Леди Day вызвала к барьеру Таркина! А ваш покорный в перерые между собственной дуэлью проследит, чтобы досточтимые участники жгли друг друга исключительно глаголом

Объём: 5-20к символов с пробелами.
Условие от вызванной стороны: по хронологии примерно держаться фильмов, не залезая в слишком далёкие эпохи.
Срок: с 6 по 13 ноября включительно.

Тема:

Убийство в гиперпространстве

Предвижу возражения: не соответствует полностью теме дуэли. По моей задумке, вполне соответствует - читайте. В ином случае уступлю победу в пользу Last Day. Иначе написать не мог.

---------------------------------------------------------------------


Сбилась тука с пути,
Хочет дом родной найти…

– Оставить Джуд без помощи? Сейчас?

До последних суток Искар не слышал этого названия несколько лет. Кажется, он его все эти годы и не вспоминал почти. Не хотел вспоминать. Больно. И сейчас не вспомнил бы, если бы не Войны Клонов, не командировка на планетку с россыпью небольших добывающих колоний. «Наверное, мастера, такие как Танат, были бы довольны, если бы я вообще не вспомнил то место, где был рождён». Дышать стало трудно. Наверное, так же, как прибывшему издалека – на его родной планете, где воздух разрежен и холоден.

Ко всему можно привыкнуть – к постоянному напряжению, угрозе жизни соратников и друзей, ожиданию собственной смерти. Много было пережито за эти страшные годы. Но вряд ли возможно быть ко всему этому по-настоящему готовым с самого начала, заранее. И ни о какой готовности не может быть речи, когда ради того, во что свято веришь, ради долга, придётся обречь на гибель кого-то и что-то настолько же или более ценное. Да и о каком сравнении тут может идти речь…

…Даже если не видел оставленную давным-давно семью большую часть жизни. Искара забрали в Орден немного более старшим, чем обычно случалось с новыми юнлингами, самую чуточку и, может, этого хватило, чтобы своей первой семьи он так по-настоящему не забыл. Хоть и не хотел вспоминать. Снилась иногда мамина колыбельная про маленького зверька, ищущего свой дом среди ночи. Про туку, кажется. Шершавое прикосновение раньше времени немолодых рук… Больно. Не надо помнить.

Тяжко было, страшно было, но его счастье, что не знал тогда, насколько страшно и тяжело ему станет через несколько лет. С новой семьёй – Орденом – его связали Сила, постоянная забота, которую в ответ и он стал испытывать к другим, а потом верность орденским идеалам. Потому что больше ничего не осталось.
Почти ничего. И вот вчера – сигнал бедствия с шахтёрской планеты, взятой в блокаду. Вот, оказалось, есть ещё полузабытая родина, которую и родиной-то считать грешок: любовь, привязанность – лишний шаг во тьму.

И совсем небольшой отрезок пути оставался их кораблям, когда мастер ошеломил падавана одной простой фразой. Лучше бы убил.

– Искар, мне очень жаль, что наша миссия изменена, – сказал мастер Танат чуть погодя, тяжело вздохнув и будто бы желая успокоить. Весь его вид, как и всегда, выражал сочувствие и поддержку. «Именно, что выражает. Если бы поддержал – разрешил бы…» Всегда до этого Искар испытывал к Танату лишь глубоко уважение. Первый раз его чувства к мастеру начали меняться. Первый раз его руки стали дрожать.

– Мастер Танат, могу я отправиться туда один? – глупый вопрос, заданный не первый раз за последнюю половину часа. Танат мог бы увещевать Искара очередными глуповатыми мантрами о долге и необходимости выполнять указания командования. Но он сделал гораздо хуже.

– Я знаю, что тебя привязывает к родной планете. Любовь. Тревога за близких. Ты сам прекрасно понимаешь, к чему это ведёт… Не бойся отпустить то, что тебе дорого, – ещё один мастерски вставленный драматичный вздох. – Некого там уже спасать – час назад сообщили, что шахтёрские колонии уничтожены бомбардировкой дотла – сепам не нужны живые шахтёры, хватит дроидов, их кормить и держать в подчинении не надо, не взбунтуются, помощи от Республики не ждут…

«Как старательно иногда Йоду из себя изображает, а».

Не было смысла спорить и доказывать, что кто-то мог выжить. Не первый раз мастер с успокаивающим взглядом говорил подобное – сколько друзей было оставлено на смерть, сколько невинных он не успел спасти из-за того, что всегда находилась более важная цель. Пойти наперерез значило взбунтоваться, попасть под угрозу влияния тёмной стороны, а значит – сойтись в поединке с собственным мастером. Что стало с предыдущим падаваном учителя, Искар слышал не раз.

– Нас ждут с подкреплением, теперь уже у самого Корусанта. Согласись, к сожалению, сейчас важнее удержать столицу, чем полуразрушенные рудники. Мы уходим в гиперпространство.

Последние слова мастера Искар слышал будто бы под водой. Должен же Танат его понимать, должно в душе учителя остаться хоть что-то по настоящему живое. Более человечное по-настоящему, чем его вечный сочувствующий взгляд.

Шаги мастера стихли за перегородкой. Хотелось сотворить что угодно ради того, чтобы скорее вернуться домой. Сбежать и значит – дезертировать, если придётся прорываться с боем – поднять оружие на экипаж, на солдат. На учителя.

«Гнев и готовность к подлости ради святой цели. Ты сам прекрасно понимаешь, что это значит».

Но и тогда останется лишь тщетная надежда на то, что кто-то выжил. Сила ли, интуиция ли, накопленный за недолгую жизнь опыт – всё говорило ему: Танат прав. Спасать уже некого.

Сбилась тука с пути,
Хочет дом родной найти…
Ночь и холод на пути –
Не добраться, не дойти.

Развернувшись в коридоре, Искар на негнущихся ногах двинулся к шлюзовой камере, чтобы сделать то, чего никогда раньше и представить себе не мог. В ушах шумело, глаза начала застилать мутная пелена. Он уже не слышал, как перегородка за его спиной отделила камеру от корабля, почти не видел, как шлюз открылся наружу. Может и поглотила его в последние секунды тьма, как потом доложили в Совет – но никому более вреда принести он уже не смог бы, да и не хотел. Синяя кутерьма унесла Искара – искорку угасающей жизни, и через мгновение не было больше ровным счётом ничего.