Часть 1. Энакин учит уроки

— Энакин!

— Да, учитель?!..

Оби-Ван Кеноби зашел в комнату своего ученика.

— Вот ты где — занимаешься? — сказал Оби-Ван с явным удовлетворением в голосе.

Энакин оторвался от монитора компьютера, и обернулся к учителю.

— Конечно! Я выполняю ваше задание — помните, вы сказали мне вчера сделать конспект о политическом строе Алдераана. Так что дописываю работу.

Кеноби улыбнулся. Вот уже целый месяц его падаван безвылазно находился в пределах Храма, посещая только библиотеку и тренировки. Впрочем, он отлучался несколько раз для встреч с друзьями, но только с разрешения учителя.

— Хорошо, только свет включи в комнате, а то зрение испортишь, — посоветовал Оби-Ван.

Ученик заерзал на кресле.

— Упс, простите… Виноват, сейчас исправлю. Вот! — он щелкнул пальцами, посылая волну Силы на переключатель. Свет послушно включился.

— Фокусник, — покачал головой Кеноби. Впрочем, он не сердился на Энакина, хотя тот явно преступил правила пользования своим даром. Скажем так, своим послушанием он заслужил некоторое поощрение, потому учитель предпочел не заметить его выходки.

— Знаешь, — обратился он к падавану, — Мне сейчас нужно будет отлучиться, — меня вызывает к себе магистр Винду. Он предлагает мне изучить и обсудить некий новый взгляд на использование Силы, который разрабатывается персонально им. Для этого требуется полная сосредоточенность, так что комлинк я отключу, чтобы нас не отвлекали.

Энакин вздохнул. Конечно, Оби-Вану необходимо поддерживать и совершенствовать свои теоретические знания по владению Силой. Хотя магистр Винду в последние пару лет вел себя довольно странно. И эта странность была инстинктивно неприятна Энакину, который, по возможности, старался держаться подальше от главы Совета.

— А это сколько времени вы будете отсутствовать? — спросил он у Кеноби.

— Философские рассуждения вряд ли продляться час или полтора. Возможно, я задержусь подольше.

Ты вот что — особо не засиживайся — еще полчаса и спать. Завтра тоже много забот и на целый день.

— Слушаюсь, учитель! — отсалютовал ему ученик, как рядовой старшему по званию.

Оби-Ван на это только усмехнулся, и вышел из комнаты.

Энакин почесал коротко стриженный затылок. Да, жаль, что учитель пошел к Винду — он и так довольно часто проводил свое время в Совете с магистрами. Что они там обсуждали, про это можно было только догадываться — хотя почему догадываться, Энакин знал наверняка, что говорили они, в том числе, и о нем самом.

Ну ладно, с другой стороны, отсутствие и занятость Кеноби играла ему на руку. До завершения работы оставалось написать несколько строк. Энакин справился с этим за пару минут и с облегчением поставил точку. Изучение политической системы Алдераана порядком поднадоела ему, пока он просматривал дополнительные материалы к конспекту. Эта планета славилась своей приверженностью к демократии и либерализму, и входила в так называемую «Старую четверку» — собственно Алдераан, а также Чандрилла, Раллтиир, Эсселесс — однотипных по своему политическому свойству планет, которые и передали основу зарождающейся Галактической Республике. Это было ошибкой, поскольку всю многотысячелетнюю историю, Республику раздирали внутренние конфликты, войны и мятежей, развитие регионов шло через пень-колоду, фактически установив градацию от высокоразвитых Центральных миров до захолустных Внешних регионов, к которым, кстати, относилось и формально не входившее в состав Республики Пространство Хаттов. И виной всему этому безобразию были либеральные воззрения ее правителей, навязавших свою волю остальному населению галактики.

Алдераан возглавлял король Бейл Престор Органа, который также занимал пост представителя своей планеты в Сенате. Энакин помнил этого мужчину, внешне выглядевшего вполне обаятельно, но вместе с тем, казалось, с двойным дном. Органа, в действительности, являлся весьма ловким и пронырливым политиканом, который публично в дебатах и частных беседах яро отстаивал собственные ультралиберальные взгляды. Сенаторов, подобных ему, было полным-полно, и все они год за годом подтачивали консервативное нутро галактического общества своей коррупцией, волюнтаризмом, и неоправданным пацифизмом.

Освободившись от задания, Энакин достал свой комлинк, собираясь сделать звонок. Пальцы привычно забегали по экрану комлинка, выбирая имя абонента. Увидев имя, парень улыбнулся доброй улыбкой, и отправил сигнал. Пристроив гаджет так, чтобы было удобней разговаривать, он ждал ответа. Секунды томились волнительно, и наконец ему откликнулись на вызов.

— Привет, Эни, — раздался мягкий девичий голос.

Энакин радостно оживился.

— Привет, Дарра. Чем сейчас занимаешься?

— Да особо ничем. А ты?

Паренек хмыкнул. Он разговаривал с Даррой Тел-Танисс, ученицей мастера-джедая Соэры Энтаны.

— Ну я тоже сейчас свободен. Вот и решил предложить тебе совершить совместную вечернюю прогулку. Как тебе идея?

— Мм… Ответ положительный, — было заметно, что идея Энакина ей понравилась.

— Тогда я заскочу к тебе, одна нога там, и другая нога тоже там. Жди меня, я быстро.

— Ага, давай, — раздалось в ответ.

Спрятав комлинк, юноша словно воспрял. Он одел на коричневую робу свой излюбленный черный табард, надел сапоги, и выскользнул из апартаментов, где он проживал совместно с Оби-Ваном. Энакин сразу перешел на бег, меряя комнаты и коридоры огромными шагами, чтобы побыстрее встретиться с той, что ждала его.

Продолжение следует...

Сообщение отредактировал Aivas Hartzig - 7.6.2023, 11:27

Часть 7. Познавательная экскурсия

Идя по коридору, Энакин думал, что на роль экскурсовода он годится менее всего. Это была какая-то странная прихоть Йоды, которую ему теперь приходилось исполнять. Но все же лучше, чем снова оказаться в полу темном зале Совета, где заседали магистры, являвшиеся трибуналом для, как им думалось, непокорного юноши. Как правило, их было трое — сам Винду, келдорианин Пло Кун, и цереанин Ки-Ади-Манди. Иногда к ним просоединялся также иктотч Саеси Тиин. Хотя прежде встречи проходили при свете дня, в последнее время собрания стали переносится на вечер, когда за окном уже сгущались сумерки, и только разноцветные огни столицы разгоняли сгущающуюся за окнами тьму. Энакин чувствовал тревогу, и с большой неохотой, даже с отчаяньем, был вынужден присутствовать на них, чувствуя на себе пристальное внимание старших джедаев, которые, нахохлившись словно хищные птицы, со значимым видом сидели в креслах напротив него. Первым слово обычно брал Винду. Насупясь, глава Совета принимался распекать парня за все прегрешения — явные или мнимые, которые Скайуокер совершил в свою бытность ученика рыцаря Оби-Вана Кеноби. После таких «бесед», Энакину плохело — не физически, но морально. Словно обнаженную душу поливали кипятком, выставляя ее в итоге на всеобщее посмешище и срам. В такие времена юноша по нескольку недель не мог прийти в себя, ощущая свое тело и разум словно бы отторгнутые куда-то вдаль. Ему хотелось испытывать самые негативные чувства — гнев, жестокость, агрессию, и он с большим трудом их подавлял, боясь хоть на секунду оказаться тем, что рвалось у него изнутри. Энакин опасался Винду, избегал встреч и любых контактов с ним, как только мог. В эти периоды он был тих, проводя сам с собою невероятную по сложности борьбу. Кеноби же считал, что магистры благотворно влияют на его ученика, и был очень доволен этим обстоятельством, не подозревая о том, какие страсти на самом деле кипели вокруг.

Но сейчас все хорошо. Он не в зале Совета, а ведёт содержательный разговор с сенаторами Органой и Мотмой. Их спутники, бывшие, видимо, секретарями и телохранителями, остались перед входом в здание, ожидая своих господ. Хотя Органа и был ему неприятен, но Скайуокер решил не выказывать никакого недовольства, и лишь исполнить то, о чем его попросил Йода.

Энакин неплохо знал историю Храма — он вообще был хорошим рассказчиком, увлеченно повествуя о событиях, которые происходили в его стенах.

Органа важно кивал ему, и задавал короткие вопросы на интересующие его темы. Мотма же все больше молчала, осматриваясь по сторонам. Она впервые оказалась в этом месте, и была впечатлена грандиозностью сооружения, отчем и поведала собеседникам.

— Вот так выглядят апартаменты наших защитников, Мон, — посмеиваясь сказал ей Органа.

— Это внушает, — пробормотала женщина, озираясь по сторонам.

Энакин решив, что нашел в ней благодарную слушательницу, добросовестно пояснил.

— Внутренние колонны, к сожалению, не оригинальные — когда-то давным давно Храм был захвачен ситхами под командованием Дарта Малгуса. И они… — он не успел закончить.

— Да уж, — перебил его Органа, — Все это очень и очень интересно. Но у меня есть к вам один вопрос, молодой человек.

— Конечно, спрашивайте — я постараюсь вам ответить, господин Органа, — отозвался парень.

Они остановились у большого панорамного окна, из которого было удобно обозревать площадку за стеной Храма.

Органа внимательно посмотрел на юношу перед тем, как начать свою речь. Сенатор ожидал реакции от собеседника. Юноша, в свою очередь, спокойно приготовился выслушать его.

— Я вижу, что годы вашего обучения не пропали втуне. Это замечательно — вы способный ученик джедая, как нам и говорили.

— Спасибо, — вежливо поблагодарил сенатора Энакин.

Органа приятно улыбнулся, стараясь расположить его к себе. Во всяком случае, так казалось внешне.

— И между тем, вы могли бы найти более эффективные применения своим талантам.

А вот это уже прозвучало неожиданно. Разве сенатор не знает, что Энакин не свободен в принимаемых решениях касательно самого себя. Кеноби постоянно контролировал все его действия, зачастую резко пресекая их, если рыцарю что-то не нравилось. В такие моменты Скайуокер был заперт обстоятельствами собственного ученичества, и уступал внешнему давлению своего мастера.

— О чем вы, господин Органа? — несколько помедлив, осторожно спросил он.

— Только о том, что сказал, молодой человек, не более того, — любезно но несколько надменно начал сенатор, — Вы очень успешны как джедай — член Ордена, но у вас есть ещё и гражданский долг. И этому долгу вы обязаны следовать.

Энакин все ещё не понимал, куда клонит Органа.

— Определенно да, я согласен с вами, — ответил он сенатору.

Внутренне собравшись словно для броска, Органа продолжил.

— Видите ли в чем дело — контакты Галактического Сената и Ордена джедаев довольно ограничены. Вы пользуетесь значительной автономией, и по большинству вопросов не под отчетны ни Сенату, ни даже канцлеру, как избранному главе Республики. В рядах народных представителей витает недовольство таким вот положением дел. Не скажу за всех, но подобные настроения разделяют довольно большое число сенаторов. Лично у меня это вызывает тревогу. Я всегда знал, что Орден это тот фундамент, на котором основывается развитие нашего общества. Джедаи приносят клятву верности Республике и демократии, и есть большая несправедливость в том, что вам не доверяют. Более того, вас опасаются, а может быть даже и ненавидят. Полагаю, что вы думаете сходным со мной образом?

Энакин понимал, о чем говорит сенатор. Ему самому не раз приходилось слышать в свой адрес оскорбительные возгласы чем-то недовольных обывателей, природу которых он никак не мог понять. Ведь молодой джедай столько сделал важного и полезного для этих людей — он был дипломатическим представителем и миротворцем в военных конфликтах, боролся с организованной преступностью, помогал попавшим в беду живым существам по всей необъятной галактике. И все же Органа был прав.

— Да, — подтвердил он, — Вы правы.

Между тем, сенатор скрестил пальцы, словно в каком-то заклинании, увлеченно продолжая.

— Повторюсь, это очень большая несправедливость, и хорошо что вы признаете этот факт. Мы с сенатором Мотмой как раз занимаемся поисками, гм, друзей из рядов вашего Ордена. Соединив усилия, мы сможем добиться в будущем превосходного результата.

Хотя Органа и не назвал его напрямую, Скайуокер мгновенно понял, что это предложение адресовано именно ему.

— Но господин Органа, я всего лишь падаван…

— …Который стоит многих мастеров, дорогой Энакин, — торжественно закончил сенатор.

В этот момент в разговор вмешалась Мотма.

— Вы, вероятно, хотите какой-то конкретики? Спрашивайте, что вас интересует?

Энакин поначалу даже не знал, что отвечать. А Йода знает о том, что сенаторы собираются привлечь его к каким-то своим замыслам?

— Мон, не торопись, — мягко упрекнул свою спутницу Органа, — Молодому человеку наверняка будет интересно узнать как можно более полный расклад. Ведь так? — спросил он.

Энакин лишь как-то неловко развел руками, что, очевидно, было принято как знак одобрения.

Органа подошёл к окну. Вечерние часы багрово-красного заката тревожно отражались в стеклах огромных смотровых окон Храма. Вероятно, это был какой-то символизм происходящий от напряжённой ситуации, когда юноша совершенно не знал, что ему сказать или возразить в ответ.

Органа начал.

— Старые времена подходят к своему завершению. Двадцать пять тысяч лет назад, наши предки, пройдя полосу кровавых конфликтов, войн, восстаний, разорения, и всеобщего упадка, основали великое общество, зиждившееся на демократических принципах, разработанных отцами-основателями — философами, поэтами и гуманистами. Эти принципы казались незыблемыми бесчисленное количество поколений существ разных рас и культур, рождающихся и умирающих под сенью старых законов. Они прошли проверку временем, устояв в самых непростых жизненных коллизиях. Тысячу лет назад, после войн с ситхскими мятежниками, произошла Руусанская реформа, когда после тяжёлого противостояния и нашей общей победы, мы, неожиданно, пришли к выводу, что в первые нужно что-то кардинально менять. Но четкого ответа как поступать и действовать, как мыслить, не знал никто. Предпринятые тогда меры оказались во многом ошибочными, и завели нас не туда, куда следовало. Вместо прогресса мы получили откат, и потеряли гораздо больше, чем могли бы, если бы до этого были бы приняты верные решения. Республика стала чахнуть, и ей требуется срочная, безотлагательно помощь. Но не только ей. Орден джедаев так же пострадал в этих тяжёлых временах. Ваше влияние и значимость сильно сократились. Вы заняли неподобающее вам положение, уйдя в куда-то в тень, и став более похожими на миф, нежели реальность.

Сенатор замолчал, пытливо окидывая Энакина взглядом — как он отреагирует на его заявление. Но тот молчал, вслушиваясь в каждое слово.

— Энакин, я и мои соратники желаем воссоздать Республику в прежнем ее великолепии. Обновлённое общество будет основано не на силе, а на интеллекте. И в нем каждому найдется достойное его заслуг место. При том условии, конечно, что он не выступит против нас. Замечу лишь, что этого не следовало бы делать никому. Я бы точно не советовал бы.

— А что вы сказали мастеру Йоде, когда хотели меня видеть? — спросил Скайуокер.

Органа вздохнул.

— Что я сказал мастеру Йоде, это совсем не важно сейчас. Мне нужно знать, что скажете вы. Энакин Скайуокер, я хотел бы видеть вас в числе наших союзников. Вы можете сослаться на вашу молодость и неопытность в делах политики. Это так. Но тем и лучше, что вы постигнете предвосходящий вас опыт в компании своих единомышленников. Система не совершенна, и ее следует исправить сообща.

— А какой она должна быть? — задал вопрос Энакин.

Сенатор едва заметно усмехнулся его заинтересованности.

— В то время, когда нужна твердость, мягкость неуместна. Решительность и твердость нам будут просто необходимы для свершения дел, направленных на исправление общей ситуации. Говорильню разводить мы не собираемся.

Энакин был почти со всем согласен, о чем говорил ему Органа. Поразительно, как различался образ этого человека в реальности и в сравнении с теми источниками, опираясь на которые он недавно писал конспект. Тем не менее, он нашел что сказать в ответ.

— Но почему вы не попросите мастера Йоду о помощи в осуществлении своих планов?

Органа протестующие поднял руку.

— О нет, только не сейчас. Знать про это ему не нужно. Беседа ведь происходит между нами, верно?

— Я могу сообщить ему, — сказал Скайуокер, внимательно глядя на Органу, — И моему учителю Оби-Вану Кеноби тоже.

— Вам никто не поверит. Да вы и не станете никому доносить. Энакин, мне искренне жаль, что наш разговор принимает такие, мм, напряженные формы. Поверьте, мне не хотелось бы, чтобы о нас сложилось неверное представление. Я вас уважаю, и не хотел бы доставлять вам неприятностей. Наше общение — это общение равных. Я ценю ваши способности как никто другой — может быть даже выше, чем ваши собственные наставники. Вы были бы ключевой фигурой в долгосрочной перспективе направленной на благо. От вас ведь не требуется ничего недостойного. Учитесь, развивайтесь, станьте рыцарем, затем мастер, потом вы займете кресло магистра. А много позже… Много позже вы возглавите Орден джедаев. Вот тогда и начнется наша плодотворная работа. К тому времени, мы с любезной Мон, возможно, сойдём с политической арены Республики. И вместо нас могут прийти другие люди, разделяющие наши стремления и идеи.

Органа на мгновение задержался, словно собираясь сказать самое важное.

— Вы знаете, я тоже знаком с историей вашего Храма. Извините, что не сказал вам об этом сразу Когда десант во главе с Дартом Малгусом ворвался в здание, ему противостояли джедаи, которыми командовал мастер Вен Зеллоу. В том жутком побоище благородный мастер погиб, а ситхи захватили не только сам Храм, но и атаковали Корусант. Вы должны сделать выбор, Энакин. Смею надеяться, что мастер Зеллоу отдал свою жизнь не напрасно. Что вы на это скажете?

Энакин заметно колебался.

— Я должен дать ответ прямо сейчас? — волнуясь спросил он.

Органа постарался успокоить парня.

— Нет. Конечно, вам нужно будет подумать. Я буду ждать вашего решения.

Скайуокер буквально выдохнул. Уж очень много навалилось на него за этот день — Ферус Олин со своей кляузой, истерика Сири Тачи, недовольство Оби-Вана и незримая тень Мейса Винду над всем этим. И теперь такое вот непростое предложение.

— Извините, мне нужно идти! — Энакин торопливо поклонился, и почти побежал, стараясь не оглядываться.

— Подумайте! — крикнул ему в след Органа.

Мотма прижалась к нему, словно ища защиты.

— Он донесет, — прошептала она Органе.

— Нет, — он повернул к ней голову, и улыбнулся, — Он не донесет. Иначе мы бы к нему не обратились. А теперь пойдем, впереди ещё очень долгая ночь.

Продолжение следует...