There was once a tribe of nomadic people on the distant, dusty planet of Tatooine who, for many months, had been terrorized by a fearsome dragon.

These were a simple people, with simple needs, who had for generations eked out an uncomplicated existence on the harsh desert sands, trading with the other tribes for water and sustenance, salvaging the wreckage left behind by those careless few who shared their world—those others whose lives unfolded in the noisy cities and spaceports, who tried ineffectively to hold back the sand rather than embrace its gifts.

The desert folk had little cause to visit those teeming cities, however, and although they had once roamed the rolling dunes in great caravans, they had found a place to settle. They were at one with the land and knew that the desert itself would provide them with everything they might need.

So it was that these Sand People came to establish a village of their own, a place they might call home.

For many months the village flourished, and food and water proved bountiful as the desert offered up its gifts. The villagers, once so used to their endless migration across the sands, grew complacent and comfortable. Yet in their ignorance, they knew not that they had awoken the wrath of a great dragon, Krayt, that made its nest amongst the nearby dunes and called that domain its own.

Krayt was sly and knew that the people of the sand were in no way its equal in battle or cunning, so it devised a plan to rid itself of them. Just as the desert had provided for the villagers, it would provide, too, for the dragon. The people of the sand were numerous, and the dragon ever hungry; if it rationed them carefully, the villagers would sustain it for many months to come. Soon enough, it would reclaim its domain from those interlopers—once they were all inside its belly—but dragons are long-lived and lazy, and Krayt saw no need to hurry.

Thus, it chose to begin with the villager’s plump livestock, which they held in large corrals on the outskirts of the village. Only then, when the entire herd had been consumed, would the dragon enjoy the taste of that which it so craved: people.

So began a campaign of nightly terror as the dragon—so large that the beat of its wings alone was enough to stir the sand into great storms that ravaged the villagers’ tents—descended upon the village to snatch at the mewling beasts in their pens before hurrying away, back to its sandy lair, to feast. The villagers cowered at the mere sight of such a terrible beast, and in their fear, they made no move to try to prevent the dragon’s attacks.

On the fifth day, however, the villagers were growing desperate, for they knew that if the dragon continued, soon there would be no livestock left in the pens to feed their children. That night, ten of the village’s most trusted warriors took up their arms and went to stand guard over the pens, in the belief that, together, they might prove strong enough to scare the beast into fleeing, or even to slay it.

As it had each night before, the dragon came with the setting suns—a vast and horrifying silhouette, stark against the reddening sky. On huge wings it soared, sweeping low over the heads of the villagers, wheeling above them as they raised their weapons and took aim. Yet their weapons were ineffective and did not so much as scratch the beast. Far from dissuaded, it brushed the villagers aside with a flick of its wing and once more sailed away into the night with a squealing animal for its supper.

In such a way it continued for many days, until the villagers’ livestock had all been consumed, and the Sand People themselves lived in fear of what the dragon Krayt might do when it returned to discover the pens empty.

Krayt, though, had planned for such an eventuality and had secretly willed that day to come, because to a dragon, there is no sweeter meal than a helpless villager.

That night the dragon returned to the village to find the livestock pens had been abandoned. With a cackle of malicious glee, it turned to the village and beat its wings until the tents were swept away in a blizzard of sand and the people cowering beneath were revealed. For a moment the dragon seemed to linger, and then, licking its lips, it selected a young boy, whom it plucked from his mother’s arms and carried away into the night.

The boy was not the last of his peers to be lost in such a fashion, for Krayt soon developed quite a taste for children. The villagers took to hiding their young in pits beneath the shifting sands, but the dragon was wise and had seen such tricks before. It dug up the children like wriggling worms, one to feast upon each night.

The villagers could stand for this no longer and elected a warrior from amongst their number, whom they armed with their most precious weapons, adorned with their strongest armor, and sent out into the desert to stir the dragon from its nest. This warrior carried vengeance in her heart, for she knew the dragon must pay for the lives it had stolen, and she boldly claimed that she would soon return with the beast’s head as a trophy of her victory. The villagers cheered as she strode off toward the horizon, and in their hearts, for the first time in months, they carried hope for the future…

Когда-то говорили, что столь могущественной и всеохватывающей была воля Императора, что глаза его агентов могли заглянуть в каждую щелку и в каждый тёмный уголок всей известной галактики, и ни одно дело не могло пройти незамеченным. Однако замечать и видеть – не одно и то же, а внимание Императора было всецело устремлено на вопросы управления и подавление восстания. Поэтому во многих потаённых уголках Внешнего Кольца процветали семена безразличия, и те, кто когда-то жил под игом Империи, разочаровались в железной власти имперского закона и в своём недовольстве воспользовались возможностью проложить свой собственный путь.

И вышло так, что небольшая банда пиратов оказалась на борту украденного корабля с огромным ценным грузом в трюме.

Воры не отличаются честностью, и эти пираты - лысый, кожистый виквай Марат, куаррен со щупальцами на лице по имени Калаб и женщина-человек Хулие - были когда-то членами гораздо большей команды, но соблазн богатства оказалось слишком сильным, и трое заговорщиков предали своих товарищей-преступников и сбежали с сокровищами. И теперь за ними охотились не только их бывшие напарники, но и силы имперского губернатора, у которого похитили эти сокровища, и они отчаянно нуждались в убежище, в подходящем укрытии, чтобы хранить своё нечестно добытое богатство.

Преследуемые на каждом шагу теми, кто жаждал мести, пираты бежали из одной звездной системы в другую, пока, наконец, не получили небольшую передышку на орбите планеты Джас в системе Хот.

Понимая, что для врагов догнать их - всего лишь вопрос времени, пираты придумали план. Они спрячут свои новоприобретённые богатства там, где никто, кроме них, не сможет их найти, ибо все они потеряли голову от полученных сокровищ, и никто не мог вынести мысли о том, что сокровища приберёт к рукам кто-то другой. Затем они разбегутся в дальние уголки Дикого космоса и затаятся на время, пока их след не остынет и преступления не позабудутся. И когда этот миг настанет, они вновь встретятся и заберут сокровище, которое поделят на всех поровну - при условии, что они всё ещё будут живы и сумеют уйти от преследователей.

И вот, Хулие - потому что она была самой умной и самой хитрой из всех троих, и бывшим лейтенантом вооружённых сил - выбрала в качестве места для тайника маленькую необитаемую луну на орбите Джаса.

Луна Джаса, Крилл – как шептались в мрачных кантинах Внешнего Кольца – была дурным местом, где жили разве что болотные твари и кривые деревья, выросшие среди мерзких трясин и дымящихся болот. Говорили, что все, кто побывал там, исчезли, поглощённые самими болотами, так что все путешественники, отправлявшиеся в эту область, держались от луны подальше.

Хулие рассудила, несмотря на беспокойство товарищей, что такое место окажется идеальным для того, чтобы спрятать сокровища, потому что никому и в голову не придёт искать их в таком мрачном и отдалённом месте, а слухи завершат работу и помешают другим попытать там удачу.

Итак, трое пиратов высадились на небольшой неприветливой луне.

Пираты по самой своей природе - народ не боязливый; поэтому, сойдя с корабля на невысоком каменистом плато, возвышавшемся над лесным пологом, они не были встревожены ни странным, мутным светом, ни изменчивыми звуками чего-то движущегося глубоко в бурлящей болотной воде.

Насколько хватало глазу, поверхность луны была дикой и неосвоенной, и кишела растительной и животной жизнью. Здесь не было ни зданий, ни суборбитальных платформ, вообще никаких признаков чего-то, за исключением бесконечных миль болот и высоких деревьев, кривых и колючих, чьи ветви качались от прохладного ветерка, словно перешёптываясь друг с другом.

Они поняли, что нашли идеальное место, чтобы спрятать сокровища, если только смогут отыскать подходящую пещеру или впадину.

Они согласились, что корабль и его драгоценный груз некоторое время будут в безопасности, а автоматизированные системы защиты обеспечат, что любой, кто последует за ними, испытает неприятный шок. Итак, трое пиратов решили обследовать окрестности, и каждый из них стремился устроиться в конечном тайнике до наступления темноты.

Несколько часов они искали, пробираясь через грязь, но им так и не встретилось ни пещер, ни впадин. И вот, им приходилось всё дальше углубляться в запретные джунгли, взбалтывая сапогами бурлящую болотную воду, а вокруг стволов деревьев скользили невидимые твари, следуя за ними через подлесок.

В джунглях оказалось трудно ориентироваться, и пиратам казалось, что, пока они идут, тропинки между деревьями двигаются и меняются вслед за ними, ветви скручиваются и переплетаются, чтобы помешать их отступлению. Но никто из них не выражал страха, чтобы не навлечь на себя насмешки других; поэтому они с трудом шли дальше, всё глубже и глубже в темнеющие джунгли, и каждый боялся громко заговорить или попытаться вернуться на корабль.

Вскоре настала ночь, и, когда последние лучи света исчезли под кронами деревьев, болотные твари зашевелились, вытаскивая свои ящероподобные животы из грязных луж и ручьёв, скользя среди опавших листьев, что лежали на лесной подстилке скользким ковром. Казалось, тени злобно косятся на них из-за деревьев, изображая в темноте страшилищ, пока они, перепуганные, пробирались дальше сквозь джунгли. Теперь они искали не только тайник для сокровищ, но и убежище, ведь обратный путь к кораблю был давно потерян, и они понимали, что споткнуться в темноте значит навлечь на себя опасность, потому что в любой момент они могут утонуть в болотистых топях или, что ещё хуже, стать жертвами одной из тех жутких тварей, что сопели в подлеске вокруг них.

Ничто не освещало их путь, кроме фонарика и слабого свечения далекого Джаса, и пока они пробирались вперед, дрожа, даже луч фонарика начал колебаться.

- Надо найти укрытие, - сказал Марат, - или всё было напрасно, и мы умрём здесь, пропадём в болотах, и когда-нибудь наши сокровища найдёт кто-то другой.

Остальные согласились и, движимые мыслью, что они могут потерять то, ради чего столь многим пожертвовали, двинулись дальше, даже когда фонарик замерцал и погас, и им пришлось идти почти в полной темноте, осторожно делая каждый шаг.

Теперь джунгли казались маленьким тёмным местом, смыкающимся вокруг них, пока они ползли, и даже деревья цеплялись за них злобными ветвями, царапая им руки, когда они слепо спотыкались в надежде на спасение. Шуршание тварей вокруг них становилось всё громче, всё ближе.

Именно тогда Калаб заметил впереди среди деревьев мягкий отблеск света. Сперва пираты не поняли, что это: мерцание огнежука рядом или отсвет далёкого костра - так они были сбиты с толку гнетущей обстановкой.

Словно мотыльки на маяк, они потянулись к этому огоньку, спотыкаясь на тропинке, по которой шли сквозь гущу ветвей, по щиколотку в холодной воде, пока, наконец, не дошли до его источника.

Там, глубоко в лесу, была небольшая поляна, и на этой поляне стоял дом.

Пираты переглянулись в явном изумлении, ибо луна считалось необитаемой, и никто из них не мог понять, кто вообще придумал построить дом здесь, в самом сердце тёмных джунглей, на далёкой неприветливой луне.

Тем не менее, пираты поняли, что спасены, потому что они смогут укрыться на ночь, и, кроме того, они обнаружили то, что искали, - место, чтобы спрятать свои сокровища.

Однако, оставался ещё вопрос, кто уже обитает в этом странном доме, потому что в окне горел свет, а запах свежей стряпни заставил их желудки заурчать от голода. Дом представлял собой скромное жилище, построенное из срубленных брёвен, с одним окном и одной дверью. Из маленькой каменной трубы вился дым, наводя на мысль о желанном огне внутри. После своего предательского путешествия сквозь джунгли пираты тосковали по теплу и безопасности, которые он представлял.

Они вместе заглянули в единственное окно и увидели женщину, сидящую на деревянном стуле у камина и помешивающую в большом котле бульон. Она была одна и выглядела довольной. Через мгновение женщина подняла глаза, почувствовав их присутствие за окном, и сразу же поспешила к двери, чтобы пригласить их войти.

Она была высокой и худой, с бледным лицом и короткими чёрными волосами, одетая в развевающиеся одежды красного и чёрного цвета. Она тепло улыбнулась, приглашая их войти в домик, и закрыла за ними дверь. Не было ни малейшего намека на её раздражение из-за того, что они потревожили её уединение. С благодарностью пираты поспешили укрыться от холода и сгрудились у огня.

- Я Шелиш, - сказала им женщина, - а вы – самые желанные гости в моём доме.

Домик был уютным, и огонь отбрасывал глубокие тени в углы единственной комнаты, но недостаточно глубокие, чтобы скрыть блеск сокровищ, что покрывали все стены и все поверхности. К своему удивлению, пираты заметили странные тотемы, отлитые из сверкающего золота, серебряные кубки, инкрустированные драгоценными камнями, гравированные мечи и древние доспехи, бесценные реликвии далёких веков - сокровища со всей галактики. Женщина накопила такие богатства, что по сравнению с ними бледнели те, что ждали пиратов в трюме их корабля.

- Скажите, что привело вас сюда? – Спросила Шелиш. - Ибо я не привыкла к гостям и поняла бы, что привело вас ко мне на порог в этом странном и одиноком месте, которое я называю домом.

Пираты сочинили историю об ужасной беде, утверждая, что на них охотились страшные пираты, которые хотели украсть их корабль, и они прилетели на эту луну, чтобы спрятаться, но заблудились в темнеющих джунглях, не зная, куда повернуть, и не в силах добраться до своего судна.

Шелиш терпеливо слушала, а затем, в свою очередь, рассказала о том, как она давно уже осела на этой луне после того, как тоже бежала от преследований, и что за все эти долгие годы они – Марат, Калаб и Хулие – первые, кто посетил её дом.

Она пообещала им кров и миску тёплого бульона и вернулась к котлу на очаге, всё помешивая и помешивая ароматное содержимое. Ни разу не попросила она их о помощи и не сказала, что они могли бы спасти её, взяв с собой на борт своего корабля.

Пираты были людьми ненадёжными, и, несмотря на доброту женщины, шёпотом и тайными знаками сговорились между собой. Они предадут хозяйку, как предали своих бывших товарищей. Они решили воспользоваться её гостеприимством – пищей и кровом – прежде чем убить её и забрать себе её богатства, несмотря на то, что в трюме их корабля сокровищ уже больше, чем могло бы понадобиться любому из них. Такова природа алчности – недуга, который поражает тех, кто жаждет превыше всего власти и богатства.

А дом Шелиш, решили они, станет их укрытием, и там они будут хранить свои богатства, вдали от посторонних глаз и вороватых пальцев, и с того дня им никогда больше не придётся пиратствовать.

Словно не подозревая об их планах, Шелиш весело принялась обносить их бульоном – так счастлива она была вновь оказаться в компании после всех этих лет. Еда пахла чудесно, и хозяйка подавала её им в маленьких золотых чашках, на каждой из которых были выгравированы странные абстрактные символы, и пираты знали, что они стоят больше, чем женщина может себе представить.

Они жадно хлебали бульон, смакуя восхитительный аромат, такой желанный после столь кошмарного путешествия по тёмным джунглям, которое теперь, будучи в безопасности, даже пираты признавали ужасающим. Они потягивали из бокалов богатое тёмное вино и лакомились сочными фруктами, собранными, по словам Шелиш, в соседнем лесу. Всё это время Шелиш смотрела, как они едят, и потягивала лишь воду, сидя у очага на своём деревянном стуле и довольно улыбаясь при виде пиратов, жадно поглощающих её еду.

Пока Калаб наливал себе добавки, Хулие спросила Шелиш, есть ли у неё семья, - на самом деле интересуясь, нет ли у этой женщины родственников, которые могли бы отправиться на её поиски, потому что пиратам важно было знать, что их сокровище будет в безопасности в этом странном, мрачном доме в сердце джунглей.
Шелиш покачала головой.

- Когда-то у меня были сёстры, но теперь их нет, - сказала она, - хотя я стараюсь каждый день чтить их память.

Хулие улыбнулась, потому что поняла, что никто не хватится одной на всём свете женщины и, тем более, её богатств.

Когда они покончили с едой и уверили Шелиш, что сыты, она собрала их чашки и унесла на другой конец комнаты, чтобы вымыть.

Как только она повернулась спиной к ним, Хулие подала Марату сигнал, и он в ответ выхватил кинжал, поднимаясь на ноги со злым умыслом. На лице его играла злобная усмешка, ибо он не знал ничего, кроме обычаев пиратов, и думал только о сокровищах, которые достанутся им, когда совершится это злодеяние.
Но Шелиш догадалась о сговоре пиратов, поскольку, по правде говоря, всё время подозревала, что они вынашивают убийственные намерения, и когда Марат бесшумно подкрался к ней, она обернулась с понимающей улыбкой на алых губах.

Было в этой улыбке что-то, заставившее виквая замереть на месте, острие его ножа дрогнуло, но сразу же его внимание привлекли тени в дальнем углу, которые, словно возбуждённые самой тёмной магией, начали пробуждаться к жизни.

В ужасе трое пиратов смотрели, как тени кружились, словно живые, танцуя и прыгая, пока, наконец, не сплылись вместе, приняв форму высоченного косматого вуки.

Шелиш рассмеялась – холодным смехом, который, казалось, пронзал самые души пиратов – а вуки шагнул к Марату с низким грозным рычанием. Его мех был цвета теней, а глаза - ярко-жёлтыми и угрожающими. Он был в полтора раза выше Марата и навис над ним, преградив ему путь к Шелиш. Он откинул голову назад и взревел, обнажив ряды зубов, похожих на злобные кинжалы.

Шелиш махнула рукой, и появился клубящийся туман, окружая её ленивыми кольцами, яркими и светящимися, колдовским барьером, защищающим её от нападения.

Пираты понимали, что у них нет ни малейшего шанса одолеть ведьму и её вуки-фамильяра, и всё же Марат, словно вынужденный довести план до конца или, возможно, ослеплённый обещанием богатства, бросился на Шелиш с пылающими жаждой убийства глазами.

С оглушительным рёвом вуки перехватил его и взмахом могучей лапы повалил на пол, отчего кинжал запрыгал по половицам, а Марат полетел следом. Он съёжился и жалобно застонал. Шелиш снова рассмеялась, когда вуки поднял Марата с того места, где тот лежал, держа распростёртого виквая, точно трофей.

Хулие вскочила с места с бластером в руке, но она уже понимала, что всё кончено. Сейчас вуки растерзает их в клочья.

- Ну-ну, довольно, Оваччи, - сказала ведьма, когда виквай в ужасе завопил. - Полагаю, наши гости просто уходят.

- Ты хочешь сказать, что отпускаешь нас? – Ошеломлённо спросила Хулие.

- Вы отведали из моего котла и пили из моей бутылки, и это всё, что вы заслуживаете. Теперь покиньте это место и никогда не возвращайтесь, - ответила Шелиш, - потому что в следующий раз я не буду так великодушна.

Вуки разочарованно взревел и выбросил Марата в открытую дверь. Виквай плюхнулся в болотную воду. Остальные, не оглядываясь, выскочили следом.

Пираты не могли поверить своему счастью. Вскоре они уже были далеко от дома ведьмы, и, хотя не могли избавиться от дурных предчувствий по поводу того, как легко им удалось сбежать, они всё равно ликовали. Над верхушками деревьев занимался рассвет, и стал виден путь к плато. Твари, что незаметно скользили в темноте, вернулись в свои влажные логова, и никто не препятствовал возвращению пиратов на корабль. К тому времени, когда они поднялись на борт, они вовсю хохотали над тем, какая была у Марата рожа, когда вуки выкинул его в дверь. Скоро, потешались они, эту историю будут рассказывать в кантинах по всему Дикому космосу.

- Что бы я ни дал за сокровища этой ведьмы, - протянул Калаб, продолжая думать о золотых чашах и древних тотемах. Но все они знали невысказанную истину: если бы не вмешательство ведьмы, вуки разорвал бы их на куски, и они ничего не смогли бы сделать, чтобы остановить его. Любая мысль о возвращении в дом улетучилась из их голов, и они были благодарны за то, что благополучно добрались до корабля. Скоро они окажутся вдали от страшной луны и тех ужасов, что она таила в джунглях, и отыщут другой мир, более гостеприимный, где смогут спрятать своё нечестно добытое богатство.

- И всё же, - сказала Хулие, входя в трюм, и указала на сваленные в кучу сокровища, - у нас хотя бы есть всё это. - Рассмеявшись, она схватила золотой кубок и подняла в сторону товарищей, словно произнося тост. - С этим... - Её голос затих, а лицо застыло в ужасе, и все трое пиратов смотрели, как кубок медленно рассыпается в её руках и превращается в пыль.

- Что? – Отчаянно, широко распахнув глаза, Хулие потянулась за следующим и жалобно забормотала, когда и он тоже рассыпался в её руках, превратившись в ручейки пыли, просачивающиеся сквозь пальцы.

Остальные бросились вперёд, хватая пригоршни сокровищ, но эффект был тот же, и всё, от монет до драгоценных камней и реликвий, превратилось в пыль.

- Ведьма, - простонал Марат. - Она прокляла нас.

- «Всё, что вы заслуживаете», - вспомнила Хулие, по её щекам текли слёзы, а в руках рассыпались всё новые и новые сокровища.

* * *

Окутанная тенями, Шелиш наблюдала из окна своего дома, как корабль пиратов поднялся над верхушками деревьев, а затем взмыл в космос. По лицу расплылась злая улыбка, потому что вокруг неё, мерцая, словно материализовавшись из самой пыли, очутились богатства из пиратского трюма, и крошечный дом наполнился сверкающими сокровищами. Она повернулась к своему спутнику-вуки и рассмеялась.