Часть 21. Бегство

Они выбрались из бункера по большой вентиляционной шахте — электричество было отключено, даже резервные источники питания, так что с известной осторожностью этот необычный путь был преодолен. Подняв люк, Энакин первым выбрался из шахты. Он сразу спрятался за большим контейнером с навесным тентом, а вслед за ним из шахты выбрались Дуку с Гривусом.

Джедай осторожно выглянул за угол. Увиденную картину Энакин встретил со смешанными чувствами — база была захвачена мятежниками-госсамами, боевые дроиды обездвижены, биологический персонал, представленный прежде всего офицерами-неймондианцами, арестован. Тут и там поспешно суетились патрули спецназовцев, обслуживавших боевую технику и проводивших проверку территории.

— Ваша светлость, — обратился к Дуку Энакин, — Здесь полно вражеских войск. Визуально наблюдаю большое скопление личного состава и техники.

— Да уж, — грустно протянул граф, прижимаясь спиной к контейнеру.

Заявление Скайуокера звучало двусмысленно. Сепаратисты и так являлись врагами для джедая, а теперь к ним добавились еще и мятежники. Но и Дуку с Гривусом оказались в похожем положении. Госсамы точно ликвидируют их, если заполучат в свои руки.

— Поверить не могу, что Шу Май на это решилась. Ей всегда были свойственны жесткость и даже некоторый авантюризм, но такого я от нее точно не ожидал, — пробормотал Дуку.

Энакин хмыкнул и проверил меч, висевший на поясе — на месте ли?

— Я думаю, сейчас не время выяснять все эти нюансы. Нам нужно искать спасения из этой ситуации. Остальные наши действия мы можем обсудить позже.

Гривус загудел, одобряя предложение юноши.

— Молодой человек верно говорит. Но нам нужно будет действовать быстро.

— Ваши предложения, господа? — вздохнув, спросил Дуку.

Энакин присел на корточки и пальцем в кожаной перчатке указал на стоящий неподалеку бронетранспортер, возле которого суетились пара бойцов.

— Использовать обман разума на тех парнях. Пусть подъедут максимально быстро к нам, а мы их захватим.

Дуку будто в недоверчивости покачал головой.

— Рискованно, а вдруг нас заметят?

Юноша упрямо посмотрел на него.

— Мы и так задержались слишком долго, выбираясь из бункера. Уверен, мятежники ищут нас или наши тела. Скоро они потушат пожар и разберут завалы.

Гривус решительно вступил в разговор, поддержав Энакина.

— Мальчик прав — нам нужно попытаться это сделать. Скоро госсамы расквартируются, и тогда мы вообще не сможем выбраться с этой базы.

Дуку несколько обреченно вздохнул.

— Прошу вас понять меня правильно — я не расклеился, это точно. Я много лет отдал тому делу, которое считал справедливым, и которое, к сожаление, окончилось войной. Не хочу сейчас даже обсуждать, почему так произошло, и кто виноват. Но сейчас меня гонят как дикого зверя те, кто раньше находился со мной по одну сторону. Вы понимаете меня?! — проговорил он, обращаясь то ли к Энакину, то ли к Гривусу.

Издалека донесся гортанный вопль. Госсамы забегали еще быстрее, один из них, видимо водитель, запрыгнул в кабину. Повинуясь приказу командира, бронетранспортер готовился тронуться с места.

Энакин встрепенулся — Сейчас или никогда — он отправил ментальный сигнал, и захватил разум командира машины.

— «Отдай приказ подъехать к большому контейнеру оранжевого цвета».

Джедай почувствовал волну Силы — Дуку, на всякий случай, взял под контроль разум водителя. Бронетранспортер послушно подкатился к прячущимся беглецам.

— «Открой вход».

В открывшийся проем Энакин сиганул быстрее пули. Командир-госсам тупо уставился на него.

— Разрешаю говорить, — велел ему джедай.

Командир поклонился.

— Господин, каков будет ваш следующий приказ? — бесстрастно произнес госсам.

В это время Дуку и Гривус уже успели взобраться вовнутрь.

— Фух, — облегченно выдохнул граф.

Энакин оглянулся на них — просто невероятно, что он объединился с прежними противниками. Всего шесть-семь часов назад подобная мысль ему и в голову прийти не могла. Как же судьба бывает порою иронична. Впрочем, миссия не состоялась, и единственной настоящей целью для него, было выбраться с этой планеты. Что будут делать дальше Дуку и Гривус, он не знал. Бывший лидер сепаратистов выглядел слишком потрясенным, для того, чтобы четко угадать его намерения. Гривус же хранил полное молчание. Как казалось Энакину, обреченное.

— Курс 503-я запасная полоса, — отдал приказ Скайуокер.

— Курс 503-я запасная полоса, — послушно скомандовал госсамец водителю.

Бронетранспортер послушно тронулся с места, набирая скорость. Беглецам повезло проскочить через блокпост, который состоял из отключенных боевых дроидов, а иных солдат не было поблизости. Они успели в последний момент — как только они покинули все боевые механизмы на базе были активированы.

Но махина неслась вперед по укатанной дороге, поднимая клубы пыли. Через примерно получаса поездки, с правой стороны показались строения.

— Приближаемся к запасной полосе 503, — машинально проговорил госсам.

— Готовимся к выходу, — сообщил своим спутникам Энакин.

Наконец, бронетранспортер въехал на полосу, и остановился у ряда разнообразной техники, покорно стоявшей на приколе, и ожидавшей своих хозяев.

Энакин обернулся к госсамам.

— Спите два часа, — сказал он, после чего, дернув за рычаг, открыл двери выхода. Те только пшикнули и спокойно отворились, после чего спутники покинули бронетранспортер.

Дуку размял косточки после не слишком удобной поездки.

— Что теперь? — с любопытством спросил он у юноши.

Энакин озадаченно скрестил руки на груди.

— Мне нужно возвращаться на Салукемай. Но я не могу взять вас с собой.

Дуку мягко улыбнулся в ответ.

— Это понятно. Я имел в виду, что после того, как меня и генерала вывели из игры, мы уже не представляем для вас ценности. Не знаю, как Шу Май отреагирует на инициативу Палпатина — настроена она была по-боевому, и даже выступала против Гривуса…

— Я привык, — подал голову бывший командующий сепаратистами, — Не всем нравятся суровый порядок и долг. Вот и старый шут Ганрей, мир праху его, тоже, бывало, злился на меня.

Энакин вздохнул.

— Значит, война продолжится с прежней силой. Во всяком случае, мы попытались.

Дуку выступил вперед.

— Мы поищем подходящий корабль, — он протянул юноше руку, — Вы благородный воин, я не забуду этого. И хочу сказать следующие — я не считаю вас врагом. Судьбе было угодно сделать нас противниками, но я вас уважаю и не желаю вам зла. Надеюсь, что господин генерал разделяет мои чувства.

Молчавший до этого киборг хрипло произнес.

— Вы первый джедай, Энакин, который мне понравился. Если бы кого-то вроде вас в свое время отправили бы на мою планету, кэлиши получили бы справедливый мир. Но к нам направили мастера Т’чуку Д’ууна, циничного и жестокого угнетателя, который стал настоящим злым божеством для моего народа. Удачи вам в ваших начинаниях и вернитесь живым и невредимым к тем, кто вас ждет.

Энакин крепко пожал руки Дуку и Гривуса.

— Ну, господин генерал, — подбоченясь сказал граф, — готовы вы последовать за мной.

— Да, ваша светлость, — прохрипел Гривус, — Я хотел бы…

Небо за спиной генерала расцвело яркой вспышкой. Через секунду последовала еще одна. Похоже, что на орбите планеты шел ожесточенный бой.

Энакин, Дуку и Гривус задрали головы вверх, изумляясь своему открытию.

— Гокон!.. — прошептал Скайуокер.

Продолжение следует...

Часть 22. Змеина любовь

Доброе, ласковое, утреннее солнышко, согревающее все вокруг своими светлыми лучами, сенатор Бейл Престор Органа встретил на балконе в халате, надетом на голое голое, с бокалом элитного кореллианского бренди в руках, почти испитая бутылка которого стояла рядом с блюдом со снеками, и приподнятом расположении духа. Стоя лицом к поднимающемуся небесному светилу, сенатор воодушевленно декламировал.

— Уважаемые дамы и господа, члены нашего великого собрания, представляющего Сенат Галактической республики. С огромной скорбью и горечью в душе, я сообщаю вам трагическую весть. Его Высокопревосходительство канцлер Шив Палпатин погиб от злодейской руки террористов, подосланных так называемой «Конфедерации Независимых Систем». Палпатин до последнего оставался на своем посту при исполнении должностных обязанностей. Но мы прощаемся сегодня не только с нашим доблестным канцлером — сегодня, мы провожаем в последний путь многих наших коллег-сенаторов, погибших в тех /кровавых событиях, громогласно потрясших Корусант и саму Галактическую Республику. Немалое число из них я прежде знал лично, и поэтому сегодня печаль моя по-истине безмерна.

Находясь на грани собственного поражения, мятежная Конфедерация решилась нанести нам этот подлый удар. Но им не поколебать нашу решимость к победе и нашу свободу. Смею вас заверить, лично я…

— Что «лично я», Бейл? — раздался позади него весьма недоброжелательный женский голос.

Органа поспешно обернулся — перед ним стояла Мон Мотма. Женщина была в гневе, и не преминула бросить недоброжелательную реплику в лицо своему любовнику.

— О, Мон! — воскликнул сенатор, и отсалютовав ей бокалом с бренди, тут же выпил его залпом. — Ты уже вернулась?

Деланным дружелюбием он ее все же не подкупил

— С утра уже начал. Ты что, совсем берега потерял? — резко принялась отчитывать его Мотма, — Ты понимаешь, что можешь нас подставить своим идиотским перформансом?

Органа недоуменно уставился на нее.

— Ты чего, Мон? Перед кем я подставляюсь? Это здание проверяют дважды в день на наличие жучков. Так что не надо мне здесь заявлять о…

Но Мотма не дала ему договорить.

— В соседнем здании может быть «гнездо с наседкой», стерегущей твой каждый шаг. И твои алкогольные возлияния, вкупе со страстными саморазоблачениями записывают на специальную аппаратуру.

Сенатор вместо ответа подошел к столику, и взял в руки пульт управления. Мужчина нажал на кнопку, и на балкон опустилась большая полусфера из бронированного затемненного стекла. Вокруг сразу все потускнело. Он отбросил пульт обратно на столик и сел в стоящее рядом кресло, закинув ногу на ногу.

— Ну, — серьезно спросил он, — Теперь ты довольна?

Мотма вздохнула и оправила прическу. Ночь они провели вместе, и ей пришлось отлучиться для короткой встречи с сенатором-заговорщицей Терр Танил. Однако Органа успел надраться с утра, что очень ее разозлило — у Мотмы имелись планы провести этот день с ним.

— Прекрати вести себя как идиот, Бейл. Ты же себя дискредитируешь.

Тот лишь усмехнулся, покачивая бокалом.

— Перед кем — перед тобой, что ли?

— Да, хотя бы передо мной, — упрямо проговорила женщина.

Органа продолжал посмеиваться над ситуацией.

— А ты, часом, не забыла, что присягала мне на верность? Как истинному канцлеру!

На Мотму нашла гроза — Бейл, ее любимый Бейл, нахально заявляет ей о своем превосходстве. Но она не привыкла отступать, не спустит этого отношения и Органе, вальяжно сидящему перед ней.

— Вот когда ты станешь настоящим канцлером со всеми полагающимися тебе полномочиями, тогда пей, хоть запейся. А сейчас, будь добр, держи себя в руках. Страшно себе только представить, что случиться, если наши замыслы раскроют. Во время войны это трибунал, как ты можешь не понимать?

Услышав о трибунале, Органа струхнул. Нет, он понимал, что за государственную измену по головке его вряд ли погладят. Но одно дело размышлять об этом наедине со своими мыслями. И совсем другое, услышать подтверждение со стороны другого человека. Так сказать, мнение со-стороны.

— Ладно, об это не надо сейчас! — слегка нервничая воскликнул Органа. Он поставил бокал на столик, и, склонившись в кресле, погрузил разгоряченное лицо в ладони.

Мотма подошла к нему и обняла его за голову, прижимая ее к себе. Мужчина в ответ заключил в объятья ее талию.

— Глупый, — шептала ему Мотма, разглаживая его черные волосы, — Самоуверенный и глупый. Ну что тебе стоит немного потерпеть? Тебе ведь даже не надо вникать во-все подробности — винтики крутятся и процесс запущен. Нам не простят свободные поколения, если мы совершим ошибку.

— Умммг, — пробормотал Органа, — Прости меня, Мон.

Мотма склонилась и поцеловала его в макушку.

— Конечно я прощаю тебя, милый Бейл. Но все же, дай мне обещание, что покончишь с этим сумасбродством. Чтобы не погубить нас.

Бейл поднял на нее глаза. Лицо любимой женщины, выбравшей его из миллионов других. Мон всегда будет с ним.
Свою законную жену, Бреху, он не любил, и фактически сослал ее обратно на Алдераан несколько лет назад, чтобы та не мешала его проделкам на Корусанте. Тихая и скромная, королева страдала от постоянных измен мужа, но никогда не возмущалась в открытую. Органе как раз и не нравилась эта «тихость» — он считал супругу слишком пресной и скучной, которая не гармонировала с его живой натурой, да и вообще не имела «экстерьерного» вида.
Он сошелся с чандриллианкой Мон Мотмой, в полной мере оценив ее цинизм, ее политическую изворотливость, и ее ненависть к Палпатину, которая, казалось, превосходила все разумные рамки. Они очень быстро сошлись сначала во взглядах на пути развития Республики, а потом и в постели. Мотма почти сразу заняла главенствующее положение в их отношениях, с чем Органа был вынужден смириться. С другой стороны, она же оградила его от многих хлопот, решая возникающие проблемы довольно оперативно. Мужчина это оценил.

— Я обещаю тебе, Мон, что больше не буду так себя вести, — солидно прогудел Органа. — Клянусь тебе!

Мотма повеселела. Все же он понял, что его судьба находится в его же руках.

— Хорошо, твоя клятва принята, Бейл. А теперь, пожалуйста иди в душ. Тебе нужно привести себя в порядок.

— Ага! — Органа отстранился от нее, и поднялся с кресла. — Уже иду, любимая.

Она дернула его за пояс, заставляя обернуться к себе. Самым медовым голосом на свете, Мотма проворковала.

— Когда ты вернешься, тебя будет ждать сюрприз. Но только не одевай халат.

Продолжение следует...