дефлекторный щит корвета лопнул, как мыльный пузырь. Дело начинает плохо пахнуть.

— Все на борт, покидаем систему! — приказал старпом.

Истребитель Оламы, находившийся ближе всех к корвету, судорожным финтом вывернулся из свалки и успел зацепиться за кронштейн. Больше никто не сумел. Капитану Бероуну, как и всем остальным, хотелось жить. И корвет, резко ускорившись, исчез в гиперпространстве. Имперский флот следовал чёткому правилу: когда на кону боевой корабль, истребители – расходный материал. В Империи миллион планет, добровольцев пруд пруди, академии исправно выплёвывают свежеиспечённых пилотов. А машины вроде этой на заводах баронов Сиенских клепают сотнями тысяч. Корветы,
фрегаты и крейсера восполнять труднее, строятся они куда дольше. В общем, тройке оставшихся истребителей ничего не оставалось, кроме как подороже продать свои жизни. Три против семи. Рассмотрев на сканере параметры нового противника – прощальный привет сбежавшей с поля боя «Секвенции» – младший лейтенант попытался протереть глаза, забыв, что он в шлеме. «Эта-2», кодовое название «Актис»? Богато живут «купцы»! Эти истребители имелись и в имперском флоте, весьма и весьма недурные машины. Только слишком дорогие, из-за чего и прекратили их выпуск,
перейдя «более технологичные», а на самом деле – сильно удешевлённые СИДы. На лекциях по истории в Академии ему обычно не спалось, и фрагменты голозаписей времён Войны Клонов тогдашний кадет просмотрел немало. Но сейчас происходящее напомнило ему бредни режиссёров «космических опер»: дройд-файтеры, прикрывающие истребители республиканской постройки, в дурном сне не привидится! Среди этой дикой
картины младший лейтенант увидел в прицеле брюхо летающего дройда. Импульсы лазерных пушек проткнули обшивку, и «гриф» взорвался, разлетевшись облаком обломков. Доворот, очередь по крылатому яйцу «актиса»… Младший лейтенант не успел выругаться, за него это сделал Прус. Задницу врага прикрывало дефлекторное поле, у оригинальных «эта-2» его не было, как и у имперских машин. Куда ж они его там впихнули, пилот, что ли, летает верхом на генераторе?? Придётся стрелять только длинными. Каллок тоже понял это и, повиснув на хвосте своего врага,
давил гашетки до тех пор, пока защита не лопнула мыльным пузырём, а ионный двигатель «актиса» заискрил и заглох. Сбоку уже мчался «гриф». Лазерный луч, как бритвой, срезал часть ионизаторной панели, и всё же, на этот раз Каллоку удалось увернуться. Буквально в миллиметрах пропустив под собой ещё одну очередь, ведущий неуклюже развернул побитую машину… и влетел прямо в обломки уничтоженного «грифа».

Младший лейтенант выдохнул сложносочинённое нецензурное ругательство. На такой скорости любые предметы превращаются в дьявольскую шрапнель. А где Прус? Вот он, совсем близко, всаживает длинную очередь в очередного дройда, от того летят ошмётки. Ещё чуть… но в этот момент повреждённый ранее «гриф», сложив выносные пилоны, как настоящий хищник, саданул машину Пруса прямо в блистер кабины, наискось, сверху вниз. И ушёл дальше, медленно, как в кошмарном сне, разваливаясь на части. Да выключи увеличение, болван кибернетический! Младшему лейтенанту совершенно не хотелось видеть то, во что превратилось кресло командира звена вместе с хозяином. Имперский пилот закусил губу и врубил форсаж. Может, у него и не было родителей, но во славу родной планеты он просто обязан достать хотя бы одного живого пилота, прежде чем его самого отправят к праотцам. И он почти сделал это, отстрелив неприятельскому истребителю крыло, но в это время за спиной грохнуло, машина содрогнулась и потеряла ход. Торпедой, тварь! Индикаторы на пульте горели красными россыпями. Истребитель слушался, но… Повреждённый двигатель выдавал от силы двадцать процентов мощности.

— Может быть, сдашься, солдатик? — осведомился в наушниках женский голос. Младший лейтенант испытал мгновенный гнев: говорившая употребила слово, которым называют игрушечные фигурки бойцов, отлитые из алюминия.

— Спокойно, спокойно, — говорившая будто угадала его чувства. — Ты великолепный пилот, к чему кончать самоубийством?

«С бандитами не торгуюсь!» — хотел браво рявкнуть младший лейтенант, но тут некстати опять накатили воспоминания. Бандиты, говоришь? А сам ты кем был до Академии? Ну, обстоятельства, понятное дело, а всё равно из молитвы слова не выкинешь. К тому же, ему было галактически интересно, кто это такие.

— Ладно, — вздохнул он. — Ваша взяла.

На экране он наблюдал, как ковылял, спотыкаясь и выравниваясь, повреждённый истребитель, как к другому, подбитому им, примчался буксир, переоборудованный из спасательной капсулы, и поволок. И вот теперь его, словно банту на верёвочке, другой буксир тащил к флагману странного конвоя. Им оказался вовсе не маленький лоронарец, а куда более внушительных размеров транспорт из тех, что использовала Торговая Федерация. С виду он был почти новым, однако, намётанный глаз младшего лейтенанта различил на корпусе следы мелких метеоритов и даже солидную пробоину,
заделанную композитом – неестественно ровная клякса на фоне шершавого борта. На носу виднелся след от длинной надписи, прежнего названия, поверх которого шли крупные буквы Высокогалактического алфавита. «П-И-Р-Х-А», прочитал младший лейтенант и хмыкнул. Грамотеи, писали бы уж аурбешем, а то, вон, букву «Р» изобразили наоборот. На окраинах такие ошибки попадались часто, то «Н» перевернут, то «К», или вот «Р», как здесь. Младший лейтенант ещё до Академии гордился способностями к языкам и Высокий выучил не хуже родовитых дворянских сынков.

В передней части трюма хозяева транспорта поставили переборку, отгородив пространство для полётного ангара. Туда и втащили истребитель младшего лейтенанта. За стенкой силового поля в кабину ворвался воздух, и пилот с наслаждением откинул забрало шлема. Хорошая машина имперский СИД, шустрая, манёвренная, да вот экономили конструкторы на всём, чём можно и нельзя, в том числе, и на герметичной кабине. Лучше бы сами попробовали шуровать рычагами в пустотном костюме! Пока техники снаружи открывали люк, младший лейтенант отстегнул от снаряжения кобуру с казённым бластером и, как только строгий голос предложил сдать оружие, отозвался:

— Конечно. Поберегись, бросаю. Могу отвязаться?

— Отвязывайтесь и выходите. Без резких движений.

На него были направлены два бластерных ружья. Державшие их в руках люди носили незнакомую униформу синевато-серого цвета. Бледно-голубой оттенок кожи свидетельствовал, что ребятки родом с одной из вронианских колоний. Третий в униформе, очевидно, офицер, произнёс тем самым строгим голосом:

— Запасное оружие есть?

— Не ношу, — как можно дружелюбнее улыбнулся младший лейтенант. — Я пилот, а не коммандо.

Тем не менее, офицер всё же проверил его сканером. Разумная предосторожность, сам бы пилот поступил точно так же. Двое техников – эти выглядели вполне стандартно, их, пожалуй, можно было принять за персонал обычного имперского корабля – помогли младшему лейтенанту освободиться от шлема, сняли с него снаряжение.

— Ну, ведите, что ли, — сказал младший лейтенант.

— Смотри-ка, ещё командует, — удивился один из техников.

— Весёлый паренёк, — отозвался второй. — Разговорчивый.

Что касается солдат, они и ухом не повели, будто ничего не слышали.

— Следуйте за мной, — распорядился офицер.

— Подождите, Тоннос, — к ним приближалась молодая женщина в грамотно подогнанном комбинезоне технического специалиста. Именно её голос младший лейтенант слышал в наушниках. А она ничего. Симпатичное пухлое лицо, зелёные глаза, каштановая причёска каре, прижатая ободком складного компьютерного визора. Совершенно не похожа на мандалора, только характерное произношение и выдаёт.

— Мэм! — откозырял двумя пальцами офицер.

— Вот, значит, кто разобрал на гайки моего «грифа», — молвила девушка.

— А Вы, простите, при них механик? — поинтересовался младший лейтенант.

— Программист.

А, ну, это ещё ничего. Младший лейтенант было подумал, что у дамочки в жизни вообще всё хуже некуда. Потому что мандалор, устроившийся механиком, это примерно как вуки, добровольно чистящий выгребные ямы. Натянув на лицо самую обезоруживающую из арсенала своих улыбок, он спросил:

— Тогда это Вас я должен благодарить за спасение жизни?

— Отчасти. Ребята очень хотели изрешетить Вашу «двустволку». Но мы здесь решили, что это будет излишняя жестокость.

— Приятно слышать. Надеюсь, казнить пленников у вас тоже не принято? Как-то, знаете, хочется ещё пожить.

— Ни казнить, ни продавать в рабство, — ответил за мандалорианку офицер. — Прошу простить, мэм Даала, у меня приказ доставить арестованного в каюту.

— Выполняйте, — кивнула та.

Взаперти его продержали почти двое суток. Еду младшему лейтенанту носили две вооружённые бластерами девицы в форменных комбинезонах. Одна, более изящная, с голубой кожей, стояла в дверях, вторая, мускулистая спортсменка, мелированные волосы которой были стянуты на затылке плотным пучком, ставила на стол поднос. На попытки заговорить с ними девицы не велись, лишь один раз, выходя, перекинулись между собой парой слов, явно чтобы он слышал.

— Думает, что неотразим, — сказала спортсменка.

— Бедняга, — сочувственно вздохнула вторая.

Младший лейтенант сделал вид, что это не про него, и на следующий раз всё так же улыбался и пытался завязать разговор. Уж удары он держать умел о-го-го, и физические, и моральные.

Заключение окончилось неожиданно. Открылась дверь, вошли солдаты и незнакомый офицер. По длинным безлюдным коридорам его привели в небольшой кабинет, где за столом сидела красивая женщина в форме. Она посмотрела на младшего лейтенанта добрым взглядом профессионального контрразведчика, и пилот подумал, что вот сейчас-то он все военные тайны и выдаст. Женщина была зелтроном, а они чувствуют неправду куда лучше всяческих детекторов. Будешь долго вилять и запираться – вколют химии, и скажи спасибо, если не очнёшься дураком, чего младший лейтенант не хотел категорически. Невзирая на серьёзность момента, младший лейтенант не мог не отметить, что женщина весьма красива. А волосы такой длины и ухоженности он вообще как-то считал атрибутом актрис Голонета и избалованных аристократок, а не сотрудниц космических служб. Во всяком случае, распущенными свои гривы дамочки в космосе носили крайне редко.

— Присаживайтесь, — произнесла женщина. — Ваше имя, чин и место службы?

— Соло. Хан Соло. Младший лейтенант. Патрульный корвет «Секвенция» 32-й эскадры флота Галактической империи, авиазвено.

Зелтронка кивнула. И продолжала, не отрывая взгляда:

— Хотелось бы задать Вам всего один вопрос, лейтенант Соло. Но… не стану. Вы ведь и сами не знаете на него ответа.

— Почему капитан Бероун сразу атаковал ваш конвой? — озвучил незаданный вопрос Соло.

— Точно, — она снова кивнула. — Это ведь противоречит стандартной процедуре.

— И рад бы Вам помочь, но… — младший лейтенант сделал точно такую же паузу, как собеседница, развёл руками. — Меня ведь и на борту-то не было, я космос сверлил. Могу лишь пуститься в предположения.

— Давайте попробуем, — чуть улыбнулась зелтронка.

— Возможно, с корабля заметили ваш истребительный эскорт?

— Исключено. Истребители стартовали после ракетного залпа с корвета.

— В таком случае, остаётся самый неприятный вывод: предварительные разведданные. Иными словами, в вашей повстанческой организации завёлся «крот».

— У нас коммерческая организация, — поправила зелтронка. — Причём, абсолютно легальная. А ваш корвет, получается, совершил на нас пиратское нападение.

— Хо-хо, кем я только не был за свою бурную юность, а вот пиратом становлюсь впервые, — Соло по привычке старался говорить весело, но кого он тут пытался обмануть? Природную эмпатку?

— О, лично Вы всего лишь выполняли приказ, — успокоительно сказала зелтронка. — И к Вам у нас претензий никаких.

— Гораздо важнее, есть ли претензии у меня самого, — ответил он. — Когда до армии я работал на Илезии, я тоже всего лишь возил грузы, но это не значило, что я не понимал, в какой навоз вляпался.

— Вы работали на Илезии? Пилотом? — оживилась собеседница.

— Да, довелось.

— Одну минуту, — зелтронка положила руки на сенсорный экран, вмонтированный в стол, и быстро набрала сообщение. Видимо, получив ответ, удовлетворённо кивнула. И неожиданно спросила: — Что Вы знаете о Дзигало?

— Дзигало? — младший лейтенант поскрёб в затылке. — Планетка в секторе Уайл, ничего примечательного, кроме буйной атмосферы, как и на Илезии.

— А могли бы Вы совершить посадку на эту планету?

— Имеется в виду, без приводных маяков и не угробив при этом корабль? Вполне. Но, откровенно говоря, летать туда постоянно я бы не согласился ни за какие деньги. Хватит с меня илезианских циклонов.

Обратно в каюту его сопровождал всего один солдат, и то, скорее, не конвоировал, а провожал, чтобы младший лейтенант не вздумал шататься по всему кораблю. Соло был в раздумьях. Глубоких. Розовокожая коммерческая дамочка сделала ему весьма заманчивое предложение. Слетать на означенную Дзигало и привезти оттуда лабораторное оборудование одного профессора. После чего его ждали девять тысяч кредитов (счёт в банке Кореллии на предъявителя) и убедительная отмазка для командования. Он прикинул в уме цену вопроса. Получалось, что за пять-семь дней работы он получит вдвое больше, чем платили ему в месяц тланда-тили на Илезии. Это если считать с премиальными, которых он, кстати, тогда так и не получил. Ничего так халтурка, в общем. Альтернатива вдохновляла куда меньше. Зелтронка не преминула сказать, что благотворительностью они не занимаются, и, если младший лейтенант не согласен – вольному воля, однако, и возиться с ним никто не будет. Высадят в ближайшем теневом порту, и объясняйся с начальством, как сумеешь. А в этом случае лучше уж сразу податься в бега, в трибунале шутить не любят, попасть за измену присяге на виселицу очень даже недолго. Соло, конечно, постарался сохранить лицо и попросил время на раздумье, хотя уже понимал, что согласится. Но не раньше чем через пару часов, когда конвой причалит к базе.

Единственное, что он не мог взять в толк, это почему фирма ухватилась за него, Соло? Своих высококлассных пилотов нет? Ну, так можно же легально нанять кого-то, предложений полна Галактика, есть из чего выбрать. Нашлись бы, наверняка, и не хуже Соло. Всё, что он смог надумать – ребятки сильно не хотят афишировать свой интерес к Дзигало и не больше того желают, чтобы полёт на неё вскрылся впоследствии. А в данном случае гарантии у них железобетонные. Наёмный пилот, сколько ни заплати ему за молчание, может и проболтаться случайно кому-то в кантине за кружечкой крепкого. То ли дело младший лейтенант имперского флота. У него от молчаливости сильно зависит не то что карьера, а здоровье и сама жизнь. Сболтни лишнее, и командование обязательно спросит: а какого ж ты, поганец, вместо несения службы Императору вкалывал «налево»? Ну-ка, где у нас заседает ближайший трибунал?

Детали предстоящего не вполне законного для офицера, но очень выгодного контракта с ним обсуждало другое официальное лицо – вронианец или панторанец, кто их тут разберёт. Он был довольно представительного вида, в возрасте и слегка расплывшийся в толщину, с благородной сединой в тёмно-бордовых волосах и густыми усами. Имени своего мужчина не назвал, предложил величать его «господин Исполнительный Директор». Администратором господин Исполнительный был, по всей видимости, неплохим, сразу взял нерфа за рога и спросил, какой корабль Соло предпочитает для этой работёнки.

— А что у вас есть? — вежливо ответил вопросом на вопрос младший лейтенант.

— Наши возможности довольно широки, — сказал Исполнительный Директор. — Есть корабли постройки Куат, Лоронар, кореллианские…

— Так, кореллианские поподробнее, если можно.

— Прошу, — Исполнительный Директор произвёл быстрые манипуляции на датападе и протянул Соло. Список был длинный, на весь экран.

— Вот этот меня устроит, я думаю, — Соло ткнул в одну из строчек – недавно выпущенный «потребительский» вариант знаменитого YT-1300. Младший лейтенант много чего лестного слышал об этой серии и всегда хотел испытать, так ли уж она лучше, чем знакомая ему модель «пять четвертей».

— Сразу видно специалиста, — кивнул Исполнительный Директор.

— Сколько пассажиров? — деловито спросил Соло.

— Пассажиров как таковых не будет, — взгляд мужчины стал хитровато-весёлым, — но, чтобы не отправлять Вас на столь сложное задание в одиночку, с Вами полетит Хонс.

— Э-э… Хонс это мужчина или женщина?

— Леди Хонс.

Ага, значит, Соло не ошибся. О наёмнице с такой кличкой он слыхал не меньше, чем о кораблях 1300-й серии. Слыхал разное. Кто-то говорил, что она полная отморозь, кто-то – что наёмница с принципами, вроде мандалоров, только на свой лад. Лучше бы, конечно, второе, принципиальных младший лейтенант любил больше, с ними легче найти общий язык, чем со стукнутыми на всю голову.

Хонс на вид оказалась вовсе не такой страшной, как о ней говорили. Ну, не в смысле некрасивой – о её внешности рассказчики как-то не упоминали вовсе – а не такой крутой, что ли. Высокая, хотя и не каланча, скорее, изящная, чем мускулистая, с неплохой фигурой, и ладно сидящий пятнистый комбинезон этот факт подчёркивал. Соло подумал, что прозвище её, скорее всего, происходит от старинного слова, обозначающего «рог». Рога у неё, и правда, имелись, да ещё какие: не голые костяные, как у большинства гуманоидов, у кого они вообще растут, а обтянутые кожистыми чехлами в сине-белую полоску, как и свисающие с висков хвостики-лекки. Раньше Хан имел дело с тогрутами всего один раз, в период занятий «карманной тягой» – давно, ещё по малолетке. Тогда он подрезал поясной кошель у молоденькой девицы этой расы. Кто ж знал, что она студентка, и там вся её стипендия и новенький комлинк, присланный папашей в подарок? Девица подняла визг, прибежали её одногруппники общим числом три человека и два нечеловека, и устроили на Хана настоящую облаву. Короче, с Паквалиса им тогда пришлось срочно рвать когти. Младший лейтенант до сих пор с неудовольствием вспоминал тот случай: ограбить студента это всё равно, что у нищего котомку спереть.

— Чего стоим, кого ждём? — поинтересовалась тогрута, устраиваясь в правом пилотском кресле. — Катапульты в ангаре не предусмотрено.

— Не стоим, уже летим, — покладисто отозвался Соло, отрывая корабль, носивший название «Ропал», от палубы транспорта и тут же перебрасывая тумблер посадочных опор в положение «убрано». Итак, что мы имеем? Система Убы. Чудесненько. «Коммерческая организация» была предусмотрительна и выгрузила их в открытом космосе, да ещё и после гиперпрыжка, чтобы не раскрывать местоположение своей базы.

— Курс на Атчорб, — распорядилась Хонс.

— Э-э… Прошу меня простить, но это несколько не в ту степь, — сказал Соло. — До сектора Уайл лучше всего добираться через систему Маллордиан.

— У нас там будет небольшое дельце в филиале корпорации «Макрокод».

— И, подозреваю, встретят нас там с распростёртыми объятиями? Послушайте, милая, мне не говорили, что придётся лезть в задницу к Синему Быку!

— Ну, кому «милая», а кому и когда как, — огрызнулась тогрута. И добавила более миролюбиво: — Нам нужна информация, лейтенант. Не обшаривать же эту хаттову Дзигало квадрат за квадратом в поисках лаборатории?

— Секунду, барышня, у нас, что, нет её точного местоположения?

— У нас есть проверенная информация, что в департаменте криптографии «Макрокода» пытаются расколоть личный кристалл сотрудника лаборатории. А там координаты точно были.

— Дайте угадаю: ключ к шифру у вас имеется?

— Не у меня, у нашего системного администратора. Переправим данные ему и получим координаты.

— Ну, хоть так.

Департамент криптографии не зря носил такое громкое название. Ещё подлетая к космопорту, они увидели над городом три внушительных размеров небоскрёба. Хонс указала на один из них и пояснила, что шифровальщики занимают там нижние сорок этажей.

— Надеюсь, Вас снабдили планом здания? — спросил Соло.

— Нет, но приблизительно объяснили, как добраться до серверного узла.

— Приблизительно?? Любимцы Ксендора!

— Не волнуйтесь, я знаю, что я делаю.

Нехорошее предчувствие не обмануло младшего лейтенанта. Едва они приземлились и перевели в местный банк полагающуюся сумму за стоянку в течение суток, тогрута, как нечто само собой разумеющееся, предложила Соло собираться в рейд.

— Дождёмся ночи и проникнем в башню, — заявила она.

— Послушайте, Хонс, я ведь по чужим небоскрёбам лазить не подряжался! — возмутился он. — Я пилот, а не коммандо.

— Да неужели? — прищурилась она. — Напомнить, как вы на Илезии разнесли целую фабрику по производству наркоты? А было вас – ты, наёмник-тогорянин и женщина, Брия Тарен, если мне не изменяет память.

Младший лейтенант кашлянул. Вот хатт побери, откуда они об этом-то узнали? На Илезии Хан Соло выступал под совершенно другим именем. Нехило у них разведочка работает, что твоя имперская. А наёмница продолжала:

— Нет, можешь остаться и на корабле, не вопрос. Уходя, включу тебе систему защиты, и сиди. Попробуешь запустить двигатели – на ёмкостях с энергоносителем взорвутся термитные заряды. Откроешь люк – то же самое. В сапёра ты, надеюсь, играть не любишь?

— Ладно, ладно, понял, был неправ, вспылил, — примирительно сказал Соло. Сидеть на пороховой бочке ему совсем не улыбалось. Ведь если эту Хонс повяжут или прикончат, он покойник без вариантов.

— Ну, так готовься к выходу! В электронике хорошо разбираешься?

— Был лучшим на курсе, — чуть преувеличив, сказал он. — Не хотел бы так сильно стать пилотом, наверное, пошёл бы в хакеры.

— Превосходно. Значит, с замками будешь иметь дело ты. Вот универсальный инструмент, — и вручила ему разрядник, каким на малой мощности отбиваются от агрессивных животных, а на большой – выжигают электронные замки и сигнализации.

— Бластер хоть дайте, что ли.

— Бери, — Хонс мазнула пальцем по кодовому замку чёрного дюрастилового контейнера с оружием. — И маску дыхательную не забудь. Если в здании люди, придётся их усыплять.

Сама она повесила на пояс не бластер, а мореллийский пулевой пистолет, оружие архаичное, но не менее эффективное, чем жуткие верпы из системы Роче. Пуля его была диаметром с винную пробку, и большинство силовых щитов персонального класса от него не спасало, так же, как броня имперских штурмовиков, хотя пропаганда об этом предпочитала умалчивать.

Ночь висела над городом-портом Сачфа лёгким прозрачным покрывалом. Верхние этажи домов были ярко расцвечены весёлыми огнями реклам, там же в высоте проносились летательные аппараты, а внизу царила темнота. В отличие от собственно порта, магазины, магазинчики, лавки и лавчонки в цокольных этажах деловой части города работали преимущественно днём. Сейчас клиентуры не было, массивные щиты закрывали витрины, не светились голографические вывески, и редкие фонари не могли рассеять мрак. Растущие между пешеходными дорожками причудливые деревья угадывались, как застывшие изваяния каких-нибудь чудищ или сами чудища, окаменевшие после заката. Хан Соло подумал, что в такое время здесь даже грабителей, наверное, нет, кого тут грабить-то? Впереди на очередном перекрёстке, пыхтя вакуум-насосом и побрякивая разболтанными деталями, неторопливо прополз механический уборщик, и всё опять стихло. Здание «Макрокода» отыскалось легко: две громадные стелы-вывески высились по бокам короткой лестницы, ведущей ко входу. В каждой из них плавало изображение галактической спирали, вокруг которой медленно поворачивалась распахнутая старинная двустворчатая дверь, являющаяся атрибутом всех корпоративных эмблем компании.

— Не туда, ваша милость, — ехидно одёрнула младшего лейтенанта Хонс, когда тот направился было к лестнице. — Извольте со служебного входа.

Тьфу, повёл себя, как болван! На этой площади они словно голые, любой полицейский патруль с усилителями изображения заметит за километр. Служебный вход для тайного проникновения подходил гораздо больше. Ряд прозрачных раздвижных дверей, штук, наверное, двадцать, чтобы не создавать толпы, выходил на боковой проезд и был перекрыт прозрачным навесом. Одна сторона широким языком уводила к площадке, где мерцали посадочные знаки для спидеров, другая прямиком шла ко входу в станцию маглева.

— Как вскрывать будем? — поинтересовался младший лейтенант. — Щитов нет, а сигнализация точно имеется.

— Погоди, — тогрута повернулась ко входу, чуть наклонила голову и замерла, будто прислушиваясь к чему-то. Через несколько секунд сообщила: — В здании никого нет. Живых, во всяком случае.

— То есть, на нас в худшем случае могут напасть ходячие мертвецы? — уточнил Соло.

— В лучшем, — совершенно серьёзным тоном отозвалась тогрута. — Худшим будут боевые дройды. Не путайся под ногами, лейтенант.

Она приложила руку к одной из прозрачных стен между двумя парами дверей. Кажется, в ладони её был какой-то хитроумный приборчик, потому что стена вдруг бесшумно вздрогнула… и рассыпалась мелким крошевом осколков. А датчики сигнализации остались висеть в углах на неповреждённых участках. И не сработали. Во всяком случае, шума и трезвона в здании не поднялось. Тем же манером Хонс вскрыла вторую и третью стену. И, не мешкая больше ни секунды, рванула вперёд. Соло едва поспевал за этой длинноногой бестией. Похоже, план здания ей, всё же известен. Несколько раз на перекрёстках коридоров тогрута тормозила, опять будто прислушивалась и снова уверенно бежала вперёд. Они преодолели несколько лестниц, поднимаясь по каждой на один-два уровня, а затем без видимой причины переходили по коридорам на другую.

— Лабиринт какой-то, — запыхавшись, прошептал младший лейтенант при очередной остановке.

— Можно было пойти прямо, — отозвалась наёмница. — И попасться на первом же охранном датчике. Хорошо, что они тут такие скупердяи и не перекрыли всё сплошняком.

До самого последнего момента Соло не был уверен, правильно ли они идут. Но, увидев в тупиковом коридоре дройда-охранника, сомневаться перестал. Возможно, «Макрокод» и ограничился минимумом датчиков по зданию, зато ключевые места усилил максимально. Старый дройд-телохранитель 86-й серии в Империи был разрешён к применению в службах безопасности компаний. Он был достаточно интеллектуален, чтобы не только «не пущать никого и ничего», но и проверять пропуска и вести сложные диалоги с посетителями.

— Предъявите ваши ночные допуска, будьте добры, — проскрипел он.

— Да-да, приятель, конечно! — сказал Хан, засовывая руку в один нагрудный карман куртки, в другой. — Да где же он?

Ещё пара шагов, и дройда можно будет успокоить разрядником. Ш-шарк! Полыхнуло пламя, и дройд прекратил существование. И это был не выстрел из бластера. Тело дройда было не сожжено, а разрублено практически на равные половины от макушки до основания корпуса. Младший лейтенант по праву гордился своей молниеносной реакцией: все призы за скоростную стрельбу в Академии доставались ему. Тем не менее, даже он едва успел различить стремительно мелькнувшую наискось спицу золотистого огня.

— Куда ты лез? — прошипела тогрута. — Ждал, пока он подаст сигнал тревоги? Сказала же, не путайся под ногами.

— Опасная у Вас игрушка… леди, — он впервые назвал её так, и наёмница беззвучно хмыкнула.

— Вторая ещё опаснее, — заверила она. — Где твой разрядник? Выжигай замок.

Сама она задержалась лишь на мгновение, прикрепив к останкам дройда две небольшие капсулы. Тотчас от них по металлу потекли не то ручейки сероватой жидкости, не то струйки дыма. Саранча, жуткое изобретение учёных-микронщиков! Крошечные роботы разлагали большинство сплавов, из которых делались современные машины, превращая дюрастил и медь в ржавый окисел, алюминий – в мелкодисперсную пыль. А после выполнения задачи сгорали сами, их тела состояли преимущественно из магния. Жертва, неспособная защититься, была обречена. Некоторые, самые совершенные штаммы могли размножаться, поедая огромные конструкции. Хорошо ещё, что защита от саранчи была совсем несложной – электромагнитный импульс средней силы или разряд шокера легко выводили их из строя.

— Впечатляет, — сказал младший лейтенант. — В Академии хранилище в несколько раз меньше.

Длинный зал был разделён стеклянными перегородками на узкий проход по центру и два помещения у стен. Вдоль них и тянулись ряды накопительных стоек, в каждой, если он правильно помнил, по сотне кристаллов памяти большого объёма управляющие схемы и контрольные индикаторы. А вот, похоже, и инженерный терминал. Он должен быть подключён к хранилищу напрямую, чтобы можно было обслуживать его при отключённом нете. Соло достаточно разбирался в компьютерах, чтобы понимать, зачем они пришли именно сюда, а не воспользовались любым терминалом в кабинетах. За сетью следят серверы, вернее, запущенные на них программы безопасности, подобрать пароль или запустить «червяка» не позволят. А Хонс именно это, кажется, и делала. Вставила накопитель и стала ждать. Неожиданно индикаторы на стойках замерцали и стали один за другим гаснуть, словно ветром задутые.

— Ты… ты что наделала?? — вытаращился Соло на тогруту. — Ты сейчас всё постираешь к хаттам!!

— Остынь. Идёт обычный перезапуск, — спокойно ответила она. — Главное, не упустить момент.

И точно, по стойкам всего лишь бежала тёмная полоса, там, где она прошла, сигнальные огни загорались вновь. Но тогруту это не беспокоило. Она пристально смотрела на терминал. И в какой-то момент резко дёрнула из порта накопитель. Экран стал фиолетовым. Системная ошибка! Под текстом, объясняющим, что именно посыпалось, появилась сетка клавиатуры.

— А теперь вот так… — улыбнулась Хонс, нажимая комбинацию из четырёх клавиш. — И запускаем оболочку.

Что она делала дальше, младший лейтенант понимал прекрасно, сам сколько раз проделывал в компьютерном классе. Поиск информации. Тогрута вводила ключевые слова, пролистывала списки. Недовольно морщилась: не то.

— Не находит? — спросил он.

— Нет. Видно, заголовки такого рода они как-то кодируют. Ну, ладно. Попробуем вот так…

— Оно?

— Да. Копирую.

— А почему ж ты сразу этого не сделала???

Тогрута посмотрела на Соло. Очень выразительно. Ну и глаза! Как двуствольный бластер. А бывают вообще двуствольные бластеры? Соло не был уверен, единственное, что он знал – спорить с обладательницей этого взгляда ему расхотелось напрочь.

— Я только что спалила наше доверенное лицо, — медленно сказала она. — Теперь ей придётся бежать из компании. Не факт, что успеет. Да и мы тоже. Всё, бежим!

Палить в них начали сразу, как только они завернули за угол. Не тратя время на слова, Хонс сделала подсечку, и Хан, грохнувшись на бок, проехал на штанах и куртке поперёк смертельно опасного коридора за другой угол. Какой здесь, однако, скользкий пол, он сразу и не заметил! Наёмница метнулась следом, на ходу отмахнувшись огненным клинком раз, другой. И выстрелы из бластера, отразившись от пылающего лезвия, умчались обратно к тем, кто их выпустил. Вдали что-то солидно грохнуло и затрещало. Другой рукой Хонс сорвала с подвески пистолет и в последний миг перед тем, как скрыться за углом, дважды выстрелила по преследователям. Сунула оружие на место. В руках её появился цилиндрический предмет. Щелчок, тонкое не то жужжание, не то шипение электростатического моторчика принудительной продувки, и из цилиндра ударила струя угольно-чёрного дыма. Ого, нестандарт, армейские дымзаряды раза в два покрупнее будут.

Дальше было не до охранных датчиков. Выскочив на лестницу, они понеслись вниз, затем наёмница толкнула младшего лейтенанта в дверь на очередной этаж. Дверь оказалась запертой, сработала система безопасности. А шокер на что?

— В конце коридора окно, — на бегу говорила Хонс. — Разобью – прыгай. Там метра два вниз, и крыша.

Соло не поверил своим глазам. Окно из прочнейшего транспаристила наёмница выбила просто ударом кулака! Впрочем, удивляться было некогда: в следующую секунду они летели вниз с высоты не двух, а целых четырёх метров. Хорошо, что такие прыжки были Хану не в диковинку: доводилось заниматься этим спортом в детстве, удирая от копов. Бег по крышам закончился на соседней улице. Хонс просто сиганула с края вниз, а младший лейтенант, прикинув высоту, предпочёл сделать пару лишних движений: повис на руках, а потом уж спрыгнул. Не хватало ещё переломать ноги на финишной прямой!

А в пустынном зале космопорта их ждал сюрприз. Неприятный, конечно. Хонс ненадолго задержалась возле общественного терминала на подземном уровне, чтобы отправить «доверенному лицу» условный сигнал тревоги, и они уже направлялись к лётному полю, как вдруг обнаружили, что у выхода дежурят трое полицейских в тяжёлой амуниции.

— Похоже, придётся прорываться, — мрачно сказал младший лейтенант. Убивать или калечить копов не хотелось, они же не виноваты, что работа такая. А в данном случае они вообще не при делах.

— Не надо прорываться, — отозвалась тогрута. — Пройдём как по маслу. Держись за мной.

И направилась прямо к полицейским.

— Мэм, предъявите… — начал старший патруля.

— Я Навь, Рука лорда Вейдера, — низким гулким голосом произнесла наёмница. — Мне и пилоту нужно на поле. Мы улетаем.

— Вы улетаете, — повторил полицейский. — Проходите, леди.

К тому моменту, как из дверей здания порта высыпало полицейское подкрепление, их корабль уже был в воздухе. На низкой орбите их попытались перехватить, но как-то без энтузиазма. Пара стареньких, хотя и существенно модернизированных перехватчиков «Торрент» вышла на пересекающийся курс и открыла огонь с дальней дистанции.

— Маневрируй, — сказала тогрута и бросилась в глубину корабля, к пушечной турели. После первых же ответных выстрелов «торренты» начали отставать, выходя из зоны поражения, и выпустили по «Ропалу» четыре ракеты. Младший лейтенант тут же остановил маршевый двигатель и быстрым кувырком развернулся навстречу опасности. Дружный огонь турели и носовых пушек быстро оставил от ракет рожки да ножки. Новый переворот – а эта птичка изумительно слушается управления! – и снова полная тяга. Больше их не беспокоили.

— Значит, Навь, Рука лорда Вейдера? — спросил Соло, когда звёзды, растянувшись в линии, слились в серую муть гиперпространства.

— Неплохо получилось, правда? — невинно улыбнулась Хонс, вновь занимая своё место в рубке. — Мне с детства говорят, что у меня прекрасные актёрские данные.

Хан ухмыльнулся. Он считался неплохим игроком в сабакк и знал, что такое хорошо преподнесённый блеф. Главное, правильно оценить клиента. Вон как подействовали на ленивых портовых копов слова «Рука Императора»! Ну, и он, Соло, тоже не сплоховал, ещё перед посадкой озаботился занять стоянку поближе к зданию. Да, такие места недёшевы, но своя шкура дороже.