Часть 1. Энакин учит уроки

— Энакин!

— Да, учитель?!..

Оби-Ван Кеноби зашел в комнату своего ученика.

— Вот ты где — занимаешься? — сказал Оби-Ван с явным удовлетворением в голосе.

Энакин оторвался от монитора компьютера, и обернулся к учителю.

— Конечно! Я выполняю ваше задание — помните, вы сказали мне вчера сделать конспект о политическом строе Алдераана. Так что дописываю работу.

Кеноби улыбнулся. Вот уже целый месяц его падаван безвылазно находился в пределах Храма, посещая только библиотеку и тренировки. Впрочем, он отлучался несколько раз для встреч с друзьями, но только с разрешения учителя.

— Хорошо, только свет включи в комнате, а то зрение испортишь, — посоветовал Оби-Ван.

Ученик заерзал на кресле.

— Упс, простите… Виноват, сейчас исправлю. Вот! — он щелкнул пальцами, посылая волну Силы на переключатель. Свет послушно включился.

— Фокусник, — покачал головой Кеноби. Впрочем, он не сердился на Энакина, хотя тот явно преступил правила пользования своим даром. Скажем так, своим послушанием он заслужил некоторое поощрение, потому учитель предпочел не заметить его выходки.

— Знаешь, — обратился он к падавану, — Мне сейчас нужно будет отлучиться, — меня вызывает к себе магистр Винду. Он предлагает мне изучить и обсудить некий новый взгляд на использование Силы, который разрабатывается персонально им. Для этого требуется полная сосредоточенность, так что комлинк я отключу, чтобы нас не отвлекали.

Энакин вздохнул. Конечно, Оби-Вану необходимо поддерживать и совершенствовать свои теоретические знания по владению Силой. Хотя магистр Винду в последние пару лет вел себя довольно странно. И эта странность была инстинктивно неприятна Энакину, который, по возможности, старался держаться подальше от главы Совета.

— А это сколько времени вы будете отсутствовать? — спросил он у Кеноби.

— Философские рассуждения вряд ли продляться час или полтора. Возможно, я задержусь подольше.

Ты вот что — особо не засиживайся — еще полчаса и спать. Завтра тоже много забот и на целый день.

— Слушаюсь, учитель! — отсалютовал ему ученик, как рядовой старшему по званию.

Оби-Ван на это только усмехнулся, и вышел из комнаты.

Энакин почесал коротко стриженный затылок. Да, жаль, что учитель пошел к Винду — он и так довольно часто проводил свое время в Совете с магистрами. Что они там обсуждали, про это можно было только догадываться — хотя почему догадываться, Энакин знал наверняка, что говорили они, в том числе, и о нем самом.

Ну ладно, с другой стороны, отсутствие и занятость Кеноби играла ему на руку. До завершения работы оставалось написать несколько строк. Энакин справился с этим за пару минут и с облегчением поставил точку. Изучение политической системы Алдераана порядком поднадоела ему, пока он просматривал дополнительные материалы к конспекту. Эта планета славилась своей приверженностью к демократии и либерализму, и входила в так называемую «Старую четверку» — собственно Алдераан, а также Чандрилла, Раллтиир, Эсселесс — однотипных по своему политическому свойству планет, которые и передали основу зарождающейся Галактической Республике. Это было ошибкой, поскольку всю многотысячелетнюю историю, Республику раздирали внутренние конфликты, войны и мятежей, развитие регионов шло через пень-колоду, фактически установив градацию от высокоразвитых Центральных миров до захолустных Внешних регионов, к которым, кстати, относилось и формально не входившее в состав Республики Пространство Хаттов. И виной всему этому безобразию были либеральные воззрения ее правителей, навязавших свою волю остальному населению галактики.

Алдераан возглавлял король Бейл Престор Органа, который также занимал пост представителя своей планеты в Сенате. Энакин помнил этого мужчину, внешне выглядевшего вполне обаятельно, но вместе с тем, казалось, с двойным дном. Органа, в действительности, являлся весьма ловким и пронырливым политиканом, который публично в дебатах и частных беседах яро отстаивал собственные ультралиберальные взгляды. Сенаторов, подобных ему, было полным-полно, и все они год за годом подтачивали консервативное нутро галактического общества своей коррупцией, волюнтаризмом, и неоправданным пацифизмом.

Освободившись от задания, Энакин достал свой комлинк, собираясь сделать звонок. Пальцы привычно забегали по экрану комлинка, выбирая имя абонента. Увидев имя, парень улыбнулся доброй улыбкой, и отправил сигнал. Пристроив гаджет так, чтобы было удобней разговаривать, он ждал ответа. Секунды томились волнительно, и наконец ему откликнулись на вызов.

— Привет, Эни, — раздался мягкий девичий голос.

Энакин радостно оживился.

— Привет, Дарра. Чем сейчас занимаешься?

— Да особо ничем. А ты?

Паренек хмыкнул. Он разговаривал с Даррой Тел-Танисс, ученицей мастера-джедая Соэры Энтаны.

— Ну я тоже сейчас свободен. Вот и решил предложить тебе совершить совместную вечернюю прогулку. Как тебе идея?

— Мм… Ответ положительный, — было заметно, что идея Энакина ей понравилась.

— Тогда я заскочу к тебе, одна нога там, и другая нога тоже там. Жди меня, я быстро.

— Ага, давай, — раздалось в ответ.

Спрятав комлинк, юноша словно воспрял. Он одел на коричневую робу свой излюбленный черный табард, надел сапоги, и выскользнул из апартаментов, где он проживал совместно с Оби-Ваном. Энакин сразу перешел на бег, меряя комнаты и коридоры огромными шагами, чтобы побыстрее встретиться с той, что ждала его.

Продолжение следует...

Сообщение отредактировал Aivas Hartzig - 7.6.2023, 11:27

Часть 8 Только настоящее

В тот вечер Энакин так больше и не встретил Дарру — девушка не пришла на условленное место, и раздосадованный Скайуокер отправился бродить куда глаза глядят. День для него был насыщенным и наполненным негативными событиями, которые словно тяжелые, путанные цепи опали на его полечи. Как же трудно жить без тех, кто сможет искренне посочувствовать тебе, выслушать, дать совет. Юноша явственно чувствовал несправедливость, которую проявляли старшие джедаи по отношению к нему. Особенно отличался в этом Оби-Ван, который буквально третировал своего ученика, не давая развивать его умения самостоятельно. Будучи весьма посредственным джедаем, Кеноби явно завидовал успехам Скайуокера, постоянно ограничивая Энакина практически во всем. Он никогда не защищал Энакина перед Советом, обычно возглавляемым Мейсом Винду, и даже становился частью обвинения, когда магистры хотели устроить Избранному очередную взбучку.

Энакин в значительной степени научился вырабатывать самозащиту во время таких вот «разборов полетов», погружаясь в раздумья, и машинально отвечая на все претензии, которые ему предъявляли. О вспоминал о своей матери, Шми Скайуокер, которая осталась на Татуине после того, как мастер Квай-Гон Джинн забрал его с собой на Корусант, в Храм джедаев. Воодушевившись тем, что Энакин, по мнению Квай-Гона, был сотворен самой Силой, старый мастер собирался сделать его своим падаваном, чтобы с необычайным прилежанием обучить его всем премудростям Великой Силы, которую постиг сам. К большому сожалению, этому не суждено было случиться. Мастер Джинн трагически погиб в бою, но перед смертью высказал просьбу прежнему ученику Кеноби воспитать мальчика. Казалось, что Оби-Ван взялся за дело со всей серьезностью, и Энакин подумал, что обрел настоящего друга, которому платил привязанностью и добротой. Но у начальников молодого рыцаря имелись другие намерения и планы. Кеноби стал часто проводить время с мастерами Йодой и Винду. Последний особенно сильно влиял на Оби-Вана. После встреч с ним, Кеноби возвращался каким-то мрачным, а порой даже раздражительным, и срывался на ни в чем не повинном ученике, коря его за мнимую леность в учебе, гордость и заносчивость, которые, якобы, были присущи Скайуокеру.

Жизнь в Ордене для Энакина и так была не сахар. Он не пользовался популярностью у остальных учеников, бывших завистливой и трусливой кодлой, любивших распускать о нем разный оскорбительный вздор за его спиной, шушукаясь и смеясь на необычным падаваном. Но в открытую никто не смел высказывать Скайуокеру свои претензии — Энакин умел постоять за себя. Жизнь в полном опасностей далеком мире приучила его отвественности не только за себя, но и за тех очень немногих людей, кто смог разглядеть в нем добрую и отзывчивую натуру.

Он мог бы примириться наверное со всем, что происходило в стенах Храма. Кроме одного — главы Совета магистров Мейса Винду. С самой первой встречи Энакин понял, что это злой и жестокий человек, который неведомыми путями стал джедаем, бывшими в представлениях мальчика исключительно благородными созданиями. Но таковым из Совета был всего один джедай — мастер Иит Кот. Старый забрак хотел сам стать наставником Энакина, считая Оби-Вана слишком молодым и неопытным в таком серьёзном деле, как обучение падавана, но Йода в довольно резких тонах запретил ему. Кот лишь иногда мог общаться со Скайуокером, и всегда сравнивал паренька со своим погибшим другом Джинном. При упоминании о нем, лицо мастера излучало скорбь и даже какое-то раскаянье от некой тайны того, что происходило в прошлом. Однажды Энакин спросил его об этом, но Кот лишь покачал головой, и грустно ответил — «Я не сумел его спасти, хотя должен был». И дальше печально замолкал.

А Энакин продолжал жить своей жизнью. Он подрос, и у него появились другие увлечения и интересы. Наконец, он встретил самое прекрасное существо в своей, в общем-то безрадостной жизнь — он встретил Дарру. Эта девушка открыла ему новый, неизведанный ранее прекрасный мир, в который он вошел без сожалений расставшись с собственной девственностью. Для Дарры это тоже был первый опыт, и как славно было то, что она растаяла в объятьях красивого юноши, бывшего более мужественным, чем большинство его сверстников, и даже джедаев постарше.
Конечно, их бы страшно наказали за эту тайную страсть, и скорее всего изгнали бы из Ордена, если бы их связь раскрылась. На заступничество их учителей рассчитывать уж точно не приходилось. Но пока Великая Сила милосердно укрывала их любовь и их страсть друг к другу, бывшую вполне естественной в других условиях и в более здоровом окружении.

Энакин брел куда-то по галерее, вдыхая ароматы диковинных цветов. Ему хотелось набрать побольше воздуха в легкие и крикнуть — крикнуть на все пространство безумным воплем самой жизни. Как жаль, что рядом с ним нет Дарры, которая смотрела бы на него своими прекрасными глазами, полными затаенных желаний, и которых ему, и это надо признать, не без удовольствия своего и девушки, приходилось исполнять. У большинства джедаев, ведущих вынужденный целибат, уже происходили необратимые ментальные изменения. И лишь немногие решались переступать эту запретную черту — немногие из тех, кто действительно были самими собой в окружении того бедлама, что называлось служением Ордену.
Неожиданная мысль пришла Энакину в голову — а может быть Дарра просто немного припозднилась из-за своей строгой учительницы? Может быть она все-таки пришла, и ждет его, с недоумением разыскивая Энакина, и не видя его привычного статного облика среди обезьяноподобных фигур, одетых в мешковины, бессмысленно бредущих неведомо куда. Не как Энакин, с затаенной мечтой, а как тупые механизмы, выдрессированные за тысячу лет до того, как Республика окончательно рухнула в пучину коррупции и гнили. Той коррупции и гнили, какую олицетворяли собой такие политики как Бейл Престор Органа, Мон Мотма, и другие представители либеральной камарильи, мечтавшей захватить власть в свои руки, и по максимуму извратить естественные ценности, разделявшиеся большинством разумных жителей, не желавших терпеть разнообразных извращений и гадостей, которые несла народу демократия. Органа и Мотмы пытались сделать из него свое послушную марионетку, но он вовремя понял, к чему клониться этот разговор, поспешно ретировавшись прямо посреди вербовки. Пусть их.

Энакин развернулся, и бросился бегом большими прыжками назад. Там, он знал. Она пришла. Копна волос цвета огненной меди, милые зеленые, словно изумруды, глаза. Грустное, осунувшееся лицо, с обидой на отсутствие Энакина. Как он мог обмануть ее ожидания! А Великая Сила ласково подталкивала его вперед. Вот… Вот… Вот, знакомые золотые нити — Дарра там. Ноги Энакина сами летели вперед. К ней.
Девушка тоже почувствовала его присутствие в Силе, и радостно улыбнулась.
Словно непреодолимая ударная волна Энакин крепко обнял свое сокровище. Дарра прильнула к разгоряченной груди юноши, ощущая мощные удары его стально-лавового сердца, перекачивающего бурные потоки темной венозной, и ярко-красной артериальной крови. Крови Скайуокера, которая принадлежала ей полностью и без остатка.

— Хорошо, что ты пришел, — подняла она на него чудесный взор.

Он улыбнулся, целуя ее в лоб.

— Слишком многие хотели, чтобы этого не случилось. Ферус Олин, Оби-Ван и один сенатор собирались угнетать меня. Но я избавился от них. И вот, я перед тобой, — торжественно произнес он.
Дарра еще сильнее прижалась к нему, словно боясь того, что Энакин окажется неким мороком, и исчезнет, так и не поцеловав ее на прощание.

— Меня тоже умаяла моя наставница. Она сейчас отправилась на нижние уровни Корусанта, встречаться с неким информатором. И у меня появилось свободное время. Прости, за мое опоздание, — виновато сказала она.
Юноша вздохнул. Какое же это счастье, находиться рядом с любимым человеком.

— Пустяки, — ответил Энакин, — Это я должен просить у тебя прощение.

— У меня?! — воскликнула Дарра.

— Да, у тебя, — продолжил он, целуя теперь ее мягкую руку. — И я знаю, как загладить свою вину.

— Загладить свою… Ох… Умм… — смущенно проговорила она, догадываясь о способе извинения. — Наставница сказала, что вернется под утро. А я должна ложиться спать после медитации.
Энакин склонился над ней, и последние слова Дарра произнесла ему прямо в губы. Поцелуй на мгновение вырвал их из нездоровой обыденности, подарив им частицу волшебства.

— Нам хватит времени для медитации. Верно?

И они снова воссоединились.