Собственно, все сказано в названии темы. Небольшие фанфики, написанные о мире Звездных Войн.

Не уверен, что это сюда. С другой стороны - а куда?

[img]style_images/newgreen/mod_i.gif[/img] Сообщение модератора: Сюда, сюда. Вот только автора желательно указывать

Старый холокрон
Клавиша уходит в панель. Поначалу ничего не происходит, но потом раздается мерное жужжание, и над прибором возникает полупрозрачное лицо.
Меня зовут Лорн Эмерик, и я был рыцарем-джедаем.
«Был»… как странно говорить так о том, что было смыслом моей жизни. Что и было – моей жизнью…
Отвлекаюсь. Кому это интересно… и не для того я включил холокрон, чтобы записывать свои сожаления.
Сейчас двадцать тысяч первый год от основания Республики. Я нахожусь на планете, названия которой даже не знаю… Через пару часов я покину ее и оставлю здесь холокрон. Может, его кто-то найдет.
Несколько месяцев назад закончилась война с ситхами. Историки уже придумали ей красивое название – Великая Гиперпространственная Война.
Великая… как бы не так. Все случилось даже не за год – за какую-то пару месяцев. Впрочем, если считать по смертям, то имя «Великая» тут подходит…
Я не воин. Во всяком случае, не более, чем любой другой джедай. Я владею мечом, но меня всегда больше привлекали размышления и работа с Силой.
Но я прилетел на Корускант как раз к началу войны, чтобы повидаться с мастером Кальвом – моим учителем. Мы давно не виделись, а каждый разговор с наставником был для меня настоящим удовольствием. Я никогда более не встречал человека, так глубоко понимавшего чувства и мысли не-людей, – а ведь почти все его ученики не принадлежали к человеческому роду. Как и я…
Мы разговаривали, прогуливаясь по улице; я рассказывал мастеру Кальву о любопытных воздействиях Силы на неразумных животных. Он привел в пример несколько работ, написанных мастерами Ордена… и говорил о приезде мастера Надилла, утверждающего, что Республике грозит опасность…
И вот тогда из неба плеснул огонь. А затем на Корускант обрушились странные, уродливые корабли с краснокожими воинами на борту.
И я ощутил ненависть и ярость, исходящую от них. Подобной я ранее никогда не встречал.
Мы выхватили световые мечи, когда они бросились на нас, и отразили атаку. Мастер Кальв отбрасывал врагов Силой, а я, будучи более подвижным, сражался мечом. Как жаль, что соединяющий рукоять с энергоблоком провод не слишком длинный…
– Это ситхи! – закричал мастер Кальв, отбросив очередного. – Те, о ком говорил мастер Надилл!
Я лишь кивнул: мне требовалось сосредоточиться на битве.
Но потом я вонзил клинок в ближайшего противника – и умирая, он сжал пальцы на рукояти моего меча. Я подергал ее, пытаясь высвободить… и потратил на это драгоценные секунды.
А один из воинов их использовал, пробежав мимо меня и вогнав острие копья в энергоблок меча мастера Кальва.
Взрыв расщепил оружие; но он же разорвал бедро моему учителю и бросил его на землю. А встать он уже не успел; сразу четыре клинка вошли в его тело.
Наверное, я закричал. Не помню. Я знаю лишь, что отчаянным рывком сумел вырвать мой меч из мертвых пальцев и ударить… пропуская Силу через оружие.
Меч не выдержал такой нагрузки и перегорел – но на мгновение лезвие многократно удлинилось, синим пламенем распоров тела убийц мастера Кальва.
Может быть, меня это и спасло – моя ненависть выплеснулась в этом ударе и покинула меня. Я не поддался жажде мести и убийства. И выжил лишь чудом – благодаря тому, что подоспели на помощь другие джедаи.
Мастер Недилл рассказал мне о предупреждениях Джори Дарагон, и о начавшемся вторжении. И, конечно, о врагах.
«Ситхи». Странное, шипящее слово. Злое слово.
После атаки на Корускант даже самые консервативные мастера решили, что следует воевать. И я был согласен с ними – ведь перед моими глазами все еще стояла картина смерти мастера Кальва.
Через некоторое время я познакомился с императрицей Тетой и Джори Дарагон. Первая была сильной и яркой; взгляд второй был потухшим. К тому времени ее брат уже погиб, почти у нее на глазах, и Джори словно потеряла все чувства. На нее больно было смотреть.
Я не выдержал. Предложил ей помощь целителей Ордена. Джори подняла на меня тусклые глаза и без всякой интонации ответила:
– Благодарю вас, рыцарь. Со мной все в порядке.
Она не была похожа на героиню, какой ее считали. Уже не была.
А императрица меня впечатлила – энергичная, стремительная, уверенная в себе. Женщина-воин, причем соверешенно непохожая на женщин-джедаев. Ее люди верили в нее, и командиром она…
запись прерывается треском, изображение идет полосами. Примерно с минуту из холокрона доносится лишь неразборчивый шелест, потом все восстанавливается
…адоу сумел сбежать, вместе с небольшой командой воинов. Он взорвал двойную звезду, утопив в огне посланные за ним корабли, и о судьбе Темного Лорда мне более ничего не известно.
Зато мне слишком хорошо известно о судьбе других.
Через месяц после исчезновения Садоу я сидел в каюте на главном корабле Циннагара и смотрел на свой меч.
Темно-зеленоватая металлическая рукоять, сантиметров двадцать длиной. Скобы на ней. Прочный силовой шнур, отходящий от торца к энергоблоку, пристегнутому к бедру.
Оружие джедая – оружие миротворца, как говорил мастер Кальв.
Оружие убийцы. Отныне и навсегда.
Война не была такой короткой, как может показаться. После бегства Садоу многие его воины продолжали сражаться, укрепившись на захваченных планетах. И войска Циннагара вместе с джедаями боролись с ними.
Я помню, как мы столкнулись в космосе с крейсером ситхов. Его канониры стреляли метко – но наша броня выдержала попадания. Однако огневой мощи нашего корабля недоставало для уничтожения, и мы взяли крейсер на абордаж.
Я помню, как мы бежали по коридорам, и воины ситхов падали под ударами наших мечей. Я, Лорн Эмерик, никогда не считавший себя воином, – сражался и убивал, разя без промаха и без пощады.
Мне встретился ситх в богато украшенных доспехах, с длинным металлическим мечом. Взмах моего клинка не разрезал металл, и я понял, что предо мной один из младших Лордов, умеющих укреплять свое оружие Силой.
Конечно, вокруг его меча не клубились молнии Темной стороны, как это было с оружием Садоу – но он был очень опасным противником. И в его глазах сверкала ярость, которой не было у меня.
Не было. Но она пришла.
Я видел, как ситхи убивали невинных людей и уничтожали города. Я видел, я помнил – и я ненавидел этого Лорда. Я ненавидел взмахи его меча, его бешеные глаза и яростную улыбку…
Но я был джедаем. Я плохо умел ненавидеть. А его этому учили – и его ненависть оказалась сильнее. Я был сбит с ног, ранен, и враг занес меч над моей головой.
Я не воин. Я мыслитель – и это помогло мне перебороть ненависть и обрести спокойствие и чистоту разума. И в этом состоянии я полоснул мечом по ногам Лорда, а потом встретил падающее тело восходящим ударом.
А когда я встал – то увидел, как о стену ударяется тело другого Лорда, а Феррех Каннир, рыцарь-анцат, склоняется над ним и развертывает свои лицевые щупальца, готовясь выпить побежденного противника – как это делают анцати.
– Стой, Феррех! – крикнул я. Рана не давала мне идти быстро, но я двинулся к нему, огибая тела.
Каннир сверкнул глазами в мою сторону.
– Не мешай, Лорн! Я выпью его нектар, как положено, – это сильный воин, и его вкус…
– Ты джедай, Феррех! Ты не должен так убивать! Ты джедай!
На мгновение мне показалось, что анцат бросится на меня… но затем жестокое пламя в его глазах погасло. Одним ударом он отсек голову умирающему Лорду и пошел прочь, сгорбившись.
Мы джедаи. Нас учат контролировать себя. Нельзя отрицать чувства, никакие из них… но нельзя давать им власть над собой.
Но что творит с нами война?
Феррех ведь всегда гордился своим самоконтролем, и тем, что с момента поступления в Орден никого не выпил. Что же произошло с ним… и что происходило со мной? Что пробуждало ненависть и ярость в душе Лорна Эмерика, никогда не умевшего долго злиться?
Я не знаю. Я не знаю этого до сих пор.

Через пару недель после захвата крейсера мы пришли к планете, где ситхи захватили и удерживали город. Он был хорошо укреплен, и было бы непросто взять его штурмом.
Мы собрались в кают-компании флагмана императрицы – она, мастер-цереанин Рин-Ке-Арви, Каннир, рыцарь с Корусканта Гайвир Хальт и я.
– Мы можем провести переговоры, – предложил мастер Рин-Ке-Арви. – Все же их командиры – разумные существа, и они поймут, что у нас превосходящие силы.
– Вы уверены, что это поможет? – задумчиво спросила Тета.
– Конечно, – усмехнулся я. – В любом случае – что еще нам остается? Не бомбить же город…
Остальные джедаи улыбнулись – им тоже показалось совершенно невероятным такое развитие событий. Только императрица лишь сузила глаза, размышляя над какой-то мыслью…
А утром меня пробудили боль и страх, нахлынувшие в Силе… и лишь потом я понял, что корабль содрогается как в битве.
Я выбежал из каюты и добрался до смотровой площадки.
Мастер Рин-Ке-Арви был там. Он стоял, вцепившись тонкими пальцами в поручень; светлая кожа цереанина стала почти белой. И я застыл рядом с ним, глядя, как внизу тонет в пламени город, по которому бьют бомбы и ракеты.
Выпущенные с этого корабля. Согласно той абсурдной идее, что высказал я. Я, Лорн Эмерик, рыцарь-джедай.
Мои ноги подломились; только поручень не дал мне упасть. Мой народ редко плачет – но я вздрагивал всем телом каждый раз, как Сила доносила до меня гибель очередных людей там, внизу…
Чуть позже я присутствовал при том, как мастер Рин-Ке-Арви кричал императрице:
– Зачем? Зачем вы поступили так? – голос цереанина сорвался и он закашлялся.
– Зато мы не потеряли ни одного солдата, – спокойно ответила Тета. – А враги уничтожены.
– Но ведь погибли не только они! В городе были просто граждане…
– Жертвы войны, – пожала плечами императрица. – Под правлением ситхов они бы все равно погибли.
– Жестокость… – только и смог ответить мастер Рин-Ке-Арви.
Тета метнула на него холодный взгляд.
– Политику и командиру приходится быть жестоким, мастер-джедай. Я не объединила бы свои миры в одну империю, если бы не умела принимать решения.
Я не винил императрицу тогда, и не буду винить ее сейчас. Образ мышления военачальника отличен от того, как мыслят джедаи. Нам легче выйти против врага и скрестить с ним клинки; им легче уничтожить его, не обращая внимания на других.
Нет, я не могу обвинять в чем-то Тету… только не я.
А еще через полторы недели мы вновь столкнулись с кораблем ситхов – и на сей раз взяли пленных. Это было очень большой удачей; обычно воины Империи не сдавались.
Их поместили в камеры; по возвращении на Циннагар пленных ждал суд. Императрицы и Ордена.
А я сидел в каюте и смотрел на свой меч.
Оружие джедая. Оружие защитника.
Оружие убийцы.
Я не мог успокоиться, и прибег к обычному способу – размышлениям. Закрыл глаза и погрузился в Силу вокруг себя… позволил ей унести себя вдаль…
В первый раз в жизни я получил видение будущего – обрывочное… но эти обрывки были пугающе ясными.
Я видел, как пленных судят и предают казни. Видел, как полученные архивы ситхов переправляют в Орден, и самые мудрые Мастера принимаются за их изучение. Видел, как растет недоверие к тем, кто занимается этой работой… и как кто-то применяет знания Темной стороны, чтобы помочь… и получает в ответ ненависть.
Я видел ненависть, захлестнувшую Галактику. Ненависть джедаев к тем, кто соприкоснулся с Темной стороной… ненависть Темных ко всем джедаям… ненависть всех, неспособных владеть Силой – к способным…
Будущее ужаснуло меня – в нем была только ненависть.
И мы сейчас своими руками воплощали в жизнь этот путь.
Кто стал бы слушать меня, обычного рыцаря, не самого сильного и не самого мудрого? Кого бы я смог убедить? Разве что мастера Кальва – но он погиб…
Но если Орден не может остановить ненависть, если рыцарь-джедай не способен изменить будущее… то пусть это сделает не-джедай.
Когда я перестал быть джедаем? Когда шел по коридорам корабля, принимая одно решение за другим? Когда усыпил охрану у камер? Когда обрушил клинок на двери, выпуская пленных ситхов?
Или когда смотрел в глаза их командира и слышал его вопрос, заданный с сильным акцентом:
– Почему ты д’елаешшь это, джед’ай?
– Вас казнят, – откровенно ответил я. – А с меня хватит крови. Война… война есть война. Но это убийство.
– Мы уб’ивали, – пристально посмотрел на меня ситх.
– Мы тоже.
– Ты д’урак, джед’ай, – помолчав, сказал он. – Но и я буду дур’аком, ессли упущщу возможноссть.
Я провел их к одному из малых кораблей, стоявших в ангаре флагмана; попадавшиеся навстречу солдаты падали, усыпленные моей Силой. Ситхи хотели атаковать, но мне удалось убедить их обойтись без жертв. И прикрыть нас в Силе – так что мои братья по Ордену ничего не почувствовали. Кроме одного.
В самом ангаре я встретился с Феррехом Канниром.
Анцат стоял как раз между нами и кораблем; рука его покоилась на рукояти светового меча.
– Что ты делаешь, Лорн?
– Я собираюсь увезти их отсюда, Феррех. Прошу, не мешай мне.
– Ты увозишь их от суда!
– Ты сомневаешься в его исходе?
Я знал, что в бою мне с Феррехом не справиться. Но анцат не спешил нападать; он лишь тяжело вздохнул и отвел взгляд.
– Я буду молчать, Лорн. Но если меня спросят прямо, я расскажу все.
– Спасибо, – только и мог ответить я.

Мне удалось – никто не заподозрит джедая в спасении ситхов. Я высадил их на планете, где остался один из легких кораблей Империи; с ним они могли вернуться до…
запись вновь прерывается треском, помехи лишают возможности слышать и видеть. Через несколько минут восстанавливается
…ытые трофеи – холокроны, записи, артефакты – сейчас хранились в одном месте. Лишь один холокрон, созданный Нагой Садоу, унес Одан-Урр. Надеюсь, что он уничтожил его…
Стражники, охранявшие склад, отказались впустить меня; троих я сумел усыпить, но на оставшихся двоих моих умений не хватило. И я снял с пояса меч.
Может, тогда я окончательно лишился права на звание джедая – обратив клинок против своих? Может быть…
Я погрузил все трофеи на свой корабль и погнал его прочь – через системы, сектора… на какой-то безлюдной планете я выгрузил собранное и уничтожил его.
Пока в огне корабельных орудий плавились трофеи, я смотрел в другую сторону. Не могу видеть, как горит знание… чье бы оно ни было.
И в тот самый момент, когда последний холокрон треснул и рассыпался, меня вновь посетило видение будущего.
Иное. Совсем иное.
Я видел могучего рыцаря, в гневе сразившего своего учителя – и возвысившегося до звания Лорда Ситхов. Видел злую надменную улыбку – и два синих лезвия, разрубающие деревянный посох. Видел сцепившихся в смертельной схватке братьев…
Видел самое страшное – мастеров, стоящих с мечами над телами учеников, которых они заподозрили в переходе на Темную сторону…
Видел высокую фигуру в плаще и маске, стоящую над поверженным бритоголовым гигантом… видел мертвеца, пьющего жизнь, человека, создавшего себя из боли и женщину, сделавшую предательство основой существования…
Видел вновь отстроенную Империю, яростную войну с Орденом – и выжигающую сознание волну, сквозь которую проступает только две фигуры.
И в дальнейшем… только две… пока худощавая черная мантия не сминается в захвате столь же черной перчатки…
Галактика ушла с пути Ненависти. Но я, Лорн Эмерик, собственными руками толкнул ее на путь Страха. Джедаев перед ситхами. Адептов Тьмы перед Орденом. Простых людей – перед всеми одаренными.
Может быть, я переоцениваю свою роль… но ведь известно, что причина у великого может быть малой…
И в самом конце этого пути – надежда. Надежда есть всегда… ведь страх легче перебороть, чем ненависть.
Но что если я вновь сделаю что-то, изменяющее путь? Что если…
Нет. Я принял решение.
Мои сородичи живут долго; я могу своими глазами увидеть все, пришедшее ко мне из Силы. Но я не хочу жить в такое время.
Было бы трусостью покончить с собой; я не могу сбежать в смерть от своего пути. Но зато я способен лететь дальше и дальше, пока корабль не выйдет из строя полностью… а если в этот момент я буду поблизости от планеты, я проведу на ней оставшуюся жизнь.
Я не джедай. Я не ситх. У меня осталось только имя, меч и Сила. Все остальное я обменял на право своего пути.
Зачем я оставляю здесь холокрон? Даже не знаю. Может, просто потому, что хочу – пусть кто-то знает о том, что был такой рыцарь Лорн Эмерик, который совершал ошибки и пытался их исправить.
Могу сказать только одно…
изображение застывает; раздается треск, картинка пропадает, но тут же проявляется снова
Я сделал все, что мог. Пусть другие сделают больше.
треск, искры – и картинка исчезает. Еще мгновение – и старый холокрон перегорает, выходя из строя. Навсегда
13.10.2006 – 14.10.2006

Случай на Датомире
За 400 лет до битвы при Явине
В Галактике хватает странных планет, и на своем веку я надеюсь побывать на большинстве из них. Даже не надеюсь – собираюсь.
Вот, например, Датомир. Ничем не примечательная, захолустная планета. Но я чувствую, что мне там будет интересно.
Может, и опасно. Но когда это опасность меня пугала?
Я привык к ней.

Существует определенная разница между посадкой на космодром, стыковкой с другим кораблем или станцией и посадкой на планету, где никакой технологии не наблюдается. Последнее требует предельного внимания, мастерства и удачи.
Вот последней и не хватило – в результате чего двигатель захрипел, и пришлось срочно сажать корабль. Причем на первый попавшийся участок – а именно, совсем рядом с джунглями.
Сильный удар показал, что одного дерева джунгли лишились. А корабль, соответственно, приобрел неплохую вмятину на боку.
Ругнувшись, пилот выбрался из кресла и отправился наружу.
Это был человек лет тридцати пяти, довольно высокий и крепкий. С загорелого лица смотрели серые глаза; а из коротких темных волос выбивалась свободно свисающая длинная прядь.
Судя по одежде – потертая кожаная куртка, такие же штаны, пояс с разными инструментами – он принадлежал к тому племени, которое чиновники любят именовать «лицами без определенных занятий». А если точнее – его представители определяют себе занятие сами, и почти всегда их профессия включает в себя нарушение многих законов Республики.
Бластер, висевший среди инструментов, лишь подтверждал это впечатление.
С шипением открылся люк; ступив на землю Датомира, пилот оглянулся и присвистнул:
– Да-а… и это называется обитаемый мир. Захолустье, прямо скажем.
Нельзя сказать, чтобы окружающая природа опровергала такое суждение. С одной стороны – непролазные джунгли, с другой – равнина, покрытая травой и кое-где украшенная скалами.
Впрочем, одним комментарием пилот ограничился. И принялся осматривать корабль.
Вмятина удостоилась лишь беглого взгляда – здесь и думать нечего было о том, чтобы ее выправить. Борт не проломлен – и хорошо.
Зато с двигателем надо было поработать. Цепляясь за выступы, пилот взобрался наверх, отсоединил несколько панелей и озадаченно осмотрел переплетение проводов и деталей.
– Жаль, что в число моих талантов не входит технический, – заключил он. – Ну ничего, не привыкать.
И он принялся за ремонт; время от времени пилот отвлекался и через комлинк подавал борткомпьютеру команду проверить системы. Оценив результат, качал головой и продолжал работать дальше.
А метрах в ста от него за скалой укрывалась стройная девушка, облаченная в своеобразный костюм из выделанных звериных шкур. В руках она сжимала посох из светлого дерева с раздвоенной верхушкой. Длинные каштановые волосы были перехвачены на лбу полоской шкуры, но все равно лезли в глаза, и девушка нетерпеливым жестом отбрасывала их назад.
Выглянув из-за скалы, девушка внимательно изучила странный блестящий дом и человека, копающегося в нем. Она помнила, что такие вещи называются «кораблями», но не очень понимала значения этого слова.
Зато она точно знала, что пришелец со звезд не принадлежит ни одной из сестер, и его можно забрать. Ведь ей уже двадцать, а она еще никого не захватила…
Поэтому девушка дождалась, пока пришелец спустится на землю и вышла из-за скалы.
Она шла бесшумно, и пилот обернулся лишь когда девушка была уже метрах в десяти от него. Хотя создавалось впечатление, что он не очень удивлен.
– Привет! – поднял бровь он. – Кто ты?
– Ты идешь со мной, – девушка проигнорировала вопрос. – Немедленно!
– Подожди, – приподнял руки пилот. – Мне нужно починить корабль… и вообще, ты красива, но я не привык…
Карие глаза девушки сверкнули; она резко вскинула руки.
– Байта ара квейта вэй. Вайта ара квейта вэй...
Сломанные ветви деревьев взвились в воздух, стремительно рванулись к пилоту, отшатнувшемуся к кораблю.
– Вайта ара квейта вэй. Вайта ара квейта вэй!
Теперь камни и ветки кружились между пилотом и девушкой, составляя настоящий смерч. На лице пришельца читалось удивление… а в глазах девушки – лишь восторг.
Ей по-настоящему нравилось высвобождать силу заклинаний, ощущать, как мир подчиняется ей… мало что могло сравниться с этим чувством.
– Хватит! – крикнул пилот. – Я все понял!
– Убери огненное оружие, – пару раз она видела на картинках такие же штуковины, как и висевшая у него на поясе.
Пилот послушно отстегнул бластер и бросил его под корабль.
Смерч утих; камни и ветки посыпались на землю.
Девушка торжествующе улыбнулась.
– Твое имя?
– Сэртан, – ответил пилот, глядя ей в лицо.
«Почему он так уверен в себе? Ничего, у нас он быстро поймет свое место!»
– Я Меррана Лэй, ведьма из ведьм, – ей очень нравилось именовать себя так. – А ты – мой раб!
Пилот лишь развел руками.

Путь через равнину вел прямо к Красным Холмам – там жил родной клан Мерраны. И именно туда она намеревалась привести своего раба… и все поймут, что она настоящая ведьма! Все – и старая Ишерон, и Рания…
Да еще такой раб – пришелец со звезд!
Мерране было искренне любопытно, и она осыпала пленника вопросами. Тот, правда, умел отвечать коротко и так, что она не узнавала ничего нового.
В конце концов ведьму это разъярило.
– Отвечай нормально! – вскричала она. – Ты мой, и должен делать все, что я прикажу!
– А ты уверена? – усмехнулся Сэртан.
– Конечно, – презрительно фыркнула Меррана. – Без меня ты и не выживешь на Датомире.
– Даже здесь?
Они находились в своеобразном оазисе – меж трех холмов, защищавших от ветра и отбрасывавших приятную тень. Сестры Красных Холмов всегда останавливались тут, чтобы передохнуть… если, конечно, не были в седле ранкора.
(Меррана очень жалела о том, что еще не заслужила своего зверя).
– Даже здесь, – кивнула ведьма, оглядевшись. – Ты же ничего не знаешь ни о травах, ни о зверях… тебя съедят или ты отравишься и почернеешь!
– Вообще-то я запомнил дорогу назад, – заметил Сэртан. – Мы шли часов двенадцать… еще столько же я без еды сумею продержаться. А на корабле найдется съестное.
– Ты что, решил, что я тебя отпущу? – искренне удивилась Меррана. – Не забывай, ты мой раб, и никуда не пойдешь без моего разрешения.
Девушка сердилась все сильнее. Похоже, этот глупец нарочно ее злил – но зачем?
– А что скажут вон те женщины? – поинтересовался Сэртан, указывая куда-то за спину.
Меррана резко обернулась; на секунду у нее мелькнула мысль, что он может ударить в спину, и тут же пропала. Мужчине не совладать c ведьмой… да и к тому же, он не обманывал.
Но лучше бы обманывал.
Потому что по единственному пути, ведущему из треугольника холмов, приближались три крепкие поджарые женщины с посохами и в черных плащах.
«Дура! Дура! Зазевалась – и пропустила приход!»
– Ночные Сестры! – выдохнула Меррана, отступая назад.
– Кто? – поинтересовался Сэртан. Он, похоже, не был обеспокоен.
– Ведьмы… которые плетут Ночные чары! Они злобные… ты дурак, если думаешь, что они тебя освободят!
– Я и сам могу об этом позаботиться, – тихо пробормотал Сэртан, но Меррана уже не слушала.
Ночные Сестры приблизились, и девушка сумела рассмотреть их лица, покрытые следами лопнувших кровеносных сосудов… печать Ночных чар.
– А, Меррана Лэй, – протянула та, что была в центре. – Надо же как свиделись…
Девушка отступила назад, узнав говорившую. Чабелл, восемь лет назад изгнанная из Красных Холмов. Одна из лучших воительниц… Меррана была уверена, что даже с помощью заклинаний ей не справиться.
Да и вообще – ни одна ведьма не может одолеть трех Ночных Сестер!
– Ты пойдешь с нами, – велела Чабелл. – А твоего раба мы заберем.
Страх вдруг куда-то исчез, уступив место гневу и ярости.
«Пусть я погибну, пусть я не могу выиграть этот бой… но я ведьма из ведьм! Я буду драться! Буду!»
– Байта ара…
– Вайта вэй! – выкрикнула Чабелл, и невидимая сила швырнула Меррану на землю.
Девушка вскочила, но на сей раз даже не успела начать заклинания – синеватая молния, сорвавшаяся с пальцев правой Ночной Сестры, оплела ее тело, подняла в воздух и ударила о камень.
Меррана сползла на землю, не в силах подняться.
«Будьте вы прокляты… пусть победили… пусть… но почему так легко? Будто я еще ребенок…»
– Вот так и с остальными будет, – назидательно сказала Чабелл. – А ты упряма, Меррана. Не получится из тебя Ночной Сестры. Лучше я тебя убью, а раба заберу себе.
– А моего мнения вы спрашивать не будете?
Ночные Сестры повернули головы к Сэртану. Пилот расслабленно прислонился к массивному камню, насмешливо глядя на ведьм.
– Ты мужчина и раб, – презрительно бросила Чабелл. – Кого волнуют твои мысли? Раскроешь рот без позволения еще раз – и будешь наказан. Понял?
– Что за женщины на этой планете, – пожаловался кому-то Сэртан, подняв голову к небу. – Сплошь рабство и наказания. Нет уж, спасибо. Подлечи личико сперва, Ночная, а потом уж ищи мужчину.
«Дура-ак…» – смятенно подумала Меррана.
Лицо Чабелл исказилось гневом; она вскинула руку, и полумрак рассекла яркая молния.
И Меррана не поверила своим глазам – Сэртан небрежно поднял руку, позволяя разрядам окутать свою ладонь. Хоть какого-то видимого вреда они ему не наносили.
– Неплохо, но примитивно, – зевнул он. – Это все, или чем-то меня можно удивить?
Глаза Чабелл вспыхнули; молния стала куда ярче.
Сэртан по-прежнему удерживал ее ладонью. И Меррана, прошептав заклинание чуткости, вдруг поняла, что в мужчине ясно видна Сила. Немалая Сила… только почему она сразу не заметила?
Как будто его способности были укрыты плащом, который он теперь сбросил.
– Сестры! – голос Чабелл сорвался на крик. Видно, она тоже это ощутила.
Две другие ведьмы, ошеломленно смотревшие на эту сцену, стряхнули оцепенение вскинули руки.
Никто не может выстоять, когда три Ночные Сестры посылают молнии. Никто. Меррана это знала.
Но Сэртан стоял.
Слепящие разряды оплели его тело диковинными гирляндами; теперь он поднял обе руки на уровень лица, ладонями к себе. И шипящие плети молний не причиняли ему вреда – каким-то образом, без всяких заклинаний он их сдерживал.
– Примитив, – покачал головой Сэртан и улыбнулся. – Посмотрите, как это можно делать…
И он резко развернул руки ладонями наружу.
Молнии полыхнули так, что Меррана зажмурилась; но в это краткое мгновение она успела увидеть, как разряды вонзаются в Ночных Сестер, разрывая их плоть и круша кости.
Иссеченные и изорванные тела двух ведьм отлетели на добрый десяток метров назад; Чабелл Сэртан почему-то пощадил.
Ночная Сестра перевела ошеломленный взгляд на пытающуюся подняться Меррану, прочла в ее глазах такое же изумление – и стремительно прыгнула, направляя удар посоха в голову Сэртану.
Меррана знала, что таким ударом Чабелл проламывала прочнейшие шлемы. А особенно сейчас – когда она выдохнула несколько слов.
Заклинание силы и мощи оружия.
Прыжок и удар были очень быстрыми… только Сэртан оказался быстрее.
Один из инструментов на поясе – странная металлическая трубка – сам по себе прыгнул ему в руку, и в полумраке вспыхнул алый луч света.
И стремительный взмах прошел сквозь посох и тело Чабелл.
Две половины тела рухнули на землю; Сэртан, удовлетворенно кивнув, выключил оружие, и повернулся к Мерране – которая как раз сумела встать.
– Давай знакомиться заново, Меррана Лэй, – произнес он. – Я Дарт Стрейнджер, ситх из ситхов. А ты – моя пленница.

Тела Ночных Сестер он просто отнес подальше, поднимая их взглядом. Заботиться о погребении Сэртан… Стрейнджер не стал – все равно это с радостью на себя возьмут местные зверьки.
Меррана, с трудом двигаясь, наблюдала за действиями мужчины. Теперь она хорошо различала его Силу, и не могла понять – как же раньше ее не замечала?
Мать-Аллия рассказывала легенды о ситхах, вымерших за многие столетия до ее прибытия на Датомир. Меррана сейчас жалела, что не слушала рассказы старой Ишерон, что передавала мудрость Аллии в их клане; она помнила совсем немногое, и представляла ситхов кем-то вроде Ночных Сестер.
– В общем-то, недалеко от истины, – хмыкнул Стрейнджер, небрежно бросив тело Чабелл к остальным. – Только они полагаются на мощь, а не на искусство.
– Я что, вслух сказала? – растерялась ведьма.
– Нет, конечно. Но я все равно услышал.
Он вернулся обратно в оазис, и Мерране пришлось последовать за ним. И с каждым шагом ее походка становилась тверже, а осанка – прямее. Пусть он – существо из древних сказок, пусть он только что без труда убил трех Ночных Сестер… но она все равно ведьма! Одна из лучших! И не станет склонять голову перед пришельцем.
Стрейнджер посмотрел на нее с одобрением. Подождав, пока она сядет, велел:
– Расскажи о своем племени. И о Датомире вообще.
– С чего я буду это делать? – вспылила Меррана.
Ситх коротко кивнул в сторону невидимых отсюда тел.
Аргумент был веским; спокойная доброжелательность ведьму не обманывала. Сытый ранкор тоже чуть ли не мурлычет, но если упустишь контроль…
И Меррана принялась рассказывать. Об изгнанном рыцаре Аллии; о том, как она спасла датомирцев от местных зверей; о ее дочерях – первых ведьмах Датомира… о Ночных Сестрах, презревших закон Матери…
– А почему вы все поете, чтобы использовать Силу? – неожиданно прервал ее Стрейнджер.
– Ну… – ответа на этот вопрос Меррана никогда не искала. Слишком уж естественным было использование чар. – Так учила Мать…
– Чушь, – уверенно заявил ситх. – Аллия была джедаем, а они не используют словесные компоненты. Она пользовалась Силой так же, как и я – мысленно, в крайнем случае – с помощью жеста.
– Ты сомневаешься в учении Матери? – возмутилась ведьма.
– Я его в глаза не видел, – хмыкнул Стрейнджер, теребя кончик длинной пряди. – Так что не могу в нем сомневаться или его поддерживать.
– Не знаю я про джедаев, – неохотно признала Меррана. – Но ведьмы всегда творили заклинания – сколько мы себя помним. Только самые сильные умеют колдовать без слов… ну, еще Ночные Сестры. Но Ночные Чары их уродуют.
– Это не чары их уродуют, а собственное неумение, – фыркнул Стрейнджер. – Они напрягаются до предела и рвут сосуды. А любое воздействие надо проводить с минимальным напряжением, позволить Силе течь сквозь себя.
– А почему ты мне вообще все это говоришь?
– А почему нет?
– Не похоже на ситха.
– Что ты вообще о ситхах знаешь? – поднял бровь Стрейнджер. – Что там тебе рассказывали?
Меррана задумалась, припомнила и процитировала:
– «Они – средоточие зла; и их может быть только двое, не больше. Если увеличится их количество – яд злобы и скверны отравит Галактику»…
Не закончив цитату, девушка с удивлением посмотрела на хохочущего Стрейнджера.
– Это Аллия так писала? – спросил он, просмеявшись.
– Старая Ишерон говорила, что да…
– Какая фантазия! – восхитился ситх. – До такого текста далеко даже хронистам Ордена Джедаев – а уж они не скупились на комплименты для нас.
Меррана обиделась – да кто он такой, чтобы критиковать слова Матери? Но потом вновь вспомнила слепящие молнии… и решила ничего не говорить.
– А если неправда, – поразмыслив, все же решилась она, – то какие вы на деле? Такие… Ночные Братья?
– Так меня еще не называли, – заметил Стрейнджер. – Но что-то в этом определенно есть… Что ж, все просто. Мы владеем Темной стороной, используем ее для достижения своих целей и придерживаемся своих собственных воззрений. Это если кратко.
– А если не кратко?
– А если не кратко – то у меня ушло пять лет на то, чтобы понять, что стоит за словом «ситх», – посерьезнел Стрейнджер. – И учитель еще сказал, что я быстро справился. Но мы отвлеклись. Рассказывай дальше.
Меррана вздохнула и продолжила – теперь уже о клане Красных Холмов. С момента основания и до нынешнего дня…
Ведьме не хотелось рассказывать обо всем чужаку; да только она чувствовала, что если откажется говорить – он просто вырвет сведения из ее разума. Все с тем же доброжелательным спокойствием.
Словно прочитав ее мысли, Стрейнджер коротко усмехнулся.
– Достаточно, – произнес он. – Я получил представление.
– И что теперь?
– Можешь идти к своим, – пожал плечами ситх. – Я узнал все, что мне нужно. Ваши техники менее эффективны, чем те, которыми я уже владею.
– Не смейся над силой ведьм! – прошипела Меррана.
– Какая эмоциональность, – заметил Стрейнджер. – Неплохо. Но я не смеялся – я лишь констатировал очевидное.
– Кон… что?
– Называл вещи своими именами.
– Все равно – мы куда сильнее, чем ты думаешь!
– Я оценил тебя. Оценил этих сестричек. И вот что я могу после всего этого сказать…
Короткий взгляд перенес к ним несколько мелких камушков.
– Вот ты и твои сестры, – один из камней приподнялся над землей и завис в воздухе. – Вот Ночные Сестры.
Второй камень взлетел и остановился – немного выше, чем первый.
– Вот джедаи. Настоящие, обученные рыцари.
Третий камень поднялся куда выше первых двух.
Четвертый же остановился еще выше.
– А это – ситхи.
Почему-то это простое сравнение прозвучало куда более убедительно, чем вдохновенные речи о силе и слабости. И потому Меррана промолчала, а ситх продолжил:
– Вы, как я понял, даже новых заклинаний не изобретаете. Пользуетесь старыми, переходящими из поколения в поколение. Не знаю, каким джедаем была Аллия, но от знаний настоящих рыцарей у вас – лишь крохи. Даже у Ночных Сестер. Молнию той, что в середине…
– Ее звали Чабелл, – тихо подсказала Меррана.
– Спасибо. Так вот, молнию Чабелл почти любой джедай принял бы на меч, без вреда для себя. А вы их считаете смертельными. Да и вообще… почему-то у вас считают, что использование Силы связано с напряжением – поэтому Ночные Сестры и уродуют себя. Глупо. Неэффективно. Если я кого-то из сестер обучу правильной технике молний – она станет куда сильнее любой из Ночных.
– И меня сможешь? – поинтересовалась Меррана.
– Почему бы и нет? Тебе стоит понять, что такое – настоящая Сила.
Ведьма сумела скрыть улыбку. Вот так – пусть он ее научит… а если действительно отпустит, то она завоюет настоящее уважение в клане! И первым делом – опробует новые знания на Ночных Сестрах. Пусть знают, что ведьмы могут их убивать!

Через три дня Меррана Лэй ушла в клан. Она достаточно освоилась с преподанной ей техникой, и была полна желания потренировать ее в реальных условиях.
Когда Меррана удалилась, Стрейнджер негромко рассмеялся.
«Иди, девочка. Гордись своей хитростью и изящными речами. Вновь и вновь представляй себе, как ты сумела сыграть на самолюбии ситха и заставить его обучать себя, а потом бросила. Гордись этим – до поры.
Правильно говорят – наивность хуже цинизма. Неужели она действительно думает, что можно толково обучиться за три дня? Освоить молнию в полной мере с первого занятия сумел только лорд Бэйн – а ты, при всех своих способностях, до него не дотягиваешь.
Хорошо хоть она от словесных форм отказалась. Работать с Силой при помощи песен… учитель бы долго смеялся…»
Сидевший на камне ситх поднял голову к звездному небу – был уже вечер. И действительно постарался представить себе реакцию учителя.
Они были разными. Стрейнджер считал, что секреты Силы и опыт приходят через странствия. Дарт Ментар же был искренне убежден, что постичь Силу возможно лишь тщательным изучением, и крайне неохотно переезжал с планеты на планету.
Правда, это у них было единственное разногласие. В остальном же они очень удачно подошли друг другу. Стрейнджеру было в радость узнавать новое; Ментар же был прирожденным учителем, и сам процесс успешной передачи знаний был ему приятен.
Стрейнджер припомнил его лицо – бледное, малоподвижное, обычно невыразительное. Но как оно менялось, когда Ментар начинал занятие! Он был мастером меча, мастером Силы… и настоящим ученым.
Ученик нередко думал, что Дарт Ментар – наиболее равнодушно относящийся к джедаям ситх из всей линии Бэйна. Рыцари его интересовали сугубо с научной точки зрения; более практических планов, вроде ослабления Ордена, Дарт Ментар не строил.
Его это попросту не занимало.
Стрейнджер потеребил в пальцах кончик длинной пряди и невольно усмехнулся – вот и эту привычку он усвоил от учителя… у того были длинные волосы, и он в задумчивости вечно подергивал попавшуюся под руку прядь.
Стрейнджер неохотно признавал, что всему, что он знал и умел, он на девяносто процентов был обязан Ментару. Оставшиеся десять процентов были усвоены уже после смерти учителя…
Которая тоже была более чем запоминающейся.
Дарт Ментар обучил ученика всему, что знал сам; он был весьма стар и понимал, что через десяток лет ему придется направлять все свое умение лишь на поддержание жизни. Поэтому он решил уйти… но вот как?
Поединок с учеником исключался. Ментар был слишком горд, чтобы поддаваться, а без уступок… Стрейнджер был моложе и сильнее, но мастер – куда опытнее и изощреннее. Остальные же факторы давали каждому из них лишь незначительный перевес.
Так что было неясно, чьей гибелью закончится поединок. А обучить нового подопечного Ментар бы не успел.
И он подготовил свою смерть – шесть лет воспитывал небольшую группу одаренных, ни во что особенно их не посвящая… а заодно показывая ученику, как можно управлять людьми.
А потом – аккуратно передал Ордену Джедаев сведения о новом культе Темной стороны.
Шесть рыцарей, три двойки «мастер-ученик» прибыли, чтобы разобраться с происходящим. Заранее настроенные Ментаром члены культа их атаковали – и полегли под мечами. Что и требовалось…
Схватка же с самим ситхом стоила жизни половине из джедаев. А когда тело учителя рухнуло на пол – не принимавший участия в бою Стрейнджер обрушил Силой здание, в котором все происходило.
Для Ордена все было ясно – культ Темной стороны, младшие и старый опытный Темный-самоучка. Почувствовав, что проигрывает – ударил по зданию, желая забрать своих врагов.
Истинной причины никто так и не узнал.
У самого Стрейнджера остались противоречивые впечатления от этой истории. Но одно он из нее точно вынес – еще большее уважение к учителю, который даже врагов заставил сделать то, что ему было нужно.
А уж союзников или хотя бы не-врагов…
«Иди, девочка. Мы еще увидимся».
Прикинув, на какое расстояние успела отойти Меррана, Стрейнджер поднялся с камня.

А ведьма тем временем приближалась к родному клану; иногда она останавливалась, сосредотачивалась – и с восторгом смотрела на синеватые искры, пробегающие по пальцам.
Красные Холмы не зря носили именно такое название; дом клана был выстроен в скалах, имевших густой красноватый оттенок. Точного названия этого камня никто не знал… да и не особенно интересовались. Камень, он камень и есть.
Тропу, ведущую ко входу в клан, как всегда, охраняли четыре сестры. И, к радости Мерраны, одной из них была Рания; именно ей, входившей в число сильнейших ведьм и очень этим гордившейся, девушка и собиралась прежде всего продемонстрировать новое искусство.
– Где ты пропадала столько времени? – нахмурилась Рания; доспех из кожи ящера тускло блестел на солнце, когда сестра двигалась. – И вернулась с пустыми руками?
– Нет, – резко ответила Меррана. – Кое-чему научилась… только я сперва Ишерон покажу.
Рания вновь сдвинула брови, но отступила.
«Тоже мне – одна из первых ведьм, – подумала Меррана, проходя мимо. – Ну да, петь умеешь, дерешься отлично… вот и носишь костяной шлем, доспех из ящера…только я все равно лучше буду».

Ишерон, предводительница клана Красных Холмов, была стара. Меррана точно не знала, сколько ей лет, но была уверена, что не меньше сотни. Впрочем, она самокритично признавалась, что плохо умеет определять возраст на глаз.
А еще попробуй определи, когда ни лице вечно мрачное выражение.
Точно таким же оно было и сейчас – когда сияющая Меррана посылала синеватые молнии в шкуру у стены, и каждый раз после выплеска энергии поворачивалась к Ишерон, показывая, что лопнувших сосудов на ее лице нет.
Этому предшествовал непростой разговор; Меррана вовремя сообразила, что рассказам о ситхе никто не поверит… а если и поверят, то будет хуже. Да и признавать, что обязана мужчине… Поэтому на ходу сочинила историю о том, как поспорили две Ночные Сестры, а она подслушала – и усвоила, как творить молнии и не уродовать себя.
Девушка не знала, поверила ли ей Ишерон. Но та, выслушав, приказала продемонстрировать – чем Меррана сейчас и занималась.
Особенно приятно было, что от входа в пещеру смотрела Рания – с явным сожалением смотрела.
– Вот, – она опустила руки, с сожалением погасив сверкающие молнии.
Ишерон мрачно молчала. Потом резко спросила:
– С чего вдруг Ночная Сестра решила тебя учить?
Брови Мерраны взлетели под линию волос; в последнюю очередь она ожидала услышать такое предположение.
– Никакая Ночная… – растерянно начала она, но старуха ее перебила:
– Не ври! Нельзя самой разобраться в таких вещах! Ты встретила Ночную Сестру, и та почему-то учила тебя… а потом ты от нее ушла!
– Клянусь Матерью, ни одна Ночная меня ничему не учила! – вскричала Меррана. – Я…
– Молчи, – оборвала ее Ишерон. – Кто бы тебя не учил – это Ночные Чары. И нам они не нужны. Забудь эту науку, Меррана, и выпевай наши заклинания.
– Но это же сила, – изумилась девушка. – Если мы сумеем как следует обучиться, Ночные Сестры не смогут…
– Вот! Тебя уже тронул этот яд. Молнии Ночных Сестер выжигают душу и испепеляют разум. Приказываю тебе, Меррана Лэй, – забудь о них. Иначе сама станешь Ночной… даже хуже. Потому что лицо у тебя останется гладким, а душа сгорит.
– Не сгорит, – упрямо возразила Меррана; аргументов, способных переломить твердокаменную уверенность Ишерон, у нее не было. Она могла лишь пытаться. – Если я сумела это освоить, то…
– То уйдешь, – жестко сказала ведьма. – Немедленно. Или откажешься от Ночных Чар, или навсегда покинешь клан.
Меррана отшатнулась. На лице Рании отобразилось явное изумление.
– Не откажешься? – осведомилась Ишерон, прочитавшая ответ в глазах девушки. – Тогда ты больше не принадлежишь клану Красных Холмов. Уйди отсюда. Сейчас же!
Вообще-то, изгнание следовало проводить не так; изгоняли семь сильнейших ведьм, согласно обычаям…
Да только сейчас Мерране, получившей неожиданный удар, было не до нарушенных ритуалов. Она всего пару секунд смотрела на Ишерон, а затем кинулась прочь, мимо Рании.
– Подойди, – велела последней Ишерон, пожевав губами. – Слушай.

Да как они могут! Она же хотела принести силу клану… новое знание… новое…
Меррана не разбирала дороги; лишь инстинкты вывели ее из Красных Холмов по знакомой тропе. И они же заставили остановиться; дорога шла над обрывом, и бежать по ней было опасно.
У обрыва ее и догнали две ведьмы. Рания и Хенна.
– Стой!
Меррана обернулась; сперва она решила, что Ишерон передумала, потом – что сестры пойдут с ней…
А потом Хенна запела, и невидимая сила сжала тело Мерраны; захват на горле не давал говорить или петь.
– Мне жаль, Меррана, – похоже, Рания говорила искренне. – Но Ишерон права. Ты сильна, и тебя нельзя отпускать к Ночным Сестрам. А ты обязательно к ним попадешь.
«Они меня убьют!» – внезапно осознала девушка и похолодела. Попыталась вырваться – но песнь, которую продолжала Хенна, сжимала руки и ноги.
– Я быстро, – почти виновато объяснила Рания, поднимая посох.
Меррана лишь прикрыла глаза; сознание вдруг иронично подбросило картинку – вот точно так же, несколько дней назад, она была перед Ночными Сестрами…
Только вот и сейчас все окончилось точно так же.
Давление на тело вдруг исчезло; а волосы Мерраны зашевелились от трескучих молний, пронесшихся над головой.
Рания и Хенна не успели даже ничего предпринять; их тела выгнулись, посохи отлетели в стороны… и десятком секунд спустя ведьмы неподвижно застыли на краю обрыва. Вернее, уже их тела – останки убитых.
Меррана медленно повернула голову.
Дарт Стрейнджер, прислонившийся к крупному камню, встряхнул кистью, словно сбрасывая последние искорки и посоветовал:
– Пошли отсюда.

Лишь часов через пять Меррана наконец решила поинтересоваться:
– Как ты здесь оказался?
– Шел за тобой.
– Зачем?
– Хотел спасти от твоих же сестер.
Осмыслив сказанное, девушка резко остановилась.
– Так ты что, знал, что они со мной так поступят?
– Был в этом уверен, – Стрейнджер не остановился, так что Мерране волей-неволей тоже пришлось продолжить идти. – Люди, приверженные традициям, довольно… нервно реагируют на проявления Силы.
– Я сумею их переубедить, – решительно заявила Меррана. – Вернусь, и…
– После работы с Ночными Чарами и убийства двух сестер? – насмешливо хмыкнул Стрейнджер.
– Что?
– Ты показала, что можешь творить молнии. Тех двух послали убивать тебя. Их найдут – убитых молниями. Какой будет вывод? Первый, он же последний.
Меррана вновь остановилась. Стрейнджер был прав; все решат, что Ранию и Хенну убила она. Никто даже не усомнится… она сама умолчала о ситхе… да и кто поверит в его существование?
Он все рассчитал верно.
Нет. Не рассчитал. Просто продумал – и позволил событиям идти своим чередом, дав лишь первый толчок.
За время размышлений Стрейнджер успел уйти довольно далеко; Мерране пришлось перейти на бег, чтобы догнать его.
– Что же мне теперь делать? – спросила она, поравнявшись с ситхом.
– Думаю, идти со мной, – ответил Стрейнджер. – Ты начала учиться… так стоит закончить.
– Стать ситхом?
– А выбор у тебя есть?
Меррана поразмыслила. Да… либо в отшельницы, либо в Ночные Сестры, либо в ситхи.
Выбор есть, но он очевиден.
Только вот кто мешает обучиться всему – и чарам, и жизни за звездами, и всему, чему только можно… а потом просто уйти? От «яда Тьмы», как писала Мать Аллия? Так что, учиться она будет… и потом поступит по-своему.
Стрейнджер покосился на нее и чуть заметно усмехнулся.

Джедаи уверены, что ситхи полностью исчезли – но я существую. Датомирские ведьмы уверены, что мужчина не способен их одолеть – но за последние дни я дважды доказал обратное.
Теперь Меррана уверена, что останется такой же, как сейчас, и не примет ни наших путей, ни нашего долга. Лично я уверен, что добьюсь и того, и другого.
Я Дарт Стрейнджер, Темный Лорд Ситхов.
Я привык добиваться невозможного.
01.11.2006 – 26.11.2006

Следующие два рассказа - написаны в цикл Dark Night и Darth Fury "Время ренегатов". К слову, очень рекомендую к прочтению; найти можно здесь. Тексты авторами одобрены.

Аналитик
Дверь кабака распахнулась, выпуская наружу двух молодых людей; оба уже изрядно набрались, но соображение еще не потеряли. Они чуть ли не выбежали, вспахав ногами снег, но вскоре перешли на шаг.
– А теперь куда? – один едва не вписался в стену дома, но вовремя избежал столкновения.
Второй задумался над нелегким вопросом.
– Девчонок позовем, – наконец внес он ценное предложение. – Только вот кого?
– Какая разница? – возмутился первый. – Мы Лорды? Ну да, хоть только сегодня инци… иницита… инициатир… тьфу, назначили! Значит, всех можем!
– Можем, – согласно кивнул его приятель. – Пошли, а?
– Пошли… только…
– Парни, уйдите с дороги, – послышался бесстрастный низкий голос.
Молодые Лорды резко развернулись к говорившему; сфокусировав на нем взгляд, второй резко дернул приятеля в сторону, отступил сам, и сообщил: «Да, конечно»…
Подошедший сухо кивнул, с равнодушным неодобрением оглядел пьяных и пошел дальше. Сквозь снег он двигался столь уверенно, как если бы шел по расчищенной дороге.
– Это еще кто? – поинтересовался первый.
Второй помотал головой. Почему-то он начал стремительно трезветь, лишь повстречавшись взглядом с этим человеком.
– Ты что, не знаешь? А, ты ж только три дня здесь… Лорд Клайд. Аналитик Клайд.

Ситхи частенько давали прозвища друг другу, нередко – весьма неприглядные. Кто-то свое прозвище носил с гордостью, кто-то, заслышав его, хватался за меч.
Лорду Клайду все это было безразлично.
Сперва его чуть было не прозвали Ледышкой; но сие с легкой руки одной молодой Леди уже приклеилось непосредственно к лорду Гриффису. «Отморозком» же его не назвал бы никто – уж слишком не подходило такое определение. А помимо всего, связанного с холодом, фантазии хватило лишь на слово «Аналитик».
И было непонятно – прозвище это, или обозначение работы. Потому что аналитиком Клайд и был; потому-то его и редко видели в городке. Большую часть времени он проводил в штабе или у себя дома – работая над планами будущих операций… да и вообще почти над всем, где требовался анализ и четкое заключение.
Высокий, темноволосый и сероглазый, с правильными, строгими чертами лица. Всегда – в темном костюме и черном плаще; в зависимости от погоды – перчатки. Другая пара, из металла, висела на поясе слева; видимо, ими Клайд пользовался только в бою. Совершенное спокойствие в голосе и поведении.
Вот таким и был Аналитик Клайд.
Единственный Лорд, которому можно было сказать в лицо все, что угодно. Даже выматерить – и не опасаться молнии или невидимых пальцев на горле.
Впрочем, никто все равно этим не злоупотреблял; если Клайд и реагировал хоть как-то, то нежелание включать меч компенсировал словами – и пара кратких ответных реплик приводила к тому, что кретином выглядел зачинщик. И хохот окружающих был хуже молнии под ребра.
В тех же случаях, если кто-то совсем уж откровенно нарывался на поединок, Клайд доставал меч, скрещивал клинки с нахалом – и тот очень быстро оказывался на полу. Но не убивал. Никогда. Как он сам говорил – «убивать своих нерационально».
«Рационально» и «нерационально» вообще были любимыми словами Аналитика. На втором месте после них стояли «эффективно» и «неэффективно».
Многим было очень интересно – ученик Клайда будет вести себя так же? Или не станет перенимать манеры учителя?
Впрочем, узнать это было сложно. Потому что ученика у Аналитика не было никогда. Просто не брал – и все. Мог разве что дать совет, проходя мимо.
Любовницы у него тоже не было, не говоря уже о жене. Наверняка, были женщины, проводившие ночь с Клайдом – но впечатлениями никто не делился. Аскетичность и сдержанность – этими словами частенько описывали Аналитика.
Как-то раз кто-то из молодых именно по этим причинам обозвал его джедаем. Клайд, державший в руке чашку с кафом, неторопливо допил, поставил чашку на стол и сжал горло собеседника Силой. Подождал, пока тот дойдет до грани потери сознания и убрал захват. После чего посоветовал:
– Используй мозг не только для контроля над телом.
Инцидент был исчерпан.
Вообще, услышать от Клайда что-то откровенно ругательное было почти невозможно. В лагере до сих пор помнили случай: один из Лордов, отправленный на задание, положил там половину группы, с большим трудом добился от силы трети требуемого и вернулся, будучи уверенным, что все сделал как надо.
Клайд в то время случился в штаб-квартире и присутствовал при докладе. Он молча оценил и план операции, и его выполнение, с полминуты анализировал, после чего негромко констатировал:
– Лорд Инутил, вы дол…б.
Опешили все, даже невозмутимый Гриффис поднял бровь – ни до этого случая, ни после никто не слышал от Клайда матерных выражений. А пока присутствующие пребывали в удивлении, Аналитик пояснил:
– Я не ругаюсь. Я подбираю наиболее подходящее определение для ваших талантов.
Сказал – как отрезал.
Инутила оставили на этом свете только из-за его боевых качеств – фехтовальщиком он действительно был отменным; только вот командование группой ему больше не поручали. Но нецензурное прозвище к нему намертво прилипло. Лорд неоднократно обещал вынуть из Клайда кишки, но перейти от слов к практике не пытался.
Вот таким и был Аналитик Клайд. Человек, о котором кто-то из командования сказал: «Умный, опасный, невозмутимый. И … знает, о чем он думает!»

Сквозь открывшуюся дверь в помещение ворвался ледяной ветер, осыпав снегом тех, кто сидел рядом со входом; комментарии были, мягко говоря, несдержанные. Тем не менее, на одежде переступившего порог Аналитика не было ни снежинки; только сапоги из черных стали белыми.
За своей одеждой он следил. И умело ограждал себя Силой от погодных условий.
– А, Лорд Клайд, вы вовремя, – от стола, над которым светилась голографическая карта некоей местности, повернулся массивный забрак. – Что скажете?
Аналитик подошел к столу. Внимательно изучил карту, потом уверенно взял лежавшую рядом деку – верно определив, что весь текст плана именно на ней. Вчитался, изредка поглядывая на голограмму.
– Высаживаться лучше километрах в шести к северу, – наконец озвучил Клайд свои размышления. – На Халькете до сих пор стоит старое оборудование, там для радаров совсем мертвая зона. В случае, если они все же удосужились сменить системы, там джунгли все равно скроют приземление.
Забрак взял у него деку, молча внес изменения. Мнению Клайда в таких делах доверяли.
– Отходить рациональнее всего тремя группами, разделив взятое. Каждой – полная треть и краткое содержание остальных. Даже если две погибнут, информацию мы получим. Скольких вы намерены послать, Лорд Тамейр?
– Девять, – сообщил забрак. – Как раз на три группы. Кстати, Лорд Клайд, вы сами не желаете принять участие?
– Нет, – покачал головой Аналитик.
– Боитесь, что ли? – донесся насмешливый голос откуда-то из угла, где собрались молодые. – Недаром никогда на миссии не летаете…
Клайд развернулся, отыскал взглядом говорившую – тонкую черненькую девушку лет двадцати, с большими темными глазами, в подогнанной по фигуре черной броне.
– А. Леди Лайнира, – констатировал Клайд. – Специальность – бой, характер взрывчатый, обучение проходила у Лорда Саймина. Мать – Леди Халькана, отец неизвестен.
При последних словах Лайниру аж передернуло… но смолчала. Потому что после краткой биографической справки Клайда любые слова восприняли бы как просто месть за высказанную правду.
Отца Лайниры действительно никто не знал, хотя кандидатур хватало. Леди Халькана не отличалась столь высокой любвеобильностью, как некоторые из ее сверстниц, но бурным нравом была известна достаточно широко. Во всяком случае, за тот год, что Халькана с дочерью провели на этой планете, с таковым познакомились очень многие.
По какой-то причине Халькана терпеть не могла Клайда, и никогда не упускала случая сказать ему какую-то пакость. Аналитик относился к этому, как и ко всем остальным оскорблениям – равнодушно. Халькану это бесило еще больше.
Лайнира свой титул получила совсем недавно, несмотря на юный возраст – они с учителем были в той самой миссии Лорда Инутила, которая получила краткое определение от Клайда. Ученица сумела вернуться, а вот Саймин остался там… и после смерти учителя Лайнира получила новое звание. Впрочем, она его вполне заслуживала – Лорд Саймин учить умел, и сделал из девушки настоящего бойца, закалил характер и научил извлекать пользу из доставшегося от матери темперамента. Кое-кто поговаривал, что он же и является отцом Лайниры – поскольку наставника дочери Халькана тоже вниманием не обходила.
Тамейр инцидент счел завершенным; больше никто не пытался выступить, а разбираться с излишне наглой молодежью – не его дело. Хамят Аналитику – пусть он и улаживает дела.
Клайд больше не обращал внимания на юную Леди. Вновь повернулся к карте, давая краткие указания и пояснения.
Лайнира не двинулась с места. Но закусила губу, глядя в спину Аналитику.
– И не думай, – шепнул кто-то из сидящих рядом. – Он тебя одной рукой по земле размажет.
– Нападать не буду, – процедила Лайнира. – Дура я, что ли? Но спрошу…

– Лорд Клайд!
Покинувший здание и ступивший на дорогу Лорд оглянулся.
– Да, Леди Лайнира?
Девушка подошла поближе, глядя прямо в глаза Аналитику.
Черное пламя одного взгляда – и серо-стальное спокойствие другого.
– Почему вы не летаете в боевые миссии?
– А зачем?
– То есть как – зачем? – несколько растерялась Лайнира. – Каждое задание – это удар джедаям…
– Джедаи мне совершенно безразличны, – пожал плечами Клайд. – Они там, я здесь. Пока что они мне не мешают.
– Но они – враги! Они хотят нас уничтожить, всегда хотели!
– Мы – тоже. Мне до этого нет дела.
– А если джедаи придут сюда? Если джедай нападет на вас, Лорд Клайд?
– Я мастер меча. Если джедай на меня нападет, то он – дурак. И я его убью.
– А если он вас убьет? – это она уже почти выкрикнула.
– Значит, дурак – я, раз недооценил противника, – нисколько не меняя интонации, ответил Клайд. – В любом случае, одним дураком в Галактике станет меньше.
Он обошел опешившую девушку и отправился дальше, не оглянувшись.
– Правильно мама говорит – «Лорд-дроид», – пробормотала себе под нос Лайнира.

Восьмеро собрались в порту – Лорды, старшие и младшие. Боевая группа.
Лайнира, прислонившись к трапу и скрестив руки на груди, скользила взглядом по спутникам.
Вот, пожалуйста – Лорд Инутил. Высокий, светловолосый, с хищным острым лицом. Боец отменный, но и скотина же! Себя отовсюду вытащит, других положит. Жаль, что учитель его тогда не прибил… а Лорд Клайд его правильно прозвал…
Лорд Тамейр получше будет. Он хоть за своими присматривает. И учитель о нем хорошо отзывался; правда, советовал особо на глаза не попадаться – репутацию бабника забрак заработал упорным трудом.
Из остальных Лайнира почти никого не знала. Исключение – Сейлен, тот самый, что ей недавно на ухо шептал. Улыбчивый кареглазый парень, боец неплохой, хоть и хуже, чем она сама.
Последние четверо – разных возрастов. Две женщины, лет тридцати и сорока; тви’лекк и деваронец. Как уже сказано, незнакомые. Да мало ли в Империи Лордов?
А вот кто девятый? Опаздывает… хотя нет, это они раньше собрались. А так время еще есть… вот и шаги за спиной.
Лайнира оглянулась и остолбенела.
К ним приближался Лорд Клайд.
Сейчас он выглядел немного по-другому – костюм и плащ сменились серо-зеленой поцарапанной броней, на плече висела тяжелая сумка. На поясе – по-прежнему перчатки и рукоять меча.
– Какого джедая ты тут делаешь? – вежливо приветствовал его Инутил.
– Халькетского, – спокойно сообщил Клайд. – Лорд Тамейр, меня присоединили к вашему отряду. Лорд Хетим сломал ногу и вряд ли сумеет принять участие.
– Бывает, – кивнул забрак. – Что ж, рад вашему присутствию, Лорд Клайд.
Аналитик молча кивнул.
– Вы ведь уже бывали на Халькете, не так ли?
– Я достаточно хорошо знаю эту планету, – заверил Клайд.
– Ты бы хоть броню почистил, – подал голос Инутил. – А то не на Лорда похож, а на какого-то солдата-бездарного.
– Верд оре’шейа бескар’гам, – бросил через плечо Клайд. Инутил не понял ни слова, и лишь метнул на Аналитика злой взгляд.
Впрочем, остальные тоже не поняли. Лайнира вспомнила, как мать характеризовала Клайда: «Он пусть и спокойный, но пускать пыль в глаза любит. Да у него все поведение – один сплошной выпендреж!»
Сейчас девушка этому верила.

Уже в космосе Лайнира объявилась на пороге каюты Клайда. Увидела она то, что и ожидала увидеть – Лорд пребывал за терминалом, в который раз изучая мельчайшие детали плана операции.
– Что вы сказали Инутилу? – вместо приветствия поинтересовалась она.
– Здравствуйте, Леди Лайнира, – отозвался Клайд, даже не думая повернуться к вошедшей. – Видимо, бесцеремонность вы унаследовали от Леди Хальканы.
– И чтоб я этого стыдилась! – мгновенно вспыхнула Лайнира. Почему-то ей очень хотелось взбесить Клайда… вместо этого получалось обратное. Даже сейчас – он не делал замечание, а просто констатировал факт. – Так что вы ему сказали?
– «Воин – нечто большее, чем его доспех», – перевел Клайд. – Поговорка с Мандалора.
– С Мандалора? – искренне удивилась Лайнира. – А вы что, там бывали?
– Нет. Но я изучаю культуру мандалориан и их язык. Это интересно. И полезно.
Лайнира повернулась и, не прощаясь, покинула каюту. Вроде бы все верно… пришла, задала вопрос, получила ответ. Только впечатление такое, будто над ней издеваются.
Или это особенность Аналитика – у всех вызывать такое ощущение? Недаром же Халькана его материт при каждом удобном случае.
Лайнира сердито фыркнула и отправилась к себе.
У самых дверей она столкнулась с Сейленом – их каюты были рядом.
– От тебя злостью на километр несет, – удивился Лорд. – Что стряслось?
– Урод! Морда ледяная!
– Это ты про Аналитика, что ли? – мгновенно понял Сейлен. – Дай догадаюсь – ответил тебе безупречно вежливо, но ты себя так чувствуешь, будто носом во что-то ткнули?
– Да, … его! Стоп, а ты откуда знаешь?
– Присутствовал… – вздохнул Сейлен. – Помню, мы возвращение с задания отмечали… человек пять младших и двое командиров. А Клайд как раз мимо проходил… ну кто-то возьми и пригласи его на пьянку с девочками. Он, как обычно, спокойно отказался. Тогда Кавара… ну помнишь, тви’лекк зеленый такой? В общем, он и ляпнул: «Когда-то же надо начинать!»
Клайд уже уходил, но тут остановился, повернулся, смерил Кавару взглядом, и опять-таки спокойно ответил: «Алкоголь я пробовал. Не понравилось. Любовные отношения, при всем удовольствии, что от них испытываешь, хороши в меру. Иначе снижается уровень мастерства и появляются огрехи в работе».
Вот так… вроде бы просто объяснил, почему с нами не пойдет. Но мы себя так почувствовали… будто мы полные кретины, тратим жизнь на пьянки, вместо того, чтобы чем-то полезным заниматься. Будто и не вернулись только что из боя. Умеет он так фразой приложить… одно слово – Аналитик. Вот потому его и не любят.
Лайнира согласно кивнула.
– Да кто такого… сам в бой не идет, а на воинов, как на придурков смотрит. Что он о боевых миссиях вообще знает?
– Ты думай сначала, а не говори, – посоветовал Сейлен. – Мы тогда задание выполнили, все живы остались… потому что плану следовали. А план как раз Аналитик и делал…
– Зато драться наверняка не умеет, – сверкнула глазами Лайнира. – Потому и в бой лезть не пробует.
Сейлен ухмыльнулся, и девушка подумала, что он сейчас опять скажет гадость… то есть про Клайда что-то хорошее.
Не ошиблась.
– Лорд Тамейр как-то сказал… ну, он вообще Лорду Листану говорил, а я рядом случился. Так вот, он заявил: «Клайд – один из самых опасных бойцов, что я встречал. Может, не из самых умелых, но точно – из самых опасных».
– … опасность, … планы, … Аналитика! – высказалась по этому поводу Лайнира. – Ну его к джедаям в штаны!
И шагнула к себе в каюту. На пороге, оглянувшись, заявила:
– А что касается постели – так чушь он мелет! Хочешь, докажу?

Халькет был планетой, полностью покрытой лесом; причем не каким-нибудь, а тропическим, жарким и полным жизни. Но природные условия Халькета ситхов не особо волновали – их куда больше интересовала республиканская научная станция, на которой разрабатывали нечто, весьма интересующее Орден.
Сама миссия Лайнире почти что не запомнилась – была не такой уж сложной. Достичь станции. Уничтожить охрану. Перекачать информацию на кристаллы. Доставить их в штаб.
Пустяковая задача для девяти одаренных – и именно потому, что для них все было легко, и отправили Лордов, а не простых солдат.
Все было просто…
Было.
Нет, приземление прошло успешно – места для трех флаеров* хватило. Охрану быстро вырезали. И информацию перенесли… а потом все полетело под откос. Потому что на просеке, ведущей к станции, вдруг взревели двигатели, и вблизи обнаружились четыре крупных вездехода с солдатами.
Да и ладно бы только с солдатами – но видимое даже отсюда сияние световых мечей ясно показывало, что пожаловали джедаи. Видимо, они и помогли прикрыть приближение солдат…
– Человек двести, – прикинул Тамейр, опознавший модели вездеходов. – Если они забиты полностью… отходим. С таким количеством, плюс еще с джедаями – не справиться.
Спорить никто не стал – собственно, именно для этого Лорд озвучил цифры.
Вездеходы, при всей их вместимости, скоростью не отличались. Поэтому ситхи успели достичь флаеров, разбиваясь на три группы..
…которые тут же перемешались.
Потому что сверху рявкнули орудия пикирующего истребителя, и лучи взрыли землю рядом с флаерами.
Сейлен первым успел вскочить в кабину и открыть огонь из пушек флаера; истребитель изящным маневром ушел в сторону, и тем самым дал время на взлет.
Лайнира влетела в кабину первого попавшегося флаера, глянула на оказавшихся рядом и чуть не выматерилась в голос – компанию ей составили именно те двое, кого ей меньше всего хотелось видеть.
Инутил и Клайд.
Первый, впрочем, был еще менее рад соседству; но покидать флаер и бежать к другому было бы верхом идиотизма.
Аналитик, как всегда, оставался спокойным; его пальцы бегали по клавишам пульта. Отблески огоньков с пульта скользили по задумчиво-сосредоточенному лицу.
Флаер оторвался от земли; где-то позади замелькали вспышки орудий.
– Об истребителе можно не беспокоиться, – заметил Клайд, увеличивая скорость. – Лорд Тамейр – отличный пилот, и сможет с ним совладать. Но в воздухе могут оказаться и другие…
Он включил комлинк, сказал пару кодовых слов и вновь отключил связь.
– Погоди, ты куда сворачиваешь? – изумился Инутил, следя за изменением курса. – Корабль же в другой стороне!
Клайд не удосужился ответить, перейдя на максимальную скорость. Отвлекать его сейчас от управления было бы, мягко говоря, неразумно.
Запищал зуммер, сообщая о том, что флаер поймали в прицел.
– Истребитель, – констатировал Клайд. – Леди Лайнира, вы ближе всего к орудийному пульту. Сбейте его.
Из-за тесноты в кабине пульты были разделены – пилотский, штурманский и огневой. Техники пока, как не бились, не могли подыскать возможность для совмещения.
Лайнира бросила пальцы на клавиши орудийного пульта; на маленьком экране она видела, как прицельная рамка совмещается с силуэтом истребителя…
Флаер тряхнуло. Очень сильно.
В последний момент Лайнира все же успела выстрелить – и орудие не подвело. Крыло истребителя взорвалось осколками; машина противника стремительно ушла куда-то вниз.
Впрочем, и их собственный транспорт уже не летел, а снижался – и посадка не превращалась в неконтролируемое падение только благодаря тому, что двигатель еще работал.
Движок отказал метров за десять от земли; в результате пассажиров ощутимо тряхнуло, но обошлось без последствий.
Наружу они выбрались как можно скорее – кто его знает, может сейчас взорвется. Оценить повреждения изнутри было довольно сложно.
Нет, вроде все спокойно.
Лайнира огляделась вокруг. Что и называется – попали. Сплошные зеленые джунгли, со всех сторон – звуки какие-то, метрах в ста рядом – небольшая речка, точнее – широкий ручей.
– До места резервной встречи около двадцати километров, – сообщил Клайд, сверившись с декой и убрав ее в сумку. – Надо идти.
– Ты хоть сейчас можешь объяснить, какого джедая ты не полетел к кораблю? – процедил Инутил. Лайнира прямо-таки ощущала злость, переполнявшую Лорда.
Аналитик взглянул на него с некоторым удивлением.
– Все просто. В воздухе были истребители. Они наблюдали за нами. По нашему движению можно вычислить курс и понять, что на этой линии – корабль. Истребители быстрее флаеров, и вполне могли бы нас опередить. Тогда мы не смогли бы выбраться с планеты. Я отправил сообщение на корабль, и он будет ждать в резервной точке. Теперь остается дойти.
– Двадцать километров по джунглям?
– Иного выхода нет. Да, кстати, нам придется не использовать Силу. Это демаскирует.
Сейчас Клайд стоял спиной к Инутилу, перекладывая какие-то вещи внутри своей сумки, поставив ее на низкую ветку.
– Так, – процедил тот. – Значит, ты хочешь, чтобы мы, как какие-то бездарные, ползали по лесу, боясь даже применить Силу?
– Не путайте страх с осторожностью, Лорд Инутил, – Клайд закончил с перекладыванием и закрывал сумку.
Глаза Инутила сузились, рука его потянулась к рукояти меча на поясе.
Клайд по-прежнему стоял к нему спиной, и Лорд не видел, чем сейчас заняты его руки.
А Лайнира – видела. И немало удивилась тому, что Аналитик натягивает металлические перчатки.
Секунда молчания.
И алый луч вспорол воздух.
А еще мгновением спустя – оказался остановлен. Рукой. Сжат в тускло блестящей перчатке.
На лице Инутила сменились изумление, недоверие, шок… а потом Клайд спокойно поднес к его голове рукоять своего меча и нажал на кнопку активации.
Красный клинок легко прошел сквозь череп; перчатка на клинке разжалась, Лорд Инутил покачнулся и упал на траву.
– А… – только и смогла выдавить Лайнира.
– Мандалорианское железо, – Клайд снял перчатки и вернул их на пояс. – Световым мечом пробивается лишь при соблюдении следующих условий: очень большой энергии удара и применении Силы. Также большой. Еще лучше – если Силу применит не один человек. Но стандартным фехтовальным ударом – не разрубается. Редкость. Очень полезная.
Он наклонился и занялся очень странным делом – стал стаскивать с Инутила сапоги.
– Зачем?
Не отвечая, Аналитик закончил работу, снял свою обувь, надел сапоги Инутила, прошел до ручья, наступил в него. Затем одним громадным прыжком вернулся на прежнее место – ударившись подошвами о флаер. Подтянул к себе Силой свои сапоги, вновь переобулся. Мановением руки поднял тело Инутила повыше, укрепил его меж ветвей и скрыл листвой.
Лайнира, наблюдавшая за этими манипуляциями, наконец начала понимать. Любой, кто явится на место аварии и будет искать, увидит следы на земле, и сделает однозначный вывод – человек пошел к ручью, ступил в него, чтобы не оставлять следов, и двинулся куда-то по воде.
– Но ведь мы же не пойдем так? – Леди вопросительно кивнула на ручей.
– Нет. Но те, кто ищут, решат – группа разделилась. И тоже разделятся. Но у нас есть фора, и ее надо использовать. Дайте мне меч, Леди Лайнира.
Девушка поколебалась, но все же протянула Клайду оружие. Тот убрал обе рукояти – свою и Лайниры – в сумку, вместо них извлек два бластера и два небольших виброклинка. Передав одну такую пару Леди, тщательно закрыл сумку.
– А зачем убирать мечи? – немного удивилась девушка. – С Силой понятно… джедаи могут почуять. Хотя вы тут с ней поработали…
– Здесь – можно, – Аналитик вскинул сумку на плечо и направился в джунгли. – Использовать телекинез при аварии – вполне естественно для адепта Силы. Если флаер найдут и это почувствуют, то так и решат. Мечи надо убрать, потому что нас обоих очень хорошо учили ими работать. Любую угрозу мы будем рефлекторно отражать с их помощью. А следы от светового меча очень специфичны; следопыт легко найдет нас по обожженным лианам, или еще чему-нибудь, что мы разрубим. След от виброклинка ничего не показывает – такими пользуются все, в том числе и республиканцы. Тут по джунглям много кто ходит…
Следующий десяток минут прошел в молчании; Лайнира старалась не отстать от Клайда, серо-зеленая броня которого попросту сливалась с лесом.
«Он что, именно поэтому ее надел? – удивилась девушка про себя. – Но ведь предполагалось, что мы просто разберемся со станцией, заберем информацию и уйдем…»
– Я проанализировал план, и решил, что такой вариант вполне возможен, – не оборачиваясь, сообщил Клайд. – Поэтому и сменил одежду.
Вновь молчание.
– Вскоре нам придется остановиться, – произнес Аналитик где-то через час, когда Лайнира уже закипала от безмолвия. – Уже вечер; ночью по этому лесу ходить опасно.
– Что же вы не предусмотрели этого заранее? – не удержалась Лайнира.
– Атаку истребителя сложно предусмотреть, – спокойно ответил Клайд. – В этом отношении мой план был несовершенен.
На очень кстати подвернувшейся полянке Аналитик развел костер; разумеется, все, для этого нужное, было у него в сумке. У деревьев он установил какие-то миниатюрные приборы; как Клайд пояснил, они инфразвуковыми колебаниями отпугивали животных.
– Вы как будто раньше бывали на Халькете, – удивилась Лайнира.
– Так и есть, – Клайд сел у костра, извлек из сумки деку и принялся неторопливо набирать текст – видимо, отчет о том, что сейчас происходило. – Здесь учитель устроил мне своеобразный экзамен. Он высадил меня в одной точке, сам приземлился в другой. И я должен был дойти до него – то есть пройти шестьдесят километров по здешним джунглям, имея при себе лишь обычную одежду и вибронож. К счастью, пользоваться Силой не запрещалось – тогда здесь еще не было станции Республики.
– И… как прошел экзамен?
– Удачно. В процессе я несколько раз мечтал убить учителя. Тем самым ножом, который у меня был. Но на последнем километре я проанализировал все происшедшее, оценил то, что мне дало это путешествие, и вместо удара ножом поклонился ему.
Лайнира представила себе этот кросс и попыталась вообразить свои действия на этом месте. Не смогла – методы обучения Лорда Саймина в корне отличались от подобных испытаний.
Но слова об убийстве заставили ее задать иной, не менее интересный вопрос.
– Вы ведь никогда не убиваете ситхов? Даже если откровенные сволочи?
– Да.
– Но вы убили Лорда Инутила. Без колебаний.
– Пока он говорил, я проанализировал ситуацию. Смерть Инутила была наиболее рациональным решением.
– Почему?
– Он был отличным бойцом, но не умел ходить по джунглям, и тормозил бы продвижение. Кроме того, он всерьез намеревался убить меня. В случае удачи могло быть два варианта. Первый – он развлекается с вами и убивает, как нежелательного свидетеля. Вы, при всех своих талантах, в бою Инутилу не соперница.
Лайнира неохотно кивнула. Это, увы, было правдой.
– После чего он старается добраться до резервного места встречи. Но поскольку в джунглях он себя вести не умеет, то, скорее всего, в этом лесу и остается.
Второй вариант – вы его убиваете, и либо погибаете в джунглях, либо добираетесь к месту встречи. В любом случае Орден теряет или трех, или двух Лордов. Я выбрал вариант, при котором гибнет только один.
– То есть, веская причина – это потери для Ордена? – изумилась Лайнира. – А желание убить вас – роли не играло?
– Бояться смерти не имеет смысла. Поэтому я не принимал эту часть как важную.
– Что значит «не имеет смысла», Лорд Клайд? – выражение действительно было туманным.
Аналитик убрал деку обратно в сумку.
– Я достаточно глубоко изучал вопросы посмертия, и пришел к выводу, что при любой смерти меня ждут лишь две возможности. Если я достаточно силен, я вернусь призраком, и буду свободен от многих ограничений человеческого тела. Правда, и от некоторых преимуществ… но призрака это волновать не будет. Если же моей силы недостаточно – я развеюсь. И тогда мне точно не о чем волноваться.
У Лайниры мороз по коже прошел. Как-то не привыкла она к подобной легкости рассуждений о смерти.
«А впрочем, чему я удивляюсь… это же Аналитик. Как мама говорила – Лорд-дроид».
– Мнение Леди Хальканы мне известно, – Клайд застегнул сумку и поставил ее рядом. – Но электронного во мне нет ничего. И я не читаю ваши мысли; я просто представляю, какую именно реакцию могут вызвать мои слова.
– А если нет электроники – то почему вы как сугроб? – вспыхнула Лайнира. Мысль о том, что кто-то с легкостью предсказывает ее реакции, звучала как оскорбление. – Голос без эмоций, не пьете, женщин не…
– Я аналитик, – сообщил Клайд. Как всегда – спокойно. – Когда я выбрал такую работу, то пришел к выводу: чрезмерная эмоциональность и алкоголь будут мне мешать. Поэтому я стараюсь не допускать ни того, ни другого. Что же касается женщин – я просто не навязываюсь им. В случае предложения я не отказываюсь; другое дело, что любительниц рассказывать о своей личной жизни всему Ордену я не привлекаю. И не хотел бы.
– Но уж точно знаете, кто с кем спит?
– Если это нужно для анализа.
– Тогда… может, и моего отца знаете? – голос Лайниры звучал вызывающе, но ответа она ожидала с какой-то смесью страха и надежды. С Клайда сталось бы преспокойно назвать имя.
Аналитик помедлил всего секунду.
– Я могу назвать вам десятерых мужчин, с которыми проводила ночи Леди Халькана за девять месяцев до вашего рождения. Впрочем, думаю, этот список вам известен.
– Известен, – Лайнира сердито отвернулась, глядя на огонь. А она-то надеялась…
– Не стоит смотреть на пламя. Оно ослепляет, и можно не успеть среагировать на угрозу; мои приборы не обладают абсолютной эффективностью.
– Лорд Клайд, вы можете говорить немного живее? – Лайнира продолжала смотреть в пламя. – «Абсолютная эффективность», «проводила ночи»… зачем вам эти книжные обороты?
– Очень просто, – пожал плечами Аналитик. – Мне нравится так говорить.
«Нравится? – удивилась в мыслях Лайнира. – Этой ледяной глыбе что-то может нравиться?»
– Да, может, – похоже, Клайд вновь «представил реакцию». – Мне нравится моя работа. Мне нравится определенная музыка. Есть много вещей, которые мне нравятся; к сожалению, мои вкусы не все разделяют.
– Сражаться вам, видимо, не нравится, – заметила Лайнира.
– Верно, – кивнул Клайд.
– Но ведь сейчас война! Как, интересно, вы участвуете, если не хотите сражаться?
Аналитик пожал плечами, прикрыл глаза.
– Есть один мастер-джедай по имени Раминак. Он занимается примерно тем же, что и я – анализирует ситуации, составляет планы. Мы никогда не встречались, но я уже узнаю стиль им составленных операций. Думаю, и он мой стиль знает… Если Раминак умрет, то Империи в этом секторе будет значительно легче. И мне хотелось бы стать причиной его смерти. Но если мы сойдемся на мечах, то я сочту это своим проигрышем, вне зависимости от исхода боя.
– Почему?
– Примитив. Решить противостояние аналитиков схваткой на клинках – примитивно. Предпочитаю иной вариант: планета, где находится Раминак, оказывается под ударом; флот Республики или отсутствует, или не способен оказать сопротивления; десант солдат и одаренных высаживается на поверхность; крейсер Империи одним выстрелом разносит корабль Раминака. И все это – по плану, составленному мною. Вот в таком случае я буду уверен в своей победе.
– А не слишком ли на многое вы рассчитываете?
– Невозможного не существует.
Странный это был разговор – в ночном лесу, у костра. Странный еще и и тем, что Клайд отвечал на вопросы раньше, чем их задавали.
«Неужели мое поведение так легко предсказать? И вообще… Инутила он обозвал очень кратко и точно. Наверное, кому угодно такую характеристику дать сможет…»
– Лорд Клайд, что вы можете сказать обо мне?
Лайнира и сама не знала, зачем задала этот вопрос. Может быть, потому что усвоила – характеристики Аналитика всегда отражают именно то, что есть на самом деле.
Клайд открыл глаза и внимательно взглянул на девушку.
– Я могу дать ответ вежливый или честный. Что вы предпочтете?
– Честный.
– Хорошо. У вас взрывной, импульсивный, некоторым образом истеричный характер. Вы способны концентрироваться только на том, что вас занимает; вы постоянно сначала делаете, а потом думаете. Психологически вы – одиночка, и не способны руководить действиями группы, хоть и можете работать в составе таковой. Вы уверены в своих боевых навыках (и имеете на это основания), и потому дерзите всем подряд на грани хамства. Особенно тем, кто, как вы знаете, не собирается ударить в ответ. Мне, например.
Скажи все это кто-нибудь другой – и прозвучало бы крайне оскорбительно; за такие слова Лайнира даже не вызвала бы на поединок – кинулась бы сразу. Но голос Клайда звучал совершенно спокойно: он просто выдавал информацию, без тени неприязни. И это одновременно мешало разозлиться… и было куда больнее.
Потому что было правдой.
– Ваш случай – стандартная для нынешнего времени проблема, – продолжал Клайд. – Ученик остается без учителя; боевая подготовка соответствует уровню Лорда, но психологическая – недостаточна. Учителя могут погибать по-разному: по случайности, в бою, из-за болезни, иногда – от рук учеников. Впрочем, последний случай здесь неприменим. Но в первых трех практически всегда смерть наставника очень сильно бьет по ученику – поскольку исчезает тот, кому доверяешь больше, чем своим родителям. В результате в душе остается пустота, которую кто-то заливает алкоголем, кто-то – словами, а кто-то – кровью.
Неожиданно поэтичный оборот заставил Лайниру вздрогнуть. А ведь так оно и было… именно пустота – когда погиб Лорд Саймин, и она вдруг резко поняла, что теперь ей придется абсолютно все делать самой. И отвечать за себя.
– Титул Лорда – это не просто звание, вроде офицерского, – голос Клайда звучал все так же отстраненно. – Чтобы по-настоящему заслуживать этого титула, необходимо иметь определенное состояние психики, до которого многие из молодых просто еще не дошли. Поэтому такая разница между старшими Лордами и младшими. Впрочем, я вряд ли смогу это объяснить. Когда вернемся на базу, я назову вам пару человек, которые способны дать куда более верные определения.
Аналитик замолк – он ответил на вопрос и не счел нужным продолжать.
Лайнира, прислонившись к стволу, смотрела прямо перед собой – над костром, в ночное небо (все же замечание Клайда насчет ослепляющего пламени она приняла к сведению).
«А ведь и правда… старшие Лорды и мы – как световой меч и вибронож. И ведь старшие еще и меж собой различаются… ну вот хотя бы на нашей базе! Непрошибаемый Гриффис, которого за дело прозвали Ледышкой. Учитель, у которого каждое слово – отдельный урок для меня… был. Тот старый Лорд, который из каждого ученика мог воспитать мастера… и так и делал (как же его звали? Что-то на «С»)… И Клайд с его анализом».
– Этим мы и отличаемся от джедаев, – неожиданно заметил Аналитик. – Каждый из нас не похож на другого.
Лайнира не стала отвечать – все равно бы на любой ее взрыв (а именно наорать на собеседника ей сейчас и хотелось), Клайд бы отреагировал совершенно равнодушно и бесстрастно. И что толку тогда?
«На кой … я вообще спросила? Все было понятно до этого… Гриффис – мороженая рыба и лидер, Инутил – скотина, Клайд – дроид, а я – полноправная Леди. А теперь что?»
Больше за этот вечер они не произнесли ни слова.

На следующий день они вновь пробирались сквозь джунгли. Лайнира прикинула, сколько времени у них займет весь путь, и решила, что ждать два дня корабль не будет – не в таких условиях, когда их ищут джедаи.
Тем не менее, Клайд уверенно шел вперед; так что девушка предпочла просто следовать за Аналитиком. Вдруг он и это предусмотрел?
Через некоторое время Лорд сменил направление; еще минут через десять за деревьями послышался шум реки.
«Наконец-то выйдем из этого джедаева леса!»
Джунгли внезапно кончились – теперь перед ними был небольшой участок равнины, текущая через него река, скальная стена…
И флаер. Камуфляжной расцветки, с эмблемой на борту – стилизованная восьмиконечная звезда в пунктирном круге меж двух изогнутых крыльев.
Символ Светлого Ордена.
Лес оказался «джедаевым» в самом что ни на есть буквальном смысле.
Клайд замер как вкопанный; Лайнира остановилась рядом с ним.
Джедаев тоже было двое – они стояли у реки, и один изучал джунгли в бинокль. Второй положил руку на пояс, видимо, на рукоять меча.
– Сейчас они нас не чувствуют, – тихо пояснил Клайд. – В джунглях на каждом шагу что-то живое, и естественный фон Силы скрывает нас.
– Но ждать, пока они улетят, не стоит, – закончила Лайнира и медленно потянулась к сумке Аналитика. Тот невозмутимо передвинул ее прочь.
– Лорд Клайд, нужно достать мечи, – выдохнула девушка. – Если мы атакуем прямо сейчас, то внезапность…
Клайд покачал головой. И поднял руку, указывая на скалу.
Проследившая за его движением Лайнира пожала плечами – ну, два крупных камня, и что с того?
А через секунду стало понятно – что.
Аналитик сузил глаза, и оба камня резко сорвались с места.
Джедай с биноклем успел лишь развернуться; булыжник ударил его в голову, и одаренный сорвался в реку. Второй вскинул руку навстречу, задерживая камень в воздухе.
Клайд шагнул на открытое пространство с бластером в руке; первый выстрел прошил левый бок, второй – висок.
– Два всплеска Силы вместо жаркой схватки, – подвел итог Аналитик, убирая бластер в кобуру и направляясь к флаеру.
Лайнира несколько секунд стояла на месте, переводя взгляд с мертвых джедаев на фигуру Лорда. Все действительно произошло очень быстро…
Она невольно вспомнила свой первый бой – «тренировку» на захваченном республиканском корабле; припомнила, как метался клинок в ее руках, а за спиной улыбался Лорд Саймин…
– У меня ведь получилось, так?
– Так. Молодец, Лайни! Более изящного сай ча** я давно не видел. Стой, там еще трое! А ну-ка, давай «Алый Вихрь»…
Девушка стремительно проносится меж удивленными солдатами… и это удивление – последнее, что они испытывают в жизни. Красный луч рассекает наполам одного, вспарывает грудь второму и сносит голову третьему.
Легко танцует алый меч в руках; да и сама Лайнира чувствует себя как в танце – опасном боевом танце, рискованном и оттого стократ более привлекательном.
Лорд Саймин не вступает в битву сам, наблюдая со стороны. Зато его улыбка сейчас дороже мантии Темного Лорда – ведь она справляется! И учитель видит, что она не может его подвести! Что она – настоящий воин!
Лайнира тряхнула головой, отгоняя воспоминания и побрела к флаеру. И, увидев, как Клайд спокойно включает двигатель, даже не глядя в сторону поверженных врагов, не выдержала:
– Неужели вам никогда не хотелось насладиться боем?
– А чем тут наслаждаться? – во взгляде Лорда мелькнуло что-то похожее на удивление. – Фехтование – весьма полезный навык, но войны поединками не выигрывают. Собственно, я думаю, что если когда-нибудь ситхи захотят уничтожить своих врагов одним-единственным могучим ударом, то это станет последним днем для Ордена. Во всяком случае, для такого, каким мы его знаем.
– Сейчас вы скажете, что разум куда сильнее, – проворчала Лайнира, забираясь в кабину.
– Вы это сказали сами, так что повторяться не буду. Мысль правильная – если джедаев и Республику повергнет ситх, то он это сделает без помощи Силы. Как без помощи таковой мы прошли сквозь джунгли.
Загудел двигатель; флаер оторвался от земли.
Глядя в окно, Лайнира вспомнила фразу, которую однажды обронил учитель: «Быть Лордом – не значит просто владеть Силой на каком-то уровне. Это еще и уметь ей пользоваться должным образом… и обходиться без нее».
– Лорд Клайд, вы знали моего учителя?
– Да, – лаконично ответил Аналитик.
– И… что бы вы сказали про него?
– Он был настоящим Лордом.

Флаер позволил значительно сократить путь – получилось, что вместо двух дней они брели по джунглям от силы с десяток часов. Так что корабль был на месте.
Впрочем, километра за два до места встречи Клайд выбрал полянку и приземлил там машину. Лайнира сперва удивилась… а потом представила себе реакцию канониров корабля на подлетающий флаер с эмблемой Ордена Джедаев.
И не стала ничего уточнять.
Судя по сдержанно-одобрительному взгляду Аналитика, вывод был правильным.
Из остальных живы оказались все; на Халькете остался только Инутил. Впрочем, никто на борту по этому поводу не сожалел.
Весь перелет до базы Лайнира проводила либо в постели (благо Сейлен нисколько не пострадал во время боя), либо у терминала. Она пыталась проделать то же самое, что и Клайд – смотреть на план операции… и, отбросив то, что она уже знала результаты, предсказать все неожиданности.
Получалось плохо. Но надежды Лайнира не теряла.

Сперва раздался негромкий звонок. Видимо, визитера это не устроило, и в дверь заколотили.
Клайд сохранил результаты работы, свернул все окна на экране терминала и пошел открывать.
На пороге обнаружилась высокая черноволосая женщина в темном плаще, почти что сменившем цвет от налипшего снега. Несмотря на то, что она уже приближалась к рубежу пятидесятилетия, любой мог назвать ее красивой, нисколько не кривя душой.
– Спасибо тебе за Лайни, скотина рациональная! – вместо приветствия выпалила Леди Халькана.
Аналитик шагнул в сторону, пропуская женщину в дом. Та, оказавшись внутри, развернулась, прислонившись к стене, и сверкнула глазами в сторону хозяина.
– Она действительно хорошо держалась, или ты ее из каждого болота вытаскивал?
– Для новичка в джунглях – весьма прилично, – пожал плечами Клайд. – Саймин был отменным учителем, и сделал из Лайниры хорошего бойца. Ей еще не хватает опыта, но это поправимо.
– Если помнишь, я когда-то просила тебя ее учить. Не жалеешь теперь?
– Нет. Из меня довольно скверный учитель… как и пилот. Иначе бы меня в этот раз не сбили. И уж точно я не смог бы обучить девочку с таким взрывным характером, как у Лайниры.
– Помню, – зло бросила Халькана. – Ты мое предложение, как обычно, всесторонне обдумал, сделал какие-то свои рациональные выводы и отказался.
– Да.
– Дроид ты, а не человек, Клайд!
– Во мне нет никакой электроники или механики. Тебе это известно очень хорошо.
– …, … и …, знаешь же, что я не об этом! Что с тобой сделать нужно, чтобы ты вел себя не как дроид? Ты сам это знаешь?
– Знаю. Но рассказывать о таком – глупость.
– Значит, никогда не расскажешь. Помню, сколько раз ты твердил, что если что и ненавидишь, так это глупость… если ты вообще что-то способен ненавидеть по-настоящему!
– Халькана, пока что ты говоришь вещи, мне известные. Более того – которые я же тебе и рассказал.
– Я. Зашла. Поблагодарить. За. Лайни, – отчеканила Халькана и рывком распахнула дверь, аккуратно прикрытую хозяином дома. – За то, что ты ее вывел, хотя для тебя – это всего лишь маленький эпизод из жизни, ничего важного. За то, что ты ее не бросил, дабы не тормозила продвижение. С твоей стороны это было бы весьма… рационально!
Выплюнув последнее слово как ругательство, Леди шагнула за порог и хлопнула дверью.
– Для меня было куда более рационально помочь собственной дочери.
Этого Аналитик Клайд так и не сказал вслух.
27.05.2006 – 01.06.2006

* Я постарался подобрать наиболее верное название для летающей и вооруженной машины, приспособленной лишь для атмосферных полетов. Это определенно не истребитель, и не шаттл (тем более, что последний в ЗВшной вселенной почти намертво увязан с имперскими корабликами). «Кар» – тоже не подходит, поскольку так обычно называют открытую гражданскую машину. А до звания «корабль» еще не дотягивает. Поэтому – флаер.
** Сай ча (sai cha) – в фехтовании световым мечом обезглавливающий удар.

Стелларская весна
С некоторого времени в Ордене, непонятно с чьей легкой руки, принялось гулять выражение «стелларская весна». И обозначало оно нечто существующее, но настолько краткое, что его и не замечаешь.
Клайд с этим был согласен, хоть и не до конца. Как-то раз он из интереса просчитал возможность изменения климата на Стелларе к лучшему. И понял, что при желании это реально. Только вот никто не будет таким делом заниматься.
Дорого. Долго. И вообще – незачем. Ситх может жить везде.
Один знакомый историк вспомнил древний Зиост и указал, что там было еще холоднее. Клайд согласился, но заметил, что там все же жили не люди, и физиология у них была иной.
Впрочем, Аналитик на погоду не жаловался. Он все равно работал в помещении; на улице Клайд только тренировался, а при таком темпе движений не замерзают.
Правда, своим мастерством он был не совсем доволен. По мнению Клайда, ему не хватало скорости. А пропустить недостаток по принципу «и так сойдет» Аналитик был не способен. Поэтому и добивался скорости – предварительно выяснив, насколько быстро он вообще способен двигаться.
Клайд знал, что в Ордене хватает куда более опасных и умелых бойцов. Но привык добиваться от себя максимально хороших результатов во всем, что считал важным.
Только вот в последние месяцы на тренировки времени не хватало. Требовалось выверить и спланировать несколько операций, проанализировать действия противников… Хорошо, что не приходится тратить время на разные интриги.
К мантии Темного Лорда не стремятся многие и по разным причинам. Кому-то не хватает способностей, кто-то отлично понимает, что не справится с этой властью. А кому-то просто неинтересен трон и все с ним связанное.
Клайд относился к последней категории. И все это знали.
К его собственному удивлению, одну из операций пришлось согласовывать с Хальканой – она оказалась старшей в боевой группе. И этот разговор было крайне сложно назвать приятным.
Леди настаивала на максимально быстром и энергичном проведении, не считаясь с потерями. Клайд имел свою точку зрения, даже и не думая уступать и приводя подробнейшее обоснование каждого вывода.
В конце концов, в штабе поддержали Аналитика; его хладнокровному расчету доверяли больше.
Операция прошла по плану, совершенно без проблем.
И это Халькану взбесило еще больше – ей казалось, что успех дела обязан вовсе не ее тактическим и боевым способностям, а хаттову Аналитику!
Справедливости ради надо заметить, что во многом так оно и было…
По возвращении Халькана только и искала, кому бы устроить грандиозный скандал. Вышло так, что наиболее подходящей оказалась ее собственная дочь, как раз заглянувшая к матери.
Лайнира, кротким характером отнюдь не отличавшаяся, мигом вспылила сама.
В результате скандал вышел на славу; обе Леди использовали весь известный им запас нецензурных выражений. В конце концов Халькана вспомнила и реальную причину своей злости.
– … этого Аналитика … совсем!
– Если б не его план, вы бы все там подохли! – яростно заявила Лайнира.
– Ты чего за него заступаешься? – разъярилась Халькана. – Дроид …!
– Думать он умеет! – не отступила девушка. – А не мечом махать и по кабакам шастать!
– Ну и ступай к нему тогда! – почти потеряла над собой контроль Леди. – Становишься на него похожа! И неудивительно – явно кровь сказывается!
Ответный выкрик застрял у Лайниры в горле; осеклась и Халькана.
Младшая Леди очень хорошо поняла смысл высказанного.
– Так что… он… он мой…
Халькана, мысленно проклинавшая себя на чем свет стоит, только кивнула.
Секунду спустя Лайниры в доме уже не было – только дверь хлопнула.

Где находится дом Аналитика, девушка знала. Не такой уж большой это был город…
Результатом яростного стука в дверь оказалась только содранная кожа на кулаке. Клайда явно дома не было – даже занятый чем-то сверхважным, он бы обратил внимание.
– Лай, ты чего ломишься? – проходивший мимо Сейлен невольно заинтересовался сценой.
– Где Клайд, хатту его под хвост?
– А я почем знаю, – опешил Сейлен. – Но думаю, если не дома, так в архиве, штабе или на совещании каком-нибудь. Больше я его никогда нигде не видел.
Лорду осталось только проводить взглядом рванувшуюся куда-то девушку и покачать головой.
В архиве Клайда не оказалось. В штаб Лайнира вошла более-менее вежливо; впрочем, там обнаружился лишь молодой Лорд-деваронец, который поведал, что на сегодня назначено совещание у Лорда Гриффиса, и искомого Аналитика наверняка можно найти там.
Бешенство было еще не настолько сильным, чтобы вламываться на совещание к Гриффису. Поэтому Лайнира отправилась прямиком в кабак, послала подальше трех, предлагающих выпить, выбрала свободное место и задумалась. Тщательно сочиняя вдохновенную речь, которую собиралась высказать неожиданно объявившемуся отцу.
Таковая была почти готова, когда заглянувший Сейлен сообщил, что только что видел, как Клайд вошел к себе домой.
Лайнира мигом сорвалась с места.

Где-то на двери был звонок – но Леди была не в том настроении, чтобы удовольствоваться жужжанием зуммера.
Поэтому она изо всей силы заколотила в дверь.
Аналитик открыл примерно через минуту и вместо приветствия спокойно произнес:
– Да, это правда.
– Откуда? – опешила Лайнира; приготовленные слова куда-то запропастились.
– Когда Леди Халькана ругается с дочерью так, что слышит половина лагеря, – Клайд посторонился, пропуская гостью в дом, – а затем упомянутая дочь разыскивает меня по всем местам, где я обычно бываю, то можно сделать определенные выводы.
– Значит, мама права, – Лайнира плюхнулась в первое попавшееся кресло. – И вы… ты… – она запнулась на обращении.
– «Ты» в данном случае подойдет, – указал Клайд.
– Ты – действительно мой отец.
– Да.
Некоторое время Лайнира молчала, наблюдая за тем, как Аналитик садится за терминал и вновь включает голографическую тактическую программу, с которой работал до этого. Потом не выдержала:
– И это все?
– А чего ты ожидала? – в голосе Клайда проскользнула тень удивления.
– Объяснения хотя бы! Ты ведь знал обо мне! И за двадцать лет… ни разу…
Клайд вздохнул и Лайнира осеклась – столь неожиданным это было. Потом Аналитик встал, повернул кресло, оказавшись лицом к девушке. И после этого заговорил.
– Прежде всего – не двадцать, а десять. До этого я не подозревал о существовании дочери. А потом увидел Халькану с десятилетней девочкой, обратил внимание на некоторые жесты и поведение… – он задумчиво потер висок, и Лайнира вздрогнула: она сама часто поступала так же, и не понимала, почему мать так бесит этот жест.
Заметив, как изменилось ее лицо, Клайд кивнул:
– Да, и это в том числе. Я к тому времени уже был аналитиком.
– И что… никакой реакции не было?
– А зачем? Халькана тебя хорошо воспитывала.
– Вот надо же, – разозлилась Лайнира, – просто так говоришь дочери, что тебе было на нее плевать!
– Во-первых, я этого не говорил, – по-прежнему спокойно заметил Клайд. – А во-вторых, если бы я начал каяться и сожалеть об упущенном – ты бы мне поверила?
– Скорее инфаркт бы получила, – фыркнула девушка, представив картину.
– Халькана предлагала мне обучать тебя, – продолжил Клайд. – Я отказался.
– Почему? – Лайнира знала, что в Ордене большинство родителей не обучали своих детей, но прямого запрета на это не было.
– Я не знаю, какой из меня учитель. Я уверен, что буду требовать от ученика того же, что и от себя. Твой характер пришлось бы переламывать. Лорд Саймин сделал из тебя бойца; я бы мог сломать и сделать своим отражением. Или не смог бы. Но ставить эксперименты на своей дочери я не хочу.
– Что так? Нерационально?
– Для меня – да, – коротко ответил Клайд и вновь повернулся к терминалу.
Некоторое время Лайнира наблюдала за голограммами. Потом спросила:
– А почему ты не пытался обучить потом… Ты ведь во многом мастер.
– Я никогда не был о себе высокого мнения – потому что слишком хорошо себя знаю, – Клайд изменил базовые условия и вновь запустил программу. – Я аналитик и боец. Хороший. Но есть вещи, в которых я уступаю другим, тому же Лорду Элкоту…
– Элкоту? – удивленно вскинула брови Лайнира. – Знаю. Трепло и бабник.
– Несомненно. А еще – отменный боец, что тоже несомненно.
– Он? Боец? Да с чего…
– Лорд Сэйджер не воспитывал плохих воинов.
– А он тут при чем? – не поняла Лайнира. – Он ведь Элкота не учил.
– Он учил Леди Фьенн. А она – наставница Лорда Элкота. Сомневаюсь, что она воспитала бы бездарность. Это первый фактор.
– А остальные?
– Он возвращается с опасных заданий. Иногда – один из группы. Это подразумевает способность выживать, куда более высокую, чем у простого «трепла и бабника», – Клайд в точности скопировал интонацию собеседницы. – Кроме того, любой его знакомый при упоминании Лорда Элкота отреагирует именно этой фразой. Сложившееся впечатление, которое он старательно поддерживает. А когда кто-то усиленно поддерживает подобный образ – то очень часто за ним есть что-то еще.
Можно взять одну-две черты своего характера, сделать их максимально яркими – и тем самым убедить всех, что лишь эти черты в личности и есть. А подлинный характер – скрыть за ними. Это один из наиболее успешных методов психологической маскировки. Не сомневаюсь, что Лорд Элкот действительно разговорчив и охоч до женщин – но в нем есть куда больше. Как и во многих.
– Так уж и многих! – возмутилась Лайнира. – Что, например… – она подумала и выпалила первые пришедшие в голову имена: – Хэллер и Эльтейн – тоже?
– Интересный пример, – невозмутимо заметил Клайд. – В точности подтверждающий мои слова. Лорд Хэллер был известен пьянством, но был превосходным оружейником. Моя броня – его работа; фактически, мы ее создавали вместе.
– То есть?
– Не в смысле техники – я очень слабо разбираюсь в металлургии. Но мы делали доспех именно для меня, а не просто для человека моего роста и сложения, поэтому я давал советы. Так вот, Лорд Хэллер был отличным мастером. А Леди Эльтейн владела световым кнутом – редкое искусство. Никто, достигший мастерства в какой-либо области, не может быть ничтожеством.
– Но… если вы об этом знаете… почему не рассказываете?
– А зачем?
– Ну… – растерялась Лайнира. – Ну, чтобы…
– Я не знаю полных способностей и намерений Лорда Элкота. Я не знаю, чего хотели Лорд Хэллер и Леди Эльтейн. По одной причине – это не мое дело. Их действия не приносят вреда Ордену, не затрагивают меня. И потому меня не касаются. И тебе тоже не советую намекать на новое знание, хотя бы о Лорде Элкоте.
– Почему?
– Убьет. Это рационально.
– Меня? Это непросто!
– Просто. Слишком разные категории. Со мной сложнее.
Лайнира не знала, что еще сказать. Поэтому просто встала и вышла – знала, что Клайд не станет злиться из-за отсутствия прощания.
На пороге она оглянулась и подумала, что теперь этот разговор ей будет вспоминаться именно так: тени, мягкое жужжание терминала, свечение голограмм…
И голос Клайда. Только голос – потому что он выразительнее лица.

Следующая неделя прошла в сплошном загуле, удивившем даже завсегдатаев и ценителей кабаков. Сосчитать количество выпитого было нереально. Количество веселящихся – тем более.
Конечно, одним питием дело не ограничивалось; но все остальное Лайнира помнила смутно, и восстанавливала по рассказам и косвенным следам.
В конце недели расширяющаяся пьянка надоела старшим Лордам, и веселье прекратили. Несогласных окунули в сугроб и предложили пить в одиночестве.
Лайнира и сама не понимала, как умудрилась не простудиться. Видно, здоровье и Сила перебороли холод; некоторым не так повезло.
Впрочем, девушка сомневалась и в своем везении. Через пару дней после похмелья ее, вкупе с другой молодежью, отправили на задание – на жаркую и пустынную планету. Как ехидно выразился Тамейр – «погреться».
Путешествие было малоприятным; по какой-то причине вполне вместительный корабль заняли неким грузом, и для пассажиров осталось мало места.
А лишь ступив на землю, девушка мрачно поняла, что с прогревом тут проблем не возникнет. Сплошь песок, солнце и пустыня – полная противоположность ледяному Стеллару или лесному Халькету.
И не она одна так думала: остальные высказывались достаточно ярко. Нет, против солнца никто ничего не имел. Но вот совершать под палящими лучами марш-броски… это, мягко говоря, перебор.
Только вот приказ есть – и от него никуда не денешься.

Смеркалось… стало прохладнее, но не так чтобы сильно.
Кто-то однообразно ругался, пока ему лениво не велели заткнуться.
Десятка полтора Лордов и Леди ждали условленного времени, чтобы атаковать маленький городок; некоторые предлагали не тянуть – не все ли равно, когда порезать республиканских солдат, сейчас или получасом позже?
Джедаев в городе не было; обычных солдат ситхи за противников не считали. Лайнира была согласна, но… что-то ей не нравилось.
– Дай бинокль, – она выдернула прибор из рук ближайшего и уставилась на городок.
Вроде все обычно. Стена невысокая – от ветра защитит, но одаренный боец перепрыгнет без проблем. Дома чуть ли не глиняные. Захолустье… одна честь, что республиканский космодром, который и требовалось раздолбать.
Взять его с воздуха было малореально – слишком хорошая система ПВО. Зато вот с земли – плохо защищен. Правда, хватало датчиков… но практически все они были нацелены на исследование пустыни, а не в город. Поэтому и было принято решение – пройти по городу и атаковать ворота.
Лайнира часто пыталась подыскать лучший вариант действий, представляя на своем месте учителя. Или мать. Правда, сейчас подсказки по этому методу совпадали с планом; опыт учителя лишь советовал внимательнее следить за защитой и пользоваться Силой.
«А что бы сделал Клайд? – неожиданно для себя подумала Лайнира. – Наверное, сидел бы и прикидывал все, что может случиться».
Взгляд на хроно подтвердил – время еще есть. Так что можно попробовать.
Лайнира вновь поднесла к глазам макробинокль, включила максимальное увеличение. И попыталась взглянуть на городок глазами Клайда – хладнокровного, расчетливого, внимательного аналитика.
Улица, стена, дома… космодром этот уродский…
Стоп!
Еще один быстрый взгляд. Под стеной, зная, что противник ее перескочит, можно поставить мины. А из тех окон очень удобно стрелять по улице… И не только это…
«Ловушка. Но ловушка на самоуверенных, презирающих всех других и не задумывающихся о тактике…»
Лайнира глянула на остальных. Скользнула взглядом по лицам. И вдруг поняла: «А мы такие и есть».
– Это ловушка, – произнесла она вслух. – Сунемся туда – и получим…
– С чего взяла? – массивный Хорнат лениво повернул голову и воззрился на девушку.
– Посмотрела. Подумала. Просчитала, – Лайнира зло выдохнула три слова. «Если больше никто на это не способен…»
– Что, в аналитики решила податься? – хохотнул Хорнат. – Штаны в штабе просиживать? Да не бойся. Пусть там хоть сотня сидит – против Силы они ничего не сделают.
Лайнира сжала зубы.
«Кретин. Одаренный кретин!»
Вслух она не повторила – с Хорната сталось бы затеять драку, наплевав на задание.
Но время еще есть…
– Стейн, Морива, Хэйла, Сейлен… – те, кого она давно знает. Кто может ее послушать.
Четверо придвинулись поближе и Лайнира быстро пересказала им свои размышления. Ситхи озадаченно переглянулись, и Сейлен поинтересовался:
– А ты уверена, что все так и будет? То, что имеется возможность, не значит, что ей воспользуются…
– А ты уверен, что не воспользуются? – парировала Лайнира.
Четверо вновь обменялись взглядами. Потом худощавый забрак Стейн спросил:
– Ты сама что предлагаешь?
– Идем в назначенное время, но отделяемся от остальных, и прорываемся вот здесь, – Лайнира включила голографическую карту и указала место. – Неудобно, но там точно никто ждать не станет.
– А если там ловушки нет? – тряхнула рыжей гривой Хэйла. – Опоздаем и будем выглядеть идиотами.
– Знаешь, я лучше Лай поверю, чем этому рееку Хорнату, – вмешался Сейлен. – А идиотами… лучше идиоты, чем трупы.
Молчаливая Морива лишь кивнула в знак согласия.

Пятеро отделились от общей группы примерно на полпути; остальные если и заметили, то не озаботились размышлениями.
Городских стен они достигли почти одновременно; перепрыгнув через стену, Лайнира услышала глухие взрывы и выстрелы.
И поняла, что оказалась права.
– Стоять!
– Что? – затормозил Стейн.
– Знаешь, кое в чем Хорнат прав. Даже с ловушкой обычные солдаты хатта с два справятся с ситхами. Им надо было подстраховаться. А как?
– Джедаев тут нет, – уловил ее мысль Сейлен. – Мы бы почуяли. Вот Морива бы и почуяла – она умеет.
Та вновь кивнула.
– Значит… – Лайнира задумалась, но прийти к конкретному выводу не успела; точнее, это не понадобилось.
Потому что вдали раздался все усиливающийся гул – гул двигателей спидеров. Приближающихся на огромной скорости… и с ними приближалось ясное ощущение.
Джедаев в городе действительно не было. Они были в паре десятков километров от него, ожидая, пока их вызовут – как только солдаты свяжут боем ситхов.
Сейлен высказался коротко и матерно. Остальные поддержали.
– Что делать будем?
– Мотать отсюда, – совершенно неожиданно для себя ответила Лайнира.
Она и сама не знала, что именно ее привело к такому решению; наверное, осознание того, что простой план может не ограничиваться прямой атакой на космодром… как и план горожан не ограничивался простой охраной такового.
Остальные последовали за ней без рассуждений; благо Лайнира уже сумела себя проявить.
И правильно сделали; через какие-то минуты после того, как они во второй раз перемахнули через стену, снова послышался рев двигателей.
Тот самый корабль, на котором они прилетели. Только на сей раз он прошел почти над городом… сбрасывая бомбы. Видно, из-за них на борту и было недостаточно места.
Может, отдельные джедаи и умеют переживать взрыв. Но не в том случае, когда заняты боем с ситхами.
«Хороший план, – как-то отстраненно подумала Лайнира, слушая взрывы. – Пустить нас. Заставить местные войска и джедаев стянуться в одно место. И разбомбить. А потом спокойно высадить десант из опытных Лордов, которые без проблем разберутся с охраной и ПВО космопорта.
Уничтожение солдат, всех местных джедаев и захват цели… в обмен на полтора десятка молодых. Обычный размен…»
Лайнира не могла понять, откуда у нее возникли такие мысли. Сама она никогда не считала себя бластерным мясом… и думать о себе в таком качестве было неприятно.
– Давайте к космопорту! – голос Сейлена вырвал ее из размышлений.
– На кой?
– Как это? Если мы там всю охрану порежем – то нас точно к тем сгоревшим придуркам не причислят!
Мысль была высказана сумбурно, но по сути была правильной. Одно дело – оказаться самыми смышлеными из тех, кем жертвуют, и совсем другое – выполнить задание.
Разумеется, у ворот космодрома имелась охрана. И автоматические турели. Но их выстрелы возможно было отбить мечом, а молнии сжигали электронику достаточно быстро.
Джедай обнаружился только один; причем достаточно умелый. Только в схватке «один против пяти» это уже не имело значения.
Так что, когда прибыл десант, половина космопорта уже была «обработана»; захватить основное здание впятером было нереально, а взрывчатки под рукой не оказалось.
Шагавший впереди Тамейр, узрев разрушения, обломки дроидов, тела и пятерых очень гордых молодых ситхов, несколько удивился. Во всяком случае, брови вверх поползли.
Но вскоре пришлось удивиться и самим победителям; подойдя, Лорд сообщил:
– Леди Лайнира, корабль, на котором вы все прибыли, уже отправился назад. Но на другом судне для вас пятерых приготовлены каюты.
– В смысле – приготовлены? – не поняла Лайнира. – Когда?
– Еще до спуска на планету.
– А откуда вы знали, что это понадобится? – совсем изумилась девушка.
– Хм… Признаться, это была инициатива Лорда Клайда. Он почему-то был уверен, что вы и еще четыре-пять человек выживете.
– Во дает Аналитик! – восхищенно присвистнул Сейлен. – Он как рассчитал?
Лайнира промолчала. Хотя могла представить себе ответ.
Клайд решил, что она, узнав о своем отце, попробует посмотреть с его точки зрения. И поймет ловушку – двойную. И спасется.
Было ли это предвидение Силы или скрупулезный анализ всех возможных вариантов?
Девушка точно не знала, что бы она предпочла.

Снег падал сквозь пальцы; Лайнира не пыталась его удержать. Когда на перчатке оставалась лишь пара снежинок, девушка вновь нагибалась, набирала пригоршню снега и давала ему падать.
Бессмысленные движения. Но они неплохо скрашивают ожидание.
«Фьерфек. Я всегда гордилась тем, что я – воин. Что я дерусь, а не сижу в штабе и думаю над операциями. Считала, что истинный Лорд должен именно воевать…
А что получилось? Нас пятерых спасло то, что я принялась анализировать.
Я – аналитик. Бред какой. Стелларская весна, причем типичнейшая…»
Скатав снежок, Лайнира запустила его в стену дома. Вновь нагнулась, взломав перчаткой белый ковер.
«У меня нет способностей к этому. У меня не такой характер. У меня… да не хочу я! Сражаться я хочу! Срубить башку джедаю – это по мне, а думать о том, как лучше всего ее срубить…»
В стену полетел второй снежок.
«А чего я, собственно… Будто кто-то мне предлагает в штабе сидеть. По-прежнему ведь буду летать на задания. Только буду стараться попасть на те, которые Клайд планирует…»
Лайнира неожиданно вспомнила краткую лекцию о масках и образах. И подумала – а ведь Аналитика тоже воспринимают как сочетание двух-трех черт. Спокойствие. Занудство. Дотошность.
Может, он тоже что-то прячет?
Объект размышлений появился как раз в этот момент. Увидев Лайниру, запускающую третий снежок в стену его дома, он не удивился. Просто кивнул в знак приветствия и поинтересовался:
– Как прошла операция?
– «Потери не превышают расчетных», – процитировала Лайнира обычную фразу из отчетов.
– Это хорошо, – констатировал Клайд, открывая дверь и входя в дом. Девушка последовала за ним.
В доме Лорд аккуратно повесил на вешалку плащ, отправился на кухню и принялся готовить каф. Две чашки.
Лайнира не отказалась.
– Скажи, – спросила она, поднося чашку к губам, – почему ты такой? Я имею в виду – расчетливый, спокойный…
– Я же говорил ранее – иначе я бы не стал хорошим аналитиком.
– Не сомневаюсь, – кивнула Лайнира. – Но есть еще что-то, правда?
– Есть.
Девушка подождала продолжения, не услышала и поинтересовалась сама:
– И что же?
– Мой учитель.
– А что с ним случилось? – Лайнира вспомнила, что даже и не знает, кто был наставником Клайда.
– Лорд Равион был очень хорошим воином и мощным одаренным, – голос Клайда звучал ровно. Очень ровно. – Конечно, слабее таких мастеров как Сэйджер; хотя они были сверстниками. Но учитель погиб раньше.
Чуть помолчав, Аналитик продолжил:
– Он был действительно великолепным воином. Одним из тех, кто всегда возвращался и выживал. И воспитывал учеников. Но погиб… он прилетел в столицу. Он там бывал очень редко. Почти не знал города.
Лайнира заметила, что предложения становятся все короче. И интонация – рубящая, резкая. Насколько это вообще возможно в спокойном голосе Клайда.
– Свернул не в тот переулок. Там была стройка – и сорвался трос. Удар по черепу. Учитель не успел увернуться… не хватало места. Цепь случайностей – и мастер меча и Силы погиб. По-глупому.
Клайд допил каф и поставил пустую чашку на стол. Помолчал. И закончил:
– Когда я обо всем узнал, то обещал себе, что никогда не погибну или пострадаю в результате простой случайности.
– Вот почему ты не участвуешь в интригах? – Лайнира искренне не понимала, откуда взяла такой вывод. Но почему-то показалось, что связь есть.
Аналитик кивнул.
– Да. Если я проявлю себя в борьбе за власть, меня могут убрать случайно, посчитав чьим-то ярым сторонником. Или убить по причинам, не имеющим ничего общего с моими планами. Поэтому я не нацеливаюсь на власть. Впрочем, она мне не интересна.
– А почему? – невольно заинтересовалась Лайнира. – Ведь любой…
– Я не подхожу для высшей власти, – откровенно ответил Клайд. – Мой предел – разработка операций и командование небольшой группой. Я плохо умею принимать спонтанные решения – а правителю приходится уметь это делать. К счастью, мне удалось добиться того, что меня властолюбцем никто не посчитает.
– Но ведь Гриффиса ты поддерживаешь, – удивилась Леди.
– Я считаю, что Лорд Гриффис – лучший правитель, чем кто-либо другой, – пожал плечами Аналитик. – Кроме того, у нас сходный образ мышления; далеко не идентичный, разумеется, но он умеет ценить мои умения и знает, какое место мне интересно и на что я претендую.
Лайнира поперхнулась кафом; она вдруг нашла ответ на мысли, которые бродили в голове как раз перед приходом Клайда.
Он тоже создал маску, заставил всех воспринимать себя четко определенным образом. Но не для того, чтобы избежать опасности или временно скрыть свои силы. Просто, чтобы все точно понимали – Аналитик на своем месте, и там он принесет наибольшую пользу. И не думали его продвигать или переводить на иную должность.
– Именно, – сказал Клайд. И Лайнира не стала уточнять – знала, что ему нетрудно связать их недавний разговор, свою реплику и изменившееся лицо собеседницы.
О пустынной операции они так и не поговорили.

«Но вот какого хатта я принимаюсь анализировать? Совершенно ж не в моем стиле… Кто-то скажет – отцовская кровь. Мда…
Как это со стороны выглядит? Типичная республиканская мелодрама – родители живут раздельно, а дочка между ними разрывается…»
У одного из республиканских офицеров, убитых ими во время задания пару месяцев назад, оказалась коллекция кристаллов с такими вот семейными фильмами. Сейлен из интереса их прихватил; смотрели потом и ржали до упаду над идиотами-персонажами.
«Ну вот. А теперь у меня в жизни точно такой же маразм. Только я не разрываюсь… в маме мне нравится одно, а в Клайде – совсем другое, – Лайнира так и не привыкла называть его «отцом». – Но я-то с чего меняюсь? Вроде сформировалась уже…»
Мало кто из джедаев поддерживает контакты с семьями. Это вроде бы не запрещено напрямую, однако рыцарям просто не хочется. А ситхи? У них какие отношения с родителями?
Лайнира не видела, чтобы в других семьях были особенно теплые, выходящие за рамки обычных товарищеских отношения. Во всяком случае – со стороны. Девушка была уверена, что все видит правильно… но теперь ее тянуло все рассматривать с точки зрения «масок».
Налетевший ветер бросил в лицо снег; девушка зажмурилась и поскорее свернула в проулок – там ветра не было.
«А ведь когда он про учителя говорил, то голос был… почти с эмоциями. Почти.
Мда. Эмоции у Клайда. Анализ у меня. Стелларская весна, в общем».
Оглядевшись по сторонам, Лайнира заметила довольно крупный камень. Идти за ним было лень, поэтому она приподняла камешек Силой и запустила в ближайшую стену.
То ли удар оказался сильным, то ли камень хрупким – но осколки брызнули во все стороны. Один чуть не угодил в голову самой Лайнире, и девушка едва успела отбить его в сторону.
«А ведь будь он покрупнее, а я – помедленнее, и легла бы тут… – покрутила головой девушка. – В точности как наставник Клайда…»
– Не хочу, – вслух произнесла она. – Не хочу вот так, из-за какой-то случайности помереть. И бластерным мясом быть не хочу.
«Только кто меня спрашивает?»

– Послушай, что ты тогда в нем нашла?
Вопрос дочери Халькану врасплох не застал; этого она ожидала.
– Сама не знаю, – призналась Леди. – Наверное, потому что остальные были полными раздолбаями и отморозками, а он отличался. И… был надежным.
– А как он отказался обучать меня?
– Он сам не рассказал? – уточнила Халькана, дождалась кивка и пожала плечами. – Да в своей обычной манере. Сидит, выдает отказ и логично обосновывает причины. Я ему чуть в зубы не дала… правильно сделала, что удержалась. В драке мне с Клайдом не справиться.
– А на кого я больше похожа?
Детский вопрос. Вроде бы. Только Халькана над ним размышляла достаточно долго.
– Лицом – на меня. А характером… да сама решай, – наконец махнула она рукой. – Тут я тебе морочить голову не буду. Клайд, конечно, дроид мороженый, но… он выживать умеет.

«Вот если вдуматься – вроде бы звание Лорда для всех одинаково. А на деле? Есть руководители – вроде Гриффиса. Есть лучшие бойцы – вроде Сэйджера и Даррайта. Есть аналитики и планировщики – вроде Тамейра и Клайда.
А есть и младшие, умеющие только драться. Их и посылают на задания… и большая часть не возвращается. Прокладывая удобную дорогу для настоящих воинов.
Раньше думала, что именно те, кто идут в бой – это лучшие из ситхов. Воины. Не чета всяким планировщикам.
Только вот нами командует Гриффис, а не кто-то из бойцов. И мы не решаем, когда и где драться – нам выдают план.
И кто я? Вроде пока возвращаюсь… пока…».
Лайнира тряхнула головой. Думать о таких вещах не хотелось. Но она понимала, что мысли будут постоянно сворачивать на эту тему…
Особенно сейчас, когда она понимала – раньше в ней странным образом мешалось осознание того, что их используют и гордость воина. А вот сейчас гордость куда-то делась…
Требовалось выговориться. Вопрос только – с кем побеседовать?
Ответ, впрочем, нашелся тут же. Сейлен. Он, в отличие от многих, секреты хранить умел.

Искомый Лорд обнаружился у себя дома в расслабленно-задумчивом состоянии. Для разговора оно подходило идеально.
– Помнишь, как я в этой пустыне ловушку просекла? – без всякого приветствия заявила Лайнира с порога.
– Еще бы, – усмехнулся Сейлен, выбираясь из кресла. – Я еще удивился – прямо как Аналитик все просчитала.
– Ничего удивительного, – Лайнира подтянула к себе ближайший стул. – Наследственность свое берет.
Сейлен поперхнулся каким-то ехидным комментарием; внимательно посмотрел на гостью. Потом пошел к шкафу, добыл оттуда бутылку и два стакана.
– На трезвую голову такие вещи слушать невозможно, – пояснил он. – Рассказывай.
И Лайнира рассказала. Все. Опустив только детали разговоров с Клайдом – это уже личное.
Несмотря на свое заявление, Сейлен к концу речи остался трезвым; глядя куда-то в окно, он задал совершенно неожиданный вопрос:
– Кто твоего мастера учил?
Лайнира наморщила лоб и честно призналась:
– Не знаю. По-моему, Саймин пару раз упоминал, но у меня из головы вылетело.
– Балда, – осуждающе сообщил Сейлен. – Лорда Саймина учил Лорд Равион. Тот же, кто обучал и Клайда. Саймин был его последним учеником.
– Ты откуда знаешь?
– Уже от своего мастера; он же любит точно устанавливать, кто кому в родстве, кто кого учил… У него даже таблица целая есть с указанием возрастов начала и окончания учебы… Вот я кое-что и запомнил, – усмехнулся Сейлен. – Бывают же совпадения…
Лайнира попыталась себе представить сказанное; веселый и улыбчивый Саймин никак не хотел становиться в один ряд с хладнокровным Клайдом.
– Да как у них мог быть один учитель?
– Ты на других посмотри, – развеселился Сейлен. – Мой мастер ворчит по любому поводу, особенно о нравах молодежи, а Лорд Тамейр – бабник редкостный. А они у одного наставника учились… Ладно. Джедай с ними, давай с тобой разберемся. Ты вообще чего хочешь? Клайд с Хальканой вместе жить точно не будут. Их и в молодости разве что на пару ночей хватило.
– Они с друг другом сами разберутся, – уверенно заявила Лайнира. – Мне интересно, с чего вдруг я стала так себя… Я ведь всегда действую. Порассуждав, конечно, но от силы пару минут. А тут, с возвращения – одни сплошные размышления.
– На тему «кто я и что мне делать»? – уточнил Сейлен. – Ха. Тот, кто себе таких вопросов не задавал – придурок. Мне, считай, повезло; меня этой проблемой мастер озадачил. И приказал самостоятельно найти ответ.
– И ты нашел?
– Как видишь, – пожал плечами Сейлен. – Я в точности на своем месте. Боец, не командир, но и не рядовой… Мне такое нравится. Амонкрит мне все, что умел в бою, передал, и отпустил.
– Погоди, – Лайнира вспомнила, что пару минут назад Сейлен говорил об учителе в настоящем времени. – Так он жив?
– Ну да. Просто в столицу давно перебрался, и на Стелларе не показывается.
– А что ты у нас-то делаешь? – искренне удивилась девушка. – Мы же практически все – недоучки, из-за погибших мастеров…
– Я ж сказал – я на своем месте, – глаза Сейлена вдруг стали очень серьезными. – Хорошо. Объясню. Лорд Амонкрит бывает редкостной скотиной, но учитель он хороший. Только никого не учит в полной мере; не верит он в широкую специализацию. Скорее в кастовую систему – тут воины, тут мыслители, и нечего смешивать. Я нацелился на бой – вот он и учил меня фехтованию и Силовым приемам, которые с боем связаны. Кого-то другого воспитывал на мастера Силы… Не знаю, может, он боится, что отменно обученный подопечный его пришибет. Не мое дело; мы-то с ним всегда ладили. Я не претендовал ни на что великое, а он не притворялся, что передаст мне громадные знания.
Лорд вдруг оборвал довольно бессвязную речь. Вздохнул.
– Короче. Я боец среднего звена – как и сказал. Выше мне не подняться; вот я среди вас и обретаюсь. Знаю, что нас пихают всюду, куда захотят; мне плевать. Мне такая жизнь нравится, и смерть в бою – это по мне.
– А от нашей же бомбы на голову? – не удержалась Лайнира.
– Будет обидно, – признался Сейлен. – Но я не удивлюсь. Ты ведь тоже не удивилась…
– Урод джедаев! Я же вроде за советом пришла, а выходит – твои излияния слушаю! – вспылила Лайнира.
– А я что делаю? – пристально уставился на нее Сейлен. – Ладно, без намеков. Лай, пойми, кем ты хочешь быть, и такой стань. Теперь понятно?

Разговор с Клайдом о притворстве не шел из головы. Лайнира считала, что уж Сейлена-то она знает превосходно, что он из таких же полуобученных… но нет. Оказалось все по-другому.
Да и совет ничем не помог. Это Леди и сама себе могла сказать.
«Но ведь не сказала. Понадобилось чтоб вроде-бы-трезвый Сейлен мне в зубы его сунул».
Лайнира устроилась у окна, приоткрыв створку и подставив лицо ледяному ветру. Обычно это освежало; но сейчас мысли проясняться не хотели.
«Я не хочу, чтобы штабисты мною спокойно пожертвовали, отправив очередную группу как приманку. Высшей власти мне не добиться, но влияния я хочу. Только вот мне-нынешней оно и не светит».
Она вспомнила слова Клайда о его отношении к власти. И вдруг подумала, что он был лишь отчасти правдив.
Да, Аналитик не командует войсками. Но именно он работает с информацией, разрабатывает действия… и именно в его руках жизни всех тех, кто участвует в спланированной им операции. И кто знает – не пользовался ли Лорд Клайд этим положением, чтобы вставить кого-нибудь нежелательного в группу, обреченную на смерть? Или наоборот – убрать из такой группы?
Похоже, Клайду действительно не интересна была мантия Темного Лорда. У него уже была власть – именно такая, которой ему хотелось обладать.

Уже когда дверь открылась, Лайнира запоздало поняла, что вновь стучала, вместо того, чтобы позвонить. Впрочем, извиняться было глупо; девушка прошла вслед за хозяином в кабинет.
– Как именно ты анализируешь? – спросила она. – Я хочу научиться.
Пожалуй, в первый раз она видела явное изменение на лице Клайда – более всего напоминавшее радостное удивление.
– Этому придется обучаться долго, – справившись с чувствами, ответил он.
– А куда мне спешить?
– Тоже верно. Что ж, садись, – Аналитик подвинул дочери стул. И с сомнением в голосе заметил: – Будь терпелива, пожалуйста.
Лайнира фыркнула в ответ.
«Похоже, стелларская весна все-таки есть,» – подумала она.
И постаралась быть терпеливой.
13.10.2006 – 15.10.2006

отлично, много интересного. приёду домой скачаю и прочту более внимательно
V-Z
здесь есть твои произведения?

L0rd D@rth $m1th
Кхм... Вообще-то, тут все четыре рассказа мои.

Модератору: Вот потому автора и не указывал.:)

V-Z
понятно.
кста, Аналитик понравился....

L0rd D@rth $m1th
Он, кстати, написался неожиданно для меня самого и достаточно быстро. И вышел... примечательным.

Просто класс! Особенно понравился рассказ "Старый Голокрон".

Великолепные рассказы! V-Z - у тебя талантище! Тебе нужно книги писать.
Особенно первые два рассказа понравились)


Улыбнуло)))Хотя подобные выражения и не совмещаются с моим представлением вселенной ЗВ)))

Барг
Спасибо.
А насчет выражений - они совмещаются с "Временем ренегатов", в каковой цикл рассказы и были написаны.)

Бедный Дарт Стрейнжер... Так и не смог превзойти своего учителя... Несколько противоречет законам Бэйна, не находишь? Следующее поколение оказывается слабее предыдущего... Регрессия, однако! А написано как всегда - вне конкуренции!

Решил посягнуть на монополию Ви-Зета и выложить сюда свои мини-рассказики, эдакие зарисовки из недавно зарожденного цикла "Вариации в миноре". Чтение крайне депрессивное, а, может, попросту глупое. Но тем не менее, если есть, что сказать, буду рад.

***
Сухо щелкнул затвор перезаряжаемой винтовки. На спине выступили маленькие капли пота. Я закрыл глаза, чтобы не видеть того, что сейчас произойдет... Было страшно, очень страшно - страшно за то, что жизнь сейчас оборвется и не будет больше ничего. Ни планов на будущее, ни глупых и самонадеянных поступков, ни любви, ни грусти, ни злости. Лицо станет недвижимой маской.
Было страшно заканчивать жизнь именно так. Хотелось спасения, пусть невероятного, пусть чудесного, пусть... невозможного? Да уж, пожалуй, теперь уже спастись невозможно. Да и раньше нельзя было - Восстание рано или поздно привлекло бы к себе активное внимание Империи и это произошло бы так или иначе. Я не питал иллюзий на свой счет и знал, вступая в реды повстанцев, что могу погибнуть с очень большой долей вероятности. Что мне не повезет. Снова.
Мне вообще по жизни не везло - такая злая карма. Родился не на Кореллии, а на простом Алдераане, который хоть и дал этой Галактике благородное семейство Органа, но особыми баловнями судьбы, увы, никогда не блистал... Жизнь начала проноситься у меня перед глазами смутными образами, отдельными картинами - верный признак того, что сейчас будет конец.

Я увидел, как впервые пятилетним мальчишкой-сорванцом упал с дерева. Как мир неожиданно накренился и понесся вверх, как потные пальцы не удержали ветку, как раздался сухое урчание срываемой коры, как было больно... Как светило через листья этого дерева солнце, каким синим было небо, как прекрасны были пушистые кораблики облаков, как нежен был запах травы, на которую я шмякнулся. Было больно... и чудесно.

Я увидел, как уже постарше, десяти лет от роду, провалился в глубокую холодную пещеру. Как было одиноко, как дрожью всего тела ощущалась собственная беспомощность, как было темно и сыро, как холодно, страшно... И насколько красивы были отблески падающего через отверстие света на мокром камне, как чиста и прозрачна была вода, как упоительно шершавы были стены на ощупь. Было страшно... но прекрасно.

Я увидел себя и в пятнадцать лет. Глупый самонадеянный мальчишка угнал родительский свуп и на очередном повороте слетел в кювет. Сначала было страшно, потом больно. Но чувство, которое испытываешь, когда твое тело отрывается от земли и свободно летит в воздухе, волшебный момент, когда сердце бьется быстрее, а разум затуманивается - это чувство непередаваемо. Это восторг, короткий и острый, словно боль. Это счастье, заставляющее кровь застыть в жилах, чтобы оно продолжилось как можно дольше, словно страх. Это...

Я открыл глаза и взглянул на них - одинаковых, будто спущенных с конвейера. Чистеньких, белых и бесстрастных. Испытывали ли они те же чувства, что и я? Понимали ли то, что и я? Любили ли жизнь, с ее болью и счастьем, как я? Наверное, нет. Я не знаю, что делает с людьми Империя. Мне хватает и того, что она делает со мной. Но я не боюсь... или боюсь?
Но даже страх меня не беспокоил. Он - это жизнь.
И боли я не боялся. Она - это жизнь.
И тот короткий промежуток между страхом и болью - тоже жизнь.
А моя жизнь... оборвалась.


Глаза
...Глаза. Его глаза врезались мне в память, словно высеченные грубым куском стекла. Глаза, в которых была видна его любовь, настоящая, любовь души, любовь сердца. Глаза... застывшие, когда он согнулся и неловко, будто марионетка, брошенная кукловодом, упал на колени. И даже когда его голова опустилась на песок, эти глаза все еще смотрели на меня: такие чистые и невинные, зеркало души человека, которым он был.
Вокруг него ложились, подкошенные выстрелами, тела, закованные в белую броню. Воздух, казалось, накалился от перестрелки. Каждую секунду что-то взрывалось, поднимая воронками песок и унося с собой чью-то жизнь. Слышались крики, приказы, мольбы... но не мне. Я не слышала больше ничего, перестало видеть что-либо, кроме этих глаз. Я сделала несколько шагов в его сторону. Мимо проносились выстрелы, бежали гуськом клоны, кто-то кричал, чтобы я пригнулась. Но я не слышала. Или мне было попросту наплевать. Чувства словно пропали все разом, я будто была во сне...
Да, точно. Это сон. Это просто дурной сон. И когда я проснусь, он будет жив, эти глаза будут снова смотреть на меня, а я буду смотреть на него, мы будем счастливы и будем любить друг друга до скончания времен... Да. Да, да, именно так. Лишь бы только проснуться, лишь бы вновь вернуться к нему, в его объятия, ощутить его любовь, лишь бы...
Мир стремительно терял резкость. Но меня и это не волновало. Я шла вперел, уверенная, что когда дойду до него, все закончится. Война прекратится. Хотя бы для меня и него. Пожалуйста, пожалуйста!.. Я ощутила на щеках горячие потоки слез. Плевать. Это лишь сон. Он жив, жив, не может не быть жив! Я даже не заметила, как прямо передо мной вдруг оказался солдат. Он повернул ко мне голову и явно что-то говорил? Неважно, я все равно его не слышала. Затем он вдруг схватил меня за плечи, затрясся и запрокинул голову. Я отбросила мертвое тело. Плевать. На все плевать.
Еще несколько шагов. Переступить через труп. Еще пара шагов... Неожиданно я поняла, что лежу на земле, а из ушей сочится кровь. Похоже, зацепило взрывом. Плевать. Я встала и нетвердо, спотыкаясь, пошла вперед. Всего пара метров. А эти глаза все смотрят, будто уверяют, что я права... Я знаю, что права. Это все сон. Я опустилась на колени рядом с ним и прикоснулась к его плечу. Теплое, живое. Он жив, жив! А это все действительно сон!.. Я не отрывала взгляда от его глаз, таких живых и таких влюбленных, счастливых, чувственных, нежных, умных, добрых - я могла подобрать тысячу эпитетов, чтобы описать их, но ни один не был бы достаточно правдив, чтобы показать его, всю его любовь.
Я начала гладить его по руке, самозабвенно, стараясь проснуться и пробудить его. При этом я что-то говорила, кричала, молила. Бессмысленный набор слов. Зачем слова? Эти глаза и без слов все говорят. И я им верю. Все неправда - война, клоны, Республика, даже джедаи. Все это лишь сон. И сейчас мы пробудимся, я и он. Я знала, что пробудимся, я знала, что мы живы. И я знала...
Меня отбросило от него. Кто-то схватил меня за плечи, поднял, и, крепко взяв за руку, потащил за собой. Я пыталась вырваться, пыталась вернуться к нему. Пыталась все исправить - ведь я знала, как. Я знала, как могу исправить. Надо лишь проснуться.
-Пусти! Пусти! Я смогу!
Мои собственный крики эхом раздавались у меня в ушах. Я протянивала к нему руки, боялась оторвать взгляд от его глаз, боялась, что, если я сейчас уйду, брошу его, то сон никогда не закончится, что я не успею все исправить. Затем на глаза неожиданно пала тьма. Я больше не видела его глаз, я больше не чувствовала его... И я все поняла.

Это не сон.
Он мертв.

Вся пустота, образовавшася сейчас внутри, вдруг навалилась на меня. Я ослабла и безвольно повисла в хватке того, кто уносил меня с поля боя, от него. Я все еще продолжала кричать, но теперь больше без слов - это были простые, звериные крики боли. И, что самое страшное, теперь я их слышала. Я все понимала и все чувствовала. Чувствовала, как пропала невидимая ниточка в Силе, связывающая нас воедино. Чувствовала, как меня подняли и посадили на какое-то сиденье. Чувствовала, что с каждой секундой я отдалялась от него все больше и больше. Я осознала, что преграду с глаз убрали и попыталась выглянуть через еще не закрытое дверное отверстие эвакуационного корабля. Я искала его глаза, хотела вернуться к ним, протягивала к ним руки... Нашла! Вот они, полные бесконечно любви, нежности,..
И тут я снова ощутила, как кто-то сильно сжал мои плечи и потянул назад. Контакт снова прервался. Я снова пыталась кричать. Но что толку?
-Мразь! Пусти!
-Ты его все-равно уже не вернешь, - раздался шепот над моим ухом.
-Я все исправлю! - застонала в бессилии я.
-Ты ничего не сможешь исправить.
-Почему?
-Потому что ты ни в чем не виновата, - хрипло проинес голос, который я, наконец, узнала. Магистр Талин, длинноволосый старик, один из лучших рыцарей Ордена. Выглядел он ужасно. Но не только физически - внутренняя боль исказила его лицо, один глаз казался больше другого, а кожа словно набухла. Я развернулась к нему и вложила в вопрос всю горечь и пустоту, накопившиеся во мне.
-А кто тогда виноват?!
-Да какая разница?! Какая! Разница?!
Он закричал, закричал страшно, как кричала раньше я. Только он не мог утешить себя тем, что это был сон. Он знал, что не проснется. Магистр присел на корточки рядом со мной и зажмурил глаза, тщетно стараясь удержаться от слез. Я почувствовала, как что-то внутри меня замирает. Неужели это так выглядит со стороны? Неужели боль настолько извращает человека, что даже самые сильные и мудрые теряют над собой контроль? Он тихо произнес, словно в никуда:
-Это я виноват, - затем помолчал и добавил, - И они, они тоже виноваты. Мы все...
Палуба под нами задрожала - корабль поднялся в воздух. Талин откинулся на переборку и спрятал лицо в ладонях. И лишь тогда я заметила, что рядом с магистром нет его падавана...

Глаза не врали - это всего лишь сон. Кошмарный, без видимого конца и перспектив проснуться. Но все же сон. Ибо в жизни так не бывает, просто не может быть.

...Будь проклята война.


Вот, пока что, и все. Но в будущем обязательно появятся новые вариации, уж чего-чего, а депрессивных идей у меня много.
P.S. Если у вас возникло чувство, что диалог во втором рассказе вам знаком, то не удивляйтесь. На то и расчет, под то и писалось.

Сорри за даблпост, но новый рассказ появился раньше, чем я ожидал. А потому...

Ударная Волна
Меня сбило с ног, и я, слегка отстраненно, будто во сне, почувствовал спиной и затылком сухой жесткий асфальт. Наверное, мне должно было быть стыдно: с другими ведь подобного не произошло, они просто застыли на своих местах, повернув головы в одном направлении. А я упал. Причем в этом повинна даже не ударная волна – сюда ей идти еще секунд десять. У меня просто подкосились ноги. Подкосились одновременно с тем, как глаза заволокла яркая вспышка, а мозг понял: вот оно, война пришла и сюда.
Даже когда зрение вернулось, я все равно не делал попыток встать. Я, также как и остальные прохожие на улицах, просто не мог думать ни о чем другом, не мог оторвать взгляда от вырастающего всего в паре десятков километров от меня огненном грибе. Говорят, что на несколько вещей можно смотреть бесконечно - например, на пламя. Но никто никогда не говорил почему, отнекиваясь общими понятиями, вроде «красиво», «завораживающе», «необычно». Теперь, так близко к самому огромному пламени в моей жизни, я знал почему.
Потому что огонь – это способ разрушения. А человеку (да и многим другим гуманоидным расам) разрушение приятно, оно заложено в его генах, в его характере, в его истории. Инстинкт выживания, присущий другим животным, у нашего вида эволюционировал в какую-то маниакальную жажду насилия. «Сломать», «разнести», «разрушить» - вот лозунги воинственного настоящего, в противовес ушедшим «построить», «организовать», «улучшить». Причем я даже и не буду отрицать, что мне самому нравится что-нибудь уничтожить; я нахожу в тех моментах, когда «что-то» становится «ничем», свою определенную прелесть, свой вкус. Когда ты смотришь, как надламываются подпорки зданий, как один этаж падает на другой, как с зловещим звоном лопаются и вылетают из оконных рам стекла, как дрожат и пол, и потолок, рассыпая дождики побелки.... Да, это захватывает. Ужасает и захватывает.
Вот и сейчас: я знаю, что в этом огне гибнут люди, что здания складываются и сгорают, как спичечные коробки, что в этот самый момент вместе с памятниками прошлого и произведениями искусства уходит наша история, наша культура. Но не страх, боль или жалость приковали внимание мое и остальных прохожих. Нет-нет, эти чувства придут позже, вместе с пониманием, что этого больше не вернуть. Сейчас же мы заворожены красотой огня; этими красками, варьирующимися от черного до ярко-желтого; этой мощью и силой, всесокрушающей и неукротимой.
От эпицентра к нам пошла пыль и песок, подгоняемые ударной волной. Начала трястись земля, с каждой секундой все сильнее и сильнее. Уже можно было различить здания, за несколько мгновений сравниваемые с землей. Что-то мигнуло слева вдалеке и я понял, что так с нами попрощался новейший жилой комплекс, состоящий из десяти-двенадцати небоскребов, отсюда похожих на спички. Как спички они и погибли: надломились, упали друг на друга и осели вниз.
Неожиданно мертвую тишину, наступившую в первые моменты после взрыва, прервал тихий шепот, настолько тихий, что невозможно было даже разобрать слова. Но эффект это произвело оглушительный. Сначала понемногу, а потом все чаще и чаще начали раздаваться паникующие возгласы и крики. Жизнь понемногу возвращалась в свое русло – люди перестали любоваться и начали бояться, как им и следует. Многие поспешили найти укрытие, и вовремя: волна стремительно приближалась, и уже можно было различить подхваченные ей деревья, обломки, цельные куски пермакрита, транспортные средства, даже людей. Один из таких несчастных мертвой хваткой вцепился в штурвал своего спидера, который потерял управление и теперь несся исключительно на силе ветра, гонимого ударной волной… прямо на здание. Некогда комфортабельная четырехместная машина на огромной скорости врезалась в угол, перевернулась, а затем стукнулась еще раз, на этот раз всем корпусом. Раздался взрыв и куски разлетелись в разные стороны: выбитый пермакрит – в одну, горящая головешка, в которую превратился бедный водитель, – в другую, а искореженный спидер – в третью, прямо на улицу, на которой я распластался.
Но мне повезло: машина приземлилась левее, с громким скрежетом и треском, сопряженным с криками удивления и ужаса, унеся под собой троих пешеходов, пробегающих мимо в поисках убежища. Оглянулся я на них больше инстинктивно – взгляд следовал за пылающим корпусом спидера и лишь, когда он, перекувыркнувшись пару раз на асфальте, прекратил движение, врезавшись в уличный ларек, я понял, что пора отсюда выбираться. Земля тряслась уже не на шутку. Еще немного и…
Ударная волна врезалась в меня, когда я начал вставать и, обдав жаром и пылью, снова бросила вниз. Прикрывая глаза рукой, я вжался в асфальт, ожидая, пока снова можно будет встать. Ветер хлестал меня по лицу и развевал волосы. Но это был не тот игривый ветерок, что бывает обычно весной – это был жесткий, горячий, грязный ветер, после которого было неудивительно, что, когда я отнял руку от лица, тыльная сторона ее была покрыта толстым слоем микроскопической пыли и грязи. Удивительно было другое: передо мной на земле лежал листик. Обыкновенный листик, еще зеленый и нежный. Но тем более странно было видеть его здесь, в радиусе поражения взрыва. Наверняка его сорвало ударной волной, но он как-то умудрился не лишиться своей жизни, своего сока. Поразительно.
Я подполз поближе, чтобы рассмотреть неожиданную находку, и сел прямо на асфальт, расположив лист на своей ладони. Он имел каплеобразную форму и был практически идеально симметричен. И пусть солнце уже зашло, но свет от горящего вдалеке пламени взрыва позволял рассмотреть все его элегантные грани, все его изящество. Он был такой живой, такой зеленый, такой свежий. Слегка прохладный, приятный на ощупь.
Мне на ум вдруг неожиданно пришла одна мысль: я никогда раньше не трогал листья. Да и вообще к природе был относительно холоден. А теперь в руках у меня лежало маленькое чудо, которое будто просило защиты от постепенно затягивающего небо гриба… «Нет,- вдруг понял я, - это не листик просил защиты у меня, а я у него». И действительно: хотелось аккуратно взять его и никогда не отпускать, хотелось слиться с ним, стать им, почувствовать его прохладу, стать проще… и красивее. Примитивные формы листика завораживали, как и огонь взрыва до них, но то была красота разрушения, а это – красота жизни. Красота, созданная природой. Красота, которая не ужасала, но влюбляла. Красота…
Я не заметил, как с неба спустился еще один объект и пропорол меня насквозь. Я даже, наверное, не почувствовал особой боли. Я лишь опустил голову, слегка удивленно поглядел на пронзивший меня железный штырь, видимо сорванный ударной волной с крыши какого-нибудь здания, а затем снова перевел взгляд на зеленую поверхность листа, на которой теперь алели крупные капли крови. Моей крови. И в том, как она растекалась по нему, была какая-то своя, особенная красота. Красота смерти, красота жизни. И все – рожденные красотой разрушения. Вот такая вот глупость, такой парадокс. Зеленые прожилки листа стали красными. Я улыбнулся и нашел в себе силы сказать:
-Так…красиво.
А затем просто умер, так и не успев понять красоты мира. Да и нужно ли? Она есть – это главное.