Жил когда-то падаван по имени Сол Могра, учитель которого, Нил Идит, был таким образцом добродетели, что прославился на весь Орден, как самый достойный рыцарь-джедай своего времени.

Репутация мастера Идита была безупречна; за всю свою долгую и славную карьеру он ни разу не ошибся ни на шаг. С первых дней ученичества в Храме джедаев на Корусанте до получения статуса мастера он показывал себя исключительно с лучших сторон, и все в Ордене обращались к нему за советом.

В самом деле, юнлинги часто говорили о подвигах Идита и пересказывали сумасбродные истории о его величайших деяниях – таких, как освобождение ледяной луны Басат, победа над болотным призраком Фандаса и изгнание призрака-убийцы, который когда-то бродил по нижним уровням Корусанта. Это была лишь малая часть приписываемых Идиту побед, хотя, по правде говоря, большинство их осталось незамеченными, ибо он никогда не искал славы, предпочитая не делиться своими самыми смелыми достижениями ни с кем, кроме Совета джедаев. И все же, несмотря на скромность, Идит считался великим героем среди своих, и его репутация не имела себе равных.

Когда юный Сол Могра сделался учеником Идита, сердце падавана преисполнилось гордости, ибо он понял, что получит лучшую подготовку, какую только мог дать Орден. Одно лишь общение со столь добродетельным мастером принесло бы ему уважение среди собратьев-падаванов и юнлингов.

Конечно же, обучение Сола Могры оказалось суровым, но весьма полезным. Мастер Идит не стыдился скрывать от падавана все ужасы галактики, поощряя ученика сопровождать его в опасных миссиях по воле Совета джедаев и противостоять чудовищам как буквальным, так и метафорическим. Ибо Идит верил: для того, чтобы по-настоящему победить свой страх, нужно держать в сердце темное зеркало, чтобы осознать опасности дурно прожитой жизни, уклониться от путей, на которые не должно ступать, и от выбора, который нельзя делать. Только зная путь к темной стороне, можно научиться, как лучше всего избегать ее. И вот, Сол Могра познал путь джедаев и сделался столь же добродетельным, как и его учитель.

Шли годы, и Сол Могра впитывал все эти уроки – как и другие, стремясь лишь к тому, чтобы учитель гордился им и видел, что не зря верит в него. Совет джедаев хвалил юношу и с удовлетворением наблюдал, как он постепенно избавляется от своих детских привычек и превращается в достойного молодого человека. В самом деле, Сол Могра вскоре доказал, что готов самостоятельно выполнять задания, и Идит гордился учеником всякий раз, когда тот преуспевал, и поддерживал его в случае неудачи.

Именно по возвращении с миссии Сол Могра впервые услышал слухи о смерти учителя. Обезумевший, в тоске и недоверии он помчался по Храму, отчаянно надеясь, что слухи окажутся беспочвенными.

Но этому не суждено было сбыться, и когда он добрался до зала Совета – как был, в болотной грязи, с глубокой раной в левом бедре, - ему сообщили, что его учитель в самом деле пал в бою. И, что еще ужаснее, убийцей был наемник, подосланный - как полагал Совет джедаев - криминальным авторитетом, который хотел заполучить световой меч Идита в качестве трофея.

Сол Могра упал на колени, пораженный страшной утратой и потрясенный внезапным осознанием того, что Идит, в конце концов, не бессмертен – и что сам он, будучи падаваном, не дорожил каждым мгновением, как следовало бы, но верил, что учитель всегда будет рядом и поддержит его. Если даже лучшие из джедаев могут пасть, что делать таким, как он сам, - тем, кто еще учится пути настоящих рыцарей? Как смогут они защитить себя во вселенной, где нет Идита?

Все члены Ордена оплакивали смерть мастера Идита и делились воспоминаниями о его доблести. И все же в Храме было неспокойно, ибо Сол Могра, раздираемый горем, попросил Совет позволить ему найти убийцу учителя и вернуть пропавший световой меч. Но Совет понимал, что такая миссия была бы глупой затеей, потому что Сол Могра не только столкнется со страшным врагом, которого не смог победить даже Идит, но и, поддавшись эмоциям, собьется с пути добродетели, на который столь бережно направлял его учитель. Поэтому послали команду – не мстить, но как следует предупредить стоящего за нападением криминального лорда и вернуть пропавшие вещи мастера Идита. Самого же Сола Могру оставили медитировать в Храме, дабы он отыскал покой в Силе.

Джедаи не склонны к сантиментам, но Идит всегда носил при себе одну вещь – деревянный амулет на шнурке вокруг шеи, реликвию, которую передал ему, по его собственным словам, покойный учитель. Сол Могра давно восхищался амулетом. По форме тот напоминал глаз с радужкой из сияющего кайбера, глубоко врезанной в темное гравированное дерево. Идит никогда не расставался с амулетом – ни во время тренировок, ни на заданиях – и считал его тотемом древнего, вымершего народа, что населял галактику задолго до начала времен.

Идит распорядился, чтобы в случае его смерти амулет передали его падавану. И вот, после того, как посланные вернули вещи Идита с планеты Иксиликс, Сол Могра стал носить драгоценную реликвию.

Амулет служил напоминанием о наставлениях учителя, и Сол Могра нашел в нем некое утешение, ибо не чувствовал себя больше одиноким. Казалось, учитель всегда рядом с ним, придает ему силы и ободряет.

Вскоре, несмотря на тяжелую утрату, положение Сола Могры начало улучшаться. Все его миссии оказались поразительно успешными, и его часто хвалили за поведение и манеру держаться. Все в Храме говорили, что он хорошо усвоил уроки наставника и стал, подобно покойному Идиту, самым добродетельным джедаем.

Так продолжалось долгие годы. Звезда Сола Могры быстро взошла в Ордене. Вскоре он получил звание рыцаря-джедая и, следуя примеру учителя, на некоторое время покинул Храм и путешествовал по мирам Внешнего Кольца, дабы принести мир мятежным народам. Его свершения, как некогда подвиги Идита, стали известны как джедаям, так и злодеям. За это время Сол Могра разгромил преступную организацию, которая охватывала четыре системы, преодолел испытания Геракала и подавил восстание на священной луне Эремонт, не считая многих других достижений.

Минуло почти десять лет, когда Сол Могра вернулся в Храм на Корусанте, где его тепло встретили. Скоро он возьмет себе падавана и продолжит делиться наследием учителя со следующим поколением.

Однако примерно в это же время нижние уровни Корусанта начал терзать темный ужас - некто в плаще с капюшоном; незнакомец упивался насилием и бесчинствовал, оставляя за собой поток тел. Обитатели Корусанта жили в страхе, ибо не знали, когда злодей нанесет удар и что за извращенная цель руководит им. Нападения казались беспорядочными, все в разных районах, без видимой связи со временем, местом или выбором жертвы. Единственное, что объединяло их, - раздавленное у каждой жертвы горло, а еще сообщения о появлении злодея, который словно не имел ничего против, чтобы его видели на улицах рядом с местом нападения. Как будто злодей приманивал джедаев, действуя в открытую у них под носом.

И вот, Солу Могре поручили как можно быстрее захватить этого высокомерного злодея и узнать больше о том, откуда он взялся и зачем нападает, ибо джедаи понимали, что движущей силой столь ужасных преступлений должна быть некая темная мощь, и лишь самые проверенные из них смогут ее распознать.

Итак, Сол Могра отправился в самые недра города, к головорезам и наемникам, контрабандистам и мошенникам. Там он услышал разговоры о похожем существе – чудовище – которое много лет назад бродило по этим опасным улицам. Ему вспомнились рассказы о мастере Идите и о том, как он выследил и убил смертоносного призрака, прежде чем покинуть планету для медитативного уединения. Несмотря на победу Идита, слухи о чудовище не утихали, и людям не терпелось узнать, чем же они вызвали появление столь зловещего призрака, ибо они были убеждены, что существо в капюшоне и призрак - одно и то же.

Сол Могра вернулся в Храм и обратился к мастерам за советом, но мало кто помнил какие-либо подробности расследования Идита, поскольку тот в основном действовал в одиночку, и было это так давно, что правда переплелась с байками. Идит не вел дневников, не вел записей о своих миссиях, ибо в своей скромности считал, что мерить свою жизнь таким образом означает придавать слишком большое значение личности. Тогда как на самом деле джедай – не более, чем сумма всего, что было до и что будет после, сосуд Силы, в котором она обретет равновесие.

Сол Могра размышлял об этом, пока патрулировал по ночам нижние уровни, теребил амулет на шнурке вокруг шеи и желал лишь одного – услышать мудрый совет учителя. Но озарения не случилось, и преступления продолжались. Каждую ночь злодей наносил удар, и каждый день докладывали о наблюдениях, но ни один из джедайских патрулей не мог отследить движения злодея или заметить его в пестрой толпе.

Никогда прежде Сол Могра не ощущал себя так остро в тени учителя, ибо знал, что Совет джедаев ждет от него прекращения ночных кошмаров, как ждали раньше от мастера Идита. Впервые молодой рыцарь задумался, так ли хорошо быть учеником прославленного героя Ордена. Разве его не сравнивали постоянно с учителем? Разве каждый его поступок не считали признаком хорошего обучения? Всю свою жизнь он пытался соответствовать примеру Идита – и даже превзойти его, - но он начал задумываться, не взял ли призрак учителя всю заслугу себе. Ибо о Соле Могре всегда говорили, что наставник хорошо обучил его, что он стал отпрыском Ордена по образу и подобию учителя. Но где же теперь его учитель? Если Сол Могра не найдет злодея в капюшоне, не сочтут ли его неудачником, недостойным памяти наставника?

Он знал, что подобные мысли недостойны джедая, и размышлял над ними, черпая поддержку в амулете на шее, чтобы его присутствие успокоило разум и даровало ясность. Учитель доверил ему сокровище, символ своей веры в то, что Сол Могра окажется достойным его. А разве не так? Разве его поступки – не достаточное доказательство? Он посвятил свою жизнь помощи другим, следовал пути джедаев, стал живым воплощением всего, что ценно для джедаев. Как показал ему Идит, Сол Могра взглянул во тьму и был отвергнут ею, отверг темный путь, отбросив все искушения и привязанности к кому-либо, кроме самого Идита. В глубине души он знал, что чист, и, пребывая в созерцании, прижимая к груди амулет, он позволил всем своим темным мыслям улетучиться, пока не осталось одно лишь спокойствие.

И все же Сол Могра не мог отрешиться от глубокого разочарования из-за того, что не сумел опознать злодея. Он хотел лишь поймать его, чтобы положить конец злодеяниям, и понял, что для этого ему понадобится помощь других джедаев. Возможно, рассуждал он, он взвалил на себя слишком большую ношу, сосредоточившись на подражании учителю, вместо того, чтобы найти собственное решение. И вот, он заручился поддержкой двух джедаев – Кьюса Андрота и Петано Дрета.

Несколько дней продолжалось их расследование. Ничто другое не занимало мысли Сола Могры. И все же убийства не прекращались, и появлялись новые трупы. Несмотря на помощь других джедаев, ничего не складывалось. Сол Могра понимал, что упускает что-то жизненно важное, некую зацепку, которая могла бы указать верный путь к личности злодея. Он устал, и, хотя поначалу считал, что дело всего лишь в утомлении и разочаровании, не мог отмахнуться от странных снов, которые мучили его в часы дремоты.

В этих снах он бродил по ночным улицам и выслеживал фигуру в капюшоне, всегда оставаясь на шаг позади. Сила в злодее была велика, она исходила от него волнами ненависти, точно пылающая аура, заражая весь город. Сол Могра старался не отставать, тянулся к плечу злодея, но всякий раз оказывался отброшенным и безуспешно сопротивлялся темной мощи, что сдерживала его. Он смотрел, как злодей – человек, насколько он теперь понимал, - выбирает жертву и протягивает руку, применяя Силу.

А потом он просыпался, с криком, весь в поту – зная, что произошло еще одно убийство.

После одного из таких снов Сол Могра проснулся и обнаружил, что его одежда оказалась порвана ночью. Во время вчерашнего патрулирования он не сталкивался ни со злодеем, ни с другими негодяями и не мог припомнить, где же он умудрился порвать одежду. Возможно, он сделал это во сне, вцепился в ткань, охваченный кошмаром. Сол Могра встал и отправился узнать, нет ли новых известий о похождениях злодея.

Вскоре стало ясно, что неизвестный нанес новый удар, и, поспешив на место преступления, Сол Могра обнаружил, что во время ночного патрулирования был убит джедай Кьюс Андрот. Налицо был почерк призрачного злодея - раздавленное горло Кьюса - но еще обнаружился оторванный от джедайского одеяния лоскут. Петано Дрет так огорчился, что, казалось, не заметил в канаве грязной тряпки, но Сол Могра сразу же узнал ее - это был обрывок его собственного одеяния. Рука тут же потянулась к амулету на шее, и он содрогнулся, когда мелькающие образы из сна словно заметались в его сознании, взор на миг затянуло алым. Он увидел фигуру в капюшоне, надвигающуюся на Кьюса в переулке, увидел, как глаза товарища расширились от удивления, увидел, как вытянутая рука сжалась в кулак, когда Кьюс вцепился в одежду незнакомца... и с ужасом понял, что это его рука.

Мысленным взором Сол Могра увидел, как путается в собственном плаще, бросаясь в провал темного переулка; ощутил первобытный страх убегающей жертвы; услышал пронзительный крик, эхом отдающийся в ночи. Он зажмурился, пытаясь отгородиться от потока жутких образов, от ужаса того, что он видел. И все же атака продолжалась – видение светящихся желтых глаз в затемненном окне, звук испуганных шагов, адреналиновая буря погони. То, что он видел во сне, - вовсе не видения, а искаженные воспоминания, воспроизводящие его собственные злодейства, когда он преследовал своих жертв на улицах. Хотелось закричать, отрицать все, но он знал, что это правда. Все это время злодеем был он.

Сол Могра в ужасе отшатнулся и выпустил амулет. Тьма мгновенно рассеялась, разум прояснился, и он понял, что в страшном разрушении его души виновна эта реликвия со сверкающим глазом из кайбера.

Так вот в чем была тайна учителя - амулет стал хранилищем всего гнева и страха Идита. Вместо того, чтобы воспринимать их так, как полагается джедаю, Идит похоронил их в реликвии, показывая вселенной лишь свою добродетельную сущность. Пока его превозносили, как идеал Ордена, все эти темные эмоции кипели и становились еще темнее, пока не достигли такого напряжения, что вырвались наружу. Так, днем Идит нес свое служение бескорыстного джедая, каким его все знали, а по ночам превращался в исчадие тьмы, бродившее по нижним уровням города. Вот что за призрака Идит якобы победил, прежде чем улететь на другую планету, где больше не было бы никаких вопросов.

Взяв на себя роль учителя, приняв и амулет, и уклад жизни Идита – ибо разве Сол Могра не заглядывал часто в это темное зеркало, отталкивая свои самые темные порывы? - падаван воистину последовал по стопам учителя, стяжал славу и признание днем, а ночью погружался в глубины самых темных эмоций.

После столь мрачного и поразительного открытия, осознав истинный ужас неудачи – собственной и учителя – и совершенных ими злодеяний, Сол Могра понял, что никогда не сможет взглянуть мастерам-джедаям в глаза, ибо стыд уже начал поглощать его и сжигать изнутри, превращая в нечто ненавистное. Вместо этого он стиснул амулет, прижал к сердцу, позволяя тьме внутри выплеснуться наружу и вечно властвовать над ним. Он скрылся в ночи, поддавшись самым жутким своим страхам и ярости.

Говорят, что он все еще где-то там – порождение теней, вечно сжимающий в руке амулет, что запечатал его судьбу, и движимый лишь инстинктами, ведущими на темную сторону.

Жил-был повелитель ситхов по имени Дарт Калдот, который за время своей долгой и богатой событиями карьеры сумел нажить множество врагов. Во всей галактике нашлось немало таких, кто имел все основания ненавидеть Калдота и его злобные замыслы, - от рыцарей-джедаев до серулианских убийц, от малдорианских криминальных лордов до семи королей Илмута. Но никто из всех этих достойных врагов не был более коварен и мстителен, чем Ночные сестры Датомира.

С давних времен у Ночных сестер было принято мумифицировать умерших и помещать их в коконы из звериных шкур, которые они подвешивали к конструкциям в виде деревьев и украшали кисточками и костями животных. Во времена крайней нужды этих мертвых Ночных сестер можно было воскресить, и они выходили из коконов, как кошмарные тени, на защиту своих живых сестер.

Когда Дарт Калдот, намереваясь узнать секреты процесса воскрешения, дерзко проник на кладбище Ночных сестер на Датомире и унес оттуда кокон с мумией погибшей сестры, ведьмам это увиделось актом войны.

И все же Ночные сестры были терпеливы и знали, что рано или поздно настанет время свершить месть. Поэтому они строили козни и выжидали, пока не убедились, что Дарт Калдот оказался в беде, недавно потерпев ужасное поражение от джедаев.

Калдот узнал, что джедаи обнаружили осколок редкой фрески, относящийся к древним народам и их Силовым техникам, и перевезли его в свой храм на Баторисе. Так случилось, что Калдот начал атаку на храм, намереваясь хорошенько отвлечь внимание, чтобы в суматохе скрыться с артефактом.

Внезапная атака удалась - джедаи не ожидали столь дерзкого шага – и Калдот был близок к своей цели. Отряды храмовой стражи пали вместе с несколькими рыцарями, но среди них был один джедай по имени Бран Ат'Морат, который стоял твердо, не пуская Калдота во внутреннее святилище, и сдерживал его отчаянным поединком, пока не подоспели прочие джедаи, и Калдот был вынужден отступить или же оказаться в плену.

Калдот был потрясен как своим поражением от рук Брана Ат'Мората, так и тем, что ему не удалось заполучить столь желанный предмет.

Видя это – ибо за Калдотом почти все время следили – Ночные сестры приступили к первому этапу своей мести.

Было созвано собрание, во время которого шестерых избранных сестер подвергли испытаниям, дабы проверить их ментальную и физическую стойкость. После ночи тяжких испытаний - привязанные к каменным столбам, они подверглись нападению призраков мертвых сестер, страдали от жутких галлюцинаций и вновь переживали воспоминания о тех, кого одолели, - одна сестра вышла победительницей. Эту сестру, Зельдин, отвязали от колонны и забрали для подготовки ко всему, что последует.

Зельдин была еще молода, едва достигнув совершеннолетия, но она была сильна и давно отмечена старейшинами клана за свои заслуги. Тем не менее, придя в себя после пережитых испытаний, она спала беспокойно, страдая от мучительных снов - но не от призраков, которые напали на нее, а от своего рокового врага, Дарта Калдота, которого она боялась больше всего на свете. И все же она знала, что пути назад нет, потому что месть Ночных сестер была делом решенным, и неудача привела бы к ужасам иного рода.

Уже на следующую ночь шабаш собрался вновь, но на сей раз чтобы поддерживать Зельдин, пока она совершает ритуал погружения в глубокий транс, преобразуя свои мысли в Живую Силу. Ее задачей было проникнуть в сознание Дарта Калдота, разрушить его ментальные барьеры, чтобы она могла воздействовать на него издалека, заставляя выполнять приказы Ночных сестер. В конечном счете их цель была проста: уничтожить Дарта Калдота изнутри и со временем подтолкнуть к гибели.

Ночные сестры прекрасно знали о грозной мощи Дарта Калдота и строили соответствующие планы. Влияние Зельдин - как только она ослабила щупальца своих мыслей в разуме Калдота - должно было напоминать легчайшее касание. Нельзя допустить, чтобы он заметил хоть одно движение, ибо выдать себя было бы равносильно гибели - как для замыслов, так и для клана. Навлечь на себя гнев Дарта Калдота означало бы опустошение Датомира.

Затем осторожно, ободренная поддержкой клана, но все же не без трепета, Зельдин расширила свои мысли. К радости сестер, первые робкие попытки воздействия оказались более чем успешными, и управлять Дартом Калдотом оказалось легче, чем предполагалось.

Некоторое время Зельдин продолжала в том же духе, направляя в сторону случайные решения и незаметно меняя течение жизни темного повелителя. Со временем влияние Зельдин росло, как и ее уверенность в себе, потому что даже когда она решилась на более активное вмешательство, Калдот, казалось, ничего не заметил, оставаясь отстраненным. Вскоре пришло время для более согласованного шага.

И вот, клан собрался, дабы совершить пророческий ритуал, - обращаясь к Силе, они заглянули в будущее, чтобы определить те иные пути, по которым они могли бы направить Дарта Калдота, подводя его все ближе к гибели. Именно так Ночные сестры отыскали юного тви'лека по имени Рай Нимбис, который мог бы показаться Калдоту идеальным кандидатом на роль нового ученика, но который, как догадались ведьмы, в конечном итоге отвернется от учителя и попытается завладеть его мощью.

Так и вышло, что Зельдин устремилась в мысли Калдота, намеками и подсказками мягко подводя его к юноше. Довольные своей работой, Ночные сестры издали наблюдали, как ученик познает темную сторону, учится обуздывать свой гнев и страх, помогая Калдоту в поисках новых знаний о древних искусствах.

Но по мере того, как Рай Нимбис рос, возрастало и его честолюбие, пока - как и ожидали Ночные сестры - тви'лек не возжаждал мощи своего учителя. И вот, к вящему удовольствию Зельдин, Рай Нимбис похитил ритуал из книг учителя, заманил Калдота на одинокую скалу и применил древнее заклинание.

Однако ритуал дал осечку, сработав на заклинателе и превратив Рая Нимбиса в камень. Калдот, позабавленный просчетом ученика, оставил окаменевшую фигуру там, где она стояла, как предупреждение всем тем, кто мог попытаться перейти ему дорогу в будущем.

Ночные сестры пришли в ярость, так как их терпение не принесло плодов. И все же они не отказались от своего плана, ибо память их была долгой, а жажда мести – еще дольше. И вот, был совершен еще один пророческий ритуал, и на сей раз старейшины клана мельком увидели в тумане возможность еще одной ловушки, которую Зельдин вскоре и поручили устроить.

Хорошо известно было стремление Калдота к знаниям древних - ибо он искал в этих знаниях, как достичь давно позабытого владычества над другими, - и он посвятил много лет своей жизни поискам реликвий, оставленных теми расами, чьего духа давно уже не осталось в галактике. Такие находки были чрезвычайно редки и часто опасны, защищенные проклятиями, ловушками или хранителями. Ночные сестры узнали об одной такой реликвии - тотеме, датируемом многими тысячами поколений, - который, как они знали, лежит среди развалин храма на разрушенной бурей луне Обсидии. Более того, видение показало, что реликвию защищает дух-хранитель одного из древних монахов, когда-то служивших в храме, и дух этот столь силен, что если Калдот явится на луну, то рискует погибнуть от его рук.

И снова Зельдин осторожно потянулась своей мощью, ведя Калдота к открытию, - ибо план Ночных сестер сработал бы лишь в том случае, если темный повелитель на самом деле поверит, что узнал о реликвии посредством собственных гаданий и исследований. Много времени прошло, пока она вела его этим путем, вызывая страсть к поискам, побуждая вести изыскания определенными способами, и вот, наконец, свершилось - Калдот нашел древнюю табличку, в которой говорилось о существовании реликвии. Вне себя от радости, он тотчас решил отправиться на Обсидию, чтобы забрать ее. Однако, он не обнаружил ни единого упоминания о духе-хранителе, которого видели Ночные сестры, поэтому Зельдин принялась подстрекать повелителя ситхов, надеясь, что он наконец-то попадет в ее ловушку.

И вот, Калдот отправился в нелегкое путешествие по пустошам Дикого космоса. Он вел свой корабль глубоко в Неизведанные Регионы, через потоки Хибрата и дальше, пока, наконец, не увидел Обсидию.

Маленькая луна вращалась вокруг буйного газового гиганта, который, в свою очередь, вращался вокруг меркнущего, раздувшегося солнца, умирающего от старости. Гравитационное давление медленно разрывало газовый гигант на части, и вызванные этим бури заставляли луну, образованную из блестящего черного камня, постоянно содрогаться. Ее орбита медленно разрушалась, и она клонилась к своей родной планете.

Там и был спрятан тотем, который видели во время ритуала Ночные сестры, и именно туда Зельдин привела Калдота, дабы тот погиб, пытаясь добыть реликвию.

Показав недюжинное мастерство пилотирования, Калдот провел корабль к поверхности луны и посадил его среди обширных руин храма - он подошел к поискам со всем тщанием и знал, что и где искать. Зельдин слишком хорошо понимала, как опасно позволить Калдоту заполучить столь могущественную реликвию, но она знала, что как только Калдот попытается завладеть ею, явится дух-хранитель и сразит неосторожного повелителя ситхов.

Конечно же, тотем находился в украшенной нише внутри здания разрушенного храма, где буйствовала растительность, сдвигая с мест каменные плиты, словно желая захватить все здание. Калдот шел беспрепятственно, заставляя лозы и ветви расступаться; когда же он приблизился к тотему, глаза его просияли.

И тут Зельдин ощутила: что-то не так. Калдот, добравшись до хранилища, развернулся на месте, вытащил из-под плаща большой сосуд и произнес на древнем языке Ночных сестер слова таинственного ритуала связывания - ритуала, который не мог знать никто, кроме самих датомирских ведьм.

Появился дух-хранитель - огромное фантастическое существо с крокодильей мордой, сотканное из клубящегося тумана. Скрежеща зубами, он просочился сквозь потолок храма и материализовался позади Калдота, протянув к нему лапу в тот самый миг, когда темный повелитель собирался схватить тотем. Но тварь оказалась застигнута врасплох и поймана в ловушку связующими словами ритуала Калдота. Дух завыл, втягиваясь в сосуд в руках повелителя ситхов, за стеклянными стенками заклубились пары. Калдот с улыбкой заткнул сосуд пробкой и снова сунул его за пазуху. С добычей он вернулся на корабль, так и оставив древний тотем в нише.

Зельдин бушевала от отчаяния, ибо Дарт Калдот вновь обманул ее ожидания, устремив поиски не на реликвию, а на духа-хранителя, которого он мог бы допросить, дабы отыскать ключи к его первоначальному виду и заставить выполнять свои приказы. При этом Калдот использовал ритуалы Ночных сестер, хотя Зельдин никак не могла понять, откуда ситх узнал о них.

Нетерпение Ночных сестер становилось все слабее, ибо сила и могущество их заклятого врага продолжали расти, несмотря на постоянное вмешательство. И свершился последний ритуал, дабы заглянуть в возможную судьбу Калдота, и Ночные сестры с радостью узрели темного повелителя, пронзенного световым мечом. Оружие принадлежало не кому иному, как рыцарю-джедаю Брану Ат'Морату, одному из немногих на памяти Ночных сестер, кто сумел победить Калдота.

Тогда решили, что Зельдин попытается направить темного повелителя к последней ловушке. Если Ночные сестры сумеют заставить джедаев невольно отомстить за них, тем лучше. Все, что оставалось Зельдин, - внушить Калдоту желание уничтожить джедая, который много лет назад победил его в храме на Баторисе.

Это оказалось несложной задачей, ибо Зельдин знала все, что можно было знать о мести. Она проникла в сны Калдота, разжигая огонь ненависти, заронила семена мести, которые не успели расцвести.

Вскоре Калдот придумал план. Он выманит Брана Ат'Мората с Баториса, обрушив свой удар на соседнюю планету, Кизан. Если будет ясно, кто стоит за этим, то конечно, Бран Ат'Морат придет искать его, дабы закончить начатое много лет назад.

И случилось так, что Калдот поспешил на Кизан, где сверкающие башни городов достигали облаков, и все было спокойно, ибо это было средоточие знаний, куда прибывали студенты со всей галактики, чтобы изучать философию различных культур. Там Калдот начал устраивать свою ловушку для джедаев, и через несколько часов после его прибытия от Пандита, центрального города на субтропическом полуострове, не осталось ничего, кроме сверкающих обломков. И все же Калдот старался, чтобы его не заметили во время этого ужасного нападения, поскольку знал, что весть об этом скоро достигнет Храма джедаев на Баторисе, - и знал, кто будет готов отозваться первым.

Конечно же, на орбите вскоре появились корабли джедаев, и Калдот, который поджидал их среди руин Пандита, ухмыльнулся, зная, что настал час его мести. Втайне Зельдин тоже позволила себе улыбнуться, убежденная, что смерть Калдота неизбежна. Ибо разве не видели Ночные сестры, как Бран Ат'Морат пронзил повелителя ситхов световым мечом?

Четверо джедаев бросились в атаку, и троих вскоре сразил алый клинок Калдота, ибо они не могли сравниться ни с его мастерством, ни с мощью его гнева, ни с пылающими вспышками яростной энергии, что срывались с его пальцев. И все же одного из них оказалось не так-то легко поймать в ловушку, ведь Бран Ат'Морат для того и прибыл на Кизан, чтобы встретиться лицом к лицу со старым врагом, и в своих навыках ничем не уступал повелителю ситхов. Калдот кипел ненавистью, которую разжигал в нем противник и подпитывала мощь темной стороны. Когда оба мастера схлестнулись среди сверкающих руин, их будто увлекли фигуры сложного танца, и они кружились и разили световыми мечами в судьбоносной битве, и все вокруг них словно дрожало от выбросов их мощи. Силы их были настолько равны, что поединку не было видно конца. Они ныряли и взмывали среди разрушенных крыш, сталкивались в узких переулках, петляли между развалинами зданий.

Когда свет начал меркнуть и день сменился сумерками, Зельдин поняла, что смертельный удар близок, ибо и ситх, и джедай начали уставать. Она тоже устала, как будто одно лишь наблюдение за битвой лишило ее силы и стойкости - как будто Калдот каким-то странным образом подпитывался из ее собственного колодца ненависти и страха.

И все же Зельдин не могла предвидеть, насколько глубок гнев Калдота и насколько он уверен в своем превосходстве. Когда темный повелитель понял, что битве не будет конца, если он не сумеет застать противника врасплох, он опустил меч и бросился вперед, напоровшись плечом на желтый клинок Брана Ат'Мората.
Джедай потрясенно посмотрел на свой световой меч, торчащий из спины Калдота, но это было последним, что он увидел, ибо Калдот ожидал потрясения джедая при виде мнимой победы и одним взмахом алого клинка отсек Брану Ат'Морату голову, прежде чем упасть навзничь - раненым, зато живым.

Зельдин на Датомире завопила от отчаяния, и Ночные сестры столпились вокруг нее, утешая, ибо они знали, что нужно сделать и каких усилий это будет стоить их сестре.

После битвы на Кизане Зельдин и ее сестры приготовились. Все это время маленькая часть самой Зельдин обитала в сознании Дарта Калдота, как легчайшее присутствие, наблюдая, подталкивая и влияя. Но терпение Ночных сестер истощилось, и настало время для более решительных мер. Она попытается усилить свое присутствие в сознании Калдота и установить полный контроль над его разумом и телом через акт обладания. Она сделает его пленником Ночных сестер и окончательно погубит.

Итак, ритуал начался, и весь клан собрался в пещерах, чтобы отдать свою силу Зельдин. Она мысленно потянулась к нему, сперва осторожно, потом сильнее, проникая глубоко в трещинки мыслей Калдота, пока он отдыхал в своем плавучем лабораторном комплексе на Атамаре.

Но разум Дарта Калдота был стойким и сильным, и Зельдин пришлось давить все сильнее и сильнее, чтобы достичь своих целей, до такой степени, что она почти полностью отрешилась от собственной физической оболочки, чтобы лучше влиять на него. Он сопротивлялся, втягивая ее в поединок чувств, пытался оттолкнуть, но Зельдин хорошо знала Калдота и понимала его слабости даже лучше, чем свои собственные. Медленно она стремилась к господству, и, к ее облегчению, Калдот начал сдаваться, и его ментальные барьеры рухнули. Зельдин возрадовалась, когда его разум, наконец, подчинился ее воле, и она полностью завладела его телом и разумом.

И все же триумф Зельдин был недолгим, потому что, заполучив контроль, она почувствовала, что все не так, как кажется. Мысленно Калдот криво усмехнулся, и Зельдин отпрянула.

И вот теперь за дело взялся он, ибо, по правде говоря, все это время Дарт Калдот знал о присутствии Зельдин, с тех самых пор, когда она впервые вступила с ним в контакт много лет назад. Он брал ее силу и знания - сначала воспользовался ритуалом связывания, что таился глубоко в ее сознании, чтобы поймать дух на Обсидии, а потом черпал ее силы для подпитки во время битвы с джедаем. Темный повелитель на самом деле манипулировал ею, позволяя ей сделаться увереннее и проникать все глубже в его сознание, пока она не стала уязвимой. Ибо Дарт Калдот владел Силой намного лучше, чем Ночные сестры, и с ее помощью он сотворил вокруг бестелесного присутствия Зельдин в своем сознании золоченую клетку, и поймал ее туда, отделенную от тела и неспособную влиять на своего ужасного хозяина.

Зельдин закричала в панике и страхе, отчаянно пытаясь вырваться, вернуть свое сознание в собственное тело на Датомире. Но узы оказались разорваны, и бежать было некуда. Охваченная ужасом, Зельдин рассвирепела, но Калдот крепко держал ее, и она больше не могла влиять ни на его мысли, ни на его тело. Она очутилась в ловушке, в тюрьме собственного изобретения, и не было для нее надежды когда-нибудь вновь обрести свободу. Все, что она могла делать, это кричать.

С того дня Зельдин пришлось жить в постоянной тюрьме разума повелителя ситхов, отрезанной от сестер и внешнего мира. Сестры Зельдин не пришли ей на помощь, настолько напугала их ужасающая мощь Дарта Калдота. Тело же ее поместили в кокон и повесили на том самом сооружении, откуда Калдот когда-то похитил мумию Ночной сестры. С тех пор никто ничего не слышал о Зельдин, кроме Дарта Калдота, который время от времени прислушивался к ее крикам и улыбался.