Шаад Локаго торопилась домой. Ее лекку, слегка огрубевшие от знойных лучей палящих солнц, устало покоились на плечах, а рюкзак за спиной уже не казался тяжелым. Она улыбалась, и мысли ее были далеки от этого места, от десятичасового рабочего дня, от будней, одинаковых, как песчаные холмы в Дюнном море.
Она могла стать джедаем, но жизнь сложилась иначе. И, в общем-то, никто конкретно не был виноват: сначала они с родителями пытались выжить в Анкорхеде, найти работу и хотя бы какой-то кров над головой. Способность к Силе проявилась не сразу и не явно, однако тест, который отец все-таки отыскал возможность провести, показал хорошие данные. Но в тот период джедаи на Татуин не летали, а денег на билеты до цивилизации у бедняков, разумеется, не имелось. В надежде, что потом когда-нибудь представится случай - они даже и не знали толком о "вступительном возрасте" в Орден - родители ухватились за внезапное предложение работы на отдаленной влагодобыдческой ферме.
Шаад знала о своих способностях, и, чем старше становилась, тем больше боялась их. Без тренировок и правильного понимания они ощущались каким-то неуправляемым, как будто даже чужим органом чувств. Ей снились места и люди, с которыми буквально на следующий день что-то случалось, и она успевала - или не успевала - помочь. Словно перед глазами разворачивались те события и смыслы, где она могла лишь наблюдать. Она ждала, как ей обещали родители, приходя каждый вечер домой, ждала уже много лет. Конечно, она хотела стать джедаем. Пару лет назад ей удалось раздобыть в городе у залетевшего в кантину торговца барахлом со всей Галактики инфочип с кодексом джедаев и некоторыми правилами их жизни. Шаад надеялась, что эта запись станет для нее чем-то вроде самоучителя, но не рассчитала - кроме заумных и далеких от жизни философствований там, по сути, ничего не было.
- Я купила немного овощей, - сказала она с порога и поставила рюкзак у стены. - Мам?
- Спасибо, Ша, - голос матери донесся откуда-то из глубины глиняного дома-полуземлянки, состоящего из двух маленьких комнат с низкими потолками и узкого коридорчика между ними, выполнявшего роль кухни и прихожей одновременно.
После яркого уличного света полумрак помещения на несколько секунд заставил тви'леку двигаться на ощупь. Впрочем, было бы куда ходить - через пару шагов она уже оказалась в своей комнате. В солнечном луче, падающем через окошко под потолком, кружилась пыль и мелкий песок. Наклонившись, Шаад достала из ящика со своими вещами маленький голопроектор, который появился у нее недели четыре назад... Впечатлений эти недели принесли больше, чем предыдущие несколько лет.
Чуть дрогнувшей от волнения рукой она коснулась кнопки, уже мигающей в режиме ожидания.
- Привет, это ты?
- Да, Шаад, кто же еще, - над круглым приборчиком, уместившимся на ладони, появилась светящаяся голубоватым светом фигурка около двадцати сантиметров ростом.
Связь была плохой почти всегда, поэтому еще ни разу Шаад не видела толком лица того, с кем разговаривала, да и в целом очертания то и дело расплывались рябью помех.
- Как прошел твой день? Вроде по твоему времени сейчас вечер? Кстати, до меня дошли слухи, что недалеко от вас ведутся какие-то археологические раскопки, то ли ученые, то ли охотники за сокровищами. И да, не успел спросить вчера - как себя чувствуют твои родители?
- У нас все хорошо, - Шаад улыбалась, хотя знала, что на том конце связи ее лица тоже наверняка не видно. - Не знаю насчет раскопок, если честно. Но к нашим хозяевам на ферму никто не заезжал, а если бы кто-то решил обосноваться здесь надолго, то наверняка появился бы. А день мой - ну, как всегда, и вечер тоже хороший, да. А у тебя?
- Постой, ты сказала "ваши хозяева"? Вы ведь… не рабы?
- Нет, конечно, - поспешно ответила тви'лека, даже сквозь помехи уловив тревогу в голосе друга. - Просто мы работаем и живем за счет них, по сути, полностью от них зависим.
- Это мне знакомо, - чуть тише ответила голограмма после короткой паузы. - Но ты не падай духом, погоди, все еще наладится.
- Я даже не сомневаюсь, - искренне ответила Шаад, снова непроизвольно улыбнувшись.
На душе стало тепло и спокойно, и что-то защемило в глазах. Она все еще не могла привыкнуть к факту того, что где-то бесконечно далеко существует человек, малознакомый, в общем-то, который считает ее другом, готов поддержать, утешить, выслушать маленькие проблемы ее бесхитростной жизни. Часть ее сознания искала подвох - а вместо этого каждый раз, когда им удавалось связаться хоть на пару минут, получала порцию надежды.
Иногда ей хотелось заговорить о том, сможет ли он приехать сюда, на Татуин - пусть ненадолго, просто повидаться, поговорить нормально, наконец. Но из того немногого, что она знала, шансов для такого события не оставалось - он тоже был подневольным на своей работе, опасной и сложной, и она не решалась даже спросить, откуда, собственно, он ей звонит. Бывало, он внезапно пропадал на несколько дней, и тогда Шаад тревожилась, хотя понимала, насколько это бессмысленно. Потом он появлялся, как будто немного уставший, на вопросы о собственных проблемах отвечая лишь общими фразами, а лекку девушки вздрагивали от совершенно бесполезного участия и желания помочь.

Второе солнце уже опустилось за горизонт, и небо горело всеми цветами фиолетового. Шаад села у входа в дом, прислонившись спиной к потрескавшейся глиняной стене. Ее снова разрывало изнутри противоречие, от которого, как ни старайся, уйти было нельзя. Она всю свою сознательную жизнь хотела стать джедаем, это значило для нее многое, если не все. Размышляя над философскими и моральными принципами, вычитанными в инфочипе, она все глубже проникалась ими. В том числе, убеждением, что нельзя ни к кому привязываться - и ей самой оно тоже стало казаться правильным. До того момента, когда на джавском рынке ей попался потерянный кем-то покореженный голопроектор.
Шаад не видела смысла обманывать себя. Да, она потихоньку привязывалась к тому неизвестному на другом конце связи, не романтически - какие уж тут романы. Просто как к другу. И существовала вероятность, что он тоже как-то привязывался к ней: может, по-отечески, может, по-дружески - в целом, это было не важно. Одна часть ее сознания хотела такого естественного, обычного счастья, другая - понимала, что ради главной мечты необходимо поставить границы, оборвать связи. И от этого было просто больно.
В чем суть данного запрета в культуре джедаев? Какой смысл в самопожертвовании, если люди будут оставаться друг другу чужими? Разве сочувствие, умение проникнуться чьим-то горем или радостью - обязательно разрушают заветную "ясность мысли" и духовные ориентиры? Разве взаимная поддержка, дружба и, в конечном счете, любовь не могут стать опорой, а не препятствием для защиты мира в Галактике? Да, грань очень тонкая, Шаад осознавала это, но, возможно, если обе стороны отнесутся правильно… Если обсудить, как она не раз обсуждала с родителями, и вместе найти эту верную грань. Но заговаривать на подобные темы с посторонними было опасно - далеко не все в Галактике вообще уважали джедаев и их принципы. И все же ей наивно казалось, что любовь может стать не эгоистичным удовлетворением собственных желаний и амбиций, тем, что ведет на темную сторону, а наоборот, высшей степенью самоотречения ради того или тех, кого любишь, истинным и настоящим олицетворением пути джедая.
Но кто она, в конце концов, чтобы об этом судить. Сейчас ей предстояло сделать выбор: предать свою мечту, нарушив инструкции Ордена, или предать ту маленькую частичку большой и светлой души, которую она все еще держала на ладони. Души, ни о чем не подозревающей и ни в чем не виноватой.
Отчаянно зажмурившись, она зачерпнула свободной рукой горсть песка и долго сидела неподвижно, ловя ощущение того, как он прохладными струйками вытекал между пальцев. На мир опустилась ночь.

Примечание:
Имя Ghu'och у меня записывается русскими буквами Гху'оч, хотя на самом деле там нет отдельного явного звука "х". Просто сочетание "gh" обозначает жесткое, с некоторым придыханием "г". В общем, я не сильна в языках и фонетике, но предполагаю, что в каких-то земных языках есть нечто похожее.

1.
- Эй, ты, двигай рожками, - резкий голос сзади сопровождался грубым толчком в спину. - В очередь за выпивкой тоже всегда крайний? Смотри, не опоздай!
Две стоявшие рядом девушки - тви'лека и человек - заливисто рассмеялись. Гху'оч с трудом удержался на ногах, стиснул зубы и выругался.
- И чего ты там бормочешь? - рука здоровенного забрака бесцеремонно схватила его подбородок и вздернула, их взгляды пересеклись. - Удивляюсь, как ты не сдох еще, что в рабстве, что здесь…
"Знаешь, а ты прав, я был бы не против," - промелькнула горькая мысль в голове парня-тогрута, но вслух он ничего не сказал, только прищурился и, чуть приподняв кисти рук, выпустил в грудь обидчика пучок сине-фиолетовых молний. Аколит-здоровяк отшатнулся, Гху'оч, не теряя времени, врезал ему кулаком в челюсть, развернулся и пошел прочь по коридору, провожаемый удивленными взглядами девушек. Пить ему уже не хотелось.
Жить, впрочем, тоже. Странно, он даже не почувствовал гнева или обиды, хотя мог бы. Неужели реальность стала ему настолько безразлична? С другой стороны, он знал, что этот период пройдет, возможно, уже через час его захлестнет бессильная злоба, потом - ужас от происходящего, желание что-то изменить… Что? На что? В последнее время его сильно штормило, осознание реальности было рваным, спутанным. Провалы в памяти, кратковременное превращение в марионетку чьих-то жестоких игр Силы - к этому всему он уже привык за четыре года, после эксперимента, в котором он стал расходным материалом.
"Ты - перчатка. Надеть на руку, попользоваться и выкинуть. Это все, на что ты годишься, раб!" - холодный свет круглой фосфоресцирующей лампы бил в глаза, Гху'оч лежал на наклонном металлическом столе, руки и ноги прочно фиксировались силовыми цепями. Каждое движение причиняло боль. В голове не осталось мыслей, холодную пустоту заполнял только слепящий свет лампы и голос того, кто по капле стравливал из него жизнь.
Прошло много дней, прежде чем он снова начал более-менее адекватно реагировать на окружающий мир, но свои и не свои образы в мозгу отчаянно путались. Он смертельно устал, и ему стало все равно. Временами в нем просыпалась надежда, он стоял и смотрел в небо, видел затертые песком картинки детства. А может быть, это вовсе не его воспоминания? Три дня назад - а точно ли три дня? - когда его привезли на Коррибан, в Академию, война в голове вспыхнула с новой силой.
- Ты что, совсем дурной? - чья-то рука схватила его за локоть и выдернула из мыслей. Оказывается, он вышел на улицу и теперь стоял в полушаге от края обрыва, удерживаемый крепкой хваткой рослой женщины-солдата, видимо, из патруля. - Домедитировались…
Гху'оч отступил назад и сел на землю, глядя снизу вверх на могучую леди в красно-серой униформе.
- Зачем вы меня спасли? - спросил он и тут же сам удивился сказанной фразе.
- Так ты хотел умереть? - хохотнула солдат. - Ну и ну, какие ситы пошли теперь, позор! И это со всей вашей хваленой Силой, яростью и прочим безумием! Да я больше гожусь в защитники Империи, чем вы все вместе взятые.
Краем сознания Гху'оч ощутил, что она действительно злится и хочет выговориться, поэтому не станет сразу уходить. Странно, поврежденные каналы взаимодействия с миром временами работали с поразительной ясностью.
- Наверное, вы правы. Из меня никогда не получится сит, я - ошибка. Они, - Гху'оч кивнул в сторону входа в Академию, - говорят, что злость придает сил. Мне не придает, скорее, наоборот, опустошает, это… трудно объяснить.
- Тогда почему ты до сих пор жив?
- Я умею драться. Сила направляет руки, меч, все остальное. Я сам не понимаю, почему так.
Это было правдой: несмотря на личную незаинтересованностью путями темной стороны, Гху'оч проходил испытания более успешно, чем многие его "товарищи по счастью", пылающие ненавистью ко всему живому.
Внезапно ему вспомнилось, что еще в рабстве, в те жуткие дни, когда он только возвращался к реальности после эксперимента, одна женщина, тоже раб, в какой-то момент оказалась рядом и поняла, что он владеет Силой - точнее, Сила владеет им. Она сама ничего не могла сделать, но просила его не терять надежды… Возможно, представится шанс вырваться на свободу, найти тех, кто виноват в его искореженной жизни. И он не сказал ей тогда, а может, еще и не осознал в тот момент, что в определенном смысле сам ввязался в эксперимент - по своей самонадеянности и безрассудству. Еще она говорила что-то про джедаев, которые хранители мира и света и которые наверняка смогли бы ему помочь. А ведь мать тоже рассказывала ему о них в детстве. Что-то хорошее, настоящее, что он отчаянно пытался вспомнить и не мог.
- Ты когда последний раз ел? - голос солдата вырвал его из видений прошлого.
- Не помню, - пожал плечами Гху'оч. Он честно не помнил.
- Одной Силой сыт не будешь, - она достала из сумки плитку сухпайка и протянула тогруту, который, если бы встал, оказался бы ниже ее как минимум на полторы головы. - Держи.
Бросив последний взгляд, выражавший смесь жалости и недоумения, она двинулась в обход своего участка. Гху'оч впился зубами в плитку, не ощущая ни вкуса, ни аппетита. Сейчас он уже был вполне адекватен и обычно использовал такое состояние, чтобы тренироваться, выполнять задания учителей, кое-как общаться с коллегами (теми, кто в принципе умел общаться). Без страсти, без страха, без смысла.

На что надеяться, чего ждать? Рабство кончилось, но разве это - свобода? И разве его мозг не обречен теперь на пожизненное рабство? Он закрыл глаза и попробовал успокоиться. Перед внутренним взором прыгали образы, лица, круглые пасти этих коррибанских зверюг. И вдруг, без предупреждения, сознание переключилось - как опрокидывается предмет из положения неустойчивого равновесия. Тоже на время, конечно...
Надо не поддаться, сохранить себя, выжить, впереди что-то будет. Да, сейчас не видно ничего, но оно точно будет! Он это ощущал почти материально, до дрожи, до лихорадочного пота. Да, сейчас он жалкий урод, ничтожество, выброшенная одноразовая перчатка. Только это не может быть концом. Если злость, даже та бессильная тупая злость, которая периодически все же охватывала его, не дает сил и могущества, то, вероятно, их можно найти в другом? Но… Свет и добро - здесь? Какая чушь!… Тот, кто растоптал воспоминания его детства, явно хотел, чтобы они никогда не проявились, но, кажется, просчитался. А если джедаев уже нет? Хотя война идет, значит, есть. Только ему, Гху'очу, их никогда не встретить. Или?..
"Я буду жить назло вам всем, - он полубезумно улыбнулся, глядя в подернутую туманом Долину Темных Лордов. - Выбирать свет, пусть его и не видно. И пусть непонятно, зачем. Но буду! А небо - такое красивое… Ха... ха! Я сделаю себе синий меч и убью Императора. Великая Сила, если ты слышишь, не дай мне окончательно сойти с ума... "

Потрепанный и явно видавший лучшие времена дроид серии T-0B4 снова хромал. Талл-Акен со вздохом смотрел пару минут на несчастного переводчика, подволакивающего левую ногу, и живо представил себе картину, как они поднимаются по длинной широкой лестнице хаттского дворца. Картина получилась печальной. Конечно, он мог забросить дроида наверх Силой, но как-то это несолидно выглядело бы. Мало того, что Орден послал его вести переговоры с самодовольным и острым на язык представителем Картеля, так если еще предстать перед ним в такой компании…
Кел-дор сверился с картой и построил маршрут до ближайшей ремонтной мастерской. В конце концов, во дворец он не очень-то торопился.
Заведующий ларьком высокий тви'лек радушно замахал руками, едва завидев Талл-Акена и плетущегося за ним Т-0В4. Скорее всего, с клиентами сегодня было не густо.
- У меня сломался дроид, - после обмена приветствиями джедай изложил свою просьбу и указал на переводчика. - Вы сможете его починить?
- Сможем, конечно! - закивал хозяин. - Сейчас посмотрим его... Да, кажется, неисправен коленный мотиватор.
Он наклонился и задумчиво ощупал точки крепления и сочленения механической ноги.
- Мне бы желательно сегодня, - сказал Талл-Акен. - Заплачу, сколько скажете.
- Разумеется! - воскликнул тви'лек и ткнул в закрепленный на запястье комлинк. - Кэдиш, ты свободна? Зайди на минутку! И желательно с инструментами.
Световой меч был предусмотрительно убран в рюкзак, так что, судя по всему, не особо примечательная одежда кел-дора не выдала начальнику мастерской его принадлежности к Ордену, что, в целом, джедая устраивало. На этой хаттовой луне он уже пару раз столкнулся с неприятностями, едва не помешавшими основному делу.
- Сколько времени займет починка? - спросил он. - Я могу отлучиться на десять минут?
- Да, конечно, - ответил тви'лек. - Возможно, получится быстрее, но вряд ли, так что можете не торопиться.
- Зато вам стоило бы, - добродушно усмехнулся Талл-Акен и вышел в коридор. Он надеялся сделать несколько головызовов, и сейчас как раз образовалось подходящее время.

Пока владелец мастерской созерцал дроида, неуклюже переминающегося с поломанной ноги на исправную, в двери в противоположном конце длинной комнаты появилась невысокого роста девушка, в коричневом комбинезоне, наперевес с внушительной сумкой инструментов и запчастей. Водрузив свою ношу возле скамейки у стены, она огляделась с таким выражением лица, как будто ее вызвали не на починку протокольного дроида, а на доклад в Галактическом Сенате. Удивление, растерянность, радость, непонимание, ожидание, робость, даже страх - всего этого начальник, разумеется, не заметил.
- А, Кэдиш, ну наконец-то, - обернулся он в ее сторону. - Ты ведь сможешь исправить это чудо техники? Тебе такое дело, наверное, ничего не стоит.
- Да без проблем, - спустя еще пару секунд ступора отозвалась девушка-подмастерье. - А… где его хозяин?
- Придет через десять минут. Будет отлично, если к тому времени ты закончишь.
Кэдиш кивнула дроиду, и тот послушно заковылял к ней, красочно описывая все свои несчастья.

- Послушай, друг, если ты будешь постоянно крутиться, твоя левая нога окажется короче правой, - Кэдиш лежала на спине под коленями сидящего на скамеечке Т-0В4 и старательно регулировала только что замененный механизм.
- Нет-нет, пожалуйста, мой хозяин не возьмет меня с таким дефектом, - испуг в голосе пациента звучал неправдоподобно жалобно. - А ваш хозяин не заплатит вам…
- Савекор не мой хозяин, - рассмеялась девушка. - мы просто работаем вместе. Ну вот, вроде как-то так, попробуй встать.
Скрипнув обновленным суставом, дроид поднялся, и Кэдиш критически осмотрела его снизу вверх.
- Спасибо, он отлично выглядит, - раздался голос со стороны входа, принадлежащий явно не заведующему мастерской.
Повернув голову и приподнявшись на локте, девушка-техник с удивлением окинула взглядом кел-дора, который, в свою очередь, смотрел на нее с не меньшим интересом.
- Только его еще надо смазать, - спохватилась Кэдиш, подтащила к себе сумку с инструментами и принялась там рыться в поисках впрыскивателя.

Талл-Акен сделал несколько шагов в комнату. Тви'лек куда-то отлучился, но мог в любую минуту вернуться, поэтому стоило поторопиться.
- Значит, вы - Кэдиш, - негромко сказал он, остановившись напротив нее. - Меня зовут Талл-Акен. Я джедай.
Девушка сидела на полу, ее темные пушистые волосы, собранные в лохматый хвост на затылке, были перепачканы чем-то техническим, как и мешковатый комбинезон. Она молча кивнула, и взгляд карих с чуть зеленоватым оттенком глаз казался слишком серьезным, почти испуганным.
- Вы здесь работаете?
- Да, - ответила она.
- Давно?
- Конкретно в этой мастерской - полтора года.
- А вообще на Нар-Шаддаа?
- Давно, - Кэдиш виновато опустила глаза, и Талл-Акен уловил что-то в ее мыслях, что его не шутку встревожило.
- Почему вы здесь? - спросил он. Вопросов было намного больше, но он и на этот не рассчитывал получить точный ответ.
- Так вышло, - сказала Кэдиш. - Долгая история. Вы правда хотите знать?
- Да, хочу.
Девушка отложила в сторону инструмент и села ровнее, не глядя на джедая, застыв и не поднимая глаз. И Талл-Акен вдруг увидел, услышал, почувствовал - образы передались ему с такой силой и яркостью, что он пошатнулся в первое мгновение. Лишь спустя несколько минут он смог спросить:
- И потом, все это время… вы здесь?
- Почти. Семь лет. До того два года, или чуть больше, я плохо помню.
- Послушайте, я вам сочувствую, Кэдиш, но… Я не стану вас оправдывать. Почему вы ни с кем не связались? Почему не улетели отсюда? Почему отказались от пути джедая?
- Я не отказалась! - воскликнула девушка, наконец посмотрев на него. - Но что я могла? У меня ничего не было, ни денег, ни знакомых, я долгое время не знала ничего ни про Тайтон, ни про то, что вообще происходит в Галактике.
- У тебя была Сила, - покачал головой Талл-Акен. Он не заметил, что перешел на "ты".
- Да, и она всегда со мной.
- И вместо того, чтобы выполнять свой долг, служение, во время, когда Республика нуждалась и нуждается в каждом воине и защитнике - ты поселилась на Нар-Шаддаа?
- Но ведь я помогала людям. Как умела, как могла. Я не скрывала своих способностей, и применяла их на благо тех, кому требовалась помощь. И всегда буду.
- Например, чинила неисправных дроидов. Я вижу. Именно этому тебя шестнадцать - или семнадцать? - лет учили в Храме.
Кэдиш понурилась и шмыгнула носом.
- Значит, так, - быстро заговорил Талл-Акен, чувствуя, что хозяин мастерской появится вот-вот. - В четвертом ангаре в космопорту стоит мой шаттл. Бери его и отправляйся на Тайтон.
- Прямо сейчас? - в глазах девушки загорелись радостные искорки, хоть и видно было, что она не сразу поверила в услышанное. - Но… Кому я там нужна? Я ведь не закончила обучение, меня никто не знает. Наверное, там самые старшие из падаванов младше меня лет на десять, и я вообще не рассчитывала, что когда-нибудь…
- Ты хочешь стать джедаем? - кел-дор прервал ее эмоциональную речь.
- Да!
- Тогда иди. Я дам тебе рекомендацию и свяжусь с Советом. Ступай прямо сейчас.
- Да, мастер, - Кэдиш быстро поднялась на ноги, отряхнула коленки, и ее лицо расплылось в такой счастливой улыбке, которую никакие тренировки не помогли бы скрыть.
- Я не мастер, - усмехнулся в ответ Талл-Акен. - Сам недавно стал рыцарем. А в твоем случае я - рекрутер. И не волнуйся, твоему начальнику я все объясню и заплачу так, что он в убытке не останется.
Уже в дверях она последний раз обернулась, потом побежала по коридору, и растрепанный хвост на затылке мотался из стороны в сторону. Джедай проворчал в респиратор что-то хорошее, осознав вдруг, что сегодня совершенно случайно - или волей Силы - поспособствовал значительно более важному делу, чем то, за которым его сюда послали.
- А меня не успели смазать, - обиженным механическим голосом пожаловался Т-0В4, демонстративно аккуратно ступая на левую ногу с только что выправленным мотиватором.

3.
Небо полыхало всеми оттенками оранжевого, то ли от заката, то ли от зарева по ту сторону гор. Гху'оч спешился, загнал спидер в кусты и медленно пошел через пустырь, стараясь не привлекать внимание зелдрейтов, которые вынюхивали добычу по сторонам от дороги. Конечно, он мог их всех порубить мечом или сжечь молниями Силы, но сейчас не хотелось.
Датапад просигналил дважды - цель маршрута оказалась ближе, чем он рассчитывал. За холмом уже были видны строения: приземистые домики и палатки, отгороженные от открытого пространства насыпью в полметра высотой. Даже сложно представить, что здесь располагается одна из баз террористической организации, напавшей четыре дня назад на Собрик. Но задание, выданное капитаном имперских вооруженных сил, звучало предельно ясно - уничтожить всех, найти склад боеприпасов и оружия, конфисковать или взорвать на месте.
Не важно, хотел этого сам Гху'оч или нет, и, если бы он не взялся за выполнение, дело поручили бы кому-нибудь другому. Ничего бы не поменялось. Выходя за стены города, отдаляясь от укрепленных гарнизонов, тогрут каждый раз все яснее понимал бессмысленность своих действий, и не только своих. Простые солдаты, озлобленные затяжными боями, тоже оказались пешками в этой игре. Не все ли равно, на чьих руках останется кровь?
Уже на насыпи он настороженно остановился, почувствовав что-то неправильное. Еще спустя секунду понял - база была пуста. Тишина нарушалась лишь шорохами местной живности, сюда не доносились даже отзвуки канонады. Гху'оч прислушался к Силе. Да, не совсем пуста… Сжимая рукоять светового меча, готовый активировать его в любое мгновение, он медленно пошел между палаток, заглядывая в каждую. Почти все снаряжение исчезло вместе с обитателями, но Гху'оч не испытывал сожалений из-за проваленного задания. Он уже знал, что эта чужая, бессмысленная война лежит в стороне от его пути - того, который начался в дождливом лесу Дромунд-Кааса и невидимой ниточкой тянулся… куда?
Ощущение присутствия кого-то пришло справа, из-за угла землянки-склада, и заставило тогрута развернуться с прыжком, одновременно активируя меч. В надвигающихся сумерках желтый клинок ярко осветил неширокий глухой проем между стенами соседних строений, и Гху'оч увидел две человеческие фигуры в углу, прижавшиеся друг к другу. Пару секунд он смотрел на них, прощупывая Силой, но ни угрозы, ни ненависти не почувствовал и медленно опустил меч.
- Пожалуйста, не убивайте нас, мастер джедай! - тихонько крикнул один из них.
Только теперь молодой сит заметил, что они вовсе не люди - характерные кошачьи мордочки и уши, короткая рыже-серая шерсть, чуть более темная у старшего мужчины и светлее - у похожей на него щуплой девочки лет тринадцати на вид. Гху'оч видел таких раз или два среди рабов, хоть раса катаров в целом встречалась не часто.
- У нас даже нет оружия, - девочка оторвалась от стены, сделала шаг вперед, но старший товарищ придержал ее за плечо и попытался закрыть собой.
- Я не буду вас убивать, - сказал тогрут, выключая меч. - Кто вы такие, что делаете здесь, и что случилось с остальными?
- Мы не знаем точно, - ответил мужчина, при ближайшем рассмотрении оказавшийся лишь немного старше Гху'оча и, по-видимому, приходившийся девочке братом. - Мы пасли борму, когда начали стрелять и бомбить сверху. Мы спрятались в овраге, а когда добрались сюда, здесь уже никого не было. Наверное, они решили, что мы погибли.
- А куда они могли уйти?
- К повстанческой базе или в какой-нибудь полевой лагерь.
- Вы ведь поможете нам добраться туда? - подала голос девочка. - Мы сами вряд ли сможем, без оружия и…
- Не надо, Кимда, - прервал ее юноша. - мы сможем, я же обещал. Потихоньку, осторожно.
Гху'оч растерялся, впрочем, ничем того не выдавая. Его сбивала с толку даже не нелепость ситуации, а то, что он не мог их убить, хоть и понимал, что подобный факт слабости перечеркивает для него путь сита. Нити Силы словно скрутились в тугой комок, и простые слова этих глупых беззащитных существ били по его душе больнее всей мощи Темной стороны. "Не моя война… Это чужая война."
- Идите. И поторопитесь, - он хотел что-то еще сказать, но не стал, резко развернулся и направился дальше сквозь поселение.
Краем глаза только увидел, как две тени скользнули в противоположную сторону. Где-то на грани слышимости прогремело несколько взрывов. Весь мир как будто толстой непробиваемой стеной отделился от Гху'оча, это стена окружила его, сжималась, сдавливала со всех сторон, и он поднял голову вверх - единственное, куда еще мог смотреть. А там было небо в красках пожара, изорванное, грязное и больное. "Вы будете защищать нас, мой лорд? Нас послали сюда умирать" - говорил солдат в помятой броне, с грубо перевязанным лбом, на заставе Собрика. И столько усталости и надежды было в его глазах. "Пожалуйста, не убивайте нас, мастер джедай!" - просил молодой катар, заслоняя рукой девочку, прижавшуюся к его плечу. Эти голоса звучали в ушах Гху'оча все громче и громче, вместе, отчаянно, и он пытался поставить ментальный барьер, но сил не было - ни гнева, ни сил. Только что-то жгло его изнутри, становясь невыносимым. "Я не джедай! Я не ваш лорд! Я никто, я раб, я..." Слова застревали в горле и не давали защиты. Так, как будто они были неправдой.

Он нагнал их за насыпью, на краю болот.
- Гляди, Накен! - девочка дернула за рукав товарища. Тот мгновенно обернулся и теперь с осторожным удивлением смотрел на Гху'оча, направляющегося прямо к ним.
- Идите за мой, - сказал тогрут и добавил, когда они не тронулись с места. - У меня есть спидер. Я подвезу вас, куда скажете.
- Спасибо, - воскликнул Накен, все еще немного растерянный. - Но, право же, мы и сами…
- А я тебе говорила! - прошептала Кимда, и ее мордочка сложилась в ослепительную улыбку.
Они едва поспевали за Гху'очем, девочке приходилось бежать. Добравшись до кустов, где стоял транспорт, тогрут запрыгнул на водительское сиденье, предложив катарам устроиться вдвоем на соседнем.
- Спасибо, что согласились нам помочь, - сказал Накен. - Если мы можем что-нибудь для вас сделать в ответ, то будем рады. У нас нет денег, но вдруг вам нужна информация или что-то такое.
За информацию о кодах доступа на базу повстанцев, о схеме обороны и расположении патрулей начальство неплохо наградило бы, подумал Гху'оч. Вероятно, такой номер впечатлил бы даже лордов.
- Мне не нужно ничего, - ответил тогрут и осознал, насколько это верно. Ему самому действительно было ничего не нужно. - А почему у вас нет оружия?
- На всех не хватало, - вздохнул Накен. - Мы пасли борму, и начальник лагеря решил, что обойдемся и так.
Старший катар указал координаты на карте, и они еще некоторое время молчали, пока Гху'оч прокладывал курс.
- Вы - мирные жители? - спросил он, когда все было готово. - Представителей вашего народа не часто встретишь здесь.
- Да, мы выросли на Балморре, - улыбнулась Кимда. - А то, что нас мало, сплачивает и помогает держаться вместе. Хотя иногда мы скучаем по семьям. Вам, наверное, тоже это знакомо.
- Почти, - невесело усмехнулся Гху'оч.
- Когда вы последний раз виделись с кем-нибудь из своих? Давно? - девочка заметила выражение его лица и теперь смотрела с участием.
"Во сне," - чуть было не ляпнул Гху'оч, своенравная память с издевательской ясностью подбросила видение из ночной грозы Дромунд-Кааса.
- Очень давно, - сказал он, глядя в подернутый сумерками горизонт.
- Я понимаю, что вам, джедаям, от этого не так плохо, - рука Кимды коснулась его плеча, и он чуть заметно вздрогнул. - Но ведь и вы чувствуете.
- Я не джедай, - отрезал он.
Слова упали как камень, тяжело и мрачно. Гху'оч смотрел вперед, прищурившись, его напряженные скулы не выдавали и малой доли той злобы - чужой злобы - которая всколыхнулась в ответ на это обвинение.
- Но тогда, - наклонившись вперед, начал Накен. - Тогда кто же вы? Ваш меч…
- Тебе действительно хочется это знать? - перебил его тогрут таким тоном, что интерес у парня моментально пропал.
- И ты, и твой брат слишком доверчивы, - обратился он к Кимде спустя полминуты, чтобы немного разрядить обстановку, в первую очередь, для себя самого. - Сейчас и здесь вам будет очень сложно жить.
- Да, нам сложно, - серьезно ответила девочка. - Но мы будем стараться. А Накен - не мой брат.
Улыбка, робкая и смущенная, все же появилась на ее лице, усы чуть заметно растопырились.
- Вот как? - спросил Гху'оч, просто чтобы поддержать разговор.
Он вдруг понял, что вообще очень давно ни с кем не разговаривал просто так, без угроз, обвинений, подозрений, оскорблений и интриг. Зачем ему это нужно сейчас? Неужели ему интересны какие-то два оборванца, злой шуткой Силы подкинутые на его пути?
- Кимда, ну ты... - старший товарищ посмотрел на девочку с укором и улыбкой одновременно, затем повернулся к тогруту. - На самом деле Кимда - моя невеста. Хотя ее родители говорят, что она еще слишком маленькая.
В глазах катара засветились звездочки скромного, но такого искреннего, настоящего и теплого счастья, что Гху'оч почти испугался.
- Наверное, они правы, - сквозь зубы брякнул он.
Кимда, видимо, не отличалась понятливостью, потому что ее рука снова осторожно легла на плечо тогрута прежде, чем тот успел увернуться.
- Вы тоже когда-нибудь найдете кого-то, кто станет вам родным, - уверенно сказала она. - Джедай вы или не джедай… не важно.
Гху'оч ничего не ответил, подавшись вперед, с исступлением рассекая спидером опустившуюся наконец на планету ночь.
Через несколько минут они были в нужных координатах. Водитель высадил пассажиров у моста, даже не глянув в сторону лагеря тех, кто считался его врагами и врагами Империи. Коротко попрощавшись, он развернулся и устремился в обратном направлении. Ему хотелось лишь одного - покинуть эту планету как можно скорее.

Прохладные потоки воздуха - душного, пропитанного войной - обдували его лицо. Огромная, холодная тьма догоняла его, грозя разорвать на части. Он был чужим не только здесь - он был чужим вообще. Куда и как бы не вел его путь, он навсегда - один против мира. Какая еще родная душа? Смешно. Чушь! Пусть он и не станет настоящим ситом, но он должен быть сильным, просто чтобы выжить. И он будет. Он никогда не увидит своих. Доверие запрещено. Там, в мутных ливневых струях, рвущихся с исчерченного молниями неба, он тянулся вперед, пытаясь ухватиться за растворяющийся во мраке мираж. Счастье, ненависть, радость, ярость, любовь… Все это не для него. Чужое.
И первым чувством - не откликом на внешние раздражители, вроде тупой досады, страха и прочего, а по-настоящему его собственным чувством - стало одиночество.