На планете Гаатен, среди мрачных шпилей некогда великого города стояли развалины сиротского приюта, куда давным-давно отправляли со всего сектора детей, которые лишились родителей во время Войн клонов, - до тех пор, пока для них не найдутся новые пристанища.

Только не все в приюте было благополучно. Среди детей ходили толки о темном ужасе, что является ночью: высокий, худой человек с острыми зубами и горящими глазами, который от времени приходит в приют и крадет детей. Он вытаскивал их из постелей и уволакивал через окно, заглушая их крики. И никто больше не слышал о детях, похищенных этим ужасным существом.

Дети пересказывали слухи испуганным шепотом под простынями или прикрывая рты сложенными ладонями, когда гас свет. Персонал же приюта, конечно, пресекал подобные разговоры. И хотя за многие годы некоторые дети на самом деле пропадали — наверняка всего лишь беглецы, недовольные своей судьбой и раздавленные потерей родителей, —слухи представлялись не более, чем дикими фантазиями беспокойных малолеток, воплощением их страха и боли. Тем не менее, слухи не прекращались, и персонал приюта мало что мог с этим поделать.

Все, кто оказывался в приюте, слышали рассказы об этом чудовище и с той минуты дрожали от страха, что они тоже могут стать следующими жертвами. Все, кроме одной.

Элиш всегда считалась выдающимся ребенком, еще со времен учебы в школе на Маллоране, где она поражала учителей своей уверенностью и способностями. Она была добра и ласкова, предпочитала заботиться прежде всего о других и тем самым расположила к себе как сверстников, так и детей младшего возраста. Как и ее мать – стражница в маллоранском дворце - Элиш всегда чувствовала глубокую связь со вселенной и всеми населяющими ее живыми существами. Эта связь даровала ей невероятное чувство покоя, и она, хотя и была наслышана об ужасах, отказывалась верить в какого-то там темного призрака, которого боялись другие дети. Для Элиш зло представляли не чудища, а люди, поскольку она понимала, что все те жестокости, которые совсем недавно опустошали галактику, свершились по воле отдельных людей, а не порождений мрака.

Так случилось, что после того, как Элиш прибыла в приют на одном из огромных имперских транспортников, она сделалась для других детей твердой поддержкой, помогала им отбросить свои страхи и, несмотря на тяжесть их потерь, находить покой в спальнях и классах ветхого здания.

Так прошло несколько месяцев, и, к радости сотрудников приюта, разговоры о призраке пошли на убыль. Дети, казалось, приободрились, и когда корабли с припасами прибыли вновь, некоторые сироты обрели дома и приемных родителей, готовых окружить своих новых подопечных любовью и вниманием.

Часто Элиш просыпалась по ночам от криков - некоторых детей в спальне мучили кошмары, которые вырывали их из дремоты, заставляя трястись в кроватках и обливаться потом. Никто из ночных сотрудников не пришел бы утешить бедных детей, и Элиш выскальзывала из постели, брала их за руки, и ее спокойных слов и утешительного присутствия бывало достаточно, чтобы прогнать кошмары и помочь снова уснуть.

Но однажды ночью, вскоре после прибытия Элиш, началось сильное волнение, и все вокруг нее будто зазвенело тревогой. Девочка вскочила с постели: в спальне стоял переполох, а дети говорили, что незадолго до рассвета приходило чудовище и украло маленького мальчика по имени Самил.

Его и вправду нигде не было, и ни сотрудники, ни дети не смогли его найти, сколько ни искали. Не было и никаких доказательств появления незнакомца - разве что окно тихо стучало на ветру, потому что защелка оказалась незапертой.

Закрыв окно, сотрудники приюта начали разводить детей обратно по кроватям, сюсюкать или шикать, когда те плакали от отчаяния. Детям говорили, что Самила найдут утром, или же он решил сбежать и бросить их, ускользнул в ночь, чтобы идти своей дорогой. Но Элиш видела, что под кроватью Самила остались его разбросанные вещи, - и она знала, что он никогда бы не оставил своих игрушечных героев, потому что не выдержал бы разлуки с маленькими самодельными фигурками.

Итак, когда другие дети, наконец, снова улеглись в кроватки, Элиш лежала без сна, обращаясь к своим чувствам, потому что могла ощущать Самила через его связь со вселенной - такую же, как у нее самой. Это отличало их от прочих детей - кроме, пожалуй, маленькой кессурской девочки по имени Джи'фар, которая как будто обладала похожим даром.

И все-таки Элиш, конечно же, не почувствовала никаких следов Самила ни в приюте, ни поблизости. Расстроенная, она пролежала без сна всю оставшуюся ночь, уверенная, что на следующий день его не найдут.

На следующее утро несколько сотрудников отправились в деревню неподалеку в надежде обнаружить, что Самил ночью сбежал туда. Они были уверены, что найдут его, продрогшего и смущенного, забившимся в чей-то сарай – и готовым вернуться в приют, согреться в теплой ванне и отдохнуть.

Но, как и ожидала Элиш, сотрудники вернулись через несколько часов, усталые и голодные. Нигде не было ни вестей о мальчике, ни следов - ни в деревне, ни на окрестных тропинках и дорогах. Он просто исчез, и они ничего не могли с этим поделать.

На следующий день слухи о темном ужасе вернулись. Дети шептались о скрипе окна, о шипящем дыхании чудовища, когда оно обходит кровати, о леденящем холоде - знаке его появления. Несмотря на все усилия персонала, ребятишки в страхе перешептывались друг с другом: что, если в следующий раз темный ужас схватит их?

В следующие несколько недель Элиш подружилась с Джи'фар. Кессурианка была почти на два года моложе Элиш, но, как и она, держалась не по годам уверенно. Вместе они долго гуляли по окрестностям, осматривали близлежащие развалины, читали, рассказывали друг другу истории о Войнах клонов и всяких ужасах, которые они видели, и вместе учились у суровой пожилой учительницы, которая возглавляла приютскую школу. Они поменяли койки, чтобы быть ближе друг к другу, и каждую ночь, когда Джи'фар засыпала, Элиш не спала так долго, как только могла, наблюдая за подругой - и за окном спальни: не покажется ли чудовище? Потому что после кошмарного исчезновения Самила Элиш начала задумываться, нет ли в жутких историях о желтоглазом призраке хоть доли правды.

Время шло, и жизнь в приюте понемногу наладилась. Вскоре должны были прибыть транспортные корабли с сезонными припасами, и приют пополнится новыми детьми - а кто-то уедет и поселится в новых домах, в других мирах, далеко-далеко. По мере подготовки к этому приют бурлил жизнью.

Элиш все еще раздумывала о бедном Самиле, но спустя столько времени снова начала сомневаться в рассказах о призраке. Возможно, Самил на самом деле сбежал - в конце концов, ему было несладко в приюте - и просто спрятался от поисковых групп. Может быть, он прятался где-то в развалинах старого города, устраивая себе новую жизнь по-своему. И все же Элиш терзалась сомнениями: если бы он был там, разве она не почувствовала бы его присутствие, как с Джи'фар, когда им доводится разлучиться днем?

Целыми неделями она неусыпно присматривала за младшей подругой, но со временем ночные бодрствования взяли свое, и Элиш устала до мозга костей. Так случилось, что, когда однажды ночью Джи'фар уснула, Элиш ощутила, что сама засыпает, не в силах больше бодрствовать и следить за подругой.

Элиш пробудилась внезапно. В спальне – ни звука, кроме тихого бормотания спящих рядом детей. Легкий ветерок коснулся ее щеки, и она потянулась, перевернувшись на бок, чтобы посмотреть в окно. Занавеска мягко колыхалась на ветру, мерцая в лунном свете. Элиш содрогнулась. Окно было открыто!

Девочка подскочила, судорожно дыша. Она повернулась к Джи'фар... и поняла, что опоздала.

Над спящей подругой нависла скрюченная, сутулая фигура призрака. Он был одет полностью в черное, со странным металлическим кругом, прикрепленным к пластине на спине. Глаза пылали ярко-желтым, и казалось, что по бледным щекам текут кровавые слезы. На серой безволосой голове виднелись странные красные отметины, образующие узоры на макушке. Высокий, худой, с длинными руками и тонкими пальцами, он наклонился ниже, схватил Джи'фар, крепко зажав ей рот, и посмотрел прямо на Элиш. В злобной улыбке сверкнули острые зубы.

А потом он ушел, так быстро, что Элиш едва сумела понять, что же она видела. Казалось, он порхал среди теней, легко перепрыгивал через детские кровати, пока не остановился прямо перед открытым окном, поставив ногу на карниз. Элиш будто приросла к кровати, не в силах двинуться или издать хоть один звук. Девочка отчаянно боролась со странной силой, что сковала ее, она отталкивала ее мысленно... и на миг ей показалось, что она вот-вот справится, сумеет освободиться и сделать что-нибудь, чтобы помочь подруге.

И тогда темный ужас остановился в открытом окне и в жутком сиянии лунного света посмотрел на нее, благодарно склонив голову, прежде чем шагнуть в холодную ночь.

Элиш тотчас ощутила, как к ней вернулись чувства, и закричала.

Загорелся свет и прибежали сотрудники, но ничего уже нельзя было поделать. Ни в окне, ни среди развалин внизу не было никаких признаков призрака. И Элиш ничего не оставалось, кроме как смотреть со слезами на пустую кровать Джи'фар.

Все в приюте знали, что Элиш - разумная девочка, и не сомневались в ее рассказе о желтоглазом человеке и его злой улыбке. В спальнях стало больше ночных патрулей, на окно поставили новый замок, но, по правде говоря, что еще оставалось делать? Дальнейшие поиски не принесли плодов, как и после исчезновения Самила. Джи'фар пропала, и Элиш больше не ощущала на Гаатене ее присутствия.

Жизнь в приюте продолжалась, но среди детей воцарилось угрюмое молчание. Без ласкового утешения Элиш они снова начали бояться, что злой призрак вернется.

Однако Элиш знала, что, если он придет, то его следующей жертвой непременно станет она. Ведь темный ужас почувствовал с нею странную связь, ощутил, как она оттолкнула его жуткую, удушающую хватку, и она понимала, что именно этого он и жаждал. Разве у Самила и Джи'фар не было такого же глубокого ощущения всего, что происходит вокруг них? Разве не поэтому их украли?

Нужно было что-то делать. С этого дня, каждое утро, когда прочие дети еще спали, Элиш выбиралась из спальни по гулким коридорам приюта и шла к развалинам храма недалеко от того места, где они с Джи'фар когда-то играли. Там она взбиралась на острые обломки храмового шпиля, усаживалась на карниз рядом с его вершиной и взывала сквозь ту огромную сеть, которую ощущала, моля о помощи кого угодно, кто может услышать ее.

Так продолжалось много дней, и Элиш начинала унывать, опасаясь неминуемого возвращения желтоглазого призрака. И все же ее крик о помощи получил ответ.

В тот день в развалинах приземлилась на ярко раскрашенном корабле незнакомка - темнокожая женщина по имени Кира Вантала, которая носила на поясе рукоять странного оружия и говорила столь властно, что, казалось, напугала даже персонал приюта. Не обращая внимания на их беспокойство, она разыскала среди детей Элиш и попросила ее рассказать, что же произошло в ту ночь, когда похитили Джи'фар.

Элиш осторожно пересказала свою историю, и когда женщина выслушала ее, то обеспокоенно нахмурилась. По ее словам, она поняла, чего хочет зло и откуда оно явилось. И ему немедленно нужно было положить конец.

Когда Элиш рассказала Кире, что боится, как бы ее не схватили, - она чувствовала, что может доверять женщине, - та объяснила, что тоже выжила, как и Элиш. И пускай повсюду уверяют, что войны закончились, сейчас как никогда важно бороться за то, во что веришь, и защищать невинных от зла, каким бы ужасным оно ни казалось.

Так случилось, что больше недели Кира Вантала каждую ночь стерегла детей, и те спали крепче, чем когда-либо прежде, утешенные присутствием своего нового стража. Все - кроме Элиш, которая знала, что станет следующей целью темного ужаса и что ей нужно отыскать в себе силы быть храброй и помочь Кире победить страшного врага. Может быть, тогда она сможет помешать призраку украсть других детей и как-то сгладить произошедшее той ночью с Джи'фар, когда она не сумела помочь своей единственной настоящей подруге.

Однажды, после того, как Элиш приготовилась ко сну, Кира шепнула ей, что призрак близко. Она почувствовала его присутствие на Гаатене и поняла, что он явится ночью в приют за новой добычей. Элиш тоже ощущала близость чудовища, словно в груди сделалось тесно, и знала: что бы ни случилось ночью, она будет сильной, потому что только так получится остановить чудовище.

Когда же сумерки, наконец, перешли в ночь и наступила холодная тьма, Элиш забеспокоилась: со стороны окна послышался шум.

Она медленно повернулась, затаив дыхание, ожидая увидеть, как страшный призрак заглядывает в окно... но с ужасом обнаружила, что он уже навис над ее кроватью, как тогда над Джи'фар.

С жуткой улыбкой он низко наклонился и вытащил Элиш из постели, взяв на руки. Его прикосновение было холодным и все же каким-то образом словно обжигало ее кожу. Элиш захотелось крикнуть - и она поняла, что не может издать ни звука. Какую бы власть он ни имел над нею, власть эта была сильной и гнетущей, и девочка обнаружила, что не может ни двигаться, ни говорить. Она попыталась мысленно оттолкнуть его, как и раньше, но, сколько бы она ни старалась, он был сильнее, и его хватка будто сжималась, пока Элиш не стало казаться, что его холодные пальцы сомкнулись вокруг ее сердца.

- Сила велика в тебе, малышка, - прошептал он, неся ее к окну, его теплое дыхание касалось ее уха. Он не оглядывался, когда перешагнул через карниз, и словно соскользнул к темным развалинам внизу.

Однако, Кира Вантала поджидала его, и когда темный призрак понес перепуганную Элиш в сторону древнего храма, она быстро последовала за ним, окликая чудовище. На мгновение Элиш испугалась, что он успеет сбежать на своих длинных ногах и унесет ее во мрак, где ее никогда не найдут. Но призрак вместо этого остановился, явно довольный, и повернулся к Кире с усмешкой на злобном лице.

Пока Кира приближалась, злодей бросил Элиш на землю, перешагнув через нее, и направился к женщине, которая, как поняла теперь Элиш, оказалась не менее устрашающей, чем темный ужас, но совсем по-другому - сильной, отважной и смелой.

- Кира Вантала, - прошипел призрак, точно змей. - Признаюсь, я удивлен. Из всех, кто выжил после чистки... Я и представить себе не мог, что среди них окажутся слабаки вроде тебя.

- Значит, ты ошибся, - ответила Кира, - ибо темная сторона вечно недооценивает меня.

Призрак рассмеялся и наклонился вперед, примериваясь вцепиться Кире в горло. Но она знала старые уловки призрака, и, когда он кинулся на нее, схватилась за рукоять своего оружия. Вспыхнул клинок, столь ослепительно яркий, что призрак съежился, отпрянул и зашипел, как загнанная в угол змея, вскинув руки к лицу, на котором застыло потрясение. Столь ярко пылал свет, что, казалось, он обжигает самую душу чудовища, и тот споткнулся, будто в невольном уважении, отброшенный силой клинка.

С суровым видом Кира махнула рукой, и чудовище отлетело в сторону и врезалось в осыпающуюся стену, подняв тучу пыли и мусора при падении.

И вдруг на глазах Элиш скрюченный призрак выбрался из-под обломков, злобно ухмыляясь. Он двигался быстро, порхал среди теней, как привидение, почти неразличимый для глаза. Кира с клинком наготове развернулась в поисках врага. Но не могла отследить его, и Элиш крикнула: «Берегись!», когда увидела, как он бросился вперед, сильно ударив Киру в спину. Женщина упала, рукоять оружия покатилась по земле, шипящий клинок погас. Злодей бросился на нее, сверкая зубами, но Кира успела перекатиться, вскочила на ноги и вытянула руку с раскрытыми пальцами.

Элиш видела, что рукоять меча Киры дергается на земле, словно отчаянно пытается повиноваться зову хозяйки. Но его прижало деревянной балкой, которая упала, когда Кира толкнула темный ужас в стену.

Тем временем, призрак вновь пошел в атаку и навис, высокий и зловещий, над своей жертвой. Элиш видела отчаяние на лице Киры, видела, что ей тоже страшно в присутствии зла. И девочка поняла, что делать. Ее сердце колотилось в груди, она вскочила на ноги и нырнула за рукоятью меча Киры, вытаскивая ее из-под балки. Едва Элиш успела схватить гладкую металлическую рукоять, она вылетела из ее руки и взмыла в воздух к Кире.

Элиш с трудом поняла, что же случилось потом. Как только пальцы Киры сомкнулись на рукояти оружия, как полыхнула вспышка шипящего света, и клинок взлетел по широкой дуге. Призрак зашипел от боли, схватился за грудь и упал на колени перед Кирой. Движением свободной руки Кира отбросила темный ужас назад, пробив остатки стены храма, которая, казалось, обрушилась на него, осыпая камнями.

Прежде чем Элиш осознала это, Кира уже стояла рядом с нею и помогала подняться. Ушибленная при падении нога болела, но девочка знала, что сыграла свою роль и была сильной, как научила ее Кира. Вместе они победили призрака. Никогда больше он не вернется и не станет мучить детей из приюта. Теперь они в безопасности, кошмару пришел конец. Элиш облегченно вздохнула.

Но когда они вдвоем решили осмотреть останки темного ужаса, то не нашли среди сливающихся теней ничего, кроме обломка круга, который он носил на спине. А когда они развернулись и медленно зашагали обратно в приют, Элиш была уверена, что слышит, как ветер уносит прочь его безумный смех.