НАЗВАНИЕ: Пропагандист
АВТОР: Aulsberg
ФЭНДОМ: Звездные войны
ЖАНР: Драма, Ангст
Эра: Войны клонов, начало Империи
ПРИМЕЧАНИЯ: В фанфике упоминаются события из книг Джуд Уотсон "Защитники мёртвых" и Тимоти Зана "Герой Картао". Все совпадения с реальными людьми и событиями случайны.


Положение было хуже некуда. Журналист Эйч Антер всё более осознавал свою обречённость. И если бы он пострадал за дело, то вопросов бы не возникало. Но гораздо больше, чем дальнейшая судьба, его волновал вопрос «За что?»

Несколько… недель, если не месяцев назад (он сбился со счёту) его пригласил к себя генерал Конфедерации Независимых Систем Зейвит Брейнау. Один из немногих его друзей.

— Эйч, — сказал Зейвит, — Извини, если вопрос покажется тебе глупым — но ты на чьей вообще стороне?

— Ты же прекрасно знаешь мою позицию, — ответил Антер, — Я — независимый журналист.

— Независимый он… Ты в курсе, что Республика считает по-другому?

Да, он был в курсе. Подконтрольные Корусканту СМИ иногда упоминали его, как сепаратистского пропагандиста. Он с такой позицией согласен не был, но Республику можно было понять — после того скандала с его публикацией о событиях на Картао. Тогда Антера ещё воспринимали как нейтрала. Издательство «Галактический вестник», в котором он работал, хоть и располагалось на Корусканте, но официально объявило себя нейтральным к обеим сторонам конфликта. И хотя к его журналистам относились насторожено, но всё же их принимали и Республика и Конфедерация.

Тогда, на Картао, Антеру показалось, что ему крупно повезло. Кинман Дориана, один из советников канцлера Палпатина, дал ему интервью. И он намекнул, что в страшной катастрофе, гибели уникальных «Творений спаарти», могут быть виновны джедаи. Журналист решил копнуть глубже — и да, всё указывало на джедаев, чей транспорт уничтожил завод. Эйч понимал, что такая информация может быть опасна. Но всё же опубликовал её. Он до сих пор не мог ответить, что же заставило его так поступить — врождённое гипертрофированное стремление к правде или профессиональная погоня за сенсациями. Что же, сенсация получилась. Три планеты сектора, которые понесли огромные убытки от гибели «Творений спаарти» объявили о своём выходе из состава Республики. На одной из этих планет была база Республики. Её уничтожили местные после отказа военных и персонала покинуть планету. Естественно, вместе с военными и персоналом.

Эта кровь навечно останется на его руках. «Галактический вестник» после случившегося объявил Антера агентом Конфедерации. На Республиканских мирах его бы ждал арест. К счастью, когда это случилось, Эйч был на одной из планет КНС.

Естественно, в Конфедерации отреагировали на его статью абсолютно иначе. Эта статья (а заодно — и ряд других) была опубликована «Теневым вещанием» и прочими официальными СМИ сепаратистов. Антера называли борцом с джедайской и республиканской ложью, другом миров, которые решили сбросить с себя цепи Корусканта. Проблема была в том, что сам не стремился к такой славе. Он считал и Республику и Конфедерацию воюющими за свою правду, а джедаев — наивными миротворцами, которые стремились к лучшему, но часто совершали ошибки.
Но СМИ уже создали из него другой образ. Причём и Республиканские, и сепаратистские. Антер, тем не менее, отказался работать в СМИ Конфедерации, продолжая оставаться независимым журналистом — но, увы, уже только на сепаратистских и нейтральных мирах.

— Я читал твои последние статьи, — продолжил Зейвит, — Нет, среди них действительно есть годный материал. О том, как восстанавливаются планеты под нашей властью, о доблести наших солдат. Ты прекрасно развенчиваешь ложь республиканской пропаганды. Я не журналист, а солдафон, мне не понять красоту слога и правильность ракурса снимков, и всё же я впечатлён, … — Зейвит сделал паузу и что-то нажал на своём планшете, — Но это… Зачем ты пишешь о некоторых, скажем так, не очень гуманных методах Клода Вейто, и уж тем более — генерала Гривуса? А?

— Но это же правда, — пожал плечами Антер, — Я сам видел, что осталось от города, через который прошли дроиды Вейто.

Брейнау ударил кулаком по столу:

— Эйч, ты старше меня, но порой, прости, мне кажется, что ты в юности в развитии остановился. Как будто не знаешь, как сейчас ведутся войны? Республиканцы точно так же воюют.

— Но я же этого не скрываю. Я писал о республиканцах…

— Я читал, что ты писал. И лучше бы ты продолжал писать только о них. Ты понимаешь, что тебя могут арестовать? За клевету. И неважно, правда это или нет. Я приказывал расстреливать республиканских агитаторов, распространявших среди населения листовки против КНС. Я не читал эти листовки, но догадываюсь, что там не всё враньё. Мы на войне, Эйч. Как ты это не поймёшь? Здесь нет нейтралов, здесь есть лишь «мы» и «они».

Наступила минута неловкого молчания. Зейвит барабанил пальцами по столу, а Эйч сидел перед ним, как студент не экзамене, не знающий, что ответить. Ведь Зейвит прав. Антер не раз слышал, что тех или иных журналистов арестовывали и даже казнили за «клевету» на республиканцев и сепаратистов.

— У тебя ведь мало друзей, Эйч, — нарушил молчание Брейнау.

«При чём тут это?» — подумал Антер.

— Это всё потому, что у тебя гипертрофированное чувство правды и справедливости. Тебя, кажется, даже с родной планеты выгнали?

Эйч кивнул. Да, нехорошее было дело. Его родная планета, Мелида-Даан восстанавливалась после многих лет беспрерывной войны. Когда-то в детстве он боролся против этой войны, был даже приговорён к смерти за это, но приговор не успел привести в исполнение — организация «Молодые» и джедайский паренёк Оби-Ван Кеноби сумели остановить кровопролитие. Через несколько лет после войны стал вопрос, что делать с улицами и памятниками в честь героев войны. Эйч считал, что эти герои хоть и воевали за неправое дело, но являют из себя образец мужества для грядущих поколений. Он активно агитировал за эту точку зрения. Но победили другие. Те, кто считал бывших героев преступниками. Антера обвинили в разжигании розни между мелидцами и даанами, в милитаризме и стремлении вновь развязать войну. Про то, что он когда-то состоял в «Молодых» и вёл агитацию против войны, почему-то забыли. Пришлось быстро покинуть родную планету.

— Ты хороший человек, Эйч, — продолжил Брейнау, — Ты портишь жизнь себе и другим, но ты хороший человек. Я не хочу, чтобы тебя убили. Мой тебе совет — на время забудь об армии КНС. Напиши что-нибудь о военных преступлениях палпатиновцев и джедаев, о лжи республиканской пропаганды — у тебя это хорошо получается. Если уж патологически не можешь врать — не ври, а замалчивай ненужные вещи. Чтобы наши чуть подзабыли твои «грешки»… А ещё лучше — просто пока ничего не пиши про войну. В Галактике полно проблем и без неё. Займись какими-нибудь местными проблемами на какой-нибудь планете, где нравы помягче. Тем более тебя многие ещё считают работающим на Конфедерацию, так что трогать не будут, если Дуку побаиваются.

— Но… Почему?

Брейнау огляделся, затем включил музыку. Громко зазвучала одна из песен Конфедерации

— За свободу! За свободу!
За свободу в бой смело пойдём!
За свободу! За свободу!
И мы цепи свои разорвём!
За свободу! За свободу!
Уничтожим преступный режим!
За свободу! За свободу!
Это значит, что мы победим!..[*]

Генерал нагнулся поближе к Антеру и тихо, что едва было слышно сквозь песню, сказал:

— Я не знаю, чем это всё кончится, Эйч. У меня создаётся впечатление, что мы можем победить, но наверху этого не хотят. Что войну либо затягивают, либо нас ведут к поражению.

— Но… Кому это надо? Дуку? Он создаёт впечатление честного человека. Ганрею? Но ведь он вложил в эту войну много денег. Неужели он рассчитывает, что Корускантские барыги в случае своей победы оставят ему Торговую Федерацию?

— Я не знаю. Может, наши толстосумы испугались того государства, которому помогли родиться. Испугались, что после победы над Республикой те, кто не потерпели паразитов с Корусканта, не потерпят и «наших» паразитов. Потому и сговорились с Палпатином. Некоторые наши олигархи, тот же Ганрей, попадали в плен к Республике, и как-то легко они бежали.

Брейнау выключил музыку и откинулся в кресле:

— Но всё же я надеюсь, что я ошибаюсь. Дуку, в конце концов, не дурак, и его не купишь, да и Гривус всегда на страже интересов Конфедерации. Поэтому я надеюсь на лучшее. И надеюсь, ты понимаешь, что о моих теориях писать нельзя. Увижу хоть намёк на это в твоих статьях или узнаю, что ты кому-то их рассказал — прикажу арестовать и закрыть где-нибудь до конца войны. Ты понял?

Эйч вздохнул:

— Да, я понял.

— Это хорошо. Береги себя, друг мой.

Этот разговор заставил Антера задуматься. Да, он много видел того, что творилось на поле боя, но отношения наверху представляли для него тайну. Что, если Конфедерацию действительно «сливают»? Не то, чтобы он был её патриотом, но он знал, что его ждёт в случае победы Республики.

Антер, конечно, ни слова никому не сказал о разговоре с Брейнау. Но на следующий день Брейнау погиб при загадочных обстоятельствах. Кто-то сумел заминировать его личный транспорт. Естественно, обвинили республиканских диверсантов. Но были ли это в действительности республиканцы?

А ещё через день арестовали Эйча. На естественный вопрос «За что?» пришедший его арестовать офицер ответил, что таков приказ, военное положение разрешает задерживать без объяснений, если это ошибка, то наверху с этим скоро разберутся.

Так он оказался в камере. Какой-то юморист как-то пошутил, что если любое разумное существо без объяснений бросить в тюрьму, то оно сильно возмутится, но в глубине души будет догадываться, за что с ним так. Что же, он в чём-то был прав. Антер догадывался, за что его могли арестовать. Но не мог понять, за что именно. Может, терпения у Конфедерации оказалось меньше, чем предполагал Брейнау, и его таки арестовали за статьи. Может, это как-то связано с убийством Брейнау. Возможно, опасения Зейвита оказались правдой, и сейчас руководство Конфедерации убирает всех, кому он мог рассказать о них. Но почему же тогда он, Антер, ещё жив? Или его подозревают в убийстве генерала? Ведь он был одним из последних, кто общался с Брейнау. Но почему тогда его ещё не допрашивают?
Шли дни. Эйч ждал, когда решится его судьба, но никто не приходил. Только дроид приносил еду и прочие предметы первой необходимости, но расспрашивать его или дроида-охранника было бессмысленно. Это ожидание… Оно пугало и нервировало больше всего. А вдруг о нём просто забыли? И вспомнят лишь тогда, когда заметят, что занята лишняя камера. А когда об этом вспомнят? Это ведь не Мелида-Даан где заключённых долго не держали. Что, если он тут будет сидеть, пока не умрёт от старости? Точнее, ещё раньше он сойдёт с ума.

Но наконец, дверь открылась, и к нему вошёл не дроид. Вошедший был солдатом-клоном. Удивление сменилось испугом — Эйч не знал, что ему готовит Конфедерация, но от Республики он точно ничего хорошего не ждал. Что тут делают республиканцы? Видимо, пока он был изолирован от внешнего мира, Республика захватила планету. Сколько он сидел? Около двух недель. Бои за планету, как правило, ведутся не один день. Тогда неудивительно, что сепаратисты о нём не вспоминали — у них были другие проблемы.

К удивлению Антера, клон сказал:

— Сэр, вы свободны.

Эйч широко раскрыл глаза от удивления:
— С-с… свободен?

— Да, сэр, всех обвинённых в работе на Республику мы отпускаем. Если кого-то из ваших друзей сепаратисты посадили по уголовным статьям, то им придётся подождать. Если вы знаете таких, сообщите их имена, это ускорит дело.

— Нет, нет.

— Хорошо. Тогда пройдёмте, я покажу вам выход.

Антер неуверенно пошёл за клоном. И только тут до него полностью начал доходить смысл слов республиканского солдата. Его посадили «за работу на Республику»! Его, Эйча Антера, которого республиканские СМИ клеймили «сепаратистским пропагандистом»! Да что творится в этой Галактике? За что так с ним?

Повсюду были республиканские солдаты — клоны и обычные люди. Было как-то странно вот так вот спокойно идти рядом с ними, как ещё в те времена, до выхода в свет той злосчастной статьи. Клон, кажется, действительно вёл его к выходу. И тут Эйч начал осознавать одно обстоятельство. А куда он, собственно, пойдёт? Знакомых на этой планете у него нет. Квартиру он снимал в гостинице. Корабля у него тоже нет. Деньги и документы у него отобрали при аресте.

Ему пришла в голову мысль. Только впоследствии он осознал, насколько дурацкая мысль. Если бы он хорошо подумал, то пришёл бы к выводу, что лучше всего в тот момент было бы прибиться к беженцам и попытаться вместе с ними улететь с планеты. Прибыв на какой-нибудь нейтральный мир, он смог бы заявить о потере документов, восстановить их и устроиться на работу в местные СМИ. Деньги бы, конечно, он так не вернул, но их у него было немного.

Но, как говорится, «хорошая мысля приходит опосля». В тот момент он решил «Раз прокатило один раз, прокатит и второй». Эйч сказал клону:

— Слушайте, я не местный, мои деньги и документы отобрали при аресте, их возможно вернуть?

— Да, сэр, — ответил клон, — пройдёмте.

Солдат отвёл его к республиканскому офицеру и сообщил тому о ситуации. Офицер спросил:

— Имя?

— Эйч Антер.

Лицо офицера при этих словах никак не поменялось. Нет, это, в принципе, замечательно, и всё же Эйч почувствовал лёгкое разочарование — республиканец не знал о знаменитом «сепаратистском пропагандисте». «Так, у меня уже мания величия, — вдруг подумал Эйч, — С чего я вообще взял, что меня многие должны знать? И в данном случае хорошо, что я настолько мало известен».

— Посмотрите в биосканер, — сказал офицер. Вот тут Эйч и заподозрил, что идея потребовать свои деньги и документы была плохой. Но отступать было некуда. Небольшой окуляр сканера проверил его сетчатку. Офицер что-то посмотрел на планшете, бросил — «Минутку» — и ушёл. «Неужели всё прошло гладко, и он пошёл за моими вещами?» — подумал Эйч.

Офицер вернулся через три минуты. И Эйч по его глазам понял — это провал.

— Арестуйте его. И верните обратно в камеру, — сказал офицер, — Что, господин Антер, помогли вам ваши сепаратисты? Вижу, вы и им надоесть успели. Пора вернуть вас на ваше законное место, — республиканец подошёл в упор и заглянул в глаза журналиста, — Знаете, я, конечно, всё понимаю, деньги не пахнут, и некоторые делают их, поливая наших ребят грязью и оправдывая преступления. Но зачем ты тех мальчиков-то насиловал?

Эйч широко открыл глаза и онемел от удивления. Каких ещё мальчиков?! Республиканец понял по-своему:

— Что, не думал, что я о том случае слышал? Не знаешь теперь, что ответить— офицер отвернулся и махнул рукой, — Отведите эту мразь в камеру. Жаль, что нельзя его прямо тут пристрелить.

Когда Эйч снова оказался в камере (в той же, в которой сидел раньше) он с яростью начал бить кулаками по стенам, пока не избил руки в кровь. Нет, то, что провалился его глупый план — это было логично. Но то, что республиканская пропаганда опустится до того, чтобы обвинять его в педофилии… Он, конечно, знал о таких «аргументах» против врагов. Даже официальные СМИ как Республики, так и Конфедерации сообщали о «слухах», а иногда и прямо обвиняли половину вражеских политиков и военачальников в различного рода сексуальных извращениях, алкоголизме, наркомании и прочем. Что уж говорить о жёлтой прессе, которая обвиняла в таком вообще всех врагов. Это Эйч знал. Но то, что так обошлись с ним… За что?

Потянулись дни. Казалось, ничего не изменилось, только охрана стала из живых людей (клоны, видимо, отправились дальше на войну; их было не так уж много у Республики). Но новая охрана проявляла не больше желания общаться с заключённым, чем дроиды.

Да за что с ним так, а? Нет, он, конечно, понимал, что совершил глупость, опубликовав в своё время версию Дорианы о вине джедаев в гибели «Творений спаарти». И на его руках навечно останется кровь республиканцев, которые погибли в результате восстания против Республики на одной из планет в секторе Пракла. Но ведь он не соврал, всё действительно указывало на вину джедаев. Тем более что он прямо не обвинял орден, а просто указал доказательства против него. И потом, это была его единственная вина. Будут ли его судить только за это, или те безосновательные обвинения тоже сделают официальными? А может, ещё что-нибудь придумают. В условиях беззаконности на войне никто не станет думать о доказательствах.

И, да, он виноват перед Республикой, но в чём его вина перед Конфедерацией? Ведь он нигде не врал. Нет, может, он в чём-то и ошибся, кто тут безгрешен, но Эйч никогда не публиковал заведомо ложную информацию. И всегда приносил извинения, если вдруг выяснялось, что опубликованное им было ошибочной информацией.

Эйч вспоминал, как он приехал на Корускант. Здесь, в свободном мире, всё обещало быть не так, как на его родной планете, отравленной войной. Эйч надеялся стать известным журналистом. Тем, кто будет открывать народу правду. Но он очень быстро выяснил, что многие журналисты занимаются отнюдь не тем, чем он думал. Всё это мало отличалось от его Мелиды-Даан в период войн. На Корусканте тоже были «наши» про которых нужно было говорить только хорошо, и «враги», про которых — только плохо.

Он вспомнил, как шёл в квартал, заселённый экзотами-беженцами, спасшимися с одного из охваченной гражданской войной миров. Его коллеги писали, как эти беженцы страдают от поражённых животной ненавистью людей-ксенофобов. Но писали обычно не выходя из кабинетов. Эйч решил же посмотреть, что называется «в живую», взять интервью, сделать снимки. В итоге, когда он встретился с беженцами, те оказались совсем не похожими на страдальцев. Они окружили журналиста и потребовали отдать всё, что у него имеется. Эйч попытался объяснить «жертвам войны», что он журналист и ради них же сюда пришёл, за что получил удар под дых. В руке у одного из беженцев появился нож. Тогда журналист уже распрощался с жизнью, но в этот момент раздался боевой клич. Кучка ребят со знаками в виде человеческого черепа рукавах, вооружённые кто чем, напали на экзотов. Последовала короткая, но жестокая драка, в результате которой «жертвы войны» обратились в бегство. Один из парней помог Эйчу подняться:

— Мужик, что ты тут забыл? Заблудился или приключений искал?

Антер объяснил им, кто он и с какой целью пришёл.

— А почему ваши жуналюги не пишут о наших проблемах? — спросил его «ксенофоб», — Почему не пишут, что мы не просили, чтобы тут этих уродов размещали? Ты же сам видел, как они себя ведут. Мы не от хорошей жизни движ организовали. Я раньше на фабрике работал, неподалёку, теперь там только эти «несчастные» беженцы работают, корускантцев оттуда повыгоняли. Ведь эти пришельцы согласны вкалывать за копейки. А те из них, кто хочет лучшей жизни, идут в банды. Хатты неподалёку вербовочный пункт открыли. Весь квартал в ужасе от происходящего, скоро станем филиалом Нижнего города, нам даже мутанты для этого не надо. Эти ведут себя хуже мутантов.

Эйч пообещал, что всё расскажет. Судя по всему, ему не поверили, но не тронули. А он не соврал. На следующее утро его статья о случившемся вместе с точкой зрения «ксенофобов» увидела свет, а уже в полдень Эйча вызвал к себе начальник.

— Это что?! — кричал начальник, потрясая планшетом с выведенной на экране статьёй, — Это, я тебя спрашиваю, что?! Наше издание обвинили в разжигании ксенофобии! Мне звонили важные лица, требовали объяснений! А я требую объяснений у тебя, Антер! Кто разрешил тебе такое публиковать?

— Сэр, но ведь всё это правда. На меня действительно напали… — ответил Эйч.

— А кто тебя просил туда переться? А если и напали — ты же живой вышел. Или тебе угрожали, что найдут, если ты их версию не опубликуешь?

— Нет, не угрожали. Но я не хотел врать…

— Видали идиота!!! Тебя что, контузило там, на Даано-Мелид или откуда ты там прибыл. Ты уволен!

Да, это было ещё до войны. Его и после выгоняли из других издательств. Тогда он, конечно, думал, что виноваты лишь отдельные существа. Что систему можно пересилить. Но теперь он всё больше осознавал, что ошибался.

Дни всё шли, а за ним никто не приходил… Нет, но всё же за что с ним так? Что неправильно? Система? Или это он неправильный?

А ведь он уже был в подобной ситуации, если подумать. Ситуация на Мелида-Даане была похожей. «Молодые» клеймили ложь как мелидского, так и даанского руководства. Несмотря на это, мелидская пропаганда обвиняла «Молодых» в работе на Даан, даанская — в работе на Мелиду. Как там было в официальном приговоре ему? «За работу на даанских извергов и палачей». Да, тогда правда восторжествовала. Но, как выяснилось, ненадолго. Появилась новая правда, с которой нельзя было спорить. Он решил поспорить, и вынужден был покинуть родную планету. Было в этом, однако, одно светлое пятно. Когда его отец узнал, что Эйч состоит в «Молодых», то назвал сына «коллаборантом, даанским прислужником» и отказался от него. Когда же Эйча обвинили в том, что тот опять хочет разжечь войну на планете, его отец написал ему «Я рад, что ты понял свою ошибку, сынок. Ты — мой сын, я это знаю». Что же, он не стал разрушать заблуждений своего старика.

Шли дни. Антер начал понимать, за что ему это наказание. За глупость. На некоторых планетах детей ещё бьют в школах за неуспеваемость. Вина ребёнка ведь в таком случае не в том, что он кого-то обидел или что-то нарушил. Вина — в его глупости. Глупость наказуема. Если за неё не наказывают в школе или в семье, то уж жизнь то за неё наказывает точно. Он оказался слишком глуп, чтобы понять — на войне нельзя быть нейтралом. Один раз судьба преподнесла ему подарок, спася его от мелидского правосудия. А он воспринял это исключение за правило. За что и поплатится.

Даже если вдруг так произойдёт, что вдруг падут и Республика и Конфедерация, у тех, кто придёт им на смену, тоже будет своя версия правды. С которой также нельзя будет спорить.

Шли дни. Вся его карьера, вся его жизнь была впустую. Ему 41 год, а у него ни друзей, ни семьи. Если его казнят, то никто даже не вспомнит о нём. Свои годы он потратил впустую, пытаясь что-то доказать Галактике. Той Галактике, которой нужны совершенно другие доказательства. Она на слово верит сильным. А слова тех, кто идёт против сильных, просто растворяются и забываются. И это в лучшем случае. В худшем эти слова будут помнить, как глупость, а сказавших их — как глупцов, сумасшедших или преступников.

Шли дни. Сколько уже он сидит? Полтора месяца? Два? Больше? Теперь Республика тянет с приговором. Может, Конфедерация пытается отбить планету? Что же, даже если у неё получится, для Эйча вряд ли что поменяется. Впрочем, если его казнят республиканцы или сепаратисты, то это будет самым логичным завершением его неудачной карьеры журналиста и глупо прожитой жизни. Глупость должна быть наказуема, да. И его сейчас волновало даже не какое будет наказание, а когда оно будет. Каких-то планов на тот случай, если его не казнят, он не строил. В любом случае, его прежняя жизнь закончилась.

***

В конце концов, это произошло. В камеру вошёл республиканский офицер. Антер встал, приготовившись узнать свою дальнейшую судьбу.

— Господин Эйч Антер? — с каменным лицом спросил вошедший.

— Он самый.

— От лица правительства я уполномочен принести вам извинения. Вы можете быть свободны. Вам вернут все отобранные у вас вещи, обеспечат билетом до любой планеты по вашему желанию и выплатят компенсацию за незаконное задержание и моральный ущерб.

Эйч от удивления потерял дар речи и сел. Это не могло быть правдой. Даже не амнистия, а извинения. Что произошло с этой Галактикой, пока он сидел?

На каменном лице офицера появилась улыбка. Видно было, что он с трудом сдерживается, чтобы не рассмеяться. Наверное, на такую реакцию заключённого он и рассчитывал.

— Удивлены? Да, я тоже удивился, когда узнал, что джедаи попытались совершить переворот и свергнуть канцлера.

Джедаи? Совершить переворот? В голове не укладывалось. Нет, он, конечно, не был поклонником ордена джедаев, несмотря на бесконечную благодарность Оби-Вану Кеноби, но всегда считал орден наивными, немного криворукими миротворцами, а не стремящимися к власти интриганами.

— Орден был уничтожен, — продолжил офицер, — Император приказал пересмотреть дела всех, кого посадили за деятельность против ордена джедаев. Вы, насколько мне сообщили, поссорились с орденом, раскрыв Галактике его причастность к уничтожению «Творений спаарти».

Ну, он бы так это не сформулировал. Он ничего не раскрывал, просто сообщил версию о вине джедаев. Республика тогда расценила его слова по-своему. Стоп. Какой ещё…

— Что за Император? — спросил Антер.

— Ах да. Вы же и этого не знаете. Сенат провёл реформы, провозгласив Галактическую Республику Империей, а канцлера Палпатина — Императором. Выглядит Палпатин после покушения на него джедаев, откровенно говоря, неважно. Но я думаю, должность пожизненного Императора Галактики стала для него неплохой компенсацией.

Да уж, не только джедаи его удивили. Эйч всегда считал Палпатина ничтожной марионеткой Сената, которым сенаторы вертят, как хотят, но создают из него образ сильного правителя. Но коррумпированный донельзя и крайне неэффективный Сенат не смог бы уничтожить орден джедаев и точно не стал бы проводить реформы государства. Значит, этот рыжий набуанец оказался умнее и хитрее, чем думал Антер. И джедаи. Да наверное, умнее чем думала большая часть Галактики.

— А что с Конфедерацией? — спросил журналист.

— Уничтожена. Точнее, какие-то остатки сепаратистов всё ещё сражаются, но Гривус погиб, Дуку погиб ещё раньше, Ганрей, Шу Май, Уот Тамбор и прочие дельцы пропали без вести. Но вы сами всё узнаете. Пойдёмте, вы уже достаточно сидели в этой камере.

Эйч встал и пошёл за офицером. У него было много вопросов, особенно касательно попытки джедаев совершить переворот, но он решил держать язык за зубами. Впрочем, ещё один вопрос журналист всё же задал офицеру:

— Сэр, а меня больше не в чём не обвиняли, кроме публикации той статьи о Картао?

Офицер улыбнулся:

— Вы про обвинение в педофилии? Естественно, нет. Понятное дело, что это было придумано джедайскими прихвостнями. Они любят такое придумывать, наверное, потому что их кумиры сами такие. Джедаи тащили в свой храм детей со всех концов Галактики. А я слышал, что такие вещи часто процветают в храмах тех религий, где служителям запрещён брак.

Понятно. Игроки поменялись, правила остались те же. Но теперь он будет играть по правилам.

***

Эйч сидел на скамейке в корускантском парке. Воздух, который он вдыхал, казался ему воздухом свободы. Он никогда в жизни не чувствовал себя таким свободным. Даже тогда, когда закончилась война на его родной планете. Дежавю — как и тогда, на Мелида-Даан, он был объявлен врагом обеими сторонами, и, как и тогда, он вышел из тюрьмы героем. И, кстати, как и тогда, благодаря джедаям. Эйч не знал, чего они там не поделили с Палпатином. Но он решил в это дело не лезть и ограничился только официальной информацией. Версия Палпатина о том, что Дуку на самом деле не ушёл из ордена, а продолжал подчиняться приказам Йоды, была… интересной. Тем более она полностью совпадала с наблюдениями Брейнау. Но что-то в ней было не то… Впрочем, это не его проблемы.

Забавно, что Кеноби вроде как пережил чистку джедаев. И это хорошо. Он был рад, что этот конкретный джедай выжил.

Антер прекрасно понимал, какие сейчас в Галактике установились порядки. На тех, кто выступил против нового режима, обрушились удары. Кого-то судили за реальные и выдуманные преступления, кто-то просто исчезал. Империя быстро начала устанавливать, что сейчас правда, а что нет. Эйч начал опасаться, что он, «борец за правду» скоро может оказаться убитым «проджедайским» или «сепаратистским недобитком». И он решил действовать.

В руке Эйч держал инфопланшет, на экране которого была выведена статья «Закончились тёмные времена», опубликованная в информационном издательстве КОСНОП «Железная воля». Это была его, Антера, статья, где он красочно описывал, как джедаи и сепаратисты душили свободу мысли, запрещая обозревать их преступления, и как сейчас об этом можно спокойно говорить. Он даже гордился собой, что ничего не придумывал, а взял правдивые случаи (многие — из своего опыта), которые ныне были рассекречены. Про то, что сейчас нельзя говорить о некоторых других вещах, он, конечно, умолчал. Также в статье он написал, как же сильно он ошибался в Палпатине, не разглядев подлинного спасителя Галактики. Это было на тот случай, чтобы ему не припомнили, как он раньше скептически относился к канцлеру. К счастью, Эйч тогда почти не ругал Палпатина — не потому что полагал, что «доброго канцлера обманывают плохие сенаторы», а потому что считал канцлера марионеткой Сената. Так что и тут Антер почти не соврал — он действительно сильно заблуждался насчёт Палпатина.

У Палпатина, конечно, хватало лизоблюдов, но статья сама по себе была неплохой, основанной на фактах, а не тупой пропаганде. Кроме того, её написал в прошлом скандальный журналист, не признающий авторитетов, пострадавший от сепаратистов и джедаев. Так что статью без проблем опубликовали. Заодно Эйч подал заявку на работу в КОСНОП, в «Железную волю». Его приняли. Забавно, а ведь когда-то тогда ещё КОМСОРовцы клеймили его как врага общества.
На левой стороне груди у него был прицеплен знак КОСНОП, а на правой — планка медали «За службу Империи». Медаль за борьбу с джедайской и сепаратистской пропагандой и за развенчание преступлений Конфедерации и джедаев (именно джедаев, Республика тут вроде как и не при чём) была вручена ему сразу, как он прибыл на Корускант. Что же, он был не против.

Эйч вдохнул полные лёгкие воздуха. Хороший здесь воздух, в этом парке, несмотря на то, что он находится на планете-мегаполисе. Или не в воздухе дело? Он свободен. Ведь что такое свобода? Молодёжно-наивное определение — возможность делать всё, что хочешь. Более взрослое определение — возможность не делать того, что не хочешь. Но встречал он и определение свободы как осознанной необходимости. Видимо, всё же это последнее определение более правильное.

Он чувствовал себя заново родившимся. А может быть, так и есть? Ведь тот борец за правду умер в заключении. Освободили уже другого, более умного человека. Который не будет писать глупости и нарываться на неприятности. Который проживёт оставшиеся ему годы, принося пользу себя и другим. И ещё Эйч решил, что в ближайшее время найдёт себе жену. В конце концов, не старый он ещё. К тому же у него есть надёжная работа, неплохая зарплата и уверенность в завтрашнем дне. Ведь встречал он ещё определение свободы как «защищённость от нищеты и потрясений».

Эйч услышал крик неподалёку. Он решил посмотреть, что случилось. Какой-то высокий мускулистый парень с повязкой с «шестерёнкой» на плече и значком КОСНОП на груди держал за шиворот тщедушного каамаси и орал на него:

— Ты какого сюда припёрся? Читать не умеешь, придурок? «Только для людей»! Или ты себя человеком возомнил, а? Я тебя спрашиваю?

Антер покачал головой. Ещё во время войны экзотов на Корусканте стали всё больше ограничивать. Сначала это касалось только выходцев с планет Конфедерации, потом всех не-людей. Особенно сильны стали такие тенденции после битвы за Корускант, когда высадившиеся на планете сепаратисты были поддержаны частью экзотсткого населения столицы, в основном уроженцами планет Конфедерации. После победы в битве за планету силы правопорядка и армия с трудом предотвратили погромы. Многие люди требовали либо выслать экзотов с Корусканта, либо согнать их в один район, где бы те никому не мешали. И, судя по всему, всё к этому шло.

Ну почему государство может действовать в расовом вопросе только с перегибами? Оно либо травит меньшинства, тем самым порождая ненависть и ксенофобию, либо садит меньшинства на шею расовому большинству, опять-таки порождая ненависть и ксенофобию.

— Но ведь раньше ограничений не было, — тихо сказал каамаси.

— То было раньше, до того, как всякая нечеловеческая сволочь поддержала Гривуса, когда он пытался захватить планету! — крикнул КОСНОПовец.

Ладно, нужно действовать. Эйч подошёл к парню и экзоту:

— Что здесь происходит?

— А тебе какое… — начал было парень, но, увидев у Антера знак КОСНОП и медальную планку, изменил тон. К сожалению, многие молодые члены КОСНОП считали себя лучше других людей, в том числе старших по возрасту. Но их учили уважать товарищей по движению, и особенно тех, у кого были медали и ордена, — Мир и Порядок, товарищ. Вот, поймал этого придурка, который тут шлялся. Надо бы отвести его в участок.

Так, надо спасть этого каамаси. А заодно… извлечь пользу для себя. У Эйча уже в голове начала формироваться статья. Про кого сейчас актуально писать, после того, как сепаратисты были выбиты во Внешнее Кольцо и уже не угрожали Корусканту? Конечно же, про террористов, которыми запугивали местное население многочисленные плакаты.

— А ведь он, наверное, тут неспроста ошивается, — сказал журналист, пристально рассматривая каамаси, — Может быть, это террорист.

— Террорист?! — от удивления выпятил глаза КОСНОПовец. Каамаси же видимо просто потерял дар речи.

— Да, террорист, — растягивая слова, продолжил Антер, — Если подумать, зачем в парк «Только для людей» пришёл экзот? Ну, явно не цветочки понюхать. Здесь же можно заложить бомбу! Охрана в парке минимальная, так как тут нет экзотских дебоширов, а от взрыва не пострадает не один его собрат, зато погибнет много людей. Тем более что в парках обычно много мам с детьми. Ведь это же методы сепаратистских и проджедайских террористов.

— Сэр, вы что? — наконец, сумел вымолвить каамси, — Да какой я террорист, у меня с собой никакого оружия нет.

— Заткнись, тварь! — крикнул парень и стукнул экзота кулаком по лицу, — Ты вы говорите, это может быть террорист?

— Да. Даже если у него действительно нет оружия, он вполне мог приглядывать место, где заложит бомбу. А вы, товарищ, молодец. Бдительны. Возможно, вы обезвредили опасного террориста.

— Да я… да я… — замялся парень от неожиданной славы. Затем он гордо выпрямился, — Я всегда на страже Империи!

— Видите ли, молодой человек, я не только ваш товарищ по движению, я работаю в «Железной воле», — сказал Антер и достал камеру, — Про вас должны услышать, вы пример для молодёжи. Сейчас я сделаю снимок.

Парень широко улыбнулся. Нет, до чего же тупая у этого «героя» рожа.

— Нет, лучше не улыбайтесь, а сделайте серьёзное лицо. Отлично, — Эйч сделал снимок, так чтобы в кадр не попал каамаси, — Замечательно. Так и вижу — ваша мощная фигура и заголовок — «Защищай человечество везде — и в космосе, и в парке».

— Служу Империи! — рявкнул парень. Затем он встряхнул бедного каамаси, — А что с этим террористом? Отведём его в ближайшее отделение ИСБ?

— Обыщите его, — сказал Эйч. КОСНОПовец обыскал. Бомбы, естественно, не нашлось. Журналист бы очень удивился, если бы каамаси действительно оказался террористом.

— Знаете что, — Эйч осмотрел «террориста» вкладывая в этот взгляд как можно больше презрения, — Мы же, в конце концов, не джедаи, чтобы без доказательств арестовывать кого-то, даже экзота. Думаю, его можно отпустить. Эта дрянь не стоит вашего внимания. Но вы же бдительны, да? Если он, или ещё кто-нибудь опять сюда попрётся, вы на чеку, да!

— Конечно! — сказал парень. Затем он повернул беднягу каамаси лицом к выходу и дал экзоту пинка, — Пошёл отсюда, сволочь. И передай своим дружкам террористам, чтобы сюда больше не совались.

Как всё-таки легко можно манипулировать разумными существами, если им немного польстить.

— А теперь, по поводу статьи о вас, — сказал Эйч, — Народ должен знать своих героев. Как вас зовут, товарищ?

Что же, статья об этом парне — явно не для передовицы. Но в каком-нибудь местном отделении «Железной воли» её, конечно, опубликуют. Он станет местной знаменитостью. Может быть, даже повышение в организации получит. Но это не главное. А главное то, что некоторые экзоты, живущие в округе, которые ещё не поняли, что ксенофобия на Корусканте это всерьёз и надолго, наконец поймут это. И не будут заходить в этот парк и прочие заведения «Только для людей», и тем самым не создадут себе проблем. А заодно Эйч подзаработает денег и лишний раз докажет свою лояльность режиму. Сейчас нужно работать на репутацию. А потом… Потом он уже будет позволять себе говорить об отдельных проблемах в Империи. Естественно, исключительно с верноподданнических позиций и очень аккуратно. Только так можно что-то исправлять в этой Галактике. Действительно, как иначе? Если он будет критиковать режим Палпатина, то либо будет убит, либо посажен, либо осмеян и выкинут на обочину жизни. Для чего ему это? Чтобы бороться с ложью режима? Да даже если Империю когда-нибудь свергнут, то пришедшие ей на замену создадут свои мифы. Которые также будет запрещено разрушать. Общество ведь не меняется. Вне зависимости от расы и планеты. Вчера их возмущали «ксенофобы», защищающие свои дома от «несчастных беженцев», сегодня они требуют загнать «экзотских террористов» в гетто. Сегодня они радостно восхваляют Палпатина — завтра, может быть, будут так же радостно валить памятники Императору. Общество хочет верить тому, что говорит пропаганда.

«Это не пресса врёт обществу, — подумал Антер, — это общество хочет, чтобы пресса так работала».



* На мотив "Venceremos" Серхио Ортеги

Сообщение отредактировал Aulsberg - 3.6.2016, 16:56

Весьма и весьма годный рассказ. Жизненно причем очень и есть над чем задуматься.