Vanity Fair: Как вы объясните Расцвет Республики фанату «Звездных войн», который, возможно, еще не знаком с историями, рассказанными в книгах?

Я бы объяснила Расцвет Республики и, в частности, период, в котором происходит мой сериал, как то, что я нахожусь примерно за 100 лет до «Скрытой угрозы». Т.е. многие из тех персонажей еще даже не родились. Мой вопрос при просмотре «Скрытой угрозы» всегда был примерно таким: «Ну как все пришло к этому моменту?» Понимаете, что я имею в виду? Как мы дошли до того, что Повелитель Ситхов может проникнуть в Сенат, и никто из джедаев не заметит этого? Что пошло не так? Какие сценарии привели нас к этому моменту? Т.е. вот, что я бы рассказала. Вот, как я описала бы это своим друзьям, особенно моим друзьям, не являющимися фанатами «Звездных войн».

Сто лет в нашем собственном мире — огромный скачок. На протяжении веков происходят немыслимые изменения. Относится ли это и к миру «Звездных войн»? Очевидно, что есть звездолеты, есть световые мечи, но разве в Расцвете Республики тогда была другая технологическая эра?

Безусловно. Мне нравится тот факт, что Джордж Лукас, когда он первоначально делал Эпизоды 4-6, вы видите, что он хочет, чтобы все ощущалось так, как будто имеет этот особый тип распада. Это живой научно-фантастический фэнтезийный мир, а не гладкая, хорошо сложенная эстетика. Он действительно стремился к чему-то, что я думаю, было немного революционным в то время.

Когда он поставил перед собой задачу сделать Приквелы, он решил обратиться к технологиям и всем подобным вещам, чтобы сделать то время более гладким, красивым, почти более продвинутым. Вот что странно в «Звездных войнах». Чем дальше вы возвращаетесь по времени, тем лучше. «Давным-давно» на самом деле становится более футуристичным. Так что пока мы создаем этот тип мира, мы пытаемся следовать концепции Джорджа: чем дальше вы возвращаетесь в прошлое, тем более захватывающими, новыми, изящными и интересными выглядят вещи.

То, как вы это описываете, напоминает мне Римскую эпоху, время, когда эта империя была очень могущественной и довольно технологичной. Затем этот регион мира впадает в период варварства, за которым следуют Темные века. Это похоже на то, о чем Вы говорите здесь? Является ли Высокая Республика эпохой образования, прогресса и славы, в то время как фильмы и сериалы о «Звездных войнах», которые мы знаем лучше всего, относятся к временам краха и упадка?

Да. На самом деле мы используем термин Ренессанс или Эпоха Просвещения. Не обязательно должно быть восстание среди людей в регионах Экспансии или во Внутренних мирах, потому что у всех все хорошо. Для того, что я исследую, другой хорошей аналогией может быть период после Первой мировой войны в Соединенных Штатах, где мы очень сильно увлеклись этой изоляционистской концепцией: мы никому не помогаем. Мы хотим защитить эту особую атмосферу, которая у нас есть. [смеется] «Вайб» — это определенно не то слово, которое они используют.

Значит, лидеры этой галактической эры скорее проигнорируют конфликт или страдания, чем разрешат их?

Высокая Республика — «золотая» во многих отношениях. Униформа джедаев золотого и белого цветов, и кажется, что она никогда не пачкается. Они бы никогда не вышли из дома. Идея состоит в том, что у них может быть такая униформа, потому что в ней они редко участвуют в стычках. Поэтому, конечно, мой вопрос звучит так: «Ну, а что еще происходит?» Вы не можете просто закончить Скрытой угрозой Джорджа, если все идет хорошо.

За счет чего все должно идти хорошо? Чему не уделяется внимание? На что мы закрываем глаза, что может привести к возвышению кого-то вроде Палпатина примерно столетие спустя? Да, это один плохой парень, но это один плохой парень, который полностью подрывает всю систему управления. Под поверхностью, должно быть, происходило много других вещей.

И мы знаем, что джедаи это упускают.

[Они] постоянно говорят о балансе. Если Светлая сторона распространяется повсюду, что происходит с Темной стороной? Как она проявляется? Что она делает, чтобы выжить? Потому что она определенно это делает позднее в мире.

Я слышал, что Вы описываете «Аколита» как мистику. Так мистика и состоит в том, что находится под поверхностью этого глянцевого мира?

Верно. Вещи именно такие, какими кажутся? Все ли так хорошо, как все говорят? Это большой вопрос для любого общества, в котором бывают периоды больших подъемов. Существует какая-то форма контркультуры или теневой культуры, хорошая или плохая, понимаете, о чем я?

Какие фильмы повлияли на сериал?

Джон Фавро говорил, что когда вы работаете в этом мире, вы хотите вернуться к тому, что вдохновило Джорджа. Были вестерны, потом, конечно, самурайские фильмы Акиры Куросавы, и тот факт, что он первоначально предложил роль Оби-Вана Кеноби Тосиро Мифунэ…

Так что на самом деле я больше склонялась к фильмам о боевых искусствах и сюжетным линиям, которые были немного более личными, менее глобальными и галактическими. Эти воины выполняли миссии, которые были глубоко личными, и люди чувствовали себя ущемленными и должны были это исправить. Уся [Wuxia Films] и фильмы о боевых искусствах от Кинг Ху и Shaw Brothers, такие как «Выпей со мной» и «Касание Дзен». Это монахи, которые также являются героями боевых искусств.

Поскольку это первая история, рассказанная об эпохе Расцвета Республики на экране, каковы были амбиции? Хотели ли они [руководство франшизы] вырваться из хорошо изученной вселенной «Звездных войн»?

Правда в том, что я, как крупный мегафанат, пришла к ним с этой идеей и сказал: «Я думаю, что лучше всего поместить это в эпоху, которую вы, ребята, еще не совсем изучили». Они были полны энтузиазма. Не то чтобы они не хотели исследовать этот [уже существующий] мир, но я думаю, что они и так это уже делали, потому что «Мандалорец» и многие другие телевизионные проекты полагались на раскрученных персонажей.

Я подходила к этому как фанат, который гораздо больше увлекался RPG [ролевыми играми], которыми питалась Расширенная Вселенная. Я усердно занималась этим в 90-х, а затем познакомилась с [мультсериалом] «Войны клонов». Я очень хорошо знала временную шкалу. И я подумал: «Думаю, если вы хотите исследовать «Звездные войны» с точки зрения плохих парней, лучшее время для этого — когда плохих парней значительно превосходят численностью. Когда они фактически являются, за отсутствием лучшего термина, неудачниками». Так что это будет эта эпоха.

Мы с Кэти Кеннеди говорили о том, что публикации по «Звездным войнам» могут служить своего рода тестовой кухней для повествования. В последние годы они выпустили много книг о Расцвете Республики. Было ли это влияющим фактором в создании сериала?

[Издательство] только что выпустило первую фазу по Расцвету Республики, и я думаю, что это было что-то вроде судьбы. «Вообще, мы могли бы это сделать. Это то, к чему мы сейчас готовы…» Глубоко интересующиеся фанаты на самом деле гораздо больше похожи на: «Хорошо, я понял. Я знаю, что это такое. Я знаю, в каком месте я нахожусь». Я предлагала что-то настолько конкретное, что действительно сработает только в этот период времени. И [Lucasfilm] сказали: «На самом деле это именно тот период, в котором мы заинтересованы».

Вокруг «Звездных войн» всегда большое давление. Каковы ставки на этот сериал со стороны франшизы?

Я ощущаю большое давление, но также и — как ни странно — огромную свободу, потому что не чувствую, что имею дело с раскрученными персонажами, что намного страшнее… У вас денег не хватит на то, чтобы я попробовала что-то сделать во временную шкалу Люка Скайуокера. Я такая: «Нет, спасибо!» [Смеется] Там слишком большое напряжение. В таких особенных персонажах слишком много иконографии и напряжения.

Тем временем я думаю, что рассказываю историю, которая скорее больше о временном периоде, о которой мы мало что знаем. Давайте немного побудем здесь и посмотрим, как выглядят «Звездные войны», когда фактически за все отвечают хорошие парни. Что происходит? Мы знаем, к чему это в конечном итоге приводит, так что давайте исследовать. Какие же там дыры, в которые мы сможем засунуть все то, что произошло?

Вы можете поговорить со мной о необходимости выйти за пределы эпохи Скайуокеров?

Ну, это очень хороший вопрос. И я думаю, что, возможно, найдутся люди, которые не согласятся с вами. Найдутся люди, которые скажут: «Это «Звездные войны». «Звездные войны — это Cага о Скайуокерах». Кому-то вроде меня, кто познакомился со «Звездными войнами» не только через фильмы, но и через ролевые игры, я также говорю: «Вы разве не понимаете, какой тип эскапизма это мне дало? Когда я была маленьким ребенком — ребенком, который не вписывался, у которого было очень много проблем с поведением». Я могла убежать в этот мир с друзьями, притвориться, что я была частью этого мира. А не так: «А теперь ты должен сыграть сцену из оригинального фильма».

Вы могли воображать свои собственные сценарии.

Мои первые пробы на писательском поприще заключались в написании того, что можно было бы назвать фанфиком по «Звездным войнам», т.е. меня вдохновлял [роман Тимоти Зана «Звездные войны» 1991 г] «Наследник Империи». Меня вдохновляла конкретная [игровая] сессия с моими друзьями, а потом я шла и писала: «Что, если бы мой персонаж оказался в другом сценарии, и что бы она там делала?»

Для меня это магия Звездных войн. Это не только персонажи. Дело не только в этом конкретном мономифе. Это его часть. Это часть долголетия. Но это больше похоже на мир, чем на историю. Но я также не хочу говорить это и создавать впечатление, что это не одна из лучших историй, которые когда-либо создавала наша культура.

Действие «Звездных войн» происходит в обществе, в котором наблюдается большой духовный и технологический прогресс. И между ними люди пытаются сохранить свою человечность, будучи влекомыми этими двумя полюсами.

Необычно говорить о произведениях поп-культуры с точки зрения духовности. Вы только что помогли мне понять, что причина такой долгой популярности «Звездных войн» заключается в том, что это — духовная история.

Даже в мире Толкина не так много духовности, как в Силе или у Йоды. В детстве меня воспитывали в католической семье. Когда Йода говорит: «Создания Света есть мы, а не просто материя», даже будучи ребенком я сразу поняла, что у меня есть дух в дополнении к телу. Джордж сделал практически невозможное.

Интервью сокращено и уточнено для ясности и конкретности.