Часть 1. Энакин учит уроки

— Энакин!

— Да, учитель?!..

Оби-Ван Кеноби зашел в комнату своего ученика.

— Вот ты где — занимаешься? — сказал Оби-Ван с явным удовлетворением в голосе.

Энакин оторвался от монитора компьютера, и обернулся к учителю.

— Конечно! Я выполняю ваше задание — помните, вы сказали мне вчера сделать конспект о политическом строе Алдераана. Так что дописываю работу.

Кеноби улыбнулся. Вот уже целый месяц его падаван безвылазно находился в пределах Храма, посещая только библиотеку и тренировки. Впрочем, он отлучался несколько раз для встреч с друзьями, но только с разрешения учителя.

— Хорошо, только свет включи в комнате, а то зрение испортишь, — посоветовал Оби-Ван.

Ученик заерзал на кресле.

— Упс, простите… Виноват, сейчас исправлю. Вот! — он щелкнул пальцами, посылая волну Силы на переключатель. Свет послушно включился.

— Фокусник, — покачал головой Кеноби. Впрочем, он не сердился на Энакина, хотя тот явно преступил правила пользования своим даром. Скажем так, своим послушанием он заслужил некоторое поощрение, потому учитель предпочел не заметить его выходки.

— Знаешь, — обратился он к падавану, — Мне сейчас нужно будет отлучиться, — меня вызывает к себе магистр Винду. Он предлагает мне изучить и обсудить некий новый взгляд на использование Силы, который разрабатывается персонально им. Для этого требуется полная сосредоточенность, так что комлинк я отключу, чтобы нас не отвлекали.

Энакин вздохнул. Конечно, Оби-Вану необходимо поддерживать и совершенствовать свои теоретические знания по владению Силой. Хотя магистр Винду в последние пару лет вел себя довольно странно. И эта странность была инстинктивно неприятна Энакину, который, по возможности, старался держаться подальше от главы Совета.

— А это сколько времени вы будете отсутствовать? — спросил он у Кеноби.

— Философские рассуждения вряд ли продляться час или полтора. Возможно, я задержусь подольше.

Ты вот что — особо не засиживайся — еще полчаса и спать. Завтра тоже много забот и на целый день.

— Слушаюсь, учитель! — отсалютовал ему ученик, как рядовой старшему по званию.

Оби-Ван на это только усмехнулся, и вышел из комнаты.

Энакин почесал коротко стриженный затылок. Да, жаль, что учитель пошел к Винду — он и так довольно часто проводил свое время в Совете с магистрами. Что они там обсуждали, про это можно было только догадываться — хотя почему догадываться, Энакин знал наверняка, что говорили они, в том числе, и о нем самом.

Ну ладно, с другой стороны, отсутствие и занятость Кеноби играла ему на руку. До завершения работы оставалось написать несколько строк. Энакин справился с этим за пару минут и с облегчением поставил точку. Изучение политической системы Алдераана порядком поднадоела ему, пока он просматривал дополнительные материалы к конспекту. Эта планета славилась своей приверженностью к демократии и либерализму, и входила в так называемую «Старую четверку» — собственно Алдераан, а также Чандрилла, Раллтиир, Эсселесс — однотипных по своему политическому свойству планет, которые и передали основу зарождающейся Галактической Республике. Это было ошибкой, поскольку всю многотысячелетнюю историю, Республику раздирали внутренние конфликты, войны и мятежей, развитие регионов шло через пень-колоду, фактически установив градацию от высокоразвитых Центральных миров до захолустных Внешних регионов, к которым, кстати, относилось и формально не входившее в состав Республики Пространство Хаттов. И виной всему этому безобразию были либеральные воззрения ее правителей, навязавших свою волю остальному населению галактики.

Алдераан возглавлял король Бейл Престор Органа, который также занимал пост представителя своей планеты в Сенате. Энакин помнил этого мужчину, внешне выглядевшего вполне обаятельно, но вместе с тем, казалось, с двойным дном. Органа, в действительности, являлся весьма ловким и пронырливым политиканом, который публично в дебатах и частных беседах яро отстаивал собственные ультралиберальные взгляды. Сенаторов, подобных ему, было полным-полно, и все они год за годом подтачивали консервативное нутро галактического общества своей коррупцией, волюнтаризмом, и неоправданным пацифизмом.

Освободившись от задания, Энакин достал свой комлинк, собираясь сделать звонок. Пальцы привычно забегали по экрану комлинка, выбирая имя абонента. Увидев имя, парень улыбнулся доброй улыбкой, и отправил сигнал. Пристроив гаджет так, чтобы было удобней разговаривать, он ждал ответа. Секунды томились волнительно, и наконец ему откликнулись на вызов.

— Привет, Эни, — раздался мягкий девичий голос.

Энакин радостно оживился.

— Привет, Дарра. Чем сейчас занимаешься?

— Да особо ничем. А ты?

Паренек хмыкнул. Он разговаривал с Даррой Тел-Танисс, ученицей мастера-джедая Соэры Энтаны.

— Ну я тоже сейчас свободен. Вот и решил предложить тебе совершить совместную вечернюю прогулку. Как тебе идея?

— Мм… Ответ положительный, — было заметно, что идея Энакина ей понравилась.

— Тогда я заскочу к тебе, одна нога там, и другая нога тоже там. Жди меня, я быстро.

— Ага, давай, — раздалось в ответ.

Спрятав комлинк, юноша словно воспрял. Он одел на коричневую робу свой излюбленный черный табард, надел сапоги, и выскользнул из апартаментов, где он проживал совместно с Оби-Ваном. Энакин сразу перешел на бег, меряя комнаты и коридоры огромными шагами, чтобы побыстрее встретиться с той, что ждала его.

Продолжение следует...

Сообщение отредактировал Aivas Hartzig - 7.6.2023, 11:27

Часть 2. Он и Она

Поцелуй получился желанным, долгим и тягучим…

Они встретились в тени колонн второго уровня, вдали от любопытных глаз и всевидящих камер службы безопасности.

Энакин обнимал Дарру за талию, а та, прижимаясь к нему всем телом, обвивала руками его шею. Их губы и языки переплетались в единении, несущем блаженство им обоим. Они разорвали свой поцелуй только для того, чтобы сказать друг-другу важные слова.

— Я люблю тебя, — сказал ей Энакин, вглядываясь в далекую и чарующую глубину ее прекрасных глаз.

— И я тебя люблю, — произнесла Дарра, ловя на себе его добрый взгляд.

— Я сильнее тебя люблю…

— Нет, я… — ответила она.

Оба фыркнули смешком в один момент. Было немного забавно признаваться в любви через три месяца после того, как они начали встречаться. Впрочем, и на их прошлом свидании они говорили такие же теплые слова.

Энакин снова запечатлел поцелуй на ее устах. Он был не менее великолепен, чем предыдущий, и Дарра охотно откликнулась на него, впрочем, как и всегда.

— О, Сила! Какой же ты нежный! — переводя дух, произнесла Дарра.

Энакин коснулся ее волос — приятный запах девушки ему очень нравился. Нравилось ласкать ее губы и шею, понимая, что они теперь пара, пусть им и пришлось преступить ненормальные правила Ордена.

***

Во время их последнего совместного задания, которое окончилось кровавой бойней, падаван Ферус Олин, будучи старшим в группе, запаниковал и приказал отступать. Не дожидаясь общего скоординированного отхода, он бросился бежать, фактически бросив остальных. Ребята отбивались изо всех сил, но Дарру ранило и Энакин, прикрывая ее, поспешил увести в безопасное место. Тру Вельд кое-как отбился от наседавших врагов, но был обижен на Скайуокера за то, что ему пришлось сражаться в одиночку. Печального происшествия с Даррой он, почему-то, не учитывал. Тру высказал претензии Энакину прямо в палате, где лежала раненая, нисколько не смущаясь ее присутствия при разговоре, но тот не стал с ним спорить, и просто выгнал вон. После этих разборок Энакин остался в палате, поддерживая Дарру, и следя за процедурой лечения. Хотя рана была опасна, но девушку успели доставить вовремя, оказать необходимую медицинскую помощь и прооперировать, после чего она начала медленно поправляться.

Соэра Этана, учитель Дарры, явилась уже после операции, и сухо поблагодарила Скайуокера.

— Я благодарю вас, падаван. Вы спасли Дарре жизнь. Но ученики Олин и Вельд выдвигают обвинения в том, что ваши действия привели к срыву задания. Что вы на это скажете?

Юноша спокойно выслушал заявление мастера.

— Ферус слишком много на себя взял, когда приказал нам рас сосредоточится. Как оказалось, противник превосходил нас числом, чего он не учел и попросту сбежал. А потом Дарру ранили, и мне пришлось вытаскивать ее из боя. Тру нас прикрывал, но чем он остался недоволен, я в итоге так и не понял.

Мастер Этана смерила его несколько надменным взглядом.

— Хорошо, я вас услышала. Но вас хотят выслушать и в Совете. Надеюсь, что ваши показания не будут казаться уважаемым магистрам вымыслом.

— Я тоже на это надеюсь, — спокойно ответил Энакин.

Этана что-то неразборчиво буркнула, и, посмотрев через стекло на свою лежащую на койке ученицу, покинула медицинский блок.

Энакин был единственным человеком, который регулярно приходил к Дарре, осведомляясь о ее здоровье — больше ее никто не посещал.

А после ее выздоровления состоялись разбирательства в Совете. В темном зале Собрания, за окнами которого виднелся ночной Корусант, они стояли бок о бок — Энакин и Дарра, упрямо смотря на мрачно восседавшего перед ними на своем кресле магистра Винду. Дарра подтвердила все слова Энакина, но темный мастер джедай вынес свое решение, основываясь на доносах Олина и Вельда — Скауйокер подвергся дисциплинарному наказанию. Он принял это стоически, а Дарра расстроилась из-за того, что им не поверили. Они вместе покинули Совет, опечаленные неприятными событиями.

— Что ты теперь будешь делать? — спросила девушка Энакина, когда они шли по коридору.

— Ну, мне было сказано явиться завтра на отработку, — ответил юноша.

— Нет, извини, я хотела спросить по-другому. У тебя не поменялось отношение ко мне? Я так и не сумела тебе помочь, — грустно поправилась она.

Энакин обернулся к ней. Девушка остановилась, неловко справляясь с волнением.

— Почему ты думаешь, что мое отношение к тебе поменяется? Вовсе нет. Мне жаль, что отсутствовал Оби-Ван. Я думаю, он многое бы понял из того, что происходило сегодня на Совете, — спокойным голосом возразил Энакин.

Неожиданно, он почувствовал прикосновение ее ладони к своей руке. Энакин вздрогнул от потока теплоты, исходящую от Дарры.

— Если хочешь, я отпрошусь у своего мастера, и приду завтра к тебе на отработку, — подняла она свое такое милое и немного осунувшееся после трудного дня лицо. Их взгляды встретились. И в этой встрече родилось какое-то доселе неведомое чувство, которое Энакин ранее не испытывал.

— Хочу… Если тебе… Если тебе будет удобно… — слова куда-то пропадали из речи.

Кажется девушка почувствовала нечто похожее. Она вспыхнула, и быстро чмокнула Энакина в щеку. И мелькнув длинным огненно-красным хвостом волос, сразу же кинулась смущенная прочь, крикнув на бегу.

— Я приду завтра! Обязательно приду!

Продолжение следует...

Часть 3. Тайный план

Они едва успели выйти из своего укромного места, как лицом к лицу столкнулись с Ферусом и Тру. Можно было подумать, что встреча была неслучайной, и парни выследили парочку влюбленных, когда те миловались, полагая себя в безопасности и укрытости от посторонних глаз.

Увидав их, Ферус, рослый парень, комплекцией похожей на Энакина, криво усмехнулся.

— Вот так так — кто это тут у нас? Падаван Скайуокер и падаван Тел-Танисс своими собственными персонами. Ба, и что вы делали в таком не предназначенном для «тренировок» месте? Вы же тренировались, правда? — едко спросил он.

Намек был однозначен, и Дарра покраснела так, что ей пришлось спрятаться за спину Энакина. Юноша же едва не вспыхнул от гнева, но вовремя взял себя в руки. Ферус с Тру, в свою очередь, нагло улыбались, разглядывая их.

— Нет, конечно, — возразил Энакин, — Мы шли в библиотеку, а вот вы как раз идете в противоположную сторону. Падаваны Олин и Вельд, может это вы решили «потренироваться» в этом уединенном местечке?

Улыбки сразу слетели с лиц оппонентов. Скайуокер задел их за живое своим высказыванием.

— Ах ты гаденыш, — прошипел Ферус сквозь зубы, — Шутить изволишь, да?!

У Энакина от оскорблений словно бы потемнело в глазах. На этот раз он не сдержался, и сжав кулаки, шагнул им на встречу. Те испуганно шарахнулись от него, но Дарра успела перехватить Энакина за плечо правой руки, едва не повиснув на нем.

— Нет, Эни, — прошу тебя, не надо! — воскликнула она.

Она понимала, во что может вылиться этот конфликт. Конечно, им подстроили пакость, но на Энакине и так висело дисциплинарное взыскание, а тут еще и возможная драка усугубит дело.

Энакин остановился, и приобнял ладони Дарры на своем предплечье своей левой рукой. Повернув к ней голову, он увидел умоляющие глаза девушки.

— Конечно, прости меня, — улыбнулся он ей. — А вы, — это прозвучало уже в адрес Феруса и Тру, — Валите отсюда! Быстро!

Олин и Вельд, предусмотрительно отбежавшие от него на пару шагов, больше не скалились, понимая, что Скайуокер может запросто их отделать, но Ферус видимо решил оставить последнее слово за собой.

— Гляди сам не свали из Ордена, татуинский головорез. Как тебя только в джедаи взяли, бродяга?!

Но эти слова Ферус произнес уже убегая вслед за Тру.

Энакин остался стоять в полу обнимку с Даррой. Она все еще не отпускала его, боясь что парень бросится за ними в погоню.

— Ну, все, все, любимая, — мягко проговорил Энакин, — Мы можем идти.

Наконец, она его отпустила, и улыбнулась в ответ.

— Хорошо, что ты меня послушался. Я боялась, что ты нападешь на них. А ведь у тебя и без этого неприятности, и я…

Она стояла перед ним такая милая, что Энакину очень сильно захотелось ее обнять и прижать к сердцу. Но проклятые камеры слежения бесстрастно наблюдали за ними, ведь они теперь находились в доступном для обзора месте.

— Мне приятна твоя забота. Ты — та награда, дарованная мне самой Силой. Бесценная награда. Идем, на всякий случай заглянем в библиотеку.

Дарра согласно кивнула, и они отправились в названое место. Со стороны любой наблюдатель мог подтвердить, что молодые джедаи просто идут по своим делам. Им нельзя было выдавать чувств, которые они испытывали друг к другу, ибо эти чувства были бы оболганы и опорочены. А сами они унижены и подвержены самой жесткой обструкции, которая только была бы возможна в подобном случае.

***

Ферус и Тру вышли на открытую террасу. Сильный ветер трепал их одежду, но они упрямо стояли на открытом месте. Олин весь кипел — он понимал, что опозорился на глазах у Дарры. Девушки, внимания которой он безуспешно добивался. Почему она предпочла Энакина, а не его, Ферус не понимал. Да, конечно, этот апаш с Татуина был весьма смазлив, но ведь он и сам был недурен собой и часто ловил на себе заинтересованные взгляды других учениц. Но Дарра нравилась ему какой-то всепоглощающей страстью. Ферус хотел обладать ей так, как обладают трофеем, доставшимся в качестве награды за усердие и смекалку. Разумеется он понимал характер взаимоотношений между Даррой и Скайуокером, и знал, что они нарушают кодекс. Он бы может и донес куда следует в таких случаях — а именно в Совет, но его сдерживали две вещи — первое, доказательства у него отсутствовали, кроме его убежденности в том, что Энакин парень Дарры, а Дарра, соответственно, девушка Энакина. С такими голыми предположениями, он и сам нарвался бы на неприятности — некоторые магистры весьма не любили «наушников». И второй фактор — он не хотел, чтобы при этом пострадала Дарра. А то, что она пострадает не было сомнений. Вот как бы убрать Энакина от нее, предварительно подставив этого босяка в чем-нибудь, и выставить в невыгодном свете?

Ферус ломал голову, но не находил ответа.

— Слушай, Ферус, как нам теперь быть? — нарушил тишину Тру.

Олин, будучи в непростых раздумьях, посмотрел на него.

— В смысле быть? Ты имеешь в виду «что делать»? — спросил он.

Туфанец поморщился от непонятливости своего приятеля.

— У меня есть предложение, — заявил Тру.

— И какое же? — небрежно поинтересовался Олин.

— Наши учителя — мой Рай-Гоул и твой Сири Тачи дружат ведь с Оби-Ваном.

— Ну и что, что дружат, — ты говори яснее, а то ходишь вокруг да около, — недовольно сказал Ферус.

Что там задумал Тру, он пока не понимал.

А тот словно загорелся какой-то идей, и приблизившись к Ферусу, торопливо, словно боясь что его прервут или перебьют, высказал свой план действий.

— Что если нам действовать через них? Ну, то есть, говорить им о том, что мы замечаем за Энакином всяческие косяки и нарушения. Одним словом, скафнить. А они, в свою очередь, пусть на него жалуются Оби-Вану. А тому придется принимать меры. И меры будут жесткими, там и до Совета опять дойдет. И может так случиться, что отправится этот оборванец обратно на свою пустынную планетку. Видишь, все просто.

— А Дарра достанется мне?! Я правильно понимаю? — начал проникаться коварным планом своего приятеля Ферус.

— Ну, не сразу — придется набраться терпения. Сначала она будет грустная ходить, вспоминать своего ненаглядного Эничку, печалиться там всяко. Главное ее утешить, оказать поддержку, быть нужным в этот момент. Ты главное вертись все время неподалеку, она и обратит на тебя внимание.

— Вертись… — фыркнул Олин, — Я что тебе — кот?

— Ну прости, не так выразился, — произнес Тру, — Но если ты не хочешь, то я…

— А ну стоп, осади назад! — потребовал от него Ферус, — Я так и поступлю. Энакина под каток джедайского правосудия, а Дарру под меня, — он сладострастно улыбнулся. — Да ты гений просто!

— Ага, — хихикнул довольный Тру.

Ему было приятно, что Ферус похвалил его.

Тот похлопал Тру по-плечу.

— Значит правильные ты книжки в библиотеке читаешь, дорогой друг. А теперь пойдем, приступим к реализации нашего плана.

Ветер, казалось, усилился, прогоняя обоих падаванов с террасы. Но природной стихии было не сравниться с той бурей, которую они готовили против своего соперника, не сделавшего им ничего плохого.

Но они все равно его иррационально ненавидели.

Продолжение слелует...

Часть 4. Оби-Ван принимает решение

Оби-Ван разговарил по голопроектору с мастером Пло Куном, когда его нашла Сири Тачи. Молодая женщина из вежливости не стала вмешиваться в разговор собеседников. Однако Кеноби понял, что у нее к нему имеется какое-то дело, возможно что срочное. Извинившись перед келдорианином он отключил связь и повернулся к ней.

— Здравствуй, Сири, — тепло поприветствовал ее рыцарь.

— Здравствуй, Оби-Ван, — хмурясь ответила она и сделала несколько шагов навстречу к нему.

Заметив неважное настроение своей подруги, Кеноби удивленно спросил.

— Что-то произошло — на тебе лица нет?

Тачи сложила руки на груди, словно подчеркивая серьезность разговора.

— Да, случилась очень неприятная вещь, Оби-Ван. Твой ученик, Энакин Скайуокер, угрожал моему падавану, Ферусу, что изобьет его.

Вот теперь Кеноби действительно удивился — нет, не тому что Энакин проявил агрессию. Рыцарь знал, что Скайуокера не исправить — только магистр Винду имел над ним какую-то странную власть. Ему даже казалось, что не ведающий страха светловолосый парень боится главы Совета. Он считал полезным как можно чаще приводить Скайуокера в Совет — пусть досточтимые магистры направляют ученика на путь истинный.

Тем не менее, Оби-Ван переспросил Сири.

— Энакин угрожал Ферусу?

Та кивнула, подтверждая сказанное.

— И не только ему, но и другому ученику — Тру Вельду. Я понимаю, в какую ситуацию ставлю тебя, но больше так продолжаться не может. Я не прошу тебя поговорить с ним — прости меня, но здесь нужно действовать по другому.

Кеноби сник. Настрой его подруги явственно свидетельствовал о том, что на этот раз его ученик действительно перешел все границы. Правда раньше с ним такого не случалось — юноша дружил с несколькими другими падаванами в течении ряда лет, и всегда поддерживал приятельские отношения, не ссорясь с ними. Но угроза физического насилия, это было что-то новое.

— А в чем, собственно, причина такого поведения? У них вышел какой-то конфликт? — поинтересовался Оби-Ван.

Сири тяжело вздохнула. Какой же он непонятливый.

— Да, да-да!.. Совершенно точно — конфликт. Ферус и Тру шли на медитацию, когда встретились с ним и с Даррой Тел-Танисс, ученицей Соэры Энтаны.

— Я знаю ее, — вставил словечко Кеноби.

Тачи продолжила.

— Так вот, они обратились к Энакину с каким то самым пустяковым вопросом. А тот начал локти закатывать. Еще немного, и точно случилась бы драка, но девочка его остановила.

Оби-Ван призадумался. Все, что он сейчас услышал, было очень неприятно. Неужели его ученик, рисуясь перед своей знакомой, решился на такой поступок? И хорошо, что его еще и удержали. Как же стыдно теперь.

Он хмыкнул.

— Значит, опять визит в Совет. Знаешь, мне не хотелось бы этого делать. Магистры могут счесть меня неумехой, и лишить возможности обучать Энакина. Кроме того, это отразиться на моей репутации не самым лучшим образом.

Джедайка всплеснула руками словно в сильном негодовании.

— Значит ты хочешь позволить ему и дальше угрожать бедным мальчикам? А если твой ученик воплотит в жизнь свои угрозы, и все-таки изобьет их? Он не ведет себя как младший джедай. Уж лучше бы он оставался там, где вы его подобрали! С такими замашками его место в какой-нибудь банде, но не в благородном Храме, принадлежащим Светлой Стороны Силы

— Но Сири!..

— Никаких «но», Оби-Ван! Тебе нужно действовать твердо. Заставь своего ученика подчиняться тебе. Пусть он принесет свои извинения Ферусу и Тру за свое поведение. И тогда, может быть, я смягчу свою позицию.

Кеноби понуро стоял у большой приборной доски. Вечно у него проблемы из-за Энакина. Как же это все ему надоело! Постоянно то одно, то другое. Раньше он сбегал из Храма, а теперь вот стал более открыто проявлять свой жесткий характер. Откуда он у него? Дурная наследственность? На самом деле не важно. Пусть падаван и хорошо учиться, но это еще не все. Нужно лояльность, нужна покорность. И Кеноби добьется этого от Скайуокера, наконец.

— Ты права, Сири, — решительно произнес он, — Давай найдём Энакина, и разрешим эту проблему.


Прошло всего пара дней, как они не виделись, а Дарра уже не могла обходиться без Энакина, — без его присутствия рядом с ней. Без сильных рук тайком качающих ее, когда они оставались наедине, без ободряющих слов, поддерживающих и таких теплых. Без его синих, бездонных глаз, в которых она однажды утонула безвозвратно. И без его нежных губ, ласкающих ее губы… Ей очень нужно найти его, чтобы снова пропасть в его крепких объятьях, забыться от этой угрюмой повседневности, ощутить себя под надежной защитой.

Едва выполнив задание своего мастера, Дарра было засобиралась уйти.

— Куда это ты собралась? — сурово произнесла Энтана.

Девушка вздрогнула.

— Но вы же сказали мне, что как только мы закончим, я должна буду отправиться к учителю Кеноби?

Энтана покачала головой.

— Я изменила свое решение, — последовал ответ.

Все надежды Дарры на встречу с Энакином хоть на пять минут, грозили обрушиться.

— Но почему, учитель? — спросила она.

— Какая разница! Я не обязана отчитываться перед тобой. Ты моя ученица, а значит должна выполнять мою волю — вспомни, что об этом говориться в кодексе джедаев. Эти постулаты никому не должно нарушать.

Выслушав упрек джедайки, Дарра низко поклонилась ей.

— Простите меня учитель.

Видя ее покорность, Энтана снисходительно улыбнулась.

— А теперь возьми свой светомеч, и повтори вчерашний урок от начала и до конца.

Девушке стало грустно от того, что ее встреча с Энакином не состоится, но она постаралась поглубже убрать свою печаль.

— Хорошо, учитель. Я начинаю, — активируя светомеч произнесла она, и заняла боевую стойку.

Но про себя она твердо решила сегодня же увидеться с ним.

Продолжение следует...

Сообщение отредактировал Aivas Hartzig - 12.6.2023, 14:35

Часть 5. Подлость

Энакин молча стоял перед осуждающим взором Оби-Вана.

Кеноби, в сопровождении Сири Тачи и Феруса Олина, нашли Скауйокера в техническом отделе Ордена. Юноша ремонтировал дроида-послушника, который присматривал за малышней из юнглингов в отсутствии кого-то из джедаев во время занятий или тренировок. За эту работу он взялся по поручению мастера Йоды, бывшим наставником для нескольких кланов такой вот молодой поросли.

Это дело Энакин любил. Он вообще довольно часто посещал это место, заведя привычку еще с юности, почти сразу после того, как попал в Храм. Здесь все напоминало о прежней жизни. Нет, на ремонтный бокс Уотто это совсем не было похоже. Масштабы отдела просто поражали — здесь можно было сконструировать и собрать почти все, вплоть легких истребителей. Восторг Энакина сложно было описать: наконец он применит свои способности в нужном направлении. Не имея профильного образования, и бывшего всего лишь самоучкой, пусть и талантливым, своими успехами он обратил на себя внимание признанных спецов. В том числе и руководителя отдела, мастера-джедая Али-Аланна. Мастеру понравился серьезный и толковый паренек, который всегда основательно брался за работу. Али-Аланн даже простил размолвку, которая произошла несколько лет назад, когда Энакин невольно подставил его в одной неприятной ситуации.

И вот теперь Скайуокера обнаружили прямо за рабочим столом с отверткой в руке.

Оби-Ван, негодуя, выступил перед учеником.

— Энакин! Рыцарь Тачи сообщила мне, что ты собирался избить Феруса Олина! Как это понимать?!

Юноша посмотрел на стоящих джедаев. Что они ожидают от него услышать — признание? Пусть, он не станет отрицать.

— Да, собирался… Собирался проучить его как следует. Потому что он подлец!..

Услышав эти слова, Кеноби буквально задохнулся от возмущения, а Тачи изумленно вытаращила глаза.

— А… — Оби-Ван даже не сразу нашелся что ответить на это, без всякого сомнения, наглое заявление, — Ну знаешь, это нахальство. Так себя вести!..

Его поддержала Сири Тачи.

— Энакин, как тебе не стыдно, бессовестный ты агрессор?! Ты даже не стыдишься присутствия своего учителя, заявляя такое. Ферус благородный и чистый мальчик, который едва не пострадал от твоего неспровоцированного нападения. Немедленно извинись перед ним! Ферус! — позвала она его.

Падаван Олин выступил из-за ее спины с понурой головой.

— Я говорил вам, уважаемый рыцарь Кеноби, что Энакина влечет темная сторона. Он даже не считает нужным скрывать свои замыслы, и с легкостью во всем признался. И при этом снова оскорбил меня, — жалобным голосом проговорил падаван.

Отвлекшись на Феруса, Оби-Ван снова обратил свое внимание на ученика — такого дерзкого, непокорного. Он видимо уже забыл, благодаря кому вообще стал джедаем? Никому в Ордене Скайуокер нужен не был, кроме теперь уже покойного мастера Квай-Гона Джинна. Но он погиб семь лет назад, и только благодаря настойчивости Кеноби Энакина взяли в Храм. И вот так теперь ученик платит ему за проявленное внимание и доброту. Как хорошо, что магистр Винду помогает советами. Винду и другие магистры, помимо того, что часто назидательно пропесочивают паренька на собраниях — иначе на него вообще бы не было никакой управы.

— Извинись перед Ферусом! — грозно велел Оби-Ван Энакину.

— Нет!

Рыцарь был ошарашен ответом. Ах, наглец!

— Энакин — это мой приказ!

Юноша только тряхнул головой в негодовании.

— Не буду. Пусть Ферус скажет во всеуслышание, почему вообще случился этот конфликт. Или заткнется.

Сири нервно дергала Оби-Вана за рукав робы.

— Ты же слышишь, что он заявляет?! Оби-Ван, ты должен пресечь его безобразную выходку! Мало того, что он признался в нарушении порядка, он продолжает вести себя вызывающим образом!..

Оби-Ван был сбит с толку — Энакин не выказывал почтения, очевидно считая себя правым в этом деле.

— Ферус, о чем он говорит? — впервые догадался спросить ученика Тачи Оби-Ван.

Ферус оробел. Про себя он радовался, что Энакин закусил удила, все более распаляя старших джедаев. На этом, собственно, и строился весь расчет их с Тру интриги против своего соперника, которого они считали тупой деревенщиной. Но подоплека дела совершенно иной, чем заявил он Тачи. Было очень нежелательно, если она появится на всеобщее обозрение.

Несмело он ответил.

— Мы шли с Тру Вельдом по своим делам, когда нам встретился Энакин.

— И он что, сразу стал угрожать вам? Или там произошло что-то еще? — сурово спросил Феруса Оби-Ван.

— Ну, нет, — на лице падавана застыла заискивающая улыбочка.

Энакин с волнением ждал его ответа. Раскрывать присутствие Дарры ему не хотелось. Неизвестно как могло повернуться дело. Пусть пока остается в тайне, как можно дольше. По каким-то причинам Ферус тоже ничего не заявил о девушке.

— Он сказал нам, чтобы мы не шлялись, где вздумается. Слово за слово, и вот… — солгал Олин, разводя, руками.

— Так значит он не сразу хотел напасть на вас, а между вами был диалог?

— Да, рыцарь Кеноби. Мы поговорили и…

— Все ясно, — остановил его Оби-Ван, — Энакин, это так?

Скайуокер усмехнулся.

— Вообще-то не совсем. Первым заговорил Ферус, а не я. Я всего лишь ему ответил.

— Ответил так, что мой бедный ученик… — запричитала было рыцарь Тачи.

Оби-Ван окинул ее взглядом.

— Сири, прошу тебя — прекрати, пожалуйста. А ты Энакин, пусть даже и не начал первым, но в этом деле также есть твоя вина.

Юноша негодуя подернул плечами.

— Я не начинал первым, но собирался поставить Феруса на место, это правда.

— Опять ты за старое?! — возмутился Кеноби, — Знаешь, я думаю, что этот вопрос сможет разрешить только Совет. Магистр Винду, наверное, даст добро выслушать твою версию, Энакин. А также твою, Ферус, — сказал он уже Олину.

— Нужно было сразу туда идти, — поддакнула Сири, — В Совете прибывает мудрость, как говорит мастер Йода.

Оби-Ван достал комлинк.

— Я позвоню магистру Винду. А ты пока прибери свой рабочий стол.

Ферус улыбнулся, когда заметил, с какой неохотой складывает Энакин свои инструменты в ящик. Все же есть на тебя управа, оборвыш, есть и будет.

Магистр Винду выслушал Оби-Вана, и был так любезен, что согласился созвать узкий состав Совета, для разбора этой ситуации.

— Ты все слышал, ученик? — сказал Оби-Ван Энакину.

Тот молча кивнул.

— Тогда идёмте.

И они все вместе направились к выходу.

Продолжение следует...

Часть 6. Веление Йоды

Однако осуществить задуманное — совершить визит к магистру Винду — у Оби-Вана не получилось. Магистр Йода, позвонив ему на комлинк, по какой-то своей надобности вызвал Энакина к себе на разговор. Подробности предстоящей беседы он не сообщил, и Кеноби, теряясь в догадках, с видимой неохотой отпустил ученика. Поняв, что Скайуокер уходит от наказания, Олин скорчил злобную гримасу, и Тачи попробовала возмущаться решением главы.

— Оби-Ван, ты должен был сообщить мастеру Йоде о том, что сотворил твой ученик. Это нельзя оставить просто так — нас ждут в Совете!

Кеноби обернулся к ней, пряча комлинк в карман плаща, и не сдержал резких слов для ответа.

— А что я, по твоему, должен сейчас сделать? Проигнорировать прямое распоряжение главы нашего Ордена? Думаю, что беды не будет — попробуем объясниться с магистром Винду без Энакина.

Сири надулась и демонстративно отвернулась от коллеги, негодуя. Она была недовольна его нерешительностью. Оби-Ван это понял, но виду не подал, хотя также был рассержен ее неуступчивостью.

В этот момент раздался голос Феруса.

— Рыцарь Кеноби, но без падавана Скайуокера не имеет смысла вести какую бы то ни было воспитательную беседу. Я…

— «Лишь хочу избавиться от головомойки», так, падаван? — произнес Оби-Ван.

Олин смутился и отступил. Рыцарь правильно угадал его намерение. Показываться перед Винду ученику совсем не хотелось. В последнее время глава Совета сильно изменился, и сделался еще более угрюмым и мрачным, чем был прежде. Он довольно много времени проводил в библиотеке — Ферус часто его там встречал. Магистр стал захаживать туда вместе с другими участниками Совета Пло Куном и Ки-Ади-Манди. Поговаривали, что они ищут какие-то тайные знания, могущие открыть в носителях Силы такие возможности, и которые многие посчитали бы неестественными. Что это были за знания, Ферус понятия не имел, но внешний вид старших джедаев, после таких вот библиотечных посиделок, невольно вызывал в нем тревогу.

Оби-Ван между тем обратился к своему безучастно стоявшему падавану.

— Энакин, мастер Йода велит направить тебе к нему. Я вынужден подчиниться, но хочу тебе напомнить, как только ты освободишься, мы продолжим разбирательство этого дела. А сейчас можешь идти.

— Хорошо, учитель, — сухо поклонился Энакин, после чего отправился на встречу к Йоде. но внутренне он ликовал — встречаться с сумрачным Винду ему совершенно не хотелось.

На ходу приветствуя других джедаев, шедших по своим делам, Энакин спустился вниз по большой лестнице и оказался в огромном холле. Возле статуи он увидел мастера Йоду, о чем то беседовавшего с небольшой группой людей. Старый глава Ордена важно прохаживался взад-вперед, опираясь на тросточку, и, как всегда, в свойственной ему манере вел разговор с собеседниками.

Энакин еще издали увидел в них представительных деятелей, возможно, сенаторов или же членов регионального правительства, но долго ломать голову над вопросом о том, кем были эти личности, ему не пришлось. Почувствовав его присутствие, Йода прервал свою речь и подозвал его к себе.

— Умм, а вот и Скайуокер юный, как вижу я. Ко мне ты подойди, есть разговор к тебе, — сказал он подошедшему юноше.

Оказавшись рядом с группой, Энакин первым делом послушно поклонился Йоде.

— Добрый день, мастер. Добрый день, уважаемые господа, — произнес он в адрес посетителей, с любопытством рассматривая их.

— Я вызывал тебя для того, чтобы ты мог провести небольшую экскурсию по Храму для гостей, — ответствовал Йода, опираясь обеими ручками на тросточку.

Это решение старого мастера несказанно удивило Энакина. От вызова он ожидал чего угодно, но только не предложение побывать в должности экскурсовода. Да и сама ситуация была очень странной. Почему и зачем это нужно самому Йоде, и тем более говорить об этом Энакину?

Нельзя сказать, чтобы Храм был запретным местом для посторонних — иногда сюда захаживали делегации зажиточных горожан и гостей столицы с тугой мошной. Таких туристов всегда принимали наиболее радушно. Связи Ордена с внешним миром наиболее активно развивались посредством таких контактов. Скайуокеру приходилось слышать различные конспирологические теории о том, что джедаи имеют свое лобби в Сенате Республики и тайно влияют на многие политические решения, принимаемые народными избранниками. Впрочем, чисто технически не все они были избраны. Многих назначали вышестоящие власти планет, систем или даже целых секторов, президенты или короли, прежде всего исходя из принципов лояльности. Может и теперь перед ним такая вот группа людей?

Энакин на всякий случай сосредоточился, не желая выглядеть простофилей. Он узнал Бейла Престора Органы, представителя от Алдераана, человека очень богатого и значимого. Всегда роскошно одетый, буквально лоснившийся от чувства собственного величия, Органа был довольно неприятным типом из тех, к которым Энакин относился наиболее неприязненно. Такие люди вечно что-то воображали, полагая себя центром мироздания. Скайуокеру несколько раз приходилось встречаться с ним в приемной канцлера Палпатина. Рядом с алдераанцем стояла рыжеволосая женщина, нарядно одетая, которая молчаливо слушала разглагольствования мастера Йоды.

— Да-да-да, как я сказал, так и будет, — продолжил мастер, постукивая палочкой о пол, — Сопроводит он вас, друзья мои, — это он сказал уже людям, — Послушен должен быть он.

Органа развел руками.

— Ну конечно, — я благодарю вас, мастер Йода. Я немного знаком с падаваном Скайуокером, и надеюсь еще больше подружиться с этим замечательным молодым человеком. Что скажешь, Мон? — а эта фраза предназначалась для женщины, которая со всей деланной любезностью улыбнулась Энакину.

— Скажу, что это замечательный выбор. Я присоединяюсь к твой благодарности, Бейл, высказанной тобой в адрес досточтимого главы Ордена.

Йода лишь кивнул на стандартные фразы этикета, и проворчал как обычно.

— Постарайся исполнить ожидания наших гостей, Скайукер юный. Сегодня, ты — лицо всех джедаев!

Энакин склонил голову в знак почтения.

— Да, мастер. Как скажете.

Он посмотрел на стоявших людей, ожидающих его слова или действия. Ну что же, все не так уж плохо. По крайней мере, ему не нужно держать девятый вал обвинений и критики, грозивших окончательно свести его с ума.

— Господа, и вы, уважаемая дама, приглашаю вас осмотреть наш Храм и мой нынешний дом. Прошу за мной! — Энакин элегантно и неуловимо шутливо повел рукой в сторону церемониального зала строения.

Продолжение следует...

Часть 7. Познавательная экскурсия

Идя по коридору, Энакин думал, что на роль экскурсовода он годится менее всего. Это была какая-то странная прихоть Йоды, которую ему теперь приходилось исполнять. Но все же лучше, чем снова оказаться в полу темном зале Совета, где заседали магистры, являвшиеся трибуналом для, как им думалось, непокорного юноши. Как правило, их было трое — сам Винду, келдорианин Пло Кун, и цереанин Ки-Ади-Манди. Иногда к ним просоединялся также иктотч Саеси Тиин. Хотя прежде встречи проходили при свете дня, в последнее время собрания стали переносится на вечер, когда за окном уже сгущались сумерки, и только разноцветные огни столицы разгоняли сгущающуюся за окнами тьму. Энакин чувствовал тревогу, и с большой неохотой, даже с отчаяньем, был вынужден присутствовать на них, чувствуя на себе пристальное внимание старших джедаев, которые, нахохлившись словно хищные птицы, со значимым видом сидели в креслах напротив него. Первым слово обычно брал Винду. Насупясь, глава Совета принимался распекать парня за все прегрешения — явные или мнимые, которые Скайуокер совершил в свою бытность ученика рыцаря Оби-Вана Кеноби. После таких «бесед», Энакину плохело — не физически, но морально. Словно обнаженную душу поливали кипятком, выставляя ее в итоге на всеобщее посмешище и срам. В такие времена юноша по нескольку недель не мог прийти в себя, ощущая свое тело и разум словно бы отторгнутые куда-то вдаль. Ему хотелось испытывать самые негативные чувства — гнев, жестокость, агрессию, и он с большим трудом их подавлял, боясь хоть на секунду оказаться тем, что рвалось у него изнутри. Энакин опасался Винду, избегал встреч и любых контактов с ним, как только мог. В эти периоды он был тих, проводя сам с собою невероятную по сложности борьбу. Кеноби же считал, что магистры благотворно влияют на его ученика, и был очень доволен этим обстоятельством, не подозревая о том, какие страсти на самом деле кипели вокруг.

Но сейчас все хорошо. Он не в зале Совета, а ведёт содержательный разговор с сенаторами Органой и Мотмой. Их спутники, бывшие, видимо, секретарями и телохранителями, остались перед входом в здание, ожидая своих господ. Хотя Органа и был ему неприятен, но Скайуокер решил не выказывать никакого недовольства, и лишь исполнить то, о чем его попросил Йода.

Энакин неплохо знал историю Храма — он вообще был хорошим рассказчиком, увлеченно повествуя о событиях, которые происходили в его стенах.

Органа важно кивал ему, и задавал короткие вопросы на интересующие его темы. Мотма же все больше молчала, осматриваясь по сторонам. Она впервые оказалась в этом месте, и была впечатлена грандиозностью сооружения, отчем и поведала собеседникам.

— Вот так выглядят апартаменты наших защитников, Мон, — посмеиваясь сказал ей Органа.

— Это внушает, — пробормотала женщина, озираясь по сторонам.

Энакин решив, что нашел в ней благодарную слушательницу, добросовестно пояснил.

— Внутренние колонны, к сожалению, не оригинальные — когда-то давным давно Храм был захвачен ситхами под командованием Дарта Малгуса. И они… — он не успел закончить.

— Да уж, — перебил его Органа, — Все это очень и очень интересно. Но у меня есть к вам один вопрос, молодой человек.

— Конечно, спрашивайте — я постараюсь вам ответить, господин Органа, — отозвался парень.

Они остановились у большого панорамного окна, из которого было удобно обозревать площадку за стеной Храма.

Органа внимательно посмотрел на юношу перед тем, как начать свою речь. Сенатор ожидал реакции от собеседника. Юноша, в свою очередь, спокойно приготовился выслушать его.

— Я вижу, что годы вашего обучения не пропали втуне. Это замечательно — вы способный ученик джедая, как нам и говорили.

— Спасибо, — вежливо поблагодарил сенатора Энакин.

Органа приятно улыбнулся, стараясь расположить его к себе. Во всяком случае, так казалось внешне.

— И между тем, вы могли бы найти более эффективные применения своим талантам.

А вот это уже прозвучало неожиданно. Разве сенатор не знает, что Энакин не свободен в принимаемых решениях касательно самого себя. Кеноби постоянно контролировал все его действия, зачастую резко пресекая их, если рыцарю что-то не нравилось. В такие моменты Скайуокер был заперт обстоятельствами собственного ученичества, и уступал внешнему давлению своего мастера.

— О чем вы, господин Органа? — несколько помедлив, осторожно спросил он.

— Только о том, что сказал, молодой человек, не более того, — любезно но несколько надменно начал сенатор, — Вы очень успешны как джедай — член Ордена, но у вас есть ещё и гражданский долг. И этому долгу вы обязаны следовать.

Энакин все ещё не понимал, куда клонит Органа.

— Определенно да, я согласен с вами, — ответил он сенатору.

Внутренне собравшись словно для броска, Органа продолжил.

— Видите ли в чем дело — контакты Галактического Сената и Ордена джедаев довольно ограничены. Вы пользуетесь значительной автономией, и по большинству вопросов не под отчетны ни Сенату, ни даже канцлеру, как избранному главе Республики. В рядах народных представителей витает недовольство таким вот положением дел. Не скажу за всех, но подобные настроения разделяют довольно большое число сенаторов. Лично у меня это вызывает тревогу. Я всегда знал, что Орден это тот фундамент, на котором основывается развитие нашего общества. Джедаи приносят клятву верности Республике и демократии, и есть большая несправедливость в том, что вам не доверяют. Более того, вас опасаются, а может быть даже и ненавидят. Полагаю, что вы думаете сходным со мной образом?

Энакин понимал, о чем говорит сенатор. Ему самому не раз приходилось слышать в свой адрес оскорбительные возгласы чем-то недовольных обывателей, природу которых он никак не мог понять. Ведь молодой джедай столько сделал важного и полезного для этих людей — он был дипломатическим представителем и миротворцем в военных конфликтах, боролся с организованной преступностью, помогал попавшим в беду живым существам по всей необъятной галактике. И все же Органа был прав.

— Да, — подтвердил он, — Вы правы.

Между тем, сенатор скрестил пальцы, словно в каком-то заклинании, увлеченно продолжая.

— Повторюсь, это очень большая несправедливость, и хорошо что вы признаете этот факт. Мы с сенатором Мотмой как раз занимаемся поисками, гм, друзей из рядов вашего Ордена. Соединив усилия, мы сможем добиться в будущем превосходного результата.

Хотя Органа и не назвал его напрямую, Скайуокер мгновенно понял, что это предложение адресовано именно ему.

— Но господин Органа, я всего лишь падаван…

— …Который стоит многих мастеров, дорогой Энакин, — торжественно закончил сенатор.

В этот момент в разговор вмешалась Мотма.

— Вы, вероятно, хотите какой-то конкретики? Спрашивайте, что вас интересует?

Энакин поначалу даже не знал, что отвечать. А Йода знает о том, что сенаторы собираются привлечь его к каким-то своим замыслам?

— Мон, не торопись, — мягко упрекнул свою спутницу Органа, — Молодому человеку наверняка будет интересно узнать как можно более полный расклад. Ведь так? — спросил он.

Энакин лишь как-то неловко развел руками, что, очевидно, было принято как знак одобрения.

Органа подошёл к окну. Вечерние часы багрово-красного заката тревожно отражались в стеклах огромных смотровых окон Храма. Вероятно, это был какой-то символизм происходящий от напряжённой ситуации, когда юноша совершенно не знал, что ему сказать или возразить в ответ.

Органа начал.

— Старые времена подходят к своему завершению. Двадцать пять тысяч лет назад, наши предки, пройдя полосу кровавых конфликтов, войн, восстаний, разорения, и всеобщего упадка, основали великое общество, зиждившееся на демократических принципах, разработанных отцами-основателями — философами, поэтами и гуманистами. Эти принципы казались незыблемыми бесчисленное количество поколений существ разных рас и культур, рождающихся и умирающих под сенью старых законов. Они прошли проверку временем, устояв в самых непростых жизненных коллизиях. Тысячу лет назад, после войн с ситхскими мятежниками, произошла Руусанская реформа, когда после тяжёлого противостояния и нашей общей победы, мы, неожиданно, пришли к выводу, что в первые нужно что-то кардинально менять. Но четкого ответа как поступать и действовать, как мыслить, не знал никто. Предпринятые тогда меры оказались во многом ошибочными, и завели нас не туда, куда следовало. Вместо прогресса мы получили откат, и потеряли гораздо больше, чем могли бы, если бы до этого были бы приняты верные решения. Республика стала чахнуть, и ей требуется срочная, безотлагательно помощь. Но не только ей. Орден джедаев так же пострадал в этих тяжёлых временах. Ваше влияние и значимость сильно сократились. Вы заняли неподобающее вам положение, уйдя в куда-то в тень, и став более похожими на миф, нежели реальность.

Сенатор замолчал, пытливо окидывая Энакина взглядом — как он отреагирует на его заявление. Но тот молчал, вслушиваясь в каждое слово.

— Энакин, я и мои соратники желаем воссоздать Республику в прежнем ее великолепии. Обновлённое общество будет основано не на силе, а на интеллекте. И в нем каждому найдется достойное его заслуг место. При том условии, конечно, что он не выступит против нас. Замечу лишь, что этого не следовало бы делать никому. Я бы точно не советовал бы.

— А что вы сказали мастеру Йоде, когда хотели меня видеть? — спросил Скайуокер.

Органа вздохнул.

— Что я сказал мастеру Йоде, это совсем не важно сейчас. Мне нужно знать, что скажете вы. Энакин Скайуокер, я хотел бы видеть вас в числе наших союзников. Вы можете сослаться на вашу молодость и неопытность в делах политики. Это так. Но тем и лучше, что вы постигнете предвосходящий вас опыт в компании своих единомышленников. Система не совершенна, и ее следует исправить сообща.

— А какой она должна быть? — задал вопрос Энакин.

Сенатор едва заметно усмехнулся его заинтересованности.

— В то время, когда нужна твердость, мягкость неуместна. Решительность и твердость нам будут просто необходимы для свершения дел, направленных на исправление общей ситуации. Говорильню разводить мы не собираемся.

Энакин был почти со всем согласен, о чем говорил ему Органа. Поразительно, как различался образ этого человека в реальности и в сравнении с теми источниками, опираясь на которые он недавно писал конспект. Тем не менее, он нашел что сказать в ответ.

— Но почему вы не попросите мастера Йоду о помощи в осуществлении своих планов?

Органа протестующие поднял руку.

— О нет, только не сейчас. Знать про это ему не нужно. Беседа ведь происходит между нами, верно?

— Я могу сообщить ему, — сказал Скайуокер, внимательно глядя на Органу, — И моему учителю Оби-Вану Кеноби тоже.

— Вам никто не поверит. Да вы и не станете никому доносить. Энакин, мне искренне жаль, что наш разговор принимает такие, мм, напряженные формы. Поверьте, мне не хотелось бы, чтобы о нас сложилось неверное представление. Я вас уважаю, и не хотел бы доставлять вам неприятностей. Наше общение — это общение равных. Я ценю ваши способности как никто другой — может быть даже выше, чем ваши собственные наставники. Вы были бы ключевой фигурой в долгосрочной перспективе направленной на благо. От вас ведь не требуется ничего недостойного. Учитесь, развивайтесь, станьте рыцарем, затем мастер, потом вы займете кресло магистра. А много позже… Много позже вы возглавите Орден джедаев. Вот тогда и начнется наша плодотворная работа. К тому времени, мы с любезной Мон, возможно, сойдём с политической арены Республики. И вместо нас могут прийти другие люди, разделяющие наши стремления и идеи.

Органа на мгновение задержался, словно собираясь сказать самое важное.

— Вы знаете, я тоже знаком с историей вашего Храма. Извините, что не сказал вам об этом сразу Когда десант во главе с Дартом Малгусом ворвался в здание, ему противостояли джедаи, которыми командовал мастер Вен Зеллоу. В том жутком побоище благородный мастер погиб, а ситхи захватили не только сам Храм, но и атаковали Корусант. Вы должны сделать выбор, Энакин. Смею надеяться, что мастер Зеллоу отдал свою жизнь не напрасно. Что вы на это скажете?

Энакин заметно колебался.

— Я должен дать ответ прямо сейчас? — волнуясь спросил он.

Органа постарался успокоить парня.

— Нет. Конечно, вам нужно будет подумать. Я буду ждать вашего решения.

Скайуокер буквально выдохнул. Уж очень много навалилось на него за этот день — Ферус Олин со своей кляузой, истерика Сири Тачи, недовольство Оби-Вана и незримая тень Мейса Винду над всем этим. И теперь такое вот непростое предложение.

— Извините, мне нужно идти! — Энакин торопливо поклонился, и почти побежал, стараясь не оглядываться.

— Подумайте! — крикнул ему в след Органа.

Мотма прижалась к нему, словно ища защиты.

— Он донесет, — прошептала она Органе.

— Нет, — он повернул к ней голову, и улыбнулся, — Он не донесет. Иначе мы бы к нему не обратились. А теперь пойдем, впереди ещё очень долгая ночь.

Продолжение следует...

Часть 8 Только настоящее

В тот вечер Энакин так больше и не встретил Дарру — девушка не пришла на условленное место, и раздосадованный Скайуокер отправился бродить куда глаза глядят. День для него был насыщенным и наполненным негативными событиями, которые словно тяжелые, путанные цепи опали на его полечи. Как же трудно жить без тех, кто сможет искренне посочувствовать тебе, выслушать, дать совет. Юноша явственно чувствовал несправедливость, которую проявляли старшие джедаи по отношению к нему. Особенно отличался в этом Оби-Ван, который буквально третировал своего ученика, не давая развивать его умения самостоятельно. Будучи весьма посредственным джедаем, Кеноби явно завидовал успехам Скайуокера, постоянно ограничивая Энакина практически во всем. Он никогда не защищал Энакина перед Советом, обычно возглавляемым Мейсом Винду, и даже становился частью обвинения, когда магистры хотели устроить Избранному очередную взбучку.

Энакин в значительной степени научился вырабатывать самозащиту во время таких вот «разборов полетов», погружаясь в раздумья, и машинально отвечая на все претензии, которые ему предъявляли. О вспоминал о своей матери, Шми Скайуокер, которая осталась на Татуине после того, как мастер Квай-Гон Джинн забрал его с собой на Корусант, в Храм джедаев. Воодушевившись тем, что Энакин, по мнению Квай-Гона, был сотворен самой Силой, старый мастер собирался сделать его своим падаваном, чтобы с необычайным прилежанием обучить его всем премудростям Великой Силы, которую постиг сам. К большому сожалению, этому не суждено было случиться. Мастер Джинн трагически погиб в бою, но перед смертью высказал просьбу прежнему ученику Кеноби воспитать мальчика. Казалось, что Оби-Ван взялся за дело со всей серьезностью, и Энакин подумал, что обрел настоящего друга, которому платил привязанностью и добротой. Но у начальников молодого рыцаря имелись другие намерения и планы. Кеноби стал часто проводить время с мастерами Йодой и Винду. Последний особенно сильно влиял на Оби-Вана. После встреч с ним, Кеноби возвращался каким-то мрачным, а порой даже раздражительным, и срывался на ни в чем не повинном ученике, коря его за мнимую леность в учебе, гордость и заносчивость, которые, якобы, были присущи Скайуокеру.

Жизнь в Ордене для Энакина и так была не сахар. Он не пользовался популярностью у остальных учеников, бывших завистливой и трусливой кодлой, любивших распускать о нем разный оскорбительный вздор за его спиной, шушукаясь и смеясь на необычным падаваном. Но в открытую никто не смел высказывать Скайуокеру свои претензии — Энакин умел постоять за себя. Жизнь в полном опасностей далеком мире приучила его отвественности не только за себя, но и за тех очень немногих людей, кто смог разглядеть в нем добрую и отзывчивую натуру.

Он мог бы примириться наверное со всем, что происходило в стенах Храма. Кроме одного — главы Совета магистров Мейса Винду. С самой первой встречи Энакин понял, что это злой и жестокий человек, который неведомыми путями стал джедаем, бывшими в представлениях мальчика исключительно благородными созданиями. Но таковым из Совета был всего один джедай — мастер Иит Кот. Старый забрак хотел сам стать наставником Энакина, считая Оби-Вана слишком молодым и неопытным в таком серьёзном деле, как обучение падавана, но Йода в довольно резких тонах запретил ему. Кот лишь иногда мог общаться со Скайуокером, и всегда сравнивал паренька со своим погибшим другом Джинном. При упоминании о нем, лицо мастера излучало скорбь и даже какое-то раскаянье от некой тайны того, что происходило в прошлом. Однажды Энакин спросил его об этом, но Кот лишь покачал головой, и грустно ответил — «Я не сумел его спасти, хотя должен был». И дальше печально замолкал.

А Энакин продолжал жить своей жизнью. Он подрос, и у него появились другие увлечения и интересы. Наконец, он встретил самое прекрасное существо в своей, в общем-то безрадостной жизнь — он встретил Дарру. Эта девушка открыла ему новый, неизведанный ранее прекрасный мир, в который он вошел без сожалений расставшись с собственной девственностью. Для Дарры это тоже был первый опыт, и как славно было то, что она растаяла в объятьях красивого юноши, бывшего более мужественным, чем большинство его сверстников, и даже джедаев постарше.
Конечно, их бы страшно наказали за эту тайную страсть, и скорее всего изгнали бы из Ордена, если бы их связь раскрылась. На заступничество их учителей рассчитывать уж точно не приходилось. Но пока Великая Сила милосердно укрывала их любовь и их страсть друг к другу, бывшую вполне естественной в других условиях и в более здоровом окружении.

Энакин брел куда-то по галерее, вдыхая ароматы диковинных цветов. Ему хотелось набрать побольше воздуха в легкие и крикнуть — крикнуть на все пространство безумным воплем самой жизни. Как жаль, что рядом с ним нет Дарры, которая смотрела бы на него своими прекрасными глазами, полными затаенных желаний, и которых ему, и это надо признать, не без удовольствия своего и девушки, приходилось исполнять. У большинства джедаев, ведущих вынужденный целибат, уже происходили необратимые ментальные изменения. И лишь немногие решались переступать эту запретную черту — немногие из тех, кто действительно были самими собой в окружении того бедлама, что называлось служением Ордену.
Неожиданная мысль пришла Энакину в голову — а может быть Дарра просто немного припозднилась из-за своей строгой учительницы? Может быть она все-таки пришла, и ждет его, с недоумением разыскивая Энакина, и не видя его привычного статного облика среди обезьяноподобных фигур, одетых в мешковины, бессмысленно бредущих неведомо куда. Не как Энакин, с затаенной мечтой, а как тупые механизмы, выдрессированные за тысячу лет до того, как Республика окончательно рухнула в пучину коррупции и гнили. Той коррупции и гнили, какую олицетворяли собой такие политики как Бейл Престор Органа, Мон Мотма, и другие представители либеральной камарильи, мечтавшей захватить власть в свои руки, и по максимуму извратить естественные ценности, разделявшиеся большинством разумных жителей, не желавших терпеть разнообразных извращений и гадостей, которые несла народу демократия. Органа и Мотмы пытались сделать из него свое послушную марионетку, но он вовремя понял, к чему клониться этот разговор, поспешно ретировавшись прямо посреди вербовки. Пусть их.

Энакин развернулся, и бросился бегом большими прыжками назад. Там, он знал. Она пришла. Копна волос цвета огненной меди, милые зеленые, словно изумруды, глаза. Грустное, осунувшееся лицо, с обидой на отсутствие Энакина. Как он мог обмануть ее ожидания! А Великая Сила ласково подталкивала его вперед. Вот… Вот… Вот, знакомые золотые нити — Дарра там. Ноги Энакина сами летели вперед. К ней.
Девушка тоже почувствовала его присутствие в Силе, и радостно улыбнулась.
Словно непреодолимая ударная волна Энакин крепко обнял свое сокровище. Дарра прильнула к разгоряченной груди юноши, ощущая мощные удары его стально-лавового сердца, перекачивающего бурные потоки темной венозной, и ярко-красной артериальной крови. Крови Скайуокера, которая принадлежала ей полностью и без остатка.

— Хорошо, что ты пришел, — подняла она на него чудесный взор.

Он улыбнулся, целуя ее в лоб.

— Слишком многие хотели, чтобы этого не случилось. Ферус Олин, Оби-Ван и один сенатор собирались угнетать меня. Но я избавился от них. И вот, я перед тобой, — торжественно произнес он.
Дарра еще сильнее прижалась к нему, словно боясь того, что Энакин окажется неким мороком, и исчезнет, так и не поцеловав ее на прощание.

— Меня тоже умаяла моя наставница. Она сейчас отправилась на нижние уровни Корусанта, встречаться с неким информатором. И у меня появилось свободное время. Прости, за мое опоздание, — виновато сказала она.
Юноша вздохнул. Какое же это счастье, находиться рядом с любимым человеком.

— Пустяки, — ответил Энакин, — Это я должен просить у тебя прощение.

— У меня?! — воскликнула Дарра.

— Да, у тебя, — продолжил он, целуя теперь ее мягкую руку. — И я знаю, как загладить свою вину.

— Загладить свою… Ох… Умм… — смущенно проговорила она, догадываясь о способе извинения. — Наставница сказала, что вернется под утро. А я должна ложиться спать после медитации.
Энакин склонился над ней, и последние слова Дарра произнесла ему прямо в губы. Поцелуй на мгновение вырвал их из нездоровой обыденности, подарив им частицу волшебства.

— Нам хватит времени для медитации. Верно?

И они снова воссоединились.